Анатомия безумия

Год назад

      Камилла только проснулась от слабого света солнца, пробивавшегося сквозь небольшую щелку в грузных темных шторах. Женщина скривилась и перевернула подушку, чтобы опуститься щекой на прохладную наволочку и вновь провалиться в сон, однако ее планам сбыться было не суждено — послышался знакомый рингтон телефона, разрывавшийся от уведомлений все утро. Камилла рассержено села и потерла лицо, размазывая вчерашний макияж. Проснуться после бурной ночи казалось слишком сложной задачей, еще тяжелее было вставать в полумраке.       — Кому я понадобилась в такую рань? — проворчала она, пуская ноги на холодную плитку.       Тапочки, как обычно, таинственным образом исчезли. Послышалось цоканье: Хлоя проснулась и со всех ног, цепляя коготками плитку, спешила к хозяйке, которая уже давно должна была насыпать утреннюю порцию сухого диетического корма. Камилла с пренебрежением взглянула на пуделя, выросшего многим больше, чем она ожидала, когда брала себе домой милейшего щенка. За два года женщина успела не раз пожалеть о своем импульсивном решение: собака накладывала слишком много обязательств, к которым Камилла была не готова. Ее раздражала необходимость постоянно появляться дома, раздражали громкие звуки, раздражало то, как по утрам собака прыгала в кровать, радуясь пробуждению хозяйки. Это все было слишком много, но, к сожалению, случались вещи и похуже. Хлоя, как истинная аристократка, выбирала для своих игр исключительно самые дорогие вещи в доме мисс Лотнер: дизайнерскую обувь из лимитированных коллекций, ковры ручной работы, брендовые сумки, которые Камилла всегда забывала убрать с пола в прихожей.       — Тихо! — зло выкрикнула женщина, когда Хлоя разразилась радостным лаем, готовясь прыгнуть в постель. — Тебе сюда нельзя, ты грязная.       Камилла бесцеремонно толкнула пуделя ногой и побрела по просторной квартире, ища свой телефон, который мог оказаться в самых неожиданных местах. На кухне тихо пищал холодильник, из которого на пол мерно капала вода — женщина опять вставала посреди ночи за холодной водой со льдом и была слишком пьяна, чтобы убедиться, что дверца закрыта.       Хлоя, виляя хвостом, последовала за хозяйкой на кухню, ожидая еды, однако Камилла прошла мимо миски. На полке холодильника лежал телефон. Женщина недоуменно покрутила его в руках и сразу погрузилась в чтение многочисленных сообщений. Ей писали с работы, подруги отправляли видео в Инстаграме, но хуже всего было увидеть на дисплее несколько пропущенных от отца и единственное сообщение: «Перезвони, надо поговорить».       Выдохнув, женщина набрала его номер и выжидающе постучала кончиками нарощенных ногтей по стеклянной поверхности стола. Собака встала на задние лапки и принялась скрести хозяйку по ноге, напоминая о забытых делах, которые, по мнению Хлои, являлись самыми важными каждое утро. Миска с водой и едой пустовала уже слишком долго, чтобы можно было потерпеть еще хотя бы день.       — Отстань! — рявкнула Камилла и тут же схватилась за виски, отдавшие острой болью. — Умела бы ты хоть что-то полезное… Только ешь и гадишь.       — Проснулась? — послышался жесткий мужской голос из динамиков.       — Давно проснулась, — фыркнула женщина. — Телефон был не рядом, занималась йогой, потом пошла на пробежку.       Ложь всегда давалась ей легко, она лилась изо рта мягко и настолько правдоподобно, что Камилла сама через время начинала искренне верить во все, что говорит.       — Врешь, — отрезал отец.       Женщина замерла. Она хорошо знала этот холодный, но твердый тон, говоривший о том, что папа в ярости. Это никогда не заканчивалось хорошо.       — У тебя просрочка по «Импешн». Ты должна была отправить проект две недели назад.       — Проект сложный, — тут же начала оправдываться она. — Я предупредила, что это займет чуть больше времени. Заказчик поздно отправил мне план, а потом была корректировка в периметре…       — Ты завралась. Что за списание с кредитки было ночью? Что ты опять купила?       — Заказала пару вещей с Амазона. Хлое нужны новые игрушки и корма, а еще она снова порвала мои джинсы.       — Ты купила джинсы на Амазоне? — скептически уточнил отец.       — Да. Как ты и просила, стараюсь уменьшить свои расходы.       Камилла поднялась и начала медленно ходить по квартире, пол которой был усеян разными вещами. В гостиной стоял неприятный запах. Женщина ногой отбросила свою кофту с пола и увидела большую лужу, которую Хлоя решила прикрыть, чтобы не получить от хозяйки снова.       — Дура, — одними губами произнесла она, глядя на собаку.       Хлоя задрожала и, поджав хвост, медленно побрела к углу, жалобно заглядывая в глаза своей хозяйки. Она не знала, куда ходить в туалет и терпела слишком долго, однако понимала, что за очередную химчистку ковра придется платить болью.       — И сколько стоили джинсы с Амазона?       — Недорого, — быстро заверила Камилла.       — Недорого — это шесть тысяч долларов?       Женщина устало упала на диван. Она совершенно не помнила, куда потратила эти деньги ночью. Ее последним воспоминанием был Viper Room, депозитный столик и много незнакомых лиц вокруг.       — Прости, пап… — тут же жалобно произнесла Камилла. — Это последний раз, клянусь тебе…       — Я устал покрывать твои счета, Кам. В тридцать пять лет люди сами зарабатывают себе на жизнь. Я и так дал тебе много… Все, что ты просила. Квартира, агентство, переезд в Лос-Анджелес, клиентская база, кредитка на экстренные случаи. Ты работаешь в минус уже два года и ничего не хочешь сделать с этим. Когда в последний раз ты занималась своими финансовыми отчетами? Так не пойдет. Я не могу тянуть тебя и твои капризы до конца твоей жизни. Это неправильно.       — Ну, папа… — заскулила женщина. — Мне нужно найти то, к чему будет лежать душа. Я ведь не могу посвятить свою единственную жизнь какому-то вшивому офису и бумажкам, ты знаешь.       — Я знаю только то, что поиски тебя не прокормят.       — Я возьмусь за агентство. Сдам проект до конца недели, — закатила глаза Камилла.       Она ненавидела эти однотипные разговоры, которые раз за разом заканчивались одинаково: на пару недель у нее появлялась мотивация делать что-то, чтобы не слушать сердитого отца в трубке, а потом он забывал о своем недовольстве и все возвращалось на круги своя.       — Лучше бы, чтобы это было правдой. Даю последний шанс. Больше не хочу слышать вранье и оправдания, поняла?       — Поняла, — вздохнула она и с облегчением сбросила вызов, не утруждая себя формальными прощаниями и, тем более, банальными «я тебя люблю».       Выпив воды с лимоном и огурцом, Камилла поднялась и размяла затекшую спину. Оглядев свое жилище, она поняла, что заказ клининга откладывать нельзя. Невольно женщина посмотрела на Хлою, жавшуюся в угол, однако стоило собаке поймать взгляд хозяйки, как страх и печаль мигом испарились под натиском очередного приступа счастья.       Камилла прошла в гардеробную, вытаскивая из ящика совсем новые велосипедки и футболку. Взглянув на себя в зеркало, она неудовлетворительно цокнула: уже давно она хотела сделать липосакцию или скульптурирование тела, ведь красиво выглядеть хочется всегда, а тратить время на спортзал — не очень. Открыв приложение, созданное специально для элитного жилого комплекса, женщина заказала уборку и, подхватив ошейник, с вышитым именем пуделя, направилась к выходу. Хлоя довольно запрыгала рядом, пружинисто отталкиваясь дрожащими от счастья лапками от скользкой плитки. Камилла резко схватила собаку за холку и быстрым грубым движением затянула ошейник.

***

      Погода стояла прекрасная, однако женщину это лишь удручало. Яркий свет вызывал жуткую головную боль несмотря на предусмотрительно надетые солнцезащитные очки. Хлоя рвалась к газону, нещадно дергая руку хозяйки.       — Да господи, — сморщилась она.       Улыбнувшись проходящим мимо соседям, Камилла присела на корточки и отцепила карабин с ошейника. Собака на секунду остановилась, глядя на нее, но уже через секунду помчалась валяться в свежескошенной траве. Тем временем женщина устало села на скамейку и достала пачку вишневых сигарет, совершенно забыв о своем питомце.       Относительное для мегаполиса спокойствие прервал громкий звук торможения, а затем и глухой удар. Камилла раздраженно посмотрела на дорогу, где остановился красный седан, из которого в жуткой панике на дорогу выбежала светловолосая женщина средних лет, крича что-то детям, что беспокойно опустили секла на задних сидениях.       — Чья собака? — закричала она. — Собака под… Попала под…       Она задыхалась от паники, наклонившись куда-то к колесам. Камилла, ощутив смутное беспокойство, огляделась вокруг в поисках Хлои.       Ее не было.       Нахмурившись, женщина затушила сигарету, бросила бычок в клумбу, и, срываясь на бег, бросилась к дороге. Вопреки ожиданиям, крови не было. Лишь подойдя ближе, Камилла услышала тихий жалобный скулеж.       — Хлоя? — оторопело произнесла она. — Хлоя!       — Она выбежала на дорогу так неожиданно, — залепетала женщина, запуская руку в волосы. — Я не успела затормозить… Она просто…       — Отойди! — грубо скомандовала Камилла.       Хлоя лежала под машиной, часто-часто дыша. Ее мокрый носик слабо блестел, а высунутый язык почем-то, напротив, казался ужасно сухим. В влажных глазах маленькой собачки читалась безграничная боль. Изредка Хлоя беспорядочно дергала лапками, будто пытаясь добраться до хозяйки, лизнуть ее руку и заверить, что все в порядке.       Но это было лишь в ее мечтах, потому что спустя несколько мгновений дыхания уже не было. Глаза Хлои все еще были устремлены на хозяйку, однако в них больше не было ни страданий, ни боли, ни отчаянного желания подняться. В них не было ничего. Маленькие черные бусинки будто вмиг померкли, а вместе с ними и весь мир вокруг будто потерял краски.       Камилла оказалась заперта в этом моменте, где жизнь схлестнулась со смертью. Она ведь никогда не дорожила собакой, воспринимала ее скорее как порядком поднадоевший и дорогостоящий аксессуар, однако в эту самую секунду что-то внутри болезненно сжалось, а по щекам потекли слезы. Женщина не знает, кого жалеет: себя или это маленькое создание, встретившее свой конец так глупо и нелепо, однако ей хотелось кричать и топать от несправедливости и безысходности.       — Вызывай полицию! — зарычала Камилла. — Вызывай!       Она повернулась к сжавшейся от испуга женщине. Из машины вышел юный мальчик, старавшийся не смотреть вниз, на тельце животного.       — Мама? — тихо пролепетал он. — Что происходит?       — Твоя мама убила мою собаку, вот что! — разъяренно заявила Камилла. — Вон, сам посмотри! — она неопределенно ткнула под машину.       — Не смейте кричать на моего сына! — тут же всполошилась женщина, расправив плечи.       — То есть вы просто убили мою собаку, а своего сына защищаете?       — Я никого не убивала. Она бегала без поводка по проезжей части. Это вы не следили за ней.       — Ах так? — нервно засмеялась Камилла и достала телефон. — Я сфотографировала ваши номера. Мой отец владеет большой юридической фирмой. Я вас засужу, а вы сядете и для выплаты компенсации продадите все: от машины до трусов своего дорогого сына, понятно? Вы понятия не имеете, сколько стоила эта собака и какой моральный ущерб вы мне причинили.       Женщина резко развернулась и зашагала к своей квартире, оставив Хлою лежать на проезжей части под колесами убившей ее машины.       Мертвые ведь не будут жаловаться, так?

***

      Камилла скрывалась от наплыва камер за высоким забором своего родного коттеджа в Пало-Альто, пока ее отец, сидя за длинным деревянным столом, просматривал отчеты. Мужчина выудил из стопки несколько полностью черных листов и раздраженно стукнул по столу.       — Эти идиоты даже не могут проконтролировать, что отсылают, — прошипел он.       Судебный процесс затянулся и в какой-то момент стал слишком публичным. Счета за услуги адвокатов постепенно становились четырехзначными, а в социальных сетях все больше разлетались видео с камер с места происшествия. Разориться на услуги специалистов пришлось, потому что мистер Лотнер, отец Камиллы, никогда не имел никакого отношения к юриспруденции, а слова женщины были очередной ложью, так легко слетевшей с губ.       — Я хочу, чтобы это все кончилось, — простонала она.       — Это все бы и не начиналось, если бы ты могла хоть раз в жизни в важный момент сказать правду! — вспылил отец. — Мы это дело не вытянем, я знаю. Еще немного, и мне придется продавать активы издательства, чтобы покрыть все эти расходы.       — У тебя есть кредитки, — пренебрежительно бросила Камилла.       — У меня были кредитки, которые ты истощила своими бездумными тратами. Твое агентство по дизайну никто выкупать не хочет, а мои издания бойкотируют, потому что ты теперь убийца животных, а мне нужно оплачивать счета и зарплаты сотрудникам. У меня трехлетний контракт с типографией, который сейчас под угрозой срыва. Ты хоть знаешь, какая там неустойка?       — Я убийца? — вспылила женщина. — Это та дура переехала Хлою на своей развалюхе. Как ты можешь обвинять собственную дочь в таком?       — Твой питомец был твоей ответственностью. Ты спустила ее с поводка рядом с дорогой, о чем ты вообще думала?       — Я думала, что Хлоя не такая идиотка, папа.       — Надо исправлять репутацию… — задумчиво проговорил он. — Ты займешься этим.       — Каким образом? — фыркнула она. — Я и шага ступить не могу, как приходят эти стервятники…       — Так может не стоило болтать с ними, а? Ты паталогическая лгунья, понимаешь? То, что ты наговорила им в первые дни… Ты сама понимаешь, что это и разрушило все.       — Я предположила, что она была пьяная за рулем, не утверждала точно, — сощурилась Камилла.       — Мне не ври! Из-за тебя вся семья теряет то, что строила годами… Нет, десятилетиями! Ты постоянно лжешь, этому нет конца… Черт, иногда я думаю, что ты в это веришь.       — Я не лгу! — вспылила она. — Я никогда ни в чем не врала ни тебе, ни им. Они все перевернули мои слова и используют этот повод, чтобы выжить тебя с рынка, ты сам понимаешь это лучше меня.       — Если ты понимаешь, какого черта влипла в эту ситуацию?       — Ты обвиняешь меня в смерти Хлои? Нет… Ты обвиняешь меня в том, что ее убили?       — Хватит, — мужчина встал из-за стола и прикрыл глаза на несколько секунд. — Ты поедешь на север, начнешь работать волонтером в Олимпийском парке и не будешь открывать свой рот, когда на тебя направлена хотя бы одна камера, поняла меня?       — Что? — засмеялась Камилла. — Нет, папа, так не пойдет. Не поеду я ни в какой парк. Я взрослая и…       — Так будь взрослой и решай свои проблемы сама. Сама оплачивай своих юристов, сама таскайся по судам. Может быть, ты еще достаточно взрослая, чтобы возместить мне все те убытки, которые причинила? Даю тебе день подумать. Едешь на два месяца, возвращаешься, потом вместе с моим менеджером по продвижению пишешь длинный пост с извинениями, а через пару дней удаляешь все свои социальные сети навсегда…       — Нет!       — Или… — невозмутимо продолжил отец. — Или ты отказываешься, сегодня же пакуешь свои вещи и выметаешься решать свои вопросы самостоятельно. И, да… Свои вещи — это вещи, которые ты купила за те деньги, что лично заработала. Это значит, что за ворота ты выйдешь даже без трусов, потому что за тридцать пять лет ты не сделала ничего полезного. Все это время ты пользовалась нашей добротой и прожигала жизнь так, как хотела. Всему есть свой предел, и ты достигла своего. Поздравляю.       Камилла молча поднялась, последний раз взглянула на отца и демонстративно ушла на второй этаж.

***

      К холоду и суровым условиям можно было привыкнуть. Наверное, как и ко всему прочему. На протяжении трех месяцев Камилла исправно выполняла свои обязанности, полностью погруженная в свои мысли. Как вышло так, что жизнь неожиданно пошла под откос? Всего восемь месяцев назад она жила в собственной квартире в Лос-Анджелесе, знакомилась со звездами и не пропускала ни одну масштабную вечеринку в городе, а сейчас ее заперли в крохотной деревянной хижине, за стенами которой ночами выли медведи.       Камилла не скучала по отцу. По правде говоря, она никогда такого чувства и не испытывала. С самого детства она привыкла, что любовь измеряется в деньгах. Родители пропадали в вечных командировках, вечера проводили в офисе, а свою единственную дочь оставляли на няню-филиппинку, которую маленькая Ками начала называть мамой. Первое время она тянулась к родителям, однако вскоре поняла, что это не только бесполезно, но и жутко больно. Каждый отказ провести совместно время был похож на звонкую пощечину. С ранних лет Камилла училась жить одна, принимая в качестве «извинений» дорогие подарки и довольствуясь роскошной жизнью без обязательств. Годы шли, мало что менялось, но женщину это устраивало. Это стало некой зоной комфорта.       Походило к концу время ее заключения, иначе назвать эту каторгу Камилла никак не могла. Ей пришлось претерпеть головокружительное падение до самых низов, даже туалет теперь располагался на улице, а порой и улица становилась туалетом. Выжить в таки дикий условиях было непросто, поэтому женщина даже подумывала написать книгу. Взглянув на собранные чемоданы, она выдохнула и поднялась с тоненького матраса, застеленного шерстяным пледом. За окном уже привычно бушевал лес, а впереди ее ждало возвращение в общество.       Камилла не раз перед сном представляла, как тепло ее встретят прежние друзья из Лос-Анджелеса, представляла, как наконец возьмет свой телефон и даже сможет выйти в интернет. Все эти мелочи, к которым она относилась как к данности, казались столь волнительными сейчас.       Пришло время вернуться.

***

      Вспышки немногочисленных камер не слепили как прежде, однако казались непривычными. Раньше Камилла нередко попадала под пристальное внимание папарацци за короткий роман с восходящими звездами кино, однако за два месяца отшельничества в ней будто что-то бесповоротно изменилось, сломалось.       — Почему вы приняли решение заняться волонтерством? — послышался вопрос из группки журналистов.       — Я устала от жизни в городе, все меня так сильно душило, а ложные обвинения в халатности к моей любимой Хлое просто разбивали мне сердце, — тут же ответила Камилла. — Я решила, что раз не смогла уберечь мою маленькую малышку, могу заняться благотворительностью здесь.       — Ложные обвинения? Ваши адвокаты полностью отказались от иска и требований и настояли на внесудебном урегулировании конфликта. Как вы можете это прокомментировать?       Женщина резко остановилось, осознавая, зачем отец хотел отослать ее так надолго. Он решил предать ее, решил растоптать ее репутацию и откреститься, чтобы спасти деньги, которые для него всегда были важнее собственной дочери. Камилла посмотрела прямо в камеру и проигнорировала просьбу сопровождающего скорее добраться до тонированной машины, где можно было укрыться от чужих глаз.       — Мой отец не хотел защищать меня. Не хотел давать мне голос. С самого детства я подвергалась абьюзу… Физическому и эмоциональному. Это не заканчивается и сейчас.       Глаза женщины заслезились так, будто она сама себя жалела, переживая в голове нарисованные воображением сцены из туманного детства.       — Вы подвергались насилию со стороны мистера Лотнера? — уточнил кто-то из толпы.       Вспышки стали чаще, они лишь больше подчеркивали влажность глаз женщины, сверкали в следах от сбегающих по щекам слез.       — Да.       Сопровождающий грубо схватил свою подопечную за предплечье и утянул в машину. Камилла прислонилась виском к холодному стеклу и зажмурилась, обнимая дрожащие плечи холодными пальцами.

***

      — Ты что, совсем с ума сошла? — вскрикнул мистер Лотнер, бросая на стол телефон, на котором была открыта страница с красноречивым заголовком: «Империя абьюза: секреты Лотнер-Интерпрайзес».       — Правда глаза колет? — язвительно спросила Камилла. — Ты заставил меня бросить все и уехать на край страны, чтобы спасти собственный зад!       — Ты совсем потерялась? Я пытался спасти дело всей жизни, которое нас кормило. Я пытался тебя спасти, ты… — он сжал кулаки и покачал головой. — Знаешь, мне это все уже порядком надоело. Твоя ложь… Это ненормально.       — Ложь? — фыркнула она. — Ты отказался от обвинений! Ты предал меня и Хлою!       — Тебе эта собака никогда не нужна была, — бросил отец. — Не делай вид, что все было иначе. Ты брала ее для фотографий и за живое существо не считала.       — Ничего не напоминает тебе, папуля?       Камилла скрестила руки на груди. Отец, прежде выглядевший гораздо моложе своих лет, всего за несколько месяцев стал похож на немощного старика, из которого высосали все жизненные силы. Он уже даже не заботился о покраске своих волос, поэтому корни гордо сверкали сединой.       — Ты неблагодарная. Мы с мамой работали для тебя… Все это время…       — И где мама сейчас, а? — спросила женщина. — Издательство всегда было ее мечтой, а не твоей. Ей плевать на меня, плевать на тебя. Вы были вместе как партнеры-сооснователи, а не как муж и жена. Она и меня не любила, потому что мой отец ты!       Мистер Лотнер молча опустился на стул, прокручивая в голове, когда все пошло не так. В какой момент он упустил нечто важное, что привело к тому, что его дочь превратилась в безжалостного монстра, готового втоптать в грязь все усилия и доброе имя семьи ради своей мимолетной обиды.       — От одного знакомого я услышал об одном хорошем месте… — медленно начал он. — Ты съедешь и будешь делать все, что душе твоей заблагорассудится.       — Подальше от вас? Это лучший подарок, что ты делал мне за все тридцать шесть лет, папа. Кстати, мне уже тридцать шесть. Это на случай, если ты опять забыл, когда у меня день рождения. Или твое поздравление опять затерялось где-то на почте или не дошло из-за проблем с чем-нибудь еще?       — Собирай вещи, — сдержанно бросил отец и отвернулся, не желая видеть лицо дочери, резко ставшее омерзительным и противным.       Камилла, упивавшаяся торжеством долгожданной победы, не скрывая улыбки, вбежала по лестнице вверх. Ей не было суждено услышать короткий разговор.       — Да… — тихо проговорил мистер Лотнер в телефон. — Крайне инфантильна, постоянно врет, странно себя ведет, много неразумных трат… Да… Зависимости? Были, да. Сколько стоит месячное содержание в вашей клинике, доктор Берн?