amor et infinitum

В каждом движении человека, в каждом его жесте скрывается целая вселенная. Те, кто способен ее увидеть, понимают, что тишина между словами говорит куда больше, чем сами слова.

(ludwig göransson — destroyer of worlds) Тэхену не приходилось видеть эту сцену со стороны зрителя. Он стоял в пустой серой комнате, слишком большой для него одного. Единственное, что было особенного ней, — это прозрачная стена, соединяющая ее с другой комнатой, к которой он также имел доступ. Он будто находился там, но мог лишь беспомощно смотреть и делать свою работу. Вероятно, Минхо находился в комнате с противоположной стороны, что он сейчас молчаливо рассматривал. Тэхен не мог его видеть так же, как и дети их. Но на данный момент Тэхен действительно не мог думать про Минхо. Он смотрел на проходящий отбор и задумывался, почему именно они должны быть наблюдателями. Дети стояли рядами в конце комнаты. Это лишь второй отбор, им сейчас по девять лет. Все они были одеты одинаково: идеально сидящие белые рубашки, черные штаны и туфли. Их маленькие пальцы судорожно сжимали свои листы с докладами, которые они должны были подготовить к сегодняшнему дню. В воздухе витал запах страха и напряжения, словно невидимый туман, пропитавший все вокруг. Стены класса были украшены учебными плакатами с изображениями звезд и планет, и это было единственное яркое, что имелось в аудитории, но даже оно не может подбодрить. Никогда не бодрило. Тэхен может это подтвердить лично. Яркие плакаты казались неуместными на фоне серьезных лиц направляющих и наставника, стоящих вдоль стены с каменными выражениями прямо напротив детей. Тэхен, находясь с боковой части, прекрасно видел и тех, и других. Каждый звук, шорох эхом отдавался в тишине, нарушая хрупкое равновесие момента. Тэхен заметил, как одна девочка, стоящая ближе всего к нему, украдкой бросила взгляд на часы, висящие высоко на стене над головой наставника. Ее губы дрожали, она нервно теребила край рубашки. Это была явная ошибка. — Лайла. Голос главного наставника в этом отборе эхом разнесся по комнате. Девочка вздрогнула, это тоже неверно, она вышла из своего ряда, встав на несколько шагов вперед строя в центр. — Начинай. Тэхен почувствовал, как сердце сжалось в груди. Будущее этих детей зависело от результатов этих испытаний, и он не мог не чувствовать себя ответственным за то, что происходило там, за стеной. И Тэхен знал, что любой промах будет учтен. Взгляд не на свою работу — промах, проявлять эмоцию в любом виде на отборе — промах. Лайла волнуется. И если за два года она не научилась этому, то вряд ли ее работа будет стоить таких ошибок. Лайла убрала работу за спину, держа ее двумя руками и становясь в нужную позу. Она представилась, ее голос не дрожал. И она начала декларировать. Нет, нет, нет. Тэхен прикрывает глаза на мгновение. Она не назвала свою тему доклада. А когда наставник хлопает в ладоши, чтобы она остановилась, Лайла падает на колени и начинает плакать, ее листы разлетаются по комнате. Никто из детей не смотрел на нее, продолжая читать свои работы. — Пожалуйста, я готовилась. Я могу представить работу, — хоть ее голос дрожал, Лайла старалась говорить ровно. Направляющий, отвечающий за ее строй, начал идти к ней. — До этого момента ты не показывала выдающихся результатов, ты была в низшем классе. Тебе дана была возможность это исправить. И сейчас, стоя на коленях и плача, ты смеешь нас о чем-то просить? — лед в его голосе уже являлся огромным ответом на вопрос о ее будущем. — Ты должна быть благодарна, если окажешься пригодна хотя бы для экспериментов. Он развернулся к охране, стоявшей слева, недалеко от Тэхена, чтобы произнести: — Увести. Тэхен ощутил, как его собственное сердце начало биться быстрее, а двое мужчин подхватили тихо плачущую девочку под руки и повели в сторону. Дверь открывается и закрывается. Лайла поворачивает голову, видя Тэхена, все это время наблюдавшего за ней, и шепчет одними губами: «Помоги». Тэхен отворачивается, не смотря, как девочку уводят. Камеры продолжают снимать его со всех сторон — он знает, что за ним наблюдают, и продолжает свое дело с пустым лицом. Тэхен не может дать ему увидеть хоть долю эмоций. Джинки отправил его сюда за этим, не так ли? Чтобы понаблюдать за его реакцией. Но он выполнит свою работу. Выделит детей, заслуживающих пересмотра дела и более внимательной работы. Он должен увидеть гения. Лайла не являлась гением, и он не мог ее спасти. Ошибки прощаются лишь особенным. Лишь дети сами могут себя спасти, выступив без ошибок, получив возможность перейти в класс выше или баллы в свое досье. Тэхен должен забыть о Лайле. Впереди еще сорок девять детей из нескольких сотен, которые распределены по другим аудиториям. Он должен забыть о Лайле. У него впереди еще сорок девять детей, и не все они пройдут отбор хотя бы для низкого класса. Он должен забыть о Лайле. Потому что она будет мертва в ближайшее время.

***

(the color morale — broken vessel) Тэхен сидел неподвижно в глубоком мягком кресле, обитом нежной тканью. Его взгляд был устремлен на огромное панорамное окно, открывавшее вид на высокие здания, уходящие ввысь. Он всегда любил это кресло в ведомстве, поэтому сбежал сюда из учреждения при первой же возможности. Его руки спокойно лежали на коленях, а тело казалось расслабленным, однако внутри бушевал целый океан эмоций. Лицо оставалось безмятежным — маска, скрывающая истинную боль. Отбор закончился, и он вновь оказался перед неизбежностью — принять решения, которые повлияют на жизни многих людей, особенно тех, кто надеялся на лучшее будущее. Внутри Тэхена боролись чувства. С одной стороны, он мог сказать, что понимал необходимость следовать правилам отбора, но с другой — сердце разрывалось от осознания того, что у некоторых детей не будет шанса даже услышать итоговые результаты, ведь им уже ни к чему. Тэхен не мог не чувствовать ответственность и причастность к их смертям. Пятеро из них не набрали баллы даже на низший класс. Четверо убиты, один подарен ученым. Это не сравнимо с тем, что он чувствовал, когда учился сам, и его одноклассников отсеивали на другие уровни. Тогда это было тяжело, но ему помогало держаться перспективное будущее, сейчас это стократно тяжелее. Да и в ведомстве очень редко приговаривали детей к утилизации, лишь за поступки, нарушающие законы. Поэтому это особенно тяжело для Тэхена — воочию видеть то, что происходило с детьми, которые не имели близких. Они были лишь ресурсом в руках государства, просто мясом. Да и Тэхен был мясом, просто более дорогой диковинкой. Минхо тихо подошел сзади, стараясь не нарушить хрупкое равновесие, в котором находился Тэхен. Легкий шелест шагов раздался за спиной, и вскоре он остановился рядом. Минхо всегда был внимательным, да и столько лет, проведенных вместе, давали ему возможность хорошо читать Тэхена. Лишь по маленьким привычкам можно было определить его состояние, внешне же казалось, его ничего не может сломить. Поэтому Минхо просто подошел ближе и осторожно коснулся волос Тэхена, мягко проводя пальцами по ним, пытаясь выразить что-то вроде поддержки. Тэхен медленно повернул голову, встретившись взглядом с парнем. В глазах мелькнула грусть, но на губах появилась слабая улыбка — та самая, которая говорила о многом, но не требовала слов. Минхо и не нуждался в объяснениях. Он сел на подлокотник кресла, продолжая нежно перебирать волосы Тэхена, словно успокаивая его и себя одновременно. Этот день был невыносимо тяжелым для них. Молчание между ними было наполнено теплом и пониманием; словно чувствуя невысказанное, внутри себя они повторяли: «мы не друзья», потому что оба знали, что иногда самые желанные вещи остаются невозможными. — Надеюсь, у тебя есть скидка на каждую сломанную жизнь. А то как-то слишком много таких «покупок» сегодня. Тэхен не смог сдержать смешок, уткнувшись лбом в плечо парня и захихикав. — Ты ужасен. — Я прекрасен, — хоть Тэхен и не видел, чувствовал улыбку в голосе Минхо. — Когда-нибудь ты смиришься с этим. — Что это еще значит? — Минхо смотрел на него с драматичностью и наигранным страданием. Тэхен просто закатил глаза на поведение парня, за что тут же получил щипок в плечо. В ответ он хлопнул Минхо по бедру. — Ай! Минхо резко встал и посмотрел на него так, будто они были женаты лет десять, а сейчас Тэхен признался в измене. — Так ты со мной, да? Избиваешь. А я думал, что выйду за тебя замуж! Тэхен лишь приподнял бровь на его браваду, вставая с кресла. — Не в этой жизни. — У нас были бы дети! — Это не так работает. — Ладно, тогда я назову нашу собаку в твою честь. Пусть хоть кто-то из нас будет счастлив. — Тэхен улыбается, толкая парня к выходу. — У нас нет собаки.

***

(syml — i wanted to leave) Тэхен сидел за столом в собственном кабинете, спиной к панорамным окнам и лицом ко входу. Просторная студия, занимающая соседнюю квартиру на том же этаже, что и его дом, разделена на несколько отдельных комнат, у каждой из которых была своя цель. Тэхен всегда предпочитал отделять свои личные и рабочие пространства, чтобы не давать им пересекаться. Хотя, если так посмотреть, именно студия была его личным пространством. Он знал, как важно иметь место, где можно забыть обо всех внешних заботах и сосредоточиться на важном для него в действительности. При входе в студию первое, что встречает взгляд, — это небольшая прихожая, выполненная в строгом, но уютном стиле, с темными деревянными панелями и минималистичным освещением. Пройдя дальше, можно попасть в помещение, напоминающее кабинет. Пространство вдоль левой стены занимал бар, тихо поблескивающий стеклянными бутылками, а рядом с ним, скрываясь за аккуратно закрытой дверью, располагалась уборная. Бар был хорош для тихих вечеров, когда Тэхен хотел в одиночестве размышлять о своих картинах и жизни. Основная комната, в которой Тэхен проводил большую часть времени, располагалась справа от кабинета. Она была большая, светлая, с высокими потолками и стенами, покрытыми нейтральным цветом, создающим ощущение простора. На одной из них висели работы Тэхена — картины, которые он отправлял на выставки, работы, имеющие огромное значение для него. Под ними располагались холсты, аккуратно сложенные в углу, а также множество коробок, в которых хранились картины, готовые к отправке. Каждый угол был насыщен жизнью. В центре комнаты стоял мольберт с пустым холстом, ожидая своего часа, а напротив него, чуть в стороне, был постамент, предназначенный для живой натуры, когда художник работал с моделями. В другой части на большом столе лежали кисти, краски и другие художественные атрибуты. Это место было не просто студией, а настоящим храмом для художника, в котором он мог выражать все свои чувства и мысли через искусство. Книжный шкаф стоял в углу комнаты, но вместо обычных книг его полки были заполнены многочисленными скетчбуками, и именно с ними Тэхен никогда не расставался. Это были его личные творения: зарисовки, практики, идеи, которые он не мог позволить себе выбросить. Каждый скетчбук был важен, каждый хранил частицу его души, и Тэхен знал, что даже самые несовершенные из них могут стать источником вдохновения для будущих работ. Или его погибелью. Сидя за столом, Тэхен углубился в отчет. Он сосредоточенно описывал детей, которые выделялись на фоне других. Из сорока девяти, пятидесяти, принц, лишь четверо, по его мнению, могли претендовать на звание гениев, и один был определенно исключительным, тот, кто привлек внимание Тэхена своим необычным талантом. Он был настолько поглощен работой, что слегка вздрогнул, когда по комнате эхом разнесся стук в дверь. (meg myers — desire) — Вид, открой дверь, — не поднимая глаз, Тэхен тихо сказал своему ИИ, который был также интегрирован в студию. Дверь открылась без единого звука, а шаги были необычно спокойны и едва слышны. Его гость зашел в студию, сняв обувь, как полагается, входя в личные апартаменты. Он двигался беззвучно, в его поступи было что-то спокойное, но в то же время напряженное. Тэхен поднял голову, и его взгляд встретился с Чимином, что слегка ударило его под дых, но он по-прежнему сохранял безмятежное выражение лица. Насколько было естественно для него — скрывать любые эмоции, даже если они были на грани бури. Тэхен мягко улыбнулся ему, и Чимин ответил ему такой же улыбкой, легко садясь на стул напротив. Тэхен знал, что не влюблен. Это невозможно. Не считая его вдохновения им, как моделью, просмотр его фотосессий, выложенных в сеть, и того, что он постоянно замечал его на всех баннерах, в жизни они виделись лишь дважды. Тэхен понимал, в чем причина. Они оступились. Первая встреча… Она… Она что? Именно сейчас тебе нужно вмешаться? Весь день почти тишина, а сейчас!.. Кому тебе? Я твое сознание, принц. Разве не ты жалуешься, что внутри тебя слишком громко? Тэхен игнорирует все мысли, сосредоточившись на настоящем. — Мистер Пак, уж вас я не ожидал увидеть. Какая плата за такой приятный сюрприз? — Обращение на «ты» — достаточная плата, — и Тэхен хотел проклясть себя за то, что даже гребаную ямочку на щеке Пак Чимина находил восхитительной и вдохновляющей. — Чимин, — Тэхен мог сказать, что парень напротив так же хорошо держал свое лицо, но в момент, когда он произнес его имя, что-то мелькнуло в нем и так же быстро исчезло, прежде чем Тэхен смог понять, что это именно было. — По правде говоря, меня отправил Джинки, — не заметить такую неформальность было трудно, — он сказал, что ты должен быть занят отчетом. Мы ждем тебя в гости. Поэтому я дождусь, пока ты закончишь, чтобы вместе пойти к нам. Что думаешь? Что думаешь? Интересное построение предложения. Тэхен сразу понял, что парень безумно хитер и умен, но сейчас его интересовало насколько. Чимин мог сказать, что его ожидают, но пытается добавить иллюзию выбора, и Тэхену интересно, куда этот разговор их заведет. — Звучит как прекрасная идея. — За те два года, которые я живу с Джинки, мы с тобой ни разу не пересекались. Я считаю это преступлением! — Интересно, почему? — Два года прошло, и вот мы наконец встретились, — произнес Тэхен с легкой улыбкой. — Непостижимо, что мы не пересекались, несмотря на то, что все это время ты был рядом с Джинки. Чимин не ответил сразу, его взгляд изучающе скользнул по Тэхену, но тот не отводил глаз. Тэхен знал, что Чимин не просто так молчит, и был готов к чему-то неожиданному. — Ну, ты же знаешь, как это бывает, — Чимин усмехнулся, но его улыбка не была такой игривой, как обычно. — Мы с Джинки всегда заняты, каждый по-своему. А ты… Наверное, у тебя тоже всегда есть чем заняться. Тэхен встретился взглядом с Чимином, и тот почувствовал, как в воздухе растет напряжение. Что-то в том, как Чимин сказал это, заставило Тэхена чуть напрячься. — Не спорю, — ответил Тэхен, его голос оставался спокойным, но внутри все ощущалось иначе. — Но все равно любопытно, что мы не пересекались раньше. Чимин слегка наклонился вперед, и Тэхен почувствовал, как каждый его жест становится более заметным. — У нас с тобой разные обстоятельства, — сказал Чимин, подбирая слова с явной осторожностью. — Но, несмотря на это, я думаю, у нас было хорошее первое место встречи. Тэхен не сводил взгляда с Чимина, наблюдая за его легкой, почти непринужденной улыбкой. Было в ней что-то настораживающее. Тэхен хотел сорвать с него эту маску спокойствия, лишь чтобы посмотреть, что же под ней скрывается. Слишком уверенный, слишком мягкий. — Маскарад, безусловно, удался, — сказал Тэхен, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Ты так думаешь? — Чимин слегка наклонил голову — так старательно его взгляд искал реакцию Тэхена, — едва заметно смещая вес с одной ноги на другую, словно сидеть неподвижно несочетаемо с ним. Тэхен уловил в этом скрытый подтекст, но предпочел не заострять на нем внимание. Вместо этого его бровь едва заметно поднялась, выдавая не столько удивление, сколько вызов. — Иногда спонтанность приводит к последствиям, о которых не сразу задумываешься, — его голос прозвучал чуть жестче, чем он намеревался. Чимин легко пожал плечами, как будто это замечание его совсем не задело, и, чуть подвигаясь на месте, облокотился на стол, глядя на Тэхена с легкой усмешкой. — А иногда она становится поводом для новых возможностей. — Возможностей? — Тэхен сделал небольшую паузу, словно взвешивая смысл этого слова. Его взгляд остановился на Чимине, который легонько раскачивался на стуле. — И часто выпадают такие возможности? Тэхен чувствовал легкое раздражение, смешанное с любопытством. Он не мог понять, что именно двигало Чимином в этот момент, почему тот не прерывал эту игру. — Возможно. Но не так часто бывает желание воспользоваться этим, — ответил Чимин с легкой усмешкой, слегка скрестив ноги и выглядя расслабленно, — Тэхен не сомневался в уверенности Чимина в себе. Ибо он был из тех людей, которые знали себе цену. Невозможно понять, что у него на уме. Взгляд Тэхена ненадолго задержался на этой улыбке, в которой чувствовалась какая-то неуловимая насмешка. — Любопытный подход, — сказал он, его голос звучал спокойно, но с едва уловимой настороженностью. — Но почему именно сейчас? — Разве это не очевидно? — Чимин сложил руки на груди, его голос стал мягче, почти завораживающим. Взгляд скользнул по Тэхену, словно просчитывая каждый его жест. — Такие моменты нельзя упускать. В ответ Тэхен нахмурился. Его взгляд стал немного холоднее, а голос — ровнее. — Вопрос в том, стоят ли они того, — сухо заметил он, словно говоря о чем-то совершенно отстраненном. — Это уже должен решать каждый сам для себя, — тихо сказал Чимин, и в его голосе прозвучал легкий вызов. Он слегка подался вперед, но так, что это выглядело скорее естественно, чем настойчиво. Тэхен сдержал желание ответить что-то резкое, вместо этого позволив себе лишь легкую улыбку. — Пожалуй, ты прав. Но я предпочитаю не торопиться с выводами. — Это тебя и отличает, — Чимин чуть развел руками, его движения плавные, почти кошачьи. Он знал, как держать напряжение в разговоре. — Ты наблюдаешь, анализируешь… А потом делаешь шаг, который никто не ожидает. Смех Тэхена прозвучал тихо, почти отстраненно. — Ты переоцениваешь меня. — Возможно, — Чимин слегка пожал плечами, но его взгляд сохранял ту же стойкость. — Но разве не это делает все более интересным? Ты становишься более интересным в моих глазах. Тэхен задумался над этими словами. Это прозвучало довольно двусмысленно. Но Тэхен помнил о камерах и знал, что по этому тонкому льду стоит ходить аккуратно. — Интересные люди редко бывают простыми, — его голос звучал ровно, но в интонации угадывалась тень иронии. — Ты говоришь так, будто это недостаток, — Чимин наклонился чуть ближе, его голос стал тише, почти интимным. — Это факт, — коротко ответил Тэхен, его взгляд скользнул по лицу Чимина и вернулся обратно к его глазам. Раз Чимин хочет поиграть, Тэхен даст ему это. — А факты редко поддаются оценкам. Тэхен уперся локтями в стол, слегка наклоняясь в ответ вперед с мягкой улыбкой, оставляя между ними не так много расстояния, но оно все еще было приличным. Чимин ничего не ответил, но его улыбка, спокойная и уверенная, слегка дрогнула. — У меня есть один факт для твоей оценки, — Чимин улыбается шире, но более неестественно. Тэхен заинтересованно наклоняет голову к одному плечу. — Джинки знает, — Тэхен промаргивается, а после до него доходит. — Что ты… Чимин его перебивает. — Он знает о поцелуе. (our promise — losing you) Тэхен выпрямился, его взгляд мгновенно стал холодным, но лицо оставалось безмятежным. Он молчал, хотя внутри все кипело. Слова Чимина звучали в голове эхом, медленно оседая на дно его сознания. Принц… — Ты сказал ему? — голос Тэхена звучал ровно, но напряжение в нем было ощутимо, словно натянутая струна. Чимин, все еще сохраняя свою неестественную улыбку, кивнул, откидываясь обратно на спинку стула. — Да, — его голос был тихим, но он встретил взгляд Тэхена без сомнений. — Я не видел смысла скрывать это. Он все равно бы узнал. Тэхен на секунду прикрыл глаза, будто пытаясь сосредоточиться, прежде чем снова посмотреть на Чимина. — Ты понимаешь, что это значит? — спросил он, и в его голосе зазвучали нотки раздражения. — Или ты решил, что это все — просто игра, которая не имеет последствий? — Это не игра, Тэхен, — его тон стал серьезным, а спокойствие было безумно вызывающим. Тэхен не мог не думать об этом. Настолько это выводило его из себя, будило желание вцепиться в него зубами, но вызвать хоть что-нибудь, кроме ледяной непоколебимости. — Я знаю, что делаю. И если ты думаешь, что я сказал это просто так, — ты ошибаешься. Тэхен нахмурился, его руки сомкнулись в замок на столе перед ним. Это было не просто признание. Это была бомба, которая могла взорваться в любой момент. — Почему? — он наконец спросил, голос стал чуть тише, но от этого не менее острым. — Почему ты решил, что это хорошая идея? Чимин слегка наклонился вперед, и его выражение стало более мягким, почти задумчивым. — Потому что он все равно бы узнал, — повторил он. — Камеры, люди, слухи… В этом мире ничего не остается незамеченным. А так у нас хотя бы есть шанс контролировать, как именно он это воспримет. Тэхен молчал, но его взгляд стал более сосредоточенным. Он знал, что Чимин прав. Но это не делало ситуацию менее опасной. — И как он отреагировал? — наконец спросил он, его голос был равнодушным, но глаза оставались настороженными. Чимин чуть помедлил, словно обдумывая, как лучше подобрать слова. Он провел пальцами по краю стола, как будто этот жест мог помочь ему собраться с мыслями. — Спокойно, — ответил он наконец, чуть заметно пожав плечами. — Это сложно объяснить. Я не его жена, Тэхен. Я всего лишь фаворит. Мне позволено поступать так, как я хочу. Чимин говорил уверенно, но его голос дрогнул на последней фразе. Это была едва уловимая тень сомнения, которую, возможно, он пытался скрыть. Его глаза, ранее такие спокойные, на мгновение ушли в сторону, словно он не был уверен, стоит ли продолжать. Тэхен, сидевший неподвижно за столом, наклонил голову, наблюдая за Чимином. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри ощущалась буря противоречий. Я предупреждал тебя. О чем? Не поворачивать головы, если не выдержишь. Уже поздно. Да. И ты продолжаешь на него смотреть. Чимин наконец вернул к нему свой взгляд, и его губы слегка дрогнули, прежде чем он выдавил короткое: — Прости, — словно уточняя, чтобы Тэхен понял сразу, — за поцелуй. Его голос прозвучал тише, чем раньше, и в нем было что-то, чего он раньше не слышал, — неуверенность. Чимин сглотнул, явно подбирая слова. Тэхен впитывал все его новые эмоции, которые смог наконец лицезреть. — Возможно, это было опрометчиво, — продолжил он, проводя рукой по волосам. — Я не хотел… Поступать с тобой так. Тэхен молчал. Его пальцы крепко сжали край стола, и он не мог отвести взгляд от чужого лица. Этот момент требовал решения, и от его реакции зависело, как будут развиваться события дальше. (aurora — running with the wolves) Секунда. Другая. Наконец Тэхен, глубоко вдохнув, медленно выдохнул и мягко улыбнулся. В его голосе не осталось той резкости, что была в начале разговора. — Мы оба были пьяны, Чимин. Это не вина кого-то одного. Все нормально. И парень едва заметно расслабился, хотя его руки все еще лежали на столе, напряженно сцепленные. — Я бы не хотел, чтобы эта ситуация добавила нам напряжения в общении, — продолжил Тэхен теперь уже спокойно и уверенно. — Мы, вероятно, будем чаще видеться теперь. — Конечно. Несмотря ни на что, я рад нашей встрече. Я надеюсь, что мы сможем стать… Хорошими приятелями. — Это хорошая идея. Его глаза на мгновение скользнули к экрану устройства, где мелькали последние строки отчета. — Подожди немного, я почти закончил с отчетом. Скоро мы сможем отправиться. А пока… — он жестом указал на бар в углу комнаты. — Если хочешь, можешь выпить чего-нибудь. Чимин чуть наклонился вперед, заинтересованно посмотрев на бар. Он провел взглядом по бутылкам, сверкающим на стеклянных полках. — У тебя здесь неплохая коллекция, — заметил он, его голос стал чуть более расслабленным. Тэхен, по-прежнему не отрывая взгляда от экрана, едва заметно усмехнулся. — Чувствуй себя как дома. Чимин поднялся, двигаясь плавно и беззвучно. Он подошел к бару, склонив голову, чтобы рассмотреть содержимое. Пальцы слегка скользнули по стеклу одной из полок, прежде чем он остановился на бутылке коньяка. Он налил себе немного напитка, затем внимательно посмотрел на стоявший рядом лед, словно раздумывая, стоит ли добавить его. После короткой паузы он решил оставить все как есть, поставив бутылку на место. Тэхен закончил с последними строками отчета, быстро пробежал взглядом по тексту и отправил его Джинки. Его пальцы чуть замешкались над клавишей отправки, но он не дал себе не сомневаться. Работа сделана. Поднимая глаза, он медленно повернул голову направо, и его взгляд остановился на Чимине, стоящем у окна. Тот держал бокал в одной руке, едва заметно наклонив голову, пока наблюдал за огнями ночного города. Его профиль выглядел идеально выточенным, словно сама природа приложила особые усилия, создавая каждую деталь. Свет из окна мягко ложился на его лицо, подчеркивая его гладкую кожу и делая его пухлые губы еще соблазнительней. Он помнил, какими мягкими они были. Чимин был безумно красив. Тэхен почувствовал, как это осознание слегка кольнуло его. Он никогда не сомневался в его красоте. Многие люди считают так же. Но он действительно был красив. Эта красота была почти болезненной, вызывая смешанные эмоции — вдохновение и одновременно нечто более опасное, что он не мог позволить себе испытывать. Он был бы идеальной музой. Эта мысль мелькнула так быстро, что он едва успел ее зафиксировать. Но она оставила за собой желание. Тэхен хотел запечатлеть этот момент, написать его картину. Не такую, как он сделал к выставке. Он все еще помнил тот вызов, который Чимин ему бросил. Он хочет нарисовать его лично, поставить его перед собой на постамент и карандашом изучить каждую часть его тела, рисуя на холсте. Ему нужно запечатлеть хотя бы этот момент. И он поддается порыву, не сдержав слов. — Можно я тебя сфотографирую? Чимин усмехнулся, но не сделал ни шага, его губы растянулись в легкой, едва заметной улыбке. Зато наконец кивнул. Этот момент ощущался крайне личным. Тэхен поднял телефон, стараясь сохранить тишину этого момента, чувствуя, как покалывает кончики пальцев. Экран запечатлел первый снимок — Чимин стоял у окна, его силуэт четко выделялся на фоне ярких огней города. Внезапно Чимин повернулся, его лицо оказалось в центре кадра. Свет слегка изменился, делая его взгляд еще более глубоким, а черты лица — резкими. Тэхен нажал кнопку еще раз, прежде чем опустить телефон. — Идем? — мягко спросил Чимин. Его голос оставался все таким же спокойным, но глаза… Как и на выставке, они были полной противоположностью радостным чувствам. Глубокие, холодные, почти равнодушные. В них не было тепла, только отдаленный ледяной блеск. Этот холод словно тянулся к Тэхену, грозясь забраться ему в душу. Тэхен почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло. Он заставил себя сдержаться, сохраняя ровное выражение лица. Ну же. Скажи хоть что-нибудь. Или кивни. А Тэхену и не оставалось ничего больше, чем кивать. Чимин еще раз взглянул на него, его улыбка оставалась неизменной, прежде чем он медленно направился к двери.