инферно твоих чувств.

Дневник Такемичи Ханагаки.      

Запись от 7 января 2025 года.      

Жизнь не совсем обманула. Новой напьемся силой. Сердце, ты хоть бы заснуло Здесь, на коленях у милой.       Здравствуй, дорогой дневник. В этот раз наша с тобой разлука длилась около десяти дней... Или одиннадцати. Не важно. Главное, что мне всё ещё доставляет удовольствие писать здесь. Если я умру, то из этого дневника выйдет неплохая сенсация. По крайней мере, я так думаю. Всем всегда было интересно, что происходит у людей высшего звена. Хотя не думаю, что мне поверят. Вероятнее всего, дневник уничтожат сразу, как найдут, и распространиться не дадут. Может, вырвать некоторые страницы сейчас... Пишу так, будто уже помирать собрался. Но это не так! Я всех переживу и заживу спокойной жизнью. Устроюсь в какой-нибудь ресторанчик и выберу обязательно такой, который популярен только у стариков. Эх, дневник, ты словно моя бедная жена, которой каждый раз приходится выслушивать бредни своего пьяницы-мужа. Ещё раз убеждаюсь, что только тут я могу спокойно выговориться. Так хорошо и плохо одновременно. Чувствую себя самым бесчестным человеком на свете. Вместо того, чтобы придумывать надёжный план, я пишу сюда. Но я не могу сдержать все свои порывы. Они крутятся в голове, не давая уснуть. Ещё немного, и я действительно могу расколоться. Не хочу. Не им. Даже не знаю, что мною движет больше: недоверие или страх того, что они обо всем знают и ничего не делают. Пусть я и не питаю каких-то глубоких чувств к ним, но я привык к ним. Да, они не святые и совершили много неприятных и непростительных вещей в отношении меня, но я надеюсь, что я в их случае лишь исключение, нежели обычная модель поведения. Не верю, что такой человек, как Тора, может знать о таком и просто молчать, да и Чифую... Харучиё, у которого есть сестра, и Такаши, который к клубу относится почти как к семье. Не как к стае, конечно, но всё же. Ну вот опять я надумываю слишком много. Как в руки попадает ручка, так не могу остановиться писать. Теперь я даже рад, что так редко получается тебя открыть. Было бы странно каждую неделю искать новую ручку.       О наших с Хинатой шалостях не узнали или просто сделали вид, что ничего не почувствовали. Возможно, это и правда благодаря Чифую. В тот день даже я начал чувствовать, что провонял его запахом. Если бы я так прошёлся по пансиону, то все бы определённо подумали о том, что мы переспали. Возможно, на это и был расчёт, но тогда бы мне задавали вопросы. Каждый раз начинается русская рулетка, когда дело касается Хинаты и Ацуши. В одних случаях они закрывают глаза. Где та грань, я понять не могу. Возможно, её в целом не существует, и зависит всё от их собственного настроения. А что, удобно, когда есть человек, на которого можно сорваться, всегда есть что припомнить. Не помню, говорили они прямо или нет, но в Хинате они как не видели, так и дальше не видят соперника. После такого я начинаю думать о том, что как можно не воспринимать всерьёз человека, который у меня в сердце. Получается, они и меня уже давно убрали со счетов. Пока для нас поцелуи — это связывающая нить и скрытый знак протеста сложившейся ситуации, то для них это детская шалость. Всего-то. Злило ли это меня? Определённо. Но полноценно злиться я уже не могу. Моя злость приглушается, понять чем я не могу. Эти ощущения мне казались слишком естественными. Я просто перехотел перегрызть им все глотки. Злость, скорее, сменялась раздражительностью и желанием поругаться. Хотя бы это от меня не отняли. Я уверен в том, что терпимее к ним я стал не по собственному желанию. Это либо кто-то из них, либо так и работала связь. Я слышал о том, что со временем метка может исчезнуть. Я надеялся, что мой феромон её вытеснит. Я же сильный. Я обязан со всем справиться.       Завтра попробую наведаться в библиотеку. Не думаю, что найду там что-то ценное, но не могла же такая мерзкая женщина так долго оставаться без внимания. Она долго работала здесь, а я первым точно не был. Должны быть ребята, которые оказались сильнее меня. Смелее. Но они явно из-за чего-то держат язык за зубами, или их заставили это сделать. А остался ли кто-то из них вообще? И как она могла попасться на воровстве? Она была жадной и любящей сдирать со студентов деньги, но не в её стиле было воровать и терять положение, при котором она получала всё, что хотела. Её определенно убрали с места. Но кто и за что? Неужели начала угрожать директору или пастору... Или это дело рук Манджиро, но какой тогда мотив у них? Почему всё так сложно, не хочу я ни о чем таком думать. Не хочу, но приходится. Нужно завести разговор об этом с кем-нибудь... Кому я могу доверять из них, и кто не придаст. Это тоже отложу до завтрашнего вечера. Глаза слипаются, прощай, дорогой дневник. Надеюсь, что наша разлука не продлится долго.

8 января 2025 год.      

Такемичи сидел в гостиной, отдыхая после тяжелого начала учебной недели. Несмотря на все попытки исправить его положение с оценками, понимать темы он больше не стал. Он мог выходить к доске да молча краснеть, изредка что-то отвечая на темы, которые учил под строгим надзором Шуджи или Кена. Они были самыми ответственными в этом плане, вот только Шуджи погружался в свои бумаги, а Кен попросту засыпал спустя минут тридцать. От остальных толку было ещё меньше, они заводили с ним разговор, полностью забывая о домашней работе. Такемичи радовался, что ни разу не попал на Тетту или Манджиро. Первый с особым рвением отчитывал его за оценки и глупость, когда настроение было на нуле. Манджиро же любил обхватывать его руками за талию и с ядовитой нежностью вдыхать его запах, приговаривая то, что он им и глупеньким нужен будет. Его личная петля Мёбиуса, не позволяющая исключить его из-за неуспеваемости. — Почему такой кислый? — доброжелательно спросил Чифую, чуть ли не влетая в гостиную со своей курткой. Покрасневший от холода и так невинно улыбающийся Чифую выглядел слишком по-домашнему. От такого вида нельзя было не улыбнуться. — Ну вот, уже лучше. Можешь говорить мне спасибо, — Чифую гордо задрал голову, словно действительно ожидал похвалы. — Обойдешься. А ты полон сил, — Такемичи поднял на него усталый взгляд, откидывая голову на спинку дивана. — Я в библиотеку собираюсь. — Завтра нас ожидает глобальное потепление, — глаза Чифую нарочито округлились от удивления, а сам он прикрыл рукой раскрытый рот. Он подошёл к Такемичи, прикладывая руку ко лбу. — Температуры вроде нет... Странно. Неужели решил взяться за ум? — Очень смешно, — язвительно фыркнул Такемичи, убирая руку Чифую. — Делать нечего, и я хочу чем-нибудь заняться. Сами же постоянно твердите о том, чтобы я не забивал на учебу. — А ты прям так и послушался. Не верю я тебе, но если хочешь, то иди. Никто не держит. А так, если действительно заняться нечем, то можешь помочь Такаши, думаю, он будет рад. Ну или попроси кого-нибудь что-нибудь купить. Ни на что не намекаю, но меня тоже можешь просить, — Чифую сел на колени перед диваном, словно пёс, преданно ожидая команды. — Если мне будет что-нибудь нужно, то у тебя попрошу в первую очередь, пока что я ни в чем не нуждаюсь, — Такемичи обнадеживающе покачал головой, непроизвольно гладя Чифую по голове. Случайное действие было таким естественным, что Такемичи от удивления одернул руку, сиюминутно краснея. — Забудь. — Не забуду, сейчас напишу об этом и в рамочку поставлю, всем расскажу. Можешь повторить, чтобы я держал язык за зубами. — Плохой из тебя шантажист, но обстановку ты разрядить можешь. Спасибо, наверное, — Такемичи облегченно выдохнул, всё же погладив Чифую ещё раз. Уже без случайной нежности, а так, машинально и зажато. — Доволен? — Тц, доволен, — прошептал себе под нос Чифую, поднимаясь на диван и пытаясь прижаться к Такемичи, который уже собирался вставать. — Хочешь оставить меня в полном одиночестве? Можно пойти с тобой? — А ты как думаешь? Конечно нет. Я уверен, что скоро кто-нибудь да придёт. Ты точно знаешь их расписание. В секрете оно только от меня, и вообще, иди переоденься. Вся форма помнётся — с явной обидой произнес Такемичи. — А что тебе даст это знание? Ровным счетом ничего, кроме нелепых мыслей о том, что ты сможешь максимально нас избегать. Или тебе это нужно, чтобы бегать на свидания с той девчонкой? Было бы хорошо в будущем возвращаться после работы, а ты ждешь нас дома. — Отвратительно. Даже если я и буду жить с вами, то вечно сидеть дома не буду. Размечтался. И вообще, что за устаревшие взгляды. Так вместе со мной должны сидеть Тора и ты. — Без если, Такемичи. Слабый подчиняется сильному, и тебе остается с этим только смириться. Если хочешь, то можешь посоревноваться в выделении феромонов со мной и Казуторой. Единственное, когда мы будем наравне, — это твой гон, когда ты себя даже не контролируешь. Ты в проигрыше, Ханагаки, — Когда Чифую закончил, атмосфера в комнате опять накалилась. Чифую демонстративно выпустил феромон, заставляя Такемичи поёжиться и зажать нос. Это не было тем, к чему он был готов. — Перестань. Я пойду, — Такемичи поспешил к себе в комнату, — Один. Чифую проводил Такемичи взглядом, улыбаясь. Настроение у него поднялось на целый день вперёд. На секунду его посетила мысль о том, что он перестарался, но она была вытеснена торжествующим чувством победы. Такемичи ведь это заслужил. Тем временем Такемичи нервно пытался выровнять дыхание. Запах Чифую проник ему под кожу, заседая в мозгу. Ему хотелось засунуть два пальца в рот, лишь бы избавиться от этого, но выходили лишь жалкие хрипы. Такемичи судорожно выбирал себе тёплые вещи для похода в библиотеку. Пока Чифую утопал в выдуманной победе, Такемичи опять хотелось убежать. Собственное положение снова ударило под дых, напоминая о том, что если он останется, то ему действительно придется сидеть и ждать прихода всех. Ему не хотелось прожить жалким пленником, якобы окруженным любовью. Они друг друга любят, так почему любовь к Такемичи отличается? Из-за низкого достатка его семьи или возраста? Ничего из этого достойным аргументом не являлось.

ххххх

Такемичи шёл, пиная липкий белоснежный снег, который успел нападать за последние несколько дней. Его только-только начинали убирать, поэтому идти было тяжело. Спасали лишь натоптанные дорожки бедолаг, которым не посчастливилось идти первыми. Такемичи был уверен в том, что пойдёт новая волна гриппа, которую хотелось избежать. Проваляться в постели ещё несколько дней было непростительным предательством. Пусть он будет умирать от температуры или чего-нибудь ещё, но он обязан действовать, что-то делать и приходить к выводам. Сегодня в планах было связаться с Хинатой и Ацуши, хотя бы с кем-нибудь одним, чтобы поделиться успехами. Неудачи в его планах не было. Что-то эта старушка да должна была после себя оставить. Любая информация могла вывести верный путь. — Здравствуйте, это снова я, — улыбнулся Такемичи новой библиотекарше, которая сначала и не заметила его. Она была погружена в сортировку книг. Подняв на него взгляд, она воскликнула, испугавшись его. После этого её глаза моментально потеплели. — Вы всё также заняты... — Приходится работать...Мне уже снится, как эти книги бегают со мной с пушками из пыли. Как можно было довести такой кладезь знаний до такого состояния! Прошлый библиотекарь была монстром во плоти, — протараторила девушка, поправляя очки в большой оправе. — Прости, загружаю тебя. — Всё хорошо, Вам, наверное, очень тяжело тут... и одиноко. Библиотека не самое популярное место для посещения, особенно сейчас, когда все проекты закончились. Хотите, я вам помогу? — Такемичи было стыдно, что он будет пользоваться доброжелательностью этой девушки для личной выгоды, но это показалось ему единственным верным решением. — Ты такой хороший! С удовольствием приму твою помощь, но у меня...точнее у тебя не будет проблем из-за этого? Я слышала о твоей стае и боюсь, что нас могут превратно понять, — девушка отвела взгляд, неловко улыбаясь. — Я Урагири Моно, можно просто Урагири, иначе я буду чувствовать себя старушкой рядом с тобой. — Приятно познакомиться, — Такемичи поджал губы, понимая, что слухи о нем уже успели дойти и до человека, который только-только ступил на порог пансиона. — Не переживайте, вам ничто не угрожает. Я буду вам просто помогать, не более, да и задерживаться я тут не буду. Им будет только в радость, если я возьмусь за голову и засяду в библиотеке. — Поняла, значит я располагала неверной информацией, — Урагири нежно улыбнулась, беря в руки стопку книг. — Пойдем, их нужно рассортировать по автору. Это книги по биологии вторичных полов. — Тут и такое есть...Бесполезные вещи. Было бы лучше, если бы доминантных генов и вторичных полов не существовало. Они только усложняют жизнь. — А я считаю, что без них бы обществу было сложнее. Мир никогда не станет равноправным. Всегда должен быть кто-то, кто всем управляет и держит в узде. Уж так мы устроены: кто-то рождён подчиняться, а кто-то — подчинять. Это наша природа, и не стоит от неё убегать. — Не согласен... Почему, раз во мне просто меньше того или иного гена, то я должен подчиняться? Кто-то изначально оказывается в невыгодном положении, не имея возможности подняться выше. А отношение к рецессивным омегам? Или бетам? Я знаю человека, которого выдали замуж за мужчину на много лет старше его самого. Неужели они этого заслужили, всего лишь проиграв в лотерее при рождении? — Такемичи начинал злиться, его разум отторгал жестокую речь с виду доброй девушки. Неужели так много людей, которые поддерживают такое неравенство...Такемичи не хотелось верить в эту ужасную правду. — Не согласен, как же. Перестань выпускать феромон. Видишь, ты, желая доказать мне свою правду, прибегнул к ненавистной биологии, желая подчинить и доказать свою правоту. Так ли ты ото всех отличаешься? — Урагири зажала нос рукой, отодвигаясь. — Я тебя не ругаю, ты не подумай. Просто принимай себя таким, какой ты есть. Не пытайся строить из себя агнца божьего, когда тобой движет инстинкт подавления. В мире устроено так, что сильный подчиняет слабого, — девушка по-матерински потрепала его по голове. Её голос отчетливо раздавался в ушах, отливая теплотой. — Но я, правда, не хотел... Что я сделал. Я, правда... Извини! — Такемичи терялся в словах, он и так был на нервах после разговора с Чифую, а тут ещё такой неприятный диалог. Такемичи привык выпускать феромон в попытках защититься от давления стаи. Этот хрупкий щит из шлейфа запаха иногда становился единственным спасением. Он точно не хотел вредить Урагири. Не хотел поступать с ней так, как поступают с ним. Его удивляло, что та ни капли не разозлилась, а наоборот, пыталась его утешить. Она напомнила ему о матери, которая изредка пыталась взять на себя обязанности родителя. Чаще всего, это заканчивалось слезами, поглаживаниями по голове и невыполнимыми обещаниями. — Я понимаю. Пока ты не готов к правде о своей сущности. Пусть будет так. Успокаивайся, и продолжим работать, потом я угощу тебя чаем и конфетами. — А...Хорошо, — заторможенно ответил Такемичи, начиная перебирать книги. Его план трещал по швам, и ему срочно нужны были нитки и иголки. — Урагири как тебя занесло сюда? Место вроде отдаленное, да и не особо известное. — Меня пригласили, удивительно, да? Думаю, что это судьба, как и наша встреча. — Может быть, но и в судьбу верить не хочется. Из-за её существования все ситуации будут казаться безвыходными, словно у нас и права выбора нет. Старайся или нет, всё равно придешь к одному результату. —Ты и в таких вопросах категоричен, но думаю, что вариаций судьбы много. Существуют контрольные точки, через которые нужно пройти, но результат прохождения одинаковым не будет. Всё-таки некоторая власть в руках будет. — Так намного лучше. А где ты до этого работала, если не секрет? Видела прошлую библиотекаршу? — Такой большой интерес к моей персоне, удивляет. Я недавно уволилась с прошлой работы, была секретаршей в одной компании. Решила отдохнуть от ответственности, и меня позвал сюда один человек, у него тут дети обучаются. А ответом на второй вопрос будет четкое нет. Рада, что её посадили, посмела посягнуть на чужое. Мерзкая старушка. — девушка хлопнула в ладоши, избавляясь от негатива в собственном голосе. — Хватит на сегодня с нас. Буду рада, если составишь мне компанию ещё и завтра, пойдем пить чай. Такемичи хотел взять оставшиеся книги, но Урагири опередила его, прикрываясь возрастом, мол, она старше, значит, и нести ей. Это немного задевало израненную душу Такемичи, на которой после сегодняшних, казалось бы, бессмысленных разговоров появилась новая одна маленькая трещина, которая в любой момент могла пойти дальше и привести к расколу. В глубине души Такемичи хотелось, чтобы Урагири стала для него пластырем. Его сердце, обделённое материнской любовью, забилось от её действий. Он знал, что будет тянуться к ней. Его внезапная привязанность не была похожа на чувства к Хинате, Ацуши или стае. Это было что-то семейное и давно утерянное, то, что у него насильно отобрали, отправив в незнакомое место. — Земля вызывает Такемичи, — Урагири щелкнула его по носу. — Давай, садись. Чайник почти вскипел, поэтому ждать осталось недолго. Попробуешь мой травяной чай, он успокаивает. Достался в подарок от прошлого босса. Кстати, будешь печенье, сама пекла. — Буду рад попробовать, ты ещё и готовишь? Как такой человек попал в это место? Лучше поищи себе место получше. — А мне тут нравится. В библиотеке уютно и людей мало, а денег платят много. Самое то после тяжелой работы с серьёзными дядьками-бизнесменами. — Ты выглядишь молодо, сколько ты там работала? Не думаю, что к работе секретаря подпустят подростка... — Мне двадцать два, работать я начала, будучи подростком, отец помог пристроить. Что? Не смотри ты так, связи во многом помогают, и если у меня есть шанс сделать свою жизнь комфортнее, то я буду делать всё возможное. — Ну да, наверное. Главное, чтобы тебе нравилось. Если тебе будет что-то угрожать, то говори мне! Я помогу... — краснея, выпалил Такемичи. — Это какая мне может угрожать опасность, герой? Спасешь меня? — Урагири откровенно дразнила Такемичи, наслаждаясь его реакций. — И кого мне стоит опасаться? Ты только скажи, и от них я буду сама себя защищать, а может быть и тебя заодно. Я очень сильная, — девушка поиграла воображаемыми мускулами на руках. Руки у неё были тонкие, без намека на рельеф. Но настроение Такемичи она подняла. — Хорошо...Просто будь аккуратнее с пастором. — Хорошо-хорошо. Давай пить чай, а потом расходиться, уже темнеет. Не думаю, что твоя стая будет рада твоему позднему возращению. Так они и сидели, молча наслаждаясь сладким чаем, который отдавал нотками цитрусовых, которые стали для Такемичи ненавистны. Но чай, на удивление, понравился, его вкус был ненавязчивым и перебивался сахаром. От этого он был больше похож на сладкую воду с маленьким намеком на апельсин. В печенье же, наоборот, сладость почти не чувствовалась. Запивать их чаем было приятно. Готовя их, Урагири хорошо постаралась. Такемичи хотелось спросить рецепт, но она опередила его, вручая небольшой мешочек с остатками печенья да упаковкой чая, который он пил сейчас. Рецепт печенья она пообещала сказать в следующий раз, чтобы у Такемичи точно была мотивация прийти. На этой приятной ноте они разошлись. Снег падал с розовеющего неба, засыпая ещё не до конца расчищенные дорожки. Мягкие хлопья падали ему на голову, как бы успокаивая и заставляя остановиться, полюбоваться красотами природы. Под розовым светом заката, здания стали казаться приятнее, словно из сказки. Лес был по-прежнему мрачен, но теперь ему приписывалась толика романтики. Именно в такую погоду, обычно девушки сбегают из дома, чтобы встретиться со своим парнем. Может и Такемичи следовало сбежать? Пусть и не к девушке, а в объятия леса, но может там ему будет лучше? Погода странно на него влияла, затормаживая все мысли. Ему хотелось говорить, глупо смеяться и обниматься. Приятный собеседник и хорошая погода творили чудеса. Такемичи упал в особенно большой сугроб, неловко посмеиваясь. Ему резко захотелось сделать снежного ангела. Оставить след в этом мимолетном дне. Он прикрыл глаза, слушая шорох снега, шум из леса и просто звуки, происхождение которых он понять не мог. Среди какофонии звуков появился новый, слишком резкий и нарушающий идиллию. Кто-то шел по направлению к нему. Такемичи до последнего надеялся, что неизвестный пройдет дальше, но его ожидания в очередной раз не оправдались. В воздухе стал чувствоваться знакомый запах стаи, если быть точнее, то Харучиё. — Такемичи, пора вставать, давай. Будет плохо, если ты действительно заболеешь, — Харучиё помог Такемичи подняться, отряхивая его от снега. Шапка и шарф были уже мокрыми и их хотелось поскорее снять, но когда Такемичи попытался это сделать, Харучиё остановил его. — Мы скоро будем дома, там и снимешь, хорошо? — Я хочу сейчас! — Такемичи хотелось топнуть ногой и упереться на месте, пока ему не дадут снять эту чертову шапку и шарф, но что-то ему подсказывало, что такое поведение уже граничило с неадекватным. — Пошли тогда быстрее, я уже не могу. — Идём, — Харучиё хотел повести Такемичи за собой, но тот вышел вперёд, потянув его на себя. — Какой ты активный сегодня. — Я хочу домой! Я замёрз, хочу в кровать. Возьми мешочек, я устал его нести, — Такемичи обернулся, кидая Харучиё мешочек с уже раскрошенным печеньем. Харучиё спорить не стал, лишь поддерживал Такемичи, когда тот спотыкался на ровном месте. Путь, который не занимал и пяти минут, растянулся в целые пятнадцать. Харучиё был удивлён, что за ними ещё никто не вышел. Было бы проще, если бы Такемичи позволил взять себя на руки, но при любой попытке приблизиться ближе, Такемичи цыкал, ускоряя шаг. В этом он был непреклонен, точно также он не собирался замолкать в подъезде. Он рассказывал нелепые шутки и просто небылицы, которые определённо с ним не случались. В их пристанище он влетел первым, сбрасывая на пол шарф и шапку. В этот момент у него было такое лицо, словно он победил в крупной лотерее. — Ура, ура, ура! — Такемичи собирался начать прыгать на месте, но был вовремя остановлен Харучиё, который параллельно пытался снять с него куртку. — Помогите кто-нибудь, — жалобно протянул Харучиё. — Я один не услежу за ним. — Это кто за кем следит! — злобно произнес Такемичи. Как только куртка оказалась в руках Харучиё, он юркнул в гостиную, в которой сидели почти все. Исключением стала главенствующая парочка Манджиро и Тетты. Оно и к лучшему. — Смотрю, ты полон энергии, — усмехнулся Такаши, подзывая его к себе. — У тебя такое хорошее настроение? — Погода хорошая, вот и настроение хорошее. Какие-то проблемы? — Такемичи сел на диван рядом с Такаши, укладывая свою голову на его плечо и прикрывая глаза. — Я должен с вами поговорить, — Устало выдохнул Такемичи, моментально погружаясь в сон. — Пусть пока лежит. Всё прошло как нужно? — Такаши поднял взгляд на Харучиё. Казалось, что их разговор происходил на ином уровне. Беззвучном и понятном только им.