Разрушение.

Образ богов в литературных трудах, кинематографе, в мыслях людей прошлого показывает независимых, сильных существ с непостижимым человеческому мышлению и разуму энергией. Они опытны, древние и порой судьба некоторых одаривает их безумием. Некоторые древние мыслители, чьи тексты мы читаем, рушат образы божеств: таинственные и древние, одним лишь упоминанием их поступков заставляли понимать, что боги жили как и люди. Многие боги озабочены темой природы божественности. Думать о том, что они не люди заставляет их чувствовать себя уверенно, но стоило им совершить поступок полностью диаметрально противоположный их ценностям и моралям, они перевернут всё в собственную выгоду, лишь бы оставлять всё как есть. Мы боги - наши помыслы божественны.

***

Поднявшись в мир живых, Сехмет решила сразу не терять времени и пойти к Исиде. Через пустыню проходить не пришлось. Она ходила лишь для того, чтобы растягивать моменты. Сейчас она желала видеть страх и панику, которую хорошо могла продемонстрировать Исида, поэтому она резво со свитками в руках пробежалась парочку метров по пустыне и растворилась в ночной тьме. В конфликте детей неба и земли наблюдать было интереснее всего за невиновной богиней, ибо больше всех настрадалась как менее виновная, была Исида. Разум богини магии всегда был чистым и безвинным, но всё поменялось, когда правда открылась. Её злоба на Сета и Нефтиду росла с каждым днём всё больше и больше. Где-то в сознании она понимала, что вина лежит не на брате или сестре, но на нём... На Осирисе. Чувства богини магии к нему максимально противоречивы, поэтому такой, как Сехмет это можно было бы легко выставить на потеху. Исида любила его всем своим сердцем, он был идеальным: спокойный, рассудительный и внимательный, но однако он умел скрыть свою сущность, учитывая то, что было той ночью. Осирис заставил её страдать, его деяния навлекли на проклятия, а если что-то в будущем произойдёт похуже, то богиня потопит весь Египет. Видимо словами про потопление Египта Исида заинтересовала Сехмет, а та с удовольствием подначивала её на то, чтобы она совершила уничтожение египетского мира. На самом деле, богиня прекрасно понимала, что потоп приведёт к смертям людей, но никак не богов. Но вся зависимость и суть богов - людская вера в их существование, вера в их могущественность. Об этом и говорил Птах. О безразличии людей, которое губит каждого. Стоит ли говорить, что Исиду напрягали вечные странствия собственного сына? Конечно, она переживала за него, но лично для окружающих это переживание казалось не за его здоровье, а больше за обычное отсутствие. Тут своей божественности она не утратила, используя сына для того, чтобы отомстить брату, и сесть на трон обратно. Или всё-таки властность и желание вернуть то, что ей по праву раскрывает в ней человеческую суть? Она цеплялась за власть с помощью своего сына, а Солнце когда-то оправдывало своё место на троне благодаря собственным качествам и накопленным опытом. Суд Эннеады принял решение даровать власть не Исиде, а Гору. Но вдове не переступил дорогу собственный сын, напротив, Гор являлся фигурой правителя, а мать его исполняла все обязательства, которые выполняли до неё Ра и Осирис. Так и вышло, что сын - повод для её становления на трон, дабы укрепить свою власть против братца Сета. "Она этого никогда не забудет, уверяю, навряд ли она остынет. Это удар по гордости, пусть и гордости человечной. Это ранит меньше, чем осознание предательства. Сейчас на богиню магии падает достаточно ответственности, с которой навряд ли сама она справится, и я знаю, что Исида такого не ожидала. Хворь тяжела и с этим поветрием могут справится либо тот, кто её наслал, либо знающие боги-лекари. А в прошлом мать Гора была богиней и целительницей, сейчас же Исиде больше не справиться с этим, учитывая то, что она освободилась от регалий богини магии ради мести Сету, но её до сих пор так называют. Сейчас она мать и регент Гора, способная в будущем в отчаянии потопить Египет, и, в настоящем старающаяся свести Хатхор с богом неба. Одни забавы дарует мне жизнь, неужели я везунчик судьбы, и за мои ранние страдания идёт до сих пор расплата?" Богиня палящего солнца и войны ещё не подозревала, какова расплата будет её за совершенное. Мести одной было достаточно, чтобы окупилось её страдание за нежеланный или, к слову, фиктивный брак с Птахом. Месть львицы наступило лишь тогда, когда она лично ушла от обязанностей воина Солнца, ей же и выговора Ра не сделала, понимая, что это должно было случиться, но Сехмет вошла во вкус и решила мстить тем, кто и вовсе не был повинен в её проблеме. Богиня вершила судьбу чужих и это складывалось в ужаснейшие последствия. Считая, что она будет безнаказанной, это лишний раз добавляло ей уверенности в том, что она делает всё правильно. Ей не дадут поблажку, мол дочь Солнца. Расплата станет неожиданной и непредсказуемой лично для неё ситуацией. Время шло. Богиня магии не смирилась с прошлым, даже став практически полноправным монархом Египта. Внешне Исида не менялась, но внутренний мир и разум были полностью сломаны. Выводя пером последний иероглиф, смуглая рука остановилась от письма. Видимо написание текста шло более одного часа, ведь весь папирус был практически исписан. Исида писала письмо. Достаточно длинное. Руки отдохнули и начали выводить уже имя. Гор - фараон людей и бог неба. На столе стояла свечка. Огонь, горящий и светящий помогал богине просмотреть написанное. Огненное пламя частенько подёргивалась, но Исида не обращала внимание на него, лишь редко поднимая голову свою наверх, додумывая, что написать. Прилежно сидела, вырисовывая иероглифы дрожащей рукой. Исида была в панике. Сын пропал, хворь появилась, Солнце и ещё несколько богов хотят знать подробностей конфликта. Противостоять одной будет тяжело. Нужно было держаться вместе с сыном, но его рядом не было. Уверенность в завтрашнем дне также отсутствовала. Оказавшись на нужном месте в нужное время, Сехмет спокойно поглядела на то, чем занимается дочь Нут и Геба. Богиня войны стояла над Исидой и зачитывала отрывки письма с безэмоциональным выражением лица. Сехмет сконцентрировалась и сквозь маску попыталась прочитать про себя. Жена Осириса не почувствовала присутствия львицы до определённого момента. "Не знаю, где Вы, но мне нужна Ваша помощь. В Египте появилась ещё одна проблема, помимо караванщиков. У отца твоего работы больше стало, число мёртвых увеличивается из-за нарастающей хвори. Это наталкивает меня на то, что Солнце вновь планирует взобраться на престол, Гор. Брак с Хатхор дарует нам хоть какую-то лояльность Ра, и она, быть может, передумает. Прошу тебя, Гор, возвратись. Ты нужен народу и своей матери..." - АХ-ХА-ХА-ХА. - Засмеялась громко богиня войны, зачитывая эти строки. Сехмет чуть ли не билась в истерическом припадке. Она знала свою мать и прекрасно понимала, что намерения Солнца на брак между Хатхор и Гором только укрепит власть Ра. Это прямой путь воздействия на сынов и дочерей Нут и Геба. А если учитывать политические способности Хатхор, то Египет может очень быстро пасть. Хатхор также как и Гор будут являться фигурой, всей политикой будет заниматься либо Солнце, либо Исида, больше вероятнее Солнце. А если вспоминать один не менее забавный пункт о любви Гора, то всё рушиться к чертям и лишний раз заставляет задуматься, неужели судьбу плетёт сама Сехмет? Но она практически ничего не делала, на унижения, созданные Осирисом, шли сами несчастные Исида и Сет. Её незаметность скрылась и Исида уже слышала громкий и издёвочный смех богини войны. Сузив свои голубые глаза, богиня магии скрыла ужас того, что сзади неё стояла Сехмет, а сама она этого и не почувствовала. Сидя за столом, богиня магии привычно слушала смех. - Так печёшься о судьбе покойного мужа, хоть он этого и недостоин. - Богиня войны крепко хлопнула по правому плечу Исиды, заставив её глядеть на маску льва. Голубые глаза богини со страхом отреагировали, увидев, как из-под маски светился один глаз. Золотой, окрашенный черными и жёлтыми красками, обрамленные силуэтом урея. - Я никогда тебя не пойму: была бы я женой твоей полудохлой мумии, я бы уже давно ему изменила, если бы не убила бы его. - Сехмет отпустила руку с плеча и закинула свитки на стол, за которым сидела Исида. Про измену было ложным, но она это сказала, чтобы возродить эмоции. Её речь звучала уверенно и как всегда внушительно. - Заслуживает ли он находиться в твоём разуме, милая, если он сделал это с твоим братом, да ещё и заставив тебя страдать? Хотя и ты хороша, твоя душа стала чёрствой, ведь ты видела Сета и не помогла ему! Это потешно, ведь ещё в правлении Сета ты видела его страдания и боль. Самое ужасное для мужчины, являющийся воином, это бесчестие. Ты помогла ему стать этим бесчестным воином. Увидев золотой глаз, обрамлённый очертанием урея, Исида испытала великий ужас. Автоматически в голове и в воспоминаниях начали появляться противнейшие эпизоды. Если ранее они просто упоминались, то сейчас, после того, как та посмотрела в глаза Сехмет, эти эпизоды с такой точностью и красочностью оказались в её голове, что она невольно присела на стул, держась за голову. Страх того, что богиня войны скажет вслух то, о чем думает она. Страх того, что могло бы ещё что-то произойти в её отсутствие. Слова ядовитые, но чертовски правдивые не открывали глаза, а лишь давили на Исиду, которая не могла решиться, что же именно она испытывает к Осирису? Помимо слов, покоя не давала Исиде, увидевшей глаз Сехмет. Бытует мнение среди всех богов, кроме демиургов, что за маской Сехмет скрывалось совсем не другая личность, а злейшее и мрачное лицо красавицы Хатхор. - А что если он никогда тебя не любил? Что если он и Нефтида творили за спиной наивных божков хаос похуже? - Хихикнула Сехмет, имея в виду Сета и Исиду. - Вы жертвы одной любви. - И вмиг в мыслях у неё появилась забавная мысль, которую она также быстро сказала, обдумав. - Война рушит жизни людей, а любовь - жизнь богов. Быстро переключив своё внимание на свитки, положенные на столе, рука с чёрными длинными ногтями подтянулась к одному из папирусу. Сехмет с властной наглостью вцепилась в него, а Исида, склонив свою голову с унынием глядела в никуда. Присев на стол, львица легонько развернула свитки. Глаза передвигались быстро, желая зачитать нужные строки: - И мукой моею будет, если ты не посмотришь на меня. Ночами и днями вижу лишь цвет твоих глаз... Интересно, чтобы он сделал с ним? Рассматривала она один свиток долго, в надежде найти поэзию, над которой она больше всех потешалась. Был тот стишок, который ей понравился и остался на памяти, но она решила не говорить его наизусть, а прочесть, чтобы Исида видела и слышала подтверждение очередных слов. Ей не нужны были подтверждения, но Сехмет продолжала говорить, отчего Исида начала глядеть по сторонам, находя способ заткнуть ту, кто роется в её разуме. Богиня войны знала хорошо Исиду не потому что в прошлом было общение, но из-за умения Сехмет чувствовать страх. Мать Гора не показывала эмоций, а после произошедшего и чувства не демонстрировала. За долгие наблюдения обличие богини войны - палящее и не щадящие жизни солнце видела, в каких ужасных условиях жила мать фараона. Ей пришлось проститься с гордостью, это было одно из объяснений Сехмет насчёт потери дочерей и сынов Нут и Геба божественности.

Лишь идя образ твой живучий...

Не желая слушать дальше, Исида обезумела. Представила, как сладким голосом Сехмет начнёт читать свитки Осириса, как в конце каждой строчки она услышит истеричный смех, вопиющий неуважение к Исиде и Осирису. Она расширила свои глаза, и очи метались по комнате, в надежде найти способ заткнуть богиню войны. Перед глазами встала ваза с красочным узором, она находилась недалеко, чтобы подняться, взять в руки её и бросить в Сехмет. Ваза, стоявшая рядом со столом, была с изображением двух женщин. Исиде не был важен узор, но именно он был символичным для того, чтобы кинуть его в богиню войны. На вазе красовалась женщины: первая была красивая, на голове её был золотой головной убор, прикрывавший середину длинных волос, вторая женщина была похожа на неё одеждой, но голова и лицо были сокрыты мордой льва. Сехмет и Хатхор. Даже когда богиня магии взяла вазу, Сехмет не шелохнулась и продолжала искать нужные строки. Это беспокойство и флегматичность заставили её нервничать, но приближаться к совершению действия. Когда голубые глаза поднялись наверх, чтобы посмотреть и прицелиться на львицу. Только сейчас Исида понимала, что зрение её становилось мутным из-за появившихся слез. Вся эта ситуация была противна: Сехмет, свитки Осириса, хворь, зрение. И всё это складывалось очередной раз в пользу богини войны. Исида видела лишь слабый силуэт и решительно закинуло вазу на Сехмет. Зрение её обмануло. Ваза полетела и разбилась на стену, а Сехмет, услышав звук битой вазы, прекратила смотреть на свитки, откинув мигов. Но не только звук заставил её дрогнуть, но и маленький осколок, прилетевший к ней и коснувшийся со скоростью к её щеке. Беззвучно ругнувшись, львица гордо и смело поглядела на Исиду, забыв о раннем порезе. Глаза богини магии были заполнены слезами, которые через несколько секунд стали падать на щёки. Львица безропотно глянула на неё и с долей лживого презрения произнесла: - Глупая Исида. И она скрылась, оставив Исиду наедине с мыслями о грядущем. Что же будет с Египтом, если хворь гуляет и убивает людей. Исида была слаба. Увидев золотой глаз, она в ужасе начала метаться по комнате. Да, Сехмет являлась солнечным божеством, дочь Ра, но их отличало что-то. Глаза Солнца видели все, и они не были такими... Пугающими. Вот в чём проявлялось влияние Сехмет - в безумном страхе.

***

Львица открыла глаза, очутившись в знакомых разрухах. Её улыбка становилась всё шире и шире от предстоящего отдыха, несмотря на то, что сон будет проходить в очередных разрухах. Уверен, никому не захочется спать доме под открытым небом, но богиня уже привыкла. Этот единственный пленённый образ хаоса был для неё прекрасным, ведь он соответствовал всему, что творилось в её голове. В дождь можно было спрятаться под какой-то несчастный уголок, еле прикрываемый слабой крышей. Приятность грядущего сна прибавляло пиво, которое Сехмет выпила после встречи с детьми Нут и Геба. Её щеки розовели, а позже краснели и горели. Как же ей было приятно быть пьяной. Независимо от состояния и эмоций: злость, которая заставляет идти на безбашенные поступки по повелению Солнца или счастье, которое показывало такое же пустое безрассудство и безразличие, но без желания резать и уничтожать. Это счастье пьяного даровало ей спокойную и безмятежную подготовку ко сну. Ужасы творились в самих снах, будучи пьяной. Она зверела, если начинала пить это пиво. Но на этот раз она его пила не из желания кого-то уничтожить и почувствовать могущество, но просто заснуть быстрее, независимо от того, что ждать её будет во сне: приятная пустота и бессюжетность или самый ужасный кошмар, где она лишается не жизни, а божественности. Да, это ее главный страх. Ведь без божественной силы ей не быть той, кто помыкает человечных божков. В руке она держала стакан, в котором немного оставалось напитка. Выпивая оставшиеся капельки, Сехмет кинула в сторону деревянную кружку так, что она треснула, соприкоснувшись со стеной. Она прилегла на пол, не сняв даже тяжёлую золотую маску льва. Атрибут, который всегда показывал, кто перед вами. Голова была и так являлась дубовой из-за неизвестного количества выпитого пива. Финиками и пшеницей пахло пиво, которые она очень сильно любила. Не прошло и минуты две, как Сехмет заснула на полу посередине разрушенного зала. Звёзды висели на небе. Ночь была длинной. Только ветер гулял по пустыне, изредко попадая в полуразрушенное здание. Но и этой ночной идиллии настал конец. Вблизи от дворца разрухи менялся воздух. Ветер стал тихим, будто чувствовал чьё-то присутствие. Как покорённый зверь ветер полностью затих, а образ из ночной тьмы со временем начал виднеться. Лунный свет падал на бледную руку, державшую хекет - длинный и двухцветный крюк. Анубис. Вид его был никаким в прямом смысле слова. Взгляд из-под маски был пустым, вечно бездумным, в какой-то степени глупым. Стоя около разрушенного дворца, вмиг от безэмоционального выражения лица ничего не осталось. Он сузил брови, вспоминая о прошлой работе. Ему предстояло весь этот день выслеживать и искать её, а ведь помимо поисков свихнувшейся богини, Анубис параллельно пытался разобраться с умершими от хвори. От такого наплыва ответственности бог мёртвых на шагу близился к гневу, но окончательно испытать его он планировал тогда, когда найдёт воровку Сехмет. Сжав свои губы, Анубис огляделся по сторонам и решил войти в разрушенный дворец. Бог мёртвых был уверен, что она там. Прохаживая по всему Египту, в надежде найти её, оставалась лишь пустыня. И как же он был прав! И Сет, и Сехмет божества войны, их связь с пустыней имела смысл, ведь изначально пустыня была создана для врагов, запутывающиеся на пол пути к Гелиополю. Шествуя спокойно, с накладкой на голове, его глаза опускались, желая разглядеть пол, по которому он шёл. Это был лишь вход в дворец, а значит ему надо было идти дальше. Куда не глянешь - всюду песок и отломанные камни. Под влиянием тьмы виден был лишь слабый золотисто-коричневый цвет с синей тенью. Анубису привычно видеть такую картину перед собой, ведь все его воспоминания были связаны лишь с Дуатом. Расхаживая по залам, он видел фрески и множество колон. Цвета фресок уже давно высохли и не имеют больше того былого интереса, который когда-то появлялся в прошлом. И стали краски монотонными и под властью ночи казались ещё тусклее и неинтереснее. Для Анубиса же фрески неполные и тусклые стали яркими, благодаря собственному интересу. Иероглифы, изображения богов - все это было создано руками талантливых художников. Но как бы влюблённо не глядел на них бог мёртвых направился дальше, разыскивая её. С каждым шагом он переставлял хекет и расхаживал. И вот он, тронный зал. Величественный ранее, но сейчас в углу лежит спящее тело в маске. Золотой лев. Сехмет. Это выглядело странно. Не на троне, а на полу. Кровати не было. В этих разрухах красоты Анубис не видел. Мутно, беспорядочно и однотонно. Цвет песка и камня, пустыня ему не нравилась, но вот наблюдать за тем как спит Сехмет его на секунду заставило смутить. Он подошёл к спящей женщине. Вокруг тишина, только слабый ветерок летал, изредка заставляя дергаться накладку. Анубис сузил свои глаза и из неоткуда, словно из воздуха, появился в его руке кинжал. Отбросив в сторону хекет, бог мёртвых приблизился к спящей богине. Не подумайте, что он хотел ей перерезать горло или что-то ещё похуже, пусть и в виду некоторых событий желание увеличивалось. Он планировал выяснить, где лежат теперь свитки, и кому уже известно о содержании. Анубис встал рядом с ней и приближал руку с кинжалом к её шее. Она спала в накладке, храпела, изредко бормоча что-то непонятное. Половина видного лица была очень румяной. Красные горячие щеки и сочные алые губы. Анубис присел и навис над спящей львицей и уже было готов пригрозить ей. Нож упёрся ей в шею, и она почувствовала холодное острое лезвие. Открыв лениво глаза, прикрытые маской, Сехмет потихоньку трезвела. Богиня очередной раз пробормотала что-то неопределённое, таким спокойным тоном, что Анубис думал, что та всё еще спит. "У-бе-ри-и..." - говорила она ему, чуть ли не шепча. Нависая над ней, он заметил, как губы её сложились в улыбке. Казалось, Сехмет была расслаблена, ведь она была спросони. Она резко подняла свою руку и схватила запястье Анубиса, передвинув руку с кинжалом. Крепко и сильно придерживала, чтобы тот не смог обратно поставить кинжал у горла. Сузив свои глаза, бог мёртвых понял, что сопротивляться не может, не потому что она сильная, но что-то было с ней не так. Можно было слабо разглядеть, как под маской светились глаза. Затемнено было вся верхняя часть лица и разглядеть подробнее нельзя ничего, кроме радужки и зрачков. На секунду Анубис почувствовал, как страх начал появляться и он застыл, что даже женщина смогла передвинуть его руку. Не знаю, что повлияло больше на него, влияние или страх. Тело застыло, и Сехмет поднялась, схватив руками его за плечи так, что он уже оказался в лежачем положении. Она без стыда и смущений, которых бы могла испытать в трезвом состоянии, села на его живот. Увидев злосчастный кинжал в правой руке мужчины, богиня войны освободила свою руку, взяла кинжал и без сожаления бросила его в сторону. - Совсем ничего не боишься? - Речь её была не такой точной, голос под конец фразы завывал. - Ты?... - Вопросительно начал Анубис, заканчивая задавать вопрос уже у себя в мыслях. - Где свитки? Её лицо выражало далеко недружелюбные мотивы, но улыбка её оставалась на лице. Эти губы всегда складывались в насмешливой и надменной улыбкой. Она была не такой как всегда, при первых встречах Сехмет казалась, нет, являлась уверенной, но сейчас она выглядела как чудовище со зверской силой. Его пугало собственное положение, эмоции и лицо львицы, а в особенности то, как уверенно она сидела на нём. Понятно было, что она не собрана, ведь её разбудили посреди ночи. Но эта несобранность сыграла на руку Анубису. Пребывая в ужасе, бог мёртвых смог собраться и дать отпор Сехмет. Богиня войны совершила ошибку, когда освободила свою руку и прекратила держать Анубиса. Бог мёртвых успел собраться и резко отодвинул женщину, что та отлетела на единственную крепкую стену, которая была недалеко от них. Почувствовав соприкосновение спины со стеной, тело податливо упало на пол. Если бы Сехмет не пила, то она бы смогла как-то увернуться, но она явно не ожидала такого визита. Богиня, упав на пол, почувствовала, как лицо стало неприкрытым. Накладка валялась поблизости. Зажмурившись, богиня закрыла руками лицо, интуитивно помня, где находится маска. Из-за боли в спине ей оставалось только ползти до накладки. Ей хотелось скрывать своё лицо, не потому что она как-то боялась или была неуверенна в себе, наоборот маска являлась частью образ. Без накладки она больше похожа на Хатхор, образ от которого она родилась, а маска давала ей индивидуальность, скрытность и некую часть уверенности. Передвигаясь быстрее, она шипела проклятия. Повернувшись спиной к богу мёртвых, Сехмет всё-таки доползла до накладки. Каждая попытка передвижение лишало её покоя, ведь резкое и быстрое движение давала ей боль. Она подползла к маске, открыв глаза, смотрела в хищную морду львицы. Глаза светились, как фонари, богиня уже планировала надеть маску и подняться, как бы тяжело ей не было. Только уже были слышны шаги и тень мужчины приближалась к ней. Рядом уже стоял Анубис. Стоя со спины, он решил не тянуть время и также взял её за плечи, приближая к себе. Как только богиню подняли, она осознала, насколько жалко сейчас выглядит. Полутрезвая, непонимающая как всё так произошло, что богиня Сехмет не смогла дать отпор. Он крепко придерживал её уже за предплечья. Как бы любопытно не было посмотреть, какое у неё было лицо, Анубис терпеливо помогал Сехмет сесть так, чтобы спина так сильно не страдала. Но видимо что-то пошло не так. Перед тем, как посадить её, он вспомнил, как был зол, поэтому притянул и пододвинул к себе тело так, чтобы Сехмет точно его услышала. "Это моя карма?" - вот, что крутилось в голове богини, сужая глаза от ненависти, понимая, насколько неприятно было чувствовать расплату за свои поступки. Позже бог мёртвых усадил её и повторно спросил: - Где свитки? - не ожидая ответа, Анубис прекратил держать её. От резкого освобождения Сехмет рефлекторно согнулась, это привело к тому, что спина начала повторно болеть. Резкость и агрессию по отношению к Сехмет объяснима? Он озлоблен из-за той забавной, по мнению богини, ситуации, но как он нашёл её? Вопросы появлялись невольно, но спрашивать она явно не желала. Подобный поступок давал понять Сехмет то, что с ним стоит считаться, по крайней мере сила демиурга чувствовалась. Демиург силён тогда, когда он сам осознаёт, кто он. Тогда богиня напряглась и решила молча наблюдать за тем, что будет дальше. Если он всё-таки узнал, что он демиург, то есть вероятность высока, что сегодняшняя её ночь будет последней. Да, она могла бы так подумать, но через секунды решила спокойно рассудить. Пока богиня рассуждала о том, почему Анубис не испугался её, неполноценный демиург скрывал свой страх за спокойным лицом. "Да, бог, да, демиург, но человечный! Что же он сможет сделать с дочерью, внучкой и женой демиургов? Покровительство Нуна, лояльность Ра, бывшая жена Птаха. Нет, он не тронет меня. Перекид в стенку был его максимум." Контролировать ситуацию у неё не получалось, только отчаиваться она не планировала, и Сехмет принялась говорить уверенно, будто толканий в стену не было. Пусть она была и зла на человечного божка Анубиса, но вот хитрить с осознанным демиургом (ещё, к тому же неизвестно, осознал ли он собственную природу) как-то не хотелось. Надевая накладку, богиня войны начала говорить: - Вернула на место. - Ответила она смело, будто бы забыв о том, о чём она задумывалась. Решила действовать на свой риск и страх. Смелость появилась совершенно невольно. Сехмет почувствовала, как спина её стала чуть крепче, так она поняла, что всё пострадавшее восстановилось. Волнений стало чуть меньше. Появление Анубиса и ранее происходящее тут выбило её из колеи. Богиня войны не знала, как реагировать на появление Анубиса, заведомо зная детали. Действия бога мёртвых по отношению к ней были чрезвычайно безбашенными, если бы он был просто богом, то ужаснулся как Исида, но он ответил ей ударом, видя влияние, видя её глаза. Неужели он не видел влияния? Сехмет встала, выпрямив спину. Почувствовав, что внутри её тела всё было крепко, она повернулась к Анубису и опять улыбнулась. Улыбнулась так, будто ничего и не было. Так она демонстрировала свою уверенность, но бог мёртвых на этот раз внимательно поглядел на неё. Его очень многое насторожило за весь день, но то, как вела себя Сехмет, заставляло его очередной раз удивляться. Она опять вывела его на эмоции. Гнев, удивление, задумчивость и любопытство родились в нём благодаря появлению богини войны. - Вы же врёте. - Скрестил он руки, а позже он повернулся спиной, чтобы взять рядом лежащий хекет. Произносил он это с тихой агрессией, явно успокаиваясь постепенно. "Нет, он ничего не узнал, это играет мне на руку." Пока он стоял спиной Сехмет приблизилась к нему, желая говорить с глазу на глаз. И вот когда бог-шакал смог взять хекет, перед собой он увидел богиню. Она стояла спокойно, смотря на него с любопытством. На этот раз на её лице не было улыбки, Сехмет глядела на хекет, позже ответила. - Где я соврала? - Спросила Сехмет, подходя ближе. - Я вернула всё на место. А теперь будь добр, объясни, как ты здесь оказался? - В чём подвох, Сехмет? - Вопросительно он поглядел на неё, когда та так уверенно шла, что заставила смутиться его и отшагиваться назад. - Лучше ты мне объясни, в чём подвох, милый Анубис? - Спросила она, встав вплотную. Пусть глаз её не было видно, но Анубис чувствовал, что она смотрит на него в упор. - Как так оказалось, что тебе известно моё местонахождение? Откуда такая наглость, что ты заламываешься сюда, чтобы пригрозить мне кинжалом? Сехмет знала ответ на второй вопрос, но решила его задать, желая услышать подробный ответ. Но она явно не ожидала услышать начало рассказа именно таким. - Я сбежал, чтобы найти их. - Сузил глаза шакал. - Кого, "их"? - Заинтересовано произнесла богиня. - Ответы. Вы недостаточно мне рассказали...