Фатум

      После яркой вспышки портала всё погрузилось во мрак. Упав, Вилл распласталась на чём-то мягком, быстро пропитавшем одежду влагой. Морозный ветер коснулся кожи, растрепал волосы. В нос тут же ударил землистый запах. Глубокий глоток воздуха ослабил натянутую внутри пружину. Успокоилось и колотящееся сердце, стихла дрожь рук.       «Всё взаправду? Это не ловушка?», — укол тревоги нарушил хрупкий покой, продлившийся всего ничего. Вилл резко распахнула глаза и сжала ладонь, в которой по-прежнему лежал кристалл. Она повесила его на шею и поднялась, настороженно оглядываясь по сторонам. Это точно Земля?       Вдалеке, сквозь густые ветки деревьев, мелькали уличные фонари. Света недоставало. Тогда внезапно пронзившая небо молния осветила близлежащие окрестности. Вилл успокоилась, осознав, что они находились в хитерфилдском парке.       — Просто прекрасно, — прокряхтели где-то поблизости в шелесте листвы.       Шатко поднимаясь на ноги, Корнелия коснулась надорванного рукава пальто и стала отряхивать одежду от налипшей грязи. Так медленно и беззаботно, словно задумала вывести Вилл из себя. Эти напряжённые мгновения поставили перед выбором: устроить разборки прямо сейчас или дать Корнелии время, чтобы оправиться.       На лицо упали первые капли неприятной мороси. Нужно было уносить ноги, пока погода давала фору.       Когда стало понятно, что Корнелия собиралась продолжать своё показательное выступление — теперь она распутывала волосы — Вилл не выдержала: привлекла внимание коротким покашливанием и протянула ей поднятую с земли сумку. Но, видимо, Корнелия сочла это за издевательство. Она цокнула, схватила вещи и начала стремительно удаляться. Молча.       Вилл такой расклад не устроил:       — Ничего не хочешь мне сказать? — бросила она ей в спину.       Корнелия застыла. Затем порывисто развернулась и в немом возмущении вскинула руки, будто мысленно осыпав её сотней ответов.       — Нет, — выдавила она сквозь зубы, — не хочу.       Вилл, добившись её реакции, разрешила недавнюю дилемму и теперь — о, да-а-а! — больше не собиралась молчать:       — Тогда я тебе намекну! Повторяй за мной. — Она нагнала Корнелию парой шагов и напоказ загнула палец. — Прости, Вилл, что украла Сердце Кондракара. Я поступила неправильно. — Следом загнула ещё один. — Прости, что тебе пришлось рисковать жизнью, чтобы вытащить меня из другого мира. Мне продолжать, а?       Вилл в какой-то момент подошла так близко, что заметила будто бы разгорающиеся искры гнева в глазах напротив. И продолжила счёт:       — Прости, что обманула всех, кто мне верил, я бы не пра…       — Умолкни! — взвизгнула Корнелия, внезапно ударив Вилл в плечо, отчего та едва не поскользнулась на мокрой траве.       Получив отпор, Вилл растерялась. Угас и азарт, с которым она начинала свою обвинительную речь.        — Я скажу тебе, Вилл, — произнесла Корнелия с притворным дружелюбием. Но потом её брови резко сдвинулись к переносице, а голос сорвался на крик: — Командуй кем-нибудь другим! Я сама решу, что мне делать! Думала, мне нужно было разрешение, чтобы спасти Элион? Тогда я извиняюсь за то, что считала тебя на порядок умнее!       — О, правда? — язвительно переспросила Вилл.       — Да! И заруби на носу: игры в друзей кончились!       — Ах, какая потеря! — Вилл театрально схватилась за голову. — Да я в кошмарах теперь буду видеть тебя, воровка! — подчеркнула она последнее слово.       — Не забудь посмотреться в зеркало, Вандом. Так-так, с чего бы начать? — Корнелия шагнула в сторону, окидывая Вилл придирчивым взглядом. — Пожалуй, с твоего гипертрофированного самомнения. Я же просила тебя поверить мне, но ты, мисс всезнайка, делала вид, что ничего не происходит! Нравится смотреть на всех свысока? — Она ткнула Вилл пальцем в солнечное сплетение.       Та вновь отшатнулась, из последних сил пытаясь совладать с эмоциями. Но держать их под контролем становилось сложнее с каждой секундой. Оставалось надеяться, что те неприглядные сцены, в которых Вилл и Корнелия таскали друг друга за волосы, останутся лишь в голове.       — Да причём здесь… — осеклась Вилл, нахмурившись, но затем поняла, что Корнелия просто переводила стрелки. — Ты воровка, признай это!       — Что ж, хорошо, — согласилась Корнелия, кивнув, — признаю. И я бы украла Сердце снова! Когда ещё не всё потеряно, и есть шанс всё исправить, многое перестаёт быть важным!       «Как, например, моя жизнь?» — Вилл показалось, вот оно — чистосердечное признание. Что же ещё?       Обида жгла её изнутри. Надави Корнелия на Вилл сильнее, и та выскажется, точно сорвётся. Это же должно случиться! Стиснув зубы, она перебирала в уме подходящие слова, но те как назло не находились.       И пусть… С этим можно было разобраться позже. Сейчас Вилл посчитала важным проявить сочувствие. Хоть и не в подходящий момент.       — Мне жаль, что так получилось, — начала она, однако под негативными эмоциями добилась обратного эффекта — сказанное прозвучало сухо и неискренне. — Но я не прорицательница. Ты же знаешь, что меня…       — Перестань оправдываться! — перебила её Корнелия, всплеснув руками. Её пшеничные, промокшие под дождём волосы некрасиво облепили лицо и сделали черты острее. — Бедная Вилл, как ей тяжело! Ещё не надоело жаловаться и прибедняться? Выше головы не прыгнешь, слышала такое? И произошедшее тому доказательство.       — Слабовато доказательство, — злилась Вилл оттого, что ей снова приходилось защищаться от глупых придирок. — Ты жива и невредима. Не думаю, что услышу благодарность, но прояви хоть немного уважения.       — Я не собираюсь пресмыкаться перед тобой потому что тебя сделали главной, — развела руками Корнелия с таким видом, будто задавалась вопросом: Вилл что, совсем больная? — Если хочешь быть, а не казаться, то имей мужество взять на себя хоть каплю ответственности!       Ну вот опять…       Вилл на выдохе расслабила плечи и посмотрела на небо, подставляя лицо холодным каплям дождя. От бессилия руки окончательно опустились. И слова и поступки выходили боком, как бы намекая: просто прекрати стараться.       — Знаешь что? Это бесполезно. Каждый разговор заканчивается одинаково. Ты ослепла из-за своей ненависти ко мне. В чём я виновата перед тобой, Корнелия?       — В том, что появилась здесь, — ответила она, не задумываясь. — Твоя и только твоя ошибка стоила Элион жизни.       — Мне исчезнуть? — сглотнув, тихо и спокойно спросила Вилл. Услышать ответ не хотелось.       Корнелия приоткрыла рот, но так и застыла, не сказав ни слова.       Когда она притихла и передёрнула плечами от холода, Вилл потянулась к рюкзаку, представляя, как скоро будет греть кости в тёплой постели. Но Корнелия не была бы собой, если бы позволила кому-то загнать себя в угол.       — Погоди-ка… — Она нахмурилась, сцепив руки на груди. — Почему ты пришла за мной одна?       — Не хотела, чтобы другие пострадали, — сухо ответила Вилл.       Теперь всё было иначе. Вилл пересмотрела отношение к своему поступку и больше не чуралась выглядеть злостной лгуньей. Доказательство её правоты стояло перед ней, и ничто не свете не заставило бы её усомниться в правильности сделанного выбора.       Ноги Вилл слегка подогнулись от веса закинутого на спину рюкзака. До «путешествия» он ощущался почти невесомым, но нервное напряжение ухудшило ее физическое состояние.       Вилл достаточно отчётливо продемонстрировала, что не собиралась продолжать разговор?       — А эти «другие» в курсе? — допытывалась Корнелия. — Просто признай, что хотела поиграть в героиню и выставить меня дурой!       — Да-да, всё так.       Корнелия вдруг засмеялась. Истерично, безудержно. Так, будто ей внезапно открылась некая истина, которую она, такая наивная, раньше подвергала сомнению. Раскаты грома и человеческий смех слились в своеобразную симфонию скрипящего воя болотной ведьмы.       Ну и жуть.       — Держу пари, ты встрянешь не по-детски, если я всё расскажу. — В голосе Корнелии плескалось граничащее с безумием веселье. — Но я дам тебе шанс.       Вилл закатила глаза, раздражённо отзываясь:       — Что ещё?       — Я вернулась сама, без помощи, — посерьёзнела Корнелия и заглянула Вилл в лицо, убеждаясь, что та поняла затею. — А потом позвонила тебе ночью, чтобы раскаяться и отдать кристалл. Запомнила? Это твоя часть истории, остальное беру на себя.       — Делай что хочешь, — вяло отмахнулась Вилл. Она была так измождена, что даже говорила с трудом.       Энергетический вампир — вот настоящая сущность Корнелии. Всего за несколько минут истрепала нервы так, что Фобос растерял все очки и оказался на скамье запасных. Зачем вообще нужно было ввязываться в этот разговор?       Страшно хотелось есть. И спать.       Оставив Корнелию и её демонов наедине, Вилл направилась в сторону центральных ворот парка, подволакивая уставшие ноги. Ближе к выходу стало светлее, и под светом фонарей взгляд ненароком упал на обувь — после ночи, проведённой в грязи и лужах, кроссовки оставалось только выбросить.       Нужно было торопиться домой, пока не рассвело.       

***

      — Бенедикт Арнольд был по-своему успешен. По-своему, ведь как считал сам, он не был оценён по достоинству, и решился на предательство в попытке наказать Соединённые Штаты…       Ну вот, повсюду предатели!       Под монотонную диктовку профессора Коллинза впору было засыпать, а не конспектировать. Вилл с удовольствием прилегла бы, но где-нибудь не здесь. Место возле окна — да ещё и на задних партах — всегда казалось ей райским уголком: она могла заниматься своими делами, оставаясь неприметной, и не беспокоиться, что её вызовут к доске.       Однако сейчас эти преимущества отходили на задний план. Вилл безуспешно пыталась спрятаться от яркого солнечного света, слепящего глаза. Сначала отворачивалась и закрывала лицо, потом щурилась, с укором смотря в чистое голубое небо. На улице недавно распогодилось, и Вилл эта перемена нисколько не радовала. Всё сильней становилось желание наплевать на занятия, вернуться домой и утонуть в слоях одеяла, забывшись беспробудным сном.       Ранним утром она проскользнула в дом неслышной тенью. Прижималась к стенам, пока шла наверх, и молила вселенную, чтобы новый, уже омрачившийся, день не продолжился домашней ссорой. До первого урока оставалась пара часов, которые следовало бы потратить на сон. Измученное тело отчаянно требовало отдыха, но разум шёл наперекор: непрерывно прокручивал события последних часов и отказывался отключаться. Едва задремав, Вилл вскочила от звона будильника. Казалось, поспать удалось всего минуту.       И теперь Вилл чувствовала себя восставшим из могилы покойником. Голову будто сдавливал раскалённый обруч. От недосыпа перед глазами троилось, веки смыкались как намагниченные. Стоило Вилл зазеваться и склониться над партой, в неё тут же летели скомканные бумажки — это Ирма из раза в раз пресекала её попытки задремать. Во внеурочные часы Вилл держалась обособленно и не попадалась никому на глаза. Бродила как сомнамбула по школьным коридорам, едва передвигала ноги и надеялась, что учителя не будут проявлять излишнее беспокойство.       Перед занятиями она стала невольной свидетельницей выполнения плана Корнелии. Вилл смотрела, как та что-то лепетала, оправдывалась перед Ирмой, Тарани и Хай Лин. Её ужимки смотрелись комично, особенно на фоне подруг, окруживших её стаей разъярённых коршунов. Корнелия делала вид, что не произошло ничего особенного, или не смогла рассказать правду об Элион?       «Пусть понервничает. Не одной мне вечно врать», — думала тогда Вилл.       После утреннего разговора в парке её не покидало чувство вины. Оно было как сорняк — дало всходы, оплело внутренности и росло, росло, росло. Выдернуть бы его, да никак. Чужие слова о том, что Вилл виновата в случившемся, впились в мозг и не позволяли отвернуться от неудобной действительности: если бы не её промедление, Элион могла быть жива.       Да, но какой ценой? Сила Фобоса, возможно, стократ превышала их собственные. И что говорить о силе, если даже с полётами у Вилл оставались проблемы — она до сих пор обливалась потом, когда парила в воздухе на уровне одноэтажного дома.       «Перестань оправдываться», — пресекла она свои мысли. Карты были на руках. Даже Седрик больше старался, надоумив её отправиться в Меридиан! Почему же она не действовала? Из-за нерешительности, боязни допустить ошибку или потребности продумывать всё миллион раз, пока необходимость делать выбор не отпадёт за ненадобностью?       Бинго. Выигрыш по всем пунктам.       Разобраться в себе было сродни пытке, почти инквизиционной экзекуции. Вилл и впрямь чувствовала себя палачом из средневековья, только на особый лад: она с маниакальной настойчивостью гонялась за мыслями, ловила каждую и препарировала до тех пор, пока окончательно не утверждалась в собственной никчёмности.       Избавиться от этого состояния хотя бы на время мог помочь проверенный способ, заключавшийся в рабочей нагрузке. Руки при деле спасали от беспокойных дум. Может, снова начать ходить на плавание? В школе как раз был бассейн.       Но выход ли это? Скорее глупая попытка сбежать от себя в то время, когда стоило решать по-настоящему важные проблемы. Начать бы их решать, в конце концов! Вилл была уверена, что разберётся хотя бы с одной. Расставит все точки над и, уличит Корнелию в предательстве как только останется с ней наедине. Сейчас она корила себя за страх взглянуть правде в глаза. В том магическом омуте были ответы, и Вилл струсила в последний момент, решив, что всё однозначно. Зачем ей слова, если всё на поверхности?       Раньше Вилл тешила себя надеждой, что в Хитерфилде у неё появится шанс обрести настоящих друзей. Однако розовые очки разбились стёклами внутрь. Поначалу казалось, что их с Корнелией распри были по-детски несерьёзными и держались на личной неприязни или зависти. Да у обеих просто дурной характер! Любая из этих причин легко стала бы поводом для вражды между девчонками их возраста. Но это такая чепуха.       Всё оказалось куда сложнее. Потерялась одна важная деталь — прошлое, которое связывало Корнелию и Элион задолго до появления команды Стражниц. Вилл трудно было представить степень их близости, равно как и рассчитывать на другой исход. На что она надеялась?       Нужно остановиться, ни к чему изводить себя. Только вот…       Кто сказал, что увиденное — правда? С Фобоса станется внести между ними разлад своими чародейскими фокусами.       «Элион ведь не подавала признаков жизни. Приди я чуть раньше, и, возможно, всё могло обернуться иначе», — рассуждала Вилл. Не затуманенный эмоциями разум позволял взглянуть на всё со стороны, однако рождал новые сомнения. А вдруг и смерть принцессы была фальшивой? Вилл стала свидетельницей того, как Ирма истекала кровью, и никогда не забудет этого жуткого ощущения парализующей беспомощности. Но тогда её провели! Скорее всего, этот псих просто пытался свести её с ума чередой мнимых смертей и воспоминаний.       Это же очевидно!       Для Вилл поведение Фобоса было понятнее его слов. Он играл, насмехался, но вновь отпустил её, не условившись в цене. Чем она заслужила свободу на этот раз? Дело было либо в благородстве, либо в сухом расчёте. А назвать Фобоса благородным можно было только в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Подоплёка его действий лежала на поверхности: он хотел поселить в ней страх перед Кондракаром, косвенно намекая, что те накажут её.       Как глупо. И чего он этим добивался?       Фобос был слишком непредсказуем, а его мотивы — непонятны, оттого всё сказанное Вилл делила на два.       Прояснилось только одно: Вилл никого не спасла. Фобос с лёгкостью мог пополнить список побед, уничтожив слабое звено в лице Корнелии. Но, видимо, это казалось ему расточительным. Она осталась в живых лишь затем, чтобы сослужить ему хорошую службу — стать марионеткой, полезным материалом для более крупного плана, в котором Фобос смотрел далеко вперёд, сея между ними семена раздора. Что до Вилл, сохранностью своей жизни она была обязана Сердцу Кондракара.       Но так ли это?       Над головой внезапно раздался голос. От неожиданности Вилл выронила ручку, которую грызла всё это время, пока витала в облаках. Мистер Коллинз угрюмо навис над её партой.       — Это было в домашнем задании, — напомнил он ей неведомо о чём.       — Э-эм, а какой вопрос? — Вилл натянула неловкую улыбку, краем глаза подсматривая в учебник.       Профессор Коллинз устало вздохнул и что-то написал в своём блокноте, бросая на Вилл укоризненный взгляд. В чём дело, неужели теперь и он был в ней разочарован?       — С таким отношением к учёбе далеко не уедешь. Как ты собираешься сдавать экзамены?       — Да просто повторите вопрос! — ответила с раздражением Вилл и тут же прикрыла ладонью рот, осознав, что сильно повысила голос.       Какая же она дура! Оторвать бы этот острый язык, который постоянно подставлял её!       Поднимать глаза было страшно. В классе повисла гробовая тишина, и даже жизнь за окном будто прекратила существовать, полностью предавая Вилл минуте позора.       — Надеюсь, ты помнишь, где кабинет миссис Никербокер? Сейчас, — холодно ответил профессор Коллинз, указывая на дверь.       Потрясающе. Нагрубила учителю, который ничего ей не сделал. Ну и кто она после этого?

***

      — Пустоголовая, — причитал Калеб, наматывая круги по комнате. — Хотела стать обедом этой поганой ящерицы?       Спёртый подвальный воздух затруднял дыхание, и только Калеб, носившийся из стороны в сторону, создавал хоть какое-то его движение.       Корнелия словно аршин проглотила: сидела, сложив руки на коленях, и смотрела в пустоту, молча снося нападки. Прямо как Вилл в кабинете директрисы парой часов назад.       — Хватит уже. — Корнелия пришла в себя. — Ваша взяла. Я признаю, что совершила ошибку. Нет смысла сокрушаться о том, что уже произошло, ведь Элион больше нет, — закончила она севшим голосом и посмотрела на Калеба с вызовом, будто проверяя, что ещё он осмелится ей предъявить.       Слезам, крикам и истерике она предпочла надменность и напускное безразличие.       Калеб устало выдохнул и привалился к стене. Он был не в духе, как и все присутствующие, но выделялся несвойственной ему растерянностью. Его пылкие речи, которые прежде слышала Вилл, были вдохновлены Элион. Ради принцессы он, как и каждый повстанец, сражавшийся с ним бок о бок, был готов проститься жизнью, пока надежда на светлое будущее не угасла.       Тарани, Ирма и Хай Лин сидели, понурив головы, и не проронили ни слова с тех пор, как Корнелия рассказала о произошедшем в Меридиане. Ну да, рассказала… Наврала с три короба, не упомянув большую часть из того, что было на самом деле. Как ей вообще удалось провести всех историей про переодевание в дворцовую прислугу?       — Сейчас речь не об Элион, — мотнул головой Калеб, будто стряхивая с себя хандру. — Большая удача, что ты осталась в живых. А если бы тебя схватили? Как ты не понимаешь? — раздражался он. — Они бы узнали многое из того, что знать им не следует!       «Зря ты это сказал. Очень зря», — подумала Вилл и покосилась на Калеба, предвосхищая скандал.       Корнелия, само собой, оправдала её ожидания:       — Ты в своём уме? — выкрикнула она и, вскочив, остервенело толкнула Калеба в грудь, отчего тот недоумённо вскинул брови, делая шаг назад. — Тебя только это заботит?       Калеб заметно напрягся: стиснул челюсти и сжал кулаки. Видимо, решил спустить всё на тормозах, давая Корнелии возможность выговориться. Она же воспользовалась этим незамедлительно:       — Очнитесь же! Вас всех волнует какая-то ерунда, в то время как я потеряла лучшую подругу! Тарани, ты носилась со своими экзаменами и…       — Жизнь продолжается, Хейл, как бы тебе не хотелось обратного, — пресекла её тут же Тарани. За стёклами её очков скрывался недобрый огонёк, означавший, что она не собиралась терпеть упрёки.       Но Корнелия будто пропустила это мимо ушей и продолжила, беззастенчиво тыча пальцем в Хай Лин:       — Ты была так озабочена подготовкой к глупым фестивалям, что не видела ничего вокруг! Про тебя, Ирма, и говорить бессмысленно. Сейчас найдёшь повод для шуток? — прозвучал явно риторический вопрос.       Теперь очередь Вилл? Та сидела в дальнем углу, поджав под себя ноги, и клевала носом, слушая разговор вполуха. Ей потребовалось время, чтобы поднять глаза и осознать, что Корнелия сейчас её сдаст.       Она уже приготовилась напасть первой и рассекретить события последних суток, как вдруг заметила неладное — по полу начала стелиться странная полупрозрачная дымка. Вилл указала на неё пальцем, бросая взгляд на трубы. Может, протечка? Но на газ дымка была не похожа. Всё выглядело так, будто какие-то хулиганы забросили в подвал дымовую шашку. Когда стало понятно, что ничем хорошим это кончиться не могло, Калеб сорвался с места, вытащив откуда-то гаечный ключ — единственное подобие оружия, оказавшееся под рукой.       — Прячьтесь! — крикнул он и принял боевую стойку.       В комнате раздались взволнованные крики, а вскоре наступил и хаос.       Что происходит?       Дымка сгустилась и заблестела, походя на волшебное облако пыли. Она стремительно разрасталась, поднимаясь всё выше и выше, и так до тех пор, пока на расстоянии вытянутой руки уже ничего нельзя было разглядеть.       Вилл в панике схватилась за стул, когда земля ушла из-под ног, но тот растворился в руках. Она беспомощно барахталась в невесомости, пока не почувствовала под ногами твёрдую поверхность. Вилл прищурилась, отыскивая поблизости подруг, и вскоре они показались ей — растерянные, с охваченными испугом лицами.       Дымка постепенно исчезала. Окружающие предметы, до этого проступавшие смазанными очертаниями, приобретали форму.       Выглядело всё так, словно они умерли и оказались в раю. Вокруг простиралось бескрайнее небо, затянутое белыми облаками, вблизи напоминавшими пушистые комки сладкой ваты. Обилие света раздражало глаза. Вилл прикрыла их рукой, чтобы поднять голову выше и увидеть нечто прекрасное — огромный и величественный замок, который мерцал ослепительным блеском, будто отражал от себя свет тысячи звёзд.       Они что, прямо на небе? Насколько высоко?       Длинная, вымощенная белым мрамором дорожка тянулась к замку. Стало понятно, что путь у них только один. Вилл сделала несмелый шаг, опасаясь, что плитка треснет, и они полетят вниз.       — Ни дня без магических штучек! — повеселела Ирма.       — Похоже, нам туда, — указала Хай Лин в сторону арки в основании замка.       — Может, нам туда не надо? — поёжилась Тарани. — И где Калеб?       Вилл разделяла её настроение, но на груди вдруг задрожало Сердце Кондракара.       — Как раз туда нам и надо, — считала она знак и уверенно зашагала вперёд.       Всем оставалось только идти следом.       По пути взгляд Вилл скользил по высоким колоннам и овальным куполам, которые тянулись ввысь и терялись за слоями облаков. От этого зрелища в желудке всё не единожды перевернулось.       В белёсом тумане начал проявляться нечёткий силуэт, неподвижно поджидавший их на входе в замок. Не успела Вилл сфокусировать зрение, как Хай Лин сорвалась с места и понеслась вперёд, едва не сбив Ирму с ног.       — Бабуля! Бабуля!       «Так мы в раю или…?», — мысленно прикидывала Вилл варианты.       Ян Лин встречала их материнской улыбкой и добрым прищуром раскосых глаз. Её традиционное китайское одеяние сменилось простой белой мантией до пола, подвязанной тонким поясом.       Хай Лин, пища от радости, сгребла бабушку в объятия и прижала к себе так, словно в её руках оказалась величайшая драгоценность.       — Ты мне столько всего должна рассказать, — затараторила Хай Лин, подпрыгивая на месте, как заводная. Она не сводила взгляда с бабушки, незаметно для других утирая выступившие слёзы. — Только… где мы, ба?       Ян Лин игриво потрепала внучку по волосам и улыбнулась ещё шире.       — Добро пожаловать на Кондракар, девочки! Рада, что мы встретились вновь. Мудрейший вас уже заждался, идём скорее.       Ирма присвистнула и склонилась к Вилл, приглушая голос:       — Когда я говорила, что хочу развеяться после школы, я не это имела в виду.       

***

      Они шли по длинному светлому коридору под восторженные вопли Ирмы. Вилл изучала обстановку: осматривала гладкие стены из перламутрового камня, затем — причудливую лепнину под самым потолком. Но та была так высоко, что разглядеть её детали не удавалось. Минув ещё одну арку, они оказались в большом зале, похожем на амфитеатр: в самом центре была круглая площадь, окружённая по периметру стройными рядами скамеек. Благодаря просторным окнам света здесь было в избытке. «Даже таракану негде спрятаться», — с улыбкой подумала Вилл. На контрасте с мрачным замком Фобоса, где в каждой тени что-то мерещилось, это место внушало безопасность.       Но следом за этой мыслью Вилл вдруг поняла, что неосознанно замедлила шаг. А затем и вовсе потёрла вспотевшие ладони. Эта странная реакция тела говорила о беспокойстве. Но откуда оно взялось? «Думаешь, Оракул спустит тебе с рук такую чудовищную оплошность?», — не вовремя прозвучали в голове слова Фобоса. Она прокляла его с десяток раз, пока снимала с шеи кристалл и прятала тот в глубине кармана. Будто это незамысловатое действие могло её от чего-то спасти.       О том, кто такой Оракул, и почему Вилл вспомнила про свои страхи только сейчас, она предпочла не думать. Может, этого Фобос и добивался, подначивая её с позором сбежать.       Их встречали мужчины и женщины, облачённые в одинаковые светлые мантии, такие же, какие носила Ян Лин. Кто-то сдержанно улыбался, кто-то смирял их строгими взглядами. Но в одном они были похожи — осматривали земных девчонок как инопланетян.       — Добро пожаловать, — раздался знакомый голос, и вперёд выступил тот самый Тибор, с которым Вилл успела познакомиться незадолго до этого.       Он немного склонился в её сторону, поприветствовав. Вилл скованно кивнула. Отвела глаза, всматриваясь в толпу. И застыла.       Взгляд стоявшего позади, скрывшегося в тени колонны, мужчины пригвоздил Вилл к месту — она, будто околдованная им, не смогла ни вдохнуть, ни пошевелиться. Мужчина был одет, как и остальные, — в подвязанную мантию с длинными рукавами. На его лысой голове Вилл разглядела какой-то круглый узор, похожий на татуировку.       Чего он уставился?       Они смотрели друг на друга, не моргая. И, вероятно, так долго, что привлекли к себе внимание. Взгляды окружающих сначала обратились к Вилл, а затем дружно устремились к этому мужчине. Он же, оказавшись на виду, вышел вперёд и представился:       — Меня называют Оракулом. А это место — сосредоточение силы и мудрости, пронесённых сквозь вечность. Для меня большая честь познакомиться лично с теми, кто добровольно встал на защиту миров во имя порядка и…       Когда он начал говорить, Вилл одновременно с его голосом внезапно услышала и другой — тихий, звучавший откуда-то издалека. Будто бы кто-то включил радио. Но здесь не могло быть техники из её мира. Поэтому Вилл списала эту странность на незнакомую обстановку. Откуда ей знать, что здесь могло шуметь, а что — нет?       Она пыталась сосредоточиться на словах Оракула, но тот, другой голос, становился всё громче, настойчивее с каждой секундой. Вилл обернулась украдкой, стараясь не выдать своё замешательство, и тут до неё наконец дошло — это с ней что-то не так. На лицах окружающих не было ни намёка на растерянность. Даже подруги оставались спокойны.       Игнорировать эти звуки в какой-то момент стало невозможным — они превратились в жуткую какофонию и усилились до такой степени, что Вилл была вынуждена прижать ладони к ушам. Следом она ощутила лёгкое прикосновение к плечу. Вилл взглянула на Хай Лин. Та что-то сказала, но из-за нарастающего гула её голос донёсся глухо, и разобрать слова не удалось.       — Я тебя не слышу, — прошептала Вилл.       Столкнувшись с беспокойством в глазах Хай Лин, Вилл инстинктивно схватилась за кристалл в кармане, и это спасительное касание словно отключило рубильник в голове — всё стихло.       — Ты меня пугаешь, — нахмурилась Хай Лин.       — Порядок, показалось, — ответила Вилл, выдавив улыбку, чтобы не выглядеть умалишённой. — Просто не спала сегодня.       Хай Лин задержала на ней встревоженный взгляд и крепче сжала её предплечье, видимо, опасаясь, что приступ повторится.       Вилл облегчённо выдохнула и обратилась в слух, отметив, что её недомогание, вроде бы, никто не заметил. Оракул продолжал говорить об угрозах, испытаниях и магии, но Вилл пропустила так много, что смысл сказанного быстро от неё ускользал. Нужно было брать всё в свои руки.       Она выступила вперёд и, рискнув, перебила его:       — Мы здесь из-за Элион?       Оракул прервался. От его взгляда стало не по себе.       — Члены Совета обеспокоены некоторыми событиями, произошедшими в Меридиане, и поэтому мною было принято решение собрать вас здесь, — объяснил он.       — Некоторыми событиями?! — возмутилась Корнелия. Странная формулировка, резанувшая всем слух, стала для неё спусковым крючком.       — Совет… эм… Совет опечален гибелью принцессы Элион. Примите наши соболезнования, — пробормотал Тибор, бросив на Оракула укоризненный взгляд.       — Тогда что мы здесь делаем? — спросила Корнелия.       Оракул медленно втянул воздух. Сомкнул руки за спиной и отошёл в сторону, встав точно в центр зала, на напольную мозаику в виде остроконечной четырёхугольной звезды. Затем посмотрел наверх на прозрачный хрустальный купол, преломляющий свет падающих на его лицо лучей.       — Допускаю, что вам может быть сложно понять масштаб происходящего. Но времена, когда во вселенной царил хаос, остались в прошлом, — его голос был беспристрастен, а на лице не отразилось ни тени эмоций. — К сожалению, жертвы неизбежны. Той угрозе, которую представляет Фобос, сейчас нет равных. Именно поэтому вы здесь.       — А на что Завеса? — спросила Тарани. — Всё было логично до этого момента: Завеса сдерживает Фобоса, а мы время от времени латаем в ней дыры.       — Верно, — согласился Оракул. — Работа Стражниц — защита Завесы. Но есть риск проиграть, если только чинить прутья клетки. Зверя нужно усмирить. Получив Свет Меридиана, Фобос сделает всё, чтобы разорвать оковы.       — А потом что, апокалипсис? — усмехнулась Ирма.       Кто-то из членов Совета предостерёг её от дальнейших шуток лаконичным покашливанием. Вилл попыталась исправить ситуацию, пока им давали хоть какие-то ответы:       — Ирма хотела спросить: почему Фобос представляет такую угрозу?       — Мы видим, к чему привела его власть, — ответил Оракул. — Бесправие и рабство, бедность и лишения для всех, кто прежде жил счастливо при королеве. Такой правитель натворит много бед, если получит другие миры в своё распоряжение.       «А зачем ему другие миры?», — недоумевала Вилл. Но спорить со сказанным было бессмысленно. Она на своей шкуре прочувствовала тяготы тюремной жизни в его королевстве, видела чудовищ, которые охраняли замок от недовольных, и слышала жуткие слухи про то, как именно Фобос расправлялся с неугодными подданными. Сомнений в правдивости слухов не было: Калеб поделился кое-чем личным — его отец, разделявший идеалы сына, уже много лет трудился в рабстве в каменоломне, откуда местные возвращались только вперёд ногами. Жизнь в увядающем Меридиане была сурова и несправедлива, и Вилл придерживалась мнения, что Фобоса такой порядок вещей полностью устраивал.       — Ничего не понимаю, — продолжала Тарани. — Элион больше нет. Что нам теперь делать?       — Учиться, — ответил Оракул, прикрыв глаза. — Наши источники в Меридиане сообщили, что Фобос ищет артефакт, который поможет ему уничтожить Завесу. Сейчас все силы королевства брошены на подавление мятежей, поэтому его поиски могут затянуться. Это играет вам на руку и даёт время, за которое вы сможете отточить навыки.       — А ваш план в том, чтобы смотреть на нас со стороны? — подчёркнуто язвительно спросила Корнелия.       — Я же говорила, что они не готовы! — процедила сквозь зубы женщина, которая больше походила на кошку. На её голове были характерные уши с кисточками, из щёк тянулись длинные ниточки усов, а в глазах сверкали вертикальные зрачки.       — Спокойно, Люба, — остановил её Оракул.       — Нет, это правда, — настаивала Корнелия. — На такое, — выделила она последнее слово, — я не подписывалась.       Сразу же поднялся гвалт, из которого Вилл поняла одно: в них изначально никто не верил. Иначе как объяснить, что справедливое недовольство со стороны Корнелии вызвало у всех такую бурную реакцию?       Оракул вытянул руку вверх, видимо, призывая к молчанию. Шум голосов начал постепенно стихать. После ещё пары несмелых выкриков все оказались в тишине, в которой сразу стало неуютно. Вилл поёжилась.       Оракул повернулся к Корнелии, но та и бровью не повела, продолжая смирять его воинственным взглядом.       — Ты бы не хотела восстановить справедливость? — смягчился, сделавшись почти дружелюбным, его голос, как если бы он успокаивал дикое животное.       — Громкие слова, — фыркнула она, перекинув волосы за спину.       — Элион погибла от рук Фобоса, — настойчиво продолжал Оракул, словно не замечая враждебности. — Тот, кто отнял жизнь, должен понести ответственность за это, ты так не считаешь?       О какой именно ответственности шла речь, Вилл спрашивать не рискнула. Корнелия точно воспользовалась бы случаем и втянула её в перепалку.       Предположение касательно их дальнейшей роли звучало так: Стражницам следовало обезвредить Фобоса, чтобы тот предстал перед меридианским или кондракарским судом.       «Эти мудрецы удобно устроились. Не им же заниматься поимкой преступника», — пронеслось у Вилл в голове.       — Я считаю… — Корнелия деловито приосанилась. Она делала так, когда была уверена в своей правоте. То есть очень часто. — Считаю, что она не погибла бы, будь на месте Вилл, — произнесла она с нажимом ненавистное ей имя, — кто-то другой. Более компетентный. Вы так не считаете?       — Опять начинаешь? — моментально закипела Вилл.       — Я не заканчивала.       — А придётся!       — Хватит, — в голосе Оракула отчётливо чувствовался холод. Как ему вообще удавалось сдерживаться? — Сила в единстве, Корнелия. И пока для тебя это пустой звук, вас будут преследовать неудачи.       Корнелия нахмурилась, не хотела так просто отступаться, но в итоге пристыженно опустила голову. Оракул удовлетворённо кивнул, словно убедившись в силе собственных слов. Затем осмотрел каждую Стражницу по отдельности, но снова остановил внимание на Вилл.       Опять этот взгляд… Стылый, будто и не человеческий вовсе.       Когда Вилл уже собиралась что-нибудь сказать — что угодно, лишь бы прервать неловкую паузу — Оракул величественно поднял подбородок и произнёс:       — К тому же, это не конец. Проигранная битва не означает проигранную войну. Я верю, что время расставит всё по своим местам. — От этой многозначительной фразы Вилл едва не закатила глаза. У них тут что, олимпиада по философии? — Когда вам покажется, что дорога теряется во мраке, обратитесь к сердцу. Оно укажет вам путь.       Он говорил о талисмане? И действительно ли он видел их противостояние на поле боя?       — Ян Лин сопроводит вас к порталу на Землю. Желаю удачи, — закончил Оракул, сдержанно поклонившись.       Стражницы засеменили в сторону выхода, оставляя за спинами многоголосый шёпот. Недовольство Совета вызвало в душе Вилл что-то сродни неприязни. На них будто заранее делали ставки. Или все в этом замке просто привыкли к беспрекословному подчинению?       Не было сомнений, что встреча не задалась. Но Вилл нашла и хорошие стороны: катастрофы не случилось, кристалл на месте, а сам факт их нахождения на Кондракаре немного обнадёживал. Их всё-таки не бросили.       Вилл повесила кристалл обратно на шею, трепетно сжав его в ладони.       — Как будто на проповедь сходила, — шепнула ей Ирма и шутливо толкнула локтем в бок.       — Да уж, — ответила Вилл. — Что думаешь про этого Оракула?       — Вроде ничего особенного, — пожала плечами Ирма. — А как Корнелия с ним закусилась — чума! — всплеснула она руками.       — Тебе не показалось, что они предвидели такой исход? Он так и сказал: жертвы неизбежны.       — Может, этот Оракул видит будущее? Имя-то говорящее. Они же предупреждали, что Фобос задумал неладное, а оно раз! — и случилось.       — Да какой из него предсказатель? — усмехнулась Вилл. — Знал бы — сказал, зачем скрывать? Разве им не выгодно, чтобы у нас было преимущество? Да и я так умею: могу сто раз на дню говорить, что Фобос задумал неладное, и окажусь права.       — Брось, это же просто встреча для поднятия духа. Чего ты ждала?       — Информации, — прошипела Вилл. Ирма что, ничего не понимала? — Что-нибудь о Меридиане, потайных ходах в замке, слабых местах. Слышала же, у них там есть лазутчики! А мы до сих пор как слепые щенки. Калеб нам рассказал больше, чем эти… мудрецы.       — Вот у него и спросим.       Они остановились у портала — высокой резной арки, в которой плескалось, похожее на водную гладь, золотистое свечение. Корнелия шагнула в него первой, за ней исчезли Тарани и Ирма. А Хай Лин никак не могла расстаться с бабушкой. Они держались за руки, смеялись и перешёптывались как заядлые сплетницы.       Ответами, которых Вилл не хватило, мог поделиться только один человек.       — Миссис Лин, можно пару вопросов? — осторожно начала Вилл, смущённая тем, что была вынуждена прервать семейную идиллию.       Хай Лин обернулась и едва заметно погрустнела, явно расстроенная тем, что встреча с бабушкой подходила к концу. Но она быстро вернула себе улыбку.       — Бабуля, на связи!       Стоило остаться наедине, как из головы разом выветрились все вопросы. Ян Лин, заметив ступор Вилл, первой подтолкнула ту к разговору:       — Ну же, Вилл. Я знаю, тебе о многом хочется спросить.       — Пообещайте, что будете говорить понятнее, чем… — Она запнулась и, боясь проявить неуважение, продолжила уже в другом тоне: — Я просто запуталась и хочу кое-что понять.       — Ну же! — поторопила Ян Лин с улыбкой.       — Я не решилась спросить при всех, поэтому… Вы не думаете, что я не очень гожусь на эту роль? Такие вещи не должны давать кому попало. — Вилл коснулась кристалла на груди. — А вы меня не знали совсем, когда отдали его.       Как в ней вообще уживался страх перестать быть Хранительницей и желание убедиться в собственной непригодности для этой… работы?       — Я думаю, что ты очень много думаешь, — рассмеялась Ян Лин.       — Это верно, — легко согласилась Вилл. — Но, честно говоря, выходит у меня и вправду не очень. Корнелия меня ненавидит, разве не очевидно? Оракул точно ждал от меня другого.       — Отпусти это, — отмахнулась Ян Лин. — Нечего винить себя за то, что было не в твоей власти. А про Мудрейшего и думать забудь. Видишь ли, десятки веков наложили свой отпечаток, и ему сложно выражать сочувствие по-человечески.       — Так он не злится на нас?       — Ни в коем случае! — воскликнула Ян Лин. — Он переживает больше каждого из нас. На нём такая ответственность…       — Это ему я обязана своим положением?       — Не совсем. Сердце само выбирает Хранителя.       — А как… — растерялась на мгновение Вилл. — Как Сердце выбирает Хранителя? Мне кажется, оно немного ошиблось.       — О, Вилл, всё решилось в тот день, когда ты родилась, — загадочно улыбнулась Ян Лин. — Обычно это называют судьбой. Предначертанием, если угодно.       — Но я думала, нас выбрали случайно. Миссис Лин, посмотрите на меня, — заглянула ей в глаза Вилл с надеждой, ожидая, что та наконец осознает масштаб ошибки. — Какая из меня Стражница? Ещё и лидер команды!       — Ты себя недооцениваешь. У меня не было ни малейшего сомнения в тот момент, когда я отдавала тебе кристалл. Я знала, что он будет в надёжных руках. — Она ободряюще похлопала Вилл по плечу.       — Так это правда, что вы покинули нас после передачи Сердца Кондракара?       — Это была моя последняя миссия, — ответила Ян Лин уклончиво после недолгой паузы с мечтательной полуулыбкой, с какой все старики обычно вспоминают молодость. — Очень важный шаг.       — Меня тоже это ждёт, если у меня заберут Сердце? — буднично спросила Вилл, как будто обсуждала погоду.       С лица Ян Лин тут же исчезла дружелюбная улыбка. Заметив это, Вилл спохватилась, ужасаясь собственным словам. Зачем она это сказала? Вилл прежде не думала о потери кристалла в таком ключе. Двусмысленные намёки Фобоса в расчёт не брались, потому что для Вилл его слова были заведомо ложны. Однако сейчас Ян Лин подвела её к логичной гипотезе, которую Вилл так поспешно озвучила. Как всегда, сказала быстрее, чем подумала.       — Что? Откуда в твоей голове такие мысли, Вилл? Никто не собирается его забирать, — заметно растерялась Ян Лин.       — Я просто подумала: вдруг случится худшее, и Фобос отнимет его у меня, — быстро нашлась Вилл с ответом, чтобы не смущать Ян Лин своей мнительностью.       Кому какое дело до её страхов?       — Фобос? Сомневаюсь, что ему это удастся. Ты можешь передать Сердце Кондракара лишь тому, кому безоговорочно веришь. Но будь начеку, Вилл, — предостерегающе прошептала она. — Никто не знает, что у него на уме. Защитные свойства Завесы имеют и обратную сторону медали — всё, что происходит в Меридиане, остаётся за семью печатями даже для Оракула. А в неизвестности таятся самые коварные замыслы.       — У вас он тоже пытался его забрать? — попыталась сменить тему Вилл.       — Я не была на твоём месте. Сердце Кондракара я получила намного позже. Нерисса — прошлая Хранительница, лишилась его, когда захотела воспользоваться им в корыстных целях. Непростительное предательство, — покачала она головой. — Хранитель должен быть чист помыслами и намерениями, ведь сила Сердца может стать губительной для обладателя, если его разум омрачится. Пока кристалл верен твоей воле, не о чем переживать.       Вилл потупила взгляд, но промолчала. Сердце уже строило ей козни, и его надёжность оставалась под сомнением. А может… Где здесь чинили сломанные талисманы?       Казалось, вопросов стало ещё больше, а желание слушать ответы медленно сходило на нет. Тогда Вилл решилась задать последний вопрос, который мучил её больше остальных:       — Миссис Лин, что будет, если мы не справимся? Если я не справлюсь?       — Уже готова опустить руки? — с наигранной печалью спросила Ян Лин. — Выдохни, Вилл. Пока у тебя есть цель — любые препятствия лишь ступенька на пути к ней.       Цель. В её жизни наконец появилась цель?       — Вы так говорите, будто у меня нет шанса проиграть, — беззлобно усмехнулась Вилл. — Почему же?       С ответом Ян Лин не спешила. Какое-то время она задумчиво молчала, но затем взглянула на Вилл с едва заметным сожалением и произнесла:       — В какой-то степени я верю, что это и правда так.       Вилл не смутила перемена в её настроении. Она даже не придала значения этой странной интонации. Сдавливающее чувство тесноты, томившее её долгое время, начало медленно ослабевать, подводя к осознанию простой истины.       Ей необходимо было это услышать.