Инстинкт

Сказать, что Сугуру нервничал, значило ничего не сказать. А как он мог не нервничать? Конечно, на самом деле не имело значения, что ему скажут в клане Годжо, но на самом деле это было всё-таки весьма важно, потому что это была семья Сатору. И какой бы она ни была, это были люди, которые воспитали и вырастили его, и Сугуру, ну, он не знал, хотел ли он произвести впечатление на клановых людей, чей статус был определённо выше, чем его, но это всё же было на каком-то уровне важно. Так что. Он нервничал. Даже если, по сути, эта встреча не имела никакого значения для… Ну, для того, чтобы решить, что делать; хотя она и имела значение, определённо; в общем, Сугуру нервничал. А Сатору, прилепившийся сбоку, совершенно не помогал. — Как зовут твою маму, ещё раз? — с притворным спокойствием спросил он. Водитель впереди, также пребывавший в шоке, явно старался не оглядываться на них через зеркало. — Понятия не имею, — пожал плечами Сатору. — Я просто зову её мамой. Сугуру сделал глубокий вдох. Рука, не зажатая в чужой хватке, потянулась вверх, чтобы вдавить большой палец в середину лба, словно пытаясь таким образом выдавить все ненужные мысли. Ну, или хотя бы отправить их подальше, на затылок. Другая его рука, находившая у Сатору в хватке, непроизвольно сжалась. Всего на секунду, но сжалась, давая тем самым знать другому человеку, что всё далеко не так прекрасно, как он думает. Он почувствовал, как Сатору наклонился вперёд, поближе к его лицу. Открыл глаза, видя, как из-под очков выглядывают знакомые глаза, что внимательно смотрят на его лицо, будто бы пытаются таким образом заглянуть в саму душу. Годжо внезапно оглянулся на водителя, а потом, наклонившись ещё ниже, почти прошептал: — Ты тоже можешь звать её мамой, знаешь, — и после, словно ничего не случилось, немного отстранился. Сугуру посмотрел на него совершенно невпечатлённо, но — он не мог отрицать этого — тронутый до глубины души тем, что кто-то — Сатору — принимает его в семью таким образом. Это, несомненно, было бы неприлично и неправильно, но Сатору просто говорил то, что чувствовал, и это каким-то образом всегда трогало Сугуру до глубины души. Вообще Годжо, ну, на самом деле был, пожалуй, слишком уж ребячливым. Сугуру знал это как никто другой, потому что как альфа Сатору редко брал лидерство в их паре (не то чтобы Гето это не нравилось — быть главным ведомым ему, наоборот, приносило гораздо больше удовольствия, наверное?), из чего вытекало, что практически все вопросы решались именно Сугуру. Сугуру нравилось решать любые проблемы, но сейчас не об этом. А о том, что иногда Сатору говорил или делал что-то, из-за чего в груди Гето внезапно появлялась сильная нежность от чужой мимолётной, но не менее сильной заботы. Вот как сейчас, когда Сатору сказал звать его маму мамой. И ещё больше Сугуру чувствовал чужую заботу оттого, что Годжо даже не понял, что именно сделал. Он просто делился чем-то подобным, говорил что-то такое, не особо задумываясь. Но когда он это делал, то проявлялась его заботливая сторона. Та самая, что не очень редкая, но такая взрослая. Удивительная взрослая заботливая сторона, которая проявлялась редко, но которую Сугуру очень, очень любил, потому что это было направлено именно на него. И знать, что кто-то таким образом заботится о Сугуру — о Сугуру, о котором никто раннее никогда не заботился, — ну, от этих мыслей его глаза становились подозрительно влажными всегда и везде, потому что, чёрт, насколько он был жалким, что редкая подобная забота почти заставляла его плакать? Он сглотнул неожиданный комок в горле, сделал глубокий вдох. Всё ещё успокаивающий, но теперь не от нервов, а от внезапной чувствительности в груди, сглотнул, потому что, чёрт, в горле появился какой-то странный комок, а потом постарался сохранить внешнюю браваду лёгкой апатичности. — Это мило, — честно сказал он, хотя гораздо правильнее было бы сказать «заботливо». — Но не совсем прилично, Сатору. Годжо закатил глаза так сильно, что они могли бы закатиться в глазницах окончательно. Гето рад, что у него не заели глаза, потому что он всё же любил изредка смотреть в синеву неба и душу Сатору. — Да кого волнуют эти приличия? — поморщился Годжо. — Мама не будет против. И ты только представь её выражение лица! Чужие губы приобрели шкодливую ухмылку, а чужой блеск глаз стал особо нахальным. Сугуру проигнорировал и первое, и второе, вместо этого подарив в ответ свою притворную улыбочку вежливости. — Сатору, — предупреждающе сказал он. Сатору обиженно фыркнул и отвернул голову в сторону. А потом, видимо, не выдержав, придвинулся ближе, чтобы, всё ещё смотря в другую сторону, положить голову ему на грудь. Сугуру ничего не сказал, только лишь молча приподнял чужой вес так, чтобы голова лежала больше на плече, чем на груди. А в ответ получил только разочарованный вздох. Но Гето был неумолим. Соски, увы, были чувствительными. И из-за беременности, виноват в которой был Сатору. И из-за засосов, виноват в которых тоже был Сатору. Так что лежать на них — строго запрещено. — Я серьёзно, — внезапно сказал Годжо, приподымая голову так, чтобы они могли встретиться взглядом. Рука Сугуру отпустила руку Сатору, чтобы переместиться ниже, в бок, так, чтобы обнять Сатору за талию, немного сжать, притягивая ближе. Он снова сглотнул, а потом отвёл взгляд первым, потому что видеть настолько серьёзного Сатору было непривычно, а получать настолько явную заботу — ещё более непривычно и нервно. — Я знаю, — как можно более спокойно ответил Гето, всё ещё смотря в непонятную точку леса за окном. Потом, тихо, с небольшой задержкой: — Спасибо. Чтобы Сатору точно знал, что Сугуру благодарен за подобную возможность. И за то, что о нём заботятся таким образом. И за то, что принимают в семью. И за, опять же, заботу, от которой его душа надрывалась и ломалась, чтобы собраться заново, с глубоким местом в сердце, специально предназначенным для Сатору. Некоторое время они провели в тишине. Рука Сугуру была на талии Сатору, а рука Сатору осторожно легла сверху, приятно согревая своим теплом. Было странно спокойно и, совсем немного, очень чувственно в этот самый момент, который они разделяли. К сожалению, это не могло длиться вечно. Машина плавно выехала к главным вратам, постепенно снижая скорость, пока в конечном итоге не остановилась. Сугуру, раннее никогда здесь не бывавший, с интересом бросил взгляд внутрь, насколько позволяло нынешнее положение тела. Высокий японский забор, традиционный, но красивый и утончённый. Внутри — большая территория и многочисленные дома, соединённые между собой. Проходы, ухоженные участки. Красиво, богато, традиционно, если коротко. Сугуру не удивился бы, если бы здесь был сад — или несколько садов — с мостом — или с несколькими мостами — через речку. Или, возможно, даже озеро с домом над ним. В общем, красиво, ухоженно, но обычные старые японские дома. И тем не менее, потрясающе. Очнувшись, Сугуру поблагодарил водителя и первым вылез из машины, игнорируя недовольство Сатору из-за прекращения контакта. На улице пахло свежестью. Удивительной, чистой свежестью от всего того леса, что окружал территорию домов со всех сторон. Такой свежести никогда не почувствуешь в городе. Но оно и неудивительно: это горы Киото, частная территория, где нет ни намёка на чужие дома, цивилизацию. Единственными нарушениями в лесу были дорога, на которой они сюда приехали, да поместье. Не удержавшись, он вдохнул воздух поглубже в лёгкие, на мгновение прикрывая глаза. Это немного напомнило ему родную деревню. Частные домики, небольшая цивилизация, гораздо меньше шума и суеты. Здесь было спокойно. Нет, даже ещё более спокойно, чем в его деревне. Потому что у себя в деревне Гето никогда не мог толком расслабиться, вечно что-то было не так; но здесь? Прямо сейчас? Боже, как же здесь было хорошо. Тихо. Спокойно. Ни намёка на проклятую энергию проклятий. Свежо. Одним словом — идеально. — Нравится? — несколько самодовольно спросил Сатору, нарушая идеальную тишину. Первой мыслью Сугуру было съязвить, чтобы сбить немного чужой спеси, но, видимо, в нём было слишком много спокойствия; как от произошедшего в машине, так и от окружающей обстановки. Ничем другим нельзя объяснить то, что его ответ вышел честным. — Да. Пожалуй, даже слишком честным, потому что Сатору тут же замолчал, поражённый его откровенными словами. Сугуру от них тоже стало немного неловко, и он прокашлялся. Водителя и машины позади уже не было — та поехала дальше, видимо, на парковку или что-то в этом роде, а куда идти он не знал. На руководство Годжо рассчитывать особо не стоило, но и стоять было несколько глупо, поэтому, набрав немного смелости, он сделал первый шаг вперёд. Вслед за ним стал идти и Сатору. Это придало ему уверенности для следующих шагов, чтобы пройти через ворота и оглядеться. Мысленно Сугуру попытался припомнить всё, что он знал о клане Годжо. Богатый клан, чьи корни уходили далеко в историю, клановые техники — Шесть Глаз и Безграничность; Годжо Сатору, впервые за 400 лет с двумя этими техниками. И, в принципе, всё. Да. Информации, увы, было не так уж много, и, возможно, ему стоило бы спросить всё это у Сатору заранее, но, к сожалению, вчера они были заняты другими вещами. Теми, от которых у Сугуру прямо сейчас красные, чувствительные соски — и это явно не то, о чём стоило бы думать. Да. Но, подводя итог, Гето почти ничего не слышал о клане. Мол, да, он есть, это родственники его Сатору, но — ничего более. И, наверное, именно поэтому он старался не смотреть по сторонам, контролируя желание осмотреть здесь каждый уголок, гадая, ходил ли по этим дорожкам маленький Сатору? Или бежал, путаясь в традиционном кимоно, спотыкаясь и падая? Здесь были люди. Не очень много людей, но они были. Одеты традиционно, идеально подходя к этому месту, что невольно погружало в историю здешних стен и обитателей, в эту странную, но спокойную и удивительную обстановку. Скорее всего, это слуги, потому что одеты они просто и немного однообразно. Но всё равно — это было удивительно и здорово. Мельком Сугуру увидел и кого-то, одетого более нарядно. Этот человек стоял и явно смотрел на них, но Сугуру не повернул головы, продолжая идти вперёд, чувствуя, как рядом с ним идёт Сатору, наконец-то взявший путь к, видимо, главному дому, потому что, конечно же, это главный дом, Сатору ведь будущий глава клана. Главный дом произвёл на Сугуру отдельное впечатление. Выше, больше и ещё более великий, чем все остальные дома, перед ним даже была отдельная территория — с самым настоящим большим мостом, по которому нужно было пройти, чтобы оказаться возле главного входа. — Интересно, — сказал он, привлекая внимание Сатору. — Сколько раз маленький ты падал с этого моста? Сатору шокировано открыл рот, запинаясь в своих длинных ногах и оттого почти что падая, но Сугуру только улыбнулся, полный невозмутимости, продолжая идти дальше. — Сугуру! — застонал Сатору. — Ты такой подлый! — Да? — притворно удивился Сугуру, рассматривая вид по бокам от моста. — А мне всегда говорили, что я хороший и вежливый мальчик. — Это всё притворство! Притворство! — громко провозгласил Годжо, догоняя. — Думай что угодно, если это помогает тебе чувствовать себя спокойнее, — ответил он, а после, не давая времени ответить, снова спросил: — Ну так сколько раз ты падал в эту реку? — Нисколько! — тут же ответил Сатору. Слишком быстро, чтобы быть правдой. Сугуру посмотрел укоризненно, мол, почему ты лжёшь? Зачем вообще лгать? Ты ведь хороший мальчик, Сатору, ну так говори правду и только правду. — Прыгнуть в реку — любимый способ Сатору-сама, чтобы уйти по пути на приём или торжество, — внезапно ответил другой голос. — Мне приходилось крепко держать его за руку, чтобы он не убежал. Женский. Более глубокий, плавный и спокойный. А ещё он чем-то, почти неуловимо, напоминал голос Сатору. Очень странное сочетание тонов и интонаций. Они оба тут же оторвались от разглядывания друг друга, чтобы посмотреть вперёд, где стояла говорившая женщина. Около тридцати лет, может быть, чуть старше. Тёмные длинные волосы, красиво заколотые сзади, белое вышитое кимоно, ясно говорящее о статусе и богатстве. Светлое и мягкое лицо. Тёмные глаза. Небольшая улыбка, направленная в сторону Сатору. — Мама! — обиженно закричал преданный Сатору. Сугуру моргнул, удивившись. Стараясь не показывать собственного лёгкого ступора, он рассмеялся над Сатору: — То есть больше раз, чем ты можешь сосчитать, верно? — Неправда! Это и было-то всего пару раз! Краем глаза он поглядывал на женщину, имени которой не знал. Сатору ничего не говорил ни о семье, ни о клане. Ну, он говорил, если так подумать, но ничего о личностях или членах семьи, или даже о слугах; говорил Сатору скорее о том, что он принадлежит этому клану, что у него такой вот статус и такая вот у него сила (и то было не очень долго — ровно до тех пор, пока на первой же тренировке Гето с одного удара не приложил этого наследника клана Годжо так, что тот аж потерял сознание. То ли от самого удара, то ли от шока). Поэтому увидеть — на первый взгляд — тёплые отношения с матерью было для Сугуру немного неожиданно. И даже не немного. С другой стороны, он также не особо понимал, чего ожидал увидеть. Что. Холодные отношения? Какие-то ссоры? Равнодушие? Ну, Гето не знает, что он ожидал увидеть, но явно не совсем такое радушие, если честно. Это он может сказать прямо и честно, просто про себя. Был в этом какой-то странный подвох. Ну вот просто должен же быть. Сугуру более чем хотел бы просто порадоваться за Сатору, у которого отношения с родителями оказались лучше, чем его, но в нём в последнее время слишком сильно разыгралась паранойя — и даже не совсем ненужная, — так что вместо того, чтобы расслабиться, он прокрутил её слова в своей голове несколько раз, пытаясь найти подвох. Но ничего не мог найти. И то ли ничего не было. То ли он пока что не смог это увидеть. То ли ему это просто напросто не покажут. Потому что, ну… Сугуру было, наверное, слишком трудно поверить в то, что в клане, принадлежащем к магическому обществу, наследник в семье которой Годжо Сатору, чьё рождение стало поистине знаменательным для сего мира, нет вообще никаких проблем. Или хотя бы — подвохов. — Это было более нескольких десятков раз, Сатору-сама, — всё также легко и плавно ответила женщина, не моргнув и глазом. Сатору обиженно надулся, отвернувшись в сторону. Рассчитывать на то, что тот, как вежливый хозяин, представит их друг другу, явно не стоило, так что Сугуру лишь виновато улыбнулся, сокращая оставшееся расстояние, чтобы сделать вежливый приветственный поклон. — Здравствуйте, позвольте представиться — Гето Сугуру, одноклассник Годжо Сатору. Приятно с вами познакомиться. Женщина сложила руки внизу, совершая менее низкий, но всё ещё достаточно уважительный и глубокий традиционный поклон. — Нынешняя хозяйка поместья клана Годжо и мать Годжо Сатору, Годжо Кейко. Рада приветствовать вас в нашем клане, пожалуйста, следуйте за мной в гостевой зал. Сугуру тщательно повторил её слова про себя, в этот раз прямо-таки чувствуя, что что-то в них есть, но пока ещё просто не в силах точно это уловить. В любом случае не помешало бы их запомнить, чтобы точно знать статус матери Сатору. Никогда не знаешь, что может срочно пригодиться. — О, так тебя зовут Кейко? — ляпнул в стороне Сатору. Сугуру хотел ударить его в бок, причём побольнее, чтобы заткнулся, но тот стоял слишком далеко и неудобно. Пришлось ограничиться предупреждающим взглядом, чтоб неповадно было. И чтобы не задавал столь неуместных вопросов. Сатору скорчил то самое лицо, которое у него всегда было, когда возникал неожиданный эмоциональный запор. Сугуру пришлось напомнить себе, что он любит этого человека. — Да, Сатору-сама, — слегка удивилась в свою очередь женщина. Но потом моргнула и продолжила идти вперёд, словно ничего странного и не произошло. А у Сугуру наконец-то появилось точное определение того, что было странным и что, наконец-то, в этом клане не так. Вот это вот — «Сатору-сама». От матери к сыну. Конечно, возможно, так просто подчёркивался статус; может быть, у Сатору он просто выше, чем у Годжо-сан, возможно, традиции, но всё же. Всё же-всё же-всё же. Вот это вот «Сатору-сама» звучало слишком странно. И — ну вот просто не так, как должно было бы звучать обращение матери к сыну. Даже учитывая суффикс «-сама». Ну вот просто не то. Сугуру чувствовал это всеми фибрами души: шестым чувством, затылком. Даже многострадальной задницей — чувствовал. В странном молчании они вошли в дом. Наверное, молчание казалось странным только для Сугуру, потому что Годжо-сан и Годжо-сама просто шли вперёд как ни в чём не бывало, так что он постарался просто отложить эти наблюдения, чтобы вернуться к ним позже. — Бабушка тоже здесь? — удивился Сатору, снимая обувь. — Обычно она всегда у себя, — пояснил ему друг, кидая быстрый, внимательный взгляд. — Я сообщила Ямато-сама о встрече, — легко сказала Годжо-сан, а потом тоже пояснила: — Обычно вы не просите о них, Сатору-сама, поэтому я подумала, что это может быть очень важно. Ну, эта женщина была не совсем неправа, подумал Сугуру, а потом пожал плечами, зная, что даже если Сатору не смотрит, он видит это смутное согласие и «почему бы и нет?». Некоторое время они снова провели в молчании, идя по коридорам. На вид они все были одинаковыми, пустыми, но удивительно ровными и чистыми, хотя больше всего напоминали лабиринт, в котором совершенно непонятно, как ориентироваться. А потом, видимо, подошли к сёдзе гостинной. Годжо-сан тут же опустилась вниз, садясь в традиционную позу; и опускаясь ещё ниже, падая лбом к полу. Сугуру последовал за ней почти что сразу; думал даже дёрнуть Сатору, а потом резко передумал, потому что в этих клановых традициях и заморочках не смыслил совершенно ничего, кроме того, что статус у него был ниже. Статус Сатору, соответственно, был невероятно высок. Вполне вероятно, что здесь все должны были ему кланяться в ноги, а поклонись Сатору кому-то, потому что его дёрнул Сугуру, то выйдет непонятно что. Единственное что — падать лбом к полу Гето не стал. Но поклонился. Правильно, как его учила его собственная бабушка, и уважительно, припоминая, что Годжо-сан представилась хозяйкой поместья, а не Госпожой клана, которой, видимо, является Ямато-сама, то есть бабушка Сатору. — Госпожа, прибыл Сатору-сама и его одноклассник, Гето Сугуру, — сказала Кейко-сан. За сёдзи раздался небольшой шорох, после чего последовал вполне уверенный голос более взрослой женщины: — Рада приветствовать вас, Сатору-сама. Пожалуйста, входите. Сатору, всё ещё стоящий прямо, двинулся первым, резко двигая двери в сторону и входя внутрь. Сугуру и Кейко последовали его примеру с небольшим запозданием. Им ведь нужно было встать, пройти, а потом снова сесть в традиционные позы, которые, в отличие от скрещенных ног Сатору, были немного неудобными, пусть и привычными. Гето сглотнул, оглядывая обстановку исключительно периферическим зрением: картина на стене, пара дорогих и утончённых ваз, низкий чайный столик в середине. Чайный сервиз и сам чай, который нужно будет заварить. Сугуру на мгновение с ужасом подумал, что, как человеку с самым низким статусом, это придётся делать именно ему, а он понятия не имел, что делать. За прямоугольным столом, по правую сторону, сидела взрослая женщина около пятидесяти лет. Лёгкие, почти незаметные морщины возле носа. Густые чёрные волосы, на которых не было ни единого седого волоска. Внимательный, пристальный и очень ясный взгляд, настолько живой, что это выбивало дух. — Ямато-сама, позвольте представить вам Гето Сугуру, — легко продолжила Годжо-сан, как только все сели. Гето поклонился; в то же время он так внимательно смотрел в глаза Ямато-сама, что забыл опустить голову вниз, оторвать взгляд хотя бы на секунду. — Гето-сан, перед вами Госпожа Годжо, Годжо Ямато-сама. Ямато-сама просто моргнула. Чуть медленнее, словно таким образом признавала его присутствие. Чёрт возьми, подумал Сугуру, ошеломлённый, какой же у этой женщины взгляд. Внимательный. Ясный. Ни капли сомнений, ни капли слабости, ничего, намекающего на что-то меньшее, чем Госпожа Годжо. Весьма запоминающаяся личность. Он едва не сглотнул накопившуюся во рту слюну, однако на самом последнем моменте остановился, не зная даже, почему. Но чувства — его острые инстинкты — словно запрещали глотать чёртову слюну. Или отводить взгляд первым. Или просто первым сказать хотя бы слово. А своим инстинктам Гето Сугуру доверял намного больше, чем себе. Поэтому — ни слова. Ни глотания. Никакого взгляда в сторону. Только прямо. Только в эти тёмные, ошеломляющие глаза, от которых любой растерял бы дар речи. Они похожи на Сатору, понял Сугуру несколько долгих секунд спустя, похожи на его глаза. Единственное объяснение схожести столь различных глаз могло быть только одним. Техника. Но эта мысль сейчас была не столь важна. Потому что именно в этот момент инстинкты Сугуру подсказали, что теперь — сейчас — тот момент, когда можно — и нужно, вообще-то, но это уже другая его мысль, — первым нарушить напряжённое молчание. — Приятно познакомиться, Госпожа Годжо, — плавно сказал он, всё ещё не отводя взгляда. Ямато-сама, выдержав несколько секунд тишины, кивнула. — Добро пожаловать в клан Годжо, — сказала она. Её голос был более глубоким, более вдумчивым как будто, спокойным и столь уверенным, что Сугуру слегка позавидовал подобной выдержке, но потом одёрнул себя, потому что это были не те мысли, которые должны быть прямо сейчас в его голове. — Ну, — улыбнулся Сатору, хлопнув руками и привлекая тем самым всеобщее внимание. — Рад, что все познакомились с друг другом, а теперь нам пора начать то, ради чего все сегодня здесь собрались. Сказал так, словно это уже успело ему надоесть. Таким тоном, словно это был очередной урок Яги, а не, как минимум, очень важная встреча важных членов клана с кем-то вроде Сугуру. Но это был Сатору, поэтому Сугуру просто моргнул, легко принимая всё это без лишних вопросов. Ямато-сама моргнула, но женщины — обе, с Кейко-сан, кивнули. Госпожа едва заметно, Кейко-сан ниже, словно повинуясь. Они сидели рядом, напротив Сугуру, а Сатору оказался во главе стола; это было столь естественно, то, что он занимал главное место, что Гето не заметил это, пока не обратил прямое внимание, так как ему нужно было повернуть голову, чтобы увидеть друга. Сугуру на секунду встретился взглядом с Сатору, а потом улыбнулся. Лишь слегка, краешком губ, так, что кроме Сатору никто не заметил бы разницы с той улыбкой, которая стояла на его губах ещё с самого моста, приклеившись от присутствия хозяйки поместья. Именно он был тем, кто сообщил главную новость: — Госпожа, Годжо-сан, — легким тоном, как можно более плавным. — Дело в том, что я в положении.