инферно твоих чувств.

2 января 2025 год.      

Have you got colour in your cheeks? Do you ever get the fear that you can't shift the tide That sticks around like something in your teeth Are there some aces up your sleeve. – Интересно, из-за кого? – с обидой в голосе произнёс Такемичи, отворачиваясь от Такаши. Всё его тело было сковано, а разум всё ещё пребывал в туманном состоянии. Не таком, как во время гона, но всё же не в полной ясности. Такемичи осознавал себя, но его мысли двигались медленно. Его тело неприятно ныло, а раны ещё не успели полностью затянуться. – Ты тоже виноват, Такемичи, – произнёс Такаши, приближаясь к нему. Его улыбка была такой тёплой и домашней, что Такемичи невольно расслабился. Связь между ними давала о себе знать. Он вдохнул подавляющие феромоны. Его собственный организм всё ещё пытался прийти в норму после их воздействия. Такаши потрепал Такемичи по волосам. Это напомнило о прошлом, когда Такемичи воображал из них друзей. – Действительно? – Такемичи нахмурился, сжимая запястья. Он сразу же поморщился. – Я сейчас не в состоянии ругаться, но ты знаешь мою точку зрения. Я всегда буду так себя вести во время гона? – Кто знает? – Такаши пожал плечами. – Всё зависит только от тебя, но обычно первый гон самый тяжелый. Твои феромоны ещё не устоялись, да и ты всё ещё зубоскалишь. В этот раз всё просто выкрутилось на максимум. Никто из нас не желает тебе зла, поэтому надеемся, что это единичный случай. – Когда-нибудь во время гона я вам что-нибудь перегрызу, – Такемичи сказал это не с угрозой. Ему просто хотелось ответить колкостью, ничего другого он придумать не мог. – Попробуй. Отдыхай, не буду тебя тревожить. Если что-то понадобится, то зови. Постарайся просто не вставать, вечером ещё раз придёт доктор и осмотрит тебя уже в сознании. Такемичи остался один. Все воспоминания о недавнем гоне стали казаться ему нереальными. В его голове не складывалось, что он мог себя так вести. Это был не он, а дикий раненный зверь. Себя он видел только со стороны. Такемичи не уверен, что вообще приходил в себя.Он не хотел снова испытать нечто подобное. Это было гораздо хуже, чем во время представления. Такемичи боялся, что когда-нибудь может причинить вред своим близким. Он был рад, что в тот момент рядом с ним не было Сакуры. Он не мог представить, что могло бы произойти, и никогда бы не простил себя, если бы причинил ей боль. Стая была для него безразлична. Если он и навредил кому-то, то только Манджиро, который этого заслуживал. Такемичи снова начинал злиться. Сегодня было второе число, а значит, он опоздал. Празднование уже началось, и некоторые гости, вероятно, уже приехали. Дети находились в опасности. Такемичи казалось, что Вселенная специально мешает ему. Неужели в прошлой жизни он действительно совершил грех, который до сих пор искупляет? Каждый раз, когда он был на шаг ближе к правде, что-то или кто-то вставал на его пути, разрушая все его планы. Такемичи размышлял о том, как объясниться перед Хинатой. Он надеялся, что они не начнут действовать без него, ведь их безопасность была для него на первом месте. Он понимал, что оставаться в стороне при такой ситуации для Хинаты с её чувством справедливости невозможно, но Ацуши же мог её уговорить. Он впервые по-настоящему был рад, что Ацуши до абсурдности осторожен и опасается делать что-либо без его участия. Такемичи нужно было как можно скорее вставать на ноги и отправляться на помощь. Голова снова заболела и Такемичи закрыл глаза.

5 января 2025 год.      

Ему разрешили выйти сегодня. В остальные дни отвечали четким отказом. Идею посещения этажа Ацуши и Хинаты тоже отсекли на корню. По их словам Такемичи не заслужил таких поощрений. Вёл себя слишком агрессивно. Такемичи приходилось соглашаться с этим. Он всё ещё слишком слаб, а начни огрызаться, так точно запрут до следующего нового года. Такемичи мог поступиться гордостью, когда на кону стоят жизни других. Такемичи с презрением надел форму пансиона. Его внешний вид всё ещё оставлял желать лучшего, но он уже выглядел гораздо лучше, чем неделю назад. Рука была все ещё перевязана, а лицо выглядело уставшим, с почти незаметными царапинами на лбу. Он был рад, что не получил более серьёзных травм. Попрощавшись с Кейске и Чифую, которые увлечённо спорили в гостиной, Такемичи вышел. Он немного беспокоился, что, пока они с Ацуши и Хинатой будут искать разгадку, они могут столкнуться с Такаши. Сейчас в пансионе находился только он один, так как у Чифую и Кейске сегодня был день отдыха, а остальные были заняты своими делами. Манджиро приехал неожиданно и также быстро уехал, а остальные отправились за ним. Решали что-то важное. Гон Такемичи стал неприятной переменной для обоих сторон. Иногда Такемичи задумывался, была ли у них когда-нибудь настоящая молодость. Он знает их не так долго, но они редко могут позволить себе отдохнуть. Хотя разница в возрасте между ними невелика, Такемичи удивлялся, почему они такие разные. В такие моменты он был рад, что родился в обычной семье. Ему не приходилось заниматься управлением бизнесом, и он мог быть обычным подростком с горящими глазами. Возможно, именно поэтому от него требовали вести себя более серьёзно и ответственно. Он усмехнулся и повел плечами.  Такемичи уже был у двери Хинаты. Он несколько раз постучал в дверь, ожидая пока её откроют. Он чувствовал, что Хината внутри. Её выдавали феромоны. Такемичи постучал ещё раз. Хината была обижена. – Я не мог раньше, Хината, – Такемичи поджал губы. Его лицо натянулось, сдерживая ком внутри. – Ты же знаешь. Открой, давай поговорим. – Ты уверен, что хочешь поговорить? – голос Хинаты надломился, но она была у двери. Это означало, что она готова. – Открывай, – с этими словами дверь распахнулась. Такемичи хотел броситься к Хинате в объятия, но та сделала шаг назад, обозначая дистанцию. – Я запуталась, – Хината облокотилась о стену, смотря на Такемичи с тоской. – Правда. Я не знаю, что делать. – Разреши подойти, Хината, – нижняя губа Такемичи задрожала. Он быстро подошёл к Хинате, когда та неуверенно кивнула. Её плечи задрожали, когда Такемичи её обнял. Он надеялся, что ему ничего за это не будет. – В каждое твое исчезновение я боюсь, что они навсегда заберут тебя у меня, – всхлипнула Хината. – Я умоляла их впустить меня к тебе, но каждый раз получала отказ. Мне снова сказали, что если я ещё раз приду, то нам запретят видеться. – Всё хорошо, Такаши говорил, что это только в первый гон. Никто не ожидал, что он пройдет так дико, – Такемичи огладил её по плечам. – Ты у меня такая сильная. Моя милая Хината. Хотел бы я, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. – Я думала о расстоянии эти несколько дней. Мы начали всё так быстро, – Хината замолчала, но, заметив напряжение Такемичи, тихо продолжила. – Без тебя я не смогу. В тот день во мне что-то сломалось. Ты и Ацуши стали единственной причиной, почему я могу двигаться дальше. По ночам мне кажется, что он стоит в тени. Я чувствую его руки на своей шее, но мысли о том, что мы можем выбраться отсюда, спасают меня. Я предоставляю, как мы втроём гуляем, смотрим фильмы. Но когда тебя забирают у меня, я ничего не могу сделать. Не теперь. Я чувствую себя беспомощной. – Ты сильная, ты все ещё не опустила руки. Не лезь на рожон без меня. Мы все хотим помочь, нарушить эту схему, но её проворачивали годами без каких-либо последствий. Мы можем попытаться, но успех не гарантирован. Для меня важнее ваша с Ацуши безопасность. – Если я ничего не делаю, то начинаю думать, что я, как они. Я не люблю чувствовать себя беспомощной. Я располагаю информацией, но кто нам поверит? Кто? – Хината, мы не сидим сложа руки. Мы идём наперекор серьёзным людям. Мы должны действовать осторожно и по возможности. Если мы действительно пересечём черту, то что будет с тобой? С Ацуши? Меня могут защитить, а вас – нет. – Я понимаю. Возможно, дело во внутреннем эгоизме... Я же не глупая, ты сам мне это говорил. Понимаю, какие последствия нас могут ждать. Я бы хотела, чтобы Ацуши ничего не знал. – Но он знает, – Такемичи устало вздохнул. Каждое слово оставляло раны на сердце. – С самого начала знал. Думаю, что и обо всём остальном на самом деле догадывался. Но мы не можем его винить. – Ты прав, – с придыханием ответила Хината, отстраняясь от Такемичи. Она заглянула ему в глаза. – Мы же действительно справимся со всеми трудностями? Ничто не разлучит нас? – Не разлучит, – шёпотом повторил Такемичи. В комнате царило напряжение. Слова, которые они уже сказали друг другу, всё ещё витали в воздухе, ожидая, когда дверь откроется полностью, и они смогут высказать всё, что накопилось на душе. Однако ничего не произошло. Они снова остановились у той черты, которую так отчаянно хотели перейти. Оба боялись, не зная, чем это может закончиться. Такемичи верил в их чувства, но до сих пор не был уверен в их прочности. Хината придерживалась того же мнения. Она всегда старалась высказываться, но особенно щепетильные темы всегда обходила стороной. В её взгляде часто мелькали ревность и обида, особенно в последнее время. Она убеждала себя, что ревность в данной ситуации — это просто ребячество. Хината не хотела быть эгоисткой, но она ею была. Она давно жила со своими демонами, бесконечно оправдывая их и собственные поступки. И ничего менять ей не хотелось. Между Такемичи и Хинатой бушевала буря. Они смотрели друг другу в глаза, и слова были не нужны. Каждый из них понимал и интерпретировал чувства другого. Этих чувств было достаточно для двоих. Хината первая сделала шаг навстречу. Она наклонилась ближе и поцеловала Такемичи. В этом поцелуе не было страсти, она не давила на него. Просто стояла, прижавшись губами, словно в оцепенении. Такемичи не мог пошевелиться. Он словно оцепенел. Но он понимал, что не хочет отстраняться. Ему хотелось прижаться к ней и не отпускать. Остаться в этом моменте навсегда. Руки Такемичи аккуратно спустились на талию, ощупывая её. Хината была такой мягкой. Кровь прилила к лицу. Хината заметив перемену, усмехнулась, обвивая его руками за шею. После поцелуя, в действиях не было чувств. Лишь эгоистичное желание расслабиться, возможность почувствовать себя свободным. Он понимал, что и Хинате хотелось избавиться от ответственности. Побыть обычной игривой девушкой, какой она была всего несколько месяцев назад. Такемичи был готов потакать её желаниям. Он снова наклонился к её губам, отгоняя все сомнения. Её феромон уже должен был на нём отмечаться. Ему было нечего терять, но далеко он заходить не планировал. Такемичи был романтиком и свой первый раз с Хинатойпредставлял совсем иначе. – Ты же понимаешь, что мы не можем...– прошептал в губы Такемичи. – Думаешь, я настолько глупая? Не будем заходить далеко, – в такт Такемичи тихо ответила Хината. Такемичи на секунду прикрыл глаза, проглатывая обиду. Это не Хинате сталкиваться с последствиями. Сейчас они занимались тем, что точно отсрочит их миссию. Может это то, чего действительно хотела Хината? Она должна была все понимать. Плохие из них спасатели. Хината нежно коснулась его губ, и это неожиданное прикосновение выбило его из равновесия. Её ловкий язык проник в его рот, и Такемичи полностью отдался ей. Хината двигалась неуверенно, но Такемичи чувствовал, как её неумелые движения вызывают у него приятные ощущения. Он хотел бы ощутить атмосферу интимности, но за окном было светло, на улице шумели учащиеся, а они сидели на кровати, полностью одетые. Однако даже в такой обстановке Такемичи испытывал удовольствие и хотел бы повторить этот момент в более романтичной обстановке. Он отстранился, и за ним пошло потянулась слюна. Наступил пик его смущения. Хината и Такемичи тяжело дышали, пытаясь прийти в себя. Утерев рот, он сжал кулаки, чтобы успокоиться. Такемичи решил, что пора прекращать баловство, им предстояло найти Ацуши и предпринять какие-либо действия. Хината поспешно поправила одежду, с обидой глядя на Такемичи. Она очень старалась скрыть свои чувства, но с другими, возможно, этот трюк и прошёл бы успешно, но не с Такемичи. Он старался её не винить. Им всем было тяжело. Если Хината предпочитает взять на себя роль агнца, то переубеждать он её не будет. Возможно, всё действительно так и было, и это Такемичи пытается выставить себя страдальцем. Но в глубине души ему действительно хотелось, чтобы его прижали к себе, погладили по волосам и сказали, что всё будет хорошо. С Хинатой и Ацуши он хотел чувствовать себя слабым. Со стаей он и так ощущал себя беспомощным, но в их случае ему это не нравилось. – Мы же всё ещё вместе? – с надеждой спросил Такемичи. Он надеялся, что этот поцелуй был не прощальным. – Вместе. Прости, что усомнилась и устроила истерику, – Хината старалась вложить в эту фразу всю нежность, которая у неё была. Все пары испытывали трудные периоды в отношениях. – Всё хорошо. Я понимаю. Тебе сейчас нелегко, – Такемичи хотелось подойти к Хинате и снова её обнять. – Ничего ты не понимаешь! – вскрикнула Хината, заводясь. В конце её голос надломился. – Давай не будем об этом, прошу. Я правда не хочу, чтобы наше "вместе" заканчивалось сейчас. – Тогда пойдем за Ацуши, – слова Хинаты кольнули по сердцу. Он поджал губы, тяжело вздохнув. Такемичи пошёл за Хинатой, которая уже открывала дверь. – Он тоже обижен? – Кто знает? Мы толком не пересекались, – Хината пожала плечами. Такемичи постучал в дверь, но Ацуши, как и когда-то Хината, открывал её неохотно. Впереди их ждал ещё один трудный разговор. В их отношениях появилась трещина, и Такемичи хотелось поскорее найти способ её залечить. Ацуши выглядел подавленным и заплаканным, можно сказать, убитым. Такемичи нахмурился, заметив, что друг не хочет их впускать. Такемичи был уверен, что если бы он мог, то продолжил бы разговор в коридоре. В этом случае разум брал вверх над чувствами. Как однажды сказал Ацуши, их этаж был заселён ребятами, приближёнными к пастору, и Такемичи понимал, что лучше не рисковать. Ацуши сел на кровать, Хината рядом с ним, а Такемичи остался стоять у двери, облокотившись на стену. Ему вспомнилось, как Ацуши точно также ждал его по утрам. Чувство ностальгии приятно растеклось по телу. Если в настоящем было всё плохо, то Такемичи с удовольствием нырнет в моменты прошлого, когда всё было нормально. Он непроизвольно улыбнулся, в голове имитируя ворчание Ацуши о том, что Такемичи слишком поздно встает. – Прости, – решил начать Такемичи. Продолжать молчать не было сил. Если он начнёт, то можно попытаться придать разговору позитивный настрой. – Я не ожидал, что у меня начнется гон. – Я волновался, – тихо сказал Ацуши, переводя взгляд на руку Такемичи. – Сильно болит? – Заживает. Было бы плохо, то я бы с вами не разговаривал, – Такемичи грустно улыбнулся. Всё действительно могло быть хуже. У Манджиро были силы для того, чтобы сломать ему что-нибудь. – Мне жаль, что я обижаюсь на тебя, – внезапно начал Ацуши. – Я не могу ничего с собой поделать. Это происходит само. Я прекрасно понимаю, что ничего от тебя не зависит, но я не могу. – Мы все заложники обстоятельств, – Такемичи потёр переносицу, нахмурившись. – Может обнимемся и дело с концом? Если останемся живы, то решим всё потом, – устало сказал Такемичи, переводя взгляд на Хинату, которая усмехаясь облизала губы. Такемичи покраснел. – У нас есть выбор? – Ацуши уже успокоился, говорил спокойно и с толикой иронии. – А ты хочешь поругаться? – Такемичи пожал плечами, подходя к Ацуши. Он положил ему руку на плечо, слабо сжимая. – Надеюсь, что это последний раз, когда стае удается вбить между нами кол. – Надеюсь, – с надеждой вторил Ацуши. Внезапно он серьёзно посмотрел на Такемичи. – Ты же к ним ничего не чувствуешь? – Не думаю, может моя ненависть уже не такая яркая, но они всё равно мне не нравятся. Если мне выбирать между ними и вами, то я без вопросов выберу вас. Вы моя семья. – Надеюсь, твоё решение никогда не изменится.

хххххх

Они шли по пансиону, направляясь к своему излюбленному месту, где обычно никто не бывал. Хотя нельзя было полностью исключить вероятность подслушивания, это место вселяло в них больше спокойствия. Пока они шли, Такемичи думал над планом. В голову ничего не лезло. Им определено стоило быть осторожнее, чем раньше. Любой поход на проповедь будет выглядеть странно. Если бы Ацуши действовал в одиночку, то, возможно, пастор бы ничего не заподозрил. Но с тех пор, как в жизни Ацуши появился Такемичи, всё изменилось. Ацуши больше не мог молчать, как это делал раньше. Такемичи был уверен в том, что перед тем, как начать говорить что-то из ряда вон, пастор проверяет слушающих. Он вспомнил, как их выселили, когда они даже ничего записать не успели. – Может, попробуем сблизится с кем-нибудь из его...товара? – Хината пригодилась. – Как это ужасно звучит, мерзость. – Люси была одна на всех, не думаю, что остальные такие же, как она, – Ацуши нахмурился. – Если я правильно понимаю, то её подруга была не против своей участи. – Пастор умеет промывать мозги, – подытожил Такемичи. – Мы таким талантом не обладаем. Я могу попробовать окольными путями узнать что-нибудь у стаи. Между ними напряжённые отношения. – А если выдашь себя!? – воскликнула Хината, сразу же закрыв рот рукой. Нельзя было шуметь. – Может между ними и напряжённые отношения, но я всё равно им не доверяю. – Я же сказал, что собираюсь заниматься этим сейчас. Ситуация у нас почти безвыходная, любая информация будет важна, – в висках пульсировало. Он прекрасно понимал, что обращаться к ним было рискованной затеей. – Хината, вариант Такемичи звучит не так уж и плохо...Он же не собирается всё им рассказать. Они все из совета и знают намного больше, чем мы. Возможно...– Ацуши занялся. – Возможно, если мы узнаем хотя бы крупицу новой информации, то сможем придумать какой-нибудь план! – Хорошо, делай как знаешь, просто постарайся больше не пропадать надолго в самые ответственные моменты, – выплюнула Хината. Всё ещё злилась. – Но мы всё равно должны продолжать думать! – Я опять начну ходить на проповеди. Буду внимательнее следить за ребятами, если увижу, что кто-то ходит подавленный, то попробую развести на разговор, – Ацуши говорил уверенно. Такемичи и Хината с удивлением смотрели на него. Пока они выясняли отношения, тот решил взять всё в свои руки. В Такемичи проснулась гордость. – Хорошо, надеюсь, что и от этого плоды будут. Нам нужна база за пределами пансиона, – Хината отвела взгляд. – Хотя бы какой-нибудь подвал. – Нам не по карману. – Мы не можем держать все в пансионе, как и вечно сидеть в комнатах сторожа материалы. Ацуши, ты можешь связаться с родителями? – Могу попробовать. Не уверен, что получится, но может совесть проснётся... Печально, что появился такой неприятный повод для звонка. – Нам нужно как можно больше. Я со своими тоже попробую связаться, Такемичи, и ты постарайся. Как только соберём нужную сумму, то начнём подрабатывать. – Ты же понимаешь, что там тоже будет опасно? Вы сможете приезжать туда исключительно по выходным. Я вообще не уверен, что у меня без присмотра получится выбираться в город. – Поставим какой-нибудь механизм, замки. Первое время не будем держать там всю информацию, да и не получится у нас. Мы знаем немного. – Понял. Пока Ацуши будет разведывать обстановку у пастора, нам нужно будет выяснить какие учителя к этому причастны. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-то из причастных продолжал своё дело. – По ощущениям они почти все. Прикрывают свои замашки воспитанием. Надеюсь, что мисс Роуз засадят надолго. – Мы ещё можем попробовать найти вещи прошлой библиотекарши, маловероятно, но вдруг она оставила что-то после себя? – Например? – Такемичи сглотнул. – Хотя...не важно. Я займусь этим. В библиотеку я могу ходить спокойно. – Так мы всё решили?

хххххх

Такемичи в очередной раз поднимался по лестнице. Всё повторялось. Он снова нервничал, вспоминая какую вольность он себе позволил. Такемичи надеялся, что Манджиро ещё не приехал. У двери он принюхался, ощущая только запах Чифую. Это было более пугающе, чем когда там находились все. Их этаж почти никогда не пустовал в такое время. Такаши должен был давно вернуться, а у Кейске выходной, так что выходить ему не было смысла. – Привет, – неуверенно начал Такемичи, пытаясь скрыть своё волнение. Он ощущал себя преступником, которого поймали с поличным. – От тебя несёт этой девчонкой, – Чифую поморщился. – Опять... Далеко зашли? – Обнимались. – А если честно? — Чифую устало вздохнул. – Это важно. Я не знаю, когда вернутся Такаши и Кейске , но им явно не понравится то, что они почувствуют. Они сразу всё поймут. Такемичи, от тебя пахнет похотью. Тебе повезёт, если никто не сболтнёт лишнего. – Хочешь отмазать меня? Удивляет, что ты можешь быть серьёзным. – Я ещё много чего могу, – Чифую усмехнулся. – Иди в душ. Я должен буду перебить феромон этой девчонки. – Мгм, – недовольно промычал Такемичи, но послушался, – Почему помогаешь мне? – Не хочу, чтобы тебе опять было больно. В отличие от некоторых, я забочусь о людях, которых я люблю. – Что-то я не видел, чтобы ты рвался меня спасать, когда Манджиро подавлял меня. – Это другое. Манджиро нужно слушаться и тебе нужен был урок. Сейчас этого можно избежать, и я помогу тебе, – Чифую сказал это так обыденно и просто. Такемичи это удивило. Он всё ещё не мог понять, как иногда мыслит стая. Такемичи долго принимал душ, намешивая гели, мыло и шампуни. Он мылся до тех пор, пока на руках не появились морщины, а сам он начал замерзать. Он надеялся, что этого хватит. Пытался почувствовать запах Хинаты, но не получилось. По дому струился феромон Чифую, который ощущался сильнее, чем обычно. Он надел одежду Чифую, которую он так любезно кинул ему в руки. Такемичи понимал для чего это делается, и в какой-то степени он был благодарен Чифую. Признавать этого не хотелось. Чифую сидел в гостиной. Играла спокойная музыка. Он резко повернул голову на Такемичи, пытаясь мягко улыбнуться. Чифую поманил Такемичи пальцем. Ослушаться он не мог. Тихими, маленьким шажками он добрался до нужного места. Такемичи закрыл нос рукой. – У тебя течка? – Такемичи хотел отступить на несколько шагов, но Чифую не дал. Он схватил Такемичи за руку. – Нет, подавить феромоном дело простое. Они у нас сильные. Всегда забавно наблюдать за тем, как некоторые доминантные альфы не выдерживают мой феромон. – Странные у тебя увлечения. – С тобой я не развлекаюсь, не забывай, что я помогаю, – Чифую игриво подмигнул. Теперь он стал похож на себя прежнего. – Но я всё ещё ревную и злюсь. Но ты ещё молод и не можешь трезво оценивать ситуацию, так что пока гуляй. Ты только в штаны к ней не лезь, хорошо? Тут и я не помогу. – Мы с ней целовалась, – зачем-то сказал Такемичи. – Я знаю. Такемичи, мы замечаем намного больше, чем ты думаешь, – Чифую внезапно обнял Такемичи, крепко прижимая к себе. – Хватит об этом, погладь меня по голове, должен же я получить хоть какой-то бонус. От запаха Чифую начинала болеть голова, а от его рук ребра. Он решил, что будет уместным начать его щекотать. Такемичи смеялся, плакал и по-настоящему молил о пощаде.