Искусство смерти

День, когда Скорпиус оказался за решёткой клетки, наступил. Это в какой-то момент стало лишь вопросом времени. Сейчас, находясь в тесной и тёмной камере, он прокручивал в голове все свои опрометчивые поступки. Основная проблема заключалась в собственной мнительности? Уверенности в раскрытии дела, за которое он ухватился из-за желания показать всем, что не просто так занимает место в аврорате. Впрочем, толку от подобных размышлений уже никакого не было, и Скорпиус переключился на обдумывание предстоящего допроса. Доказать свою невиновность в убийстве не было сложно, а вот избежать излишней откровенности в некоторых вопросах представлялось трудной задачей. Добивающим фактором послужил портрет Коры, и теперь никакие отговорки, никакая ложь не смогут скрыть причастности девушки ко всему происходящему. Нужно было только задать правильный ракурс допросу, рассказать о роли подруги, которую та занимает сейчас, а не ту, что имела в самом начале пути. Жертва, а не соучастник. Малфой потёр руками лицо, стараясь стряхнуть с себя всю неуверенность. Он пытался огородить в голове любые неприятные мысли, чтобы ничем не выдать своего беспокойства. Перед глазами маячил Карей. Ходил из угла в угол и действовал на нервы. В какой-то момент он резко остановился, всматриваясь в профиль Скорпиуса в попытках найти ответы на свои вопросы. Конечно же, на нечитаемом лице было тяжело разглядеть хотя бы толику чувств и отношение к происходящему. Тёрнера злило, чертовски сильно пугало и доводило до нервной дрожи хладнокровие своего сокамерника. — Скажи хоть что-нибудь. — Карей продолжил ходить по комнате. — Неужели тебя не волнует наше нынешнее положение, которое, к слову, очень дерьмовое? И такие попытки завести разговор сыпались уже очень долго. Им не было конца и края, что вызывало головную боль и сильное раздражение. Не удавалось сосредоточиться. — Господи, помолчи хотя бы пару минут, — равнодушно ответил Малфой, а потом поморщился от неприятного скрипа железного стула по каменному полу. Тёрнер сел перед ним. — Нас обнаружили рядом с трупом, Скорпиус, — напомнил парень, будто о таком вообще можно было забыть, но даже это не возымело никакого эффекта. — Радуйся, что их было не два. — О, конечно, спасибо большое, что втянул меня во всё это, — съязвил Тёрнер. — Благодари меня за то, что ты стал просто свидетелем, а не убийцей. — Хлёсткое замечание вышибло из лёгких Карея весь воздух. И ведь с этим никак нельзя было поспорить. — Я… — В горле пересохло. — Так что оставь обвинения при себе. — Скорпиус подхватил пробегающее мимо ног оригами. — Если бы не ты, нас бы здесь даже не было. В камере воцарилось молчание. Тёрнер потупил взгляд, рассматривая собственные руки, лежащие на коленях. Он не мог отрицать, что в тот момент в нём горела жажда мести, но в то, чтобы та одержала верх над другими чувствами и затмила глаза, не верил. Просто хотелось знать: кто прятался под личиной гадалки, как когда-то под его собственной? кто выставил его в глазах близкой подруги угрозой? Хотелось посмотреть этому человеку в глаза, узнать ответы, тревожащие с той самой минуты, как Кора ввязалась во что-то серьёзное. — И что делать? — выдохнул Карей в попытках избавиться от напряжения. Скорпиус развернул оригами, поводил большим пальцем по бумаге, думая о чём-то своём. Вопрос о дальнейших действиях какое-то время оставался без ответа. Малфою нужно было больше времени, чтобы соорудить новый план, потому что старый с крахом провалился из-за неудачно подобранного напарника. — Ждать, когда нас позовёт старший аврор. — Скорпиус аккуратно загнул края, создавая из листка самолётик. Хотелось чем-то занять руки, чтобы те не била мелкая дрожь от нервов. — Почему он должен нас позвать? — Потому что всё зашло слишком далеко. — А нормально объяснить сложно? — Чтобы ты сболтнул лишнее под сывороткой правды? — Если это касается Коры, я ничего не смогу сказать из-за обета. — Карей потряс рукой, на которой были невидимые нити клятвы. — В этом и проблема: не сможешь ответить — начнут расспрашивать меня. Уж лучше ты будешь вечно говорить «Не знаю», чем своим молчанием натолкнёшь на ненужные мысли. Мне проще контролировать ситуацию, когда рядом нет человека, за чьи ответы тоже придётся отвечать. Как жаль, что за твои действия я не побеспокоился так же, как за язык. Карей недовольно скривился. То, что он крупно облажался, сознание успело принять, но показывать это Скорпиусу не было никакого желания. Если верить словам Малфоя и дело действительно проведёт Гарри Поттер, то можно ли надеяться на оправдание без суда? Хотя в это верилось как-то с трудом. Слишком много зрителей было, да и… если в первый раз повезло, не значит, что и в этот повезёт тоже. — К тому же, — подал голос Скорпиус после долгого молчания, — мне уже давно пророчили чай с веритасерумом. — Самолётик вырвался из рук, взмывая в воздух. — Можешь не переживать, допрашивать нас будут с особым пристрастием, поэтому шанс доказать свою невиновность в убийстве у тебя будет. — Чудно, — через силу ответил Тёрнер, сглатывая. Успокаивала лишь одна мысль: сегодня Карею, возможно, приоткроется завеса тайн, которую Альбус с Малфоем возвели вокруг Эдемс. Созданное Малфоем оригами ещё пару минут покружило по камере, а потом приземлилось к ногам Джеймса, который открыл дверь. Яркий свет на мгновение ослепил парней, и фигура пришедшего к ним аврора расплывалась перед глазами. Точно такими же бесформенными пятнами Скорпиус видел своё будущее. Неопределённость и гнетущее чувство безысходности давили на плечи, но он со всей возможной уверенностью поднялся на ноги. Пора было раскрывать все карты.

***

Ранее

Чужие надрывные всхлипы вызвали внутри самую настоящую бурю из чувств. Альбус стоял в дверном проёме, не решаясь зайти в квартиру или подать голос, чтобы сообщить о своём присутствии. Он в данную минуту был здесь не к месту и не должен вообще видеть представшую перед ним картину. Сломленная Кора, цепляющаяся за Скорпиуса так сильно, что вот-вот — и затрещит ткань костюма, нуждающаяся в нём; Малфой, качающийся из стороны в сторону и перебирающий пальцами чёрные волосы, — всё это слишком личное, интимное, не для чужих глаз, и, пусть Блэк не являлся посторонним, он ощущал себя сейчас лишним. Впрочем, чувство было настолько привычным, что не вызывало горечи. Скорпиус буравил взглядом портрет, что-то шептал подруге, но оказался настолько глубоко в своих мыслях, что не сразу обратил внимание на Альбуса, на то, как картина скрывается за тканью. Затуманенные тяжёлыми размышлениями глаза только через пару минут поднялись на Блэка. Кора затихла, спрятала лицо, уткнувшись в плечо Малфоя. Она боролась с желанием трусливо спрятаться в своей комнате, никого не видеть и не слышать, вновь ощутить полное безразличие ко всему происходящему. Просто ничего не чувствовать. С красным мокрым лицом, потёкшей тушью и перехватывающимся дыханием из-за прошедшей истерики, она наконец отстранилась от Скорпиуса, стыдливо отводя глаза. Приступ закончился так же внезапно, как и наступил, оставляя за собой сильную головную боль. Альбус помог подняться, усадил за стол, а потом аккуратными и неспешными движениями палочки снял чары трансфигурации. Вернулись светлые локоны, тёмные карие глаза, ставшие словно бездонными, — два омута, состоящие из боли, страха и отчаяния. И, глядя на это, Блэк тонул в сожалении. В холодильнике нашёлся крепкий алкоголь, хотя никто так и не решился к нему прикоснуться. Две пачки сигарет уже лежали на столе рядом со стаканами. Все трое сидели друг напротив друга и молчали. Не стремились нарушить тишины. Кора не отводила взгляда от своего стакана, а Скорпиус не переставал смотреть на её лицо, пытался считывать эмоции, словно ждал, когда ещё один приступ истерики настанет. Альбус вытащил из пачки сигарету, подкурил её палочкой, а потом наконец решил задать вопрос, который наверняка крутился в головах всех здесь присутствующих: — Что дальше? Блэк расслабил галстук. Чувство удушения не ушло, всё вокруг давило, скребло по нервам. Тысяча мыслей вертелась в голове, но никак не удавалось зацепиться хоть за что-то. Скорпиус откинулся на спинку стула, запуская пальцы в платиновые волосы. Убийца сделал свой ход, но что они могли противопоставить? Свои тщетные попытки докопаться до истины? Помимо того, что удалось разузнать Альбусу, у них больше ничего не было. Как и говорила Кора, они просто тратят время, перебирая газеты и дела о самоубийствах. Ходят по кругу, из раза в раз сталкиваясь с тем, что не знают, как быть дальше. — Твоя задача останется прежней: разузнать всю информацию о лекарстве. Нужна любая мелочь. Я отправлюсь к гадалке, чтобы навести справки о портрете. — От упоминания картины Кора сморщилась. — Она явно не сама её написала и действовала по чьей-то воле. — Ей наверняка стёрли память. Может, даже убили, — покачал головой Блэк. — Потеряем зря время. — А что ещё остаётся? — Скорпиус достаточно резко облокотился на стол, скрещивая пальцы в замок. — Махнуть рукой и ничего не предпринимать? Продолжать копаться в горе документов? Нервы сдавали. Малфой чувствовал, как ходит по грани, как трещит самообладание. Он ничего не мог сделать для продвижения дела, все его попытки казались безнадёжными. Совершив слишком много неосторожных шагов, Скорпиус остерегался делать дальше что-либо вообще. Интуиция подсказывала, что сейчас остаётся только собирать плоды посеянных ошибок. — Хорошо, — поднял руки Альбус в знак капитуляции. Настаивать не было смысла. — Сходим вместе. — Нет. Я пойду с Тёрнером, — возразил Малфой, на что Блэк не смог подобрать нужные слова для ответа. — Разве ты не хотел держать его подальше от всего этого? — подала голос Кора. — От него же должна быть хоть какая-то польза. Альбус собирался было что-то сказать, но резко прикусил язык, понимая, почему друг не хочет его участия. Эдемс не понимала, не могла мыслить рационально после пережитого сегодня. Ею сейчас управляли эмоции, которые слишком отчётливо отображались на лице. Опережая всякие протесты, Скорпиус продолжил свою мысль: — Он связан с напавшим на тебя магом, Кора. Может, ему удастся зацепиться за что-нибудь. Девушка нахмурилась, нервно провела костяшкой пальца по переносице, стараясь сформулировать в голове слова, которые полностью охарактеризуют её отношение к данной затее. Но голова пухла, виски сдавливала боль, и ничего не получалось в должной мере нормально обдумать. Кора опасалась за друга, помнила, что Малфой относился к тем людям, которые просто так ничего не делают. Всегда была определённая цель, и именно сейчас всё внутри кричало, что в данном вопросе Тёрнер будет выступать далеко не человеком, привязанным к нападавшему. С другой стороны, очень хотелось уже наконец разорвать порочный круг из страха, паники и угрозы собственной жизни. Если Скорпиус считал, что ему и Карею удастся перевесить чашу весов на свою сторону, не было смысла сомневаться. Эдемс доверяла всецело и без остатка, больше не боясь, что это доверие может ей навредить. — Хорошо, только… — ком в горле не давал выговаривать слова чётко, осипший от криков голос звучал слишком тихо, — будьте осторожны. Скорпиус кивнул, а потом, недолго думая, поднялся с места, чтобы найти что-то в шкафу. Альбус и Кора внимательно за ним следили, не до конца понимая, что происходит, но, когда в руках парня появилась кобура с пистолетом, всякие вопросы выветрились из головы. Малфой положил перед девушкой оружие, из-за чего в карих глазах отразился такой спектр чувств, что невозможно было понять, о чём конкретно думала Эдемс в данную минуту. — Зачем мне… — Защищаться, — перебил Скорпиус. — Тебе не кажется это сейчас немного лишним? — хмуро заметил Блэк. Состояние подруги и так было ужасным, ненадолго воцарившееся в её душе спокойствие могло пропасть от любого слова. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя, но казалось, будто Малфоя это совершенно не заботило. Заботило. Тот от одного лишь взгляда был готов распасться на части без возможности собраться обратно, но ему больше хотелось видеть Кору живой, пусть и подавленной, чем мёртвой. Главное — отсрочка, которую предоставит пистолет, чтобы Малфой успел переместиться в квартиру в случае угрозы. Грёбаные три минуты, которые он попросил ради собственного благополучия, могут принести Эдемс смерть. К тому же всё зашло слишком далеко и он не мог гарантировать, что в нужный момент сможет быть рядом. Вдруг его убьют… — Я не смогу. —Замахав головой, девушка приложила руки к лицу, сдерживая прорывающиеся наружу слёзы. Рваные вдохи сопровождались тихими всхлипами. Помимо чувства собственной никчёмности, Кора ощущала себя такой жалкой, что до скрипа зубов хотелось наконец избавиться от собственных слабостей. Дрожащая рука обхватила ручку пистолета, крепко сжала кобуру, впиваясь ногтями в кожу. — Если не научусь им пользоваться… — продолжила она, отбрасывая в сторону всякие сомнения. Ведь если её жизнь хотят отнять, почему она не может хотя бы предпринять попытки себя защитить? Блэк ошарашенно уставился на подругу. — Я научу тебя, но надеюсь, что тебе в итоге он не понадобится. — Откуда у тебя вообще оружие? — Эдемс достала пистолет, крутя его в руках. Свет от ламп бликами отражался от холодного металла. — Выдают всем, кто работает с маглами. Сложно использовать палочку в людных местах, а защищаться или спасать кого-то как-то надо, — спокойно ответил Малфой, садясь обратно на своё место. — Лучше не играйся сейчас с ним, если не знаешь, как пользоваться. Кора недовольно поджала губы, но положила оружие на стол. Решимость так затопила её сознание, что она быстро выпалила то, о чём думала, стараясь не обращать внимание на скребущее чувство неприязни к собственной затее: — Я бы хотела поговорить с родителями. Надоело просто прятаться, хотелось сделать уже наконец хоть что-то для продвижения дела. Желание подкреплялось уверенностью, ведь, когда убийца будет найден, когда прекратят сыпаться угрозы, Кора наконец сможет вздохнуть полной грудью. Гулять по улицам, не беспокоясь о собственной жизни, выберется наконец из клетки. Её жизнь будто застряла на том моменте, когда она в первый раз попала за решётку. — Тебе пока лучше вообще не покидать стен квартиры. Альбус чувствовал себя дезориентированным. Оба друга черпали решимость, берущуюся неизвестно откуда, они уже были готовы к действиям, не топтались на месте, поглощённые собственными эмоциями. Будто выход всех чувств, за которыми наблюдал Блэк, стал ключом для того, чтобы принимать решения дальше. Он сам не поспевал за стремительным темпом. — Я это прекрасно понимаю. Будто раньше было иначе, — скривилась Кора. — Просто хотела сказать, что меня нужно будет отвести к ним. — Хорошо, если ты этого хочешь. Малфой взял в руки стакан, немного помешав алкоголь. Тот оказался отвратительным на вкус, но натянутые до предела нервы нужно было как-то ослабить, чтобы хотя бы немного снять напряжение. — Не хочу, — честно призналась Эдемс. — Но мне осточертело рыться в газетах и ничего не находить. О, точно, совсем забыла! Кора мигом подскочила со своего места. Пару минут она копошилась в комнате, и её ругань, сопровождающаяся грохотом, долетала до ушей парней очень отчётливо. Скорпиус сдерживал в себе желание вновь напомнить про чистоту, которую подруга напрочь игнорировала, превращая спальню в кладовку, куда скидывают вещи без единого намёка на порядок. Впрочем, сколько Эдемс об этом ни говори, она всё равно никак не станет реагировать. Хаос был частью её жизни, и Малфой постепенно привыкал к этому. — Вот, смотрите. — На стол приземлились газеты. На одной из них, на первой полосе, размещалась фотография мужчины. Скорпиус и Альбус сразу узнали Аргона. Усталое молодое лицо, ужасно худое и бледное, словно на снимке запечатлели не человека, а ходячего мертвеца. Тёмные бездонные глаза, полные безысходности, вызывали внутри желание отвернуться, не погружаться в мысли и не рассуждать, почему так отчётливо видно скорбь. Альбус никогда не видел своего начальника таким, он даже не представлял, что всегда спокойное лицо может выражать подобные эмоции. Хотя что он вообще мог знать об Аргоне, если знаком с ним не так уж и долго? — Здесь говорится о том лекарстве, которое создал мистер Аргон двадцать лет назад, — пояснила Кора, пока парни читали статью. — Вернее, которое он пытался создать, но разработка сначала потерпела крах, и эта неудача… эм… — она замялась, не зная, какие слова лучше подобрать, — отразилась на состоянии его ребёнка. Если верить тексту, то изначальной целью было здоровье мальчика. Лекарство вышло, но слишком поздно, а дальше… — Проект закрыли из-за того, что препарат начали использовать не по назначению, — продолжил Блэк, теперь в полной мере понимая, что подразумевал его начальник. Это была действительно грустная история, а разработка не заслуживала того, чтобы стать излюбленным развлечением наркоманов или того же убийцы. Созданное с благими намерениями вещество стало отравой. — Были ещё статьи, где освещается лекарство уже в качестве наркотика. Много критики упало на мужчину. В газетах не упоминали подробностей, но намекали, что к делу даже приставляли авроров. Разница выпусков — примерно пять лет. — Опуская взгляд на лицо мага, Эдемс продолжила: — Неприятная и грустная история. Парни молчали. Никому не хотелось что-то говорить по этому поводу. День и так выдался тяжёлым. Эдемс почувствовала, как её снова начинают топить эмоции, поэтому продолжила говорить: — Больше я ничего найти не смогла. Только бесчисленное количество новостей о террористах на континенте и Гарри Поттере. Карие глаза вновь вернулись к одной из газет, где как раз шла речь о группировке и их нападении на оживлённый район где-то вне пределов Великобритании. Малфой внимательно всматривался в черты Коры, замечая, как серьёзность резко сменилась задумчивостью. Эдемс в какой-то момент просто уставилась на текст, проговаривая одними губами слово. Скорпиус удивлённо моргнул. Ему показалось что-то совершенно не то. — До сих пор не понимаю, почему газеты не подвергли цензуре такое странное название группировки… Нет, не показалось. — Кора… кхм. Малфой прикрыл рот, стараясь держать лицо безэмоциональным. Но то, как девушка с серьёзным лицом обдумывала название, немного веселило. Сбрасывало с плеч напряжение лучше алкоголя. Она действительно была очень сильной, раз после очередной и более страшной угрозы могла сейчас спокойно вести беседу и болтать на отвлечённые темы. — Название написано на латинском. — Оу. Альбус прикрыл руками лицо, но Кора всё равно видела: плечи того подрагивают от смеха. На душе сразу стало легче, пусть шея и покрывалась красными пятнами от неловкости, это позволяло чувствовать себя не загнанной в угол жертвой. Будто всё хорошо, будто они, как и всегда, решили собраться вместе, чтобы обсудить дальнейшие действия без дышащей в спину опасности. Разговоры вскоре зашли в тупик. Все из последних сил сидели за столом. Скорпиус в итоге был тем, кто порекомендовал ложиться спать. Альбус ушёл через камин домой, а Кора заставила себя лечь в постель, чувствуя, что оставаться одной ей сейчас совершенно не хочется. Эмоции вскоре накрыли. Потолок перед глазами размывался из-за скопившихся слёз, что неровными дорожками побежали по виску. Подушка намокла, нос заложило, а Эдемс всё никак не могла перебороть себя и уснуть. Зелье сна перестало помогать, и бессонница мучила до самого утра, не отпуская из своих крепких тисков. Лучи рассветного солнца ознаменовали новый день, но все переживания и страхи не растворились вместе с ночью. Они продолжали терзать разум, нагнетать, доводя тело до дрожи. В зале послышались шаги Малфоя. Шум воды и тихая суета, которая позволяла концентрироваться на звуках за дверью, а не тонуть в собственных мыслях. Кора хотела выйти, начать беседу, но просто не знала, о чём вообще говорить. «Как спалось? Позавтракаем вместе? Когда ты вернёшься домой?» — всё это было не то. Лёгкая атмосфера их бесед по утрам не возникнет просто из воздуха. А видеть обеспокоенный взгляд Скорпиуса, в глазах которого плещется жалость, просто невыносимо. Эдемс повернулась на бок, прикладывая тыльную сторону руки к щеке. Кожа была горячей, наверняка очень красной от слёз. В таком виде выходить тоже не стоило, но в дверь постучали, и тихий голос Малфоя вынудил подняться с кровати: — Кора, ты спишь? — Нет. Она приоткрыла дверь. Постаралась прикрыть растрёпанными волосами лицо, но Скорпиус, словно назло, убрал их за ухо. Жест оказался настолько неожиданным, что вынудил смущённо отвести взгляд. Благо она и так полностью красная как рак, и эта её черта никак не выдаст эмоции от поступка парня. Вчера что-то точно надломилось внутри, оборвались сдерживающие тросы, но, помимо этого, тихо тлеющее чувство неожиданно стало разгораться ярче и ярче. Недовольно поведя плечами, Кора постаралась не прислушиваться к внутренним ощущениям, но сердце так лихорадочно забилось в груди, что стало ещё дурнее. — Перед тем как уйти, я покажу тебе, как снимать предохранитель и целиться. Этого пока недостаточно для хорошей защиты, но подумал, что при непредвиденных обстоятельствах лучше знать хотя бы минимум. Скорпиус опёрся плечом на косяк двери, а Кора была готова провалиться сквозь землю из-за своей беспомощности в данную минуту. И эта нависающая над ней фигура парня никак не упрощала задачу сдерживать плещущие во все стороны чувства. Внутри смешался такой коктейль из эмоций, что ещё минута — и она окончательно запутается в собственных мыслях. — Я не хотел тебя тревожить. Эдемс съёжилась, понимая, что выглядит сейчас очень вымученно. — Прошу, не надо меня жалеть, вчера было достаточно. Я со всем справлюсь. — Немного помолчав, она продолжила: — Мне и раньше угрожали. Ничего нового не произошло. Скорпиус скептически отнёсся к словам Эдемс. Всё-таки её вчерашний срыв говорил о многом, но если та решила не зацикливаться и взять себя в руки, то почему выглядела такой убитой? Ей не нужно было притворяться, что всё хорошо, перед Малфоем. — Не путай жалость с беспокойством. Кора прикусила щеку, а потом подняла взгляд на Скорпиуса, сталкиваясь с серыми глазами, от которых больше не получилось оторваться. Они смотрели так пристально и… красноречиво. Может, ей просто показалось, может, она сама себе нафантазировала, но во взгляде точно отражались не те вечные безразличие и холод, с которыми нередко приходилось сталкиваться по самым разным причинам, а настоящая буря. Ураган проносившихся чувств, сметающих на своём пути почти всё, в котором сложно уследить, за какую конкретно эмоцию уцепиться. Вечный штиль приносил ощущение надвигающегося шторма, и этот шторм норовил сбить с ног своей мощной волной. Затишье казалось не таким страшным даже несмотря на то, что предвещало бурю. Все чувства выползли наружу именно в тот момент, когда эта буря настигла. И Кору поглотила смертоносная стихия, вызывая внутри пожар. Она потерялась, не знала, как ей реагировать, хотя точно понимала, что всё и так написано на лице. В какой момент всё это началось? Когда возможность повернуть назад была потеряна? Скорпиус слишком резко перевёл взгляд. Постарался скрыть всё, что успело промелькнуть, но было поздно. — Я наложил на двери ещё защитных чар. Зачаровал окна в зале. Остались только те, что в твоей комнате. — Хорошо, — единственное, что удалось выдавить из себя.

***

Малфой шёл навстречу тёплому ветру, прокручивая в голове по тысяче раз все возможные исходы сегодняшнего плана. Но сколько бы он ни пытался, никак не мог прекратить думать о Коре и её состоянии. Насколько истощённым и заплаканным было лицо, как она всеми силами старалась демонстрировать спокойствие, избегая пересечения взглядов. Яркая картинка не покидала головы, а замешательство, охватившее в момент, когда глазам всё-таки удалось пересечься, было всепоглощающим. Надеясь не видеть ядовитый страх и отчаяние, Малфой не ожидал столкнуться с огнём, вспыхнувшим так внезапно, что выбивало пол из-под ног. Отвлёкшись на громкий спор магов, проходящих мимо, Скорпиус постарался отгородиться от всех мыслей о девушке, отложить их в самые далёкие уголки своего ментального коридора. Он снова принялся выстраивать в голове последовательность действий. План казался простым, но имел столько вариаций исхода, что гадать, словно в лотерее, какой выпадет, было бессмысленно. Малфой остановился у места, возле которого вчера договорился встретиться с Кареем. Тот не заставил себя долго ждать и подошёл практически сразу. Он протянул руку, чтобы поздороваться. — Не думал, что тебе в кои-то веки понадобится моя помощь, — улыбнулся Тёрнер, довольный сложившейся ситуацией. Конечно, он ничего не знал о портрете, даже не предполагал состояние подруги в данный момент, но Скорпиус посчитал лучшим не рассказывать ничего из этого, чтобы ненароком не навести Карея на очередные мысли. Поэтому лучезарная улыбка не сходила с лица нового напарника, а предвкушение от предстоящего дела воодушевляло. — Не зря же ты проводил ритуал, — равнодушно ответил Малфой, отвечая на рукопожатие. — Значит, вы подозреваете одну ведьму и решили её проверить, — завёл бессмысленную беседу парень, когда они уже направились к нужному месту. — Что она такого сделала? — Очень неудачно появилась в жизни Коры. Тёрнер задумчиво взглянул на Скорпиуса, прищурив глаза, но промелькнувшую в голове мысль озвучивать не стал. — Мы будем проверять всех, кто хоть как-то связан с ней? — Скептическое замечание осталось без ответа. — Да ладно? Мне даже сейчас никакого объяснения ждать не стоит? А я думал, что успел за месяц произвести хорошее впечатление. Хотя бы на Альбуса. — Ну да, он от тебя просто в восторге, — не без иронии ответил Скорпиус, всматриваясь в витрины и названия магазинов, чтобы не упустить нужный. Ведьма, которую они искали, приобрела небольшое помещение в закутке незадолго до состоявшегося аукциона. Видимо, её способности оценили по достоинству, раз та решила обосноваться в Лондоне. Или цели были далеки от вытряхивания денег из впечатлительных магов? Малфоя сейчас волновало только то, почему она выставила портрет Коры и какое имела ко всему отношение. Остановившись напротив старой и хлипкой на вид двери, Скорпиус пару минут всматривался в деревянную табличку с надписью на каком-то совершенно не ясном языке. Внутри может быть ловушка, которая схлопнется, стоит только переступить порог. Это было основной причиной не брать с собой Альбуса и обеспечить Кору средством самозащиты. — Старайся держаться за мной. Не нападай сразу, если что-то почувствуешь, и лучше вообще не выдавай свою связь, — наставлял Малфой, глубоко вдыхая свежий воздух. — Что мне, просто столбом стоять? Какая-то сомнительная помощь. — Ищи детали, любые мелочи, за которые зацепится взгляд. — Скорпиус повернул ручку, а потом вошёл в магазин под звонкое дребезжание подвесных стеклянных фигурок над головой. В помещении стоял полумрак и творился самый настоящий хаос из разбросанных по всем углам вещей. Старые книги, игральные кости, множество свитков и другие покрытые пылью вещи занимали каждый участок помещения. Кривые ряды книжных полок загораживали вид, сужали и так маленькое пространство. Парням приходилось идти друг за другом, чтобы добраться до прилавка, потому что вдвоём они просто не умещались в проходе. Под ногами скрипели половицы, громкий стук настенных часов подстраивался по осторожные шаги прибывших. Внутри постепенно начинало зарождаться нехорошее предчувствие. Тёрнер не переставая вертел головой, но его глаза разбегались от количества ассортимента. Он даже не понимал, что такое ему следовало выцепить из горы хлама, чтобы это потом как-то пригодилось. Но стоило только перевести взгляд на ведьму за прилавком, как в голове послышался протяжный писк. Виски сдавило с такой силой, что ещё немного — и эта боль поглотит без остатка. Карей ухватился рукой за шкаф, стараясь удержать равновесие, чтобы не свалиться на пол. — Добро пожаловать, — улыбнулась старуха, не обращая внимания на стоящего за спиной Скорпиуса парня. Всё её внимание было направлено только на Малфоя. — В очередной раз пришли ко мне за ответами? — намекнула она на их неоднократные случайные встречи. Или всё-таки имела в виду портрет? — В этот раз меня не интересуют ваши гадания о судьбе и будущем. — Они вас ещё как интересуют, в ином случае вы бы сюда не пришли. Скорпиус сжал губы. Сделал медленный шаг навстречу, но женщина не намеревалась двигаться с места или сбегать. Улыбка ведьмы стала лишь шире, когда свет от небольшого окошка за её спиной упал на лицо Малфоя, демонстрируя истощение и преследующее уже долгое время напряжение. — Значит, вы прекрасно понимаете, о чём я хочу вас спросить? Взгляд старухи всего на миг переместился куда-то за спину Скорпиусу, а потом медленно вернулся обратно. Пришлось приложить все усилия, чтобы не обернуться на Карея. Тот вёл себя слишком тихо, заставляя волноваться. — Нет. Но вы же не глупы, мистер Малфой. — Слетевшая из уст фамилия вынудила руку медленно опуститься на рукоятку палочки. Это движение не ускользнуло от женщины. — Ответы не всегда суждено получить, какими бы сильными ни были желание или стремление. — Меня ваше мнение по этому поводу мало волнует. Карей медленно отлип от шкафа, подавляя в себе желание сползти на пол и ничего вокруг себя не замечать. Приступы боли дезориентировали, отсекали от мира. Неуверенные шаги заглушались разговорами. Скорпиус совершенно не обращал внимания на него, а Тёрнер, в свою очередь, никак не мог сконцентрироваться на своём задании искать детали. Он вообще не видел теперь в этом смысла, когда главное звено всех проблем сейчас стояло перед ними и вело непринуждённую беседу. — Всё равно вы здесь не добьётесь того, чего хотите. — Женщина развела руки в стороны. — Откуда столько уверенности? Лицо всего на мгновение искривилось. Эмоция растерянности проскочила так быстро, что заметить её было практически невозможно. Гадалка нахохлилась, принимая оборонительную позу, но Скорпиус не спешил нападать. У него и не было подобной цели. Он просто ждал удобного случая воспользоваться Легилименцией. Старуха, словно осознав намерения, дёрнулась в сторону, а Скорпиус почти достал палочку для проникновения в чужую голову, но не успел. — Экспульсо! — прокричал Карей, вынуждая Скорпиуса быстро спрятаться за ближайшим стеллажом. Прогремел взрыв. — Ты что… — с губ слетел мат. Малфой отбил заклинание, летящее в него со стороны прилавка. Гадалку за горой разрушенного хлама не было видно. — Бонс Картео , — продолжал нападать на старуху Тёрнер, не обращая внимания на предупреждения остановиться. Всё пошло не по плану из-за чёртового Карея, слетевшего с катушек. Лицо того искривилось в такой всепоглощающей ярости и ненависти, что Скорпиус первое время почти никак не участвовал в поединке, лишь бездумно отбивал летящие в него проклятия. Что вообще нашло на Тёрнера и вынудило так импульсивно разбрасываться заклинаниями? Малфою оставалось лишь медленно приближаться к ведьме, оттесняя её в угол, и тщательно следить за действиями напарника. — Вердимиллиус! — Дормио! — Блять. — Скорпиус увернулся от заклинания. Карей стоял напротив, за полками, стискивая зубы. В нём кипела магия и злость. Он всей душой хотел отомстить за боль, которую причинили подруге, за её испуганный взгляд и страх, не покидающий долгое время. Но больше всего в нём горело желание поквитаться за все те эмоции, которые он испытал, когда Кора перестала ему доверять. — Блоуа… — договорить Тёрнер не успел, в него попало заклинание Скорпиуса, вышибая из-под ног твёрдую опору. Карей прокатился по полу, ощущая, как обломки неприятно впиваются в кожу рук, пока он пытался ухватиться хоть за что-то. Малфой вовремя успел отразить летящий в него яркий луч, но слишком поздно сообразил, что тот преследовал цель не навредить, а ослепить вспышкой света. Глаза заслезились, всё вокруг превратилось в белое полотно, а когда зрение наконец вернулось, в помещении остались только парни. Ведьма сбежала. Быстро преодолев расстояние до Тёрнера, Скорпиус схватил того за футболку у груди, вынуждая поморщиться. Прилетевшее до этого заклинание было не самым приятным. — Объяснись, Тёрнер! — встряхнул Малфой парня, еле сдерживая злость внутри. — Почему ты, как бешеная шавка, срываешься и… — глубоко вздохнув, он продолжил более спокойно, — теряешь контроль? Карей зажмурился, будто пытался прийти в себя. Сбросить всё то, что им завладело и привело к импульсивным действиям. Сил хватило только на то, чтобы указать рукой куда-то в сторону. Скорпиус проследил за жестом и подавился воздухом. За приоткрытой дверью лежало тело гадалки. Неестественная поза и умиротворённое лицо привели в полное замешательство. Осознание, как в целом выглядит сейчас картина, прошлось по всему телу, словно разряд тока. Только бы сейчас не объявились авроры! Но желанию было не суждено сбыться. Сражение, взрывы и вспышки заклинаний не остались не замеченными. Винтер в изумлении осматривал полный погром в помещении, пока Поттер удивлённо переводил взгляд с трупа на двух парней. Он ожидал встретить здесь Малфоя, но совершенно не в такой ситуации. — Медленно опустите палочки на землю, — скомандовал Китон, не до конца понимая, что происходит. Ожидал увидеть что угодно, но не своего бывшего сокурсника среди погрома. Скорпиус вытянул руки, а потом медленно присел, чтобы опустить палочку. Тёрнер, что сидел на полу, сделал то же самое. — Выходите из помещения по очереди с поднятыми руками, — продолжал говорить Винтер, держа на прицеле двух парней. Джеймс же не спускал взгляда со Скорпиуса. Пытался найти ответы на свои вопросы в серых глазах, но ничего не видел. На улице столпились люди, тревожно вглядывающиеся в происходящее. Маги просто не могли пропустить такое шоу. Зрители прожигали любопытными взглядами, шептались, пока на Скорпиуса и Тёрнера накладывались чары, сковывающие руки. Карей поморщился, опустил голову, чтобы лохматые волосы прикрыли лицо. Это была катастрофа. Всё полетело к чёртовой матери. Скорпиус думал, что рассчитал все исходы. Ожидал ничего не подозревающую гадалку, прибытие Джеймса, который, скорее всего, пригласил бы на разговор, чтобы узнать причину, по которой Малфой купил портрет, и почему на нём изображалась Эдемс. Если бы был труп, Скорпиус сам, как аврор, вступил бы в дело. Ждал ловушку, ждал сражения, которое до мельчайших подробностей продумал в голове. Да даже нападение Карея могло бы вписаться в его планы, если бы тот пользовался безвредной магией, а не пытался прикончить ведьму. Скорпиус порылся во внутреннем кармане пиджака, но из-за скованных рук достать пачку сигарет вышло не сразу. Да и пристальное внимание Винтера слегка нервировало. Пару раз пришлось покрутить той перед аврором, чтобы убедить в безвредности собственных действий. Никакого желания напасть, просто безобидный и успокаивающий никотин. Впрочем, любые попытки сопротивления подавила бы палочка Китона, нацеленная куда-то в район груди. — Тебя совершенно не волнует происходящее? — хмуро спросил Китон, указывая на стремительно прибывающих на место преступления авроров. Магазин огородили, а толпу оттеснили подальше. — Нет, мы ведь не убивали, — спокойно ответил Малфой, доставая сигарету. В пачке остался только небольшой флакон с зельем против сыворотки правды. Он всегда носил его с собой, и сегодняшний день не был исключением. Крепко сжав упаковку и избавляясь от единственной вещи, которая могла его спасти от вопросов, парень выбросил пачку в мусорку. Иначе её бы нашли при обыске. Последняя надежда на сохранение собственных тайн раскололась точно так же, как треснул флакон. Оставалось надеяться на удачу.