Аффлюэнца

Выходные после этой проклятой вечеринки прошли быстрее положенного, а в школу Искре не хотелось совершенно. Вообще-то, ей редко когда хочется в школу, но сейчас она ощущала это нежелание особенно остро. Полный отстой. Ужас. Она ткнула именинницу лицом в торт, потом еще и подралась с нею же, а еще это засняло на телефон сдесяток человек! Искра первым же делом перед уроком — на удивление, она пришла к первому и даже не опоздала — зашла в уборную и стала смотреться в зеркало, обдумывая произошедшее уже какой раз за последние дня два. Особых деталей она не помнила, потому что была уже подвыпившая, а шот текилы и вовсе, кажется, выключил ей память на остаток ночи, но она до сих пор могла ощущать напряжение в пальцах, которые крепко-крепко удерживали черные густые локоны, у самой макушки да поплотнее, чтобы не вырывалась гадина. Искра оглядела свои пальцы и поморщилась, затем перевела взгляд обратно на собственное отражение. Немного пригладила волосы и взглянула внимательнее. Может, был веский повод? С учётом характера Остролистой, это очень вероятно, хотя, такую как она можно было бы и просто так избить. Совершенно ничего непонятно. Искра поправила прядь с другой стороны лица. Может, кто-то из них кому-то что-то не то сказал? А может какая нахрен разница. Сделанного не воротишь, и Искра неожиданно признала, что в глубине души не очень-то и сожалеет об этом. Будь её воля, повторила бы еще разок-другой. В конце концов, благодаря этому все вновь говорят о ней. Было почему-то так приятно повергать окружающих в шок… Искра могла запросто назвать себя той девчонкой, которая легко и просто делает то, чего остальные боятся и стесняются. Она была уверена, что многие хоть раз мечтали вот также надавать Остролистой по её бледной роже с выраженными скулами. Это победа. Искра неожиданно улыбнулась, вышло даже довольно искренне. Блин, и почему она вообще убивалась? Разве не обещала самой себе же, что впредь никаких сожалений, никаких угрызений совести? Делай что хочешь и будь что будет. Последствия? Кому они сдались? Кому-нибудь другому, более ответственному и правильному, но точно не ей. И вообще, пусть о совести говорят другие, но не жители такого города как Калабасас. Здесь у очень многих она отсутствует с рождения — нечто вроде заводской настройки. Своей Искра лишилась не столь давно — словно девственности, — но это чувствовалось так натурально, будто бы она с рождения была такой… Тварью. Прохиндейкой. Стервой. Своенравной. Безалаберной. Свободной… Да, именно свободной. От угрызений совести и осознания последствий собственных поступков. Двери женской уборной тихо закрылись, и в отражении Искра заметила то, чего, или, точнее, кого никак не ожидала увидеть. Это была Иглогривка собственной персоной — в относительно бодром здравии, в белой водолазке с юбкой в фирменной расцветке школы и с пудровым румянцем светло-кирпичного оттенка от Dior на натурально загорелых щёках. — Привет, — осторожно поздоровалась она с улыбкой на лице и заключила подругу в объятия. Искра осторожно приобняла её в ответ, про себя заметив, что рёбра под облегающей одеждой почти что не прощупываются. — Я не ожидала тебя тут увидеть, — честно призналась блондинка. — Ого. Даже если ты удивилась, то даже боюсь представить, как будет от восторга пищать Остролистая, когда меня увидит, — улыбка так и не сходила с её лица. Искра чуть скривила лицо. — Понимаю, понимаю. Извини. Просто хотела сделать сюрприз. Справедливости ради скажу, что пара девчонок уже успели радостно меня окликнуть по пути сюда. — Ты уже… выздоровела? — Искра не особо знала, что говорить. — Думаю, я в ремиссии. Устойчивой или нет, время покажет. А пока мне стало намного лучше и прохлаждаться я не намерена. Тем более, что уже скопились нерешённые дела за время моего отсутствия. — Какие, например? — Выученный только наполовину номер в команде поддержки. Моя занятая другой позиция там же. Странное поведение Воробья. Надо со всем этим разобраться. Есть кстати еще кое-что… — Что? — На прошедшей вечеринке одна девчонка, я даже не помню, называла ли она своё имя, в общем, она подсела ко мне и сказала, что видела, как Воробей флиртовал с какой-то девушкой. И показала на Половинку Луны! Я была в ужасном замешательстве, а потом эта девчонка скрылась из моего поля зрения также внезапно, как и появилась, оставив меня наедине недоумевать. Не понимаю, что это было. — Может, она хотела вас разлучить и всё это неправда. Слухи, они, знаешь… — Да, может, а может и нет. Стоило этой Половинке Луны подойти к нашему диванчику, так тут Воробей и думать забыл обо мне и стал говорить с ней! Они что, подружились в моё отсутствие? Или как это понимать? — Ну… А как она выглядела? Эта девчонка. Кажется, она должна учиться в нашей школе. Чужих на вечеринке не было. — Не очень высокая. Волосы какие-то тёмные, по плечи, плохо было видно, я не помню. Одета довольно обычно, даже слегка по-детски. Общий вид довольно дружелюбный. Говорила с лёгким-лёгким акцентом. А может мне показалось. Знаю, эта характеристика ничего не дала, но в темноте правда почти ничего не видно. И я вот думала все выходные… Как мне её теперь достать? Где найти? Чтобы она еще раз мне всё объяснила в спокойной обстановке. Искра тихо хмыкнула. Ей внезапно даже понравилась эта решимость подруги, которая была не в её мягком характере. Похоже, в тихом омуте и впрямь водятся всякие там черти. — Видать, она намеренно пожелала остаться инкогнито. — Инкогнито не инкогнито, а в нашей школе не так уж и много учеников. Мы её достанем, — что-то, похожее на азарт, промелькнуло во взгляде Иглогривки, и хитрая улыбка возникла на её лице. Кажется, она была готова действовать прямо сейчас. Искра тоже улыбнулась. Пора как следует навести шумихи в этой школе. В её голове тут же стал зарождаться план — что именно она будет делать с полученной информацией и против кого её направит. Ни один изменщик, ни одна разлучница и ни одна сплетница не уйдет от импровизированного школьного правосудия. Или, скорее, самосуда имени И&И. — Да, мы её точно достанем. Всех достанем, — кивнула она, — Это я тебе гарантирую.

***

Остролистая двигалась уверенно. Кошачьей, медленной походкой, отстукивая каблуком по коридорам, она шла с довольно увесистой стопкой белых объявлений размером с тетрадный лист в одной руке, а другой то развевала по несколько штук сразу, отправляя их летать вокруг, чтобы потом опуститься на пол, то прикрепляла их на шкафчики и стены или вручала лично в руки тем, кто попадется на пути. Надпись на объявлении гласила следующее:

«ЖЕЛАЕШЬ ИЗДЕВАТЕЛЬСТВ? ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ВТОПТАЛИ В ЗЕМЛЮ КАК СЛЕДУЕТ И НЕ ПОСЧИТАЛИ ЗА ЧЕЛОВЕКА? ОБРАТИСЬ К ОДНОЙ БЕЛОБРЫСОЙ ПУТАНЕ! ЭТА СУКА ЗНАЕТ, КАК ТЕБЕ ПОМОЧЬ. P.S. ОБРАЩАТЬСЯ ТОЛЬКО ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ТЕБЯ НЕ УНИЗИЛА САМА ЖИЗНЬ ОДНИМ ТОЛЬКО ФАКТОМ ТВОЕГО РОЖДЕНИЯ. ВПРОЧЕМ, ОНА НАЙДЕТ ПОДХОД К КАЖДОМУ.»

Выше находилось фото Искры, кажется, её же собственное селфи, а ниже её номер телефона. Притом это действительно был номер Искры, которым она пользовалась и почти никому не давала. Теперь, кажется, он находился в общем доступе — потом его придётся менять от греха подальше. Остролистая начала на перемене после первого же урока; дождалась, пока народ по максимуму скучкуется в коридорах, взяла свою стопку из сумки в руки и краем глаза не без удовольствия наблюдала, как все в шоке подбирают разбросанные бумаги. Искра покинула душный кабинет естествознания — наверняка она, как и все остальные, пропахла этими сраными вонючими реактивами или чем еще они там баловались сегодня на уроке. А лучше бы они баловались передачей жирного косячка друг другу по кругу… Она даже особо не имела понятия, что происходило, основную работу делал Шмель, он же делал записи и мешал разные жидкости, а Искре нужно было чисто колбочки держать время от времени — и то, в основном они держались на специальной стойке. Или как эта штука называется… Тьфу ты, нахер ей не сдалась эта химия, в общем, хотя от нежного голоса Шмеля, который диктовал ей записи в тетради таким голосом, будто бы Искра понимала, о чем речь, на душе почему-то было приятно. Самую малость, но приятно. В общем, весь этот ужасно занудный смрад срочно надо было чем-то перебить, хотя бы запахом табака и ванильно-приторных духов в сумке, которыми она частенько и маскировала сигаретную вонь или смрад после курения травки, а то это не дело. За этим девушка и направилась в курилку. Не успев сделать и пары шагов от дверей кабинета, Искра понимает, что все на неё смотрят. Вернее даже, не смотрят, а палят, конкретно так, склизко-любопытно. Чего смотрите, ироды? Должно быть, помнят про вечеринку, пересматривают видеозаписи, и им всем очень интересно, как у неё хватило духу совершить такое безумие. Ха-ха, глазейте дальше и завидуйте молча, у вас никогда столько смелости не наберётся — показать зазнавшимся сучкам, где их место. За вас это сделала Искра, и вы теперь до самой смерти будете её за это благодарить мысленно, даже не осознавая толком, почему и за что, и поклоняться ей втайне, молиться на неё временами вместо Звёздного племени будете. Искра гордо подняла подбородок, выпрямила спину и пошла дальше. Рядом должна быть уборная, туда тоже надо заглянуть, а то отлить охота. Девушка чувствует, как сзади неё кто-то совершает торопливые шаги, почти что несётся за нею вслед, но намеренно не оборачивается и даже наоборот, нагло закрывает следом за собою дверь резко и с силой — пусть прижмёт нос любопытному уроду. — Искра! Искра! — зовёт тонкий девичий голосок, и вроде даже наступает облегчение, что это не извращенец. Да, наверняка надоедливая девчонка классом-двумя младше, которая тоже скажет что-нибудь обидное, но зато никакой особой угрозы собой не представит, — Искра! — названная таки оборачивается, убирает руку от ручки двери кабинки, в руках у незнакомки тонкий белый лист, такой же был и у почти всех в коридоре, но Искра специально не обратила внимание, — Я должна тебе это показать. Наверное, ты не в курсе. — Что это? — сухо спрашивает она, даже не глядя в предоставленный листок. — Остролистая распространяет это по школе, — девочка протягивает руку ближе, почти что всучивая его. — Где ты это нашла? — В главном коридоре. Остролистая, наверное, еще там. Мне пора. Извини, если что. Листок оказывается у Искры, и она опускает на него взгляд лишь тогда, когда дверь закрывается. Даже не дочитала надпись до конца и звонко рассмеялась. Что же ты так, Остролисточка? Твои амбиции бы да в нужное русло, ты птица высокого полёта, чего действуешь только в стенах школы? Давай, тоже самое проделай в Гарварде для начала, приёмной комиссии очень понравится, что их будущая студентка выражается матом, разносит клевету, распространяет конфиденциальные личные данные и просто порочит честь и достоинство других учеников. Искра неосторожно сминает листок, бросает его себе под ноги, топчет ногами и быстрым шагом направляется в главный коридор. Сейчас-то и поиграем как следует… Поиграем, сучка, мастерица прилюдных унижений запросто устроит тебе еще одно, да такое, что ты будешь умолять, чтобы тебя еще раз оттаскали за волосы и окунули рожей в торт. Главное не забыть еще и поблагодарить за бесплатную рекламу. — А чего только по школе? Бери выше, развесь по всему городу, — усмехнулась Искра, когда быстро обнаружила Остролистую и подошла к ней. Остролистая ничего не ответила, хотя по ее взгляду легко читалось, каким матом она хочет высказать желаемое. Она слегка привстала на носочки, дотянулась до лба Искры и прилепила ей одну из бумажек на лоб. Та перехватила бумажку в воздухе, швырнула её в сторону и также грубо отшвырнула остальную стопку в руках Остролистой. — Я, сука, у тебя спрашиваю. Гарварду не забудь тоже показать, надеюсь, у тебя остались еще запасы. — Не смей угрожать мне университетом! — едва ли не пропищала от злости Остролистая. — А я буду угрожать. Впрочем, может, он и без меня узнает, мир круглый. Ты допизделась, Остролисточка, — Искра взглянула сверху вниз и скривилась, будто бы съела целый лимон. Какая же жалкая, даже не соперница, так, злобная тявкающая чихуахуа, которая болтается под ногами и мнит себя ротвейлером. Идиотка копала могилу Искре, а по итогу вырыла яму для самой же себя и сама же в неё и упала. Искре даже делать ничего не нужно было; не хватало только расположиться поудобнее, взять с собой попкорн и наблюдать, громко чавкая кукурузным снэком. — Мисс Эррера-Файер! — позвал громкий голос кого-то из взрослых. Виновница торжества сразу же застыла в ужасе, — Мисс Джослин… — названная небрежно обернулась через плечо и заметила учительницу, изучающую одно из «объявлений». — Как это понимать?! Обе к директору! — всегда строгая учительница, миссис Уиллоу или как её там, была теперь еще и очень зла, кажется, даже её вылизанная прическа растрепалась. — У меня на тебя тоже компромат есть. Мы еще об этом поговорим, — быстро бросила Остролистая перед тем как развернуться в сторону нужного кабинета. Да, конечно, только вот у Остролистой на неё были лишь слова и якобы наблюдения Воробья из его больной башки, которые он выдает за чтение мыслей, а Искре и показывать ничего не нужно, полюбому кто-то за неё уже снял фото и видео фееричного шоу с расклейкой объявлений. Даже под предлогом смерти сестрёнка не выдаст особенного братца, а если и выдаст, то обоих отправят на прием к психиатру, а Искра же притворится несчастной жертвой травли и клеветы и легко отмажется в случае чего, что её хата с краю и она ни разу не слышала ни о каком «Сумрачном Лесе», ни о каких офисах, ни о каких свержениях власти, ни о каком Коршуне… Вот о последнем действительно лучше бы никогда и не слышала — да вот только он сам объявится и сам её найдет, стоит о нём только на секунду забыть. Как же тебя прикончить-то, Карвер-младший, чтобы точно никаких доказательств причастности Искры к «Сумрачному Лесу» более не осталось… Ничего-ничего, вопрос времени. Жизнь всё и всех расставит по своим местам, справедливость должна существовать, кто-то же должен возместить её страдания и унижения и дать ей прожить спокойную долгую жизнь с богатым перспективным мужем, который так её любит, что переписал на неё все свои активы и имущество. А если не возместит, то Искра не побрезгует защитить себя самостоятельно. Неважно, какой ценой, и неважно, придётся ли ей еще раз испачкать руки в крови ради этого.

***

Двери нового кабинета Листвички освещал естественный, чуть рассеянный из-за облаков свет из окон длиной в пол, жалюзи от которых болтались где-то наверху; пока стоял светлый день, они были не нужны. От предыдущего владельца кабинета, кажется, не осталось и следа; запах цветочно-мускусных духов, перемолотых кофейных зёрен и жженых пало санто напрочь перебивали запах стоявшей ранее стерильной чистоты — комната наконец начала наполняться жизнью. Женской жизнью. Белка сидела за главным креслом, спиною к окнам, там, где, вообще-то находилось место Листвички, и задрала ноги на стол, предварительно разувшись — ноги касались поверхности стола лишь в тонкой-тонкой капроновой ткани чёрных чулок. В руках у неё были анализы в двух экземплярах, и она не без интереса их изучала, несмотря на то, что доктор ранее утром их ей уже расшифровал с медицинского языка на повседневный. — И вот значит, оказалось, что эти, как их… — Белка пощёлкала пальцами в воздухе, вспоминая слово, — А, точно, сперматазоиды. Так вот, сперматазоиды неподвижные оказались. У Ежевики, имею ввиду, — уточнила так, словно её сестра не была никак связана с медициной и не знала, что сперматазоиды есть только у мужчин или около того. От Листвички же не послышалось ни хмыканья, ни тихого «ого», ни даже обычного задумчивого «м-м-м, понятно…», — Ха, прикинь, дело-то оказывается все эти годы было не во мне, получается! Листвичка в это время перебирала увядшие отдельные цветки у огромного количества букетов в вазах и коробках на журнальных столиках рядом, которые ей подарили в связи с новой должностью и, кажется, сестру даже не слушала. Подарка лучше не придумаешь — полчище цветов — ну совсем не стереотипно. — Ну да, тут не поспоришь, ты попробуй проводить по пять заседаний в день с конгрессменами и сенаторами всякими, которые без тебя и шагу ступить не могут, тут удивительно, как у него вообще хоть что-то до сих пор стоит и двигается. Только главное не проболтаться, а то начнет вопросы задавать, откуда у него тогда вообще дети-то появились. Хотя-я-я, может, сказать, что сперматазоиды просто из-за возраста и постоянного стресса замедлились, и раньше всё нормально было… Не, тогда спросит, а чего это я тогда раньше не рожала если я, по сути, здоровая была, есть и буду, еще и моложе него… Тест ДНК еще пойдёт сделает и всё! Отчирикали птички, сломалась веточка, разворошилось гнёздышко… Блин, тупик выходит… — Белка прикусила ноготь на большом пальце. Листвичка сложила увядшие цветки в один большой черный мусорный пакет, затянула его и бросила у двери — уборщица выкинет куда надо во время вечерней уборки. Был разгар рабочего дня, но Листвичка объявила обеденный перерыв, закрыла дверь на замок, перед этим получив от секретарши две чашки кофе, и попросила её же объявить, чтобы никто не беспокоил, а если что-то срочное, то чтобы оставили все нужные бумаги и заявления под дверью или позвонили, когда станет совсем невмоготу. — Ты меня слышишь вообще? Если он хоть как-то поймет, что дети не его, то спросит в первую очередь с меня! А я ему что отвечу? — Белка подняла голову. Женщина лишь прошла к креслу напротив и со вздохом села, потирая переносицу. — Вот зачем я вернулась? — Что? — Зачем, просто зачем я вернулась? — Листвичка, скорее, не повторяла вопрос, а разговаривала сама с собою, игнорируя всё происходящее вокруг. Она смотрела куда-то себе под ноги. — Чего? Сама же хотела… Отец проставил тебе должность. Да и дети скучали… — Эти журналисты меня просто доконали, покоя не дают. — О-о, крепись, это еще цветочки, — тихо рассмеялась Белка, — Потом привыкнешь. Без этого никуда. — Ну вот какая им разница, честно или нечестно я получила то, что сейчас имею? Они от этого спать будут крепче или что? — Тебя ж никто не заставлял. Хочешь — бери, хочешь — не бери, — повела плечами Белка, — Можно было продолжать не отсвечивать и жить себе тихо в другой стране. Теперь уже не поплачешь. — Наверное, не доходит, что я впервые за жизнь воспользовалась привилегией и имею на это полное право и осуждать меня за это бессмысленно. — Огнезвёзд Файер ставит на самые заветные места всех своих близких, это известная вещь уже на протяжении многих лет, кронизм называется. Ты прекрасно про это знала, ты предвидела, как отреагирует общественность и всё равно пошла на это. И теперь подними на меня наконец глаза и расскажи, зачем ты мне жалуешься вместо того, чтобы снять табличку «Не беспокоить» с двери и начать работать? И что значит «впервые за жизнь»? Нет, точно не впервые. — Серьезно? Я всего добилась сама! — как-то возмущенно ответила Листвичка и наконец взглянула прямо на сестру. Белка чуть не поперхнулась собственной слюной, едва сдержав смех. — Сама? Да-а-а, я тебя умоляю. А кто тебе оплачивал все потребности, чтобы тебе не приходилось работать и ты могла отдать всю себя учебе? Кто проплатил тебе публикации в научных немецких журналах, чтобы о тебе хоть кто-то узнал? Зачем ты стираешь родительские заслуги, они здорово тебе помогли и это глупо отрицать. Сказала бы «спасибо» лучше. Я ни разу от тебя этого не слышала. — Потому что я их об этом не просила! — Но без родителей ты бы совсем пропала, верно? Листвичка резко замолчала, постукивая ногтями по кожаной обивке. — Листвичка, я люблю тебя и не хотела никак обидеть или приуменьшить твои заслуги. Просто у меня ощущение, что дальше своего носа ты не видишь и отрицаешь очевидное. Прими факт того, что ты дочь влиятельных родителей и начни дышать полной грудью. Мы все, — намёк на ближайшее окружение; с самого рождения и по сей день круг общения Листвички и Белки состоял из таких же отпрысков родителей из элиты разной величины, у них просто не было шансов стать «никем», — это приняли и нам очень здорово живётся. — Но я не «все»! — запротестовала Листвичка. — Чего же ты так боишься или о чем заботишься, раз яростно отрицаешь свое происхождение? Я не могу понять… Ты, типа, заботишься об обычных людях без привилегий и не хочешь задевать их чувства? Хочешь быть ближе к народу? Да ну! Женщина осторожно кивнула. — Не-е-ет. Нет-нет. Тебе на них всё равно. А было бы не всё равно, работала бы в государственной больнице, раздавала бы бесплатную еду в гуманитарном фонде, или свой собственный бы организовала. Так ты через фонды даже налоги не отмываешь! Так что тебе в первую очередь важно найти местечко потеплее для собственного зада, — простейшим, будничным тоном ответила Белка, — Ты не из народа и никогда не будешь. И это совершенно нормально, это не плохо и не хорошо. Это обыденность. В конце концов, одни люди сидят в кресле и читают газету, а другие корячатся у них в ногах на четвереньках и полируют до блеска их лакированные туфли от Brioni. Вот признайся честно, хочешь унижаться и полировать чужие туфли? Листвичка незаметно чуть прикусила губу изнутри. Конечно, она не хочет, но вслух она это вряд ли признает — сама не понимает, почему и что ей мешает. Гордость, наверное. — Молодец. Я прекрасно знала, что ты не такая. Это уже пол успеха в деле о признании себя такой же, как мы, то есть верхушка, — Белка убрала ноги со стола и быстро нащупала внизу собственные туфли. На секунду задержала костяшки пальцев на поверхности своей чашки кофе — давно остыл. Встала, поправила юбку, прошла к сестре и осторожно присела на корточки около неё, — А теперь подними зад и начни работать не покладая рук и не покидая кабинета, усердно делая вид, что рыжий мужчина на президентском посту тебе не ближайший родственник. Если не хочешь так напрягаться, то затяни обеденный перерыв на весь оставшийся день, вечером покинь кабинет пьяная или угашенная и на ближайшей конференции надень блузку с хорошим таким вырезом и очки в тонкой оправе на манер сексуальной секретарши из порножурналов нулевых, а отвечая на вопросы, не забывай томно облизывать губы и периодически прикусывать кончик ручки. Выбирай, — она встала на ноги, игриво щелкнула Листвичку по носу, искренне улыбаясь, и покинула кабинет, прихватив с собой результаты анализов. Конференция в Вашингтоне будет через два дня… Что-ж. К этому времени Листвичка точно успеет найти себе новую хорошенькую блузку или рубашку, у которой пропустит пару верхних пуговиц, очки в тонкой оправе и приятную на вкус помаду оттенка поярче.

***

— Это была ошибка! Вы должны мне верить! — в панике затараторила Остролистая, глядя на миссис Уиллоу, которая вела их к директору. — И в чем же тут ошибка, мисс Эррера-Файер? И камеры наблюдения, и другие ученики видели, что этим занимались именно вы. Или хотите сказать, что вас подменили и подставили? — губы учительница выглядели, как натянутая струна. Искра только мысленно посмеялась. Сказануть подобный бред, дабы оправдать себя любой ценой — вполне в стиле Остролистой. — Но… — Это непозволительное поведение в стенах школы высшего уровня. Если хотите без последствий распространять порочащие честь сведения о других учениках, переводитесь в обычную государственную школу. Вы очень меня разочаровали, мисс Эррера-Файер. Слишком много себе позволяете. — Простите меня! Я сделаю все, что угодно ради вашего прощения! — Директор скажет, что вы сможете сделать, чтобы заслужить хоть чье-то прощение и не быть как минимум отчисленной в последний учебный год. Более ни слова не послышалось ни от кого из них троих до самого открытия дверей кабинета директора. Миссис Уиллоу запустила девушек внутрь, а сама встала около открытой двери. — Извините, у нас уже началось учительское совещание. Надеюсь, разберетесь тут без меня, — сказала она, тоном более мягким, чем при общении с Остролистой. — Ничего страшного, мы всё уладим втроём. Вы свободны, — кивнул мистер Смитерс. Учительница тут же закрыла за собой. Искра с Остролистой сели на два свободных стула напротив директора, даже не глядя друг на друга. — Я уже наслышан о вашей ситуации, мисс Эррера-Файер, и я был весьма удивлён, — директор сложил руки на столе, — Вы подавали надежды, были рекомендованы в отличный университет, и вы перечеркнули все это из-за личной неприязни к одной из учениц? Или произошло что-то еще? Вы хотите обсудить это со школьным психологом? Остролистая горделиво подняла подбородок. — Нет. Я не буду это обсуждать ни с кем. — Но тогда как мы узнаем первопричину? Это ведь все для вашего же блага. — Мне все равно. Просто скажите, что мне нужно сделать, чтобы замять эту историю. Искра усмехнулась такой наглости. Ничего удивительного в том, что она не заботилась о благополучии Искры, не было, но это почему-то показалось ей смешным. — Мы не можем просто взять и замять, ведь иначе это будет неуважением к мисс Джослин. Вы должны понести наказание. Остролистая смотрела прямо на директора, почти не моргая. — Какое? — спросила она, еле шевеля губами. — Ну, как минимум, я могу вам гарантировать, что из школы вы не будете отчислены. Признаюсь откровенно, финансовый вклад ваших родителей хорошо нам помогает, мы не можем лишиться этого. По крайней мере, сейчас, — Остролистая осторожно кивнула, мысленно чувствуя превосходство. Она прекрасно знала, что имеет в этой школе вес благодаря статусу, и просто так от нее не избавятся, что бы она ни натворила, — Поэтому мы ограничимся лишь временным отстранением вас от занятий. Минимум на неделю. Что касаемо Гарварда, тут мои компетенции заканчиваются, и я не могу знать точно, что подумает о случившемся приемная комиссия, если они будут в курсе. Узнать их мнение и ваш статус в списках вы теперь сможете только в апреле, во время второго этапа зачисления, когда вам придет соответствующий ответ. Мисс Джослин, вы согласны с такой мерой? — обратился директор теперь уже к Искре, посмотрев на нее. — На две, — лишь сказала она, чуть расслабившись, в отличие от напряженной Остролистой, которая, казалось, скоро лопнет от перенапряжения. — Что — на две? — уточнил мистер Смитерс. — Я хочу, чтобы Остролистую отстранили от занятий на две недели. Для начала, — Искра не постеснялась нагло улыбнуться и посмотреть на реакцию Остролистой боковым зрением. Она сидела также неподвижно, ничего не выдавало в ней истинных эмоций, но Искра знала, что внутри та была вне себя от злости. — Как скажете, — директор вновь посмотрел на Остролистую, — Думаю, этот срок не отразится на вашей успеваемости, и мы не учтем его в табеле посещаемости. Вы всегда сможете попросить помощи у наших учителей и просить их приходить к вам на дом, чтобы точно не отставать от программы и продуктивнее готовиться к экзаменам. Есть что добавить, мисс Эррера-Файер? — Нет, — даже не думая толком ответила Остролистая, — Я могу быть свободна? — Думаю, да. Только попрошу вас пройти домой, а не на уроки. Ваше наказание начинается с сегодняшнего дня, — спокойно проговорил директор, — До свидания, Остролистая, — попрощался он, когда заметил, как Остролистая тяжело встала со своего стула. Она ушла, не попрощавшись в ответ и хлопнув дверью. Искра искренне не хотела ее больше видеть, поэтому пока осталась в кабинете, чтобы немного подождать. — Спасибо вам, — сказала она, пытаясь заполнить тишину. — Мы поступили так, как и обязаны были. Ничья честь не должна быть осквернена. — Спасибо еще раз. До свидания, — Искра тоже встала с места, задвинула за собой стул и вышла. Уже дома Остролистая плюхнулась на пуфик около входа в дом и тяжко вздохнула. Она не была уверена, что у нее есть силы дойти до собственной комнаты и переодеться, в целом, можно было запросто остаться тут навсегда. Только при условии, что никто ее не будет трогать. Даже шаги горничной Дианы не заставили хотя бы шелохнуться и повернуть голову в ее сторону, однако она осторожно вручила ей письмо. — Как вы и просили, мисс Остролистая, в ящик поступило новое письмо необычного формата и без отправителя, — она не увидела реакции от Остролистой, поэтому очень осторожно положила конверт ей на колени, чувствуя себя ужасно неловко, и поспешила уйти. Остролистая прикрыла глаза, мечтая раствориться в воздухе. Еще ей не хватало читать очередные бредни анонимного сумасшедшего! Воробей же сказал, что ничего серьезного и это максимум хулиганство. Но почему столь настойчивое и что было написано на этот раз? Любопытство одолело верх, Остролистая открыла глаза и осторожно взяла конверт в руки, разорвала его ногтем по шву сбоку и подцепила едва ли не выпавшую белую бумагу. Как обычно, очень дешевую и тонкую. Ничего не поменялось. Остролистая вздохнула, разложила лист, напрягла зрение и начала читать.

«Тупая сволочь, слушай сюда, раз по-хорошему не понимаешь, будет по-плохому. Нам нужно встретиться, и встреча пройдет тихо-мирно, я больше тебя не побеспокою после нее. Координаты и время написал в конце страницы. Да, это будет нескоро, даю тебе время подумать, кто я и что мне нужно. Отвечу сразу — мне нужны не деньги. Но если ты, блядина, посмеешь хоть кому-то заикнуться о встрече, или посмеешь впутать полицию, ФБР или своего мужика в это дело, или не появишься в назначенное время в одиночку, то пеняй на себя. Я знаю, где ты живешь, и знаю, как устроена охранная система в твоем ебучем огромном доме. Поверь, я найду как до тебя добраться, если ты первая не пойдешь на контакт на моих условиях. Лучше бы тебе это не проверять. Побойся хотя бы за здоровье своих детей, в случае твоего непослушания эти выблядки пострадают первыми. Итак, у тебя есть несколько месяцев. Это мое последнее письмо в этом году. Время пошло.»

Когда рядом прошел Ежевика, оглядевший дочь очевидно озадаченным взглядом, то она живо скомкала письмо, спрятав его куда-то под себя, заставила себя выпрямиться и посмотреть на него. — Что-то случилось? Ты сегодня рано, — сказал он. — Я вам вечером расскажу. Папочка, а ты можешь выполнить пару моих просьб? — Конечно. Выкладывай, — Ежевика сел рядом. — Ты можешь сделать новое пожертвование в фонд школы и как-нибудь хорошенько проспонсировать Гарвард? Только желательно, чтобы никто не узнал, что это был ты, — Остролистая захлопала глазками и заулыбалась в своей лучшей манере. Как будто бы и без этого не выполнили бы любое ее желание, — И еще… Она хотела добавить очередной пункт в свой план по побегу, но передумала сразу после прочтения бумаги. Кем бы ты ни был, загадочный автор письма, но Остролистая точно никуда не исчезнет, пока не узнает, кто ты, и не поймает тебя прямо за руку, сдав ФБР, и пока Гарвард не утвердит её в качестве своей студентки. Нет, у нее слишком много нерешенных дел, сдаваться рано. Никакое отстранение от занятий, никакая Искра, никакие угрозы не заставят её все бросить. — И еще, усиль охрану дома и приставь к маме и Львиносвету с Воробьем новых охранников. Когда я начну выходить из дома, мне тоже найми кого-нибудь крепкого. — И зачем же? Почему ты не будешь выходить из дома? Доченька, говоришь загадками. Я тебя не могу понять. — И не надо понимать. Когда я все выясню, папочка, я тебе обязательно расскажу, — Остролистая кивнула.

***

Наступила длинная перемена. Искра каким-то чудом успела попасть в кафетерий-ресторан раньше всех, и поэтому быстренько купила себе сэндвич с тунцом и салатом-латуком, который запила концентрированным ананасовым соком в стеклянной маленькой бутылочке. Её тайным пристрастием был ананасовый сок, причем не покупной с кучей сахара в составе, а именно тот, который есть в консервированных ананасах, а в идеале получен из свежих ананасов. К счастью, и то, и другое появлялось в доме регулярно, поэтому пару раз в неделю Искра добавляла нарезанные кольца фрукта в соковыжималку, наливала концентрат в чистую бутылочку и брала с собой, или же избавляла консервированную банку от сока, выкидывая или доедая имеющиеся кольца, и проделывала с этим соком тоже самое, что и со свежевыжатым. Ну, до возвращения домой с едой покончено. Теперь предстояло заняться чем-нибудь более продуктивным, по типу налаживания связей; сейчас в школе она считалась кем-то вроде освободительницы, героини, местной Жанны д`Арк, избавившей бедных местных жителей от диктатуры одной низкорослой дамы, взявшей власть насильственным методом в свои руки с красным маникюром; было бы просто глупо не воспользоваться восхищенными взглядами вслед и приветливыми улыбками. Конечно, шепотки за спиной и неодобрение во взглядах польстили бы куда больше, но и так тоже неплохо. Искра знала, что Шмель отправился с парнями постарше курить косяк где-то за углом одной закусочной недалеко от школы, и что именно эта компания знает всё обо всех в Саут Хиллз — а значит, найти незнакомку, пустившую странную сплетню Иглогривке, будет нетрудно. На больших переменах они частенько ошивались в максимально сомнительных местах, в которых никто и не подумает искать таких, как они. Это и вправду выглядело забавно — лоснёные, ухоженные, пусть и не совсем опрятные, с логотипами лучших брендов на изнанке одежды, с чьей-то месячной зарплатой в качестве карманных на день школьники стояли около мусорки дешевой закусочной и передавали друг другу по очереди скрученное в маленький кулёк нечто. Часто трава не успевала выветриваться и они, даже не обеспокоившись тем, чтобы хотя бы попытаться её замаскировать, заходили в свои классы с еле слышным исходящим от них соответствующим запахом, но как их одноклассники, так и их учителя дружно закрывали на это глаза. Какая, в общем-то разница, пока их родители несут в казну и фонд пожертвований школы достаточное количество денег. Пока у бедняков курить у мусорного бака несчастной забегаловки было единственно доступной опцией и то не от хорошей жизни, у таких, как школьники из Саут Хиллз это было баловством и игрой в свободное время, когда светские приёмы начинали вставать поперёк горла и утомлять сильнее обычного. Искра кинула Шмелю СМС-ку, известив о своем скором прибытии, и быстренько села в Uber, в котором поездка состоялась минут на десять, не больше. Кто-то из парней явно вёл машину, и чтобы поехать обратно он тоже сядет за руль, даже будучи укуренным; может, повезет, и не придется возвращаться пешком, опоздав на пол урока. Искра оплатила поездку, вышла из машины и направилась в нужную сторону, сразу же обогнув здание. М-да, стоило, наверное, взять ветровку из шкафчика и надеть её, чтобы прикрыть логотип школы на груди и не так сильно смущать местный контингент, который мог бы ей встретиться за время короткого пути. Впрочем, желание вмиг стало нерелевантным, когда она завернула за нужный угол, увидела парней и поняла, что они, в общем-то, своей школьной формы ничуть не стеснялись. Она заметила на себе заинтересованные взгляды, и тем не менее никак не отреагировала, лишь поздоровалась, приняв косяк в руки и сделав первую затяжку. Искре в последнюю очередь хотелось рассказывать о том, что произошло между ней и Остролистой. Она хотела лишь накуриться и забыть о черноволосой сучке хотя бы ненадолго, выслушав биографию новой потенциальной жертвы. Иглогривке бы понравилось — даже жаль, что она осталась в школе, поскольку теперь всё свободное время тратит на доучивание того несчастного танца у черлидерш. — Дурь обалденная, скажи же? После того, как мы бортанули Ягодника вместе с его дилером и нашли себе нового как раз в этой кафешке, жизнь стала лучше, — сказал Лисохвост, обращаясь к Искре, — Намно-о-ого лучше. — Что случилось? — повела она бровью. — Ты разве не в курсе? Из-за него у пятнадцатилетней девчонки случился выкидыш. Это отстой! В качестве солидарности Львиносвету мы перестали с ним общаться. Он повёл себя грязно с сестрой его девчонки. Это ваще не по-братски. — Выкидыш? — всего две затяжки и уже казалось, что мозг превратился в кашу. Искра толком не соображала. — Ой, ну ты и незнайка. Ну да, Медобока была беременна от этого недоумка и проебала ребенка. Кровищи было дохуя… Стрёмная история. Даж не верится, что такое произошло в нашей школе, а не в школе в гетто, где одни черномазые и необразованные деревенщины, — Лисохвост крепко затянулся. — Слушай, хочу у тебя спросить, — на словосочетании «наша школа» Искра вспомнила, зачем вообще пришла и собралась с мыслями, почти что протрезвев. История Медобоки волновала ее в последнюю очередь, — Нам нужно найти девчонку со школы. Волосы по плечи, темные, младшеклассница, была на вечеринке прошедшей, ошивалась около Иглогривки, потом резко ушла… Что еще сказать… Лисохвост ответил не сразу. Он внимательно оглядел девушку, чуть сощурил глаза и глуповато улыбнулся. — Ну, во-первых, я мало че помню ваще и в душе не ебу, кто ходил рядом с Иглогривкой, а во-вторых, под это описание подойдет кто угодно. Зачем она тебе? — Да какая тебе разница? Девка нам нужна любой ценой и как можно быстрее, — Искра впустила немного едкого дыма в горло; её едва не вывернуло наизнанку, и она зашлась в кашле. — Епта, и чего же такого она натворила… — усмехнулся Лисохвост, тряхнул головой и откусил немного пончика в бумажной бежевой упаковке. Должно быть, когда косяк дотлеет, они вернутся в забегаловку и закажут еще всякой вредной еды, да побольше. Шмель как-то обеспокоенно оглядел Искру, осторожно взял ее за руку, а когда она сплюнула на асфальт позади себя и выпрямилась, то заговорил: — А я кажется понял, про кого ты, — Искра с надеждой в глазах посмотрела на него. — Говори. — Когда я вернулся с бассейна, то заметил Орешницу. Она как раз была с Иглогривкой, я хотел подойти к ней, поздороваться, но она резко ушла и даже не обернулась, когда я её позвал! Кажется, у нее как раз темные волосы по плечи и она наша одногодка. А что случилось? Орешница? Как-то не клеилось особо, потому что она та, на кого подумали бы в последнюю очередь. Не слишком уж и сильно она посвящена в «элитный» круг, чтобы знать такие подробности о Воробье. Или наврала? Но зачем поступать так с Иглогривкой, подрывать её доверие, заставлять сомневаться в себе, выдумать бредни про то, как её парень был якобы с кем-то там замечен? Как-то стало даже обидно за подругу. В любом случае, врала Орешница или же нет, найти и проучить её все равно стоило как можно быстрее. Кто знает, вдруг она пустит выдуманный ею же слух уже сегодня. — Я надеюсь, что это она. Большое спасибо, Шмелик, — Искра даже выдавила из себя улыбку и быстро чмокнула парня в щёку, — Если всё будет нормально, вы узнаете, в чем дело, — обратилась она ко всем остальным и быстро зашагала обратно. Около дороги, глазами разыскивая свободный Uber или вроде того, Искра набирала Иглогривку по телефону. Она не взяла трубку сразу, и лишь тогда, когда Искра уже заказала такси и села в него, набрала сама: — Да, Искр? — Это было быстро. Орешница, которая вроде как сестра Ягодника, одного со мной года обучения. Словим сучку после следующего же урока. — А я говорила, что в нашей школе легко кого-то найти, — кажется, Иглогривка улыбнулась. — Ты даже не представляешь, кто дал мне подсказку. В общем, как вернешься домой, расцелуй в обе щеки и заобнимай младшего брата до посинения. — Вот как! — Да. Ладно, встретимся после следующего урока тогда. С Орешницей у меня могут быть общие классы, может, дело пойдет еще быстрее. Я сообщу тебе, если она заговорит со мной на уроке. До встречи. Искра сбросила вызов и зашла в Инстаграм. Уже с неделю Сплетница ничего не постила, а недавно обнаружилось, что все её посты и вовсе были удалены. Неужели лавочку прикрыли? Даже жаль как-то, а ведь Искра только-только вошла в кураж и наслаждалась постами про её нескромную персону. Ну ничего, она не будет собой, если не найдет еще какие-нибудь рычаги влияния помимо аккаунта в Инстаграме с школьными сплетнями.

***

Искра едва не выбежала из класса, чуть не упустив из виду спину Орешницы. — Стой, Орешница! — девушка обернулась не без удивления во взгляде. — Что? — чуть недоверчиво спросила она. Наверное, она быстро-быстро перебирала в голове причину, по которой Искра могла к ней обратиться. — На прошедшей вечеринке ты подходила к Иглогривке и что-то ей говорила. Можешь повторить свои слова? Орешница прижала свою тетрадь, которую держала в руках, еще ближе к себе и, кажется, готова была делать ноги прочь. — Зачем? — Это очень важно. К тому же, нам нужно знать, правда это или нет. Орешница ответила не сразу, а её взгляд сделался каким-то очень виноватым. — Правда… Искра быстро вспомнила пересказ Иглогривки. Значит, она и впрямь видела, как Воробей что-то там делал с другой девицей, и это что-то было не в дружеском ключе, судя по тому, как неловко вела себя Орешница. Наверное, она заметила их где-то. Может, и фотодоказательства у нее были? — А ты можешь это подтвердить? Есть фото, например? — Я тебе ничего показывать не буду, — ответила она тихо, но беззлобно. — С чего это вдруг? — Зачем тебе это видеть? Данный вопрос на вопрос искренне заставил Искру недоумевать. Значит, фото имелись, факт их наличия даже не отрицали, только вот и впрямь, зачем Искре их видеть, что ей это даст? Однако без доказательств она уйти не могла. — Слушай, пока объясняю по-хорошему, — девушка решила не церемониться, хотя и говорила спокойным голосом, чтобы нечаянно не спугнуть пташку, — Сейчас в школе мое слово решает всё, ты сама знаешь. И Остролистая не даст соврать, я превращу твою жизнь в кошмар легко и просто, если ты не дашь мне то, что я прошу. Обещаю, всё останется между нами. Орешница была под заметным впечатлением от сказанного и от испуга сделалась еще меньше, чем есть. Её рука потянулась к одному из карманов. — Орешница, пожалуйста! — Секунду… — пробубнила она, достала телефон и разблокировала, — Вот, — Орешница открыла фото, слегка приблизив его, и осторожно показала, убедившись, что никто из мимо проходящих не захотел подглядеть. Искра не смогла скрыть своего удивления. Да, вот так, посреди белого дня, при куче свидетелей изменять девушке — от Воробья ожидалось что-то более умное и скрытное. Теперь непонятно было, что делать с данной информацией. Должно быть, если правда каким-то образом вскроется, то Иглогривка очень обидится на то, что Искра обо всем знала, но не рассказала. Хотя и рассказать она не могла вот так сразу, на духу. Можно было бы для начала подготовить её, или вроде того… Или поговорить с Воробьем? Что он скажет по этому поводу? А может попробовать сделать так, чтобы Иглогривка никогда ничего не узнала… — А как ты гарантируешь, что это фото настоящее и на нем точно Воробей? — Искра спросила это больше ради приличия; или же ей хотелось верить, чтобы это было тупой шуткой или слухом на манер жёлтой прессы. — Он знает, что я его видела, можешь спросить у него лично. На моих условиях я пообещала, что никому не расскажу и не покажу ничего. Но похоже, я не сдержала обещания… — Всё нормально. Просто попридержи эту фотку у себя, ладно? Не смей её удалять! Если что вдруг, то ты нам этим очень поможешь, — Искре нужно было хорошо подумать, поэтому пусть пока всё останется на своих местах, — Но при этом если я попрошу тебя всё удалить, ты удалишь. Никаких сохранённых копий и прочей херни. Идёт? — Как скажешь. Искра вспомнила про изначальный план, который родился у нее в голове утром при разговоре с Иглогривкой, и решила, что отступать от него не планирует. Паззл сложился, картина прояснилась и можно было начинать веселье. А Иглогривку она уведомит в последнюю очередь… И сделает это обязательно сама. Никто из соучастников не должен проболтаться, и никто из чужих не должен ничего узнать. Может, и уведомлять не понадобится, если замять дело и провернуть всё, как надо. Так будет даже лучше. Если Иглогривка никогда не узнает, это будет просто идеально. — У меня к тебе серьезное дело. Воробей поднял на неё голову. Искра пожертвовала свободным временем, поскольку уроки у нее на сегодня закончились, и быстро нашла Воробья в его классе — у него еще были дополнительные занятия. — Валяй. — Только не тут. Нам лучше отойти, — в классе еще находилось двое человек, они сидели за своими партами и не обращали никакого внимания, но все же лучше было бы совсем без лишних ушей. — Итак, у меня есть одна сделка, которая тебе точно понравится, потому что её условия устроят нас обоих, — повторила девушка, когда они оказались за дверью класса, — Давай так. Никто никогда не узнает о тебе с той непонятной девкой в парке, кем бы она там ни была, а ты взамен делаешь меня свободной и я больше не шпионю в «Сумрачном Лесу» ради вас и ничего вам не рассказываю. Идёт? — Я не понял. Сначала давай. Откуда ты про это узнала? — выражение лица Воробья, кажется, не изменилось, но он понизил тон голоса и насторожился, будто притаившийся хищник перед нападением на добычу. — Орешница. И у меня тоже есть фото. Но если договоримся, я его удалю и её попрошу удалить. — Да как ты… — Согласен или нет? — И еще вот что. Почему это тебе надоело шпионить? Почему именно такое условие? — Какая разница? Захотела и захотела. Я что, еще и вескую причину иметь должна? — усмехнулась Искра, — Тебе явно есть что скрывать, поэтому давай-ка не выёживайся, или соглашайся, или разлетится по всей школе. Как листовки твоей сестры. Воробей явно колебался, а условия его точно не устраивали. Он нервно поправлял волосы, озираясь по сторонам, затем потёр переносицу и сказал: — Просто так согласиться я не могу. — А чего это так? — Да потому что ты сволочь, мать твою, кто так поступает? Это подстава и шантаж, мать твою, — внезапно разозлился он, чуть повысив голос. — Я сволочь? А может это ты берега попутал? Ты поступаешь подло с моей подругой, да я тебя готова по стенке размазать, и я не посмотрю, что ты мне родственник в десятом колене! Но я не буду тебя размазывать, радуйся, ведь вместе с тем ты можешь обеспечить мне то, чего я хочу. Свободу от обязательств, которые вы же на меня и навешали против моей воли. Мы друг друга взаимно выручаем. Подумай. Воробей в целом выглядел невозмутимо, только лишь чересчур внимательный взгляд на Искре и подёргивающаяся нога выдавали его. На самом деле он не был столь спокоен, из-за обескураженности он даже не смог сосредоточиться на чтении мыслей, хотя, зачем ему это. Искра не такая, она бы не стала ставить ультиматумы и прочее с целью поднасолить просто забавы ради, или только потому что ее подружку обидели и она решила заступиться — это слишком по-детски и легко, да и защита чужих чувств не её история. У нее была цель, и она лишь пыталась её добиться, и ей совсем неважно, кого нужно было шантажировать ради этого и чьи секреты хранить. Искра не упускала возможности сделать в первую очередь лучше себе и поднять именно себя на уровень выше. Интересно, что на неё повлияло? Еще летом она была не такой, да и раньше тоже. Нет, она точно не расскажет, что заставило её измениться, но это, в целом, и не нужно — и так имеются некоторые догадки. Воробей от её же лица в её же голове сам увидел, что она успела пережить. Погоди еще, Искра, не у одной тебя есть компромат… Она так и не поверила в его способности, и это сыграет с ней злую шутку однажды. — Ладно, — вздохнул Воробей, явно приложив все усилия ради этого согласия. Пока что он даст ей «передохнуть» и временно почувствовать себя на коне, — Будет по-твоему. Но все доказательства должны быть удалены сегодня же, и впредь мы эту тему больше никогда не поднимаем, и ты никому ничего не рассказываешь. Предупреди Орешницу, пусть тоже помалкивает. — А ты тогда впредь так тупо не попадайся всем на глаза, — криво улыбнулась Искра, — Ладно, спасибо за сотрудничество… кузен. С тобой работать приятнее, чем с твоей сестрой, — не прощаясь, она зашагала в другую сторону, вероятнее всего, домой.

***

Дома Искре пришлось скучать недолго — еще неделю назад ей пришло официальное бумажное приглашение на очередной приём Хидденов, да и сегодня в школе Иглогривка напомнила ей о мероприятии. Ради такого и Пестроцветик прилетит из своего Парижа-Милана-Амстердама или где там под видом «модельной карьеры», меняя местоположение каждые пару недель, обитает эта распространительница венерической заразы и уводительница чужих симпатий; разумеется, Искра такому не слишком-то и рада, в отличие от Иглогривки, но ей не составит пару часов подряд корчить из себя соскучившуюся подружку и натянуто улыбаться. К тому же, прилетит и старший брат девушек, Ураган, кажется… Искра и не помнила, что там за повод такой, раз уж они собрали у себя дома всех, кому не лень, но это было и неважно. Иглогривка по секрету рассказала ей и Голубке, что Урагану «немеренно много лет»; по меркам подростков, конечно же; что он еще очень давно, когда Иглогривки и её брата с сестрой даже не было на этом свете, отказался от управления семейным бизнесом в виде сети отелей; но это и не было тайной; однако без денег отца не пропал и вместе с женой, для которой данное дело является семейным, занимается добычей полезных ископаемых, преимущественно драгоценных металлов и некоторых минералов, и Ураган отдельно еще имеет в управлении пару элитных бутиков, где эти же самые обработанные и превращённые в лучшие ювелирные изделия драгоценности, собственно, продают. Еще они с женой жили на три страны — Норвегия, Швейцария и США. Из первой была родом его жена, там они поженились и жили на постоянной основе, в Швейцарии они предпочитали отдыхать; там же Ураган и держал бутики, так что непонятно, насколько качественным выходил их отдых; а в США и были основные места золотодобычи и еще пару штук бутиков на всю страну. Правда, даже факт относительно частого появления в Штатах не позволял Урагану видеться с отцом чаще, чем раз в пару лет — графики никогда не совпадали, но, наконец, в этот вечер у них всё сложится. А Искре предстояло делать вид, что она и понятия не имела обо всех этих фактах биографии старшего брата подруги и своего парня… Девушка быстро привела себя в порядок после бурного дня в школе, самостоятельно сделала себе макияж, а нанятый на дом стилист сделал ей хорошенькую укладку. Разумеется, нельзя было не выглядеть роскошно ради встречи с таким важным, сумасшедше-богатым человеком; тем более, вдруг там будет вестись и фотосъёмка. В качестве наряда на Искре было изумрудного оттенка шелковое платье от Max Mara с открытой спиной и вырезом почти что у самого бедра. Это платье принадлежало Остролистой, но она так и не осмеливалась его надеть, поскольку оно было достаточно открытым и не имело никакой поддержки для груди или, как минимум, возможности надеть под низ какой-никакой бюстгальтер, даже без лямок, что делало невозможным поддержку её больших объёмов в области грудной клетки; поэтому-то и было отдано Искре, которая имела стандартный упругий размер и могла спокойно обходиться без бюстгальтера. Изначально платье достаточное длинное, а вырез сбоку едва доходил до колена и служил лишь для того, чтобы не стеснять движений при ходьбе, но из-за разницы в росте для Искры оно было куда короче, а вырез при любом неосторожном движении мог показать миру чуть больше, чем хотелось бы. Впрочем, Искру это нисколько не смущало. Даже наоборот — сегодня платье, принадлежащее Остролистой, еще и сигнатурного для Остролистой оттенка, которое, очевидно, блондинке идёт больше, послужит ей в качестве злобной насмешки над несладкой судьбой кузины. Она наверняка под домашним арестом и нескоро появится на публике. И поделом! Оставались последние штрихи. Искра также обула очередные каблуки, но уже не такие высокие и более комфортные и лёгкие — на достаточно низком толстом каблуке, сантиметров семь, не больше. Они с матерью и Голубкой стояли около огромного зеркала в пол в прихожей, надевали серёжки и помогали друг другу застегнуть браслеты или цепочки. — Я хорошо помню один случай, когда мы вместе с Ураганом помогали отгородить еще мелкую Белку от гнева Песчаной Бури. Не могли ж мы, как старшие товарищи, оставить её в беде, — хихикнула Белолапа, убирая волосы назад и смотрясь в зеркало, — Звёздное племя, это же сколько я его уже не видела… С ума сойти. Разумеется, родители и её сестра тоже были приглашены, ведь они тоже явно не чужие для семьи Хидден люди. Берёзовик ждал снаружи, наверняка водитель уже подъехал к дому. — А вы, наверное, совсем не помните дядю Урагана. Или вообще с ним не знакомы. — Нам Иглогривка уже про него рассказала, — заметила Голубка, щёлкнув застежкой второй сережки. — У него ювелирные бутики и жена-норвежка, — добавила Искра. — Тогда отлично. Значит, вы не совсем незнакомцы. Только не выдавайте себя, хорошо? Пусть дядя Ураган сам про себя расскажет то, что посчитает нужным, — улыбнулась Белолапа и по очереди погладила дочерей по их светлым волосам, — А теперь поспешим в машину, пока не опоздали. В большом зале, куда их провела обслуга дома, почти все уже были в сборе. Иглогривка с Пестроцветик, едва заметив девушек, быстренько подошли к ним и каждую взяли под руки, уводя в середину зала — на манер юных дебютанток на балу веке так в девятнадцатом. — Девочки, вы просто замечательно выглядите! — просияла Иглогривка. Она была с Искрой, а Пестроцветик с Голубкой. — Спасибо, у вас тоже шикарные платья и прически, — такой же улыбкой ответила Голубка. Искра лишь кивнула, просто молча улыбнувшись. — Пойдёмте к Урагану, поздороваемся. Он уже приехал, — предложила Пестроцветик. Она привела всех туда, где и стоял Ураган. Он обменивался теплыми любезностями с Медуницей — ранее она осторожно поцеловала в щёки на французский манер сначала его, а затем и его жену. Должно быть, они тоже из тех, кто сто лет друг с другом не виделись. А, кажется, Белолапа упоминала, что Медуница все детство провела в одном доме с Ураганом и Ласточкой. Выходит, они родственники. — Кажется, он занят, — вполголоса сказала Голубка. — Ничего, ничего, — Иглогривка прошла вперёд, — Привет! — поздоровалась она аккурат в тот момент, когда у Урагана с Медуницей в разговоре возникла секундная пауза — чтобы не перебивать. Искра осторожно оглянулась по сторонам. Странно, что Шмеля тут не было, хотя он не может сегодня не присутствовать — он тоже делился с ней тем, как волнуется насчёт приезда старшего брата. Ну надо же, у них разница почти что лет в 30, Шмель ему в сыновья годится, а не в братья, но несмотря на разрыв поколений у них все равно есть связь. Искре не понять. — Привет, девочки! — широко улыбнулся Ураган и обнял сначала одну, потом другую сестру. Медуница пока осторожно отошла поодаль и поздоровалась с Искрой и Голубкой, — Чего без Шмелика? — Ладненько, Ураган, Речушка, еще пересечемся. Поговорите пока с девочками. Какие вы все-таки молодцы, что собрались все вместе! — Медуница ушла. Ураган был уже седым мужчиной явно старше сорока, чуть выше обычного мужского роста — Искра на небольших каблуках ощущала, что они стали одного роста — с весьма крепкой, здоровой фигурой, чуть загорелой кожей и в качественном темно-сером костюме с бордовым галстуком. Интересно, а фигура у него состоит из мышц или все же процент жира выигрывает? Если мышцы, то наверняка с его предрасположенностью и генетическим обжорством нужно впахивать в зале каждый день и соблюдать диету. Даже если и впахивает в зале, то все равно как-то старовато он выглядит для своего возраста… Может, из-за седины? Или из-за пережитого в жизни, количества работы и ответственности? А какая разница, какого цвета волосы и есть ли у тебя на неделе хоть один выходной, можно же тоже быть трудоголиком и в такой же возрастной категории и все равно выглядеть молодо и очень-очень свежо, например как… О, нет, без этих мыслей. Вообще нужно срочно о нем забыть. С таким девизом Искра мысленно дала себе пощечину и продолжила спокойно принимать пассивное участие в разговоре, заметив про себя, что она еще и наверняка слишком настойчиво и дольше положенного пялилась на Урагана. Или он даже не заметил? — А это Голубка и Искра Джослин, — представила сестёр Иглогривка, — дочери Белолапы Джослин и Березовика Демпстера. — Конечно же я прекрасно знаком с их родителями. А вот самих девушек в последний раз видел еще крохами. Вы меня наверное совсем не помните, — Ураган осторожным, вежливым жестом попросил руку сначала одной, потом другой, и каждую ладонь одарил легким, буквально секундным поцелуем. Что-то на манер светских вечеров викторианской Англии. Голубка от такого жеста, кажется, готова была выпрыгнуть из платья от радости и расплывалась в улыбке, в то время как Искра лишь сдержанно, скромно улыбнулась и только кивнула в ответ. — Нам про вас рассказывали, — сказала Голубка. — Ого! Надеюсь, и хорошее что-нибудь тоже рассказали, — усмехнулся мужчина. — Всё только хорошее, — подтвердила Искра. — Раз только хорошее, то замечательно. Главное еще, чтобы не польстили, — тихий-тихий смешок прошелся по компании, — А это моя замечательная жена Речушка, — Ураган приобнял жену за плечи, — Чистокровная норвежка, умница, красавица и еще сто положительных эпитетов. — Не волнуйтесь, живу в Норвегии, но английский знаю на уровне носителя, — тепло улыбнулась Речушка и подала обеим сёстрам по очереди руку для легкого рукопожатия, — Здравствуй, Искра, здравствуй, Голубка. Приятно познакомиться. — Нам тоже очень приятно! У вас шикарное бриллиантовое колье на шее, можно поинтересоваться, откуда оно? — восхитилась Голубка и посмотрела на украшение. — Спасибо, дорогая. Это Edelt, наше общее с Ураганом дело. Моя семья уже лет сто занимается добычей лучших драгоценностей для изготовления таких вот сияющих штучек, их же мы и продаём. У нас планируется открытие бутика и в Лос-Анджелесе, обязательно посети! Может, нам удастся еще пересечься там. Как обычно, её самая обаятельная в мире сестрица увлекла своим очарованием едва знакомых ей людей за сорок, пока Искра не слишком активно принимала участие в диалоге, больше слушая и имела желание отойти в другую сторону. Хотя, Ураган ей приглянулся. Он выглядит и кажется добрым, простодушным и надёжным человеком — большая редкость для их лживого городка. Или он тоже очень хорошо маскируется? Ну нет, Искра не хотела расстраивать себя раньше времени подобными мыслями и приходить к выводу, что он такая же сволочь как и все остальные и исключений из правил не существует. Да и жена у него чудесная, по ней сразу видно, что не местная, но в хорошем смысле — и врагу не пожелаешь выглядеть так, как коренной житель Калабасаса. А вместе они выглядели как типичная давно женатая богатая европейская пара, которую ты случайно встречаешь в лобби отеля во время отдыха где-нибудь, скажем, на Лазурном берегу; они присаживаются напротив, угощают тебя коктейлями, закрывают твой счет, а в ходе разговора ненавязчиво предлагают переместиться к ним в номер и попробовать покувыркаться втроём, или еще какие-нибудь извращенские выходки похуже и похлеще, на которые втрезвую точно никогда не согласишься. Ладно, может, попытаться поговорить с Ураганом наедине? Как-нибудь незадолго до того, как он уедет домой. Для этого придётся не упускать его из виду весь вечер. Будет сложно, потому что он сто процентов будет постоянно окружён друзьями и знакомыми, но возможно. К Урагану явились и Белолапа с Березовиком. Они еще раз представили ему своих дочерей, а выяснив, что они уже знакомы, мягко предложили девушкам пойти в компанию к сверстникам и оставить взрослых говорить свои взрослые разговоры. Точнее, вслух это не было сказано, но подразумевалось. Иглогривка сказала, что пойдет пока к отцу, посмотрит, как он там и почему не торопится выходить, поэтому Искра с Голубкой остались с Пестроцветик. Да, отличная компания собралась — безалаберная «подруга», трахнувшая твой некогда объект воздыхания и еще половину города в придачу, надоедливая сестрица, которая всегда и во всем лучше тебя, да ты, которой очень нужно поговорить наедине с мужиком возрастной категории твоих родителей или даже немного старше. Искра совершенно равнодушно кивнула, когда Пестроцветик предложила пойти в сад. Всё равно особо больше нечем заняться, а там хоть покурить спокойно можно — ей уже пару дней как не удается утолить никотиновый голод из-за постоянного пребывания с родителями, и Искре просто выть хотелось от досады в выходные, когда из-за переживаний курить хотелось особенно сильно, но не получалось. — Чем занимаешься в Амстердаме? — спросила Голубка, поудобнее устроившись на подвесной широкой качели. Искра с Пестроцветик сели на две других. Девушки сидели почти что друг напротив друга, полукругом. Пестроцветик достала две сигареты из красивого портсигара, спрятанного в сумочке, подала вторую Искре и зажгла сигарету и себе, и ей. — Тем же, чем и обычно. Ищу себя, моделингом тоже занимаюсь, — просто ответила она, выпуская дым. Под «ищу себя» подразумевалось бесцельное путешествие по странам мира, тусовки до утра, неразборчивая половая жизнь и попытки бросить вредные привычки, а под «моделингом» фотосессия раз в месяц в каком-нибудь журнале повлиятельнее, проплаченная отцом. Пестроцветик нравилось, что её образ жизни на данном этапе напоминал образ жизни какой-нибудь супер-популярной модели из девяностых или двухтысячных, и её этот факт очень воодушевлял. Впрочем, она имеет на это полное право, да и возможности тоже — в её возрасте её мать делила квартиру еще с четырьмя-пятью девушками, активно спала со спонсорами, которые бы купили ей очередную сумочку и помогли продвинуться по карьерной лестнице и запихнуть на парочку показов, фотосессий или закрытых вечеринок, на которых она бы нашла себе спонсора еще богаче и так по кругу. Пестроцветик же благодаря отцу могла позволить себе спать не с тем, с кем необходимо банально ради выживания, а с тем, с кем хочется, поэтому в её послужном списке частенько мелькали художники, фотографы, музыканты и иные деятели искусства, выглядящие как бездомные в субурбане Нью-Йорка, да и нередко с денежным состоянием, опасно близкому к этим самым бездомным. Пестроцветик говорила, что отношения с такими лохматыми и нищими это очень «артхаусно» и «нишево», это нечто вроде вызова обществу, которое ожидает от неё отношений с наследными принцами, детьми политиков, звёзд или таких же миллиардеров, как её отец. Её безумно возбуждало то, как эти бедняки с ума сходили по ней, дочери миллиардера, которая захотела именно их, а не смазливого мальчишку, равного по статусу. Ей даже не было важно, что они не могли оплатить счёт в ресторане на двоих, или подарить подарок, достойный такой девушки. Свобода и некий бунтарский дух — вот важные составляющие личности Пестроцветик в данный момент. — И, наверное, опять употребляешь, — вздохнула Голубка. — Конечно. В Амстердаме невозможно не сесть на что-нибудь. Тут на каждом углу это продают, не стесняясь, а траву даже за наркотик не считают. — И это не очень хорошо… — Я знаю, Голубичка, — улыбнулась Пестроцветик. — Куда после Нидерландов? — неожиданно спросила Искра. Ей внезапно стал интересен ход мыслей Пестроцветик. Если она ответит, что после свободных Нидерландов отправится не в еще более свободную страну или регион, а куда-нибудь в Дубаи, Алжир или в горы Тибета, то она окончательно запутается в понимании её личности. Ничего плохого в том, что Пестроцветик сама не знает, чего хочет от жизни нет, просто Искра боялась находить еще больше схожестей между ею и собой. — О-о… Хороший вопрос, — девушка крепко затянулась, давая себе время на обдумывание, — Мне нравится Южная Америка. Колумбия или Перу. Уверена, там есть районы, где минимум преступности, да и тем более со мной охрана. — Точно не Колумбия. Ты там совсем сторчишься, или тебя прихлопнут быстрее, чем твои охранники успеют зашевелиться, — заметила Искра. — Чему быть, тому не миновать, — Пестроцветик пожала плечами. Когда девушки докурили, Пестроцветик достала из бюстгальтера маленький полупрозрачный свёрток, открыла его, зачерпнула ногтем совсем немного, буквально крупицы белого порошка и быстро занюхнула содержимое, чуть запрокинув голову с пальцем около одной ноздри. Затем шмыгнула пару раз, опустила голову как обычно и свернула свёрток так, как он и был. — Это для поднятия духа. Искр, будешь? — предложила она. Последнее, чего бы Искра хотела — разговаривать с Ураганом, будучи угашенной, пусть и ничтожно малой дозой. — Нет, спасибо, — кинула она и даже не посмотрела в сторону Пестроцветик. — Что на этот раз? — спросила Голубка голосом отчитывающей ребенка матери. — О, это самый чистый в Нидерландах кокс. Мне подарили перед поездкой сюда. Чище кокс можно найти разве что в той же самой Южной Америке, или на Карибах, или здесь в ЛА в «Сумрачном Лесу»… — Где-где? — В Южной Америке, на Ка… — Я услышала. Я про последнее. Ты имеешь ввиду тот клуб? Искра чуть напряглась. Она совсем не ожидала, что разговор перейдет вот в такое русло. Главное теперь, чтобы её не сдали. Не то чтобы Голубка не знала, как он все обстояло, но она свято верила, что Искра туда более ни ногой и даже на собрания уже не ходит. Все-таки Пестроцветик совсем не умеет держать язык за зубами… — Да, а что? — Какой ужас! Это плохое место, ты не должна его посещать! — Ага, а теперь покажи мне хоть один клуб, в котором нет наркоты, — закатила глаза Пестроцветик, — Голубка, хорош меня отчитывать. Я уже взрослая, старше тебя между прочим, сама решу что мне делать, ладненько? — Ты не понимаешь, дело не только в наркотиках. Так ведь, Искра? — Что ты имеешь ввиду? — чуть нервно спросила Искра. Ее же сейчас не заставят пересказывать обо всех пережитых ранее ужасах, верно? -А. Ну, я спала, да, однажды с его начальником, или кто он там. Красивый, но редкостный мудак. Предложил мне еще какой-то договор подписать, теперь у меня некий процент акций этого клуба. Понятия не имею, что с ними делать, я в стране-то теперь постоянно не живу. И тем более, мне реально насрать, после того, что он хотел со мной сделать против моей воли. Искра со Шмелём меня предупредили. — Так, стоп. Выходит, ты в доле? — Да, но я ничего там не решаю. Че ты так всполошилась? Ты тоже его знаешь? — искренне недоумевала Пестроцветик. — Пестроцветик права. Эта доля ничего не значит. К тому же, мы туда, то есть в клуб, больше не ходим, — встряла Искра, прежде чем сестра успела открыть рот, — Всё в порядке. И еще, от доли можно легко отказаться. Тебя никто не держит, — она сама не поняла, что несла. Ей просто было важно наплести хоть что-нибудь, лишь бы сестра не орала на них от испуга, а Пестроцветик не разболтала лишнего. Голубка с Пестроцветик выглядели озадаченными. — Точно! Но почему ты мне раньше не говорила? Так, запишемся на прием и завтра же поедем к нему в этот офис, расторгать контракт! — восторженно затараторила Пестроцветик, — Продам свои акции кому-нибудь, кому нужнее. Хотя, нет, никакой записи, ворвемся резко и неожиданно! Не очень хотелось расстраивать девушку тем, что просто так она не уйдет, но сообщать ей об этом сейчас она, конечно же, не будет. Ладно. Пускай. — Хорошо, как скажешь, — кивнула Искра и тут же притихла. Вечер только начался, а она уже успела наговорить чуши… Ладно, может, с Ураганом разговор выйдет получше. — Искра, это правда? — Что? — Всё то, что ты только что сказала. Это правда? Тебя никто не держит? Ты… ты свободна? — Голубка даже улыбнулась. — Выходит, что да. Конечно же, её все еще держали, и она никогда не сможет уйти. И их отец тоже, хотя глупенькая Голубка всегда считает, что в поздний час Березовик ездит «по делам бизнеса» или на «очередную сделку». А Искру с собой берет, видимо, чтобы обучать азам этого самого бизнеса по недвижимости. Ну да, делать Искре больше нечего, кроме как шастать по объектам недвижимости и смотреть, как подписывают договора. Если бы у нее только был выбор! Но его, увы, никто не давал. Ну и хрен с ним. Раз уж теперь она избавилась от бремени шпионства, раз уж теперь ей не надо никому ни о чем рассказывать, то Голубка и не узнает всей правды — для нее же лучше. Да, теперь нести бремя вечно обязанной теневому бизнесу немного легче. Девушки не касались более данной темы, поговорили еще немного и вернулись обратно. Искра уже почти разочаровалась насчет того, чтобы успеть найти Урагана до того, как им нужно будет уехать с мероприятия. Когда она заметила, наконец, одиноко стоящего Урагана, то долго колебалась — было даже немного страшно. Тем не менее, действовать нужно было сейчас — настоящий подарок судьбы то, что вокруг него пока никого нет; на людях свою просьбу она бы точно не озвучила. Другого такого шанса может никогда и не подвернуться больше — или подвернётся, однажды, но тогда, когда будет уже слишком поздно. Искра собрала всю волю в кулак и пошла вперед. — Я… У меня… Я хотела бы у вас кое о чем спросить. Есть минутка? — Искре показалось, что она звучала, как полная идиотка, и тембр голоса тоже был каким-то дурацким. — Даже две. Что-то случилось? — улыбнулся Ураган. Интересно, он подыграл её идиотизму или это было искренне? — Может, отойдем? На балкон, например… — Всегда не против поболтать на свежем воздухе. Пошли, — мужчина зашагал первым. Разумеется, то, насколько он лёгок на подъём и дружелюбен, делало ситуацию в стократ легче, только вот Искра даже не была уверена, сможет ли он ей помочь. Очевидно, он не осудит, но скажет ли хоть что-нибудь толковое… — Мне уж очень интересна суть вопроса, поэтому выкладывай всё, как есть, и не стесняйся. Вот прям сразу, — Ураган опёрся об узорчатые с лепниной перила балкона. Искра только сейчас заметила, что он прихватил с собой какой-то напиток. — В общем. Как вы, возможно, уже знаете, в восемнадцать я выйду замуж за Шмеля, — Искра увидела его внимательный, будто даже слегка непонимающий взгляд на себе, и поспешила уточнить: — Ну знаете ведь, да? — Верно, Искорка, — чуть более размеренным голосом, будто намеренно медля с ответом произнёс Ураган, — Не такой уж я и невежда. — Простите. — За что это вдруг? — Если вы как-то неправильно меня поняли… — Не бери в голову. Ты меня ничем не обидела. Продолжай, — мужчина сделал небольшой глоток. Искре вдруг захотелось узнать вкус напитка на его губах. Она взяла себя в руки, быстро вспомнила, о чем начинала говорить, и продолжила. — И вот, никто не против свадьбы, кроме матери Шмеля, Милли. Мне кажется, она сделает всё, чтобы нам помешать. Я не знаю, что делать. Как мне ей доказать, что все в порядке? Может, даже, проучить её, типа того? Ураган увёл взгляд в другую сторону. Пока что он молчал, и не было понятно, о чем он вообще думал. — «Проучить»?.. Так ты хочешь по-хорошему или наоборот? — спросил он спустя время — не очень долгое, но и не сразу же. — Как пойдёт. Как будет эффективнее, — пожала плечами Искра, — Не знаю еще. — Да, по-честному, видимо, не получится. И вот еще что я тебе скажу, — Ураган повернулся обратно, — у тебя есть потенциал развернуть ситуацию в свою сторону. Выиграть. Не знаю почему, но я его чувствую. Не потеряй этот потенциал, размениваясь на льстивую вежливость. С Милли это не сработает. И, что самое важное, не переборщи при этом. Шмелик, в отличие от тебя, не понимает сути дела до конца и очень искренне любит маму. Не рань его чувства. Или хотя бы сделай так, чтобы он ничего не узнал. Это важно. Он не должен в таком участвовать. Искра только кивнула. Она и понятия не имела, что это должно быть такое, что это за «нечто», что заставит Милли передумать, при этом останется только между ними, и не скажется на Шмеле. — А если не секрет, что вы думаете о Милли? — спросила она, выдержав паузу. — Да я как-то… не знаю даже… Вот обычно ты знаешь, что в голове у твоих сверстников и их примерные шаги в жизни, так происходит, потому что одинаковым возрастным категориям легко друг друга понять. Ты понимаешь, почему. И вот, я, значит, вообще не понимаю, что у Милли в голове. Что она за человек и что из себя представляет. Казалось бы, у одногодки в голове должны сидеть те же вещи, что и у меня, но здесь явно не тот случай, поэтому и сложно. Вряд ли мой ответ тебе чем-то поможет, конечно… Ураган вновь замолчал. — Возможно, разгадка найдется в прошлом. У таких людей оно обычно очень яркое, если хорошо покопаться. У нее нет столько влияния без зависимости от моего отца, поэтому вряд ли она что-то подтёрла, да и старые светские круга должны хорошо всё помнить. Попробуй поискать что-нибудь эдакое. Я уверен, ты найдешь. — Компромат? — тут же уточнила девушка. Точно, и как она сразу не догадалась! Небольшой шантаж станет для Милли отличной «зарядкой» и не даст расслабиться. Было ясно, как день, что она боится за любой компрометирующий материал, который могут на нее найти. — Ну, можно и так сказать. Наверное. Главное только не угроза физической расправой, а то под уголовку попадёт, — усмехнулся Ураган, — Или ты и проблем с законом не боишься? — Не знаю. Я готова на что угодно. — Настрой хороший, главное не переборщи. Твоя задача укрепить позиции, а не вылететь насовсем. Искра промолчала. Добавить было особо нечего — каждое слово имело смысл и не нуждалось в комментариях. — Спасибо вам. Вы мне помогли. И вы… — девушка почти что засмущалась, — очень хорошо одеты. — Никаких проблем. Обращайся, а за комплимент спасибо. Искра немного разочаровалась. И на этом всё? — И у тебя платье… хорошенькое. Только уж слишком открытое для юного возраста. Акцентирует внимание не на том, что нужно, — немногим позже добавил Ураган. — Никто ничего не акцентирует. Вы просто туда не смотрите, вот и всё, — задорно улыбнулась Искра, кажется, чуть покраснев. Ураган тихо хмыкнул и добил остатки напитка одним глотком. — И еще. Может этот разговор остаться только между нами? Никто не должен знать. — Разумеется. Я и не собирался никому рассказывать, — пожал плечами Ураган. Он уже не смотрел на Искру, — Время, кстати, уже позднее. Детям и подросткам можно оставаться только до определённого часа, так ведь? — Если хотите, я останусь на подольше, — девушка хихикнула. — Как-нибудь потом однажды. А вообще, не глупи, Искорка. У меня жена и дети твоего возраста. — Как скажете. Еще раз спасибо, — Искра сделала пару шагов от перил. — Удачи. Я в тебя верю. Приеду на вашу свадьбу! — сказал ей вслед Ураган и улыбнулся. Девушка обернулась через плечо, улыбнулась в ответ и зашагала прочь насовсем. Да-а, оказывается, её положение в обществе держится на веренице самой наглой лжи, недосказанности и шантаже. Впрочем, есть и минусы.

***

Искра проснулась от телефонного звонка — телефон, хоть и был на беззвучном режиме, но вибрировал по поверхности столика довольно шумно. Тем не менее, когда вызов закончился, она продрала глаза и резко схватила аппарат, то выяснила, что время подходило к половине десятого утра, а пропущенных звонков собралось уже несколько. Звонила Пестроцветик. И что ей нужно было так рано утром, да еще и в законный выходной? Она же явно не спала ночью, с чего вдруг она проснулась? — Ну наконец-то! Я боялась, что ты проспишь! Вставай быстрее! — привычно затараторила Пестроцветик. — Чего? Ты зачем меня разбудила? — пробубнила Искра и потёрла глаз. — Звездное племя, так и знала, что ты забудешь! Мы же договаривались утром проснуться пораньше и поехать потом к Коршуну, донимать его насчет расторжения моего контракта. — А, это… Понятно… — Искра с шумом выдохнула прямо в трубку, — Ты еще не ложилась спать или добровольно поднялась в такую рань? — Я поспала немного, но мне достаточно. Я выпила РедБулла, для тебя тоже один прихвачу, если не выспалась. В общем, поднимайся, даю тебе не больше часа на сборы. Напишу, как подъеду. Искра ничего не ответила и первая отключилась от вызова. Идти куда-то не хотелось ну совсем, еще и с Пестроцветик, еще и утром, еще и в место, связанное с Коршуном — подобная комбинация просто убийственна. Может, еще не посчастливится и придется с ним лично говорить. Нужно попроситься у Пестроцветик подождать её за дверью или типа того, пусть сама разбирается, а то иначе она не выдержит. Искра собралась довольно быстро. Умылась, накрасила глаза тушью, надела первый попавшийся простой белый топ, широкие голубые джинсы и кеды, побросала в маленький рюкзачок все, что плохо лежало вместе с карточкой, паспортом и пачкой сигарет, немного прочесала волосы пальцами у корней — волосы после вчерашней прически еще оставались немного волнистыми, выглядело даже более-менее прилично. Так она и спустилась на кухню, где зажевала первое попавшееся на глаза печенье из стеклянной банки, запила парой глотков оставленным кем-то стаканом чего-то, похожего на сок или смузи, и отправилась на улицу, дожидаться Пестроцветик. Может быть, немного солнечного света и ясная погода дадут ей хоть какую-то мотивацию, чтобы жить сегодняшний день. У Пестроцветик прав не было, да и водить ей не нравилось, поэтому в таких случаях всегда приезжал ее водитель. Сегодня передвигаться они будут на минивэне Лексус. Многовато места всего для двоих, но зато, Искра надеялась, не придется все время смотреть ей в глаза — особенно если сесть не напротив. — Вот, держи, — когда Искра разместилась в машине, Пестроцветик достала из мини-холодильника, расположенного прямо в салоне под сиденьями, маленькую баночку энергетика. Девушка молча открыла и выпила половину баночки почти что залпом. Холодный сладкий напиток хорошо освежал. — Думаю, когда мы доедем до офиса, время будет уже около полудня. Поэтому можем заехать на бранч куда-нибудь, прежде чем отправиться в Авалон, — сказала Пестроцветик, — Особенно, если мимо проезжать будем. — Если голодная, лучше возьми на вынос и съешь прямо в машине. — Так тоже можно. — А кстати, почему именно в выходной? Офисы разве работают по выходным? — спросила Искра. — Офисные планктоны не работают, а вот их «верхушка» очень даже. — Не, это нелогично. По моему, наоборот куда реалистичнее. — Да какая разница. Нас должны впустить, даже если закрыто, нас ведь знают! Если там его не найдем, то поищем еще где-нибудь. В клубе, например. Подождем до вечера просто. — Ты же знаешь, что до Коршуна дозвониться и добраться нереально, только если он сам не позовёт? Только надеяться на удачу встретить его хоть где-то. Между прочим, он и в клубе нечасто появляется, — заметила Искра и подавила отрыжку. — И что, у тебя тоже нет его номера? — удивилась Пестроцветик. Искра отрицательно помотала головой, очевидно, соврав. Еще чего она будет унижаться и названивать ему, еще и ради такой «подружки». Обойдутся. Оба. — Но ты же не хочешь меня обречь на вечную обязанность непонятно кому! Я должна до него добраться! Во вторник утром я уже улетаю, поэтому когда еще? Искра пожала плечами. Ничего она не знала, и знать не хотела, и не было ей жаль Пестроцветик. Единственное, что она чувствовала — как внезапно захотела в туалет после объема выпитых за прошедший час напитков. По пути в Авалон центр очень кстати оказался In-n-Out, откуда в машину девушки заказали по упаковке картофельных долек и небольшую корзину куриных крылышек в кисло-сладкой глазури. Перед выходом Пестроцветик посмотрелась в зеркало, поправила блеск для губ и вновь вдохнула одной ноздрей маленькую дозу из-под своего ногтя. — Это для смелости, — пояснила она. Ну да, всегда же проще лепить отмазы, что ты принимаешь не постоянно, а только для «поднятия духа», для «смелости», для «уверенности», для «веселья», для того, чтобы «справиться с разочарованием» и прочей будничной ерунды, чем признать наконец, что ты полноценно торчишь. Искра тоже подумала, что было бы славно закинуться хотя бы немного, но в последний момент отказалась. С одной стороны, под «чем-то» все это тяжкое бремя будет нести гораздо легче, и она прекрасно понимает, почему употребляют знаменитости и прочие, кто испытывают постоянный стресс и справляются с большим объемом работы, но с другой, будучи упоротой она сто процентов наделает делов или скажет что-нибудь невпопад, тем более, если способна на такое на трезвую. Лучше лишний раз не провоцировать свой мозг на ерунду. На ресепшн Авалон-центра не изменилось ровным счетом ничего с момента последнего визита Искры сюда. Казалось даже, что за стойкой все время сидела одна и та же девушка — настолько были одинаковы все работницы, в одинаковой одежде, с одинаковой прической и даже, вроде, с одинаковыми лицами — менялся лишь цвет волос, и то не каждый раз. — Нам нужно к Коршуну Карверу. Мы здесь уже отмечались, гляньте, пожалуйста. Пестроцветик Хидден и Искра Джослин, — из-за быстрого темпа речи Пестроцветик работница на ресепшн, кажется, едва разобрала имена — судя по ее чуть озадаченному лицу. — Добрый день. Мистера Карвера сегодня не было и, вероятнее всего, в течение дня он тоже не появится, — ответила девушка, — Но я могу записать вас на визит к нему, если вы находитесь в списке одобренных для посещения по записи людей. Сейчас я посмотрю, и заодно скажу вам свободные даты и время, — она достала папку альбомного формата и вытащила оттуда тонкую тетрадь того же формата, затем открыла на первой же странице и достала ручку, не снимая колпачка — видимо, чтобы удобнее было смотреть и искать, — Повторите еще раз ваши имена, пожалуйста, и подайте паспорта. — Пестроцветик Хидден и Искра Джослин, — повторила Пестроцветик чуть медленнее, затем взяла свой паспорт, паспорт у Искры и отдала их. Девушка открыла первые страницы паспортов, внимательно их изучила, попутно проводила ручкой по расчерченной и заполненной табличке сверху вниз. Где-то через меньше чем минуту она отдала документы обратно и объявила: — Сожалею, но я не вижу вас в списке, и поэтому не могу вас записать и допустить до визита. — Что?! Вот блин! — раздосадованно пробубнила Пестроцветик. — Но вы есть в списке одобренных для входа внутрь, я правильно понимаю? При личном одобрении мистера Карвера, если он находится на своем рабочем месте. — Да, и че? Какая теперь разница, если его тут нет. Ладно, до свидания. Искра, пошли. — Еще раз сожалею. До свидания. Когда девушки вышли за пределы здания, Пестроцветик резким движением одёрнула юбку сзади и как-то сердито огляделась. — Ну вот, теперь точно одна дорога. В клуб. — Он откроется не раньше десяти, это уж точно, — заметила Искра, делая вид, что ей тоже очень интересно бегать по злачным местам в поисках Коршуна. — Да мы подождем. Куда отправимся теперь? Хочешь на шоппинг? Ну нет, почти что целый день, проведенный с Пестроцветик, это уже чересчур. Её психика точно не выдержит. — Я, вообще-то, днем пообещала помочь маме… с подготовкой к приходу гостей. И она попросила меня остаться с гостями тоже. Но вечером я уже освобожусь, так что, может, встретимся часиков в десять как раз? — ложь сочинилась как-то самостоятельно, Искра едва поспевала за ходом своих мыслей. Наверное, это уже что-то вроде навыка. Девушка немного удивилась, но тем не менее согласно кивнула. — А чего сразу не сказала? Ну хорошо. Тогда в десять около клуба и словимся, — Пестроцветик улыбнулась, — Напишешь мне. До встречи, — она направилась к ожидающему её на парковке минивэну, а Искра, не прощаясь, встала около обочины и посмотрела на дорогу в поисках свободного такси.

***

В клубе было как обычно темно, туманно и, тем не менее, не слишком многолюдно — кажется, они с Пестроцветик тут были самыми молодыми, а основная публика была сильно старше. Искру раньше удивляло обилие взрослых мужчин в костюмах в таком месте — они даже не удосуживались переодеться… А на следующее утро наверняка посещали службу в церкви, проводили выходной завтрак вместе со своей любимой семьей, строили из себя правильных и хороших, ходили на работу, давали интервью издательствам про свой ошеломительный успех и большие доходы; честно заработанные, конечно же; ночью стягивали со стриптизерш трусы зубами или еще что-то в таком роде, а наутро целовали своих жён, теми же губами, которыми говорили похвалу детям, они рассказывали свои предпочтения и просили подобрать девушку, выглядящую лет на четырнадцать, с угловатой фигурой, детским голоском и практикующую золотой дождь. Искре даже было интересно, а занимается ли ее отец чем-то подобным. Недавно она пришла к выводу, что очень вероятно, что да — такое примитивное занятие явно бы пришлось ему по душе, да и долю именно ночного клуба он приобрел явно не для того, чтобы просто на него любоваться издалека и томно вздыхать, потому что он выбрал быть верным и приличным семьянином без всяких «но». Нет, отец, этого ты не выбирал. Ты такой же, как все мужчины. По крайней мере, такой же, как присутствующие в этом клубе мужчины. От осознания подобного Искра, на самом деле, почувствовала ровным счетом ничего. Жизнь для нее была сопоставима с поеданием упаковки мармелада — сначала тебе вкусно, ты съедаешь целую пачку за раз, смакуешь каждую мармеладку, потом чувствуешь, как сильно тебя тошнит из-за приторной сладости этой дряни, ты жалеешь о содеянном и клянешься, что больше не будешь это есть, но стоит только выпить воды, таблетку для улучшения пищеварения и чуть чуть подождать, так тошнота проходит и дышать становится гораздо легче — можно приступать к новой пачке. Искра уже прошла этап поедания, когда она не задумывалась о каких-то ужасных вещах и находилась в своих розовых очках, прошла этап и тошноты, когда жить не хотелось из-за того, как всё и все вокруг против неё и как на самом деле не радостна и не радужна жизнь, и наконец достигла своеобразного облегчения — ей было уже все равно, кажется, больше ничего в мире не способно удивить её или заставить морщиться. Казалось, всего в шестнадцать она закончила школу жизни экстерном и успела повидать всё, что только можно. Наверное, так быть не должно. Кто знает. — Я думаю, мы потом тут задержимся, — Пестроцветик схватила с барной стойки два коктейля и маленький зип-лок с двумя разноцветными таблетками внутри. Они прошли к своему столику и сели. — Зачем? — искренне поинтересовалась Искра. — Ну ка-а-ак зачем… — Пестроцветик обхватила губами трубочку коктейля и сделала пару глотков, — Потусим. Выходные же. — Если честно, то не хочется. Я бы уехала домой, — Искра пожала плечами. Собеседница тихо хихикнула. — О-о… Стареешь, подруга. «Да лучше постареть, чем оставаться тут с тобой дольше положенного». Блондинка немного пошоркала пяткой под столом и опустила взгляд вниз. Пестроцветик тем временем открыла зип-лок и достала одну таблетку, затем положила её рядом со стаканом. — Кокс и экстази в один день, и все это под алкоголь? — ухмыльнулась Искра, — Тебе конец. — Не беспокойся, я же по чуть-чуть, это не считается. К тому же, я уже так делала, — Пестроцветик кинула таблетку в рот и запила её еще парой глотков, — Время подходит к одиннадцати, как считаешь, подождать еще или он уже здесь? — Я понятия не имею, — по крайней мере, это было правдой — точно нельзя было установить, когда Коршун появляется. — Ну и что тогда, будем караулить его? Бегать к дверям каждые полчаса? А где его кабинет ты хотя б знаешь? — Да, знаю, — еле выдавила из себя Искра. Ей очень хотелось сказать «нет» специально, чтобы Пестроцветик разочаровалась и ушла ни с чем, но такой исход был маловероятен, и она продолжила бы искать лазейки. Пусть лучше собственными ушами услышит непосредственно от Коршуна, что никуда она не денется и никто ей контакт не расторгнет, возмутится, что Искра ей соврала, перебесится, смирится, уедет отсюда и не будет попадаться ей на глаза еще как минимум месяц или два. Да, наверное, план неплохой. Впрочем, другого и не было. — Замечательно! Пошли на разведку, — Пестроцветик еще раз отпила коктейль, бодро встала и пошла следом за подругой. Искра чувствовала себя какой-нибудь разведчицей времен второй мировой, которая попала к врагу, втерлась в доверие и по его просьбе вела его в убежище своей стороны, хотя на самом деле путала следы и вела его в ловушку. Или, может, как Иван Сусанин — только никого она не спасала, а наоборот, вела на позор. Или на расстрел. Если с Пестроцветик что-нибудь сделают, она даже не удивится. — Это здесь? — Пестроцветик не без изумления рассматривала картины на стенах коридора, — Необычно. А как там внутри? — они уже почти пришли. Её вопрос был проигнорирован. Она увидела, как Искра встала около двери и ничего не делала. — И чего не заходим? — Тише, — она понизила голос, опасаясь, что из кабинета их можно будет услышать, — Сначала нужно хорошо прислушаться, узнать, есть ли внутри еще кто-то и сколько пх примерно. Если несколько человек, то лучше подождать. Если ничего не слышно, то либо он один, либо его нет. В таком случае нужно постучаться. Если не будет каких-то звуков или вопроса вроде «Кто?», то дернуть ручку. Скорее всего, будет закрыто. Если звуки или голос появятся, то, не отвечая на вопросы, сразу войти. Поняла? Подходи ближе. Пестроцветик едва не приложилась к двери и внимательно слушала. Она хмурилась, напрягала слух, но ничего не смогла разобрать. — Нифига, — почти что шепотом ответила она, — А у тебя? — Тоже. — Тогда стучу, — девушка выпрямилась и осторожно постучалась два раза. Правда, не соблюдая рекомендации, она почти сразу дернула ручку — та поддалась, и дверь приоткрылась. Пестроцветик тихо ахнула, но быстро сориентировалась и вошла внутрь. Искра, кажется, была не прочь самоуничтожиться прямо на месте, однако вместо этого она зашла следом, пряча взгляд. Сейчас её ждёт минута позора. Ладно, это хотя бы не самое страшное, что ей приходилось переживать. Коршун живо поднял голову и был, очевидно, недоволен потревоженным покоем. На столе почти ничего не стояло, лишь бутылка коньяка или чего-то в этом роде и рассыпанный по маленькой подложке белый порошок с лежащей рядом свернутой купюрой. В воздухе пахло чем-то приятным, сладковато-терпким. — Я разрешал вам войти, или что? — недовольно произнес он. — Ах так! Ты еще и возмущаешься, после того, что ты хотел со мной сделать! — воскликнула Пестроцветик. Искра подумала, что вряд ли она была бы столь смелой, если бы не вещества и немного алкоголя сверху. Впрочем, сложно разобрать, ведь она почти постоянно находилась «под чем-то». — Я не понял, че тебе надо-то? — Слушай, я пойду, наверное… — буркнула Искра и быстро взглянула на подругу, собираясь уйти. Та резко схватила ее за руку. — Э-эй, подожди! Не оставляй меня! — тихо попросила она. — Вы обе никуда не уйдете, пока я не пойму, что здесь происходит. — В общем, мне нужно расторгнуть контракт и продать свою долю. Я в ней больше не нуждаюсь! — Пестроцветик посильнее сжала ладонь Искры, как будто бы так ей было спокойнее и безопаснее. Коршун сначала ничего не ответил. Он встал со своего места, медленно обошел стол и оперся об него. — Еще раз. — Я хочу отказаться от акций ночного клуба. Что тут непонятного? — в конце её голос чуть дрогнул. Пестроцветик показалось, что она начала нести полный бред, и как будто бы ей даже немного страшного. Они смотрели прямо друг на друга. У Пестроцветик были задорные карие глаза, русые густые волосы с мелированными светлыми прядками и чуть золотистым отливом и милая улыбка, а одевалась она так, что парни пубертатного возраста долго не могли прийти в себя, стоило им буквально раз на нее взглянуть. Да, она была красива и обаятельна, и ей в самую пору флиртовать со всеми, кто попадется на пути, но в то же время она была ужасно глупа и неразборчива, и вместо задорного огонька сейчас в её глазах был только страх. Наверное, будь она умнее, то не повелась бы на Коршуна, и ей не пришлось бы сейчас здесь стоять, едва не дрожа, как листик по ветру. — Ты с чего взяла, что можешь просто так уйти? — А почему нет? — тихо спросила Пестроцветик, — Ты же… ты не можешь не помнить, чья я дочь, и если ты меня не отпустишь, я расскажу все папе… — Ну рассказывай, — буднично ответил Коршун. Пестроцветик окончательно потерялась. — Только вот тебе никто не поверит. По документам ты владеешь не частью клуба, а другими активами, это во-первых. Во-вторых, будь ты не такой тупой, то прочитала бы условия договора, и посмотрела бы, что он бессрочный и расторгнут быть не может. Если захочешь найти его и порвать или еще как-то уничтожить, то знай, что у него есть заверенная копия, а у копии своя заверенная копия и все они надежно спрятаны. Сколько раз уже я это объяснял вам, идиотам… — Коршун закатил глаза, — Как до своих лет-то дожили, не умея банально читать. У Пестроцветик перехватило дыхание. — Но… Зачем я вам? Я уже не живу в Штатах постоянно, я ничего не делаю, деньги не вкладываю… Что все это значит? — Надо было головой думать и смотреть, что подписываешь, говорю ж, — казалось, мужчина сейчас зевнёт со скуки, — Никто тебе не виноват. — Мне это не нравится! Мой адвокат точно все это оспорит! — Что оспорит? Что ты читать не умеешь? Что не слушаешь, что тебе объясняют и рассказывают? Так это он наоборот подтвердит, и иск ты проиграешь. Даже не старайся, бессмысленно. К тому же, нашелся на тебя компромат, который легко можно будет использовать в суде. Твоему отцу он точно не понравится. Девушка сморгнула подступающие слёзы и обхватила себя свободной рукой. — Ты же… ты рассказывал мне совсем другое… Выходит, это ловушка! Ты обманул меня! Еще и шантажируешь! — Бывает. Жизнь несправедлива, — Коршун пожал плечами, как будто бы это был обычный дружеский разговор, — Я тут причем? Сама же себя и загнала в ловушку. — Причем тут ты? — возмущенно спросила Пестроцветик и стала размахивать руками, — Причем тут ты? Да ты… я… — она резко опустила их от бессилия, — А почему тогда Искра сказала мне, что отсюда можно легко выйти? «Вот блять…» — тут же подумалось Искре. Она прикусила губу от неловкости, стараясь не встречаться с Коршуном взглядом. — За то, что наплели тебе всякие малолетние дуры, я тоже ответственности не несу, — он прищурил глаза. — О чем ты? — сконфуженно спросила Искра, пытаясь делать вид, что она тут не причем. — Как о чем? Ты сама мне вчера сказала! Я не понимаю, что происходит! — пискнула Пестроцветик, подавляя всхлипы в груди. Коршун у себя в кабинете женские слезы терпеть точно не собирался, поэтому хотел бы выпроводить Пестроцветик. Искра, он знал, стойкая, плакать не будет, да и незачем — сейчас она испытывала скорее неловкость или даже стыд, чем страх или унижение. — Ты свободна. Шуруй отсюда. Подругу свою только оставь, — скомандовал он. Искра с некой надеждой посмотрела на подругу, но та даже не повернулась в её сторону. — Далеко не уходи, ладно? Я скоро, — попросила она. Прежде чем уйти, Пестроцветик обернулась на нее, со взглядом, полным смешанных эмоций, но ничего не ответила и стремительно ушла. Ну валяй, старик, что ты там собираешься сделать. Искру уже ничего не пугает — она совсем недавно пережила объявления со своим фото и унизительной подписью, расклеенные по школе, а еще ей предстоит шантаж матери жениха, да и Коршуна она уже успела узнать, так что небольшой стыд точно не станет концом света. Неприятно попасться на вранье, но она продолжит врать, пока эта ложь продвигает её по социальной лестнице. — Это было умно и тупо одновременно. Что еще ты ей наплела? — Коршун чуть отвернулся, делая вид, будто стена напротив куда интереснее Искры. — Ничего, — честно призналась Искра, — Только про это. Долгая история, мне нужно было как-то выкрутиться… — Ну, думаю, можно было и что-нибудь другое придумать. Ладно. Сейчас приду, чтоб когда вернулся, тебя тут не было и дверь была закрыта, — мужчина выпрямился и прошел мимо, прямо на выход. Искра огляделась вокруг. Уйти просто так было бы слишком легко. Она подошла к столу, посмотрела на компьютер, немного толкнула его и тот упал, разбившись. Искра ухмыльнулась, она даже не шелохнулась от шума. Затем девушка быстро подошла к случайному шкафу и выпотрошила из него половину книг. Устроила беспорядок на столе, высыпав белый порошок на клавиатуру от теперь упавшего компьютера, немного поерзала руками по поверхности стола. Её движения были отрывистыми и резкими, она даже не боялась попасться — в ней играл азарт и простое желание детской шалости. Пнула ногой мусорное ведро под столом, заставив содержимое рассыпаться на ковёр. Напоследок Искра взяла бутылку с коньяком, открыла крышку и хорошенько в неё плюнула, проделала тоже самое и со стаканом. Будь её воля, и испражнилась бы прямо туда же. И прежде, чем уйти окончательно, резким движением отбросила стул в сторону, так, что он ударился об шкафы позади себя и повлек очередное выпадение книг и папок с полок. Искра оглядела созданный беспорядок, тихонько рассмеялась, поправила волосы и вышла, разумеется, даже не прикрыв за собой дверь. Точно, остались еще картины на стенах. Искра поискала глазами самую красивую из них, резко одернула её со стены, чтобы та упала, и немного потоптала ее ногами. Ну, теперь точно хватит на сегодня. Берегись, Коршун. Сегодня Искра плюёт тебе в стакан, а завтра — насыплет туда же яду, растворит и заставит выпить залпом.