Министерству и не снилось

      В шестнадцать лет Пандора познакомилась со своим будущим мужем — Ксенофилиусом, в браке взявшим её фамилию. Мне с Эваном она не рассказывала о его семье, говорила только, что у него был неприятный опыт отречения от чистокровного рода. Ни причин, ни фамилии не сообщила — хранила секрет как Цербер врата царства мёртвых. Тогда я впервые задумался: что за проблемы такие могли возникнуть в среде чистокровок?       Судил только по себе. У меня был достаток, своё личное пространство. Семья... заботливая мать. Почёт... Нет, за семью мне есть, что сказать. Это тогда я не видел всей картины: молодой-слепой и запудренный чужим мнением — своего-то не было. Мой манямирок из грёз рухнул, стоило начать контактировать с родственниками и их знакомыми поближе. Глотки друг другу выгрызут, глаза выкалят и с корнем вырвут языки за репутацию и местечко покраше. И все как один такие манерные, законопослушные и борющиеся со злом. Старший — только верхушка айсберга. Мнимые и честолюбивые — среди этих противоречий родился я. Громкоголосый, неудержимый. Загубленный с рождения. Как вспомню, что внимал словам этих клячей, так сразу выть охота.       Ещё до поступления в Хогвартс я был товаром на аукционе, а подобное отношение ко мне вскрылось тогда, когда я однажды посмел огрызнуться. Правда глаза колет? Я же вырвал их вместе с нервами. Я согласен с мнением, что когда ты богат — проблем и быть не может, но если ты богатый в семье повёрнутых на чистоте крови — огребёшь и финансово, и душевно. Потому что надо сильно постараться, чтобы рыло не треснуло от постоянного «держи лицо» — любимая фразочка в чистой среде; а если рыло и треснет — сначала расхерачат в дребезги, потом плюнут, крякнут и замотают скотчем. И готовьтесь к тому, что абсолютно все в роду окажутся либо расистами, либо приверженцами инцеста. А может всё сразу. Вы удивитесь, какими разносторонними личностями могут быть чистокровки!       Успокаивает только мысль о том, что теперь я не один. У меня есть свой круг, свой покровитель — он показал мне, на что я гожусь и что у меня отняла родня. У меня появился дом. Дело, которое дало мне вторую жизнь, более лучшую. Я сам стал более лучшей версией себя. Лучше чем то, кем меня видели остальные: тряпичный наследник и продолжатель рода слуг народа, — если по-нашему: бесхребетных терпил.       И тогда, уже в свои шестнадцать лет, я понял, чего хотел Ксенофилиус — сбежать от позора. Вот только я не стал убегать и прятаться от своей семьи. Для меня фамилия Крауч — титул, не смотря на её смысл «пресмыкаться». Это значение исковеркали слабаки, зароившиеся в моём роду. Одного такого мне уже удалось вырвать с корнем.       Предки ползали на коленях пред народом и законами. Я тот, пред кем ползти будут все.

***

      — ...потом я всё таки решил сделать домашку. Начал — не понял ни-хе-ра! Захлопнул и откинулся отдохнуть... Так она на меня напала! — Рон затыкал в свой лоб, на котором красовалась пара добротных синяков. — Кому скажешь — не поверят: книга, мать его, избила!       — Да все как раз таки поверят, — опасливо застёгивает сумку с новым учебником Гарри. — Симус на неделе пытался проучить её колдовством за то, что лезла везде под руку.       — И как?..       — ...Бум, — пожал плечами Гарри. Друзья расположились на цокольном этаже, сидели на ступеньках и ждали Гермиону. Как раз подоспела к концу рассказа с сумкой наперевес, набитой книгами. Конечно же, первое, что она увидела — зияющие гематомы Рона.       — Ты ещё легко отделался, — нахмурив брови, она села рядом.       Грейнджер задержалась в библиотеке: проверяла остальные учебники на министерскую руку цензуры. Как она выяснила, тотальному изменению подверглись только Защита от тёмных искусств и Зельеварение: в последнем, по всей видимости, не устроило наличие опасных для жизни ядов.       Феномен Амбридж очень заинтересовал Гермиону, ведь если бы Министерство волновал один только Пожиратель в Хогвартсе — можно было сразу взять его под стражу и не считаться с мнением Дамблдора (остальные ведь против его идеи). Им зачем-то потребовались глаза и руки внутри школы, вполне вероятно, что эта причина — Гарри. Подумала так Гермиона лишь из-за крутящихся вокруг Поттера проблем, в последнее время налетевших на него как мухи на мёд. В голове периодически всплывает надменный вопрос Крауча. «Или обрезаете когти хищникам?»       — Так продолжаться не может, — отчаянно проговаривает Гермиона. — Прошёл месяц, никаких толковых знаний мы не получили, а то, что выучили — лишь крупицы, которые старается просеивать Крауч. Да и то, кажется, он начинает выдыхаться, — она складывает руки на коленях, мотает головой, отгоняя вихор волос. — СОВ коту под хвост, и гадать не нужно.       Рон переглядывается с Гарри.       — Ну, если у нас такой простецкий материал, то экзамены, может, тоже такими будут?       — Это ты простецкий. Я бы даже сказала простейший, — проворчала Гермиона.       Она взвалила сумку себе на колени, стала рыться в ней. Поочерёдно на ступеньку рядом состроили стопку из учебников.       — Здесь всё, что переписано Министерством. Я помню в точности, что за содержание было изначально, — девушка хватанула верхнюю тонкую книжонку. — Помните что это?       Парни пожали плечами. Таких «журнальчиков» они ещё не видели за пять лет обучения.       — Это расширенный курс изучения опасных существ. Был, — Гермиона потрясла мягкой обложкой в воздухе, бросила в сумку. Взяла следующую со стопки. — А вот Зельеварение. Все темы в ней только о целительных и бытовых зельях. О ядах тут лишь упоминание.       — Мы поняли, Амбридж просто любит манифестировать на всём хорошем и цветочном. Миру — мир, нам — шиш, — Гарри взял другой учебник, прочитал название и почесал висок. — ...А к Магловедению какие вопросы?       — Там более подробно описали события в Салеме, — Грейнджер резко выхватила учебник, словно приняла подобные правки близко к сердцу. — Хотят развить негативное мнение о маглах. Чтобы избежать кровосмешения, по всей видимости...       Всё остальное она толкнула обратно в сумку, рывком отставив подальше от себя. Гермиона ссутулилась и подпёрла подбородок рукой, тяжко выдохнула. Подобные реформы её, как глав заучку, вгоняют если не в депрессию, то в затяжную хандру. И это видно: иногда кажется, что кудряшки девушки стали сдутыми, слабыми.       — Дело не в самих экзаменах, а в том, что это показатель базы волшебника, вы же слышали Крауча. Не дотягиваем до уровня СОВ — не дотянем до уровня среднестатистического мага. А материал, который нам сейчас дают — ни Богу свечка, ни чёрту кочерга.       Рон вдруг скривился, покачал головой. Он встаёт со ступеней и прохаживается немного вперёд.       — Что-то дофига я в последнее время слышу эту фамилию.       — Что ж, он преподаватель, сейчас все часто слышат его, — разводит руками Гермиона.       — Да, вот именно, он преподаватель, — добавил Гарри. — Как и все остальные прошлые профессора по ЗОТИ. Ну и чем он отличается от них? Кроме того, что он Пожиратель и остался преподавать на второй год.       — Он сведущ во многих сферах, деталях материала и плюсом толково разъясняет темы, — быстро отвечает девушка. — И по сути, преподаёт он только год, в прошлый раз это было прикрытие Грюма.       — Звучит так, будто ты его защищаешь.       — Я-то?! — Гермиона дёрнулась назад, коснувшись чуть выше груди. — Да я просто осознаю, что он может дать нам и — если до вас не дошло — Гарри полезные знания с навыками! Нельзя упускать такой шанс!       — А если это западня? — Гарри резко поворачивается к Грейнджер. — Гермиона, я видел его во время поимки в личине Грюма: это совсем не тот человек, который сейчас с нами носится по каждому разделу урока. Слишком опасно доверять ему.       — Я и не доверяю, ну как вам ещё объяснить?! Пока дают — надо брать, ничего не случится, если правильно фильтровать полученную информацию, — она пошатнулась в сторону от нескольких студентов, бегущих наверх. — Вот ты бы смог противостоять заклятию русалок на Чёрном озере, если бы не уроки Крауча?       Тут Гарри замолкает, задумчиво уставившись в стену позади Гермионы. Такое крыть нечем — знание действительно оказалось полезным. Но только для того, чтобы привести его к Волдеморту. Можно ли считать этот поступок благородным?       Однако развить тему не удалось — внимание привлекли бегущие к лестнице Симус и Дин. Тогда же заметили, как куда-то сбегаются и остальные ученики.       — Куда? Опять попортили кому-то настроение петардами? — спрашивает Рон.       — Там Амбридж и Крауч собачатся! Ты что, упускать такое!.. — успевает крикнуть в ответ Дин и скрылся за углом. Теперь до ушей донеслись громкие, спорящие голоса.       Как же сильно это заинтриговало троицу, что и они сами подхватили сумки и побежали на возгласы со стороны.              В коридорах у двора расположилась ушастая толпа, заставшая спор преподавателя с инспектором. Кто начал его — никто не знает, но выглядит и звучит очень оживлённо. Кажется, Гарри, Рон и Гермиона прибыли к кульминации в самом разгаре.       — Я сейчас на языке жестов говорить начну, раз словами вы не понимаете, — на повышенном тоне изрекает Амбридж, возмущённо стуча ноготочками по планшету с накопившимися на ней бумагами, — Вас это устроит?!       — С удовольствием, обожаю жесты! Могу показать Вам один такой! — ещё громче отвечает Барти.       Трое устроились подальше от очага конфликта. «Как ей не ссыкотно с Пожирателем сраться?..» — «Это ему как не страшно на Министерство орать?..», — шепчет толпа. У каждого нашлось своё мнение касательно перепалки, однако, надо заметить — не многие встали на сторону Амбридж. Есть вопросы к тем, кто как раз таки встал.       — О чём это они так?.. — бормочет Гарри. Он не заметил, как со стороны к ним кто-то пристроился.       — Жаб-Амбридж узнала о том, как нам уроки преподают, — внезапно раздался слева голос Джорджа.       — Ага, или кто-то ей настучал, — вторил справа Фред. — Ставлю на Малфоя: вон он какой, претенциозный стоит.       Драко с его дружками действительно стоят внутри двора, неподалёку от Амбридж.       — Нет, — ошеломлённо выпалила Гермиона.       — Увы, — пожал плечами Фред. — Мы и сами не в восторге.       — Зато зрелище какое... Хоть попкорн продавай, — лукавит Джордж и переглянулся с братом от возникшей идеи.       Спор тем временем принимал всё более эмоциональный окрас, в основном благодаря Бартемиусу.       — Вы мне говорите, что на слово поверили этому белобрысому гаврику с чувством мелкого достоинства?! — преподаватель со всей артистичностью машет руками, таращится и чуть ли не брызжет слюнями. — Считайте меня кем угодно, но смысл справедливости во мне ещё не угас!       — Справедливость — вещь субъективная, мистер Крауч, — пальчики инспектора сжимают дощечку сильнее. — Я точно знаю, что происходит на Ваших занятиях. У меня есть доказательства в лице студентов со Слизерина.       — Да Вы если эту шайку спросите, как я вечера провожу, они вам тоже много чего нагородят! — зашипел Барти на Малфоя в сторонке. — Занятия я веду строго по Вашему регламенту, как бы сильно нарушить его мне не чесалось! Хоть стойте, хоть падайте!       На губах Амбридж вскакивает бзиканутая улыбка, она выстаивает позицию во время ора. А когда Барти замолкает, высоко задирает подбородок вместе с бровями. На выдохе голова опускается на место, шея будто стала тоньше, напоминает сдутое брюхо жабы. Женщина роется в кармашке своего пиджачка. И достаёт оттуда... ухо?       Братья Уизли в момент побледнели. Трое друзей обернулись к рыжим близнецам, ожидая каких-то объяснений. Те смотрели на вещицу с тихим ужасом в глазах.       — ...О-оу.       — Разве это не ваше подслушивающее устройство? — Гарри хмурится.       — Оно самое... И, насколько помню, в нём есть ещё одна удобная функция, — бормочет Фред.       В это же время пальцы инспектора сжимают мочку и из раковины разнёсся голос Крауча:       «...да сколько угодно читайте эту херобору, хоть вверх тормашками! Играйте абсолютных овощей, когда эта фуксия-фурия начнёт спрашивать об уроках: ей нет нужды знать, каким образом вы обучаетесь, а тем более о том, что её учебником очень удобно подпирать ножку стола. Да-а? Умные вы только в стенах аудитории, а Амбридж пусть хавает фигу! Все уяснили?!»       Гермиона ухватилась за ремень сумки, когда она вспомнила этот момент на одном из уроков.       — ...Это конец.       «ФИГУ ЕЙ!»       Амбридж прячет ухо в карман с совершенно победоносным, на грани от психоза видом.       — Достаточно справедливо? — пыхтит инспектор, до смешного прямо расправляя плечи.       Крауч замолк, пялясь на карман, где лежит ухо-диктофон. Внутреннюю сторону щеки прикусили, затем мотыльнули языком. Все зрители тоже побелели, осознавая, что их буквально раскрыли на соучастии с Пожирателем.       — ...Это что, диктофон с лавки приколов? — Барти степенно упирает руки в бока. — То есть, Вас не смутит, если эта запись окажется подделкой?       — Вы ещё смеете припираться? — брюзжит Амбридж с выпученными глазами. — Вас поймали за руку, а Вы находите смелость дёргаться?!       — Наверное ж, это знак, что я говорю правду! — тот резко выпрямляется. На таком высоком контрасте видно, насколько коротка Долорес. Ниже, разве что, Флитвик, но полу люди не берутся в счёт.       Затишье Амбридж не говорит ни о чём хорошем.       — Вы знаете... Я ненавижу, когда мне врут... — её голос сейчас походит на тихий писк мышки — устаёт, но оппонент никак не ломается. — В такие моменты, обычно, применяют сыворотку правды, знаете?       — А давайте! — выпаливает Барти и толпа ахает.       Ну конечно же он лжёт! А примет сыворотку — выложит всё как на духу. Он это знает и соглашается? Нет, скорее просто блефует, — Мерлинова борода, какой опасный блеф! Кто-то энергично закачал головой, будто стараясь отрицать слова преподавателя. А сам Барти и не гнётся — хотя как яро пытаются нагнуть. Семь бед — один ответ.       — Мне уже доводилось пить целый бутыль этой дряни. И кстати! Ни на что не намекаю: заклятие подчинения на мне тоже уже пробовали, — он сохраняет храбрый лик, но сам чувствует, как сильно пульсирует в груди.       Амбридж напружинилась как перед броском, задвигались жевалки. Она явно согласна на такой расклад, просто что-то удерживает вынести приговор.       Наконец, ответила:       — Я доложу об этом инциденте Дамблдору. Он и решит, что с Вами делать.       С сердца как валун скатился, по толпе пронеслась волна благого облегчения. Барти тоже почувствовал, как с него сходит тяжкое бремя. Пока Амбридж не смотрела, он зажмурился и сжал кулаки. Рановато ему пока отвечать за базар, нет — он ещё станцует им свой номер.       — О-о, я не сомневаюсь, он расставит всё на свои места, — проговаривает преподаватель и махнул рукой в воздухе.       Навалилась тишина, пока Амбридж что-то писала. Крауч заозирался, прокашлялся.       — ...Нет, правда, я в нём точно уверен! — громко повторил с двумя махами в воздухе и где-то со стороны послышался стремительный бег.       Во двор выбежал пацан в пуффендуйской форме и огромным ранцем.       — Посторонитесь, мне нужно к профессору Снейпу! — закричал он на толпу и влетел в преподавателя.       Как доминошки они вдвоём попадали на оторопевшую Амбридж. Благо на траву не свалились, но взору десяткам студентов предстала неловкая картина Барти, словившего летящую вниз Долорес.       — Какое... как... — ступорно лопочет женщина.       — Ой! Прошу прощения! — вскочил с колен мальчонка и понёсся дальше.       — В следующий раз поймаю и ноги поотрываю, вьюнок! — пригрозил Барти тому кулаком и поставил причитавшую в шоке Амбридж. — Пардон.       — Б-безобразие! — взвизгнула она и посмотрела на заполненный лист. Чернила растеклись по тексту. — Испорчена! Моя жалоба испорчена!       — Врать не буду, этому я только рад... — почесав макушку бубнит Пожиратель. — Вам бы в место поспокойнее уйти, а то это не первый такой метеор.       Амбридж смотрит на каждого, кто как-либо отреагировал на этот курьёз и дрожащими руками поправила одежду с причёской. Спешно засеменила со двора в свой кабинет, стараясь не оборачиваться на шушуканья. Она буркнула Малфою идти за ней и увела компанию змеят вместе. Что за день...       Стоило им уйти достаточно далеко, Барти и сам начал всматриваться в зевак.       — Уизли!       Близнецы сразу поняли, что зовут именно их и мигом выскочили во двор. Молча наблюдают за тем, что делает учитель. Он что-то вертит в руках, а потом показывает им то самое ухо.       — Как сломать эту чертовщину?!       Рыжие загораются улыбками, а толпа взрывается ликованием. Гермиона раскрыла рот в радостном охе, где-то захлопала в ладоши Луна, а Гарри заметил, как Рон быстро упрятал лыбу от него.       Сам же Крауч нахмурился, огляделся по сторонам.       — И что это значит? Бог не сдаст — свинья не съест? — он всё таки берётся за ухо обеими руками и заламывает пополам. По ощущению как воск с чем-то хрустящим внутри — можно предположить, что устройство теперь сломано. После этого покатились хлопки, что вообще сбило с толку. — Да-а, охренеть зрелище, бис!       Барти дразнит народ, хлопает тоже. Ухо спрятал к себе — улику надо уничтожить. Счастливые лица он не понимает. Учитель собирается жёстко четвертовать непригодных на экзамене, а они радостные стоят и верещат непонятно чему. Осознание пришло потом — плохое привлекательно.       Подростки падки на новое. В данном случае — на казистого преподавателя-убийцу с целым багажом знаний о том, как правильно подставить врага и избавиться от его тела в случае чего. Для них он забавный. Трикстер. Некто, кого хочется узнать ближе. И надо полагать, что многие запали на идею о том, как исправляют Крауча. Как младший меняется, оставляет своего Повелителя и продолжает преподавать в Хогвартсе. Ругается со злыми учителями и отстаивает права студентов. Скрашивает нудные дни.       Не секрет — Барти здесь и вправду как на каникулах, — хоть и без алкоголя с прочими развлечениями. Но и не забывает, как хорошо живётся в кругах Пожирателей. Безнаказанность, вседозволенность и беззаконие. Будь верен и не лезь под руку, когда не нужно. Исполняй приказы и тебе достанутся все лавры мира. Такой мир ему по душе.       Бартемиус прочищает горло, подходит к Уизли, когда все стихают.       — Так, ржавые. Мне кто-нибудь из вас объяснит, как игрушка Дьявола попала в руки несмышлёному чертёнку? — смотрит то на одного, то на другого.       — Кажется, кто-то из нас заигрался перед шайкой Малфоя, — отвечает Фред.       — И игрушка им пришлась по душе, — добавил Джордж.       — Вы достойны снятия баллов за такую подставу? — Барти поглядывает искоса. — У меня понятия строгие. Я не без удовольствия дам понять, что значит подвергать меня риску пить эту отраву правды.       — Вы и оборотным зельем целый год глушились, — ляпнул Фред. На гробовое молчание он отводит взгляд и причмокивает. — ...Наверное, да, сыворотка будет попротивнее. Вам, очевидно, виднее...       Барти отошёл от братьев. Теперь он громко обращается к толпе:       — Такое ощущение, что попахивает трусливым, мокрым хорьком, хотя никто в воду его не окунал. По всей видимости, ему очень вкатывает прислуживать тёткам постарше — дамский угодник! — со всех сторон поплыли смешки. — Переметнулся от нашей клёвой банды в стайку розовых грёз и аромата нафталина, пусть так! Обратно этого ссыкуна уже никто не примет.       В сборище затесался тот маленький пуффендуец, теперь внимательно слушавший преподавателя.       — Вот что. Я предлагаю всем, кто на стороне этой вырвиглазной грымзы, выйти вперёд и показать свои морды. Чтобы я запомнил и знал, кого валить на каждом уроке, как бездарного щенка с убогим будущим! — последние слова он прямо выплюнул, нарочно показывает чокнутого.       Из массы не вышел никто. Даже рукой не пошевельнули. Крепко стояли на месте, глазели на Пожирателя с гордыми ликами. Крауч видит их всех. Он поджимает губы, облизывает их и рукой отбрасывает выбившиеся волоски с лица назад. Они все только что заработали побольше репутации от маньяко-препода.       — Вы, блять, крутые, — процеживает он и твёрдыми шагами удаляется со двора. Оставляя за собой послевкусие собственного превосходства над теми, кто «не с ними».       Когда все стали расходиться, Гарри обнаружил Симуса с Дином и Невилла. Последний стоит чуть поодаль и смотрит куда-то в сторону.       — А знаете, я согласен. Нахер Амбридж! Я впервые слышу толковую вещь от Пожирателя! — широко лыбится Симус. — Мне нравится такой настрой для отпора.       — А мне не очень заходит идея восстаний... Но тут выбора просто нет. Нас душат и додушили бы без Крауча, — кивает Дин.       Троица подошла к ним ближе.       — Народ, опомнитесь: порог сдачи «О», — машет им Рон.       — У Снейпа тоже, но давай на чистоту. ЗОТИ стал гораздо интереснее, доползти до порога не составит труда, — пожимает плечами Дин.       — И он помогает обойти препятствие в виде Амбридж, — добавила Гермиона, поглядывая на Рона с Гарри. Потом обратилась к Невиллу. — А ты, Невилл? Что думаешь?       Безучастный, он попрятал глаза, ноздри раздулись во вздохе. Мрачнее тучи, на него обычного вообще не похоже. Это обеспокоило других.       — Эй, всё в порядке, дружище? — Гарри подошёл ближе, увидел, как забегал взгляд Лонгботтома.       Тот вдруг сложил руки на груди.       — Может Амбридж и жаба... Но нам правда для обучения нужен... он? — буркнул парень.       — Если Дамблдор так решил, то... — начал Рон.       — Нет, я говорю за нас. Не за Дамблдора, — перебил Невилл. — Я уверен, есть много способных учителей для ЗОТИ, а нам оставили буквально преступника.       Гермиона осторожно коснулась плеча сокурсника — напряжённый.       — Мы понимаем, ты боишься. Мы тоже. Однако, обычные студенты вроде нас не смогут противостоять реформам Министерства — так ведь и всю школу начнут контролировать! Всё таки, как мне кажется, Крауч здесь нужен. На этот период времени.       — А мне кажется, что Министерство не просто так пытается ограничить действия Пожирателя смерти, — горько бросил Невилл и убрал руку с себя. С этими же словами он и покинул компанию.       Все посмотрели ему вслед. Похоже, сейчас его стоит оставить одного, обмозговать всё.       — Чего это с ним? — бухтит Рон. — Я уже не первый раз замечаю такое его поведение.       Гермиона поворачивается к остальным, опечаленно опускает руки.       — Если ты не знал, его родителей пытали Пожиратели и довели до сумасшествия.       — Не только это, — Гарри и сам помрачнел. — Помните, как я увидел отрывки воспоминаний Дамблдора во время Визенгамота? Ходят слухи, что в числе пытавших был и сам Крауч-младший. Каркаров его сдал.       Рон сразу затыкается, опускает взгляд. Да, это ставит всё на свои места. Становится понятно, насколько Невиллу тяжело приходится сидеть на занятиях такого преподавателя. Ещё тяжелее понимать, что он делал с его родителями в прошлом. Делал ли?..       — В общем... У него есть причины для страха, — заключила Гермиона и подвигала затёкшим плечом под лямкой сумки. — Но я уверена, он не станет нарочно вставлять палки в колёса. Всё таки, он должен понять, что сейчас иначе нельзя.       — Ну не знаю, ты видела его настрой? — Симус скептично поджал уголок рта. — Он был бы только рад сдать Крауча дементорам.       Друзья примолкли. Остаётся только надеяться, что сегодняшняя стычка — самое плохое, что случилось в этом году. Они были близки к полному тоталитаризму со стороны Министерства, им на руку сыграла только удача. Амбридж, по всей видимости, нравится изматывать Бартемиуса, — игривая какая. А Бартемиусу нравится изводить Амбридж в ответ. Получается очень странный и любопытный со стороны симбиоз из ярости и нахальства. Но он хорош только в том случае, если вы не студент Хогвартса, ведь выходит так, что эти двое — шахматисты, а ученики — фигуры. Шахматисты из них очень азартные, надо сказать. Это может пойти во вред окружающим.       Сегодня на публику вскрылось отношение Крауча к новому должностному лицу — это уронило за собой маски других заинтересованных их конфронтацией личностей. Всё это приобретает характер более социальный, политический. Даже личный. Особенно это осознаёт сам Барти.              Конец дня, кто-то делает домашку, кто-то уже готовится ко сну. Девять вечера считается комендантским часом для Крауча, но... кто-то серьёзно считает, что защитные чары будет сложнее обмануть, нежели целый старинный артефакт? Кабинет Амбридж находится на одном этаже с учительской, здесь народу было меньше. Идёт в потёмках, чуя тяжесть на себе. На ногах. Напоминает азкабанские кандалы.       Стучится и входит разом, — дежавю. Инспектор не ждала никого в такое время, особенно Бартемиуса. С пальцев выскользает узорчатая ложечка, тихо брякаясь о края чашки.       — Вас не должно быть вне аудитории в это время, — сурово сообщает она.       — М-м, не мог упустить момент для прогулки, — беззаботно отвечает Барти, закрыв за собой дверь пальцем. Потом повернулся к Амбридж. — Сегодня закат особенно красиво освещает коридоры замка. Завораживает...       Вид стал более холодным, обстоятельным. Он подходит к столу в форме полукруга, достал из кармана целое и невредимое ухо. При его виде женщина дёрнулась, коснулась рукой кармана пиджака.       — Кажется, Вы обронили своего нового помощничка во время столкновения во дворе. Я его сломал. Починил... Решил, что это станет концом Вашего потенциала, — на мгновение скривил ухмылку. — Так нельзя. Вы достойны большего.       Долорес всмотрелась сначала в устройство, потом в Пожирателя. Он продолжил, приближаясь:       — Изначально я хотел максимально отгородиться от Вас и влияния Министерства. Ваше присутствие на меня, без приукрас, действует как одинаковые поля у магнитов. А потом понял... Действительно же, — встал перед ней. — Мы одинаковые, — и держа ухо за хрящ двумя пальцами, протянул его Долорес. Та приняла его не сразу, осторожно.       Барти прошёл в сторонку, присел на краешек стола и скрестил руки на груди.       — В Ваших действиях есть что-то, что делал бы и я. С этого момента меня заинтересовала Ваша персона. Может, это азарт? Давно я не встречал оппонентов себе подстать.       Амбридж едко усмехнулась, когда прятала ухо в один из ящичков.       — Не принижайте меня так, Бартемиус. Мы могли бы быть на одном уровне, если бы не факт Вашего идолопоклонничества.       — А Вы этим не грешите? — он наклонил голову вбок. — «Не создай себе кумира». Явно же не про нас, да?       — Мой кумир не убийца.       — О-о, да бросьте, Вы глаз не сводили с моего отца! — Барти посмеялся. — Искорки метали в человека, поддерживающего филицид. Вам нравятся жестокие натуры. Правда, меня это, почему-то, не касается... Видимо, я занимаю не достаточно высокую должность, чтобы завоевать Ваше расположение...       — Хватит танцевать вокруг да около, мистер, мне претят Ваши витиеватости, — морщится Амбридж, домешав сахар в своём чае. — Что Вам нужно? Вы сюда не аттическую соль пришли рассыпать, раз нарушили целый устав.       — Сыграем, — с подпрыгнувшими бровями вдруг отвечает Барти.       Женщина отклоняется назад, вторит движению бровей и несколько раз похлопала глазами.       — О как. И что это значит?       — Министерству нужен не я, иначе бы отправили сюда свору дементоров и констеблей. Но... Я нужен Вам, — он опирается одной рукой о стол, наклоняется поближе к лицу Амбридж. Заговорил интригански. — Вам захотелось отыграться на мне за убийство отца, так? — женщина нахмурилась при этом упоминании. — Да-а, хотите... Я принимаю Вашу игру. Мне скучно. Со мной с детства давно никто не играл.       Кровь отлила от конечностей Амбридж, когда она услышала эти слова. Чашка пару раз дрогнула в руке, пока женщина отпивала горячий напиток. Манерно поставила обратно на блюдце. Глаз не поднимала — хранила твёрдость духа.       — Думаете, Вы крутой.       — Само собой.       — Я же думаю, Ваши слова и кната не стоят. Но... прошу заметить: я говорю только за слова, — она посмотрела Краучу в глаза. — Действиями Вы уже много чего показали. Поэтому-то за дело взялась именно я, — сама чуточку приблизилась, проговорив почти шёпотом. — Я та, кто найдёт на Вас управу.       Пожиратель заулыбался. С ракурса Амбридж это походило на знаменитый взгляд Кубрика. Психо воплоти.       — Вот оно как... Ловлю на слове, — произносит тихо, с довольствием.       Барти рад, очень даже искренне и без злобных примесей. Так, что даже в груди жжётся.       — Я буду ждать её. Управу, — отстранился от Долорес и сполз со стола. — Вашими устами со мной говорит Министерство. Их слова определённо имеют вес.       Стал неторопливо отходить к выходу спиной, не отрывая взгляд от Амбридж. Та терпеливо улыбалась в ответ. Отвернувшись, он приоткрыл дверь не до конца и напоследок посмотрел на инспектора из-за плеча.       — Надеюсь на Вашу беспощадность... — и выскользнул наружу с плавно закрытой дверью. Тогда Амбридж смогла резко выдохнуть, уронить самоуверенность с лица. Руки сжались на краешке стола, ногтями царапнули по поверхности. Блик от лампы отразился в рамке с фотографией Корнелиуса Фаджа.       Он уходит к себе с полной серьёзностью. Его дела стали иметь за собой чернющую тень последствий и он знает, что эти тени можно менять как его душе угодно. Весь уверен и сосредоточен. Это лишь один из немногих крючков, которые подготовлены для нежелательного лица в Хогвартсе.       Просто пока не определено, лицо это Крауча или Амбридж?