Между светом и тьмой

Гортхаур Жестокий — так звали ближайшего приспешника Моргота, который превосходил по рангу даже владыку балрогов, Готмога. Он был мастером метаморфоз, повелевал оборотнями и вампирами, а также сам мог превращаться в огромного зверя, с черной, точно смоль, шерстью и налитыми кровью красными глазами. Таким его впервые и увидел Фингон, попав в плен к Морготу, стоя на коленях перед тем, кого ненавидел и презирал всей душой. Когда огромный волк вошел в зал, орки смиренно вытянулись в струнку, уступая дорогу большому волку, чья царственная поступь сразу выдавала в нем отнюдь не простого слугу Темного Властелина. Было в ней что-то уверенное, внушающее страх, словно по черному полу вышагивал сам король, ожидая поклона от каждого, на кого бросал свой острый змеиный взгляд. Фингон лишь презрительно скривился, с трудом удержавшись, чтобы не плюнуть под мощные лапы, когти на которых были острее любого клинка. Волк встал как раз напротив нолдо и медленно начал трансформироваться в свою другую ипостась, вызывая у пленника непроизвольные мурашки по коже, когда кости стали ломаться с режущим слух хрустом, а суставы деформировались, вылезая под неестественным углом, грозясь порвать кожу изнутри. Шерсть сползла с тела последней, черным облаком упав к ногам уже мужчины, высокого и безумно красивого, с густыми длинными волосами, слегка влажными и вьющимися у висков, словно он только что вышел из парной. — Значит, ты и есть наш незваный гость? — Приспешник Моргота, абсолютно не стесняясь своей наготы, обходит эльфа по часовой стрелке, сощурив свои хитрые глаза. — Мне доложили о твоем «подвиге». Признаться, таких идиотов, как ваше племя, еще поискать надо, но ты побил все рекорды. Саурон выглядел немного уставшим и тяжело дышал, но даже в таком, казалось бы незащищенном виде, от него веяло опасностью. Он поднес руку к лицу Фингона, на котором уже красовались ссадины и кровоподтеки, и резко царапнул ногтем, проводя узкую линию от виска до скулы. — Объясняю популярно и очень надеюсь, что до тебя дойдет с первого раза. Ты здесь лишь грязь под стопами Владыки и за каждый свой глупый поступок будешь расплачиваться болью и унижениями, это я тебе гарантирую. Но! — Повелитель волколаков поднимает палец вверх, после чего тыкает им в грудь нолдо, грозясь пронзить кожу острым ногтем. — Если ты обретешь благоразумие и любезно сообщишь нам необходимую информацию, то мы не только отпустим тебя в целости и сохранности, но даже снимем твоего дружка со скалы. Этот недоделанный, конечно, храбрится, но ты ведь не такой идиот и понимаешь, какую боль он испытывает. Фингон дергается, будто от удара, после чего сплевывает прямо под босые ноги Саурона, прожигая его полным ненависти взглядом. — Катись к балрогу в зад вместе со своими предложениями, мерзкий сукин сын! Какое-то время приспешник Моргота молча стоит, абсолютно безразлично глядя на кипящего от злости эльфа, а потом внезапно размахивается и бьет со всей силы по лицу, оставляя на некогда дивной коже кровавые полосы от своих когтей. Фингон сплевывает кровь и тотчас сгибается пополам, получив удар с ноги по ребрам. — Как грубо. Вы все эльдар такие вульгарные или только твоя мамаша научила тебя подобным словечкам? — Саурон снова бьет пленника, на этот раз по почкам, после чего отходит к единственному стоящему в зале столику с напитками и наливает себе вина. — Твой дружок имел три шанса исправить свою нелепую ошибку и все три шанса благополучно послал туда, куда ты только что меня. Теперь твоя очередь. Не воспользуешься оказией, можешь считать подземелье вторым домом. Увести его в Комнату Размышлений. Я вернусь позже. Орки подхватывают Фингона и тащат его по ступенькам вниз, все дальше и глубже под землю. Ему кажется, что он слышит чей-то пронзительный крик, чей-то плач, но когда его взору открывается та самая комната, он понимает, что скоро настанет его черед кричать…

***

" — Какие известия? Келегорм сидит за дубовым столом, закинув ноги на подлокотники кресла, и нервно постукивает пальцами по колену. Он терпеливо ожидает ответа от братьев, в особенности от Маглора, который будто специально игнорирует его вопрос, вот уже битый час буравя взглядом отполированный до блеска доспех искусной работы. — Все разведчики убиты. — Могильным голосом наконец произносит Карантир, перебирая в руках один из золотых браслетов на своем запястье. — Впрочем, ничего нового. Воцаряется гробовая тишина. Келегорм тоже молчит с пару минут, но наконец его терпение лопается и он вскакивает с кресла, сверкнув серыми, точно грозовое небо, очами. — Да что с вами такое происходит? Неужели вы и в самом деле планируете его там бросить? — Хватит нести чушь, брат. — Маглор кажется спокойным, но по грозно сдвинутым бровям и слегка трепещущим крыльям носа становится понятно, что в душе его бушует ураган. — Мы не можем рисковать жизнью наших лучших воинов, отправляя их на верную смерть. Нам нужен хороший план, которого, пока что, ни у кого нет. — Нет лучшего плана, чем элемент неожиданности! — Осади, брат. — Встревает молчавший доселе Куруфин, который обычно всегда принимал сторону Келегорма, но только не в этом споре. Он понимает, что им нечего противопоставить Морготу, а на сделку с врагом ни один из них не пойдет даже под угрозой собственной жизни. — Маэдрос сам велел не вестись на провокации этого подонка, к тому же, это действительно очень рискованный шаг, который нужно как следует обдумать. — Мы обдумываем его так долго, что скоро спасать будет некого! — Келегорм кривится, глядя на братьев, но все же садится обратно в кресло, крепко стиснув руками подлокотники. И в этот момент входит Фингон. Он все слышал, от начала и до конца. Его сердце преисполнено отвагой и решимостью, и он идет прямо и уверенно, не глядя ни на кого, кроме Маглора. — Вот так неожиданность! У нас гости! — Ощеривается в волчьем оскале Карантир, закинув ногу на ногу и вальяжно откинувшись на спинку стула. — Какими судьбами, сын моего дяди? — Приветствую, мужи Первого Дома. Я пришел просить об услуге. — Вот так с налета? Узнаю дядину породу. — Карантир хотел бы съязвить что-то еще, но Маглор останавливает его одним жестом руки, метнув на него тяжелый сердитый взгляд. — О какой услуге ты просишь, сын Фингольфина? — Расскажите мне о том, что вам известно про место, где держат Маэдроса. Ваши дружинники, насколько мне известно, смогли пробраться достаточно далеко вглубь нагорья… — Зачем тебе это? — Резко бросает Куруфин, исподлобья глядя на кузена. — Неужели собрался в гости к Морготу? — Возможно. — Уклончиво отвечает Фингон, смерив точную копию самого Феанора немного надменным взглядом. — Но без вашей помощи мне не обойтись. Феанарионы молчат, но Маглор все же усаживает кузена за стол. Без помощи никому не обойтись…» Фингон приходит в сознание от череды ударов хлыстом по ногам. Достаточно слабых, чтобы не разорвать плоть, но достаточно сильных, чтобы привести в чувство. Над ним стоит какой-то орк, с повязкой на голове и серьгой грубой работы в ухе, а рядом с ним, облаченный в дорогие одеяния, стоит правая рука Черного Врага Мира. — Какой ты чахлый, гордый витязь. Ну-с, приступим? Дрейк, позови кого-нибудь в помощники. Нолдо обнаруживает себя прикованным к железному столу по рукам и ногам, к тому же, полностью обнаженным. Когда орк возвращается с себе подобным, то один берет в руки ведро, как оказалось, с ледяной водой, а другой, тот что с серьгой, достает из кармана обычную тряпку. — Правила просты, драгоценный мой. Я задаю вопрос и очень надеюсь услышать в ответ что-нибудь вразумительное. В противном случае, ты познаешь на себе каждую деталь Комнаты Размышлений. Фингон крепче стискивает зубы, твердо намереваясь не показать подкатывающего к горлу страха. — Итак, ваше племя отказывается покидать эти земли. Каковы ваши дальнейшие планы? Что на уме у сыновей Феанора? Расскажи о вашем вооружении и… — Поцелуй балрога в зад, морготова подстилка. Саурон не выказывает никакого удивления. Он лишь закатывает глаза и дает оркам знак. Тот, которого звали Дрейк, положил тряпку эльфу на лицо и крепко прижал голову к столу. — Залей сначала половину. Второй орк послушно кивает и пытка начинается. Ледяные струи попадают в нос и рот, не дают даже сделать единственный глоток воздуха. Фингон чувствует, что захлебывается, дергается в оковах, но не может даже повернуть головы. Когда его легкие оказываются почти наполнены водой, ему дают передышку и бьют кулаком по солнечному сплетению, вызывая приступ болезненного кашля. — Ты уверен, что мне стоит целовать балрога в зад? Может, все же ты начнешь думать тем, что у тебя в черепной коробке? На этот раз Фингон молчит, но пытку все равно возобновляют. Ледяная струя льется дольше и мощнее, пока наконец ведро не пустеет. — Пока хватит. Вернемся к этому малоприятному делу чуть позже. Окатите его водой и раскидайте по столу лед, да побольше. Хочу узнать, так ли выносливы эльдар, как они любят об этом говорить. Саурон уходит. Орки тоже. Дверь в комнату закрывается и весь мир погружается во мрак.