Инстинкт

Несмотря на их общее нежелание, Сатору всё равно нужно идти на задание. Особый уровень проклятия обычно знаменует собой первостепенную важность, а в Японии присутствует только два человека, которые могут справиться с подобной силой. Два человека. Гето Сугуру. И Годжо Сатору. Это несправедливо, не может не думать Сугуру. Почему только они двое могут взять на себя подобный груз? В сообществе магов есть целых три Великих клана, которые ведут своё начало от самой эпохи Хэйан, но только два подростка, один из которых вообще не имеет за своими плечами никого из магов, могут справиться с такого рода угрозой? Неужели нет вообще никого, кто мог бы взять на себя подобный груз ответственности? Почему это должен быть именно Сатору? Эти проклятые обезьяны. Если бы только не они, то Сатору не пришлось бы уходить куда-то в ночь, чтобы разбираться с очередным проклятием, тварью, которая является лишь одной из многих, многих, даже не сотен, а тысяч. Сугуру это злит так сильно, что если бы он не контролировал своё тело, то непременно вернулся бы к детской привычке сжимать зубы так, чтобы те стирали эмаль друг о друга. Вместо этого он просто занимается девочками, начиная медленно обдумывать своё будущее. Он, тщательно всё обдумав, решил оставить ребёнка. Они с Сатору будут воспитывать ребёнка. Где? Как? Что при этом будет делать сам Сугуру? А чем будет занят Сатору? Учитывая тот факт, что оба они являются магами особого уровня, это не может быть так просто, как он думает, что оно будет; а Сугуру не настолько глуп, чтобы допускать мысль, что это хоть на секунду будет просто. Это не будет простым. Ничего не даётся за просто так, и подобная ситуация лишь увеличивает ту гору проблем, которая уже висит над их головами. Тем не менее, Гето также прекрасно осознаёт, что в их паре именно он является тем, кто должен принимать важные решения. Не в обиду Сатору, но Годжо Сатору, являясь клановым мальчиком, вырос таким образом, что он практически ничего не знает о реальной жизни. Сугуру, выросший в деревне и повидавший довольное многое даже тогда, когда был накачен разного рода препаратами, сумел приобрести такого опыта, что не снился бы городскому парню даже в самом фантастическом сне. Да что там говорить о реальной жизни? Вполне достаточно будет самого первого примера, что приходит ему в голову — Годжо Сатору в свои пятнадцать лет не знал, откуда и как берутся дети. Этот придурок даже не интересовался подобным. Он понятия не имел ни про персики, ни про птиц, ни даже про рис; его настолько шокировали знания о сексе, о процессе секса, что Сатору боялся прикасаться к нему всю следующую неделю. Словно Сугуру забеременеет от одного лишь прикосновения пальца, а не члена в заднице. И доверить вот этому вот парню их будущую семейную жизнь? Вот этому вот? Нет, Сугуру очень любит Сатору, вот прям очень, очень-очень-очень сильно любит, но его любви не хватит, чтобы мучиться подобным, когда он и так в некотором стрессе, разрываясь между тем, чтобы пойти и убить всех не-магов, чтобы Сатору не нужно было рисковать своей жизнью в борьбе против особых уровней, и тем, что ему нужно готовится к полноценной беременности, которая будет идти следующие долгие восемь месяцев. Один он уже пережил. Даже почти два пережил. Это действительно ошеломляет, но в то же время радует, потому что срок сокращается и сокращается, даже если всего на день или мелкий час. Если Сугуру доверит Сатору их будущее, то ему придётся рожать в общежитии. А его врачом будет Сёко. Или даже Яга. Или — что ещё хуже, но вполне возможно, потому что это Годжо Сатору, — Нанами. Нанами! Сугуру любит Сатору, но он не думает, что его любовь вытерпит подобное. Он бы предпочел рожать в больнице, без намёка на присутствие не только магов, но вообще каких-либо знакомых с обоих сторон. Поэтому прямо сейчас, пока Сатору на миссии, когда решение родить принято, он занимается с девочками. Расчёсывает им волосы, заплетает косы, пока они смотрят по телевизору какой-то показ мод в Париже. И вместе с тем думает, как он будет дальше строить своё будущее. У Сугуру есть деньги. Он бы даже сказал, что довольно много денег, потому что он маг особого уровня и ему платят более чем щедро; но он также является учеником, повязанным контрактом. Это значит, что его оплата меньше, чем если бы была оплатой особого мага не-ученика; к тому же в таком случае ему не пришлось бы оплачивать школу. То есть это в некотором роде двойной налог: потому что он ученик, то есть это практика от техникума, а не работа; и за то, что он должен сам выплатить деньги по контракту за собственное обучение. Их хватило бы купить дом. Довольно приличную квартиру в Токио, к примеру. Не трёшку, нет, но двушку — да. То есть это довольно прилично, если так подумать. Но Сугуру решает отложить все эти деньги на чёрный день, который может никогда не наступить, но которые у него просто должны быть на всякий случай. Просто потому что никогда не знаешь, когда они понадобятся. Потому что никто не знает, что может случиться в будущем. Просто для собственного спокойствия. Вот, к примеру, он бы никогда не подумал, что забеременеет в довольно раннем возрасте и, более того, решит оставить ребёнка. Выносить. Родить. Воспитать. Ну, и всё такое. Так что деньги он отложит на «потом», даже если это «потом» может никогда не настать. Но даже так, Сатору сказал, что он, ну, как он сказал? «Я всё решу»? Или там было что-то вроде «Я всё сделаю»? Вроде последнее. Ну, неважно, как именно он это сказал. На что следует обратить внимание, так это на то, что он подразумевал своими словами; а смысл сводится к тому, что Сатору обеспечит ребёнка. То есть он купит дом. Оплатит Сугуру врачей. Купит все детские вещи и игрушки, которые им понадобятся. Конечно, Сатору должен будет оплатить детский сад, школы. Младшую, среднюю; старшую, если ребёнок окажется не-магом или же просто не захочет заниматься убийством проклятий, или же техникум, если тот решит здесь учиться. Но, к примеру, коммуналку? Налоги? Продукты? Если Сугуру не будет работать, то значит ли это, что ему придётся тратить собственные накопления? На одежду для беременных, на всякие мелкие вещи? А если ребёнок захочет игрушку, пока Сугуру с ним гуляет? И ему нужно будет её купить? Кто будет платить за игрушку? Нет, Сугуру не жадный — ему совершенно не жалко денег для маленького Сатору; но он ведь не будет работать, а его запас не вечен. Рано или поздно он закончится, если его не пополнять; и здесь стоит поднять вопрос с работой. Он будет работать? У магов есть декретный отпуск? Академический перерыв, чтобы после закончить обучение? А если они оба будут работать, то кто будет сидеть с ребёнком? Довольно часто миссии занимают гораздо больше времени, чем это планировалось. Сатору и Сугуру, как бы ни пытались рассчитать свои графики, всегда опаздывают на пару часов. Совершенно не критично для них двоих, но совсем ужасно, если произойдёт несчастный случай с ребёнком и понадобится срочно явиться в садик или школу. Да даже из детского сада, чтобы забрать ребёнка, уже нужна пунктуальность! А работа мага просто не дает на это никакой гарантии. Конечно, до детского сада и школы ещё много времени, но после родов они оба будут заняты ребёнком, чтобы думать об этом. Сугуру предпочёл бы разобраться с этим сейчас, когда ещё есть время. А учёба? Чёрт возьми, он совершенно не подумал про собственную учёбу. Как он будет учиться, будучи беременным? Это… это невозможно. Нет, конечно, можно учиться, будучи беременным, но Сугуру этого просто не вытерпит. Деревня — это место, где люди если не знакомы с друг другом, то каждый про каждого слышал, и даже он, будучи оторванным от реальности и являясь на слуху «сумасшедшим парнем», прекрасно знал о многочисленных слухах. Деревня — это не только то место, где все про всех знают всё знают, это также то место, где постоянно что-то происходит. Это как город, просто маленький. Если в городе что-то происходит, то это теряется в толпе других людей, незнакомцев; но деревня маленькая, и если там что-то происходит, то про это знают все. И, конечно же, в любой деревне есть девочка, которая забеременела раньше всех остальных. То есть в довольно молодом возрасте. В деревне Сугуру тоже была такая. Он не знал её имени, но он знал о ней, потому что в деревне все друг про друга знают. Она была ученицей из старшей школы. Встречалась с парнем, про которого также все знают, парнем-одноклассником, с которым переспала и от которого забеременела. Если подумать, ей было столько же, сколько сейчас Сугуру. Они решили оставить ребёнка — скорее из-за давления родителей и безысходности, чем от собственного выбора, — пожениться. Создать молодую семью. Но для этого ей нужно было сначала закончить старшую школу. Она была на третьем году обучения, когда впереди важные экзамены. Не стала брать перерыва в учёбе. Ходила на уроки с животом. Большим животом, который не смогла бы прикрыть никакая одежда, потому что она была беременной девушкой; маленькой и тонкой, отчего живот выделялся ещё сильнее. Сугуру даже видел её пару раз. В деревнях обычно не так уж много школ, так что его была просто условно разделена на три разных корпуса, но соединена между собой, образуя треугольник с тремя главными входами для младшей, средней и старшей школы, с игровой площадкой внутри. Он всегда думал, что она совершает большую ошибку. Что ей нужно было сделать аборт, что она слишком молода; что хотя бы взять отпуск, перерыв, потому что ну как можно ходить в школу в таком положении? Ей даже ходить было трудно. Она выделялась в шепчущейся толпе, как никто другой. Прямо сейчас Сугуру понятия не имеет, как она могла это вытерпеть. От одной мысли, что он повторит её судьбу — пусть он и выбрал её сам — его окрасило неповторимым стыдом, от которого даже тошнота вернулась с небывалой силой. Ходить беременным на занятия, пока живота нет, ещё терпимо. Но ходить на уроки, когда ноги идут в разные стороны, когда шатает с право на лево и с лево на право, когда в животе пинается живое существо, а само пузо настолько огромно, что даже за партой не помещается? Сугуру рвало, стоило только представить себя в главной роли. Он не будет этого делать. Нет. Нет-нет-нет. Он возьмёт перерыв в учёбе, родит, а потом сдаст экзамены. С Нанами, в следующем году. Или попытается договориться с Ягой, чтобы просто не присутствовать на занятиях, а потом, в конце учебного года, вместе с Сатору и Сёко, получит диплом. Он особый уровень, зачем ему занятия? Не то чтобы они совсем не нужны, но… Но что вообще можно сделать в их техникуме в его положении? Шептаться будут, здесь можно даже не загадывать. Сразу поймут, от кого именно Сугуру залетел, словно какая-то легкодоступная омега; или же жаждущая наживы омега, ведь Сатору из клана, богатый плодовитый маг-альфа. Здесь даже выбирать не из чего — ну не по любви же какая-то омега переспала и забеременела от Сатору, ну правда же? Тьфу. Сугуру убил бы их всех, если бы мог. Не то чтобы он не мог. Он ведь маг особого уровня. Но, несмотря на все те проблемы, которые идут от Старейшин и кланов, они также приносят пользу, и их жизни необходимы для дальнейшего функционирования магического сообщества. Это не делает жизнь Сугуру — или жизнь Сатору — легче. Особенно в его положении. У них ведь даже омеги — редкий экземпляр. Конечно, есть женщины-омеги, но женщин-альф намного больше. Мужчины-альфы имеют огромное численное преимущество, а мужчины-омеги, будучи более редкими ещё в мире не-магов, здесь практически единицы, коим и стал Сугуру. Он дважды стал особым случаем — не только маг-омега, но и особый уровень, которым может стать далеко не каждый не то что альфа, а просто человек. Даже клановый — не каждый. На секунду ему стало немного стыдно перед теми омегами, которые в будущем придут в техникум и которым придётся столкнуться с тем, что последний омега, то есть Гето Сугуру, закончил техникум, будучи беременным. Какая судьба будет у этих омег, более слабых, чем он, на которых будут смотреть в ожидании схожей осечки? Но после он постарался отбросить подобные мысли. У него были более важные вопросы, чем стыд перед омегами, которые, возможно, ещё даже не родились. Есть ли у техникума возможность предоставить ученику академический отпуск? Будь то по состоянию здоровья — в его случае, беременность, — или же по семейным обстоятельствам? Сугуру понятия не имел. Учеников было слишком мало, а те, кто был, обычно заканчивали в морге. Будет ли подозрительно, если он спросит у учителя о подобном именно на третьем курсе? Не то чтобы он прямо сказал бы Яге, что беременный, но всё же — подозрительно, верно? А если поискать в библиотеке? Сугуру ей не то чтобы пользуется, но на первом курсе он интересовался практически всем, что мог предоставить ему мир магов, так что наведывался в пыльные комнаты довольно часто. Вернуться не было бы подозрительным, верно? Или спросить у Сатору? Сатору наверняка знал бы. Его, кланового мальчика, ко всему подготовили; хотя многое, стоит признать, пропустили, не сочтя важным. Сугуру прикрыл глаза, желая, чтобы Годжо прямо сейчас был не где-то за несколько десятков километров, а прямо рядом с ним. Гето бы обнял его тонкую талию, прижимая поближе к своему, более крупному, телу, чтобы вдохнуть желаемый запах, наполнить им свои лёгкие. Поцеловать его, Сатору, в чувствительную шею. Лизнуть, дразня, пахучую железу, а потом присосаться губами, чтобы ласково пометить кожу красным, в таком преступном месте, где альфы обычно запрещают омегам трогать. Ведь это только альфам можно ставить метки; а как же так, чтобы омега, да пометила альфу на всю оставшуюся жизнь? Неприлично! Сугуру не собирался его метить. Просто поставил бы засос. Но Сатору, конечно же, было бы всё равно. Он бы ёрзал в его руках, замирал бы от волнения и возбуждения, неловкий и стеснительный из-за чувствительного жеста. И Сугуру бы лизал красный засос, дул бы на него прохладным воздухом, заставляя ёрзать ещё сильнее. А Сатору, его милый, такой невинный Сатору, не сдержал бы стона, потому что он чувствительный. Гето облизал пересохшие губы, выдыхая. Тело, наконец-то вернувшее некоторые силы, хотело секса. Секса, которого у них давно, уже очень давно не было. Не то чтобы прям сильно давно. Но. Три недели — это практически вечность! А Сугуру был легко возбуждаемым, нуждающимся в Сатору, подростком, у которого стояло при одной мысли о взволнованном Сатору, что ёрзал бы в его объятиях, прежде чем развернуться лицом и наброситься с диким поцелуем. Жарким, быстрым, голодным и таким же нуждающимся. Чёрт побери, ну почему, ну вот почему Сатору нужно было идти на какие-то миссии? Если бы Сугуру мог, он бы убил, уничтожил бы всех обезьян. Они бы с Сатору медленно уничтожили самые сильные проклятия, оставив более слабых на тех, кто сможет справиться с мелкими проклятиями. У них было бы так много времени на друг друга. Они бы могли заняться всем, чем только пожелают. Сексом. У них было бы так, так много секса. Они теперь могут даже о презервативах не волноваться, потому что Сугуру уже беременный! Гето мог бы принимать узлы Сатору в любое время! Чёрт. Сугуру сделал глубокий вдох, пытаясь вернуть контроль над телом. Открыл глаза, натыкаясь на экран телевизора, где очередная красивая (тонкая, прямо как Сатору, ещё и высокая… но такая бледная, что ли, совсем на Сатору не похожая) модель шла по подиуму. Девочки тихонько смотрели шоу, переговариваясь. Прислушавшись, можно было легко узнать, что Нанако платье понравилось, а Мимико — не очень, хотя та и соглашается, что старшей сестре платье бы обязательно пошло. Весьма вовремя он взял себя под контроль, не пуская ничего возбуждающего в запах. А после, обернувшись, посмотрел в коридор, где медленно раздавались шаги. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Лёгкое шебуршание ткани по дереву, ещё несколько маленьких шагов вперёд, а после Сугуру впервые за долгое время смог увидеть Сёко. Девушка более энергично, чем в последние разы их встречи, взмахнула рукой, после чего тоже обратила внимание на девочек, проверяя их своим врачебным взглядом, но, видимо, находя их вид вполне удовлетворительным. Сатору и Сугуру водили к ней девочек каждый день. Идти до медицинского блока было слишком далеко, а вот комната Сёко была довольно близко, стоит только перейти с мужской стороны общежития на женскую. Сама девушка отсыпалась и отдыхала в тишине, пока есть время. Она ничего не сказала о девочках, помимо рекомендаций для дальнейшего выздоровления; но они в принципе говорили очень мало. Сугуру отдыхал, Сатору был тихим, они оба думали о ребёнке и заботились о двух детях. Навещать Сёко для компанейского отдыха времени не было. А завтра утром у них троих будут занятия. Сатору, правда, может опоздать на первый урок, потому что ему дольше ехать, но он всё равно приедет на все остальные. Но, видимо, их подруга пришла в себя достаточно, чтобы выйти из своей тёмной, одинокой берлоги женского общежития. Ведь если мужчин-омег пусть и было мало, но селили в мужское общежитие, то женщин было просто мало. И Сёко сейчас жила совсем одна в пустующем, «призрачном», как сказал Годжо, здании. Сугуру взмахнул рукой в ответ, приглашая присесть рядом на диван. Девушка снова мельком посмотрела на детей, но потом пожала плечами и сделала ещё несколько шагов, чтобы опуститься рядом. Она удобно расположилась, подтянув к рукам подушку, а потом вдохнула воздух рядом с ним и показательно поморщилась: — Ты воняешь. Сугуру закатил глаза: — Я скучаю, — поправил он. Но она явно была права; он вонял в том смысле, что он хотел Сатору. И прямо сейчас он хотел не только, чтобы тот был рядом и обнимал его, он хотел заняться бы с Сатору всякими непотребностями, которыми обычно занимаются подростки — конечно же, от него пахло в том возбуждающем смысле, который намекал бы на большее. Сёко просто посмотрела на него с неким укором. — Здесь же дети, — многозначительно сказала она. Как будто самая настоящая, ответственная взрослая. — Дети не чувствуют запахов, — отмахнулся Сугуру, но поплотнее усилил контроль над запахом. Дети не чувствовали, конечно, и оно не вызывало бы у детей сексуального желания, но оно повлияло бы на них в том смысле, который вызывал бы физическую активность. Не то, с чем он хотел бы иметь дело перед сном. Лицо Сёко было немного самодовольным от того, что он в некоторой степени уступил в их недо-споре, но они были слишком отдохнувшими, чтобы продолжать эту тему. — Чёрт, не могу поверить, что они дали нам целую неделю, — вздохнула та, поправляя волосы. Они были растрёпанными. — И не говори, — согласился Сугуру. — Очень щедро с их стороны, но я теперь вообще не хочу учиться. А, может быть, он просто беременный. У беременных ведь часто меняется настроение, верно? Вот несколько минут назад он думал о том, как будет сидеть на уроках беременным — и это было даже волнительно, хотелось попробовать это сделать, как будто он хранил какой-то важный секрет ото всех, — а прямо сейчас одна лишь мысль, что нужно будет идти на уроки, вызывала чувство сильной усталости. — А кто хочет? — простонала Сёко. — Осталось всего полгода, — с сожалением отметил он. И мысленно заметил: до родов тоже полгода. У него заканчивается второй месяц, осталось шесть. — Это целая вечность, — снова застонала девушка. Он хмыкнул, соглашаясь. Некоторое время они помолчали. Каждый думал о своём, расслабляясь, но потом Сёко оглянулась в сторону кухни. — А где второй? — На задании. — Бедный. У него вообще был перерыв? — У всех был. Но не сегодня. — Ты тоже был на задании? — Ключевое слово — был. Оба вздохнули. — Ну, мне повезло. Я завтра отдыхаю. А работать буду со вторника. — Чёрт, — застонал Гето. — Действительно повезло. Почему только нас так нагружают? — Ну, не нужно было выпендриваться и становиться особыми уровнями. Сугуру хрюкнул, не удержавшись; Сёко от этого звука фыркнула, видимо, от удивления и смеха тоже воздух пошёл не туда. — А если серьёзно, вы вообще отдыхали? — с удивлением спросила Сёко. — Мне кажется, вы были постоянно с девочками. Их никто не забрал? — А, — протянул Сугуру, садясь чуть повыше, чтобы полноценно включиться в разговор, который стал немного серьёзнее. — На самом деле мы просто не подумали об этом. Мы внесли в протокол, конечно, что у нас два ребёнка, но, похоже, там тоже все отдыхают, и поэтому за ними никто не пришёл. А отвести их самостоятельно не додумались. Было просто лень куда-то идти. — Мне было бы лень смотреть за ними, — простонала Сёко. — Нам было лень куда-то идти, — повторил он в том же тоне. — Да и это было не особо сложно, если честно. Девочки хорошо себя вели. Ответом ему стал лишь хмык. Мол, понятно. Ну, ещё бы девочки не вели себя хорошо. Сёко хорошо понимала их ситуацию, так что она также понимала, что они действительно будут послушными и почему именно они будут тихими. — Погоди, а кто за ними будет завтра смотреть? — спросила Сёко. Сугуру задумался: — Понятия не имею. Мне слишком лень думать. Он не видел, но знал, что она закатила глаза. — Завтра у нас уроки, Сугуру. Они могут испугаться, если ты неожиданно отведёшь их к незнакомому человеку. Ну, чёрт, она права. К тому же завтра ему не только на уроки, завтра он хотел поговорить с Сатору о принятом решении, что тоже может занять немало времени. — Ну, чёрт, — вздохнул он. — Есть идеи? Не то чтобы он совсем об этом не думал, но в техникуме действительно не было никого, кому он мог бы их отдать. — Ты думаешь, завтра с утра кто-то о них наконец-то вспомнит? — с огромным сомнением спросила Сёко. Оба некоторое время помолчали, прежде чем прийти к единому выводу, что нет, никто не вспомнит про двух маленьких человек, которых никто даже не видел. А пока они наконец-то дойдут до отчёта Сугуру, пройдёт по меньшей мере несколько часов. К тому моменту уже даже занятия закончатся. Гето честно постарался подумать, но ему мешала внезапная сонливость. Лень. И даже его собственные инстинкты, которые говорили просто и ясно: «Моё, мои, мои, мои». Это, конечно, странно, чувствовать такое по отношению к детям, но как бы странно это ни было, оно не помогало найти решение, что делать с девочками утром. — Нет, — ответил он на вопрос. — Как думаешь, Яга сильно разозлится, когда я приведу их на урок? Когда, а не если. — Я бы сказала, что он выйдет из себя, — хмыкнула Сёко. Они оба вспомнили, как им в последний раз читали лекцию о необходимости ставить завесу. Это было, подумать только, как раз перед миссией, когда всё рухнуло. — Но это дети, может, его сердце дрогнет. Сугуру фыркнул. Дрогнет? Яга? Скорее Луна на Землю упадёт. Но он ничего не сказал. Как бы то ни было, Яга был нормальным, и присутствие двух девочек только лишь заставит его немного смягчиться ко всем ним, потому что дети есть дети и не выгонит же он их, ну в самом деле? Почти назначенный директор должен понимать, что всем слишком лень работать, чтобы прямо сейчас кому-то отдать девочек. Гето проигнорировал, как дрогнули его собственные инстинкты при мысли, что дети пропадут из поля зрения. Что их кто-то заберёт. Что ему нужно будет кому-то их отдать. В голове проскочила мысль, которую он поспешил озвучить: — Ты посидишь с ними завтра? Сёко замерла, прежде чем посмотреть на него с недоумением. Сугуру было немного параноидально встречаться с ней взглядом, но он всё-таки отвёл его от двух девочек, потому что было бы подозрительно, если бы Гето не посмотрел в ответ. Девушка недоумённо подняла брови вверх. — Что заставило тебя думать, что я хочу присматривать за детьми? — Если за ними не придут завтра, то это может занять больше времени, чем мы думали, — закатил он глаза. — А мне и Сатору нужно пару часов, чтобы заняться кое-чем. Он подмигнул, улыбнувшись. Сёко сморщила своё лицо, высунув язык от отвращения, как она делала это всегда, когда он намекал на секс. Брезгливая и такая — Сугуру обозначил следующее слово с наигранным сочувствием, состроив нужный взгляд, чтобы передать эти мысли телепатически — одинокая. Ответом ему был пинок в плечо. Привычная перебранка. И хотя на самом деле Сугуру не планировал секс, он не мог отрицать, что хотел бы заняться с Сатору сексом. Но на самом деле он планировал таким образом провести конфиденциальный разговор, который не мог вести в присутствии детей. Но Сёко, раннее уловившая запах некой нужды, ничего не заподозрила. Она покривилась некоторое время, но потом вздохнула, соглашаясь. — Ладно. Но недолго.