Между светом и тьмой

- Думаешь, ей можно доверять? Амрас взглянул на брата исподлобья, коротко кивнув, и снова уткнулся взглядом в тлеющие возле ног угли. Костер уже потушили, но было пламя, которое только собиралось разгореться, и никакие воды не могли предотвратить неизбежный пожар. - Надо вызволять Майтимо. - Не получится. - Твердо отрезал Маглор, сокрушенно покачав головой. - Орки Саурона не подпустят нас даже близко к цитадели. Да и сам он не уйдет. - Но почему он сам не сбежит? Или думаешь Моргот все же держит его в плену? Менестрель отошел от брата на несколько шагов и прикрыл глаза. В голове всплыл разговор с Тхурингветиль, которую он увел от остальных родичей на более приватный разговор, требуя честной игры - ему казалось, что Вестница врага что-то недоговаривает и оказался прав. Только вот это было не совсем то, чего стоило ожидать. "- Да, храбрый муж не бросит народ свой, что в плену томится, однако и сердце его пылкое не позволит покинуть наших земель, оставив там того, кого успел полюбить. - Полюбить? О ком ты? - Ты знаешь, великий лорд. Ты умеешь читать души - этот дар перешел к тебе от матери. Он жаждет его также, как и мой господин жаждет его в ответ. Его отпускают, но он не хочет уходить. А если уйдет, то не один". - Кано? Кано, ты меня слушаешь? Маглор, наконец вырвавшись будто из странного сна бессознательно кивнул, сам не зная на что. - Извини, я задумался. - Я так и понял. Так что ты думаешь? - Думаю, что Моргот там уже ничего не решает. А может Вестница врет и он просто боится отпускать Майтимо, чтобы не усилить гнев бывших союзников. Не знаю, брат. Правда, не знаю. Перед глазами вдруг все поплыло и помутилось, и Маглор едва не рухнул, в последний момент удержавшись на ногах. Он чувствовал как слабеет его дух, будто он сам истоньшается, превращаясь в бесплотного призрака; вдруг его подхватили чьи-то крепкие руки. Феанарион поднял глаза и удивленно уставился на абсолютно незнакомое женское лицо. - Милорд, я пришла доложить: мы видели патрульных орков на землях лорда Маэдроса. Приказ выполнили и не трогали никого из них, но они стали вести себя смелее. Мы проследили за ними и выяснили, что с ними ездит отряд атани. Они хотели убедить орков зайти глубже, но те отказались. Какой будет приказ? Нисси. Высокая, сильная, раз удержала мужчину без особых усилий, и красивая. Очень красивая. Маглор и забыл, как разрешил женщинам воевать, не смотря на возражения со стороны Куруфина и Келегорма, считающих, что место для прекрасного пола совершенно не в казарме. Так их воспитал отец, но полностью копировать чужие методы Маглор не собирался. В военное время им пригодится любая помощь, а если враг выиграет битву, то тогда смерти женщинам точно не избежать, если не хуже. Уж лучше на поле боя пасть, чем изнасилованными и под пытками... - Усилить патруль. И предупредить других, чтобы те были готовы. Мои братья вестей не передавали? - Никак нет, милорд. Послать к ним гонца? - Да. Как можно скорее. Нисси, коротко кивнув, удалилась. "Майтимо в свое время уже погнался бы увиваться за ней", - пронеслось у Маглора в голове. Брат всегда любил сильных девушек, которые не краснели при одном только взгляде, но теперь видимо ему было все равно и на нрав красавицы и на все остальное. Хотелось отправиться в цитадель и разбить физиономию Бауглира о ближайший камень. Только вот, что ему это даст, если... "Он жаждет его также, как и мой господин жаждет его в ответ. Его отпускают, но он не хочет уходить. А если уйдет, то не один". - Прекрасно. - Сквозь зубы процедил Маглор. - О, Валар, я же так с ума сойду! - Что такое, Кано? Амрас. Он совсем о нем забыл. Повернувшись к брату, глава Первого Дома лишь улыбнулся, стараясь не выдать своего беспокойства, которое грызло изнутри, как червь точит яблоко. - Пора бы Карантиру поторопиться с гномами. А я должен отлучиться. - Куда? - Туда, где нас совершенно не ждут. В земли короля Тингола.

***

Маэдрос увидел их чисто случайно, совершенно не собираясь как либо пересекаться с Повелителем Волколаков. Застать его за любовными утехами тем более не хотелось, однако его не сколько возмутила сцена открытого занятия любовью, сколько нечто другое: занимались этой любовью на троне Мелькора. Тхурингветиль держалась за плечи Саурона, упираясь коленями о мягкое сидение обитое тафтой, и медленно двигалась то поднимаясь то опускаясь, а сильные руки приспешника Моргота держали ее за талию, порой скользя ниже и оглаживая упругие ягодицы. Зал наполняли стоны и вздохи, Саурон выцеловывал лебяжью шею Вестницы, игриво скользя языком от ключиц до маленького ушка, и любовники совершенно не замечали наблюдателя, полностью погруженные в интимный процесс. Когда Повелитель Волколаков излился в женщину, та изнеможенная упала на его грудь, обняв за шею, и счатливо улыбалась. После соития с Маэдросом она скорее была довольная, сытая, а вот сейчас в ее глазах светилась любовь. К удивлению рыжеволосого нолдо, тоже самое можно было прочесть и в глазах Майрона. - Скоро, моя красавица, этот трон будет твоим. Ты будешь сидеть рядом со мной как полноправная королева, и мы будем править на равных. - Поделишься властью своей, хоть и не прошу я о том? Саурон схватил Тхурингветиль за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. - А ты сомневаешься? Во мне сомневаешься? В ответ Вестница поцеловала любовника, нежно коснувшись его лица. - Но Господин... Тяжело сердцу моему, и я знаю, что на твоем также свилась змея печали. - Выбора нет. Он отказался от наших планов, не захотел принести жертву, которая необходима, понимаешь? Он изменился. Это уже не тот Властелин, которому я присегал на верность. - Он влюблен, ты знаешь это. А влюбленные слепы. - Знаю. Поэтому хочу кое-что сделать. Саурон достал кинжал. Полоснув себя по обнаженной груди он внимательно взглянул на Тхурингветиль и требовательно заявил: - Кровью своей я хочу связать нас навеки, и эта кровь будет залогом верности. Если ты предашь меня, то этим же кинжалом я вырежу сердце твое и скормлю его волкам. Если я тебя предам, то ты вольна испить мою кровь до последней капли. Всю, вместе с жизнью. Глаза Тхурингветиль блеснули, с азартом и голодом, но все же женщина оставалась серьезна. Медленно кивнув, она склонилась к груди Майрона и аккуратно лизнула чужую грудь, с которой тонкой каплей стекала кровь. Маэдрос был готов поклясться, что она по-звериному рыкнула. - Ты моя и только моя. - Саурон уложил ладонь Вестнице на затылок и прижал ее голову к себе. - Никогда не предай меня, и ты будешь единственной моей королевой.

***

      Маглор знал, что земли Тингола и Мелиан едва ли можно назвать легко проходимыми. Первый Дом видеть там не хотели, а потому легко можно было схлопотать стрелу между глаз. Обращаться к Второму Дому за помощью естественно невозможно, а Третий стойко сохранял нейтралитет, хотя на деле активно старался помириться со всеми, кроме сыновей Феанора. Нисси, которую звали Эйльрина, ехала рядом с Маглором, а позади без знамен или других отличительных знаков медленно трогались дружинники главы Первого Дома. - Значит, женщин желающих держать меч у нас набралось на целый отряд? - А благородный лорд считает, будто только нэри способны защитить семью? - Эйльрина хмыкнула. - Ну да, ткать, готовить и рожать детей. Что же еще могут женщины? - Я этого не говорил. - Верно. Однако благородный лорд единственный, кто позволяет женщинам как-то проявить себя в соответствии с их склонностями. Не все нисси желают оставаться в тени дома. - Единственный? Ты преувеличиваешь. - Разве? Благородному лорду стоит чаще покидать стены своих покоев. Маглор рассмеялся. Этот разговор отвлекал его, увлекал, ровно как и женщина, которая ехала рядом и держалась гордо, независимо, смело. Она была не такой, как многие женщины. Даже не такой, как его мать. Вспомнился недавний разговор с Куруфином и Келегормом, который Маглору не понравился с самого начала. Их речи про Лутиэн пугали главу Первого Дома, поскольку дело было не в мотивах, а в последствиях. Вожделение, желание насолить Тинголу, а может шантажировать короля подобным образом или же иная причина, итог один: будет стычка, прольется кровь, а этого Маглор не желал. Майтимо пережил столько ужасов не для того, чтобы эльдар резали друг другу глотки по собственной глупости. Однако не столь велико было влияние старшего брата на младших, чтобы те беспрекословно его слушались, а потому проблемы могли только усилиться; чтобы предотвратить возможные сложности Маглор и ехал в обитель Мелиан, дабы продемонстрировать ей и ее супругу искренность своих намерений и предупредить о грядущих опасностях. Если его вообще будут слушать. - Мне кажется нас не пропустят. - Шепнула Эйльрина, когда ее зоркий глаз заметил движение в тени деревьев. - Скорее пустят пару стрел. - Выбор у нас невелик. Придется переступить через гордость и смириться с неприязнью, дабы спасти наш народ. - Великие цели требуют великих жертв? - Эльфийка улыбнулась. - Только вот согласен ли Тингол смирить собственную гордость? В этот момент послышались голоса и из-за ствола векового дуба выступили двое мужчин. Тотчас узнав одного из них, Маглор почтительно склонил голову и зычным, твердым голосом сказал: - Рад нашей встречи, Маблунг. Ответом ему было натягивание тетивы.

***

- Ты уверен в этом, Дрейк? - Я совсем что ли дибил, цыпа? Я тебе говорю, завтра все будет. Повелитель Волколаков готов надеть корону и занять трон. Атани ему зад лижут за обещание земель, а тех кто не согласен предавать господина жрут как корм! Ты давай, жопкой то шевели, а то нас всех скоро здесь порешают. - Но мы не готовы. Что я могу противопоставить армии Саурона? Да и вряд ли Мелькор сможет презреть годы их дружбы и сотрудничества... - Ты хреново знаешь их обоих. А еще хреновее понимаешь, на что способен. - Орк сплюнул себе под ноги и тихонько прошептал. - Есть кое-что. Если сумеешь это как-то использовать, то все карты тебе в руки, князек. Я с корешами отвлеку стражу, а ты уж будь добр постарайся. - Ты вообще о чем? Дрейк хитро улыбнулся, показав все свои клыки в их самом ужасном состоянии. Заговорчески подмигнул и кивнул туда, где находились подземелья. Маэдрос неверяще округлил глаза. - Да ты спятил. Клянусь Вардой, рехнулся! - Неа. Против него мало кто устоит. А еще есть парочка этих... как их... айнур-шмайнур... майар... Короче ты понял, а то меня все эти названия путают, что их все драли кочергой. Те, кто за нас. - А если все обойдется? Устраивать дебош первыми не то, что поможет в данной ситуации. - Так что, тянуть будем, пока нас всех не порешают? Маэдрос устало прикрыл глаза. - Я не знаю. Правда не знаю. Шум, который фоном звучал вот уже долгое время и который можно было списать на обычную попойку, стал усиливаться. Послышался дикий женский крик да не один и вдруг показалась убегающая от кого-то орчиха, держащая на руках маленького ребенка. Маэдрос узнал в ней ту самую, у кого он принимал роды, а вот преследовали ее свои же. - Какого хрена вы тут творите, сукины дети? - Заорал Дрейк, преградив нескольким оркам путь. - Вы что, бабу решили вдвоем загнать? - Пошел прочь, предатель, пока с тебя шкуру не сняли. Или хочешь, чтобы и твою шмаль растянули на лавке, как ту остроухую тварь? Остроухую тварь? Мадрос резко встал и рывком кинулся с места туда, где слышался чей-то плач. За общим гомоном да криками он не сразу понял, что происходит и кому принадлежит тихий голос, умоляющий о пощаде, однако успел нолдо в самое время. Схватив одну из нисси и разложив ее на лавке, двое атани собирались воспользоваться ее слабостью на потеху всем, включая ожидающих своей очереди за их спинами оркам. Неподалеку лежал избитый и не подающий признаков жизни тот самый эльда, с которым Маэдрос столь сблизился за время жизни в цитадели. Его светлые волосы, покрытые кровью, были намотаны на кулак одного из орков, собирающегося снять с эльфа скальп. - Нравится зрелище, мразь? - Насмешливо протянул один из тех, кто гнался за орчихой. - Говорят, ты так же служишь Властелину. Может и для меня ротик откроешь, а? Пелена, что упала сыну Феанора на глаза мешала здраво думать о своих поступках, ровно как и взвешивать их. При нем не было меча, поскольку Саурон распорядился, чтобы нолдо обезоружили, а вот кинжал удержать удалось, спрятав его на бедре под котой. Не долго думая, Маэдрос молниеносно достал оружие и одним ударом перерезал орку глотку. Его грязная кровь брызнула потомку Финвэ на лицо, искаженное яростью и ненавистью. - Убить эльфа! И во дворе разразилась битва.