Министерству и не снилось

      Он ждёт беспощадности? Он её получит. Амбридж не стала дожидаться сборов в учительской и сразу понеслась в кабинет директора, стоило часам пробить одиннадцать утра. Она доложит обо всём, что ей нарыли на дуронравных уроках Крауча: о каждом слове против Министерства и его догм, которые он нагло коверкает подрастающему поколению; о том иле и грязи, что он вливает в пока неомрачённые этим миром уши детей. О её попорченной чести! Что он вообще возомнил о себе? В детстве был такой тихий мальчонка, снующий везде за своим отцом — Царство Небесное ему — и способный лишь поддакивать, да стоять в позе солдатика. А сейчас? Треклятый рецидивист и возмутитель закона, вообразившийся царём перестройки. Какой такой перестройки? Единственный молот, который может рушить стены школы, имеет печать Министерства и руки Аврората!       Ученики вокруг ещё не до конца очухались от сна, но розовая комета, разрезающая коридоры замка, взрывной волной ударяла зарядом бодрого любопытства, — старушки умеют так бегать?..       По пути Амбридж краем глаза уловила знакомую белую башку.       — Малфой! За мной! — на подскоке она хватанула плечо Драко и утащила окученного за собой. До застывших на месте Крэбба с Гойлом дошло с задержкой, что их лидера украли прямо на глазах, потому живо припустили следом, еле догоняя инспектора на каблучках.       Таким составом и влетели в кабинет Дамблдора — благо он оказался на месте (благо это только для самой Амбридж).       — Мистер Дамблдор! — инспектор наконец выпустила смятую мантию Драко и надвинулась прямо к директору. Если бы не стол, разделяющий их, она бы явно пошла к нему вплотную. — У меня для Вас срочные новости, — женщина с фарисейским ликованием выдохнула каждое слово в лицо старцу.       Дамблдор, до этого заполняющий некие ведомости, застыл перед Амбридж, как если бы за одно движение на него накинутся и искусают — слишком уж она сейчас походит на полоумного грызуна. Одной рукой поправил очки и взглянул исподлобья.       — ...Да, это заметно, — он отложил перо и сел прямо. Какое знакомое ощущение, Альбус предугадывает о чём, точнее, о ком ему поведают.       Позволения доложить весть Долорес не ждала, она начала рассказывать сразу с нескрываемой эмфазой.       — На неделе этот замечательный мальчик, — имеет ввиду запыхавшегося сзади Малфоя, — поведал мне о том, что творится на уроках мистера Крауча. А творятся там... — она глубоко вдохнула широкими ноздрями, вытянулась и прижала руки к бокам. — Дела! Нехорошие! Как минимум тянет сразу на три помарки!       Дамблдор слушает и иногда кивает вопиению инспектора. Между тем как можно незаметнее перевернул лист с отмеченными помарками лицевой стороной вниз — не дай Бог инспектор увидит, что одна галочка в дату церемонии отсутствует...       Долорес уже приготовила на рассмотрение директором тираду нарушений:       — Я поведаю кратко, но знайте — история куда обширнее своих рамок! Во-первых, неподчинение новым правилам. Во-вторых и главное! Детям преподносят информацию с совершенно неэтичной стороны. В-третьих, оскорбление моей личности! В-четвёртых, отрицание своей причастности к доказанным нарушениям. В-пятых, нецензурная брань при детях. В-седьмых, угрозы моей безопасности!       — Позвольте я скажу? — мягко перебил Дамблдор поднятой ладонью. На его облегчение, та не среагировала негативно. — Вы упомянули, что нарушения со стороны мистера Крауча имеют доказательства.       — Да! — резко шикнула та, закивав.       — Могу я с ними ознакомиться?       — К этому я и подводила, — Амбридж достала ухо с содержимыми на ней записями. — Я хочу, чтобы был проведён суд.       На это у директора дрогнули брови. Вот так просьба. В Хогвартсе ещё никогда не проводили «судов», этим занимается только состав Министерства. Дамблдор смутно понимает, чего хочет добиться инспектор таким ходом. Может, она просто слишком зациклена своей бюрократической должностью? Она на лицо фанатик своего дела.       — Вы предлагаете провести Визенгамот? — перефразировал он.       — Нет, суд будет именно здесь, в Хогвартсе, — быстро перескочила с «хочу» на «будет» и вздохнула. — Чтобы все участники этих курьёзов осознали, что они делали всё это время и какому человеку доверяли.       Сказала именно так, но если послушать внимательнее, выходит совсем другая фраза: «Я хочу видеть позорный проигрыш Крауча перед публикой и его ссылку на казнь сразу же». Возможно, Дамблдор понял это? Просто его неоднозначная реакция в виде прищура и еле наклоненной головы показывает вдумчивость совсем мимо темы.       Полагаемо, что Министерству не принято отказывать.       — Это... необычное требование. Но, вполне вероятно, это можно осуществить, если Вы уверены в своих утверждениях.       — Абсолютно уверена, — твердит Амбридж, пряча ухо. — Более того, я успела составить план подготовки, — она достала длинный блокнотный листочек, на которой до боли ровным курсивом записаны пункты её суда. — Я очень рекомендую начать подготовку сейчас же. А вечером после уроков начать слушание.       Малфой с его шестёрками заслушались беседой, смакуя в голове идею инспектора. А что, звучит очень обнадёживающе. Для Крэбба и Гойла это только повод уклониться от завала на экзамене, однако Драко способен видеть эту ситуацию глубже: Бартемиус мало того, что принизил его достоинство, так ещё и не упустит возможности заявить об этом Тёмному Лорду; тому, у кого авторитет Малфоев висит на тонюсеньком волоске — он ведь определённо уже знает, что Люциус не предпринимал попыток его поиска. Устранение Крауча идёт на пользу, а его присутствие — непоправимый вред, может даже...       — Мистер Малфой, — окликнула его Амбридж, внезапно оказавшись рядом. — Идёмте. Я подготовлю Вас для роли свидетеля.       Они уже всё решили? Быстро. А в Долорес и не надо сомневаться — всегда добьётся своего, всегда любыми методами. Уходя, Драко мимолётом бросил взгляд на Дамблдора. Ему показалось, или он улыбнулся? Причудилось. У директора нет причин улыбаться: на суде так же вскроется и то, что он поспособствовал всем этим произволам со стороны Пожирателя. Парень послушно следует за Амбридж и понимает, что сам Крауч и знает не знает, что его пафосом взяли и подтёрли министерскую задницу. Ухмыляется. Это будет шикарный вечер.

***

      Барти останавливается в коридоре, в который раз обернулся и застыл в одной позе, рыща взглядом по углам. Его всю дорогу до подземелий преследуют чужие шажки, раздражающее шушуканье за спиной. Сначала преподаватель думал, что ему мерещится. Честно, лучше бы это оказалась стадия развивающейся острой шизофрении. Но вышло так, что это очередная помешанная кучка шизофреничек! Стоит выйти за пределы класса — Барти звезда дня. Как хорошо, что в эти времена ещё не придумали маленьких, портативных фотоаппаратов, но об этом никто пока не догадывается...       Пожиратель морщится и фыркает в сторону тени у арок. Тишь да гладь. Вроде. Отворачивается, делает пару нерасторопных шагов... А потом стартанул вперёд по коридору! Пустил наутёк, не ведая куда. Лишь бы отвязаться от тех, кто тоже побежал за ним. А бегут они, надо сказать, весьма быстро — даже нагоняют.       Внезапно, Барти тормознул за углом и в его спину махом влетели. Кто-то хлопнулся на пол и тоненько ойкнул, — всё-таки попались. Мужчина медленно выглядывает из-за плеча, периферийным зрением ловит юркнувших за огромную штору студенток. А сзади расселась мелкая ростом пуффендуйка, потирающая ушибленное бедро.       — Я извиняюсь? — громко произносит Барти. — Удобно сидится?       Та переполошилась, испуганно вскочила чуть снова не упав.       — А! Простите, сэр, я не нарочно, — лопочет девочка и сжимается. Большие карие глазки бегают по сторонам — ищет союзниц, бросивших её.       — Не нарочно, как же... — он поворачивается полностью и обратился к укрытию юных сталкерш. — А для вас сообщаю, что каждую подобную язву я буду самолично отлавливать и прилюдно высмеивать за влечение к старикам! — снова обратил внимание на студентку перед ним. — Вернее, я-то, конечно, не старик. Я ещё ничего так, но всё равно... — сощурился. — Мерлин, как смел я до младшеклашек докатиться...       Та спуталась, перестала трястись и по-новому взглянула на преподавателя.       — Я на шестом курсе, вообще-то, — выдала совершенно серьёзным тоном.       Глаза Барти округлились, уголки рта упали. Час от часу не легче. И молчание было бы самым лучшим вариантом ответа на такое заявление, однако:       — Ты?!.. — свои пять копеек обязательно надо вставить. — Нет, то есть... Ты, — Барти складывает пальцы вместе у рта. — Тебе семнадцать. Фактически... Это вообще ничего не меняет! — гаркнул в сторону и всплеснул руками, когда развернулся на выход к лестнице. Своё предупреждение им он уже высказал, оставаться смысла нет.       Его зрительно проводили младше-старшекурсница и несколько девушек, показавшиеся из-за шторы.       — Ну блин, спасибо!.. — вспылила пуффендуйка с раскрасневшимся от стыда лицом, пока другие хихикали над её неудачей.       Холодные, тёмные подземелья школы навевают ностальгию. Всё тот же гул, капающее эхо шагов, тщеславные лица немногочисленных слизеринцев. Бартемиус идёт и вспоминает, как ещё совсем пацанёнком боялся спускаться сюда, наслушавшись легенд о страшных существах. Был лишь один человек, ради которого он решался посещать это место. Хотя, он и сам тут особо не засиживался.       Вот и аудитория зельеварения. Она сейчас пуста, — ясен красен, конец урока.       — Сальный! — восклицает Барти внутрь, вальяжно опираясь плечом о косяк двери.       Ну конечно, корпеет над склянками — как и большую часть времени, когда Пожиратель его видит. На это прозвище Снейп откликается без промедлений, хоть оно ему и жуть как не нравится. Поднимает голову от столов, натыкается на взгляд коллеги и хмурится.       — Ведомости, — Барти показывает в руках бумаги.       — Мы уже изжили эти имена, — игнорирует документы Снейп, подходя к нему.       — Ну не знаю, блеск на твоих волосах говорит об обратном, — протягивает бумаги, но зельевар их не берёт. Барти вопросительно задрал бровь. — ...Обиделся, что ли?       Снейп молчит. Заглянул ему за плечо и осмотрел коридоры. Пусто. Хорошо. Он втягивает Крауча в аудиторию и захлопывает дверь.       — Амбридж готовит для тебя эшафот, — не меняясь в лице заявил он.       А Барти тоже не поменялся. Моргнул, приоткрыл рот. Вдвоём постояли в такой тишине, пока мужчина не ткнул бумагами в грудь Северуса.       — Ведомости.       Тот скривил рот, морщины у рта ещё сильнее впали.       — И это всё? Ты ничего не хочешь предпринять? — с каким-то возмущением спрашивает зельевар.       — А у тебя идеи есть? Воплощай, — пожимает плечами Барти. — Даже не буду спрашивать, откуда ты и твой длинный нос это узнали.       Снейп фыркает и резко разворачивается (о да, снова в ход идёт его манерная мантия), вернулся к столу и вновь принялся за пробирки, начищая и расставляя по местам в контейнер.       — Понятия не имею, зачем ты починил и отдал ей прослушивающее устройство. Чего бы ты не добивался — тебе это обошлось боком.       — А тебя это заботит? — Барти подошёл и встал напротив, уперев руки в стол.       — Меня заботит то, что эта бестия сотворит с Хогвартсом.       По голосу слышно — не договорил. Что-то ещё собралось проскочить, но Снейп вовремя придержал узду. Барти постукивает пальцами по поверхности.       — Темнишь. Я с твоим беспокойством связан, раз сообщил. Что? Считаешь, я тут рычажок безопасности?       Снова без ответа. Северус оценил порядок в контейнере и закрыл его, унося на полку. Крауч следит за ним, с места накренился вбок и облизывает губы.       — А рычажок-то красный, Снейп!       — Ты сдерживающий фактор, — мужчина претенциозно обернулся. — Отвлёк Амбридж на себя. Это держит её от более решительных шагов — а я уверен, они у неё есть.       Барти пошевелил губами, наклонил ещё и голову. Русые волосы в тёмном помещении выглядят каштановыми.       — Я тебе больше скажу, коллега, — естественно, коллегой он назвал Снейпа не по их учительской работе. — Я — ключ Министерства к Хогвартсу.       Зельевар сузился, спрятал руки в мантию. Крадучись подходит к столу.       — Занятно? — Барти скрипуче посмеялся, помахал пальцем. — Не-ет, просто так галстучки бы сюда не сунулись. Вот на Пожирателя поглазеть — это за милую душу. И ведь даже авроров не послали, одну только клячу моднявую. Она здесь за другим, а я так — выбесил, — он выпрямился, прошёлся вдоль полок, любуясь содержимым. — Теперь я помеха. Как ты сказал — сдерживающий фактор.       — Только от чего, — тон Снейп не предполагал вопроса. Наблюдает за преподавателем, поддерживает нить мыслей.       — Ответ есть! Крауч знает, — лыбится тот, показывая на себя большим пальцем. — Я ж тут препод нынче, тесно с учениками связан.       — И причём здесь ученики? — спрашивает Северус и почти сразу приходит к ответу: это видно по его разгладившемуся лицу.       Барти остановился и скривился в оскале.       — Вот именно!.. — хватает с полки несколько бутыльков и подбегает к столу. — Головастики — вот что им нужно, — расставил склянки на столе: пара голубых зелий, с одной стороны зелёное, с другой розовое. — А точнее их необременённые мозги...       Северус становится сбоку, готовый к химическому шоу в исполнении Пожирателя.       Барти начал:       — Сейчас они чисты как полотно, нетронуты этим миром. Дамблдор решает этим воспользоваться и пойти против Министерства — ну, по мнению Фаджа. Удачно нанял для этих целей сатрапа вроде меня. И тут... о-о, смотри-ка, — он берёт зелёное зелье и вливает в голубые склянки. Содержимое трескается, искрится и меняет цвет на буро-красный. — Они ополчаются против Министерства. У Дамблдора есть сила и, скорее всего, поддержка Пожирателей. Хе-хе, не дождётесь... А вот и прибыла наша кошечка, — Барти берёт склянку с розовым зельем. — Возмущается, какое безобразие тут происходит! И спасает положение, — выливает в одно из красных. В этот раз реакция проходит спокойно, кровавый цвет сменяется на прозрачно-жёлтый. — Готово. Таблетка пропаганды работает безотказно. Ну а меня и на корню можно! — он хватает зелёную склянку и проливает за спину на пол. Снейп не дёргается — знает, что оно рассосётся спустя несколько минут. Барти взглянул на него. — Что мы имеем? Кроме того, что второе зелье имеет наружность мочи.       Северус упёр взгляд в обе бутылочки, олицетворяющие учеников. Один с влиянием Хогвартса, другое — министерское. Он понял, что имеет ввиду коллега, но не догоняет итога, коего хочет добиться Министерство по мнению Барти.       Крауч прикусил уголок рта, в гробовом молчании взял обе склянки и вылил на стол. Красное вступило в реакцию с древесиной и прожгло поверхность, оставляя обугленные следы, а жёлтое вяло растеклось и тут же бесследно впиталось. Показательный пример дал Снейпу ответ.       — Министерство видит Хогвартс как потенциальную угрозу. Они ограничивают вас, вводят цензуру, чекрыжат правила как им угодно — всё для того, чтобы ослабить. Новость о возрождении Лорда Волдеморта для них как осечка Дамблдора, выдавшая его желание сместить Фаджа. Сам не знаю, чего там надо вашей старикашке, меня это не качает... — Барти опирается одной рукой о стол, встал передом к Снейпу. — В общем... делай с этим что хочешь. Я просто высказал наиболее вероятную теорию. Нет дыма без огня, огонь — Министерство, а дым — Амбридж.       Северус томно вздыхает.       — Я бы сказал иначе, — сузился на преподавателя. — Огонь — ты, Министерство — вода. Хогвартс — угли.       — Ну так пусть горят, — выдал Барти и ушёл к другому концу стола, подобрав ведомости. — Угли ведь для этого созданы, м?.. Не будут гореть — не будет в них смысла...       Вручил Снейпу бумаги, наконец тот их принял. Зельевар пробежался глазами по тексту. Ничего сверхъестественного с его уроком. А потом чёрные глаза случайно зацепились за графу Защиты от тёмных искусств — у доброй половины студентов блестящие оценки и посещаемость. Что влияет на детей, раз они так усердно штудируют этот предмет? Крауч им пригрозил? В это верится охотнее, чем в то, что вместо кнута он вдруг выбрал пряник.       Ему показалось, что Бартемиус направился к выходу, но тот резко сменил курс к парте. Присел на неё сбоку и лукаво взглянул на Снейпа.       — Мне твоё рвение всунуть нос куда не следует начинает нравиться, Северус, — он закинул ногу на ногу и лыбится. — Особенно, когда ты вот так делишься со мной награбленным... Я тоже считаю, что рано пока Хогвартсу загибаться под куцым пером закона. Вообще, я вижу тут возможность...       Он замолк вместе с сошедшей с губ улыбкой, глядя на Снейпа. А тот ни реакции не проронил, не собирается выпытывать интригу — не его гордый почерк. Но всё равно интересно, что в этой ситуации увидел Барти? Северус в своё время застал появление Крауча-младшего в рядах Пожирателей. Сначала, как и некоторые другие коллеги, сомневался выбору Тёмного Лорда в пользу сломанного пацана с нехваткой внимания. Всё же... потом поменял мнение. Со временем даже стал сторониться. Барти умён, чертовски умён, и этим умом пользуется самым непредсказуемым образом. Ему правда хочется узнать мысли такого человека.       Барти выдержал драматическую паузу. Вдруг вильнул кистью руки и мотнул головой.       — Но вот не знаю, доверять ли тебе!..       У Снейпа сердце бухнуло в пятки. Внезапно ему показалось, будто гравитация стала давить сильнее. Это внутри — снаружи он всё такой же тонкий, впалый мрачник. Не будем ходить вокруг да около — Снейп двойной агент и об этом знает только он сам и Дамблдор. Поэтому внезапное заявление Барти пошатнуло его безукоризненное равновесие, но недостаточно, чтобы сбить с него. Крауч как пьяный игрок в дартс с завязанными глазами, который неведомым образом ещё ни разу не попал в молоко. Конкретно сейчас его дротик угодил в дабл ринг.       — Сам как считаешь? — невозмутимо спрашивает Снейп.       — Я считаю, что ты очень легко сдашься ради чего-то ценного, — Барти чуть поддался передом в его сторону, будто готовится к броску. Попал в трипл ринг. — Кажешься каким-то... М-м, шатким. Тебя легко переманить чем- о подороже.       — Деньги меня не интересуют.       — А я разве за деньги сказал?       Бул. Душа надрывно ойкает в груди Снейпа, принимая облик рыжих волос. Крауч в кольце у самого центра, но он об этом не догадывается, — Северус на это надеется. Его не тронули подозрения других Пожирателей, посмевших оспорить непоколебимую верность (и вполне правдиво), даже скепсис Беллатрикс не так страшен — дражайшая сестрица Цисси убедит строптивую встать на его сторону. Однако, когда это делает Бартемиус — человек с независимым от других соратников мнением — начинает пахнуть гарью.       — ...О, да ты в любом случае хорош, сальный, — после спёртого молчания, Барти снова становится раскованным, улыбается. — Это я так, потешаюсь. Добродушно! Короче, — он встал с парты и поправил выбившийся из брюк уголок рубашки. — Не хочу рассказывать тебе раньше времени, хотя я о-очень сейчас порываюсь. Амбридж мне эшафот строит? Вот на нём и свидимся. Там и поймёшь, — развернулся и засеменил к выходу, бормоча в догонку. — Я в тебе... не сомневаюсь...       Запертая за ним дверь отрезала Северуса от накалившейся тревоги. Прикрыл глаза и унял сердце глубоким вдохом. Да, он не сомневается в своём выборе сторониться Барти: потехи эти его — гроб с музыкой. Припугнёт, потом погладит. Убитое напрочь чувство юмора, ещё и похороненное в бетоне.       Зельевар приоткрыл глаза, обратив внимание на стол с обугленным пятном. Это и есть итог влияния Крауча на студентов? Сила сродни разрушению? «Угли ведь для этого и созданы». Надо держать вид непричастности, но Снейп его мнение разделяет — тёмная магия и вправду таит в себе больше, чем вред. Ему тоже не нравится, как эту тему табуируют, с детства не нравилось: ещё мальчиком почувствовал на себе всю скрытую подноготную светлой магии, пусть она и лежит на виду. Наверное... да. Угли должны гореть. Они делают это долго и отдают миру тепло. И тем не менее, Снейп как нельзя более знает — угли смачивают, чтобы они не перегорели и не прожгли свой срок.       Бартемиус весел как перед рождественской ночью. Будто это не ему затачивают колья в Министерстве. Он пообещал что-то, что даст Северусу ответ на вопрос о «возможностях» внутри школы. Это будет сегодня вечером, знает ли об этом сам Барти? Навряд ли, а его это и не колышет, судя по всему. Значит, он уже уготовил нечто для своей соперницы.       Видок у него такой мефистофельский... Должно быть, нечто не для одной только Амбридж...       Вообще, никому из уставших студентов не пристало являться на странное мероприятие в честь злорадства Амбридж. Никто бы и не пришёл, не будь там Крауча — он уже как гарант чего-то помпезного и комичного. Всех озаботил пункт суда касательно дресс-кода, — на фени им дресс-код?.. Строгие костюмы, которые, между прочим, не у всех были; студенты пришли в своём понятии «строгого». Зрители падения Бартемиуса собирались за уставленными вдоль сцены столами. Напоминает церковь. Тут Амбридж будет проповедовать себя как спасителя от змея искусителя.       Места учителей остались нетронуты, профессора сидели полным составом. Из отличий: дополнительный стол спереди, по бокам которого сидят обвиняемый, истец и их стороны — в случае Амбридж, это Драко Малфой. На защите Бартемиуса пусто — Амбридж не удивлена: кто решит заступаться за Пожирателя? Оппоненты сидят с осанками орлов, самомнением львов и змеиным ядом, запасённым для этого момента.       — Мисс Амбридж... как подло... — тихо охает рядом Барти, шевеля пальцами руки на столе. — Я просил беспощадность, а Вы мне нож в спину...       — Разве ль это не одно и то же? — миленько отвечает Долорес. — С Пожирателями дела вести только так и надо. А ещё Вы мне надоели.       Мужчина оторопело вдохнул, — совсем не наигранно.       — Но сейчас ведь только ноябрь!..       — У Вас недурственная способность делать нервы с первых дней работы. Это я Вас ещё терпела.       Все собрались и Дамблдор объявил начало суда. По правилам, Амбридж говорит первая: должна зачитать свои обвинения. Она встала с места.       — В отношении Бартемиуса Крауча было замечено множество нарушений уставов Хогвартса и Министерства, — взяла со стола лист с кучей пунктов. — Во-первых...       И начала зачитывать всё то же самое, что выдала утром Дамблдору. Директор это уже проходил, каменное лицо выражает смирение, а вот Барти начал потихоньку коситься в сторону Амбридж. Ко всему прочему прибавилось применение непростительных заклятий на учениках, обучение непростительным заклятиям, протест против Министерства, обучение по неподобающим Министерством учебникам, нарушение комендантского часа. Барти слушает это и подпирает ладонью челюсть. А Долорес любит повысасывать из своего пальца всякое...       Она заканчивает, откладывает листок и с зефирной педантичностью садится обратно, спины не сгибает. На секундочку смотрит на Барти — ну не может она не оценить его реакцию. Удовлетворена: стянутый шок на физиономии горе преподавателя показывает его... Ну... Много шока, столько же отборной ругани.       — Вдобавок к представленным обвинениям спешу добавить наблюдения личные и сторонние: как я поняла со слов студентов, обучение Защиты от тёмных искусств стало проходить под большим давлением и стрессом. В купе со всем остальным, выходит так, что идея профессора Дамблдора оставить Пожирателя смерти на посту преподавателя в Хогвартсе оказалась провальной, — прибавила Амбридж.       — Протестую, — раздалось с рядов зрителей. С места встала Гермиона. — Среди студентов был проведён опрос и его результаты зафиксированы письменно. Семьдесят процентов учащихся считают Крауча-младшего достойным преподавателем, — и показала лист с этими результатами.       Она передала его Дамблдору на ознакомление. Директор в роли судьи осмотрел опрос — это настоящий документ, доказательство, учитывая личные подписи каждого из участников. Крыть нечем.       — Протест принят, — констатировал старец с кивком.       Амбридж терпеливо промолчала. Одна Грейнджер не сможет склонить суд в сторону Бартемиуса. Даже если не она единственная будет протестовать — свой козырь Долорес, как и в недавней стычке с Краучем, хранит напоследок. Им всем просто стоит достаточно наделать под себя.       Женщина подтолкнула Малфоя в плечо. Тот встал... Вот чёрт. А что именно он должен сказать-то?!       — Ваша честь, у меня возражения касательно протеста, — железно проговаривает Драко и мысленно скукоживается от фразы. — На уроках Крауч-младший угрожал мне и моим друзьям необоснованной учебной нагрузкой и травлей магией со стороны сокурсников.       Амбридж косо взглянула на вытянутую фигуру рядом с ней. Драко смотрит в ответ. Таким образом безмолвно переговорились: «Что ты несёшь?!» — «Вы не уточняли насчёт обвинений!».       — Доказательства имеются? — впервые подал голос Барти.       Малфой пожал челюстями. В тот момент он ещё не выкрал у близнецов Уизли их ухо. Устройство...       — Нет.       — Значит обвинение беспочвенно.       — А презумпция-...       — Не считается за вынесение обвинения, — в миг перебил Барти, в душе гордясь высеченными в мозжечке статьями магического кодекса и юридическими определениями.       Драко повержено сел на место. Амбридж этим, кажется, недовольна — от её взгляда на себе аж жжётся. Ну а что? Ещё ж не вечер, сообразит за это время какой-нибудь протест. Инспектор тоже это осознаёт. Она специально спланировала суд так, чтобы он длился как можно дольше и измотал Крауча с его подлизниками.       Он не захочет, чтобы Амбридж показала Дамблдору доказательства его тираний. Зачем тогда отдал ухо? На это женщина даже легонько улыбнулась: подумал, что сможет выстоять их интеллектуальную битву. Барти тот, кто пойдёт тернистым путём, лишь бы доказать свою исключительность. Он даже не менял запись на ухе — Долорес прослушала её сразу после того, как тот покинул кабинет. Проверку на заклятия тоже прошло, никаких уловок. Барти действительно хотел поиграть. Однако, к его сожалению, розовая дама хочет играть со всей школой, не с ним одним. Ребёнок, требующий к себе внимание и катающийся по полу магазина, чтобы ему купили то, что просит. Амбридж его истерики импонируют.       — Ваша честь, прошу прощения... Хочу предъявить, — вдруг послышалось с другой стороны сборища. На знакомый голос обернулись Гарри, Рон и Гермиона. С рядов зрителей встал Невилл.       — У меня есть доказательство непотребного отношения Крауча-младшего к ученикам.       Для троицы это отразилось иглой в сердце. Нет, он не осознал. Не обдумывал смысл Крауча в школе, но зато принял решение. Не самое лучшее в данной ситуации...       Невилл вышел в центр и одной рукой убрал со лба волосы: на коже светится большая шишка, обугренная синяками по бокам. Зал охнул, то же сделали и преподаватели. Все, кроме Северуса, ядовито сощурившегося на парня.       — Во время одного из уроков я не смог ответить на вопросы. Тогда он взял учебник и... — сглотнул, — бросил его в меня.       Барти смотрит на травму, а потом словил взгляд Лонгботтома. Хмурит одну бровь с губой. Он никогда ни в кого не бросал книг (по крайне мере за этот год). Пацан врёт и краснеет как рак — жаль, это примут за его испуг перед преподавателем. Как бы то ни было, его побои — доказательство и протестовать против них сложно. Слова надо подкреплять, Краучу это сделать не чем. Булыжник, кинутый ему в огород.       Гермиона засуетилась среди двух друзей.       — Что он делает?!.. Я ещё ни разу не видела рукоприкладства со стороны Крауча, максимум подзатыльник!.. Так, всё идёт... не по плану...       — Его можно понять, — вздыхает Гарри, сцепив руки вместе. — Хоть и хочется возразить...       — Как? Возражать нечем! Я уверена, он сам себе поставил синяк! Или... кто-то из дружков Малфоя постарался... Они в сговоре, даже зуб давать не надо.       Слышно, как скрипит зубами Поттер. Он злобно таращится на заухмылявшегося Драко: он и не скрывает наслаждения от падения Бартемиуса и его сторонников. Против обвинения Невилла не попрёшь.       — Я не знаю... Не знаю... — бормочет Гарри, прикидывая в голове, чем парировать такое железобетонное обвинение. Идей нет. Не хотят приходить в голову.       Дамблдор, всё это время изучающий травму, двинул бровями вниз.       — Это уже более серьёзное утверждение... Что об этом скажет мистер-...       Обкусав ногти на руке, Рон, на удивление сокурсников, вскочил с места и вскрикнул:       — Протестую, Ваша честь! Невилла заставили солгать! — Уизли задирает волосы со лба назад, показывая свои не прошедшие синяки на лбу. — У меня такие же травмы от заколдованного учебника, введённого Амбридж! Вполне вероятно, что Невилл получил их таким же образом.       Лонгботтом смешался, моментально напрягся от отклонения плана. А вот об этом его не предупреждали! Сказали, что его показания будут неоспоримы, откуда об этом мог узнать Уизли?! Или просто стечение обстоятельств? Чаши весов снова уравнялись. Дамблдор подумал и уже готов ответить, как...       — Говорю же, это был Крауч! — Невилл предпринял попытку отстоять позицию.       «Ещё одно слово и я точно кину в тебя что-нибудь», — рычит в мыслях Барти, подпирая подбородок ладонью и скрыв рот за пальцами.       — Протестую, могу свидетельствовать, что этого не было! — за Роном вскочила воодушевлённая Гермиона. Они вместе переглянулись.       — Протестую дважды, Грейнджер могло и не быть на том уроке! — Драко снова вступился в игру, надеясь искупиться перед попутавшейся Амбридж.       — Да я ни урока не пропускаю!       — Конечно, там же Кра-ауч! — неожиданно выкрикнула Пенси. — Ваша честь, она не объективна и судит по личным убеждениям насчёт Пожирателя!       — Что?! — дыхание Гермионы спёрло от подорвавшегося возмущения. — Да ты сама за ним хвостиком следуешь!       — Я?!-...       — ТИШИНА, — по залу зычно разнёсся голос Дамблдора.       Утихли все, даже мысли присутствующих. Старец вернулся к холодному облику, когда убедился, что гомон подавлен. Хотите знать мнение Альбуса? Для него этот суд не более чем цирк. Спектакль, устроенный чтобы потешить эго инспектора. Директор никогда не закрывал глаза на её высказывания и поступки, он знает, какого сорта эта женщина. Согласился на этот балаган только чтобы ни она, ни Фадж не обтыкали его обвинениями в измене; естественно, Дамблдор давно догадывался об этой паранойе Корнелиуса — всё Министерство в последнее время походит на муравейник под лупой и палящим Солнцем.       Обвинений много, мнений много, доказательств много, а свидетелей так и вовсе больше всех вместе взятых. Амбридж сейчас тоже сидит тихонько, сжавшись как ёж в иголки. Прикидывает про себя, когда ж процесс покатился с её чётко прорисованной дорожки. Не может быть, чтобы это возникло из-за её утайки главной улики. Вальнула интриги и сама же оказалась по уши в... последствиях.       Прежде чем Дамблдор успел вынести вердикт, со стороны обвиняемого крякнули.       — Стендап, — заулыбался Барти, оглядев всех и сложив руки на колене.       — Я извиняюсь? — пролепетала Амбридж.       Крауч прокашлялся, поправил пиджак на плечах и привстал со спинки стула.       — Признаться, мне этот маскарад пресытился, — и посмотрел на женщину. — Выкладывайте уже своего туза. Хочу посмотреть, какой мастью Вы меня побьёте.       Теперь Дамблдор заинтересованно приподнял бровь на Долорес. Это про то самое ухо? Почему она так долго скрывала его? Невилл тем временем стоит и жмётся: не знает, стоит ли уже уходить? Если достаточно внимательно смотреть на Северуса, можно заметить, как его кожа стала на тон белее. Ну и где очередной трюк неуловимого Бартемиуса? Он просто взял и согласился на ущерб себе же. Решил попробовать себя в мазохизме? Плохой момент для этого.       Амбридж подавила обиду за крушение плана: всё произошло слишком быстро, не успела насытиться. Но чего Барти точно не сокрушит — лежит в розовом карманчике. И его инспектор достаёт степенно, смакуя момент. Все на стороне Крауча вздохнули с нескрываемым шоком. Амбридж слышит их проигрыш, не стесняется показывать упоение. Она встала с места и прошлась к центру, — тогда-то Невилл решил посторониться.       — Ваша честь, — произносит Амбридж, поворачиваясь к Дамблдору. — У меня есть доказательство (Дамблдор подумал: «Конечно, у тебя всё есть») всех обвинений, вынесенных в адрес Крауча-младшего. Вы позволите?       Судья этого и ждал.       — Прошу.       Амбридж широко улыбается, приподнимая круглые, румяные злом щёчки. Барти отвёл взгляд и опустил его в пол. Зрители со скорбью смотрят на ухо. И инспектор нажимает на мочку.       «...А это что, очередная глава про действие защитных чар? Ещё и растянута на десять страниц... Я бы в редакции Министерства провёл тотальное сокращение. Ладно, будет поводом повторить...»       Триумфальная рожа Амбридж сошла на нет. Она глазеет на толпу и видит, как помалу студенты выпрямляются и теряют огорчение.       «Так, мистер Финниган, если вы ищите там главы про огненные чары, то оставьте надежды — я уже искал, их нет. Если вы, конечно, не собираетесь пользоваться старым учебником, что вам настоятельно не рекомендую — эта новая тварь ревнивая и кидается на любого неуча.»       Женщина вытаращилась на ухо, из дырочки которого разносится совсем не то, что она слышала ещё вчера. Это шутка? Прикол? Осечка?       «Что я ви-ижу... Самолётик. Я видел похожую бумажку на столе мистера Малфоя. Напоминаю: аэродинамика не магия, господа. Всё, что не касается магии в этой аудитории — пресекается!.. Раз вам смешно, то можете поржать над дополнительным конспектом в наказание, это касается и мистера Крэбба с Гойлом.»       Подстава!       Драко судорожно вдохнул. На своих местах зрителей икнула и упомянутая двоица. Инспектор сжимает ухо в кулак и быстро прячет в карман. Теперь студенты жутко смотрят прямо на женщину и ухмыляются. У всех от души отлегло — получилось, Амбридж показала свою же ловушку.       Та быстро разворачивается к Дамблдору, но взгляд цепляется за Крауча. Сыгравший лузера, теперь он с дьявольским победоносием любуется замешательством Амбридж.       — А теперь, Ваша честь, я проясню всю ситуацию, — он встаёт с места и прошёлся чуть вперёд. — Разумеется, Вы в курсе моих компетенций и навыков в правовом деле, поэтому осознаете вес моих слов.       Дамблдор оживился. Его растущую живость замечает Макгонагалл и в непонятках заглянула в лицо старца. Чего это его так заинтересовали слова Пожирателя? Совсем забыл, с кем они все имеют дело? Но ещё сильнее её удивила тихая усмешка Флитвика рядом: он открыто увлечён неожиданным поворотом. Без внимания остался только Северус. Само собой, он ведь не покажет никому, как привлекла его неожиданная смена ролей.       Директор протягивает ладонью в сторону Барти.       — Не смотря на тягу к темноте, Вы всё ещё профессионал. Пожалуйста.       Пожиратель обратил взгляд к народу и с деловыми нотками начал:       — Как мы видим, из всех обвинений ни одно не оказалось правдой. Но и не ложью. Скажу, что все высказывания со стороны истца притянуты за уши с одной целью — к ней я ещё вернусь, — задержался рядом с Амбридж. — Обращу внимание: мисс Амбридж очень непрофессионально отнеслась к самой работе инспектора. Закрывает глаза на халатность цензуры, предвзята к студентам, игнорирует плевательское отношение некоторых к обучению, — быстро выхватывает ухо с кармана дёрнувшейся женщины. — Поощряет кражу имущества, нарушение конфиденциальности, личных границ мага и шпионство, — кладёт ухо на стол перед Дамблдором. — Подговаривает студентов давать ложные показания. Кто знает, может эти побои тоже подстроены... — Барти подходит близко к Невиллу. — Твой шанс искупиться.       Парень не успел отойти максимально далеко, чтобы на него не обратили внимание. Высокая фигура Крауча его пугает. Резко вспоминает своих родителей и то, в каком они состоянии. Из-за него. Сейчас Невилл все беды мира переложил на Пожирателя перед ним и стискивает кулаки по бокам, когда тот бесцеремонно выситься над ним.       — Лонгботтом, кто сделал это с тобой? — обеспокоено переспрашивает Макгонагалл. Она привстала с места и смотрит на Невилла за спиной Барти.       Он мнётся, бегает глазами туда-сюда. Чует взгляд Амбридж и Малфоя на себе. Ему пригрозили не рассказывать никому, а если всё пройдёт гладко — он перестанет терпеть издевательства со стороны слизеринской диаспоры. Мандраж сбивает внимание от тройки друзей с рядов зрителей. Они молча сочувствуют, уговаривают сказать правду. Он ведь может отомстить... А может проститься с прошлым. Невилл в последний раз усомнился, а потом вспомнил, что ему дороже: его факультет, его честь, друзья, родители.       — ...Амбридж уговорила меня согласиться подстроить побои, чтобы Крауча отправили в Азкабан. Это сделали друзья Малфоя.       Зал зашушукал, повернулся к месту Крэбба с Гойлом — пусто. Успели смыться, почуяв неладное. Барти тихо причмокнул, не заметив причастных к травмам хулиганов. Ему это что-то напоминает.       — Им это воздастся, обещаю, — и отошёл.       Сердце перестало громко стучать с его уходом. Лонгботтом с места не сдвинулся, стоит и смотрит, как ужаленный Петрификусом. Он что, пообещал отомстить за него? За Невилла? Как неправильно. Непонятно. Он же Пожиратель, какая ему с этого выгода? И что теперь делать? Куда идти-то?.. Парень путается и просто пялит в спину Крауча, пока сам случайно не оступается назад. Скрывается среди рядов и больше не подаёт никаких признаков существования в этом моменте. Начал обдумывать...       — Всё на лицо, — Барти разводит руками. — И эти факты исходят из самих доказательств мисс Амбридж, которые она необъективно вынесла за нарушения. А всё потому, что она согласилась на столь важную работу, будучи имея личные счета с моим отцом, — Амбридж следит за мужчиной и раскрывает рот от подобного высказывания. — Здесь она из своего желание мстить мне. Плюс, организация этого... сомнительного суда, по всей видимости, проведена лишь из нарциссизма нашего инспектора. Но это уже мои догадки... Очевидно, Долорес не имеет достаточно компетенций для работы в социальной сфере. И это делает её лишь менее лучше меня, — затем поворачивается к Дамблдору и складывает руки за спиной. — Вердикт за Вами.       И уходит на место. Усаживается, пока Амбридж хлопает глазками на него. Барти замечает её взгляд, дёргает головой и плечами: «Чего? Ты сама это устроила». Преподаватели разбегаются во взглядах. Так вот оно что. Они равны. Как одинаковые поля магнитов...       Дамблдор встаёт. Теперь все обращены к нему. Видят блеснувшую благодать за стёклами очков.       — Как судья на текущий вечер, я определил свой вердикт: все обвинения с Бартемиуса Крауча сняты, о работе мисс Амбридж будет доложено в Министерство.       Зал охватил восторг и облегчение, немножко эйфории. Как странно: Пожиратель смерти избегает плахи из-за любви почесать языком. Становится понятно, за что его так ценят в своих кругах.       Амбридж и Малфой бледнее статуй, последний так и вовсе смешан в панике и досаде. Только инспектор решила прервать торжество.       — Подождите! Меня подставили! Запись подменили!..       — Разумеется, — громко начал Дамблдор и подождал, пока все стихнут, — я не могу подтвердить верность утверждений мистера Крауча. Верю, что он сам мог подстроить ваш проигрыш, и тем не менее, вынужден сказать... — развёл руками с приподнятыми бровями — не вынужден, он говорит это с охотой. — Бартемиус под презумпцией невиновности.       Драко кривится, деревянно встал с места и тихо удалился в сторону. Всё, надоело, и спать хочется. Амбридж заметила его покинувший поле боя затылок уже у выхода и успела лишь гневно поджать губки — так она ещё больше стала похожа на огорчённую жабу. Улыбки зрителей бесят. Стирают её триумф наждачкой по бумаге.       Что имеем? Суд прошёл быстро, сторона Амбридж проиграла. А ещё её статус принизили немного-немало до уровня Крауча. Усмешки этого деспота не так горьки, как это осознание. Долорес чует розовой пушистой шкуркой, как на ней появляется грязь, болотная топь, уподобляя склизкому существу. Этот метаморфоз болезненный. Больше она не слышит радостного гула студентов, обсуждений преподавателей. Осталась одна в своей голове и душе.       И так и продолжила бы стоять, пока не заметила пустующее место Северуса. Куда и как давно он ушёл? Что-то кольнуло посмотреть себе за спину, на место обвиняемого. Бартемиуса тоже нет. Какое удивительное совпадение. К этому моменту ученики стали помалу рассасываться, покидать зал. Амбридж облизывает поджатые губы, хватает со стола судьи ухо и спешно убирается вон. В самый безлюдный коридор.

***

      — Вы знаете... Я ведь не медик. По ушам я могу только настучать, — ворчит Барти, держа палочку над поломанным ухом.       Устройство лежит на парте, по бокам от преподавателя за процессом наблюдают близнецы Уизли. Все трое склонились пониже, глазами лапая погнутую раковину.       — Да ничего сложного нет, примитивная штука, — бормочет Джордж, потирая подбородок.       — Может тогда сам возьмёшь и починишь, умник?       Рыжий покосился на Барти. Чуточку отошёл. Нет, они разбираются в технике забав, но с таким тонким устройством нужен особый подход.       — Я думаю, если попробовать выправить раковину нежнее... Внутри ничего не должно повредиться, — высказался Фред. — Но это я думаю, не знаю.       — А я прям похож на отора-... отолого... о-то-ла-рин-голога, во те! Язык переломаешь, — буркает Крауч.       Близнецы скосились на мужчину, опустив шеи.       — Чего-кого? — спрашивают в унисон.       — Магловские врачи, на ушах специализируются... От темы, темы не отвлекаемся! Гм...       Он щурит глаза и лижет уголок рта. Ну и морока... Не зря даже художники не заморачиваются с этой требовательной частью тела. А он разве должен?       — А что, если мы... — начал Фред.       — Репаро! — заклинание выскочило с губ Пожирателя само по себе, глухой вспышкой поразив дрогнувшее ухо.       Подскочившие на месте близнецы расслабились, когда прослушка выпрямилась в нужную форму. А внутри? Джордж решается, тычет в мочку. Записи те же самые, ничего не поменялось. Троица вздыхает.       — ...А в прочем, всё оказалось куда проще... — трёт шею Фред.       — Ломать — не строить... — Барти подбирает ухо и вертит в руках. — А теперь от сложного к невозможному. Записать новые версии.       — Разве Амбридж не будет их прослушивать? — спрашивает Джордж. — Она жаба подозрительная, болото вместе с торфом перероет.       — Будет. Поэтому есть кое-что на пробу... — Пожиратель не отрывается от уха и лезет в карман. — Только без возмущений, — и в другой руке показывает второе идентичное ухо.       Близнецы синхронно выкатились на обе прослушки.       — Откуда?! — выпалил Фред.       — Можно подумать, ваши пакостные устройства не достались мне ещё на четвёртом курсе, — закатил глаза преподаватель. — Копаться в конфискованных вещах студентов оказалось весьма увлекательно...       — Тогда почему нельзя сразу записать на второе? Зачем вообще чинить первое? — громко вторит Джордж.       — Я вроде сказал: без возмущений! — хмурится Барти.       — Я не возмущён!       — А по тону не скажешь!.. Если вкратце, то из моего личного опыта знакомства с Амбридж: нюх у неё не хуже бродячей псины у мясной лавки. Она сразу вычислит подмену, ещё и проверит каким-нибудь заклятием, — он положил оба уха на парту. — Да и посмотрите, одно левое, другое правое, на этом и просчитались бы. Здесь нужна лёгкая рука...       Пожиратель поднёс конец палочки к «новому» уху. Уизли заинтересовались действием: для чего конкретно требуется эта лёгкая рука? Они заметили, как долго мужчина вдыхал. Барти опустил плечи, взялся за палочку слабее. Он старается уравновесить себя. Кисть с облачной плавностью двинулась над ушами.       — Нексус, — ровно выдохнул, после чего между ушами стали одна за другой являться нити, тонкостью лесок и хрупкостью паутины. Лишнее движение прервёт чары и начинать заново будет трудно — это видно по тщательной концентрации Бартемиуса.       Для Уизли это неизвестное ни учителям, ни учебникам заклятие, выглядит как высший пилотаж и нечто на уровне кого-то вроде Крауча. Зато сам Пожиратель сейчас думает только о том, как бы не похерить процесс случайной мыслишкой, какую морду в этот раз состроит Амбридж; а надо заметить — это жуть как сложно. Настолько, что чуть не возникло желание заржать (кто-нибудь уже ответит, почему всегда именно в такие моменты?).       Ответственность капелькой скатилась по виску Барти, когда последняя нитка наконец схватилась между ушей — сотканная верёвка энергии, она ярко блеснула и исчезла. Тогда представилась возможность протяжно фыркнуть и тряхнуть головой. Баланс — не удел Крауча. Никогда не был.       — Вы нас и этому научите? — раздался восторг одного из близнецов, Барти не разобрал кого именно. Да он вовсе забыл кто где...       — Не загадываю наперёд... — преподаватель взял оба уха. Оценил каждое и качнул головой. Чисто, как слеза младенца. — Но звучит заманчиво. Это древнее заклятие, дающееся только достойным. Любопытно будет оценить ваши умения...       Сложил уши обратно. Повернулся к братьям и опёрся о поверхность парты. Барти знает, что род Уизли относится к священным семьям. Помнит каждую фамилию и не сомневается — эти ребята, если в них не успели понамешать крови, сумеют освоить что-то серьёзнее Ступефая с Редукто. С некоторыми заклятиями и три непростительных рядом не стояли...       — Всё, что запишем на вторую прослушку, будет транслироваться через первую: свойства ушек это позволяет. Они теперь связаны, — Пожиратель мотнул головой на Фреда. — Теперь зови остальных. Только без шуму, а то хорёк побежит жаловаться своей женщине мечты.       Тот поднёс руку к голове, аки тёртый солдафон.       — Есть, капитан, — шуточно отчеканил парень и быстрым шагом покинул аудиторию. За ним поднялось облако с пыли с нескольких парт — на них, обычно, сидела банда Малфоя. Банда это громко сказано.       А Джордж скрестил руки на груди.       — Имейте ввиду. То, что мы работаем с Вами, не значит, что станем работать с Пожирателями.       — Ой, а мы работаем вместе? — усмехнулся Барти. — Я вот считал, что вы для меня просто глашатаи и ведомые.       Уизли прошёлся к парте рядом и тоже опёрся.       — Ну-ну... Индюк тоже думал.       Бартемиус не ответил, одарил хмыком. Обитатели Хогвартса в эти лихие девяностые отличаются от бойких семидесятых: они не подвержены тому спорному, во многом скандальному, серому; студенты стали умереннее, это чувствуется в их прилежности и стремлению ко всему лучшему. Чего нельзя сказать о том, что видел Барти. Сейчас всё менее прозаично, скучнее. Глина, из которой он слепит подобающую утварь для великого будущего. Точнее, для Тёмного Лорда, да. Первоочерёдно для него...       Джордж уронил взгляд с преподавателя на уши, помычал.       — Сомнительная идея давать Амбридж повод обратиться к Дамблдору... Вам же минус в карму.       Барти склонил голову ниже.       — О-о, она обратится! Но человек из неё ужас тщеславный, — тыкнул в раковину уха. — Вот это — титановые челюсти для цепной собаки. Она и сомневаться не станет, сразу прогрызёт цепь и пустится наутёк. Грызть народ, точить клыки о кости детишек, зубоскалить на кого попало... Знаешь, что делают с такими бешеными собаками?       Снаружи прозвучали шаги: Фред привёл актёров главной роли. Барти смотрит на Джорджа и отступает от парты, выпрямившись.       — Усыпляют.       Открывшаяся дверь символизирует тот поток догадки Уизли, что хочет свершить Крауч. Нет, не свергнуть Амбридж и закончить на этом её тиранию. По всей видимости, его удар ногой метит на ножку стула всего Министерства. Что там рассказывала Гермиона Гарри? Крауч — энтузиаст?

***

      Инспектор обнаружила двух преподавателей в тёмном коридоре без окон. Заслышала их ещё за углом и её торопыжная поступь не осталась незамеченной. На женщину обернули головы пара высоких чёрных силуэтов.       — Ага-а-а... — шепчет Амбридж и потихоньку подходит к парочке. — «Нож в спину»? Да кто бы говорил?!       Лиц не видно, зато слышен тихий смешок со стороны фигуры у стены.       — Погодите... Я правильно понимаю, что Вы ожидали от меня честной игры? — голос Бартемиуса звучит противно насмешливо. — Заимею храбрость предположить: Вы, небось, посчитали меня любителем чего-то по-сложнее?       Ноги Амбридж сами несут её к преподавателям, а тело немного пробила дрожь от прохлады. А от неё ль?       — Что за дрянь Вы сотворили, — шипит она на одного, а потом бросила разгневанные очи ко второму. — А Вы в сговоре с Пожирателем!       — Предпочту называть это вынужденной мерой, — скрипит в ответ Северус.       — Мисс Амбридж, тут со мной много кто в сговоре... Что сказать, я притягательная натура, — плечи силуэта подпрыгнули. — Вы решили пойти против школы — школа пошла против Вас. Я просто катализатор их мятежа.       — Что с ушами?! — женщина вернулась к своему вопросу. — Никаких следов магии, но какую-то дрянь я почуяла только сейчас!       — Ну Вы же слышали мой вердикт на суде, — Барти стал подходить ближе. — Вы недостаточно компетентны, чтобы увидеть нечто сильнее Вашей карамельной палочки.       — Вы говорите это самому заместителю министра, напомню, — сквозь зубы шипит Амбридж.       — А я и не про Вашу должность... — мужчина подходит достаточно близко, чтобы в потёмках было видно его лицо. — Ваша кровь мерзкая.       Долорес оступается и стягивается от упоминания крови. К ним повернулся Снейп.       — Я чую в ней примесь, как там этого звали... Орфорд Амбридж? — Барти заговорил вкрадчивее, когда заметил спутанность инспектора. — Все в курсе. О том, как он драил полы с туалетами в Министерстве, о внезапном уходе на пенсию. А я вот узнал чуточку больше — о его магловском происхождении, — в тени блеснули зубы. — Вы некомпетентны для чего-то великого. Ваш удел — быть в тени, если не дыре, как у всех подобных запятнанных выскочек.       Северус проследовал к Барти чуть ближе. Он начинает вспоминать, чем конкретно его привлекла личность Крауча-младшего в школьные года. И он подписывается под каждым его словом, пусть неосознанно.       — Я констатирую факты, не более!.. Вы ведь тоже считаете, что в чистой крови течёт истина? — Пожиратель потёр тыльную сторону ладони. — Вот я и спустил Вас туда, где вам место.       — Я точно знаю, где моё место и что достойна большего, — задирает нос Амбридж. Она держится даже после таких провокационных слов. — Я достигла того, что имею сейчас своими усилиями. Да, кем-то пришлось жертвовать против их воли, Вам ли не знать?! Это жизнь.       Крауч оборачивается, смотрит на Северуса. Не видят друг друга, но переглянулись — это ощущается нарастающим холодом.       — Кому-то приходится вот так изгаляться. Чтобы быть кем-то, — повернулся к Амбридж. — А кому-то достаточно подставить подножку, чтобы столкнуть этого кого-то.       Женщине стало неуютно. Ощущение, будто эти оба сейчас нападут, что-то сделают с ней, отберут все лавры, обсмеют честь. А она обязана это терпеть? Зачем инспектору, приближённому Фаджа стоять как лань и слушать рык с кустов? В голове до сих пор эхом отражаются слова Бартемиуса. Её кровь мерзкая.       — Это всё неважно. Теперь эти Ваши подножки для меня подсвечены, — чопорно проговорила и развернулась от Пожирателя. Зашагала прочь с подтянутым достоинством, только её выдала оступь на каблучке, в страхе шаркнувшем о каменный пол.       Барти немного заслушался отдаляющимся эхом шажков, — ему в один момент показалось, что они даже побежали. Резко отвернулся к Северусу, подойдя обратно к нему.       — О чём я тебе и говорил, — прислонился плечом о стену. — Либо донесёт Фаджу и вспереполошит сердечко Министерства, либо застыдится о таком рассказывать. Оба варианта на руку.       — Я расстроен, — Снейп спрятал руки в мантию. — В какой-то мере. Наплёл о грандиозном, а реальность оказалась донельзя банальной.       — А зачем мне себе жизнь усложнять, скажи? — Крауч встрепенулся. — У меня омут без чертей — все на берегу стоят и пляшут.       — Это видно.       — Дэ-э... И не обещал я ничего «грандиозного», это ты сам себе наплёл. Не отрицаю, высокопарный плут из меня ещё тот... — самодовольно запустил руку в волосы и зачесал вбок. — Но об этом потом. На некоторое время я себе обеспечил небольшой... уикенд от пионовых тонов.       Зельевар двинул плечи назад, повернул стопы к свету.       — Одна ласточка весны не делает, — неторопливо прошёлся. — Тебе это ещё аукнется.       Подол мантии магическим образом не задевает грязь, похоже на могучие крылья — они уносят Северуса всё дальше и дальше от Пожирателя. А улыбка всё шире и шире, Крауч смотрит в темноту коридора. Да там не ласточка, целый беркут столкнул Амбридж в непогоду. Грубо говоря, она здесь теперь такая же «местная со сдвигом», к мнению которой впредь будут прислушиваться только на третий раз.       Должен был быть хитрый трюк Барти, повергающий в шок всех свидетелей и ломающий Амбридж с её самодельной короной? Зачем? Смысл не тот ведь. Готовясь к большому прыжку, инспектор не заметила выступ прямо перед ногой — вот, чего стоит добиваться. В следующий раз это будет мелкая галька и скрывающаяся под ней яма. Потом у оппонента окончательно разовьётся паранойя, съедет фаза и кукуха вылетит. Гораздо удобнее.       Прагматично и достойно, можно назвать себя молодцом и погладить по макушке. Есть одно «но» — этот самый равный уровень. Амбридж поняла, с какими опущенными стандартами воюет Бартемиус, — а казался таким честным в юности. Она тоже спустит на него своих крыс. Псы пытались — поджали хвост. У крыс есть чума и они кусают спящих. Вот это уже не удобно.       Пока что Барти отсрочил приговор ещё на какое-то время. Теперь надо думать о работе... К слову, ему тут вообще не платят! Получается, раб? Цветом не подходит. Пожиратель успокаивает себя мыслями, что это чисто из его увлечённости получать тонну внимания. Кстати, о ноябре: это время первого матча по квиддичу. А Барти страсть как любит эту игру, с удовольствием понаблюдает за нынешней игрой. За тактикой, за травмами и адреналином, рассекающим на мётлах. Игроки всё такие же сумасбродные? Хорошо бы.       Прекрасный повод отдохнуть от перфомансов Амбридж. Если она, конечно, не решит притронуть ручонки к этой святой святых. Ну, коли посмеет, Крауч больше не пустит в ход предупредительный рык. О практике тоже вопросы есть. В конце концов, кто-то должен показать яйцам, как курицы колдовать умеют...