инферно твоих чувств.

Где-то в параллельной вселенной в преддверии Нового года.

Last Christmas. I gave you my heart. But the very next day you gave it away. С неба падали крупные хлопья снега, укутывая всё вокруг, словно мягкий плед, расшитый серебряными нитями. Снег, подхваченный праздничной атмосферой, кружился в невероятном танце, сверкая, как тысяча маленьких звёздочек, и создавая ощущение сказки, которая наконец-то ожила. Праздник ненасытным вирусом паразитировал на всем, особенно на людях. Из каждого угла слышались новогодние песни, которые смешивались между собой, и создавалось ощущение, что они играли в игру «кто кого перекричит». Люди же начинали ходить в безвкусных красных тонах, поправляя это всё такими же безвкусными красными шапочками, напоминающими клоунские колпаки. Такие люди часто заболевали перед Новым годом, начиная серенады о своем несчастье и ужасной каре – заболеть в канун праздника. Странная атмосфера, которую Тетта не мог до конца понять, напоминала ему тёмный лабиринт, где каждый шаг был полон загадок. Но праздникам предавали значение многие из стаи, поэтому и Тетта научился их ценить, точнее, ценил он именно время, проведённое с близкими ему людьми. Только перед Новым годом всегда образовывалось бесчестное количество дел, которые приходилось решать досрочно, иначе нормально собраться всем вместе не получится. На данный момент каждая проведенная вместе минута была на вес золота. Чифую и Казутора наслаждались украшением дома, точно дети, впервые открывшие для себя волшебный мир игрушек, поэтому кто такой Тетта, чтобы их расстраивать? В дверь тихо постучали. Тетте пришлось оторваться от бегающих по листу букв и устало улыбнуться. В этом стуке не было никакой нужды, но стоящему по ту сторону нравилась эта игра в вежливость. Он знал кто находится за дверью. Знал что придёт именно он ещё в тот момент, когда в голове Манджиро промелькнула об этом мысль. Откладывая бумаги, он поправил свою рубашку, смотря, как в его тёмный кабинет, освещаемый тусклым светом, входит довольный собой Манджиро. Он хотел, чтобы Тетта его похвалил, словно ребёнок, ожидающий заветного одобрения от строгого, но любимого родителя. — Уже закончил? Ты отлично поработал, Майки, — Тетта поправил очки и откинулся на спинку стула. В этом новом году на них обрушилось больше работы, чем обычно, но именно это делало его самым продуктивным. Они, словно паразиты, проникали в влиятельные семьи, демонстрируя свою значимость. — Я почти закончил, но, думаю, оставшиеся дела можно отложить. Всё это не относится к категории первой важности. — Хорошо, попрошу отнести половину в мой кабинет. Собирайся, я позову Кена и Шуджи. Мы заслужили отдых. — Хорошо, я быстро, — произнёс Тетта, разминая затёкшее тело. Его движения были плавными и уверенными, готовясь к новому дню, полному капризов и маленьких ссор. Тетта аккуратно поправил свой элегантный костюм, поверх которого набросил кремовое пальто. Дополняли образ нелепый зелёный шарф в красную полосочку и не менее смешные рукавицы, которые серьёзные дяди носили только в шутку или вовсе не смотрели на них. Была ещё и шапка, но её надеть означало выставить себя на посмешище. Однако Тетта не мог отказаться от этого подарка, ведь его сшил Такемичи. Весь строгий облик Тетты нарушали эти странные предметы, но они делали его живым. Тетта вызвал водителя, глядя на небо, которое уже начало темнеть, ожидая пока соберутся Кен и Шуджи. Он был уверен, что Манджиро снова начал разговор на отвлеченную тему, каждые две минуты сетуя на то, что они задерживаются, и дома их уже заждались. Под конец дня Манджиро становился ленивым котом, которому хотелось только лежать и мурчать, когда его гладили. Он также вертелся под ногами, привлекая к себе внимание и требуя, чтобы его только холили и лелеяли. Именно такого Манджиро Тетта полюбил много лет назад. Самый первый человек, разделивший с ним все его мечты и решивший идти вперед. Если бы в мире не было Манджиро, Тетта давно перестал бы существовать. Они были частью одного великого целого, неразлучные, как два крыла у одной птицы. Время тянулось бесконечно, словно остановилось в ожидании стаи. Прошло, наверное, минут десять, и наконец, в поле зрения появились трое, яркие, словно солнечные зайчики, в одинаковых шарфах, сшитых Такемичи. Создание этих шарфов сопровождалось неприятной историей. В те дни Такемичи был особенно неуправляем, но это было вполне ожидаемо. У него только закончился гон, и он не знал, куда деть свою энергию. В порыве эмоций он решил запереться в своей комнате, забаррикадировав проход тумбой. Иллюзионная защита, подстать такому жалкому человеку, как Ханагаки. Однако, похоже, уже через несколько часов ему надоело сидеть без дела, и он нашёл спицы и пряжу. Возможно, в этом ему помогли Такаши или Кен, которые по-прежнему относятся к нему, как к маленькому. Тетта уже устал повторять им, что Такемичи нужна твердая рука, которая поможет ему разобраться, ведь сам он пока ещё не понимает, как нужно жить. Шарфы, которые, вероятно, успокаивали его нервы, он решил подарить всем в качестве мести. И каждый шарф был краше другого. Манджиро был в розовом, а Кен — в обычном чёрном. Фаворитизм был очевиден. — Завтра собираемся по магазинам? Или мы будем отмечать в поместье. Я могу наказать прислуге, — невзначайначал разговор Шуджи, галантно открывая перед Теттой дверцу автомобиля. — В пансионе. Такемичи пока не готов к другому. Так что завтра за покупками. Мы не покупали ничего для украшения жилья, Чифую опять будет ворчать, — ответил Тетта, погруженный в свои мысли. — У нас почти неделя в запасе. Будет время подготовиться, — Шуджи пожал плечами, вспоминая, как в прошлом году Чифую не разговаривал с ними почти три дня из-за задержки с покупками. — А кто не помнит. Нужно ещё подобрать подходящие подарки. Шуджи подавил короткий, но выразительный смешок, привлекая внимание Тетты, который с задумчивым видом собирался приступить к разбору оставшихся бумаг и изучению списка мероприятий на ближайшие дни. — Что тебя так позабавило? — с интересом спросил Тетта, откладывая ручку. — Такемичи уже несколько дней засиживается допоздна... занимаясь чем-то загадочным. Я не могу понять, шьёт он или вяжет... или что ещё могло прийти ему в голову. После того как я увидел его с тяжёлым пакетом, я уже ни в чём не уверен. Боюсь, что он там может организовать лабораторию по созданию ядов — Пока это что-то безобидное — всё в порядке. В случае угрозы Такаши бы доложил, — Тетта пожал плечами, уже собираясь возвращаться к бумагам — Ещё одну футболку с цветочным принтом и попытку сделать шоколад с солёным огурцом я точно не переживу, — Шуджи поежился, наигранно потирая свои плечи, словно его прошиб озноб. — Пусть развлекается, пока может. Ему это полезно. Его плохое настроение действует на всех, а так он сидит дома, погружённый в свои мысли... Всё вполне цивильно. Тетта снова погрузился в свою работу, где каждый запланированный вечер был шахматной партией, где фигуры — члены стаи — выдвигались на стратегически важные позиции. Распределить, кто куда пойдет, было проще простого, как расставить фигуры на доске. Никто не возражал, лишь Такемичи упрямо стоял на своем, не желая выходить в свет. Для Тетты это было проявлением неуважения, очередным протестом против стаи. Одного его не отправляли никуда, опасаясь, что он сболтнет лишнее. На вечерах, где они были вместе, рядом с ним всегда оставался кто-то, словно тень, чтобы обходить неудобные вопросы. Поэтому от него требовался минимум, чтобы в обществе не распространились слухи о их тирании. Был бы Такемичи омегой, то всё было бы проще, его можно было бы не выводить в свет, оставляя в домашнем заточении. Но Такемичи стал альфой, а это значит, что в глазах общества он должен тоже присоединиться к числу тех, кто представляет стаю. Тетта сетовал на то, что весь мир погряз в этих старых устоях, но только благодаря этому их стая и появилась на свет. Они покажут, что всё может быть иначе. Феромон любого члена стаи уже сильнее среднестатистического доминантного альфы, за исключением Такемичи. Его феромон подавляется ежедневно. Так что никому из стаи не нравилось так называемое высшее общество, ведь они определенно стояли на несколько ступеней выше. Они были исключительными. Ехать им было долго — около трёх часов, если не больше. Перед Новым годом на дорогах творился настоящий хаос, даже там, где это казалось невозможным. и в этот момент почти каждый неотесанный водитель считал своей обязанностью посигналить, поторапливая стоящие впереди машины. Все куда-то спешили, отчаянно пытаясь оказаться там, где они должны были быть. Эти вечные поездки за подарками и сладостное предвкушение чужой радости от подаренного. Были, конечно, среди этого числа и хамы, что выполняли всё спустя рукава, но на таких людей общество, погруженное в собственные мечты, не обращало внимания. Закончив с оставшимися бумагами, Тетта задремал на плече у Шуджи, который в это время нечитаемо смотрел в окно. Можно было подумать, что он задумался о чём-то серьёзном, но Шуджи просто отключал свой мозг, считая овечек, пытаясь успокоить разбушевавшиеся мысли. От чего-то более сложного у него уже начинала болеть голова, как от назойливой мелодии, которая не прекращается. Стая — это были те люди, перед которыми Шуджи мог показать слабость и не бояться ножа в спину, как не боишься бурю, зная, что она пройдёт. Шуджи мягко коснулся плеча Тетты, стараясь аккуратно разбудить его. Делать это не очень-то и хотелось, но дальше они могли пройти только пешком. Как-то раз он попытался пронести Тетту на руках, но это закончилось плачевно. Тетта без зазрения совести подавил его своим феромоном, в тот момент он был похож на раненного могущественного хищника, готового вцепиться в горло даже близкому . Это было неприятным опытом, при воспоминании о котором сердце Шуджи сжималось, а дыхание на секунду перехватывало. В отличие от Шуджи, Тетта всегда старался казаться сильным и грозным, как еж, готовый в любой момент развернуть свои колючки в защиту. — Тетта, вставай! — раздался голос Манджиро, который, потирая от холода руки, появился из соседней машины. — Тетта, если не встанешь, то я тебя поцелую. — Такие милые речи были несвойственны Манджиро, но с Теттой всегда работали на ура. Спящий резко открыл глаза, хмуро глядя на источник угрозы. — Я не спал, — коротко сказал Тетта, поправляя свои очки. Он вышел из машины, внезапно взяв горстку снега, быстро слепил из неё подобие снежка и метко кинул в Манджиро. — Заслужил. Только попробуй кинуть в ответ, — с улыбкой сказал Тетта, делая шаг вперёд. — Не отставайте. — Манджиро, неудачник, — подавив смешок, сказал Шуджи и тоже получил в лицо снежок, но на этот раз от молчаливого Кена, который поспешил за Теттой. Может, он и пытался выглядеть круто, но Шуджи видел, как его плечи подрагивали от смеха. Эта небольшая разрядка атмосферы подарила Шуджи ощущение домашнего уюта. Он поспешил нагнать уходящих вперёд членов стаи. Один Манджиро шёл позади, убирая с лица остатки снега, и ворчал на то, что не мог даже дать отпор. Он бы мог догнать их, но на его плечах всегда лежала обязанность защитить стаю, поэтому и шёл он сзади, предоставляя Кену. Дома их ожидали крики Такаши с кухни и Чифую, который пытался возразить что-то в ответ. Он определённо успел что-то стащить со стола, как хитрый вор. Зато у входа их уже ждал нежно улыбающийся Казутора, словно ангел, который хотел обнять каждого по очереди. Но Манджиро остановил его, боясь, что Казутора может заболеть, здоровье у него было не лучше Такемичи. Сначала им нужно было согреться, а Манджиро и Шуджи вытереть лица. Казутора даже поинтересовался, почему у Манджиро такое красное лицо, как будто в него попали чем-то тяжелым. Тетта гордо задрал голову и прошёл в самую тёплую комнату — гостиную, она была их уютным гнездышком. Тетта всем своим видом показывал, что это был триумф, которым он был доволен, как человек, достигший вершины успеха. Возможно, из-за отнятого детства Тетта иногда вёл себя несноснее Чифую, но никто не возражал. Тетте это было дозволено, все радовались, когда он становился мягче. — Вам же завтра никуда не нужно? — с неуверенной ноткой в голосе поинтересовался Казутора, снизу вверх заглядывая в глаза Шуджи. — Мы уже запланировали всё на следующие несколько дней. Тетта обещал, что на этот раз всё будет иначе, не как в прошлом году. — Да, у нас есть свободное время. Если что, остаток разберём уже здесь, но нужно будет посетить несколько мероприятий, это не совсем критично. Расслабьтесь там, — Шуджи ласково провёл рукой по голове Казуторы, наблюдая, как тот прильнул к его ладони. — Как расслабиться, когда каждая вторая пожилая леди просит наиграть мелодию, которую слышала когда-то в юности? Как вспомню, так дрожь пробирает. Из приятных собеседников там чаще всего только вы, если мы идём вместе. Будь я один, то пытался бы сбежать упорнее Такемичи. Я надеюсь, что вы разобрались с тем неприятным стариком, который распускал руки? — последнюю фразу Казутора прошептал еле слышно, чтобы её не услышал Такемичи, только что вышедший из своей комнаты. Он выглядел сонно и непонимающе смотрел по сторонам. Спал Такемичи последние несколько месяцев слишком много, но у этого была причина. — Всё сделано, не переживай, — тихо произнёс Шуджи одними губами, переводя взгляд на Такемичи. — Мы слишком громко разговаривали или ты вышел нас встречать? — с лёгкой насмешкой протянул Шуджи. — Отвали, Шуджи, — проворчал Такемичи, меняя свой маршрут на ванную комнату. Он устало потирал свои сонные глаза и пытался прийти в себя. — Вы слишком шумные. Я не могу выспаться. — Хорошо, хорошо, будем тише, — быстро произнёс Шуджи, наконец-то отходя от порога. Он прошёл на кухню, наблюдая, как Чифую пытается засунуть в рот Кена второй пряник. С раздувшимися щеками он выглядел смешнее, чем Манджиро, когда в него попал снежок. — Это твоя карма, — Шуджи довольно прошёл мимо, опускаясь на один из стульев. — Чифую, Шуджи тоже хочет, — пробормотал Кен с трудом из-за набитого рта. Значит, в ход пошли отчаянные меры. Шуджи нервно улыбнулся, наблюдая, как за долю секунды Чифую оказался возле его стула. — Чифую, я не голоден, — Шуджи нервно улыбнулся, пытаясь вставить перед собой руки. — Не пытайся увильнуть, мы все через это прошли, — сказал Кейске, положив руки на его плечи. — Чифую, я держу его. Открывай рот, Шуджи. Шуджи оставалось только слушаться. Он сделал один укус и почувствовал, как тонна соли обрушилась на его вкусовые рецепторы, словно взрыв фейерверка. Он был удивлен, как Кен с таким самообладанием выдерживал этот кулинарный вызов. Он чуть ли не со слезами на глазах проглотил этот шедевр, приготовленный Чифую, чьи руки были подобны волшебным палочкам, способным превратить любое блюдо в страшный кошмар. Даже под строгим контролем Такаши, он умудрялся внести свою уникальную нотку, превращавшую блюда в нечто, способное свести с ума. Шуджи выдавил из себя улыбку, нервно глядя на второй пряник, который казался ему последним испытанием перед сладкими объятиями покоя. — Очень вкусно, Чифую, — произнес Шуджи со слезящимися глазами. — Но я правда не голоден. Может угостишь ещё Манджиро или Тетту? Я думаю они будут рады. — Верно. Мои пряники самое то после тяжелого дня, — Чифую воодушевился, найдя новых жертв. Он знал, что на вкус они отвратительны, но ему просто нравилось смотреть, как члены стаи чуть ли не давясь говорят, что это вкусно. Сам он никогда свою стряпню не ел, боясь раскрыть свой нехитрый садистский план, хотя возможно и остальные знали, что он просто издевается и просто подыгрывали его капризам. Шуджи запил это чудо несколькими стаканами воды, но вкус не исчезал. У Кейске уже надрывался живот от смеха над нелепым видом Шуджи. Он, по всей видимости, стал первой жертвой, вместе с Такаши, конечно, но такой смех не был в его натуре, да и сейчас он был больше озабочен такими растратами соли. Шуджи сам боялся, что Чифую мог высыпать туда целую пачку, ведь на его зубах отчётливо хрустели её песчинки. — Что случилось? — вошёл в комнату всё такой же растрепанный Такемичи. — Шуджи, тебе плохо? — Да, я умираю и единственное спасение это твои объятия, — Шуджи поставил кружку на стол, раскидывая руки для объятий. Такемичи же только одарил его презрительным взглядом и развернулся, уходя в свою комнату

❅❅❅❅❅

Они шли по магазину, увешанному гирляндами. Кен размеренно катил тележку, стараясь никому не мешать. Сегодня у них была грандиозная закупка всего ко столу и новых елочных игрушек, которые на следующий же день после Нового года отправятся в немилость. Такемичи предпочитал отправлять всё в детские дома. В этом ему никто не препятствовал, а даже помогали дополнительными покупками. Правда, если Такемичи преследовал благие цели, то Тетта просто стремился поднять статус. Благотворительность была хорошей характеристикой в личных заслугах, когда они заводили новые знакомства. Кен перевел взгляд на Такемичи, который делился своим прошлым и эпизодами подготовки к Новому году вместе с сестрой. — Когда я был поменьше, то выпрашивал у друзей все их старые елочные игрушки и полурабочие гирлянды, чтобы украсить дом до прихода сестры. Елка наша тоже выглядела не лучшим образом, каждый год я боялся, что она не выдержит веса. Её приходилось ставить в ведро, набитое одеждой, чтобы она хоть как-то держалась. Сестре я всегда говорил, что это волшебная елка и выросла она из этого волшебного горшочка за время, пока она познавала новое. Глупо да, но она верила. — Ты хороший человек, Такемичи, — коротко сказал Кен, желая сказать больше, но слов у него не находилось. Он только и мог, что выпустить феромон, который выражал его чувства лучше любых слов. — Спасибо, Кен, но давай без феромона. У меня от них болит голова...— Такемичи пытался сказать это не обидев Кена. Ему было приятно, что Кен пытался таким образом его подбодрить, но и с головной болью ему ходить не хотелось. — Всё хорошо, я понимаю, — тихо произнёс Кен, думая над новой темой для разговора. Ему не хотелось прерывать всё на этом. — В этом году Чифую решительно настроен передать тебе свои обязанности по украшению ёлки. — Я не против, мне нравится этим заниматься, но он без дела тоже не останется. Больше всех кричал о том, что хочет украсить дом, а в итоге в самый последний момент даёт заднюю. Они провели почти целый день за покупками, переходя из одного магазина в другой и выбирая цвет, который лучше всего подойдёт для этого года. Такемичи и Чифую спорили об эстетичности украшений. Такемичи хотел чего-то более домашнего, а Чифую — украсить ёлку как в фильмах, то есть как обычно, без какой-либо оригинальности. В итоге они решили попробовать совместить эти два разных подхода. Такемичи и Харучиё выбирали самые непримечательные игрушки, которые иногда выглядели даже пугающе.

❅❅❅❅❅

Тетта находился в своём кабинете, в то время как в столовой и гостиной царили Такемичи, Чифую и присоединившийся к ним Кейске. Кейске был более увлечён процессом, чем остальные двое, и они активно обсуждали, как лучше украсить гостиную. Тетте было безразлично, как именно будет оформлена комната. Он не видел в этом особой ценности, но раз его близкие старались, то, по его мнению, результат автоматически становился красивым. Выйдя из кабинета, он увидел коридор, украшенный гирляндами. На них была написана фраза «Happy new year», но она получилась не совсем ровной, а буквы были написаны на незнакомом языке и выглядели как-то не совсем аккуратно. Тетта покачал головой и направился в гостиную. Там у стены стояла ёлка, украшенная игрушками в жёлто-красных тонах. Среди них особенно выделялись вязанные шарики с карикатурными лицами членов стаи. Они выглядели забавно, но не стоило поощрять Такемичи за такое творчество. Тем не менее, Тетта решил ничего не говорить, по крайней мере, пока. Он не хотел портить праздник. Под ёлкой лежала гора коробок, среди которых были и его подарки. Всё это было куплено на их общие деньги, а Чифую даже не стеснялся использовать его карту, уведомления с которой приходили ему на телефон. — Красиво, как и всегда, — с улыбкой сказал Тетта, смотря Чифую в глаза. — Вы хорошо постарались. Такемичи уже ушёл помогать Такаши? — Да, я тоже могу, — Чифую ударил себя в грудь, с надеждой смотря на Тетту. — Не стоит, сначала иди проверь комнату. — Будет сделано, — Чифую приложил ладонь ко лбу, отдавая честь и солдатским шагом направляясь в одну из комнат. Вот и наступил момент, когда они собрались за праздничным столом. Через несколько минут должен был наступить Новый год. Год, который они проведут вместе. Год, когда они ещё ближе подберутся к своей цели. Он должен быть плодотворным, как и остальные. Они сидели, пока Такемичи стоял с бутылкой вина, которое было наполнено бордовой жидкостью. Не самой приятной на вкус, но такой нужной. Этот праздничный ритуал, который им приходилось проводить из раза в раз. Он видел, как Такемичи косится на бутылку в руках, желая попробовать, но пока что не решался. Это было хорошо, иначе придется прямым текстом говорить, что делать ему это запрещено. Когда он попробует, то будет мечтать забыть об этом. Рано ему пока знать, а желательно вообще никогда не узнавать. До Нового года осталась минута. Такемичи разливал напиток, пока Тетта встал, готовясь произнести речь. По комнате разносилась новогодняя мелодия, из-за которой происходящее казалось слишком нормальным, как у всех остальных людей. — Этот год выдался для нас сложным, но мы смогли преодолеть все трудности, которые нам посылала судьба. Ради нашей цели мы должны двигаться вперед и полагаться друг на друга. В этом мире только мы и есть друг у друга. Никого больше. Мы — новые люди этого мира, заслуживающие признания. Я рад, что пансион свёл нас всех вместе. Без вас не существовало бы и нас. Мои самые дорогие люди, пусть не все из нас признают ценность семьи, но я уверен, что всё это приобретается со временем и опытом. С Новым годом, семья. — С Новым годом, — хором сказали все остальные и сделали глоток. Такемичи смотрел на них с непониманием.