Анатомия безумия

Per fas et nefas

      Роберт сидел в полной тишине, рассматривая планировку «Фаррера». Покоя детективу не давал пятый этаж, куда, по его мнению, следовало непременно наведаться. Загадка смерти Эрика Фисбера интересовала его куда меньше, чем остальные тайны, что врачи замели под завесу, оставив следователям вылощенную и облагороженную экспозицию, ни капли не похожую на реальность. Роберт не понимал, откуда у него такое отчаянное желание докопаться до истины, потому что уже несколько лет он относился к делам механически: от него требовалось следовать методичкам, работать по уставу и стать удобным роботом, способным двигаться по проработанной колее в угоду слепым судьям и равнодушным капитанам. Палмер думал, что сломал себя. Раскрошил свой стержень, чтобы преклонить колени перед громоздкой и неповоротливой машиной «правосудия», превратившей процесс в рыночные отношения. В торги.       Сейчас Роберт понял, что носил маску. Маску, что так плотно срослась с его лицом, что сейчас он даже не мог наверняка сказать, кто он такой на самом деле. У него было вполне комфортное амплуа озлобленного и холодного детектива, которого сторонятся коллеги в кафетерии, но оставался и тот настоящий Роберт, что всегда норовил действовать по-своему. Тот настоящий Роберт, которого семь лет назад методично ломали, подстраивая под себя.       Почему он пробудился от долгого сна, транса? Что стало тем катализатором? Отдаленность от участка, отсутствие необходимости писать отчеты на все подряд? Атмосфера безысходности и беспомощности? Джейн?       Роберт содрогнулся, стоило ему подумать о последнем варианте. Эта взбалмошная девчонка тоже изменилась. Порой он винил себя за это. Винил себя за стремление погасить огонь из мести за то, что в нем самом осталось лишь давно не тлеющее пепелище. Детектив не видел в ней надежды, лишь грушу для битья. Сам того не осознавая, он примерил на себя роль капитана Джексона, оправдывая это стремлением оградить коллегу от того, что пришлось пережить ему самому. И Роберту удалось приучить Джейн. По крайней мере, так ему казалось.       Приручить — значит сломать и вылепить из кровоточащей и истерзанной плоти удобную марионетку.       Сейчас Джейн была такой же отчаянно погасшей, как и он. И это осознание отчего-то опечалило Роберта. Если раньше он воспринимал напарницу как неконтролируемого щенка, то сейчас в ее серых глазах он видел отражение собственного исступленного бессилия человека, осознавшего ничтожность перед лицом безжалостной системы.       Каждый — винтик давно прогнившего механизма, обреченный также проржаветь и раскрошиться. Таковы неписанные правила, негласные пункты устава. И сейчас Роберт чувствовал, что Джейн была права. Он — часть системы. Из зависти и злости он годами заставлял бедную девушку ломать себя, и когда она наконец перестала быть похожей на себя прежнюю, когда перестала сопротивляться, Роберт почувствовал себя убийцей, сумевшим избежать обвинительного приговора. Терзаемый муками совести, он хотел исправить хотя бы что-то в надежде, что еще не стало слишком поздно.       Ему было сложно сказать, что Джейн дорога ему. Это было не так. Он просто привык к ней. Привык к ее внезапной задумчивости, к ее странным переходам с темы на тему в разговорах. Привык к тому, что она пьет чай без сахара, а кофе только с молоком, сливками и тремя пакетиками сахара, которые всегда ломает посередине. Привык, что она всегда рядом и разделяет с ним все трудности. Это ведь так странно: проводить с человеком сутки, помнить его дурацкие привычки, но твердо верить, что он заменим и неважен.       Мужчина мотнул головой. Он определенно заразился от Джейн этой тягой к самокопанию, однако сейчас точно не время для подобных размышлений. По правде говоря, в его работе для этого времени никогда нет — всегда есть задачи поважнее. Подобные мысли всегда неуместны, неудобны и излишни.       — Нашел что-нибудь? — устало спросила Джейн.       В ее тонких пальцах была дымящаяся кружка, которую Роберт принес с самого утра.       — Я долила сюда кипяток, — объяснила девушка, проследив за взглядом напарника. — Вкуса почти не осталось, но это лучше, чем брать новый в кафетерии.       — Так искать бесполезно. По плану здесь есть подвальное помещение. Берн сказал, что там хранится оборудование и располагается постирочная.       — А на пятом этаже? — поинтересовалась девушка.       — Он по-прежнему настаивает, что там изоляторы, — покачал головой Палмер. — Но мы не можем просто заявиться туда и начать осматриваться. Это все испортит. К тому же, скорее всего, все двери на замках и работают камеры.       Детективы одновременно переглянулись, отчетливо понимая, что им в голову пришла одна и та же мысль. Джейн тут же сделала шаг назад и покачала головой.       — Не говори мне, что ты тоже подумал об этом…       — Сегодня должна быть смена Блейка, — кивнул он. — Он с нами более-менее идет на контакт. Надо просто немного отвлечь его, чтобы он не смотрел на камеры в реальном времени.       — Ты с ума сошел, Роб.       — Тогда подтягивайся. Будем на одной волне. Ты уже согласилась ночью. Осмотрим подвал и пятый этаж. Если там ничего не будет — я сдамся.       — Нам нужен план. Основной и три запасных, — выдохнула она. — И, желательно, бутылка вина. Или две.       — Делаешь первые шаги на пути к алкоголизму?       — Это не для меня, — насупилась Джейн.       — Вино не обещаю, но что-то алкогольное найду.       — Спирт в расчет не берем, — тут же предупредила девушка.       Роберт нервно рассмеялся и вгляделся в серьезное лицо напарницы. В ее первые тонкие морщинки на лбу забилась усталость, а на бледных щеках маленькими красными змейками виднелись капилляры. Джейн, заметив столь пристальный взгляд, тут же отвернулась и спрятала лицо в кружке, из которой исходил еле заметный пар.

***

      Под вечер все было готово. Никому из детективов не нравился экстренный план, однако ни иных идей, ни времени особо не было. Джейн держала в руке наполовину пустую бутылку рома и пыталась настроить себя на все безумие, что будет происходить ближайшие пару часов. Собравшись с силами, девушка толкнула дверь, ведущую в холл. Охранник, мирно сидевший за стойкой, встрепенулся и поднял голову.       — А-а, мисс Рид. Напугали до чертиков, — пробормотал он и вновь сел поудобнее на своем старом стуле. — Вы так не подкрадывайтесь. Чего хотели? Заблудились? Подсказать чего?       — Нет, — улыбнулась Джейн. — Хотела с кем-то нормальным посидеть, — она приподняла бутылку.       — Хотите, чтобы я на рабочем месте выпил? Ну уж нет. Коллегу своего вон возьмите и сидите сколько угодно, а мне выговор будет.       — С коллегой тоже сидеть не хочу, — девушка поджала губы. — Он такой же, как все тут. Мне не хватает чего-то… простого и… привычного, — она изо всех сил подбирала слова, которые не звучали бы как откровенная лесть.       — Вот оно как… — пробормотал Блейк.       — А я даже твоего имени не знаю. Только фамилия.       — Джереми, — произнес он. — Означает «Господь возвеличит», — гордо усмехнулся охранник.       По его лицу нельзя было точно сказать, считает ли он злой иронией судьбы такое значение или гордится таким именем как чем-то самым грандиозным в своей жизни. Джейн на это лишь мягко улыбнулась.       — Красивое имя, — только лишь выдавила из себя Джейн.       — Так что ты там принесла? — охранник вальяжно выхватил бутылку из рук девушки. — Oakheart? Неплохой выбор. Давно не видел уже эту бутылку…       Девушка мысленно отметила, что, как бы странно это не было, но вкус в алкоголе у Роберта и Джереми сходился. Отчего-то это казалось до ужаса смешным. Охранник с усталым вздохом поднялся на ноги и размял затекшую спину. Украдкой оглядевшись по сторонам, он мотнул головой в сторону подсобки, где всего пару дней назад Джейн с Робертом просматривали камеры.       Жертва попала в капкан. Но кто охотник?

***

      Роберт сидел в кресле на втором этаже и смотрел в темный экран телефона. Детектив ждал условный сигнал: Джейн должна была перекинуть напарнику заметку или картинку, когда достаточно отвлечет охранника. В условиях отсутствия связи способы общения были весьма ограничены.       Мобильник завибрировал. Мужчина медленно кивнул и поднялся на ноги. Он понимал, что времени мало: Джейн не может рисковать и удерживать внимание Блейка слишком долго, иначе это будет подозрительно. Стараясь сохранить полностью невозмутимый вид, он зашагал по коридору, попутно кивая стайкам уставших медсестер, что внезапно замолкали при виде детектива.       Палмер непринужденно подошел к кулеру и дождался, пока коридор вновь опустеет. Убедившись, что все чисто, он проскользнул на служебную лестницу. Он уже успел прикинуть, что идти по основной — неоправданный риск. Роберт несся по ступеням, будто за ним по пятам кто-то гнался, пока не достиг двери, рядом с которой красной краской на серой стене была нарисована цифра «5». На миг мужчина остановился, будто в нерешительности, будто за этой дверью его ждало великое таинство или ответ на все бесчисленные вопросы. Однако глубоко внутри Роберт просто боялся. Боялся, что его ждет разочарование. В себе, в своей интуиции, во всем этом деле, которое вдруг окажется до боли простым. Он не хотел так. Только не сейчас. Он жаждал головоломки, кропотливого расследования в духе самых захватывающих триллеров, чтобы оказаться на месте героев, что проходят через трудности ради долга. Все же, каждый человек хочет однажды ощутить себя тем самым героем, к которому приковано внимание зрителя или читателя, полного надежды и поддержки.       Вот только Робертом двигало вовсе не чувство долга. Он знал это прекрасно. Роберт просто хотел заслуженного признания, пары фотография на первых полосах захудалых газет, быть может, даже интервью и награду под торжественную музыку, чтобы наконец появился достойный повод достать из шкафа запылившийся парадный костюм. Мужчина наконец нашел в себе силы толкнуть дверь.       Перед ним был коридор. Обычный, какой всегда бывает в больницах, но не такой, как на остальных этажах «Фаррера». Одно это уже вдохнуло в Роберта некую надежду, а внутри все загорелось от ликования. На полу не было ковров, свет от ламп не был темным, а двери походили на створки бункера или тюремной камеры. Однако ликование быстро испарилось, стоило услышать крики.       Приглушенные стоны, вой, похожий на рев дикого зверя, угодившего в ржавый капкан, раздавались из дверей и эхом прокатывались по пустынному коридору. За завесой какофонии мучительных стенаний послышался и иной звук. Колесики металлической тележки по кафельному полу. Роберт скользнул за дверь, жалея и радуясь, что дверь с лестничной клетки не прозрачная. Раздался звон ключей, заскрипели дверные петли — кто-то зашел в палату. На несколько мгновений резкий крик заполнил все пространство. Детектив нахмурился.       Дверь захлопнулась, а Роберт замер в нерешительности: стоит ли ему пробежать по этажу сейчас или же дождаться, пока таинственный работник выйдет и отправиться дальше выполнять свою работу. Долго думать не пришлось: вновь раздался звук двери, однако никаких воплей за этим не последовало.       И тишина оказалась гораздо страшнее.       Через пару секунд несколько пар ног зашагали по кафелю.       — Сколько можно так глотку рвать? — недовольно вопрошал низкий женский голос. — Когда они уже устанут?       — Они никогда не устают. Днями-ночами одно и то же. Сутки напролет. Мне бы их энергию, а то приходится тянуть эту канитель на одной чашке кофе. Душу отдала бы за выходной где-нибудь во Флориде. Или лучше на Гавайях, — ответил другой женский голос, однако более высокий.       — Так им и делать ничего не нужно, в отличие от нас. Сидят себе, головы расшибают, да и все. От скуки на стену лезут.       Медсестры рассмеялись.       — Новое развлечение появилось. На допросы ходят и чушь несут на радость детективам. А они и счастливы поразвлечься. Всяко лучше их затхлых офисов в городе.       — Так себе курорт они выбрали.       — Может хоть польза будет. Заберут кого-то из них. Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы мне на прогулке мой же скальпель в шею загнали. За такое мне не доплачивают.       — А ты не делай как Эрик.       Роберт нахмурился и плотнее прислонился к двери, пытаясь уловить суть разговора, однако медсестры ушли слишком далеко, чтобы можно было расслышать хотя бы что-нибудь. Мужчина подождал еще минуту и вновь аккуратно выглянул в коридор. Детектив почувствовал себя школьником, который грубо нарушает правила и боится попасться на глаза директору. Убедившись, что никого больше нет.       Роберт бесшумно двинулся вперед, заглядывая в небольшие окошки в дверях. Первые палаты, попавшиеся на пути, были пустыми, однако в четвертой лежал человек. Детектив аккуратно заглянул внутрь. Мужчина сидел в самом углу, его лицо было забинтовано, на тканевых штанах виднелось бледно-желтое пятно. Пациент оперся виском о мягкую стену. Вглядевшись в черты лица, детектив узнал его. Это был Дейв Иривнг. Похоже, что после эксцесса на допросе он был помещен в изолятор, что, в целом, было неудивительно. Он определенно походил под определение «острой фазы». Роберт уже хотел было отойти и направиться дальше, но Дейв поднял голову и взглянул прямо в окошко. Детектив хотел сделать шаг назад, хотел спрятаться, однако его остановило что-то. Взгляд Ирвинга был не таким, как раньше. Вместо искрящегося безумия в нем читалось что-то, похожее на смирение.       В ярко освещенной больничной палате этот мужчина походил на мученика, отчетливо осознавшего нескончаемость всего кошмара. Дейв вяло приподнял голову. Его веки слипались, будто там, в этой крохотной комнате, гравитация действовала сильнее и просто прибила больного к земле. Губы Ирвинга медленно двигались, как если бы он пытался сказать что-то.       Он говорил в пустоту, осознавал он это или нет. Его слова остались запечатанными в палате и обреченными исчезнуть и забыться в тот же миг.       Роберт аккуратно нажал на ручку двери, но его ждал весьма предсказуемый результат: заперто. Детектив должен был уйти. Он знал, что должен. Но не мог. Не мог оторвать взгляд от этой маленькой феерии катастрофы, трагедии сломанного человека, выброшенного на край земли и забытого всеми. Но хуже всего были не четыре стены и металлическая дверь. Дейв был заперт не в этой палате, не в «Фаррере» — он застрял в своей собственной голове, кишащей кошмарными образами и бредовыми мыслями, мучившими его, верно, не один год. Это мимолетное осознание добивало.       Иривнг смолк, но глядеть продолжил. Похоже, это было единственное, что ему оставалось. Возможно, лицо Роберта в маленьком мутном окошке было самым интересным и неожиданным событием дня. Возможно, он и не видел детектива, увлеченный иллюзиями, что создавало его сознание. Подобно страннику по звездам Дейв мог путешествовать по своим воспоминаниям или выдуманным мирам, где не было ни медсестер, ни транквилизаторов, ни «Фаррера».       Роберт заставил себя идти дальше по коридору, но выкинуть из головы взгляд Дейва никак не мог, как и понять причину этого. Стоило подумать об Иривнге, как по коже пробегал холодок.       Атмосфера в коридоре больше не казалась спокойной. Из дальних камер доносились приглушенные вскрики, а яркий свет резал глаза. По левую сторону располагались «карцеры», а по правую непоименованные двери.       — Нет, это совсем бред, — раздался смех медсестры.       — Да послушай, они…       Роберт поспешил отойти. Ошиваться недалеко от комнаты персонала — не самое лучшее решение. Он прикинул, что недалеко от нее должны располагаться уборные или подсобные помещения, поэтому сразу направился дальше. Внимание детектива привлекла приоткрытая металлическая дверь. Роберт прислушался и, не уловив никаких звуков, вошел внутрь.       Посреди комнаты стоял операционный стол, над которым нависали профильные светильники. Через проход виднелась наркозная. Роберт замер, не решаясь пройти дальше. Операционные — не то место, где детективам часто приходится бывать. Больничные палаты — раз в неделю. Морги — бывало и чаще.       Операционные всегда были чем-то промежуточным. Джейн, непременно, завела бы речь про аэропорты, вокзалы, однако Роберт видел это иначе. Для него операционная была неким лимбом мира медицины. Люди зависают там, не осознавая, что хрупкая нить жизни вот-вот может оборваться. Синкретизм.       По правде говоря, жизнь может оборваться в любой момент, но почему-то в стерильных медицинских кабинетах это ощущается особенно остро.       Пару секунд Роберт боролся с собой, понимая, что он не имеет никакого права находиться в этом помещении. Запрет прохода на пятый этаж — часть внутренних правил Берна, которые мало заботили бы полицейское управление, но это… Это было нечто иное.       Но Роберт пересилил себя. Он не мог до конца понять, двигало им любопытство или другое эфемерное чувство, которое напарница непременно назвала бы «чуйкой», но он сделал шаг вперед и тихо прикрыл за собой дверь, оставив на полу тонкую дорожку света. Включив фонарик на телефоне, он по новой оглядел помещение, еще раз подметив, что в темноте любое помещение становится жутким. Впрочем, детектива такие места уже не пугали.       Пройдясь по стерильно чистому помещению, Роберт скользнул в административную комнату и направился прямиком к шкафу, за стеклянными дверцами которого виднелись аккуратные ряды папок. Времени читать все не было, важно было успеть осмотреть как можно больше. Детектив открыл верхний ящик, в котором вперемешку валялась канцелярия. Раздраженно выдохнув, он двинулся дальше. С каждым открытым ящиком разочарование нарастало, пока Роберту не попался шкафчик с двойным дном. Детектив видел немало таких на своей практике. Выдвинув его полностью, Роберт подцепил край доски и увидел дно, усыпанное флэшками. Мужчина замер. Терзаясь смутными сомнениями несколько секунд, он все же забрал все содержимое и бросил в карман джинсов. Даже если пропажу из тайника обнаружат — предъявить претензии не смогут.       Но будут ли здешние работники пользоваться гуманными методами и обращать внимание на формальности?

***

      Джейн непонимающе смотрела на горсть флэшек на простыне. Вмиг из бунтующего подростка ей пришлось стать карикатурой на строгого родителя, которому втайне тоже хочется наплевать на все правила несправедливого мира и есть мороженое на ужин. Роберт тем временем мерил шагами комнату и задумчиво постукивал пальцами по подбородку.       — Мы не можем это посмотреть, — выдохнула девушка, нарушив молчание.       — Посмотреть-то мы можем, — тут же возразил ее напарник. — Но если там что-то… Интересное для расследования, это будет провалом. Нет, это провал. Уже.       С момента, когда Роберт забрался в операционную без напарницы, без оперативной съемки или какой-либо фиксации несанкционированного следственного действия, это стало крахом.       — Сядь уже, Роб, — пробормотала Джейн, массируя виски. — У меня после этого вечера с Джереми и так голова раскалывается.       — Нет, мы должны узнать, что там. Если ничего страшного — вернем все на место.       Девушка медленно подняла взгляд на детектива. В ее глазах промелькнул весь спектр эмоций от удивления до злости. Мужчина не смог сдержать усмешку.       — Еще одно свидание с Джереми, и он расскажет о тебе своей маме, не волнуйся.       — Очень смешно.       — Да, знаю. Ноутбук доставай лучше. Мы все равно уже ничего не сделаем. Если что, возьмешь всю вину на себя и переедешь в «Фаррер». Будете жить с Джереми и ходить вместе смотреть на помет чаек на скале. Разве не об этом ты мечтала?       — Роб, — натянуто произнесла девушка, в голосе мелькнуло предупреждение на грани с угрозой.       — Джереми хороший парень. Разговорчивый, не грубый. Работящий. Все как надо.       — Хватит уже его имя повторять.       Джейн покачала головой. Впервые она видела Роберта в таком нервном напряжении. Его далеко не искрометные шутки и так напрягали, но сейчас будто достигли апогея неуместности. Очевидно, что это был его способ борьбы со стрессом: задеть других и сублимировать бушующие внутри эмоции в едкую колкость, но Джейн не хотела терпеть это. По крайней мере, не после всего, что она вытерпела. А вытерпеть пришлось немало: начиная от подробнейшего рассказа о примитивном детстве охранника, заканчивая унылыми историями о попытках создать какие-то отношения.       — Ела сегодня? — поинтересовался Роберт.       — Зачем это тебе? — настороженно спросила она.       — Думал сходить за кофе и взять заодно что-нибудь на ужин.       Джейн вглядывалась в лицо напарника, не понимая, с чего в нем проснулась такая щедрость и внимательность.       — Цианистый калий подсыпать не буду, так уж и быть, — бросил мужчина. — Скоро вернусь. Пока доставай ноутбук и закрой все вкладки, которые я там видеть не должен.       Когда Роберт ушел, Джейн выдохнула и покачала головой. Ее не пугала перспектива вновь пойти на ковер к капитану, однако поведение напарника не могло не напрягать. Девушка вытащила из рюкзака свой старый ноутбук, служивший верой и правдой уже четвертый год, и включила его, искоса поглядывая на россыпь флэшек на простыне. Джейн не могла отрицать, что ее съедал интерес, но она должна была дождаться Роба. Девушка аккуратно поддела одну из флэшек пальцем и перевернула ее, гадая, что за информация там хранится.       Для Джейн всегда самым жутким было то, как преступники используют самые обыденные и привычные предметы. Скотч, стяжки, простыни, мусорные пакеты, линейки. Извращенная фантазия может зайти далеко.       Что-то подсказывало детективу, что если в стенах «Фаррера» и есть маньяк, то это точно не тот, кто убил Эрика.       Быть может, это было актом возмездия или очищением? Быть может, это был просто моментный порыв сломленного человека, которому нечего терять?       Джейн мотнула головой. Она не имеет права оправдывать преступления, потому что даже причинение смерти в состоянии необходимой обороны — трагедия. Потому что смерть никогда не является виной или утратой одного человека. Отнятая жизнь запускает «эффект домино».

***

      Джейн грела ладони о кружку, прогоняя навязчивые размышления о том, сколько человек из нее пило до нее. Роберт выбирал флэшки, будто по их внешнему виду можно было догадаться, где будет искомый ответ на все вопросы. Наконец детектив принял решение. Компьютер издал привычный звук, предупреждающий о подключении неизвестного носителя информации. Мужчина закрыл все уведомления и перешел прямо к файлам.       — Тут одна папка, — сообщил он. — За 2023 год.       Джейн придвинулась поближе, вглядываясь в экран. От Роба пахло деревом и… беспокойством? Девушка не могла объяснить этот аромат, который витает в воздухе перед штормом или грозой, когда кожей ощущаешь приближающееся буйство природы.       — Видеозаписи, — выдохнул детектив.       Он тут же открыл первую. Спустя секунду на экране появился какой-то кабинет. Пациенты в белых одеждах вяло рисовали что-то на холстах. Запись длилась час. Несколько минут детективы наблюдали за всем этим действом, пока у Роберта не кончилось терпение. Он ускорил видео, а затем начал перематывать.       — Просто запись арт-терапии, — облегченно произнесла Джейн. — Может они хранят записи для корректировки курса лечения или наблюдения за результатами?       — Ага. А для этого обязательно хранить все в операционной. В потайном шкафу.       — А вообще нормально, что у них есть операционная? — спросила девушка.       — Думаю, да. Они на острове. Больниц рядом нет. Мало ли, что случиться может. Как мы знаем, тут далеко не самое безопасное место.       — Логично… — пробормотала девушка.       Все записи на флэшке были сделаны в кабинете арт-терапии и не представляли никакого интереса. Роберт не знал, разделяет ли он то облегчение, что было у его напарницы. Девушка подтянула колени к груди и поставила горячую кружку на шерстяные носки, чтобы было теплее.       — Давай следующую. Пару просмотрим и пойдем поспим, закончим завтра.       — Просмотренные флэшки оставлю у тебя. Спрячь их куда-нибудь на случай, если к нам придут гости. Остальное буду с собой носить.       — Договорились, — вяло ответила Джейн, зевая.       На следующей черной флэшке также была только одна папка.       «Эрик Фисбер».