Инстинкт

Ямато-сама, чей возраст Сугуру был неизвестен, была бабушкой, однако на свой возраст не выглядела. Годжо вообще выглядели намного моложе, чем на свой реальный возраст. Это начиналось с Сатору, но теперь, когда Гето сидел в комнате с двумя женщинами, он не мог не отметить, что это явная наследственная черта. Потому что Кейко-сан нельзя было дать больше, чем тридцать лет, а Ямато-сама больше, чем пятьдесят. Можно было бы предположить, что они просто слишком рано вышли замуж. Слишком рано родили наследников, своих детей. Но. Сугуру чувствовал, что на самом деле это не так. Возможно, по традициям клана, они действительно рано вышли замуж и рано родили, однако это случилось явно не настолько рано, как его собственный возраст, во время которого он оказался в положении. Более того, чувства собственной правоты лишь усиливались от взгляда Ямато-сама. Он просто… был таким. Этот взгляд. После слов Сугуру на некоторое время воцарилась тишина. Краем глаза он понял, что Сатору неловко посмотрел на Кейко-сан, свою мать, но сам Гето так и продолжил внимательно смотреть на Госпожу Годжо. На миг в её взгляде что-то промелькнуло. Лицо, и до этого момента полностью собранное, не дрогнуло даже на миг, но вот глаза — глаза да, в глазах у женщины что-то пробежало. Какие-то мысли. Инстинкты Сугуру легко подсказали, что эти мысли касались именно его и только его. Не Сатору. Не будущего ребёнка. А именно его, Сугуру. — Это замечательная новость, — легко и с некоторым воодушевлением сказала Кейко-сан. На её лице, когда Сугуру, не удержавшись, посмотрел, оказалась лёгкая, более бодрая и счастливая даже, улыбка, когда она посмотрела на Сатору, а потом снова на него, Сугуру. Гето не смотрел прямо, но всё ещё внимательно следил за Ямато-сама. Он заметил, как та на мгновение дёрнула губой, прежде чем растянуть их в улыбке. Её спокойный и уверенный голос был краток: — Удивительная новость, — прозвучало странное словосочетание не менее странным тоном. Если бы Сугуру не слушал её столь внимательно, то мог бы и не почувствовать, что показное счастье было слегка притворным. — Могу я узнать о сроке? О ваших планах? Гето честно сказал срок с точностью до дня, насколько мог, после чего легко поделился своими планами: — Мы с Сатору планируем оставить ребёнка, однако я не планирую вступать в клан, брак или же принимать метку. На данный момент я бы хотел узнать побольше о том, как это отразится на ребёнке — его статусе, наследстве, ну и многое другое. Кейко-сан была той, кто мгновенно подхватил тему. — У клана Годжо есть специальные ритуалы, которые должны будут подтвердить родство. Некоторые из них можно провести уже на данном этапе, однако гораздо предпочтительнее сделать это после рождения ребёнка. После этого он будет признан потомком Сатору-сама и мы можем провести признание его наследником. Как только Сатору-сама сделает это официально, факт рождения вне брака не будет иметь никакого значения для статуса, наследства или каких-либо других привилегий. — Да, — кивнула Ямато-сама лёгким движением головы. — После признания и принятия ребёнка Сатору-самой ничто не будет иметь значения. Он станет законным наследником. Гето, планируете ли вы воспитывать ребёнка вне клана? Вопрос был задан так, что его внезапность Сугуру осознал далеко не сразу, а оттого слегка помедлил с ответом. — Пока что это ещё не решено, — несколько уклончиво ответил он, не смотря на Сатору. — Имеет ли это какое-то значение? Это действительно не было решено окончательно. — Нет, не совсем, — ответила Ямато-сама. — Разве что слухи, но это не будет иметь большого значения. Однако клан Годжо хотел бы предложить вам остановиться в поместье на время беременности и родов, чтобы мы могли позаботиться о вас и предоставить лучших врачей клана. На последних словах Сатору приподнял голову. У него очень плохо получалось делать вид, что он не заинтересован, в отличие от его бабушки, Госпожи Годжо. Сугуру… заколебался. На самом деле клан Годжо, находившийся в Киото, решал некоторые его проблемы с Токио, начиная от техникума и заканчивая людьми, с которыми ему пришлось бы видеться, будучи в положении. Гето всё ещё слишком хорошо помнил, как на рано забеременевшую девушку чуть ли не каждый указывал пальцем, поэтому ему бы совершенно не хотелось повторения этой истории, но уже с ним в главной роли. А его знакомые пусть и не укажут пальцем прямо, но явно будут шептаться. Любой бы стал говорить о таком, обсуждать, думать о том, что было в его, Сугуру, голове, раз он допустил такое. Шептаться будут и соседи — не-маги. Не-маги, которые создают многочисленные проклятия одним лишь своим существованием. И среди которых жить Сугуру совершенно не хотел бы. О чём он пока что пытался не думать, потому что и без того было о чём подумать. Но здесь, в этом лесу Киото, не было ни не-магов, ни даже намёка на проклятие. Хотя бы след проклятия, пусть даже самого слабейшего. Также клан Годжо не был плох, вот в чём дело. Да, это клан, здесь явно какие-то свои многочисленные заморочки, но — они родили и вырастили Сатору. Это его семья. Если Сугуру будет жить где-то в Токио, то значит ли это, что Сатору, который будет жить с ним же, будет намного меньше времени проводить с кланом Годжо? Кланом, который является его семьёй? Сугуру не хотел бы отделять от Сатору его семью. Ему была противна одна лишь мысль о том, что он каким-то образом ограничивает Сатору и манипулирует таким образом, чтобы втёмную приобрести больше влияния. Место было хорошим, если говорить откровенно. Свежий воздух, кругом лес, нет проклятий, а люди — семья Сатору. Почему бы ребёнку Сатору не вырасти там же, где вырос его отец? Не то чтобы у Сугуру была семья. У него, конечно, были родители, с которыми ещё предстояло разобраться в виду его положения, но это было совершенно не то же самое, что у Сатору. Сугуру не хотел бы отдалять Сатору от его семьи. А жить в клане, на первый взгляд, да и на второй вроде тоже, было неплохо. Даже не «неплохо», а скорее — «хорошо». По всему выходило, что жить в клане намного лучше, чем вне его. Да и беременность… Честно говоря, Сугуру понятия не имел, что делать. Ему нужна была, пусть и небольшая, но помощь, здравые и полезные советы по этой теме, а кому он мог бы доверить это, если не Сатору и его семье? Сугуру даже матери своей не мог доверять. Кто знает, что та сделает, если узнает. С другой стороны, мама Сатору, вроде бы, была рада новости, а его бабушка, наоборот, хотела, чтобы он был в клане, а не за его пределами, несмотря на то, что Сугуру поставил не совсем удобные для самого клана условия. Но и соглашаться вот так вот, внезапно, Сугуру совершенно точно не стоило. А вот что сделать нужно — так это немного обсудить предложение с Сатору, имея в голове хотя бы минимальное представление того, какой на самом деле клан Годжо. — Спасибо за предложение, мы подумаем об этом, — возможно, немного медленнее обычного сказал он. В глазах Ямато-сама снова что-то промелькнуло. Сугуру не мог сказать, что, а времени разбираться с этим не было. — Уже вечер, — факт. — Гето, если вы не против, как насчёт медицинской проверки у наших врачей? Это займёт какое-то время, поэтому вы могли бы остаться на ночь. На мгновение мелькнула весьма параноидальная мысль, что вот он, тот самый подвох, который он так долго искал. Что сейчас его отправят на приём у врача, а там проведут экстренный аборт, потому что на самом деле нельзя, чтобы такие, как Сугуру, портили репутацию Сатору, у которого, несомненно, будет великое будущее, где незаконнорожденные дети станут неким пятном на безупречной репутации. Или не на приёме. А ночью. Накормив каким-то отравленным ужином. Специальным ядом, после которого не остаётся никаких следов; или с отсроченным действием, чтобы на клан Годжо не пало никаких подозрений. Стараясь выбросить все подобные мысли из головы, он вежливо согласился, не зная точно, стоит ли это делать: с одной стороны, это клановый врач, и он явно проведёт намного более точный осмотр, учитывая тот факт, что они были магами; с другой же стороны, это был клановый врач, который был на стороне не Сугуру, а клана Годжо, которому он не мог полностью доверять. — Я проведу вас, — практически сразу сказала Кейко-сан, кидая взгляд на Сатору так, словно спрашивала разрешения. И, видимо, это этим и было, понял Сугуру, потому что Сатору кивнул так, словно отвечал на невысказанный вопрос, понятный только лишь для Годжо. Мама Сатору встала, поклонилась сначала Сатору, а только потом Ямато-сама. Сугуру последовал её примеру, с тем лишь исключением, что кланялся не низко, сохраняя собственное достоинство, если оно ещё у него осталось. После этого они молча вышли из комнаты; Сатору за ним не последовал, и это мгновенно заставило пойти по спине лёгкому холоду, так что он сглотнул, пытаясь успокоить собственные нервы. Если бы Сатору думал, что что-то не так, он бы последовал за ним, или что-то сказал, или дал бы знак, несомненно. Но когда Гето кинул на него взгляд, тот выглядел скорее задумчивым. В хорошем смысле; задумчиво-довольный даже, расслабленный, словно некий вес внезапно сняли с его плеч, но для самого Сатору это осталось незамеченным, потому что веса всегда было слишком много, чтобы такая мелочь могла стать значительной. Но Гето это сразу заметил. Он всегда очень пристально, очень внимательно наблюдал за каждым движением Сатору, анализируя каждое моргание, каждый вздох, каждое движение, поэтому мог видеть даже то, чего не видел никто другой. Сатору расслабился. Пусть и совсем немного, но он расслабился, потому что сейчас Сугуру шёл к клановому врачу вместе с мамой Сатору. Волновался ли Сатору за него? Определённо. Доверял ли своей семье? Этого Сугуру сказать точно не мог. Скорее да, чем нет; возможно даже, что определённо да. Но одно было ясно точно — Сатору стал менее напряжённым. И это что-то да значило. И даже не «что-то», а очень даже многое. Потому что что это, если не самое чистое, самое откровенное место в душе Сатору, его самые искренние чувства по поводу отношений между Сугуру и кланом? В этот момент Гето не мог не вспомнить их разговор одной ночью. О том, нужно ли Сугуру жить в клане, обязательно ли это, есть ли разница. Сатору сказал, что ему всё равно. Дал понять, что выбор за Сугуру. А прямо сейчас Сугуру понимал, что жить в клане не так плохо, как он думал, имея перед собой единственный пример в виде Зенинов. Или даже Камо, даже если и в меньшей степени. Так сказать, взгляд со стороны разительно отличался от взгляда изнутри. Клан… Возможно, клан Годжо был не столько кланом, сколько именно большой семьёй. Своеобразной, не без проблем или каких-то тёмных историй, но семьёй — причём семьёй Сатору. И эта семья заботилась о Сатору. Поэтому Сугуру, идя сейчас ко врачу вместе с Кейко-сан, не мог не думать о предложении Ямато-сама. О том, чтобы жить в клане во время беременности, родов. Может быть, что даже после всего этого. Омеги ведь обычно идут в семью супруга после замужества, верно? Некоторые так и живут — с родителями и бабушками-дедушками, иногда даже прабабушками и прадедушками, потому что семья большая. А клан — это семья. Так что… опять же — почему бы ему не остаться здесь? Тем более когда сам Сатору так явно принимал его в свою семью; настолько, что даже предложил называть Кейко-сан мамой, толком их не познакомив. Да, кивнул Сугуру, почему бы и нет? Это звучало очень даже… необычно, конечно, но ему нужно просто отбросить любые мысли о подводных камнях и тёмных семейных секретах, потому что не все семьи такие, как его. То, что его родители его подвели и продолжают подводить до сих пор, не значит, что у Сатору будет также. И он это видит. Ну, насколько может видеть сейчас. — Кейко-сан, — чувствуя немного неловко, обратился к женщине Сугуру. Та плавно перевела взгляд, легко улыбаясь: — Да, Гето-сан? — Наверное, это не очень вежливо спрашивать, но мне интересно, где я буду спать, — Гето неловко рассмеялся, убрав правой рукой нависшую на глаза чёлку. Кейко-сан только ярче улыбнулась, но спокойно покачала головой без единого упрёка или слова против. — Не стоит чувствовать себя неловко, Гето-сан, ведь вы гость Сатору-сама, — сказала женщина, после чего повернула в другой коридор, точь-в-точь такой же, как и раньше. Сугуру с некоторым интересом, любопытством даже, подумал, что заплутать здесь будет очень просто, но исследовать это место — весьма интересно. — В главном поместье есть главное крыло, принадлежащее главе клана, крыло для будущих глав и наследников, крыло старшего поколения, крыло старейшин, для собраний, для гостей, гостинная, в которой мы были, а также другие отделения, о которых я могу рассказать вам позже. Ямато-сама сейчас живёт в боковом левом крыле, а Сатору-сама, как будущий глава, находится в центре. Так как вы его гость, то ваша комната для сна будет рядом с его. — Ясно, спасибо, — ответил Сугуру, пытаясь уместить целый пласт информации так, чтобы нигде не запутаться. Получалось у него не очень, потому что выходило неясно, где, кто и почему живёт. — А где живёте вы, Кейко-сан? — В левом крыле вместе с Ямато-сама, но ближе к центру, — спокойно ответила женщина. То есть, если идти от центра, то выходило, что сначала идёт Сатору, потом Кейко-сан, а потом Ямато-сама, тогда как на самом деле их статусы были… точно не в таком порядке, наверное. А как называются вот эти вот «центр» и «левое крыло» в плане «для главы» и «для наследника», было тоже непонятно, хотя бы потому что Кейко-сан жила вместе с Ямато-сама, когда явно не должна была этого делать. А ещё Сугуру ничего не слышал о мужчинах, что понял только сейчас. Ничего об отце Сатору или же о его дедушке — или другой бабушке с другим дедушкой, но это было запоздалой мыслью. В конце концов, маги умирают молодыми. Не будет удивительным, если Сугуру узнает об этих людях позже, встретив в жизни, но и не совсем удивительно, если никогда более не встретит. Он отбросил ненужные мысли, когда они снова повернули в сторону, а потом Кейко-сан, сделав несколько шагов вперёд, отодвинула сёдзе, но и сама отошла, чтобы пропустить его первым в, очевидно, медицинскую палату. Сугуру ничего не оставалось, кроме как войти внутрь.

***

— Чёрт, — протянул громко Сатору, практически врываясь в комнату. — Как же я устал! Сугуру лишь приподнял бровь, с каким-то новым интересом разглядывая своего друга в этой незнакомой обстановке традиционной японской старой семьи, где, куда ни плюнь, было явно что-то дорогое и редкое, если не в единственном экземпляре, произведение искусства, будь то картина, ваза или простая, исключительно с виду, кисть. Тот легко и — также плавно, как и Кейко-сан; удивительное родственное сходство, о котором он теперь знает, — прошёлся вдоль стены, ничего не зацепив, а потом практически упал на расстеленный футон Сугуру, уже заранее кем-то подготовленный. — Что ты здесь делаешь? — спросил он вместо всего остального, потому что как бы он ни был рад прямо сейчас видеть Сатору, но они укладывались спать, а прямо за этими тонкими сёдзе был весь остальной клан Годжо. И пусть Сугуру за весь день не слышал даже намёка на шум, это не значит, что Сатору должен врываться в его комнату с такой помпой, ведь их могут услышать. Что, кстати, очень подозрительно, теперь, когда он подумал об этом, потому что здесь были люди, и их было не так уж и мало, значит, хоть какой-то шум должен быть, а его почему-то не было. Если и был, то Гето за весь день ничего не слышал. А ещё Сугуру был омегой, о чём все остальные маги прекрасно знали. И было явно не очень прилично, чтобы Сатору, даже если и будущий глава клана, врывался в комнату омеги так поздно. Даже если он беременный. Пусть об этом и знает всего пять человек, включая его самого. — Я устал, — выделил слова Сатору, поудобнее разваливаясь на футоне так, что часть его… кимоно? хаори? Что бы то ни было; оно немного оголило бледную грудь, весьма неприлично демонстрируя преступно розовый сосок альфы. Сугуру почти мгновенно прикипел к этой части тела взглядом, но не подал виду, продолжая разговор: — Тогда иди спать, если ты устал, — хотя на самом деле Гето весьма хотел бы поговорить с Сатору обо всём за день, чтобы высказать свои мысли и, внимательно пронаблюдав за транслируемыми мыслями друга на лице, принять решение по поводу проживания в клане. Но если тот действительно устал, то об этом можно было бы поговорить и утром. Время у них было. Сатору уставился на него. Он был уже без очков, только после ванны. Всё ещё с влажными волосами и кожей; у него немного блестела шея от воды, а ворот немного промок. Видимо, кто-то очень плохо вытерся. — А я что, по-твоему, делаю? — с искренним недоумением спросил Сатору, даже приподнимая голову от подушки. — Ты лежишь в моей постели, — сухо озвучил Сугуру. — Да, — весомо сказал Сатору. — Чтобы лечь спать. — В моей комнате? — приподнял Сугуру брови. — Ты с ума сошёл? Лицо Сатору удивлённо вытянулось. Он даже присел, скрестив ноги и положив руки на колени. Сугуру наконец-то отвёл взгляд от соска. Не потому что хотел. И не потому что глаза Сатору были более красивыми, чем этот нежно-розовый сосок. А потому, что, когда положение тела сменилось, то сосок, будто бы застенчиво, скрылся за тканью. — А где мне ещё спать? — спросил друг более высоким голосом. — В своей комнате, Сатору, ты должен спать в своей комнате, — вздохнул Сугуру, закатывая глаза. — Но ты спишь здесь! — претензионно высказался Сатору так, словно делал всемирное объявление войны величайшего масштаба. — Сатору, — вздохнул Сугуру, чувствуя внезапную усталость, а потому снова вдавливая палец в центр лба. Он прикрыл глаза, чувствуя, как волосы опускаются по плечам, по вороту точно такой же традиционной одежды, как и у Сатору, разве что попроще, из-за разницы в статусах. Но лишь совсем небольшая разница, потому что, конечно же, он, очевидно, был важен для клана Годжо. Ну, или хотя бы ребёнок Сатору. — Сугуру, — внезапно сказал Сатору более мягко, а потом потянулся к нему так, словно хотел взять его за руку. Он бы ни за что не дотянулся до практически другой части комнаты, если бы Гето не сделал несколько шагов вперёд, хватая того в ответ раньше, чем успел понять, что делает. Сделал. Его потянули на футон. Пол был тёплым, грел так хорошо, что не было ни холодно, ни жарко, так идеально, что почти хотелось спать, особенно после не самого простого, пусть и не самого трудного дня. Сугуру послушно сел рядом, устало смотря на Сатору, в ожидании очередной ерунды, которой он обычно всегда был рад, подхватывая настрой, но в этот раз слишком усталый, чтобы забавляться вместе с другом. — Сугуру, — ещё раз сказал Сатору; голос был, на удивление, более серьёзным, не так, как-то, что обычно делал Сатору. — Никто на самом деле не ожидает, что мы будем спать в разных комнатах, знаешь? Вот эту комнату, — чужая рука обвела пространство, мельком обозначая стены. — Приготовили просто для приличий. Я думал, что мы будем спать у меня, но ты почему-то решил спать здесь, хотя на это вообще не было намёка. Сугуру молчал, внезапно понятия не имея, что сказать. Смотреть в яркие и пристальные глаза Сатору внезапно оказалось для него слишком тяжело, поэтому он просто поджал губы и отвёл взгляд в сторону, как никогда резко осознавая, что это не поможет. Потому что Сатору, его Сатору, имел целых Шесть Глаз и прямо сейчас видел Сугуру со всех триста шестьдесят градусов. По кругу, снизу, сверху, внутри и снаружи. Он подавил порыв поёжиться от чужого внезапного, непривычного, пусть и — совсем немного, но всё же приятного — внимания. Заботы, даже если Сатору, возможно, не совсем это осознавал. Гето привык соблюдать приличия. Быть вежливым. Добрым, хорошим, умным и послушным мальчиком. Иногда он мог сделать так, чтобы это было не в укор ему самому. Иногда — нет. Сейчас был как раз такой случай. Не было никакого смысла спать раздельно. В разных комнатах. Сатору был полностью прав. И Сугуру на самом деле ведь даже не хотел этого. Он мог, но зачем? Просто для каких-то приличий, в которые всё равно никто не верит? Бога ради, он беременный. Через пару месяцев это никак нельзя будет скрыть, так есть ли вообще смысл соблюдать какие-то приличия прямо сейчас? В этой части дома даже слуг почти не было. А если и были, то так мало, что на них и днём нельзя было напороться. — Нас могут услышать, — высказал он последний, весьма хлипкий аргумент. — Стены тонкие. — Здесь стоят талисманы, — Годжо оглянулся, словно проверял. — В каждой комнате они есть, чтобы шум не разносился по округе и стояла тишина. — Так вот почему здесь так тихо, — выдохнул Гето, осознавая. Не то чтобы клан Годжо был прям кладбищем с идеальной тишиной. Но было тихо. А звуки леса внутрь не доносились. Ни птиц, ни диких животных — если те вообще здесь были. Это ведь большие территории клана. Могли провести зачистку, чтобы выгнать хозяев леса, чтобы не было никаких эксцессов. — Слишком тихо? — почему-то шёпотом поинтересовался Сатору, снова оглядываясь по сторонам. Оглядывался так, словно собирался что-то сделать. Сугуру немного зациклился на последней мысли, потому что было, на самом деле, весьма очевидно, что Сатору прислушивается к каждому его комментарию о доме Сатору, потому что это явно была альфья штучка. Дать омеге дом, хороший и крепкий дом, тот, который ей понравится, чтобы омега могла построить там гнездо. — Нет, хорошо, просто было немного странно, — пожал он плечами, а потом, оглянувшись на футон и немного странную, в этот раз, комнату, спокойно встал. Сатору удивлённо повернул к нему голову, тут же переключая внимание, словно в нём щёлкнул выключатель. — Ты куда? — вырвался вопрос в воздух. — Ну, эту комнату ведь приготовили только для приличий, верно? — спросил Сугуру. Это был риторический вопрос, но Годжо мгновенно кивнул. — А мне бы хотелось увидеть твою. Его альфа моргнул. Удивлённо, смущённо и, внезапно, капельку стеснительно, прежде чем решительно встать и быстрым шагом направиться на выход, чтобы оказаться в лабиринте многочисленных коридоров. Он последовал за Годжо, по пути наконец-то высказывая эту мысль: — Эти коридоры такие одинаковые, как здесь ориентироваться? — Э, не знаю, — Сатору моргнул, смотря на него так, словно не совсем понял вопроса. — Ты просто… идёшь туда, — чужая рука взмахнула вперёд и в сторону. А спустя несколько шагов Сатору сделал поворот. Гето молча поднял бровь, потому что ему подобное указание совершенно не помогло. Он даже поворотов не видел до тех пор, пока не оказывался рядом с ними впритык. — Если я здесь заплутаю и умру с голоду, то это будет твоя вина, — было единственным его ответом. Сатору улыбнулся, сверкая белоснежными зубами, а потом остановился, чтобы открыть очередные сёдзе. Они были больше, отметил Сугуру, на вид даже ещё более дорогие, хотя это оставалось таким же деревом, как и всё остальное. Более новые. Комната его внезапно порадовала. Она была идеальной, на его взгляд: больше почти в три раза, чем та гостевая, где ему постелили «для приличий», хотя и та отличалась просторным пространством; немного беспорядочная и более красочная. Где-то валялись разная одежда, игровые консоли возле телевизора, диски с фильмами и аниме, полки с многочисленными томами манги; мягкие игрушки и такая большая кровать, что туда бы свободно поместилось четыре Сугуру одновременно, не меньше. В его идеальной форме. Было легко представить, как Сатору падает и елозит по этой кровати от скуки. Кровать — не футон, именно кровать. — Не футон? — спросил он с интересом. — О, до десяти лет у меня был футон, но потом я захотел кровать, как в аниме, а потом не смог на ней уснуть, потому что она казалась мне тесной и маленькой, — с новоприобретённым энтузиазмом сказал Сатору, втягивая его в комнату поактивнее и быстро закрывая за ними сёдзе, словно боялся, что Сугуру передумает и уйдёт в последний момент. — Поэтому мама сделала заказ на самую большую, и она оказалась такой огромной, что её нужно было собирать именно внутри комнаты. — То есть её нельзя вынести, — мгновенно понял Сугуру, всё ещё оглядываясь по сторонам. Большие шкафы — японские, в стене, — но есть и современные, на западный манер. Всё немного смешано, немного в хаосе, идеально подходящее для Сатору. Было очевидно, что это именно его комната; и Сугуру внезапно подумалось, как ему, наверное, тесно в общежитии после таких широких простор, ведь там комнаты действительно небольшие, пусть и хорошего размера. Это была комната Сатору. Дом Сатору, внезапно пришло к нему осознание. У Сугуру не было дома. Он никогда и никому не говорил об этом вслух, не давал и намёка на то, что что-то не так, но это был факт: его родители не чувствовались родителями, и жить с ними он больше никогда не собирался. Отношения были шаткими, очень хрупкими, настолько, что редкие звонки чаще всего заставляли нервничать и ходить словно по минному полю. Поэтому для него общежитие было в некотором смысле домом. Местом, где он был самим собой, свободным и, ну, счастливым, наверное? Он определённо был счастлив с Сатору, так что да, общежитие техникума в каком-то смысле было его первым домом. Но вот это место — это место было домом Сатору. И прямо сейчас в этом доме был он, Гето Сугуру. В доме Сатору. В его комнате. И вот это вот — «кровать нельзя вынести» — было таким… таким необычным, но удивительным и приятным. Хорошим. Он сглотнул и облизал губы, внезапно нервничая. Надеясь, что он… что он не чужак в этой комнате, что ему здесь рады, даже если это было и без того очевидно. В конце концов, Сатору его пригласил, впустил и даже пошёл искать, когда его здесь не оказалось. Хотя на небольшой экскурсии Кейко-сан показывала ему, что комната Сатору здесь. Ну, когда вела Сугуру в его комнату, они прошли здесь, и она упомянула об этом мимоходом, весьма ненавязчиво, теперь, когда он вспомнил об этом. Он сложил руки в рукава, наблюдая за действиями Сатору, не совсем решаясь сразу хозяйничать в его комнате. — Ага, нельзя, — хмыкнул Сатору, проходя вперёд и практически падая на пружинистый матрас. Потом он повернулся, ёрзая, чтобы, ухмыляясь, посмотреть на Сугуру. Хвастаясь. Гето на подобное самодовольство только приподнял бровь, наклонил голову набок, так, чтобы чёлка свисала, привлекая чужое внимание. Соблазнительно проговаривая: — Хороший альфа. Хорошее, замечательное, самое лучшее место для моего гнезда. Лицо Сатору тут же исказилось мукой. Он беспомощно застонал, громко, ясно, жалостливо и умоляюще одновременно, падая головой в одеяло, чтобы стонать уже оттуда, ещё громче и отчаяннее. — Су-угу-уру-у! — завыли имя на одной ноте, потираясь и метя запахом и одеяло, и одежду, и саму комнату. Всё сразу, как того требовали внезапно вставшие на дыбы инстинкты. Сугуру на подобное только ухмыльнулся, в очередной раз доказывая, кто истинный хозяин. — Ч-чё-ёрт, — застонал Сатору громко, потираясь об одеяло сразу всем телом, словно пытаясь таким образом утихомирить внезапно вспыхнувший зуд. — Сугуру! — Тс-с, — Сугуру поднёс палец к губам, не прекращая улыбаться. — Не балуйся. — Я выхожу из себя при одной мысли о твоём гнезде, — отчаянно заговорил Сатору. — Особенно здесь! — Хочешь, чтобы я построил его? — легко спросил Сугуру, но гораздо менее уверенно оглядываясь по сторонам. Конечно, вещей у Сатору было много. Богатый мальчик не знает никаких ограничений в выборе, поэтому они лежат чуть ли не на каждом углу, чистые и в большинстве своём пахнущие исключительно чистым запахом именно Сатору, без примеси Сугуру, что делает его запах более острым и оттого более привлекательным для выбора. Заставляет инстинкты обращать внимание в желании взять и собственноручно пометить вещь, смешать запахи, использовать их для гнезда, чтобы полностью почувствовать запах. Вот только это — вещи. Они, конечно, хороши, даже более чем хороши, они прекрасны для выбора, но они не совсем годятся для того, чтобы построить гнездо. К тому же Сугуру не уверен, что готов построить гнездо вот прям сейчас. Несмотря на то, что это дом Сатору, его комната, буквально центр клана, огромной территории и безопасности, всё это для Гето новое и немного непривычное. Ему было бы сложно расслабиться достаточно, чтобы построить гнездо таким образом, чтобы оно ему нравилось. А построить гнездо так, чтобы оно было чуть более, чем нормально, просто ужасно. С родителями он, напичканный лекарствами выше крыши, часто не мог собраться с мыслями достаточно, чтобы сделать что-то нормальное; то и дело вспыхивающие побочки, что влияют на обоняние, совершенно не помогали делу, как и увеличение или снижение концентрации, смена чувствительности кожи и многое другое. В общежитии строить гнездо было легче, однако там попросту мало места. Да, кровать при желании может вместить и Сугуру, и Сатору, и даже девочек, но они лежат впритык, друг на друге, и частенько утром какая-то часть гнезда просто падает на пол. Это не сильно расстраивает его инстинкты, в основном потому что они немного довольны, мол, стая такая большая, что даже в гнездо не помещается, но тем не менее. Построить же гнездо здесь, в комнате Сатору — это… Это прямо сейчас немного нервно. Сугуру просто слишком хорошо знает, слишком хорошо понимает, что опыт будет разительно отличаться. Хотя бы тем, что Сатору будет рядом. Раньше его альфа никогда не смотрел на процесс строения; Сугуру просто строил, когда того нет рядом, или поправлял, менял вещи, когда того тоже не оказывалось рядом. Не потому что стеснялся, а просто потому что так совпало. — А можно? — с чистым, искренним воодушевлением спросил Сатору. — В твоём гнезде всегда так хорошо спать! Слова Сатору мгновенно успокоили любые волнения Сугуру о гнезде. Он улыбнулся, счастливый и приободрённый, но всё же вежливо отказался: — Не сегодня, но, может быть, потом. К счастью, Годжо не стал настаивать подробнее о причинах или об ответе. Не то чтобы Сугуру был против объяснить что-то, что для других людей естественно, и не то чтобы Сатору когда-либо воспримет информацию негативно, но сегодня он действительно был не в настроении для долгих объяснений. А вот для чего его настроение было, так это для желания потрогать чужое тело — розовые соски Сатору поочерёдно то и дело мелькали сквозь ворот чёртовой свободной одежды, дразня, то и дело привлекая взгляд. — Мои прекрасные глаза здесь, знаешь? — игриво спросил тот, заметив, куда именно направлено внимание Гето. — А розовые соски — вон там, — пожал плечами Сугуру, даже не скрывая интереса. И взгляда не отвёл, наблюдая, как упомянутая часть тела покрылась едва заметными мурашками, вставая, выпячивая вперёд, так и маня прикоснуться, стиснуть, облизать и укусить. Сатору, застеснявшись, отвернулся в сторону и прикрылся рукой, поправляя одежду, как мог в своём лежащем положении. Гето же поднял глаза вверх, с удовольствием наблюдая за чужой реакцией — он наконец-то сделал несколько шагов вперёд, оказываясь около кровати, но всё ещё сохраняя пленительную дистанцию в несколько коротких шагов. Его предвкушающая улыбка стала шире под чужим насторожившимся взглядом; но там мелькал тот же самый интерес, пленивший и Сугуру. — Кажется, ты говорил, что в каждой комнате есть специальные талисманы, верно? Под его пристальным, немного прищуренным взглядом Сатору шумно сглотнул, зачарованно кивая. Чудесно, подумал Сугуру, значит, никто его криков не услышит.