Аффлюэнца

У вас были планы на вечер одиннадцатого ноября? Забудьте. Этот вечер должен быть занят лишь одним — посещением вечеринки в честь восемнадцатилетия тройняшек Эррера-Файер. А программу для гостей подготовили такую, что любопытство возьмет верх, и не прийти просто не получится… Празднование было разделено на две части, одна плавно перетекала во вторую. Первая начиналась где-то в шесть вечера и длилась полтора-два часа, она же и была основной изюминкой праздника. В разосланных приглашениях было сказано про дресс-код — маска, полностью закрывающая лицо, перчатки на руки, чтобы также скрыть любые опознавательные знаки вроде ювелирных украшений или маникюра и плащ до пола с капюшоном, закрывающим лицо и голову полностью — так, чтобы в госте ничего не выдавало его самого, запрещены были также разные яркие детали, кроме маски; её можно было надеть любую, главное чтобы черты лица в ней были неузнаваемы; перчатки, плащ и капюшон же должны быть строго черными, никаких других цветов не допускалось. На праздник гости прибывают не в своем прикиде, только имея его при себе, но сохраняя анонимность, называют пароль для входа и по одному их проводят в маленькие комнаты, где вход и выход были разными дверьми, вход сразу закрывался, а выйти можно было только после того, как переоденешься в плащ и маску. Запрещено было также разговаривать с кем-либо из гостей, а все средства связи и прочая электроника изымались на входе, чтобы нельзя было ни связываться с кем-либо, ни снимать происходящее на камеру. Если возникали вопросы, или нужна была помощь, или захотелось уйти досрочно; что вряд ли, ведь программа была превосходная, но и к таким случаям были готовы; можно было обратиться к любому из свободных дворецких, а по поводу еды и напитков спросить можно у снующих туда-сюда официантов. Дворецкие тоже были в масках, но без плащей, в своей обычной форме, и они не только решали вопросы, но и были кем-то вроде аниматоров — показывали разные уголки дома, в котором проходил праздник, рассказывали истории. Дворецкие были скорее не обслугой, а такими же гостями вечера, просто с более расширенными полномочиями — с ними общаться можно на любые темы, только вот они были обучены хитростям — например, в случайное время разговора спрашивали имя гостя, и тут нельзя было называть своё настоящее ни в коем случае. Дворецкие были с развязанными языками, и вовсю подбивали гостя рассказать какой-нибудь свой секрет или пикантный случай из жизни, и этим же они пользовались — как только с одним гостем разговор был окончен, они живо подходили к другому и могли запросто разболтать о том, что только что услышали от первого. А вот о такой особенности вечера гости уже не знали, и это становилось для них сюрпризом, поэтому в их же интересах не дать раскрыть свою личность — использовать выдуманные имена и локации, говорить изменённым голосом, другой манерой речи. Еще одной частью первой половины программы было потрясающей красоты выступление, похожее на что-то, что по слухам происходит на частных вечеринках высших кругов — но в рамках закона, без пошлостей и ужасов. Дюжина выступающих людей выходили в середину зала, облаченные в черные плащи, становились в круг под музыку, которую исполнял приглашенный квартет, зажигали факела, а после резко срывали с себя плащи и начинали исполнять танец, жонглируя факелами и завораживая своими трюками публику. Об окончании первой половины программы всем давали знать и по несколько человек приглашали обратно в комнаты для переодевания, где плащ и маску нужно было снять, отдать на хранение до конца вечера и выйти в своём обычном наряде на основное празднование. Вторая половина вечера представляла собой шумную вечеринку с тортом, приглашенной знаменитостью — певцом или певицей, харизматичным ведущим праздника и обилием фонов, около которых можно было себя сфотографировать. Также, на вторую часть празднования допускались только подростки, а взрослым стоило покинуть праздник. Более ничего не напоминало о той первой части с закосом под тайное общество, а все происходившее и сказанное пару часов назад там же и оставалось. Только вот, если чьи-либо личности нечаянно раскрылись, или были сказаны слишком горячие секреты и начался скандал, то ответственности за это никто не нёс. Кажется, именно такого эффекта и добивались дворецкие-аниматоры. Основная идея принадлежала Остролистой. Ей очень нравился фильм «С широко закрытыми глазами», и она подумала, что если восемнадцатилетие происходит только раз в жизни, то можно сделать что-то, что понравится всем и будет очень особенным и интересным, а её братья и не возражали. На подготовку к празднику ушло несколько месяцев; Белка от идеи была в восторге и активно искала подходящей площади особняк, декорации и аниматоров для такого, казалось, будто бы она была заинтересована в празднике сильнее, чем дети — она даже занималась этим сама, а не просила помощницу. Остролистая стояла у окна в своей временно выделенной комнате; одна ей и еще две таких же были у братьев; и смотрела, как постепенно собираются гости и все больше машин паркуется на стоянке около особняка. Шторы в комнате были прозрачными с ее стороны и непрозрачными со стороны улицы, так что она могла всех видеть, а её нет. Девушка была в одном лишь нижнем белье, крепко задумавшись. Время подходило к шести, а она катастрофически не знала, что надеть под плащ, и так и не успела решить. Несколько заготовленных на выбор нарядов были раскиданы по большой кровати, у изножья была единственная пара обуви — обычные черные балетки. Остролистая не хотела отсвечивать и давать о себе знать стуком фирменных каблуков, который бы точно дал всем знать о ней при каждом новом шаге, поэтому выбрала неброскую обувь на плоском ходу — тем более, что плащ доставал до пола и всё скрывал, а ко второй части празднования она переобуется во что-то более красивое. С одеждой же было сложнее. Остролистая еще раз взглянула на время и почти что подбежала к постели, взглядом проходясь по каждому из нарядов. Затем взяла первую вешалку — на ней висело платье с отделкой из черного гипюра, с длинными рукавами и не очень глубоким вырезом, оно закрывало колени и имело чуть приоткрытую спину. Спустя пару секунд платье было откинуто в сторону. На второй вешалке была блузка с пышными длинными рукавами и короткая черная юбка в клетку. Образ, немногим отличавшийся от её повседневных нарядов. На третьей вешалке была облегающая розово-красная кофточка с длинным рукавом и брюки такого же красного оттенка на длинной талии, сужающиеся книзу. Вот это уже неплохо — и ярко, и не стесняет движений, и не похоже на ее повседневные наряды. К наряду у нее даже были подходящие ярко-красные шпильки с большими бантиками на мысках. Остролистая оглядела еще несколько других вешалок и в итоге взяла третью с кофтой и брюками и начала одеваться. Когда она закончила с переодеванием, время подошло к шести с небольшим, и девушка быстро надела на себя плащ, накинула капюшон, закрепила маску и надела тонкие черные перчатки на руки. Маска была белая, с золотыми декоративными элементами, закрывала лицо, а щелочки для глаз были совсем маленькими и немного ограничивали обзор. Отлично, она готова начинать. Итак, в своем черном облачении, в черных балетках и в бело-золотой маске Остролистая спускалась по витиеватой широкой лестнице со второго этажа и внимательно оглядывала локацию, хотя и видела ее ранее не раз и не два. Она размышляла о том, точно ли придут все приглашенные и чем они тут станут заниматься — их волю никто не ограничивает, единственный запрет — выдавать настоящую личность, показывать лицо и разговаривать с кем-либо, кроме слуг-дворецких. Сама Остролистая дала себе слово не пытаться даже разузнать путем умозаключений узнать, кто скрывается под той или иной маской. Она достигла первого этажа и прошла дальше, к диванам. Мимо неё прошли несколько таких же черных фигур и парочка официантов. Один человек, сидевший на диване, взял предложенный бокал игристого с подноса и вежливо поблагодарил кивком головы. Интересно, кто тут такой воспитанный? Наверное, кто-то из взрослых. Ой, нет, нет, ей совершенно все равно, кто это. Остролистая мысленно одёрнула себя и напомнила, что она сегодня наслаждается праздником и сложившейся ситуацией, а не напрягает мозг. Все это время она смотрела на человека и тот, кажется, начал смотреть на неё в ответ. Минутой позже, сделав пару осторожных глотков — все-таки, маска самую малость мешала, и её приходилось чуть-чуть задирать наверх — неизвестный встал с дивана и демонстративно прошел мимо Остролистой. Она немного посмотрела ему вслед и специально села на то же самое место. Неизвестный продолжал держать бокал в руке. Он не спеша обходил зал, пока к нему не подошел дворецкий. Узнать слугу можно было по отличному от всех остальных костюму — это был черный строгий пиджак с белой рубашкой и черные брюки, а так на его лице тоже была маска. — Добрый вечер. Чудесное убранство, согласны? — Пожалуй, соглашусь, — сдержанно ответил некто, не зная, куда девать взгляд. — Разрешите пройтись с вами? — не дав времени на ответ, дворецкий ловко подхватил неизвестного под руку и повёл за собой в том же направлении, — Сегодня ночь секретов. Ночь тайн. У вас есть секреты? — Есть, — послышался ответ, — К чему вопрос? — А почему бы и не задать? — С какой целью интересуетесь? Хотите меня разоблачить? — Прежде, чем я отвечу, я хотел бы знать, с кем общаюсь. Как вас зовут? Неизвестный чуть призадумался. О фальшивом имени для себя он не думал, так что приходилось соображать на ходу. — Анжéлика. — Отлично. Итак, Анжéлика, я здесь для того, чтобы помочь вам расслабиться, перестать чувствовать стеснение и возможный стыд. На несколько часов вы находитесь в новом для себя месте, где никого не знаете и никто не знает вас. Можно говорить и делать все что угодно. Разве это не замечательно? — Неплохо. Порой раздражают мелькающие одинаковые лица. Я понимаю, к чему вы клоните. — Чудесно, чудесно, Анжéлика, мы с вами на одной волне. Может, есть у вас что-то, что наболело, чем хотите поделиться? Я вас обязательно выслушаю и не осужу ни в коем разе. Вы видите меня в первый и последний раз, также как и я вас. Анжéлика опять задумывается на пару мгновений. О чем бы таком рассказать? Может, уйти от ответа? Ну нет, тут скучновато, а так можно развлечь себя болтовней с этим слугой в строгом костюме. Только вот толкового ничего не шло на ум. — Может, что-то связанное с работой вас тревожит? — Да, пожалуй, да, — неизвестный в ту же секунду подхватывает и соображает насчет новой выдуманной истории, — Мой начальник полный идиот. Не знаю в своей жизни никого хуже него. Он мне всю плешь проедает. К нему и так, и эдак, а он ни в какую, еще и огрызается. К тому же, он еще и с отклонениями. Любит совращать молоденьких девочек, нередко младше восемнадцати, хотя сам уже скоро в гроб ляжет. Это самая настоящая мерзость! Я его ненавижу! Вот бы он сдох поскорее. Я кстати могу занять его место, вдруг что. У меня довольно высокая должность. Но если так и дальше продолжится то я, наверное, не выдержу и уволюсь, наплевав на всё… А все из-за этого обмудка. Ненавижу! Дворецкий слушал, не перебивая. — А где вы работаете? — мягко спросил он только лишь по окончанию гневной тирады. — В сфере… финансов. Акции, облигации, биржевые рынки. Мы держим экономику Америки в узде. — Где вы учились? — А меня с улицы взяли, — ответил неизвестный, пожав плечами. — Что? Такое возможно? И сразу на высокую должность? — Возможно. Но не сразу на высокую должность. Поначалу у меня была пыльная работка, конечно же, так, человечек на побегушках. И нередко этот же самый начальник, чтоб он провалился, пользовался мной и моим телом. Знаете, как гадко мне было! Он страшный и обрюзгший, пузо вываливается, ремень скоро лопнет, и он заставлял вытворять под его столом всякие мерзости. Я его вдвойне ненавижу за это! — И этим вы заслужили хорошую должность? — не смутился дворецкий. — К сожалению, выходит, что именно этим. — И вы все еще его ненавидите? — Ненавижу. Терпеть не могу. Мерзкая душонка. Подлая падаль. Мразь. Гнида. — А будь у вас возможность убить его, вы бы ею воспользовались? — Разумеется! У меня был бы план, продуманный до мелочей. — Но это же человек, который помог вам продвинуться по карьерной лестнице. — Мне абсолютно все равно. Он даже ада не заслуживает. Он хуже. Уродище. — Что-ж. Разрешите мне покинуть вас ненадолго… Слуга ушел чтобы, как выяснилось дальше, подойти к другому скучающему гостю. Анжелика смотрела ему вслед и думала над сказанным. Наврала с три короба, и никто ему ничего не сделает — такое очень даже по душе. Неизвестному данная вечеринка стала нравиться всё больше и больше. Он оглядел зал, пытаясь понять, есть ли среди гостей именинники и о чем они разговаривают со слугами. Анжелика решила взять свой досуг в свои руки и сама подошла к одному из дворецких. Ему она расскажет совершенно иную историю. И плевать. — Добрый вечер, — поздоровалась она, осторожно коснувшись плеча дворецкого. Двое других незнакомцев, одинакового роста, тем временем разговаривали с очередным дворецким на пару, периодически даже перебивая друг друга, но лично к друг другу не обращаясь — всё, согласно правилам. — Я знаю парня, который однажды выпил пять литров текилы за ночь. Потом он попал в больницу с интоксикацией, правда, ну и ладно, зато было очень весело наблюдать за этим безумцем, — сказал первый. — Я за границей отдыхал на родительской вилле и один раз устроил там групповуху. Целую свингерскую вечеринку. А тут планируется что-то подобное? — сказал второй. — Ничего себе! Что сказали ваши родители в ответ на такое? — удивился дворецкий. — А они не в курсе. Всё просто. Первый незнакомец, видимо, остался недоволен тем, что его проигнорировали, и влез в разговор: — Наверное, это ложь. Я не поверю, что на вилле нет камер наблюдения. Они есть у всех нормальных людей. Ну, это если есть что красть и за чем следить. А если красть нечего, то тогда вопросов не имею. — В таком уединенном месте в лучшем районе, где и расположена одна из вилл моих родителей, не живет воров и преступников. Вы когда-нибудь крали что-нибудь? — второй, услышав язвительный комментарий, едва удержался от прямого ответа, переадресовал его дворецкому и заодно сменил тему. — О нет-нет, разумеется нет, я не вижу в этом смысла. — А одна моя знакомая при деньгах все равно занимается кражами ради получения адреналина. Попробуйте, это интересно. — Пожалуй, воздержусь. Остролистая сидела на диване совсем рядом с двумя незнакомцами и одним дворецким, которые вели разговор, и ненароком подслушивала. Звездное племя, какие идиоты. Это точно приглашенные гости со стороны Львиносвета, она бы лично таких придурков даже за порог бы не пустила. Ладно. Вот так подслушивать становилось скучно, она ведь понимала, что вокруг несусветная ложь и сюрреалистичные выдумки — даже в голову брать было нечего. Взглядом она нашла в комнате одного слугу и живо подошла к нему. — Я люблю свой пол! — призналась Остролистая и сразу же оживилась. — Правда? — только ответил он. — Да. Я люблю свой пол в спальне. Глянцевое черное дерево, очень дорогое, сама выбирала, — девушка чуть не засмеялась вслух. Тем не менее, из-за сказанного она почувствовала некоторое облегчение. — Что еще вы любите? — Хамить и обзываться. Бить и унижать. Быть лучше всех и ставить людей на их место, чтоб не зазнавались… — Остролистая слегка задумалась на мгновение, — Клубнику в шоколаде. Фаршированного фазана. Сливовый пирог. Коктейль «Маргарита». Тягучий липовый мёд. Лобстеров в масле. Я голодная, к тому же на диете, извините. — Ничего страшного. В нашем меню как раз обилие десертов и изысканных деликатесов. Обязательно попробуйте ассорти на шпажках из тет де муан, дор блю и рокфора, а также кусочек питивье с миндальным кремом и сливами. — Говорю же, у меня диета! — Это не повредит фигуре. — Вы меня сейчас что, подталкиваете к еде? — Почему нет? — В питивье тесто слоеное и крем наверняка ужасно сладкий. Калорийная сахарная бомба. — И что же? Зато вкус потрясающий. Как в лучших кондитерских Франции. — Звёздное племя… — вздохнула Остролистая, — Ладно, плевать. Несите ваш питивье, кусочка три, и ассорти сыров с липовым мёдом. — Чудесный выбор. Обратитесь с этой просьбой к любому нашему официанту. А пока я вынужден вас покинуть… Остролистая немного посмотрела на удаляющуюся спину слуги и стала искать глазами официанта. Из-за немного плохого зрения, приглушенного света и маски, закрывающей обзор, это была задачка не из легких — главное было никого ни с кем не перепутать случайно. Пока девушка направлялась к официанту в противоположном углу комнаты, который выслушивал чью-то еще просьбу, то другой официант пронёсся у нее прямо перед носом. — Извините! Будьте добры, два… нет, три кусочка питивье, коктейль «Маргарита» и ассорти сыров с мёдом. Липовым. — Будет исполнено в считанные мгновения, — должно быть, эту фразу он сопроводил улыбкой — под маской не было видно. Очередной незнакомец в маске плавно передвигался по залу — словно летел, бесшумно и аккуратно. Он наблюдал, как оживлённую беседу с дворецкими вели другие, и как менее оживлённо единицы людей поглощали свои угощения и выпивали аперитив, сидя за одиночными столиками или на диванчиках. Соблазн подсесть к кому-нибудь был велик, но необходимо держать себя в руках и не нарушать правила — тем более, что за это могут удалить с вечеринки насовсем, да и троица после такого грубиянства на своём празднике вряд ли будет рада продолжить общение. В одно мгновение за спиной как из ниоткуда возник очередной дворецкий. — Добрый вечер, вас что-нибудь беспокоит? — Наверное, — чуть неловко ответил незнакомец, тут же обернувшись и на секунду испугавшись из-за резкого появления. — Что-то да есть в вашей душе, это точно. — Откуда вы знаете? — А я всё про всех знаю. — Правда? Ну, то есть, в каком смысле? — Внутреннее чутьё, — очевидно слукавил дворецкий, — Разрешите пройтись с вами? — Хорошо, — их шаг сравнялся. — Как вас зовут? — Мм… Саша. Мое имя Саша. — Расскажите мне, Саша, о том, что давно хранили на душе. — Это что, обязательно? — Я не принуждаю, конечно, но вам же так будет лучше. Вы видите меня в первый и в последний раз, мы незнакомцы и навсегда ими останемся. Доверьтесь мне. Всякому незнакомцу порой легче довериться, чем близкому. — Ну, даже не знаю, с чего начать, — усмехнулся Саша, — Моя жизнь в последнее время напоминает всё то, чего обычно не желают даже злейшим врагам. Например, я могу случайно умереть в любой день или даже минуту. Да даже здесь, — Саша резко замолчал. — Вы чем-то болеете? — дворецкого столь тёмное и печальное высказывание, кажется, ничуть не смутило — он прозвучал весьма буднично. — Пускай хотя бы эта информация останется при мне, ладно? — незнакомец чуть раздраженно тряхнул головой и тихо вздохнул. Затем продолжил, — У меня даже друзей толком не осталось. Нет, они, вроде как, еще номинально есть, но им всем не до меня, у них свои страсти кипят. Вот так, будешь умирать, а о тебе и не вспомнят. Кто-то с парнем занят, кто-то деньги зарабатывает, кто-то в клубах танцует до утра, прожигая родительские деньги… Зачем им я, с моей однообразной жизнью, скованной обстоятельствами, над которыми у меня даже нет власти, если вокруг в мире столько всего более интересного? — Вас это искренне расстраивает? — Да… Кажется, да… — Зачем же вам тогда такие неверные друзья, которые не поддержат в трудную минуту? Вам нужен достойный круг общения. Я уверена, среди молодых людей вашего возраста очень много замечательных и благородных ребят. — Я чувствую какое-то… моральное истощение, или вроде того, не думаю, что моих сил хватит еще и на поиск новых друзей, тут как бы не проиграть в борьбе за собственную жизнь. У меня дружелюбный, но не самый открытый характер. Я предпочитаю уединение и небольшой круг общения. — Может, тогда, вам и в одиночестве неплохо будет? — Нет, и это тоже не очень. Я так скоро с ума сойду. Если мне удается за день поговорить хоть с кем-то, помимо прислуги в доме, пускай даже парочку минут, это приводит меня в невероятный восторг и делает мой день немного лучше. Да, всё настолько сложно. А еще мой парень, он, знаете, занят учебой, как он говорит, но понемногу мне начинает казаться, что это просто отговорка и он отдаляется от меня. Он не из разговорчивых, да и я не знаю, какой предлог придумать для серьезного диалога на эту тему… Звёздное племя, что за кошмар, — вздохнул Саша, — Вот, видите, моей жизни не позавидуешь. И деньги мне погоды не делают. Даже с ними я не чувствую счастья. — Вы, должно быть, из людей, которые ненавидят жалость по отношению к себе, но мне вас и вправду жаль. Нелегко проходить через подобное в юном возрасте. Я чувствую в вас внутреннюю силу, и верю, что вы обязательно со всем справитесь. Не опускайте руки, — ободряюще сказал дворецкий. — Спасибо вам, вы так добры, — улыбнулся Саша. — А вы, кстати, знаете, что кто-то в этом зале работал в стриптиз-клубе раньше? — неожиданно перевёл тему слуга, — Еще у парочки людей бывали оргии и свингер-вечеринки, да и любителей своего пола тут предостаточно. Один человек был не против заняться каннибализмом и сказал, что одна из частей человеческого тела на вкус как дешёвая курятина. — Что? — удивился незнакомец, — Это вы откуда знаете? — Говорю же, внутреннее чутьё, Саша! И ничего более. — Ну, мерзко, что я могу сказать… Очень мерзко. Даже как-то не верится. А вдруг это всё ложь? — Никакой лжи сегодня вечером. Все открывают душу и рассказывают самые тайные секреты, которые останутся в стенах этого особняка навсегда и не перейдут никуда дальше. Как говорится, «Всё, что было на Ноевом ковчеге, остаётся на Ноевом ковчеге». — Звёздное племя… А я ведь знаю как минимум половину из этих людей. Как мне им потом в глаза смотреть? — Саша не сразу уловил ложь в его словах. — Извините, мне нужно отойти. С вами было приятно пообщаться, — дворецкий удалился, не дав Саше даже ответить. Пазл начинал складываться. Так вот, в чём дело — этот дворецкий просто собирает по залу чужие секреты, переговариваясь также и с остальными дворецкими, и потом рассказывает их другим! Саша вспомнил, почему в пригласительных были обозначены правила по типу «нельзя общаться с другими гостями в масках», «нельзя выдавать свою настоящую личность», «не обсуждайте произошедшее на первой части вечеринки во время второй, торжественной части». Ну разумеется, да про такое без маски на лице стыдно даже шёпотом рассказывать! Мерзость. С какими же ужасными людьми он живёт в одном городе. Саша обречённо вздохнул, осознав, что и его секрет про парня, болезнь и друзей кто-нибудь из здешних да узнает. Ладно. Незнакомец в привлекательной тканевой маске на всё лицо с изумрудного цвета вставками из шёлка довольно бодро прогуливался по залу, несмотря на остатки скованности где-то внутри. Эта обстановка с неярким светом, обилием людей в одинаковых мрачных одеяниях и масках, которые, хотя и выглядели красиво, но веяли каким-то сюрреализмом поначалу пугала его. До этого он угостился коктейлем в красивом фужере и фруктами, а еще поиграл в бильярд в соседней комнате, и только это помогло чувствовать себе более-менее спокойно. — Разрешите составить вам компанию? — спросил подошедший дворецкий и вежливо подал руку. Это был уже второй дворецкий, с которым предстояло общение. Ну, может, этот что-нибудь расскажет интересное. — Хорошо, — согласился незнакомец и они взялись за руки, чуть согнув их, будто в танце. — Как вас зовут? — Э, ну нет, во второй раз я в эту ловушку не попадусь. — Что вы имеете ввиду? — У меня спрашивали тоже самое. А потом выпытывали секрет. Мне было очень неловко, знаете… — Странно. Но не волнуйтесь, я не замышляю ничего дурного. Это искренний интерес. — Я… Хм… Меня зовут… Аксинья. — Красивое имя. Необычное. — Это из «Тихого Дона». Шолохов. Русская классика. — Из русской классики я знаком только с Достоевским и Тургеневым. — Что-ж, никогда не поздно расширить кругозор, — улыбнулась Аксинья. — Приятно видеть, что молодые люди в Америке читают классику, особенно русскую. И в целом читают книги. — Да, нечастое явление, соглашусь. Расскажете что-нибудь? — А вы? — А что я? — Что-нибудь беспокоит вас? Или может, произошло что-то интересное в жизни. Вы можете мне довериться. — Это точно? — Что — точно? — Ну, что я могу вам доверять… — Смысл нашего вечера заключается в том, чтобы оставить позади все страхи и сомнения и сыграть в игру. Притвориться кем-то другим и обнажить свою душу, чтобы потом сделать вид, что ничего этого не было. «Все, что было на Ноевом ковчеге, остаётся на Ноевом ковчеге», знаете? — Просто, я в городе не так давно. Новенькая, можно сказать. Я уже много с кем знакома, но не сказать, что что-то успело произойти за этот короткий срок… — Важны даже мелочи. Рассказывайте обо всём. — Ладно, поверю вам. Знаете, у меня такая пикантная, можно сказать, проблема… Я влюблена в парня, у которого уже есть девушка. И он тоже влюблён в меня… И эта вся ситуация меня очень пугает. Ничем хорошим это не обернётся, я точно знаю. Но наши чувства столь сильные, он — моя судьба, и поэтому мы не можем расстаться. — Какие именно обстоятельства мешают вам начать отношения? Аксинья отвечает не сразу — ей стоит усилий выдумать причину, по которой эта любовь могла быть запретной — помимо изначальной. Очевидно, рассказывать про сны, переселение душ, судьбу и прочее будет просто глупо, или даже в какой-то мере опасно. — Эта девушка, его девушка, из влиятельной семьи мафиози. Если что-то выяснится, она попросту прикажет убить нас обоих! Или сама с нами расправится. Тут уже неважно. Мне очень страшно… — Что же, совсем никаких выходов? Вроде побега и смены паспортов… — Нам еще нет восемнадцати. Ох… Видимо, мы обречены годами скрывать свои чувства и играть на публику. А я ведь так хочу любить в открытую! Но, похоже, не дано. — Я сочувствую вам. Вы можете лишь надеяться, что они расстанутся, и всё уляжется тихо-мирно, тогда вы сможете спокойно быть вместе. — Не факт, не факт… Аксинья чуть неловко поворачивает голову к дворецкому и вздыхает. Замечает, что в зале они почти что одни — остальные разбрелись по особняку кто куда. — Расскажите мне что-нибудь, — вдруг выдаёт она после небольшой тишины. — Что именно? — О других. Что вы успели подслушать. — Вам правда интересно? — Кому не интересны чужие секреты? Дворецкий кивает в ответ. — Хм… Среди присутствующих много любителей необычных практик. — Это что значит? Каких, например? — «Золотой дождь», либо… — А, поняла. Можете не продолжать. Блин, какой ужас… — фыркнула Аксинья, — На этом всё? — Еще у кое-кого есть компромат на личность, которая находится в этом зале, и со дня на день он будет готов предоставить его миру. — Компромат? Какого характера? — Не уточнялось. Но в связи с этим должен начаться скандал. — Еще что-нибудь будет? — А что именно вы хотите услышать? — Блин, вы меня даже не впечатлили. Что это за секреты такие? Еще и наверное придуманные. Я чего-то покруче ожидала. Ладно. Разрешите, я отойду за бокалом виноградного сока, — Аксинья поспешила уйти в другую сторону, не дожидаясь ответа. Она схватила случайный бокал с подноса мимо проходящего официанта и, сделав глоток, тут же скривила лицо, поняв, что это был не сок, а игристое, сходное по цвету с виноградным соком. «Это было чересчур. Зря я, все-таки, проболталась. Нужно было выдумать другую историю. Интересно, кто из этих людей Воробей? Мне было бы спокойнее, если бы я нашла его хотя бы взглядом…». Спустя какое-то количество времени во всех залах послышался тихий перелив колокольчиков, извещающий о том, что нужно собраться в самом большом зале для просмотра выступления. После этого останется время на переодевание и наступит вторая часть вечеринки, где будет торт, танцы и самое обычное подростковое веселье. Предполагалось, что небольшой перерыв на зрелищное выступление даст возможность слегка остыть и подзабыть обо всём сказанном, услышанном или увиденном ранее. А поможет ли — вопрос другой.

***

Остролистая поправила последний завиток полураспустившихся из-за плаща локонов на голове. Под маской и плащом она уже была готова, осталось только переобуться, так что сборы заняли ничтожно маленькое количество времени. Внезапно девушка задержала взгляд на собственном отражении в зеркале и задумалась. Кто из гостей выдумал забавы ради все эти дикие, или в некоторой мере даже мерзкие истории, а кто сказал правду? Дворецким было известно лицо именинницы, поэтому после завершения первой части празднования Остролистая подошла к одному из них и попросила как-либо задокументировать всё сказанное, или по крайней мере очень постараться. Она чувствовала, что эти истории ей смогут пригодиться. Остролистая подумала, как здорово ей было, будучи инкогнито под своей красивой расписной маской, и как ей хотелось бы остаться в таком состоянии на подольше. Под таким костюмом она никому и ничем не была обязана, могла говорить и делать всё, что взбредет в голову. Ей не нужно было фальшиво улыбаться, принимать поздравления, вставать рядом со всеми желающими сделать фото и беззаботно веселиться, делая вид, будто ей не хочется уйти домой и запереться в своей комнате. А сейчас, в своем обычном, пусть и праздничном облике, ей придется себя пересиливать. Восемнадцатилетие бывает раз в жизни, так почему она тогда этому не рада? Осторожная слезинка стремительно скатилась вниз по щеке — незаметная, тонкая, хрустальная. Горло обдало жаром, а грудную клетку словно сдавило, и в следующую секунду поток слёз уже было не остановить. Остролистая подавила громкий всхлип и стала активно растирать слёзы руками, но создалось ощущение, что это бесполезно — их становилось всё больше и больше. Остролистая не сдержала второй всхлип и наконец позволила себе заплакать вовсю. «Я не хочу всё это», — шептала она самой себе, — «Мне это не нужно. Я хочу исчезнуть. Я хочу, чтобы меня никто не знал, не говорил обо мне, чтобы я была пустым местом. Я устала притворяться, что всё нормально и как обычно», — шептала она своему зеркалу, временами переводя сбивчивое из-за слёз дыхание. Когда эмоции поутихли, Остролистая быстро подошла к кровати, на которой лежал телефон — новенькая недавно вышедшая модель Айфона, которую купили аккурат к празднику и на которую она даже еще не успела перенести все данные — взяла его, открыла заметки и стала печатать. Руки еще немного тряслись из-за истерики, многие слова были написаны с ошибками, но какая разница, если она все равно перепишет всё в чистую в свой блокнот.

«2. Определиться с локацией. Вообще, ее нужно было выбирать первым делом, а потом только определять бюджет и сохранять сумму денег, но впрочем какая теперь разница. Куда меня занесёт? Где мне будет комфортно и при этом это будет достаточно далеко? Может, последовать южнее? Колумбия, Бразилия, Чили. Или на другой конец света. В Южную Азию. Лаос, или Бали, Мьянма, не знаю… В Азии весьма дёшево, привезенных с собой денег мне может хватить чуть ли не на всю жизнь, и возможно даже не придется работать. Но и уровень жизни соответствующий. А в Южной Америке, например, намного опаснее. Там меня могут похитить в рабство или типа того. Что-ж… Чему быть, того не миновать. Может, если и похитят, то оно и к лучшему. Зато меня точно не найдут».

***

Визуально, народу в зале собралось достаточно. Значит, уже все прибыли, и не хватало только Остролистой. Она уже почти спустилась по той же самой широкой лестнице вниз и попала под шумные аплодисменты всех приветствующих ее гостей. На их лицах были широкие улыбки. — А вот и наша третья именинница! Наконец-то ты здесь! Все уже заждались! — сказала ей Белка, как только Остролистая достигла этажа. Она закатила глаза с раздражением. — Звёздное племя, мама, ты что, не слышала, что после первой части вечеринки все взрослые покидают дом и остаются только подростки? — девушка скривила лицо. Ну вот только матери тут не хватало вдобавок к ужасным мыслям в ее голове и нежеланию здесь находиться. — Ну должна же я убедиться, что все в порядке! Не волнуйся, я уйду сразу, как вы задуете свечки. Я просто проконтролирую, насколько хорошо всё организовали, — как ни в чем не бывало улыбнулась мать и пригладила волосы дочери. Та лишь шикнула в ответ, отстранившись от гладившей волосы руки и ушла туда, где должен стоять её торт. Ей предстояло задуть эти сраные свечи первой. Ну да, верно, не повезло же родиться на несколько минут раньше братьев. — Тогда задуем же эти свечи! — неожиданно крикнула она на весь зал, и гости расценили это как самый настоящий призыв к действию — начали хлопать в ладоши еще активнее, улюлюкать и подбадривать, а музыка из диджейской будки стала еще громче. Официанты подкатили тележку с лакомством прямо к Остролистой. Широкий двухъярусный торт, украшенный кремом и декоративной мастикой — наверняка еще и несъедобный; впрочем, Остролистая не собиралась пробовать и кусочка этой сахарной дряни — был зеленого цвета из-за декоративных облепленных по всей окружности стодолларовых купюр, сделанных из съедобной сахарной бумаги, на вершине была декоративная пиротехническая свеча, а свечи поменьше с цифрой 18, которые и нужно было задуть, оказались как раз на уровне лица девушки, на небольшом выступе между ярусами — торт делали как раз под её небольшой рост, на тортах братьев же свечи располагались выше. Остролистая просто смотрела на свечку, не чувствуя совершенно ничего — ни желания задувать, ни предвкушения новой, совершеннолетней главы в жизни. Казалось бы, живи да радуйся, испытывай благодарность за организованный праздник, но почему-то радоваться не хотелось. Все эти люди вокруг пришли к ней, праздновать её день, но было так наплевать на них. Кто вообще празднует приближение к смерти? Фотографы с камерами стояли наготове, ждали, когда она наконец подует воздухом из легких и сдует этот маленький огонек, и они поймают парочку удачных кадров на память, но почему-то не сдувалось. Воздух не шел из легких. К несчастью, Остролистая почувствовала, как на груди вновь стало тяжело и, зажмурившись, чтобы подавить начинающийся поток слёз, сама того не заметив задула свечи под очередную волну аплодисментов и эмоциональных поздравительных выкриков. Ладно. Плевать. Нужно забыться и не думать о никчёмности жизни. Данное самой себе слово Остролистая восприняла слишком буквально. Так, в её крови была всего-то половина «Маргариты», выпитой накануне, но она уже от чего-то чувствовала себя ужасно пьяной и готовой на разные безумные вещи. Она неожиданно для всех зачерпнула одной рукой немного торта, вызвав у остальных удивление, чуть подняла руку к верху и произнесла: — Как там говорила Мария-Антуанетта? «Если у них нет хлеба, пускай едят пирожные»? Так ведь? У нас нет пирожных, поэтому жрите торт!!! — закричала она и подкинула неосторожный кусок наверх. Кажется, кто-то из гостей подбежал, чтобы успеть его поймать. Затем девушка зачерпнула рукой еще один такой же и стала приближаться к матери. — Ты сказала, что уйдешь после свечек. Вот, я задула свечки. Поэтому уходи-ка по-хорошему… матушка, — последнее слово она будто бы выплюнула, смотря прямо в удивлённое лицо Белки, — А то попадёт тортом по твоим роскошным рыжим волосам. — Ой, угрожаете, мисс Эррера-Файер, — шутливо ответила Белка, но тем не менее стала удлинять расстояние между ними, — Хорошо, хорошо. Веселитесь! — и повернулась спиной, направляясь к выходу. Остролистая пару секунд думала, а не кинуть ли тортом в мать — потому что очень хотелось, — и в последнюю секунду все-таки замахнулась. Кусок торта почти что коснулся Белки и отпечатался снизу её юбки некрасивым следом. Женщина обернулась посмотреть и почти что с ужасом заметила произошедшее. Тем не менее, она не сказала и слова в ответ и только ускорила шаг в сторону выхода. Остролистая неожиданно рассмеялась вслух. — И вы посмотрите, что творит наша именинница! Аплодисменты! — раздалось где-то почти под ухом. Это ведущий мероприятия подошел к ней с микрофоном и ободряюще похлопал по плечу. Остролистая посмотрела на него и неожиданно измазала кончик его носа в креме, выхватив микрофон из рук. — Несите еще два торта! Моим братьям нужно тоже задуть гребаные свечки! А потом и их торты мы скормим прямо с собственных рук бедным, у которых нет хлеба! — закричала она в микрофон, и вышло даже громче, чем звуки музыки и крики всех гостей вместе взятые.

***

Goddamn I got bitches (Okay), damn I got bitches (Okay)

Damn I got bitches: wifey, girlfriend and mistress

All my life I want money and power

Respect my mind or die from lead shower

В особняке потушили свет, и лишь огни прожекторов освещали пространство — создалась атмосфера ночного клуба. Официанты только и успевали подливать вина и иное горячительное в бокалы и стаканы, черпать поварешкой с длинной ручкой из глубокой емкости пунш, разливать его по одноразовым красным стаканчикам с нарисованной на них цифрой 18 и бегать по залу, отдавая напитки гостям. На заднем дворе также располагался бассейн с подогревом, да и ночь должна была быть тёплой, поэтому сразу после заката многие двинулись в сторону воды — кто-то предусмотрительно надел под низ купальник, кто-то плавал в нижнем белье, нашлись и те, кто ничего не стеснялся и плюхался в воду прямо в одежде. Задние фоны некоторых фотозон, как и парочка картин, мебель, пол и даже стены в особняке, были запачканы остатками торта — ранее под шумную музыку здесь происходила самая настоящая баталия; Львиносвет с Остролистой кидали в гостей кусочками своих тортов, а те убегали, уворачиваясь. Ну прямо-таки пир среди чумы. Искра сидела на диванчике с одноразовым стакана пунша. Ранее у неё был джин с тоником, который успел изрядно дать в голову, отозвавшись небольшим помутнением сознания. Рядом сидел Шмель, который о чём-то болтал, крепко держа её за руку, но Искра не слишком понимала, о чём именно была речь. Может, ей и не хотелось вникать. Искра не знала, как долго они тут вдвоем находились, и в один момент к их ложбине подошла Пестроцветик. Её тут не наблюдалось до этого, возможно, и на первой части вечеринки она не присутствовала. Места на узком диванчике оставалось немного, но со своей стройной фигурой Пестроцветик легко поместилась. — Привет-привет. Я тут опоздала, судя по всему, я недавно с самолёта и пулей сюда! Не могла пропустить такое событие, — в своей обычной манере протараторила девушка, — Что делаете? — в её руке уже красовался бокал шампанского, и в ожидании ответа она сделала несколько глотков. — Мы пока просто общаемся, — улыбнулся Шмель, — Видели драку тортами, немного потанцевали, многие ушли к бассейну на улицу. Искра повернула голову к Пестроцветик и буквально уставилась на неё. Внутри отчего-то вскипела злость — эта проходимка бывала с Коршуном, еще и не раз, они проводили время вместе, общались, трахались; занимались всем тем, чего Искре не хватало. Кто вообще прямиком с самолёта бежит на вечеринку, полную бухла? Что за человек такой? Неужели нет желания вздремнуть хотя бы? Впрочем, не ей говорить об уважении к своему организму… И тем не менее, она чувствовала, как каждая деталь, каждая черта, каждое упоминание, каждый вздох, всё, чего касается и чем была Пестроцветик раздражало до трясучки. — Вот здорово, — Пестроцветик смотрела куда-то вскользь Искры, и скорее на Шмеля, — А пойдемте тоже к бассейну, — вдруг выдала она. Эта придурошная еще и искупнуться захотела. Наверное, голая нырнёт, ей чего стесняться. Да, осталось шлифануть весь этот досуг дорожкой кокса, литром текилы и парой кусочков торта. — А давай. Искр, ты как? — спросил Шмель. Искра раздраженно помотала головой. — Хорошо, — тем не менее, её ответ был утвердительный, пускай и сказанный не самым уверенным тоном. Брат с сестрой радостно подскочили с дивана и едва не побежали в сторону открытых дверей террасы, а Искра шла следом за ними сама не своя. По пути выхватила на ходу у кого-то прямо из рук стаканчик с прозрачной жидкостью неизвестного происхождения и выпила залпом. Терять ей особо нечего. Бассейн был не просто с подогревом, но и с подсветкой. Люди расселились по его периметру, ухватившись за борт и оставаясь на плаву или сидя на кафеле с ногами, свисающими прямо в воду, болтали с друзьями и что-то пили. Немногочисленный народ плавал в середине. Внешне казалось, что было неглубоко, но уровень воды все равно был ощутимый — это Искра заметила, когда какая-то девчонка не очень высокого роста прыгнула в воду с разбегу, и вода оказалась ей едва не по самую макушку. Шмель начал понемногу раздеваться, а Пестроцветик допивала свой бокал, чтобы ничего не мешало прыжку в воду, и тут Искра думает над тем, чтобы что-нибудь совершить… Для этого она подзывает к себе «подругу». — Давай проверим, насколько вода теплая, — предлагает она. — Давай, — Пестроцветик подходит ближе к краю бассейна, осторожно окунает освобожденную от обуви пятку в воду и не успевает её вытащить. В эту же секунду Искра со всей дури толкает Пестроцветик в бассейн, и та с визгом и резкой волной брызг падает в бирюзовую воду. Кто-то из людей уворачивается от летящих капель, кто-то уже и не обращает внимания. — Звёздное племя! — сказала девушка, когда выплыла на поверхность, — Так и знала, что ты надо мной прикольнёшься! Но было здорово! — она рассмеялась. Ну да, знала бы ты, что Искра хотела скорее толкнуть тебя не в воду, а разбить голову об кафель и еще потоптать ногами сверху, но сдержалась, потому что за убийство сидеть нет желания. Так хотя бы на бассейне отыгралась. Шмель отреагировал на произошедшее таким же громким смехом. На нём были только плавательные шорты. — Искр, прыгай тоже, — подмигнул он ей и взглядом указал на бассейн, готовясь погрузиться. — Пока не хочу, — фыркнула она, — И у меня нет купальника. — Так прыгни в одежде, как я! Или голышом, — предложила Пестроцветик. Искра засобиралась ответить отказом еще раз, но тут заметила на другом конце бассейна размеренно шедшую Остролистую. На ней был черный купальник, который больше походил на обычный некупальный топ с тонкими бретелями и трусами в тон — может, так оно и было, — и каблуки. Да кто вообще напяливает каблуки в бассейн? Кажется, это нарушение всех возможных правил безопасности поведения на скользком кафеле. Искра стала внимательно оглядывать Остролистую, которая тем временем тоже заметила небольшую компанию и приближалась к ним. О нет, подождите, рано еще мокнуть в бассейне. — Привет, Пестроцветик, — поздоровалась она, — Как ты? Откуда прилетела? — Привет, Остролистая, извини за опоздание и с днём рождения тебя еще раз, — Остролистая сдержанно улыбнулась в ответ, — Я летела из Милана. Перелёт жуткий, но зато я здесь, в целости и сохранности. — Звёздное племя, и ты прыгнула в бассейн в вещах, в которых терпела перелёт. — Я не прыгала. Это дело рук Искры, — хихикнула Пестроцветик. Остролистая посмотрела на Искру с набором непонятных, смешанных друг с другом эмоций. Возможно, она уже была пьяная. По крайней мере, догадку могло подтверждать ее следующее высказывание. — Вот так всегда. Лишь бы всех унизить, а самой выйти сухой из воды. Буквально причём, — усмехнулась она, очевидно, по-злому. Может, и в шутку, было непонятно. — Чего? У тебя проблемы с этим, или что ты имеешь ввиду? — не поняла Искра. Пестроцветик, услышав наметившуюся не то ссору, не то что поспешила отплыть в другую сторону и начать разговор с кем-то еще. Взглядом она позвала Шмеля следом за собой, но тот не спешил. — Проблемы? Проблемы-то ты где увидала? — Искра… — Шмель, все в порядке. Можешь идти плавать. Я присоединюсь к тебе, — сказала она возлюбленному, посмотрев на него из-за плеча Остролистой. Та как будто начинала выходить из себя. — Раз ты видишь тут какие-то надуманные ебучие проблемы, то хорошо, давай обсудим. — Причем тут это? Я просто не поняла, чего ты там спизданула и зачем. — Спиздануть это больше по твоей части! Спиздануть и не подумать своим маленьким мозгом! — выплюнула Остролистая. — Э-эй, девочки, спокойно, не ссорьтесь, — Львиносвет поднял голову наверх. В его пальцах был зажат толстый косяк. Похоже, его неплохо размазало. — Никто и не ссорится, — демонстративно фальшиво улыбнулась черноволосая, продолжая смотреть на Искру. — Пошли отойдем. — Куда? — Давай не при всех. Остролистая выглядела озадаченной, но тем не менее пошла следом за Искрой. Еще около пятидесяти грамм чего-то горячительного ударили в голову, и окончательно осмелела. Девушка глазами стала искать столик на ножках, на котором стоял торт Остролистой. Её план был весьма прост. От верхнего этажа торта ничего толком не осталось — он был неаккуратно размазан, кажется, от него даже не отрезала и кусочка, чтобы попробовать и применить эту еду по ее прямому назначению вместо игр. Тем не менее, нижний ярус уцелел сравнительно хорошо. — Скажи, ты не пробовала торт? — спросила Искра. — Нет, и не собираюсь, а что? — Да так… — И все-таки, какую проблему ты увидала? — продолжила Остролистая. — Че ты на меня взъелась из-за какой-то херни? Иди проспись! — Что?! Сама проспись иди! Ты мне еще будешь указывать на моем дне рождения?! Да пошла ты тогда! — разозлилась Остролистая и уже засобиралась уйти, как тут… В это же мгновение Искра не даёт ей уйти так просто, хватает за волосы ближе к затылку и со всей силы ударяет лицом в торт. Макает её обильно, от всей души, со всей яростью. Елозит ею еще немного по сладкой поверхности. — Да, буду указывать. И неважно, хочешь ты или нет… — она приподнимает ей голову, давая возможность вдохнуть воздуха в легкие, — Ты будешь жрать этот торт, сраная Мария Антуанетта, — и окунает еще раз. Остролистая пытается завизжать и активно брыкается, но Искра держит её слишком крепко — крепче, чем она сама на то рассчитывала. Парочка людей вокруг наблюдает с интересом и шоком, кто-то снимает происходящее на телефон, не веря собственным глазам. Никто и не мог ожидать подобного от столь дружных кузин. Некогда дружных. — Звёздное племя! — Голубка пролезает между собравшимися и пытается оттолкнуть Искру от Остролистой, — Искра, что ты делаешь?! Прекрати! — Это не твое дело! Съебись! — зашипела Искра, и тем не менее её рука соскользнула с затылка кузины, дав той возможность встать и прийти в себя. — Не разговаривай так со мной! — Голубка пытается задержать руки Искры в воздухе, — Что ты делаешь?! Ты пьяная? — Отъебись от меня! — Полоумная тварь, что ты наделала… — Остролистая пыталась убрать остатки крема, мастики и внутренностей торта с лица, — Тебе лучше бежать, сучка, без оглядки и как можно дальше… — Девочки, пожалуйста, не нужно! — почти что умоляет Голубка и продолжает удерживать Искру. — Нет-нет, уйди и не мешай, я вмажу этой бляди так, как она того заслужила! — Остролистая угрожающе приближается и почти что замахивается, так тут между ней и Искрой встаёт Голубка. — Можешь бить меня, если хочешь подраться, но её — не смей! — быстро проговаривает она. — Я не буду тебя бить, — фыркнула черноволосая. — Зато я — буду! — Искра выворачивает свои руки из относительно крепкой Голубкиной хватки, вырывается вперед и стремительно даёт Остролистой пощечину. Голубка с ужасом отходит назад и вскоре бежит на помощь, чтобы кто-нибудь из парней помог разнять. Девушки сцепляются вместе с натуральную «кошачью» драку, попутно восклицая друг другу случайные обидные вещи. А тем временем Иглогривка и Воробей сидели недалеко от эпицентра событий на отдельном диванчике. Иглогривка сняла обувь для удобства и села полностью, поджав ноги под себя, в её руке был стаканчик с обычным брусничным соком. Она, казалось, была едва ли не единственной трезвой здесь. Воробей же скорее полулежал, чем сидел, едва не расплываясь на месте, он чувствовал, что вот-вот заснёт из-за всего принятого алкоголя и какой-то дури, но пытался подавать бодрый вид. — Это не дело, — цокнула Иглогривка, — Они же друг друга поубивают сейчас. Нам нужно вмешаться, — она выглядела так, будто встанет со своего места с минуты на минуту, и не отрывала взгляда от развернувшейся драки. — Не поубивают. Это шуточная драка. И там и без нас есть, кому вмешаться, — промямлил Воробей после очередного глотка пива из бутылки в своей руке, — Успокойся, — он положил свободную руку ей на коленку. — А по моему на шутку не похоже… Откуда-то со стороны материализовалась Орешница, в каком-то дурацком платье, её пальцы обеих рук слегка неловко сжимали бокал. — О-о, привет, Иглогривка, — заулыбалась она, — Наконец-то появилась возможность поговорить лично! — Привет, — улыбнулась Иглогривка в ответ, и поняла, что совсем не помнит имя этой девчонки. — Че приперлась? Уйди, а, — проворчал Воробей, даже не взглянув на Орешницу. Та в свою очередь кинула на него взгляд, говорящий что-то вроде «И ты, зная, что я видела, еще и смеешь меня выгонять?». Да, похоже, за ним был должок до тех самых пор, пока он не расстанется с Иглогривкой и шифроваться не будет надобности. Где там, кстати, Половинка Луны? — Воробей! Почему ты так обращаешься с собственными гостями? Садись с нами! — Иглогривка подвинулась ближе к Воробью и освободила место рядом с собою, похлопав по нему приглашающим жестом. — Спасибо, ты очень добра! — Орешница не могла перестать улыбаться, — К-как у тебя дела? — начала она, чувствуя, что начинает заикаться. — В целом, неплохо, спасибо. — Ты давно не постила в Инстаграм и не ходила в школу! Что-то случилось? С-серьезное? — Около того. Но все уже в порядке, я скоро вернусь в школу, спасибо за беспокойство, — Иглогривка немного смутилась. — Мне не жалко! У меня есть все выпуски журналов с т-тобой на обложке, я жду не дождусь очередной обложки! — просияла Орешница. — Оу, ого… Это… приятно, — улыбнулась Иглогривка. Воробей громко зевнул — еще секунда, как ему казалось, и он заснёт прямо сейчас. Нет ничего скучнее, чем девчачьи разговоры про журналы и восхищение красотой. Пока прямо рядом с их диваном не проходит чья-то светлая макушка, заметив которую, Воробей тут же выпрямляется как по струнке, встаёт и подходит к ней. Орешница заметила это, раскрыла рот от изумления и тут же быстро прикрыла его рукой, едва не выронив несчастный бокал. — Что? Ты чего так всполошилась? — не поняла Иглогривка и посмотрела на Орешницу. — Вот эта девка, — она указала на Половинку Луны, — Будь бдительна насчет неё. Она хочет увести твоего парня! — Почему? Откуда ты знаешь? — Я… Я с-слышала про это в школьном туалете недавно. Вот она и еще кто-то обсуждали это. Она говорила, какой Воробей классный и жаль, что он не с ней и что… Что-нибудь она с этим сделает, и он будет её. Иглогривка перевела взгляд на Половинку Луны, которая стояла и общалась с Воробьём, потом обратно на Орешницу — и смотрела на неё, как на умалишенную. — Серьезно? Половинка Луны? Извини, а ты ни с кем её не перепутала? — А что не так? — По моему, у нее нет времени на такую чушь. И у Воробья тоже. Они просто одноклассники и имеют право общаться как обычные одноклассники, — девушка аккуратно положила руку на плечо горе-собеседнице, — Ты пока еще не в выпускном медицинском классе, ты не поймешь. Но спасибо за беспокойство. Чуть ободряющая улыбка в конце подействовала на Орешницу, словно успокоительное, и она кивнула в ответ. Да, наверное, обозналась. Но это не отменяет факта того, что Воробей все равно был в парке с какой-то другой девушкой, очень похожей на Половинку Луны! Она чувствовала, что прояснить эту ситуацию — ее долг и ее дело жизни. — А ты была в парке в субботу? В нашем, калабасовском, — спросила она напоследок. — Нет, а что? — отрицательно помотала головой Иглогривка. — Да так… — худшие догадки подтвердились. Орешница растерялась, не зная, что ей делать и что думать. А если ей правда показалось? Или кто была та девушка? Не Половинка Луны, но тогда кто… Орешница не выдержала собственных мыслей и молча встала с дивана, поспешив ретироваться куда-нибудь подальше. Иглогривка немного посмотрела ей вслед, и не понимала, а что собственно только что было. Она перевела взор обратно на Воробья с Половинкой Луны — парень выглядел так, будто бы Иглогривки здесь вообще не существовало, и очень активно беседовал с одноклассницей. А одноклассницей ли? Кажется, из них троих — Воробей, Половинка Луны и эта Орешница — кто-то чего-то явно недоговаривал. Или все всё знали и говорили так, как есть, это просто одна только Иглогривка сидела в дурах.