Альтея: Полое Солнце

Агент Крапп, почетный сеньор гильдии, похрамывая, вышел из тьмы: собрание оперативников уже началось. — Если я пропустил что-то важное, то не волнуйтесь — мне всё равно, — проворчал Крапп, пробуя языком экстренно вживленные магами зубы. — Магистр не отдавал приказа прекратить этот фарс? Молодые оперативники склонили перед ним голову. Так уж вышло, что старых агентов в гильдии почти не осталось после недавних событий. — Нет, — посмотрела на него с самодовольной улыбкой девушка в серебристой тальме, — но мы отправили в убежище раненных. — Раненных? — Пострадали в стычке с наёмниками, — кивнула его подопечная. — Мы продолжаем совершать набеги на их группки, а иначе они бы уже убили субъектов. Как вы и думали… — Ты-то, Фотини, уверен сражалась в первых рядах, — раздраженно выпалил агент. — Надеюсь без погибших? Девушка ему ничего не ответила. Крапп выдохнул, пытаясь умерить гнев: Фотини усмехнулась ещё сильнее. Как же она его бесила. Это была одна из любимых подручных оперативника — он всегда брал её с собой на миссии и каждый раз она доводила его до белого каления! Отчасти это было связано с тем, что она знала все его секреты, а Крапп в свою очередь знал одну единственную тайну этой черноволосой бестии. Она, что называется, открыла свой третий глаз. Овладев техникой чтения мыслей, которая была запрещена даже в их гильдии, куда с радостью брали некромантов, магов душ и прочую нечисть. «Должно быть, тяжело видеть все паршивые стороны мистерианцев, — подумал Крапп. — В особенности такого ворчуна, как я». — Нам нужно в трущобы, сеньор, — вежливо заметил один из оперативников с посохом. — Ещё недавно ты изображал инвалида, как знать, может им и являешься, но рвёшься в бой против вооруженных наймитов? Мы переступаем за черту секретности! Знаешь, что делают с теми, кто нарушит маскарад?! — Но, сеньор… — Нет-и-нет, — Крапп важно расставил руки по бокам. Точнее попытался, после встречи с не-землянином он носил свою сломанную руку в перевязке. Агент воспользовался железобетонной логикой: раз магистр поручил эту миссию ему, то и отказываться от её выполнения также его право. — Вы же не думаете, что после того, как мы бросим субъектов на произвол судьбы, местные о них просто забудут, — Фотиния его не спрашивала. — Мёртвые субъекты будут неудовлетворительным результатом операции. «Как будто мёртвые монстры что-то плохое», — посмотрел он на подопечную. Она вечно выпячивала спину вперёд, словно пытается выслушать шепот собеседника. — Те, кому нужны эти монстры живыми сами могут явиться сюда и забрать их, едва встанет солнце, — решительно молвил Крапп. — Если б не старик, который всячески нам препятствовал, я бы уже лично за шкирку отправил ту троицу в камеру содержания! Предлагаю сосредоточиться на зачарователе — первопричине проблем. Кто за?! Фотиния подняла руку. — Единогласно, — заявила она ещё до того, как последний агент успел поднять руку. *** ​ Окрестности церквушки были озарены прохладно-зеленоватым светом, отражавшимся от ночной луны Мистериума. — Сталбыть теперь можно отдыхать, сеньор, коль сукинсынов проучили? — спросил солдат Ривса. Сотник не до конца был уверен, о чьих сынах он говорил и тем более кого они там проучили. Гвардейцы — а даже таким известным, как «Роза», полагалось отдыхать — принялись расходиться восвояси. С низины потянуло дымком, судя по запаху коптили курицу в одном из дворов Осенницы. Пахло приятно. Эстен осознал, что постится уже больше суток. Он потер заспанные глаза: — Обождите ещё немного, — приказал он, направившись к Вильгельму. Солдаты проводили офицера, бормоча что-то себе под нос. Нетрудно было догадаться, что они бормочут и о чем думают. Ривс вздохнул. Капитан гвардейцев спокойно себе умостился во дворе вместе с подручной велларийской полукровкой. Из платочка была извлечена свиная грудинка: «Полагаю, конфискат», — предположил Эстен, поглядывая на мясо. — О, — бросил на него взгляд гвардеец, — хочешь, парень? — Никак нет, я… Сотника перебили крика ваганта, которого под руки тащили гвардейцы в неизвестном направлении. — А что с ним? — спросил офицер, указав на пленного. Вильгельм повторил вопрос гвардейцам. — Препятствие аресту, — чопорно ответили те в присущей им манере. — Декрет Номер Три. Устное предупреждение, — моментально сорвалось с уст капитана. — Предупредите его хорошенько и отпустите! Неча орать на ночь глядя. — Я бы этого не делала, — заметила велларийка. От её голоса по спине Эстена прошлись мурашки, он почему-то сразу подумал про утопленных котят, оставленных в лесу щенков и забитых на потеху публике лошадок. — С этими иллюзионистами одна морока, — кивнул Вильгельм. — Знаешь, парень, говорят в убийстве Ромулуса Кельтина участвовал один такой: убить в колеснице особу, захватившую добрый кусок Альтеи, не так уж просто, особенно если колесница защищена магическим полем. И это происходит на параде. — Си. Магическое поле заменили на иллюзию. Мы изучали это на экзамене цензуса. Вильгельм поглядел на карманные часы. — Ты здесь, чтобы спросить можно ли давать отбой всем твоим десятникам, — спокойно молвил он. — Видишь ли, наш маловажный друг бургомистр планирует совершить провокацию на складах с нитором, эта его смехотворная версия с пожаром для местных кметов. Сейчас, разумеется, он поторапливается. Заспанные глаза Эстена моментально расширились. — Мы на этот остров прибыли вовсе не за этим… Ладиславом, — продолжал капитан, — сам видел, я бы его уже задержал раз двадцать. А толку? Тогда подарок нашему любимому адмиралу сорвался бы. Сейчас-то самое время, уведи от адмиралтейства своих, парень. Рядом там, кажется, жилая застройка, того глядишь твои солдаты сейчас сидят в какой-то забегаловке и в ус не дуют. Вильгельм поглядел на сотника. В этом взгляде была пугающая спокойность и машинная логика: — Единственное, о чем можно будет жалеть — о потере нитора. Империя закупает его у Первой Академии по конской цене… Ривс развернулся. И побежал. — За мной! — приказал он десятнику и отливающему в углу Остону. Сотник скатился по длинному пролёту из низких каменных ступенек, внизу вскочил на ноги и наугад припустил по переулкам. *** «Наверное, когда это всё закончится, выйдет интересная история, — думал Миллард, осторожно ступая за велларийцами. — В интересных историях есть главная проблема: сначала их приходится переживать лично». Троицу завели в подтопленный грязью дворик. Средь убогих дощатых хибарок, как трупные мухи бродили велларийцы. Серокожие были повсюду. Джон насчитал голов сорок. Нечасто нынче встретить такое количество на Мистериуме. — Эйе, неудивительно, что сюда боятся заглядывать, — шепнул Себастьян. — Чаго уж говорить здеся и заблудиться можно! — Ага, — ответил Джон. — Ещё и этот магнусов громила, — мистерианец зыркнул на Лирика. — Ага. Милларда всегда поражало, почему каждый беженец считал своей священной обязанностью насаждать свою культуру на новом пристанище. Все эти велларийские лбы могли попросту вернуться в Республику. «Даже если на твоей планете песок, как стекло, а подорожник может оттяпать руку, — рассуждал Джон, — всё равно это краше, чем на чужбине». Тут землянин поглядел на инопланетное небо Мистериума. Родина была далеко… Нет, всё-таки между ними было что-то общее. «Ты на службе, — напомнил себе Миллард. — У слуги Империи нет родины. Ни малой, не великой. Лишь ты сам куешь себе отчизну». — Думаешь, эти два зачарователя могут быть тут? — сомневался Скитлер. Землянин пожал плечами. — Здесь бы им было самое место. *** Трущобы жили по чужим правилам: «По велларийским правилам!», — была вне себя от счастья Лирия. День и ночь здесь сменили друг друга. Народу Луны, выросшему под ореолом Нистфулларии на родной планете, куда привычнее было бодрствовать в ночи. Лирия помнила, как к отцу приезжал гость из Элларии. Как он шатался от одного только вида солнечных лучей, словно хромая лошадь. Девушка ступала по доскам, над вяло текущим источником, что брал исток именно из этого квартала. В центре всего этого благородия стояла хата. Над ней был сооружен полумесяц, обращенный к небу. — Это наш храм, — объяснил ей Лирик. — К сожалению, флавиус храма недавно исчез. Мы скорбим, ибо сегодня день полной фазы. — Вам стоило многих трудов всё здесь обустроить! — восхищенно озиралась аристократка. — Загнанный в пустыне тушкан непременно выроет себе нору, — ответил ей веллариец. — Согласишься ли ты, дитя, разделить с нами молитву Эллуне? Спрашивать не было нужды. Ей обещали разузнать об её проблеме у общины, ей был обещан кров, ей обещали и обещали. Когда Лирик отлучился, она наконец вспомнила о спутниках. — Слушайте, — приблизилась к ним девушка, — я нашла себе место в мире! — Низкие у тебя стандарты. Как для аристократки. Другого от землянина она и не ожидала. — Милое местечко, разумеется, — почесал макушку южанин. — Напоминает… напоминает родные дейтонские ямы. — Ничего похожего! Заткнитесь! Джон вздохнул. — Я нашла дом, — указала им на храм Лирия, — это не просто место, где вы можете согреть чресла и закрыться на ключ, это нечто большее… — Ты тут всего полчаса, — пробасил Миллард. — Кончай чесать языком попусту. Лучше о важном. Ты узнала, где чернокнижник? Девушка покачала головой. — Лирик обещал разузнать после… службы. — Какой ещё службы? — закатил глаза Себастьян. — Чаго он уже от нас хочет? — Храмовой, деревенщина! — Поспеши, — холодно порекомендовал ей Миллард. — Надеюсь ваша богиня скора в приёме молитв. Мы теряем след. Лирия только огрызнулась. Она искренне надеялась, что эти очерствевшие варвары не посмеют кинуться допрашивать велларийских женщин и детей. «Страх к чужакам местных вполне обоснован, — думала велларийка. — Даже на меня они смотрят с подозрением… И почему я только решила, что это будет так просто. Ведь всё это из-за культурной пропасти! Бедные жертвы республиканской пропаганды. Но мой долг, как патриции, истинной велларийки — обучить их нашему пути». *** «Старики, женщины и дети? Скорее уж дармоеды, нахлебницы и хулиганье», — скривился Миллард. Он увидел, как серокожие оборванцы глумились над местными в их же дворе. *** Лирия любовалась, как группа велларийцев пыталась обучить местных грамоте. «На Велларии каждый плебей умел читать», — знала она из слов отца. *** Миллард смерил злобным взглядом серых преступников, разбирающих и без того косую халупу. *** Девушка с уважением смотрела на плебеев, собирающих материалы для отстройки общины. — Дитя, — услышала она голос Лирика за спиной, — можем идти. — Bene, я только хотела спросить: какому из гениусов обращен этот храм? — Гениусов нет уже очень давно, дитя, — нахмурился веллариец. — Я предупредил всех о твоём приходе. Но, войди в их положение, постарайся демонстрировать меньше… своей натуры. *** Ривс несся вниз, к Осеннице. — Эстен! — окликнул его издали адъютант. Он обернулся. Это стало ошибкой. Сотник споткнулся о главное достоинство Красского моря. О тюк с рыбьим жиром, горячо любимый алхимиками. Тот расплылся по брусчатке. Офицер приземлился удачно: цензус был одним из немногих на потоке, кто не забывал главное достоинство мудрого командующего — умение хорошо бегать. Прижался к стене. Лицо у него сразу покраснело, а из глаз потекли слезы. — Офицер, — первым нагнал его десятник Форен, — что за физкультминутка?! Солдаты — а эти ребята без четкого приказа никогда никуда не спешили — явились раньше Остона. Адъютант сразу принялся задыхаться, из чего явствовало, что юный паршивец опять начал курить. Эта мысль ушла в долгий ящик проблем офицера, который нынче был забит вовсе не тем. — Каррамба, гвардия хочет воспользоваться идиотией бургомистра и приписать к этому Хорсена! — Звучит, как не наша проблема, амиго, — почесал затылок Форен. Десятник никогда не отличался сообразительностью. У Форена было два достоинства: владение мечом и языком. Это выражалось в его теле. Приземистый и коротконогий, рано пополневший мужчина, обладал руками, которым позавидовал бы сам Родвир Благородный. Лицо округлое, с непроницательным взглядом, но суетливой челюстью. Другими словами — мистерианец дела, но не ума. — Наймиты хотят поджечь нитор на складе, — смахнул с глаз неврастенические слезы Эстен. У калебцев осознание угрозы пришло не сразу, сказывалась полная неосведомленность о техническом прогрессе. Едва они успели отдышаться, как воздух в соседнем дворе вспыхнул синевой. Сотник оттащил двух солдат от арки, ведущей в дворишко. Вся их одежда, щиты и кольчуги покрылись инеем. Эстен жестом приказал всем заткнуться. Через плетенный забор, заросший мхом похожим на клоки волос свежеостриженных солдат, донеслись крики. Ривс выхватил Остона, соскабливающего с щеки сосульку, та пахла корицей. — Подсоби-ка, — приказал он адъютанту, забравшись ему на плечи. — Кольчугу мог бы и скинуть, — заныл парень снизу. — Осади, локо, — шикнул на него сотник. Он принялся вглядываться в происходящее во дворе. Пять фигур в черных балахонах, маслянистых, словно мускусом помазанных, окружили старика. Рядом с каждым их них в воздухе витал люминесцирующий шар. «Маги? Чего они тут забыли?», — прищурился Эстен. Ещё загадочнее ситуация стала, когда он обнаружил на руке каждого неизвестного браслет с гравировкой птицы. — Неплохо, старик, — пропела крамольным голоском женщина из ряда неизвестных, — обскакал Маттона, обскачешь нас, а что дальше? Иномирцам нужен только ты и твои игрушки. Соглашайся на условия магистра, Норрис! — Позримъ, как твой магистр погонит иномирцев, — старик говорил, как богослов минусовых эр, — будучи шантажируемым. Ривс уже видел этого старика. Зачарователь в белоснежном балахоне с чудным посохом, будто бы арматура обогнула трухлявую палку, оставленную в снежных горах. Было что-то сенильное в его узком лице с бородой и хрящеватом носе. — В отличие от тебя, мы не создаем новых чудищ! — выкрикнул парень с посохом скромнее, нежели у старика. — Эта грызня угрожает всей Тее! Сотник не понимал ни слова. — Эси дурни пошли в гильдии, — почесал белоснежную бороду зачарователь. — Заступила зависть вашим магистром, ибо не ему достались монархи. Жар-птица, знамо, птица волевая. Кто слабъ — осядет пеплом… — Не сдашься сейчас — по твою душу сюда прибудут с Игниса! — в голосе неизвестных ощущалось больше ужаса, чем воинственности. — Думаешь, долго выйдет прятаться?! — В какую нору засядешь, пока Альтею будут кромсать? — зло ухмыльнулась девушка. — Не взыщите, дама, — сказал старик, поднимая посох, — но читать мысли эси дурно. С наконечника в разные стороны полетели струи газа — ежели, конечно, это был газ. Неизвестные схватились за рты. Посох засверкал, как звезда. С него сорвались разноцветные искры, в полетё оседающие под ноги пытавшимся убежать неизвестным. Руки их и ноги мигом сковало льдом, а разум сном. — Аркана-мио, — поспешил спрыгнуть наземь сотник. — Чего там за представление? — принялся проглядывать меж плетения Форен. — Не знаю, — честно ответил Эстен. Ривс отдернул Форена: — Беги за Дербеном, пущай вернуться сюда и задержат… тех, что во дворе! — Кабальеро, — скомандовал он остальным, — за мной! Остон обреченно размял плечи.