Альтея: Полое Солнце

Разговор с Хорсеном был подобен горной реке, что затягивала и тянула офицера в беспамятстве долгие мили. Яркий контраст после напряженной лекции от имперского гвардейца. Складывалось впечатление, что Ривс сидел в корчме со своими десятниками за кружкой самбуки. — …и мэтр Ладислав, похоже, решил, что арестовать корабль будет хорошим решением, — Эстен и не заметил, как слова стали выпрыгивать с него, как вошь на сковородке, после десяти минут общения. — О, — улыбнулся с зажатой в зубах трубкой адмирал, — и почему же ты был так уверен за свою безопасность и своих подчиненных, цензус? — Я ведь офицер, господин, да и к тому же капитан Вильгельм… — Тебе просто повезло, что разума у Ладислава как у чайки: этот кретин в действительности думает, что эту клоаку могут подключить к Портальной сети, представляешь? Хорсен пристально разглядывал собеседника. Пожалуй, в его непримечательных глазах было что-то необычно волнующее, а взгляд его падал на вас остро, как секира. — Но сотников, понимаешь ли, много, — взмахнул трубкой адмирал. — Катрина Вторая пустила простолюдинов в высшие чины не по доброте душевной, а потому что их легко заменять. Её Величеству ещё предстоит многому научиться. Потому держись тихих вод, юноша. — Спасибо за совет, сеньор. — Я не советую тебе — я тебя информирую, — серьёзно молвил старик. — Бургомистр обвиняет мои склады в пожаре: дуралею не ведомо, что взорвись склады нитора, питающие пушки, от его городка, за который он так хватается, и камня на камне бы не осталось, — он вытащил из шуфлядки тонну писем, — а ещё, представляешь себе, шантажирует. Меня. Старик принялся хохотать. — Господин, — Эстен решил перейти к делу, — почему бы вам не решить это быстро? Расскажите гвардии, вместе с Вильгельмом… Ничего не отразилось на лице старика и в его тёмных глазах, но голос помрачнел от неудовольствия. — Я не буду сотрудничать с этими головорезами. Ривс потер глаза, не зная, чего ему хочется больше — смеяться или плакать. — Не буду спрашивать почему, сеньор. — Верно, ты знаешь меру, цензус. Работать с Вильгельмом тоже самое, что сотрудничать с семилетним сорванцом пакостящим у тебя на газоне. Сам подумай. Гвардия прибыла на Лазурный случайно именно в тот момент, когда на него прибыл я. Только дураки поверят в это славное стечение обстоятельств. То есть, весь мистерианский простой люд! — И зачем тогда вам я? — обреченно проговорил сотник. Хорсен опустил руки ему на плечи. — Мне нужно передать славу за арест бургомистра, — улыбнулся он, — но у меня её и без того в избытке! «Хорошо для карьеры, — сразу подумал офицер. — И плохо для жизни, если не забывать о гвардии на острове». — Пойдем в зал, имею тебе кое-кого показать. Только прошу… Рекомендую. Не вынимай меча из ножен. В зале на него посмотрела фигура в широкополой шляпе: — Не прошло и дня, сотник, — подал руку офицеру Никлас. — Вижу ты умеешь совать нос в интриги, а с виду такой правильный… Без своей бригантины наёмник щеголял в темно-синем от пятен пота жакете, на котором осталось всего пару металлических пуговиц. — Спасибо, — буркнул Эстен, — очень стараюсь. Ривс озадаченно поглядел на Хорсена. Старик взял со шкафа бутылку вина, стянув мюзле открыл и налил молодым мистерианцам: — Погоди, юноша, — пресек он сотника, когда тот намеревался осушить бокал досуха, — оно должно подышать, настояться. Ну чего ты так смотришь, амиго, глаза вылезут! Видишь ли, кондотьер за некоторую плату награждает меня честью знать всё, что планирует городничий острова. Сегодня многие забыли прописную истину: наёмники имеют свойство продаваться. Так вот, Никлас, какие планы у мэтра Ладислава? — Выпроводить меня с острова, — хмуро заявил Эстен. — Сохраню вам деньги, господин. — Это только половина суммы, — парировал Никлас, — сегодня бургомистр расщедрился: я должен убить канцеляристов. Ривс мигом вспотел. В душе он проклинал себя за каждое движение, каждый вздох, сделанный на этом острове, но сейчас он хотел провалиться под землю. — Вульгарно, — сморщился адмирал, — низко и противно. Но, что поделать? Сказанного не воротишь, а такое низкое нападение послужит отличной причиной для вашей сотни арестовать бургомистра. Разумеется, Никлас к тому времени будет уже далеко. — Очень далеко, — уточнил кондотьер. Эстен вскочил: — Но ведь среди них!.. — Да-да, именно он, — успокоил его Мигель погладив офицера по голове, как мальчонка. — Никлас, убей только землянина, в Альтее станет чуточку лучше. Остальных не трогай, что бы тебе не велела эта жаба. Агнцы не должны страдать. — Вы чего так волнуетесь? — покосился на остальных наёмник. — Тот дуболом какая-то знаменитость? — Печальная формальность, — грустно отметил Хорсен. — На твоём месте я бы поторопился. Гвардия сейчас как раз занята твоим вторым нанимателем, смекаешь, к кому они придут следом? Плату заберешь у матроса на пирсе. Кондотьер вылетел из зала, как пушечное ядро. — Куришь, амиго? — адмирал хлопнул Эстена по плечу. — Тебе бы расслабиться, у тебя весь лоб в морщинах и ты красный, как Сарская пустыня. — Откажусь, — стоически вежливо ответил Ривс. Он поспешил откланяться. Вино офицер так и не выпил, ведь подышать требовалось уже ему! «План капитана Вильгельма сработал, каррамба, но даже лучше, — в ужасе думал сотник. — Настолько лучше, что даже хуже!». *** По кварталу Вратислава юрко бегал синий огонёк. Всё выше и выше, по улочкам, уходящим к вершине острова. Небо тут, казалось, было завешано бельём — канаты тянулись от фасада до фасада, от окна до окна, а жители соседних зданий наверняка могли пожать друг другу руки, стоя на балконе. Вблизи же свет лунной энергии Лирии вовсе не казался «юрким» и не вызывал у неё никакой радости. «В такое время шляются только те, кому есть что скрывать», — вспоминала девушка наставления отца. Это было чистейшей правдой, и их троица была тому лучшим примером. — Эй, кмет, ты слышишь меня?! Ты видел тут одного лунатика с белыми волосами?! Заспанный крестьянин на крыльце опасливо глядел на фигуру в капюшоне. Сверкающее в её дланях лунное пламя было не лучшим аспектом при беседе с незнакомцами. — Кохо, а вот беловласых не видал, — неохотно буркнул ей мещанин, — нонеча тут многие лунатики колобродят. Лирия откинула капюшон: — Велларийцы? Когда они здесь были?! — Мать Аркана, — отпрянул от неё крестьянин, — чаго приперлась?! Я вашему племени усё ужо отдал! Девушка смутилась. — Я просто… А ну заткнись, вахлак паршивый! — её голос заскрежетал, как пила. Лазурные огоньки мигом осветили весь переулок. — Куда пошли велларийцы?! — Не далече, — сразу остепенился простолюдин, — к истоку подземного канала. Раздался громогласный бас: — Что за крики? При виде Милларда мещанин вскрикнул, скрывшись в своей халупе. — Эйе, нам таки удалось вытащить из того выпиваки, что наш колдунишка был здесь, — осклабился шедший следом Себастьян. Лирия с вожделением посмотрела на переулок, который вёл к настоящим трущобам — она могла различить это по запаху, державшимся между ароматом кислой капустой и конского дерьма. «Велларийцы… Наконец-то! — аристократка закусила губы. — Может и Норрис со своим подельником там? Мои братья должны помочь мне! Отец всегда говаривал: истинный веллариец никогда не бросит сородича в беде». Она указала пальцем во тьму: — Мне сказали, он пошел туда. — Да что ты говоришь, — сложил руки на груди Джон. — На улице нам такого не говорили… — А ты верь дальше словам алкоголиков! — надулась девушка. — Он там, и всё тут… — Тише, — шикнул Скитлер. Троица могла услышать какую-то возню в квартале: крики и постукивания. Девушка, выглянув из-за угла, осмотрела улицу — она увидела расстелившийся по скале городок. Средь его троп шастали одинокие желтые огоньки. Каждый из них мог быть отрядом фанатиков! Но это было ещё цветочками, ведь давеча на них набросились ещё и наймиты. Повезло, что фанатики оказались рядом — случился конфликт интересов. Лирия тогда, воспользовавшись моментом, прошмыгнула мимо. Теперь их настигали и в квартале Вратислава. — Всё ещё хотите идти по улице, teralius? — самодовольно спросила велларийка. Свет ночных светил едва освещал улицу. Ставни на окнах были наглухо закрыты. Лишь лазурное пламя да свечение её подсветки указывали ей путь. В каждом закоулке, из каждого погреба, с каждой крыши за ними могли следить стрижи, или того хуже наймиты. Это Норрис подписал её на это! Если бы не он, то не было бы никаких погонь. Вот уж она на нём отыграется, когда они встретятся… Пейзаж менялся. Появлялись здания, чей фундамент в своё время сложили из камня, но потом строителям, видать, надоело, и они прибегли к самому дешевому методу: вбивание в деревянный расшатанный каркас тысячи ржавых гвоздей. К виду трущоб ей было не привыкать, в родном Иллариоте те росли как на дрожжах, после открытия очередного завода. А вот царственная осанка и походка от бедра Лирии тут была, мягко говоря, неуместной, но поглядеть на неё посчастливилось лишь парочке мутных личностей маячивших на балконах. Воняло. Девушке приходилось прикладывать недюжинные усилия, чтобы не вступить в грязь на разбитой мостовой. Они вышли на узкий перёкресток, если расстояние в пять локтей между стенами зданий можно было назвать улицей. Лирия огляделась: на одном из путей, закрытых развешанной одеждой, всё ещё колыхалась ткань. «Велларийцы!», — эта мысль въелась в мозг девушки, как клещ. — Нам туда, — с нетерпением сказала она, держась за фамильный кристалл. — А ну-ка послушай. Больно ты умная, — голос Джона начал обретать убийственные нотки. — Мы знаем мало. Но к истоку местной помойки зачарователь не шел. Это уж точно. Если ты вздумала играть с… Что за чёрт? В воздухе что-то изменилось, словно всё вокруг потяжелело. Стало вязким и неподатливым, как в чане со смолой! Девушка засуетилась. «Тут не только мои магические колебания». — Пора делать ноги, — посоветовал Себастьян. Миллард схватил Лирию за шиворот: — Это ваша грёбанная магия?.. Аргх! Миллард перешел на крик. Его кинуло наземь, как если бы он стал тяжелее камня. Двуручник, выскользнув из ножен, приклеился к земле со звоном! Едва южанин развернулся для побега — его излюбленной стратегии — как тут же был опрокинут на землю. Руки его закинуло за спину неведомой силой. Мистерианец попытался было окликнуть велларийку, но не смог даже пошевелить губами. — Вы… чего это? — охнула девушка и тут же повалилась. Казалось, на неё накатила штормовая волна! Сила вжала всё её нутро к земле. Подбородок Лирии уткнулся в грязь, вместо крика аристократка издала лишь тихий писк. Из темноты хищно вынырнули фигуры в плащах. Они были вооружены пращами и гладиусами. Главные оружия народа Эллуны. Девушка радостно попыталась взмахнуть рукой, но навалившаяся на неё сила едва позволяла оторвать ту от мостовой. К ним вышел рослый веллариец. Его аристократка уже видела, когда тот просил милостыню в обличии бедняка. Нынче же он был одет в потрепанную временем птеруги, велларийский кожаный доспех, переходящий в подобие юбки. Кожа его была серой. Намного серее, чем у Лирии. Отпечатавшееся на его лице выражение вечной задумчивости и этакая ядроголовость, заставляли предположить, что обладатель такой головы без малейших колебаний будет таранить всё, стоящее на его пути. Кулак велларийца был выставлен вперёд крепко сжатым. У костяшек воздух искривлялся под силой его заклятия, создавая некое марево. Лирия заёрзала по земле от восторга! «Магия гравитации! Первый из даров Эллуны!». Такая сила была подвластна лишь наисильнейшим воинам Святой Луны. По легенде, которую девушка с отцом когда-то вызубрила наизусть, именно этой магией Эллуна и воздвигла святую луну Нистфулларию над небосводом их родины. Из-за недюжинной силы и воли, требовавшейся для концентрации сих даров, постигнувших такую магию — единицы! Лирия ощутила прежнюю легкость в гортани — она снова могла говорить. Как если бы кто-то разжал руки, сомкнутые на её горле. Гравитационный же маг презрительно глянул на спутников аристократки: — Barbalorum! Luomodo audes hic appalere lora qua Fullaria in caello lucet?! — молвил он по-велларийски, размахивая свободной от чар рукой. Лицо его скривилось в гневе. Девушка, окончательно поборов хват, подняла голову и вскрикнула: — Prohibele! Benelle Elluna, lecul sunt li foltes, tantum nostram utilitatem pellsequimul! Лирия в идеале знала велларийский. Язык звучал милозвучно и грозно одновременно, как военный оркестр. Пускай ей и не приходилось часто говорить по-велларийски, но отец, порицая её за молву на мистерианском дома, вынудил отточить язык до совершенства. Веллариец с уважением посмотрел на Лирию. На его шее она, в этот раз отчётливо, заметила золотой компас — лунный, висевший на веревке. Устройство состояло сразу из нескольких магнитных стрелок и колец, каждое из которых вращалась без остановки. Идеально отлаженный механизм. Лунный компас служил многофункциональным средством для навигации по Велларии: «Поскольку Нистфуллария жизненно важна для нашего народа, этот компас помогает отследить изменения фазы Святой Луны. Обычный же — не укажет чужаку даже дорогу. Эллуна озаботилась о том, чтобы сбить навигацию порождениям Терруна!». Силач вскинул руку к верху, и Лирия взмыла в воздух, как если бы велларийка всплыла в водной тверди. Из-за воротника рубахи гравитация вытащила её кристалл на всеобщее обозрение, осветив лица велларийских оборванцев мягким свечением. Некоторые, при виде её кристалла охнули. «Прямо сказка какая-то», — подумала велларийка, летая в воздухе. Сказка быстро кончилась. Веллариец выпустил её из гравитационного захвата. Девушка упала наземь. — Ты Лирик? — спросила она уже на мистерианском. — Это всего лишь моя кличка, какую местные порождения Терруна дают, скажем, собакам, — Лирик поводил кулаком, от чего Себастьяна прокрутило в грязи, как волчок. Девушка вовсе позабыла про спутников. — К сожалению, на этих землях, подвластных подземному богу, мы все вынуждены сводить концы с концами. Лирия выпрямила неширокие плечи: — Я аристо… патриция! — Вижу, дитя, — без восхищения ответил Лирик, — ты благородных кровей. В глазах мужчины отражался свет её кристалла. — Но со мной здесь одни лишь плебеи, — он указал на сородичей, — я сам всего лишь неудавшийся претор: долгие годы службы в священном городе Деллириуме, на нашей родной планете закончились ничем. Стоило только сенату принять закон об упразднении преторов — охранников храмов Эллуны. — Мне очень жаль… — Мне тоже. Ища лучшей жизни на этой планете нас убивали в Иллариоте во время погромов, меня и моих amicis по несчастью гнали из Хайгриона. И едва нам удалось хоть где-то осесть — наше поселение сожгли. Из двадцати семей осталось лишь четверо, загнанные на этот остров. — Да, это ужасно. Вы так и не смогли вернуться на Велларию? — Мы не пытались. Есть ли смысл искать лучшей жизни средь нищей Республики? Наш народ живёт превозмоганием. И обидно, что некоторые решают прильнуть к Врагу. Как ты, например. — Да… Что?! — Вы здесь с центурионом Эстеном Ривсом, — грозно заявил Лирик. — Прибыли из столицы. Бургомистр калечил нас, гнал с острова, но ваши друзья — столичные гвардейцы, будут нас попросту резать. И ты, патриция, смеешь заявляться сюда при свете луны, — указал он на небо. Джон угрожающе захрипел на земле. — Патриция может и выйдет отсюда живой, но остальные станут уроком. Moliantur варвары! Девушка ощутила, как вокруг её головы сжался воздух. — Нет-нет! Prohibele! — девушка замахала руками. — Audiatull el altera pars! Выслушай, молю Эллуну. Мы всего-то искали зачарователя! Это он втянул меня в эту историю, как… Как всякого велларийца! Лирик кивнул. Лирия вновь освободилась из хватки. — Говори, дитя.