Между светом и тьмой

      Руки. Горячие, алчущие, жадные. Они везде: оглаживают плоский живот, ведут по широкой груди, ласкают мускулистые ноги, скользя от накаченных икр до крепкого бедра. А еще губы. Такие мягкие, такие зовущие. Маэдрос чувствует, как плавится, точно в горне, поддаваясь искушению позволить этим губам целовать его везде, где заблагорассудится, выгибаться им навстречу, раскрываться под их напором. Мелькор обхватывает сосок на его груди этими чувственными губами, играется с ним языком, после чего слегка прикусывает острыми зубами, но нежно, будто забавляясь. Он спускается ниже, выводя на чужой коже замысловатые узоры, а ощущения от этой ласки — будто язычки пламени юркими змейками бегали по телу. Маэдрос притягивает другого мужчину к себе, целует упоенно и пылко, вылизывает его рот изнутри, обхватывает язык припухшими губами, сам вторгается в чужой горячий плен глубже, отчаяннеее, не давая себе ни малейшего шанса повернуть назад. Внутри как будто разливается лава, пылающий жар охватывает все тело и подчиняет себе разум. Мелькор отстраняется, позволив себе окинуть взором лежащего под ним принца, после чего вновь припадает к желанному телу, чередой поцелуев помечая его, но не оставляя ярких следов. Он еще успеет это сделать, возьмет горделивого нолдо так, что его стоны услышат даже в Валиноре, но сейчас он должен подчинить нежностью, и да заберет его Тьма если он не хотел подарить эту самую нежность, лаская так, как не ласкал никого уже очень давно. Он медленно движется ниже, слизывает выступившую на алебастровой коже испарину, медленно подступая к покрытому легким пушком паху, и без какой либо замешки проводит языком по всей длине чужого возбуждения, напоследок мазнув губами по головке. Маэдрос цепляется руками за изголовье кровати, прикрыв глаза от острого прилива наслаждения, и блаженно улыбается, заерзав на ложе, когда Мелькор лижет его вновь, проведя языком по щелке на головке, задев уретру. Толкнувшись бедрами навстречу, рыжеволосый нолдо неосознанно разводит ноги шире, позволяя любовнику устроиться удобнее, но тот не продолжает сладостной пытки, переместив внимание на крепкие ноги, которые он массирует со звериной нежностью, наслаждаясь бархатистостью чужой кожи, которая так резко контрастировала с грубой шереховатостью его обоженных ладоней. — Я так давно желаю тебя. — Шепчет Мелькор, вновь нависая над любовником. — Но ты такой гордый, такой упрямый, — он ведет пальцами по эрекции нолдо, поймав губами его стон, — такой непокорный. Они вновь целуются, и Темный Вала, не смотря на то, что умел ждать и был терпелив в постели, ведет руку между ног принца, обхватив мошонку и большим пальцем массируя тонкий шов. Маэдрос дышит порывисто, сам целует чужую шею, слегка прикусывая в порыве страсти, сам мажет языком от подбородка до скулы. Мелькор сжимает пальцы свободной руки в кулак, сдерживаясь, чтобы не взять первенца Феанора прямо в этот момент, поддавшись кипящему внутри желанию. — Ты готов? — Спрашивает он, лизнув по-звериному Маэдроса в губы. — Я хочу взять тебя, хочу подарить тебе еще больше наслаждения… В глазах нолдо мелькнул испуг, но он не подал вида, при этом стиснув зубы и напрягаясь всем телом. Темный Властелин тотчас почувствовал это и успокаивающе погладил любовника по груди. — Я покажу тебе, — он заглядывает в чужие глаза так, словно желал поработить душу, одурманивает, гипнотизирует, нашептывая неведомые Маэдросу слова не разрывая зрительного контакта, и тот наконец успокаивается. — Перевернись, мой маленький принц. Спина рыжеволосого нолдо крепкая, мускулистая, широкая. Весь горячий, покрытый испариной, он вновь тает под чужими прикосновениями, когда Темный Вала принимается массировать его напряженные мышцы, постепенно спускаясь к пояснице и опуская обоженные ладони на упругие ягодицы Маэдроса. Тот напрягается вновь, крепче сжимает простынь пальцами. — Тише, — шепчет Мелькор, запечатлев поцелуй на мягкой коже, — успокойся. Он мог бы взять его прямо сейчас, сломать, одурманить, не смотря на чужую сильную волю, подчинить, но вместо этого мужчина решает пойти на уступки. Возможно, дело в договоренностях, которые должны крепиться отнюдь не на насилии, возможно, из-за желания покорить мягкостью, а не силой, а возможно, Майрон был прав и что-то абсолютно точно менялось в Изгнаннике, который сейчас аккуратно развел ладонями ягодицы своего пленника, дразняще лизнув по расщелине, и уже ласкал принца снаружи не только юрким языком, но и мягкими губами, отчего Маэдрос ерзал по кровати, точно огненная змейка, подаваясь бедрами назад — навстречу неведомой ранее ласке. — Тебе нравится? — Игриво шепчет Мелькор, царапнув зубами кожу на ягодице любовника. — Или мне прекратить? — Даже не думай… — Выстанывает Маэдрос, закусив губу, когда чужая ладонь вновь обхватывает его возбуждение и ведет по всей длине. — Искуситель… Неудивительно, что наедине с тобой… не оставляли… ах! Мелькор мелодично посмеивается, прекрасно поняв, что хотел сказать рыжеволосый нолдо, и споро принимает нужную позу, схватив принца за бедра и заставив его встать на колени. Облокотившись локтями о мягкую перину, феанарион напрягается вновь, но Темный Вала лишь толкается между его бедер, касаясь чужого налитого кровью естества своим. — Не ожидали, Ваше Величество? — С улыбкой на губах спрашивает Мелькор, уже когда-то успев достать из ящика прикроватной тумбы флакончик с маслом, щедро орошая им ладонь. — Сдвинь слегка ноги. Обхватив маслянистой ладонью оба возбуждения, Темный Властелин попеременно ласкает то Маэдроса, то себя, уткнувшись нолдо лицом в изгиб шеи и с наслаждением ощущая, как еще сильнее твердеет его собственная плоть, почти в унисон с чужим естеством. Резко обхватив другого мужчину за талию, Мелькор начинает двигаться, толкаться между его бедер, задевая и чужое возбуждение, все усиливая темп, пока наконец не изливается на белые простыни, слегка навалившись всем весом на горячее тело под собой. Сквозь пелену наслаждения, он тянется к паху Маэдроса, так и не получившего разрядку, и умело, ритмично двигая плотным кольцом сомкнутых пальцев, доводит нолдо до кульминации. Они лежат изможденные, но довольные рядом, на следах смешавшегося воедино семени. Их волосы спутались, ноги переплелись, а спустя какое-то время жадные губы вновь начинают искать друг друга, целуясь лениво, но с тем нежно. — Мне нужно в купальню. — Говорит Маэдрос, слегка отстранив от себя Мелькора. — Нет, не нужно. — Между их с сыном Феанора губами тянется тоненькая ниточка слюны, и Темный Властелин думает про себя, что ниточка его собственного семени смотрелась бы не менее возбуждающе. — Скинем простынь и все. Я не позволю тебе корить себя в одиночку, как низко ты пал и греховно поступил! Нет, я покажу тебе, — рука Мелькора вновь накрывает плоть принца, согревая идущим изнутри мужчины жаром, — как может быть хорошо в этой спальне.