Анатомия безумия

Non annumero verba sed appendere

      После бессонной ночи Джейн чувствовала себя мертвой. Ей казалось, что внутри все сгнило, а кости, изъеденные насекомыми, стали так хрупки, что едва выдерживали вес ее собственного тела. Утро дышало тревожностью на запотевшие после ночного дождя окна. Отчаянно хотелось пить. Девушка опустошила бутылку воды и направилась по сонным коридорам клиники в поисках кулера. На посту охраны мирно сопел мистер Блейк. Джейн мягко облокотилась о деревянную стойку и тихо постучала кончиками пальцев о холодную поверхность. Охранник встрепенулся и ошарашенно оглянулся по сторонам, приходя в себе после неожиданного пробуждения На миг она задумалась, снились ли ему кошмары? Быть может, это — проклятие клиники «Фаррер»?       — Что такое? — недовольно проворчал мужчина, поправляя воротничок синей рубашки, припорошенной перхотью.       — Хотела узнать у вас, где можно добыть воды, — натянуто улыбнулась Джейн, надеясь, что это поможет как-то добиться расположения охранника.       — Столовая еще закрыта, — протянул он, глядя на наручные часы. — Сейчас принесу.       Потянувшись, мужчина встал, заправляя выбившийся край рубашки в старые штаны, покрытые катышками. Джейн проследила за его удаляющейся в подсобку фигурой и быстро перегнулась через стойку. На рабочем столе царил беспорядок: на липкие кофейные пятна налипли кусочки бумаги, ручки валялись в самых разных местах, а на мониторе старого компьютера, видавшего лучшие времена, был налеплен стикер с паролями. Что же, клинике бояться нечего, пока на страже порядка стоит столь доблестный защитник. Девушка тихо усмехнулась и выпрямилась, услышав шаркающие шаги. Блейк поставил на стойку пластиковый стаканчик с водой и сел обратно в кресло, потирая раскрасневшееся и опухшее лицо, сохранившее отпечатки складок рубашки, частично скрытых неаккуратной щетиной.       — Тяжелая ночка? — спросила Джейн, забирая стаканчик.       — Как и каждая в этом чертовом месте, — зевнул охранник. — Скоро на пятый этаж перееду, честное слово.       — Я бы на вашем месте долго не продержалась, — протянула девушка. — Вдали от города, родных… В окружении всех этих…       — Психов, — подсказал Блейк. — О, девочка моя, если ты думаешь, что психи там, в палатах, то ты ошибаешься, — рассмеялся он, переходя на сухой кашель.       — Что это значит? — насторожилась она.       Охранник на миг замер, будто только осознал, что сказал что-то лишнее, однако быстро усмехнулся и покачал головой.       — То и значит. Сама прекрасно знаешь, сколько их там по вашим городам ходит. Без справки и предупреждения. Живут себе, а потом — раз — и с ума сходят. Людей убивают, голышом по улицам ходят или краской в картины бросаются, — притворно заворчал мужчина. — Так что тут даже лучше.       — А они отсюда не сбегают? Часто бывают эксцессы?       — Чего? — нахмурился мистер Блейк.       — Происшествия, — пояснила Джейн. — Часто у вас такое происходит?       — Да не… — задумчиво протянул охранник. — Сбегали всего пару раз за время моей работы… Да тут и не убежишь особо. Океан, горы, леса… — он осекся. — Если за сутки не поймать, можно тело начинать искать. Один раз такого вылавливали возле пристани. После шторма бедолагу прибило. Он, видимо, уплыть пытался, да не повезло. Раздулся весь, посинел и обделался, — сморщился он. — А так у нас ребята безобидные… В основном. Я бы на твоем месте не их боялся.       — А кого?       — Лучше просто покончите с этими допросами побыстрее и возвращайтесь в свой большой город, — после короткой паузы ответил охранник. — Тут чужакам не место.       — А где фиксируются случаи побегов или обострений у пациентов?       Джейн решила проигнорировать вполне открытую враждебность в последней фразе мужчины. За годы работы детективом она привыкла, что ее появление никто нигде не любит. Несмотря на то, что люди осознают важность работы полиции, лично сталкиваться с охранниками порядка мало кто желает.       — Надо спрашивать у доктора Берна. Я этим не занимаюсь.       — Но ведь случаи смертей должны передаваться в ближайшее полицейское управление, верно?       — Слушайте, я не работаю на полицию или государство. Я из частной охранной компании, а сюда меня просто наняли следить, чтобы никто не шастал без повода.       — Хорошо… Но ведь за камеры вы отвечаете, как представитель вашей частной охранной компании, разумеется.       — Да, — настороженно подтвердил мистер Блейк.       — Вы знали, что они из строя вышли? Как раз в месте, где было совершено убийство. Крайне странно, не находите?       — Мы тут находимся на чертовом острове посреди океана. Когда что-то ломается, починить не так просто, как вы там у себя привыкли, — раздраженно ответил охранник. -- Погода тут паршивая, то льет как из ведра, то ветер с ног сбивает. На улице поломки не редкость совсем, а за всем не уследишь. Я за свой оклад надрываться не намерен, если бы руководство хотело безупречного порядка, раскошелилось бы побольше.       Джейн украдкой посмотрела за стойку. Мистер Блейк нервно сжимал ручку, царапая ногтем пластиковый корпус. Она поджала губы и несколько раз кивнула, оглядываясь по сторонам. Девушка постучала пальцами по стойке и улыбнулась.       — Ладно, не буду вас больше отвлекать, — мягко произнесла Джейн. — Наверное, у вас еще много работы.       — Да… Да, — неопределенно мотнул головой охранник. — Мне делами заниматься надо, а тут вы со своими допросами.       Она постаралась собрать все свое самообладание, чтобы не кинуть в ответ что-то колкое. Она привыкла проглатывать грубость, пренебрежение и агрессию. С этим приходилось сталкиваться день ото дня. В первые месяцы это задевало, нередко Джейн по пути домой останавливалась на парковке супермаркета, чтобы поплакать. В этом было стыдно признаваться, потому что мягкотелость — худший из пороков детектива. Рид вытравливала это из себя, старалась отрастить панцирь, однако получились лишь иголки. Да, Джейн нередко думалось, что она все больше походит на ежа. К себе не подпускает, старается спрятаться от всего, что может ранить — в комок сжимается и отталкивает любого, кто хочет разглядеть за ее защитой уязвимость.       Этому она научилась далеко не сразу. В университете не рассказывали, как тяжело годами чувствовать себя безликим вестником горя. В университете не рассказывали, как тяжело губкой впитывать в себя чужое отчаяние, чужую боль.       Джейн навсегда запомнила свое первое серьезное дело в роли помощника детектива. Это было совершенно непримечательное ограбление, ставшее первым звеном в цепочке разрушительных событий, ни одно из которых полицейское управление не интересовало: самоубийство отчаявшейся матери, голод брошенных детей, нескончаемые звонки кредиторов посреди ночи. Все это оставалось вне рамок сухих отчетов и рапортов. Джейн не понимала, как опытные коллеги могут закрывать глаза на все происходящее. Не понимала, как они могут допрашивать родственников жертвы, прибитых горькой потерей, а потом спокойно идти в придорожную кондитерскую за эклерами. Такой контраст казался настоящей дикостью на грани с варварством. Только позже Джейн поняла, что это обычный защитный механизм. Если впускать в себя всю грязь, что приходится видеть по долгу службы, недолго и с ума сойти. Спасает лишь психологическая разгрузка, что со стороны походит на обесценивание. Сейчас она и сама может спокойно пить кофе с круассаном, просматривая фотографии со вскрытия.       Почему она превратилась в тех, кого презирала? Почему от этого она стала счастливее?       Джейн рассеянно огляделась по сторонам. Она и не заметила, как ноги сами привели ее к административному кафетерию, где под ярким светом флуоресцентных ламп завтракали врачи и медсестры, вышедшие на смену. Детектив, ловя на себе косые взгляды работников, прошла к мармитам. Живот резануло от голода, а девушка поняла, что в последний раз ела в пропахшем рыбой кафе на пристани. Сейчас у нее было время передохнуть и дождаться Роберта.

***

      Мистер Берн был в своем кабинете с самого утра. Мужчина напряженно всматривался в монитор компьютера, выбирая личные дела больных. В прохладном кабинете, зараженному уличным холодом и осенней сыростью, было достаточно пусто и тихо, пока привычный покой не нарушил звук бесцеремонно распахнувшейся двери. Доктор поправил очки и медленно взглянул на дверной проем и непрошенный гость, который именно в это утро меньше всего хотелось видеть на пороге. Детектив с материка.       — Доброе утро, — как ни в чем не бывало произнес Роберт.       — Доброе… Манеры вашей коллеги куда лучше, — неприязненно произнес мистер Берн, откидываясь на спинку кожаного кресла.       — Много интересного можно заметить, если не предупреждать о своем визите, — равнодушно бросил Палмер, заходя внутрь. — Нам необходимо просмотреть доступные видеозаписи со дня совершения преступления, после чего мы можем запросить некоторые дополнительные материалы по другим датам и точкам. Сегодня мы начнем допросы, поэтому я бы хотел запросить детализированные личные дела, а не те брошюры, что нам вчера занесли. Также в рамках нашего сотрудничества нам необходим доступ во все помещения клиники, план этажей, а также информация о месте проживания персонала. Также у нас есть ордер на осмотр комнаты мистера Фисбера, а также приказ полицейского управления на осмотр тела и всех медицинских и криминалистических отчетов, касающихся вскрытия…       Роберт положил на стол главного врача несколько файлов и прижал их пальцами к холодной поверхности. Мистер Берн даже не пошевелился, чтобы просмотреть приказы, лишь коротко скользнул взглядом по заголовкам и печатям. На несколько секунд молчание затянуло кабинет, а два мужчины сверлили друг друга взглядами, будто оценивали противника перед неизбежным поединком.       — Давайте по порядку. Присаживайтесь, — доктор кивнул на стул напротив себя. — Мне кажется, вы настроены на долгий разговор. Ваши допросы придется совмещать с графиком лечения наших подопечных. Не все из них сейчас в достаточно стабильном состоянии, поэтому ради безопасности — вашей и моих подопечных — беседы придется проводить в присутствии лечащего врача или санитаров с открытой дверью. Сегодня после обеда у вас будет час на разговор с Дейвом Ирвингом. Я отдам распоряжение о предоставлении вам необходимых записей, просмотреть их вы сможете в комнате отдыха персонала или помещении охраны, как вам будет угодно.       — Что насчет карт доступа? — сощурился Роберт.       — Мы можем запрограммировать вам карты для дверей с электронным замком, однако у нас достаточно много помещений, где они не применяются из соображений безопасности. Все комнаты наших подопечных запираются на ключ.       — Будто вы бы разрешили нам беседовать с вашими подопечными без присмотра, — пробормотал детектив. — Где мы можем узнать больше информации о пациентах?       — Мы передали вам личные дела. Это все биографические сведения, которыми мы располагаем. У нас также есть отдельные карты с программой лечения и принимаемыми препаратами, однако мне представляется, что в сферу ваших интересов это не входит. В любом случае, если для вашего расследования принципиально важны курсы нейролептиков и часы терапии, вам предоставят и эти данные.       — Дейв Иривинг, насколько я помню, это пациент с шизофренией.       — Все верно.       — Вчера мы с коллегой просмотрели личные дела свидетелей. Там была пациентка с биполярным расстройством. Не обессудьте, но это единственное, с чем можно работать. В первую очередь мы бы хотели провести беседу именно с ней.       — Видите ли… — доктор сцепил руки в замок и поджал губы, смотря в окно. — Мы подозреваем, что у мисс Стоун развился синдром Ганзера на фоне стресса от пребывания в клинике и всех последних событий. Она поступила к нам после попытки суицида в крайне уязвимом состоянии, а ее психика не справилась с тем фактом, что попытка оказалась неудачной и ей придется провести достаточно много времени… на лечении. Со временем мы заметили за ней приступы мутизма…       — Приступы чего? — переспросил Роберт, хмурясь.       — Мутизм. У мисс Стоун отсутствует ответная речь. Как и реакция в целом. Ранее у нее наблюдался галлюцинаторный и бредовый вариант сумеречного помрачнения сознания. Боюсь, выбор легкого пути исключается.       — Потрясающе, — пробормотал детектив, барабаня подушечками пальцев по подлокотнику. — А есть у вас какие-то более-менее адекватные свидетели?       — Не знаю, чего вы ожидали от психиатрической клиники, мистер Палмер, — холодно произнес мистер Берн. — Мы оказываем максимальное содействие для решения сложившейся проблемы, однако излечить людей по приказу полицейского мы не в силах.       — Вы говорили, что в вашей клинике нет пациентов в острой фазе болезни, — недовольно ответил Роберт. — А сейчас оказывается, что все свидетели не способны объективно воспринимать реальность.       — На данный момент у нас нет подопечных в острой фазе. Никто не предпринимает попытки самоповреждения и не причиняет вред окружающим. Все, по больше части, стабильны, насколько это возможно с учетом течения болезни.       — В таком случае, Эрик Фисбер самостоятельно приземлился затылком на нож, — усмехнулся детектив. — Правильно понимаю?       — Выяснение обстоятельств этого трагического случая — ваша работа. Ваши саркастические доводы я не собираюсь комментировать.       Доктор не смог скрыть пренебрежение по отношению к детективу и свое неприязненное отношение ко всему происходящему, однако вмиг его лицо изменилось, стоило Роберту уловить мимолетную реакцию, которую он так ждал. Он любил тактики допроса за результативность, гуманность его интересовала мало, как и этическая сторона вопроса.       — Удобно, — пожал плечами детектив, смотря на настенные часы. — Мне пора. Мы с коллегой будем ждать электронных карт доступа на посту охраны. Там же просмотрим все имеющиеся записи. Когда мистер Ирвинг будет готов к беседе, мы займем один из ваших кабинетов. Вы же не против?       — Как я могу быть против? — процедил мистер Берн. — Все для нужд расследования. В таком случае, к вам зайдет кто-то из персонала и покажет вашу новую «допросную».       Последнее слово доктор произнес как самое грязное ругательство, однако сохранил вежливо-услужливую улыбку на лице, которая, впрочем, никак не затронула взгляда холодных голубых глаз, подернутых пеленой старости.

***

      В небольшой каморке, освещенной лишь одной лампой, время от времени издающей жалобный предсмертный писк, разместились детективы. Послышался нарастающий рев включающегося компьютера, заглушенное усталый выдох Джейн.       — Проведем допрос и осмотрим тело? — спросила она, глядя на напарника, погруженного в собственные размышления.       — Нет… — проговорил он после короткой паузы. — Сходим в комнату Фисбера. Лучше как можно быстрее осмотреть его личные вещи. Может быть, нам хотя бы раз повезет и мы найдем что-то полезное.       — Думаешь, им есть смысл что-то оттуда выносить? — приподняла брови Джейн.       Осмотр тела и места преступления — всегда первостепенные задачи в ходе любого расследования, однако экстраординарные обстоятельства требуют экстраординарных решений.       — Я бы еще заглянул в помещение, которое мы нашли в переулке, — сосредоточенно произнес детектив. — Очевидно, что если кто-то и хотел воспрепятствовать находке каких-либо улик, в первую очередь это бы коснулось тела и места преступления. Учитывая, сколько времени прошло с убийства, спешка уже ни к чему. Нужно выбрать стратегию и понять, где нас ожидали увидеть меньше всего.       — Нам все равно приходится сообщать о намерении пойти куда-то, — покачала головой Джейн. — Для комнаты Эрика нужен ключ, как и для подсобки в переулке. Морг тоже не открытый стоит. Я считаю, нужно смириться и делать свою работу.       — Считаешь, у меня паранойя? — прямо спросил Роберт, глядя на напарницу, вмиг опустившую глаза в пол.       — Не осуждаю тебя за это, — уклончиво ответила она. — Мне тоже кажется, что здесь что-то не так, но в таком месте… Это оправданно.       — Надо же, Джейн Рид отбросила свою хваленую интуицию и решила взглянуть на дело рационально. Не думал, что доживу до такого события, — усмехнулся он.       — Не в этом дело, Роб, — раздраженно фыркнула она. — Тут такие порядки. Клиника не государственная, капитан Джексон нас предупредил, что будет не так, как обычно.       — Да ему все равно. Он понимает, что даже если мы ошибемся, это не будет проблемой в суде. Любого из этих подозреваемых, — он кивнул на стопку личных дел, — не сложно будет уломать на сделку с правосудием и полное признание вины. Наше нахождение тут — лишь формальность. Капитан считает, что нужно просто собрать достаточно доказательств, чтобы государственные адвокаты не решались геройствовать.       — Не это я представляла себе, когда шла работать детективом, — сжала кулаки Джейн.       — Да, реальность слегка отличается от Конституции и твоих фантазий.       — Тем не менее, сам ты дело не забросил, — немного подумав, ответила она. — За три года нашей постоянной совместной работы я ни разу не видела тебя настолько… Включенным. Ты ведь даже почти не ворчишь сейчас. Еще немного, и я начну думать, что тебя подменили.       — Или крыша едет, — пожал плечами Палмер, вводя пароль на компьютере.       Послышался тонкий писк, появилось уведомление об обнаружении флешки. Роберт быстро открыл ее. Внутри был только один медиафайл, который даже не удосужились переименовать. На зернистом видео детективы увидели знакомый путь к переулку, не попадавшему в поле зрения работавшей камеры. Две женщины и два мужчины шли, подгоняемые парнем в униформе санитара.       — Эрик Фисбер, — пошептала Джейн, придвигаясь ближе к экрану.       Ей не раз доводилось смотреть на последние секунды жизни людей, однако привыкнуть к этому захлестывающему чувству тревоги никак не удавалось. Девушка всматривалась в очертания лица Эрика, не подозревающего, что спустя несколько минут его сердце остановится, а легкие прекратят качать воздух.       Жизнь — это расстояние от небытия до небытия.       В такие моменты неизбежно приходит осознание глубокой беспомощности перед гнетущей неизвестностью. Планы, мечты и гарантии могут пылью рассыпаться за секунду, а цепь случайных совпадений обратится в горький рок судьбы. Жизнь непредсказуема и многогранна, пропитана хаосом, что люди скрывают за завесой обыденности, чтобы оградиться от отчаяния.       На записи Эрик Фисбер улыбался и говорил что-то. Что-то, что камера не записала, а значит, его последние — предсмертные — слова остались лишь в памяти людей, пораженных безумием.       Эрик следовал за группой людей, словно пастух, следивший за стадом непослушных овец. Пациенты шли довольно вяло, нехотя. По пути они оглядывались по сторонам и тихо переговаривались между собой.       — Надо осмотреть подсобку, — решительно заявила Джейн.       — Если помещение обособлено, то убийца — кто-то из этих четверых, — кивнул Роберт. — Как и сказал доктор Берн, — детектив задумчиво постучал пальцами по столу и поджал губы.       Детективу отчего-то казалось, что что-то не так. Он не мог назвать это чувство никак иначе как интуицией, за которую он не раз посмеивался над своей напарницей. Однако сейчас, впервые за долгие годы работы, он и сам ощутил нечто странное. Внутренняя тревога, чувство подвоха и четкое осознание того, что все замеченные странности неспроста. Если приглядеться к совпадениям, можно проследить закономерность.       — Забор? — задумчиво спросила девушка. — Нельзя исключить, что был кто-то еще, кто мог перелезть, а после также скрыться.       Она сама в это не верила, однако привычка вынуждала ставить под сомнение абсолютно все. Верно заданный вопрос на шаг приближает к разгадке.       — Нет. Там колючая проволока, но надо убедиться, что она не была перерезана или заменена на новую в течение последних дней. Здесь достаточно высокая влажность, периодически идут дожди, а с океана дует ветер. Металл должен покрыться налетом соли или ржавчиной.       — Четыре человека… — произнесла Джейн, вжимаясь в спинку стула. — Вероятность принять правильное решение — двадцать пять процентов.       — Неудивительно, что с таким подходом ты еще не заработала повышение, — фыркнул Роберт, закрывая папку на компьютере. — Вероятность ошибиться — семьдесят пять процентов.       — Кто бы говорил о повышении, но точно не ты, — усмехнулась девушка, однако вмиг поняла свою ошибку.       Роберт на мгновение замер и поджал губы, глядя в гаснущий экран монитора. Джейн, вероятно, стоило извиниться или сказать что-то ободряющее, однако она знала своего напарника слишком давно. Если и существует в мире человек, сумевший вытравить из своего сердца все светлые чувства, то это определенно Роберт Палмер, в этом Джейн была уверена.       Дверь отворилась, уже знакомая медсестра шагнула внутрь. Она прятала глаза, стараясь не смотреть на детективов, однако они прекрасно заметили ее смятение и явную усталость, оставившую отпечаток на лице. Синие круги под глазами сначала показались Джейн потеками от туши, однако когда Жаклин подняла голову, а свет лампы упал на ее тощее лицо, Рид поняла, что это не просто мешки под глазами. Это синяк.

***

      В кабинете, по всей видимости, предназначенного для сеансов терапии, разместились детективы. После появления медсестры они лишь многозначительно переглянулись, однако промолчали, решив не задавать вопросы сейчас. Роберт коротко кивнул в сторону Джейн, а та на секунду прикрыла глаза. Этот молчаливый диалог позволил им спланировать стратегию, не проронив ни звука. Напарники долго шли к такому уровню взаимопонимания, однако благодаря постоянной совместной работе у них выработался язык условных жестов.       — Роб, принесешь воды? — прочистив горло, спросила Джейн, глядя прямо в глаза напарника.       — Конечно, — беззаботно кивнул он и встал со стула, скорее направляясь к двери.       Джейн выждала некоторое время, стараясь не сверлить взглядом медсестру. Девушке было необходимо выяснить, как за ночь сотрудница получила такой странный синяк.       — Как смена прошла? — мягко спросила Джейн.       Жаклин усмехнулась и покачала головой, впервые поднимая взгляд на детектива. Короткий зрительный контакт током прошиб Рид.       — Это наши подопечные. Не всегда желают следовать плану лечения, — уклончиво ответила медсестра. — Ничего необычного.       — А кто из них? — поинтересовалась девушка.       Жаклин поджала губы и бросила быстрый взгляд на дверь.       — Дейв Ирвинг? — полушепотом спросила Джейн.       Мисс Элвуд лишь коротко кивнула. Это было мимолетное, почти механическое движение, детектив даже подумала, что ей это показалось. Жаклин выдохнула и поднялась, едва услышав в коридоре звук шагов и невнятные возгласы. Джейн ощутила леденящий страх, ползущий по венам. За всю практику ей впервые предстоит столкнуться с подобным свидетелем, она не была уверена, что готова к такому, однако выбора не было, потому что Роберт спешно вернулся в кабинет с бутылкой воды и занял свое место рядом с коллегой.       Джейн быстро бросила взгляд на личное дело. Дейв Ирвинг, сорок восемь лет. До госпитализации работал в юридической фирме помощником адвоката.       Дейв не показался бы детективам сумасшедшим, встреть они его при других обстоятельствах. На первый взгляд он был обычным мужчиной: немного худощавый, заметно уставший и слегка отстраненный. Лишь приглядываясь тщательнее можно было заметить признаки болезни, менявшей внешний вид мужчины: кровоточащая кожа головы в местах, где были вырваны небольшие клочки волос; исцарапанная кожа рук, выглядывавшая из безразмерного синего лонгслива; искусанные сухие губы, нервно нашептывающие что-то невнятное. Ирвинга усадил на стул санитар, после чего кивнул Жаклин и медленно направился к выходу, стараясь скрыть заинтересованный взгляд, прилипший к детективам.       — Дейв Ирвинг, — произнес Роберт, включив диктофон. — Меня зовут Роберт Палмер, а мою коллегу Джейн Рид. Мы бы хотели поговорить с тобой о том, что произошло недавно.       Мужчина сделал паузу, ожидая хотя бы какой-то реакции от собеседника, однако тот был непоколебим. Взгляд Дейва был прикован к его собственным израненным пальцам, сжимавшим какую-то книгу. Казалось, что он оградил себя от остального мира мощной непроницаемой стеной, позволяющей спрятаться в свой собственный мир, что, вероятно, был гораздо приятнее для истощенного рассудка.       — Мы хотим помочь тебе, — продолжил детектив. — Хотим, чтобы вам тут было спокойно и хорошо, как раньше.       Дейв на мгновение замер, однако решил не отвечать. Могло бы показаться, что он не слышит детективов, однако плотно сжавшиеся челюсти свидетельствовали об обратном.       — Что ты читаешь? — мягко спросила Джейн, прервав коллегу, уже готового продолжать шаблонный прием установления психологического контакта.       Ирвинг, словно нехотя, положил книгу на стол. Девушке показалось, что она ведет беседу с маленьким ребенком, отчаянно нуждающимся в понимании и защите, однако взглянув на морщины и пигментные пятна, Джейн отчетливо осознала, что этот взрослый мужчина, выброшенный на обочину жизни. Согласно биографической справке, он провел всего два года из сорока восьми в стенах клиники. Это означало, что раньше у него была совсем иная жизни. Даже не так: у него была жизнь. И его лишили ее. Возможно, не физически, ведь он все еще мог дышать, ходить, читать, однако болезнь острым ножом отрезала существенную часть его прежнего «я». Отобрала все то, что у него, скорее всего, было раньше, включая родных, мечты, планы, свободу.       — Паланик? — осторожно продолжила Джейн. — «Колыбельная». Хороший выбор. И как тебе?       — Нравится, — словно нехотя выдавил из себя Дейв, стараясь пересилить явную хрипотцу.       — А что тебе больше всего нравится? — Джейн мягко улыбнулась.       Дейв впервые поднял голову, позволяя детективом взглянуть прямо в его стеклянные голубые глаза, из которых, казалось, выкачали все краски. Глаза Ирвинга походили на бесцветное небо, нависшее над «Фаррером»: безучастные, сероватые, таящие скрытую угрозу.       — Ты не белая, — неожиданно произнес он.       Джейн приоткрыла на секунду рот, однако тут же взяла себя в руки и склонила голову набок. Ни разу за всю жизнь никому и в голову не приходило назвать ее бледную сероватую кожу «не белой».       — А какая? — уточнила она.       — Ты не видишь, потому что ты слепая, — устало ответил он, вновь опуская взгляд, однако через секунду Дейв вскинул голову, широко распахнул глаза и улыбнулся. — Ты синяя. Синий хороший, потому что он не белый. Белый. Это цвет чистоты, цвет боли. Цвет безумия. Белый ведь повсюду: он в стенах, в той мучительной рубашке в мягкой комнате, в халатах этих тварей со шприцами вместо ногтей. Этот хитрый цвет проник даже в мои волосы, он уже во мне, потому что меня стирают. Белый душит и мешает кричать. Нельзя кричать. Слова могут быть только в моей голове, им нельзя перекатываться на язык без разрешения. Это чревато.       — Ты можешь говорить с нами, — уверенно ответила ему Джейн, убедившись, что поток речи закончился. — Мы хотим тебя понять.       — Никто не хочет понять. Они все говорят и говорят, как мыши. Мыши грызут мои ногти, потому что в них нет шприцов. И вы тоже без шприцов, съели? — он широко улыбнулся, зажав меж зубов нижнюю губу. — До вас тоже мыши доберутся. И сгрызут на полдник.       Джейн испуганно сжала край стола и бросила быстрый взгляд на коллегу, будто он мог помочь ей.       — Мы хотели с вами поговорить об одном случае… — начал Роберт, однако его прервал всплеск смеха, сопровождаемый ярым мотанием головы.       — О, какая мышеловка. Я с пурпурными не разговариваю! — довольно произнес Дейв, снова расплывшись в своей улыбке.       — А с синими разговариваете? — с надеждой спросила Джейн.       — С синими разговариваю. Синий… Что хотели, получили? Я вам пакетик оставил там, с подсказочкой. Берите и бегите. В мышиные норы.       — Какой пакетик?       — С луком. На синем фоне, — многозначительно усмехнулся Ирвинг. — Как светофор. Все, что черное было, я вытер, а белое не смог. Подотрите сами, пожалуйста.       — Эрика Фисбера знаете? — Джейн придвинулась ближе, вглядываясь в лицо пациента, что вмиг омрачила гримаса ярости.       Однако эмоции смылись также быстро, как и появились, уступив место прежней апатии и отстраненности.       — А что вы мне, фотографии положите, я вам историю и нарисую. Буду показывать и говорить, вот, дети мои…       Впервые в жизни оба детектива и не знали, что говорить. Переглянувшись, они одновременно потянулись к папке, где хранились распечатанные фотографии. Роберт одернул руку и кивнул коллеге.       — Подарочки тоже занесли, а? — засмеялся Дейв, сжимая книгу.       Джейн молча придвинула к Ирвингу несколько фотографий. Первая была взята из личного дела Эрика Фисбера, а на второй был распечатанный скриншот записи камеры видеонаблюдения. Дейв внимательно рассматривал снимки, водя над ними пальцем с изрядно отросшим ногтем. Внезапно мужчина подхватил снимок Эрика и поднес его к лицу, втягивая воздух носом. Роберт приложил все свое самообладание, чтобы сдержать эмоции.       Резким движением Дейв засунул фотографию в рот и принялся с силой жевать ее, прикусывая язык. Джейн вскочила со стула, отходя к стене, а Роберт кинулся вперед, хватая больного за руки. Однако удержать шизофреника в острой фазе оказалось не так просто. Палмер бы и не подумал, что в таком тщедушном теле скрывается неимоверная сила. Иривнг оттолкнул детектива и выплюнул фотографию на стол. Окровавленная, пенящаяся слюна растеклась по деревянной поверхности и капнула вниз.       Жаклин уже бросилась за дверь, где ожидал санитар. Дейв коротко оглянулся через плечо, а затем взглянул прямо в глаза Джейн.       — Я тоже теперь белый, — сказал он и с силой ударился головой о стол.       Несколько санитаров вбежало слишком поздно, когда смеющийся Дейв уже рисовал пальцем узоры из собственной крови на столе. Джейн вжалась в стену, задыхаясь от переизбытка кислорода, от которого жгло горло и грудь.       Один из санитаров вколол что-то в шею мужчины, после чего тот явно начал затухать прямо на глазах. Мужчины подхватили Дейва под руки и оттащили в коридор.       Все это произошло так быстро и стремительно, что у детективов даже не было времени среагировать. Роберт наклонился к краю стола, испачканному в крови и слюне, чтобы посмотреть, что же Ирвинг старался так отчаянно нарисовать за секунды до дозы транквилизатора.       Это был вовсе не рисунок, не бессмысленный узор. Это было единственное слово.       «Ложь».