инферно твоих чувств.

20 ноября 2024 год.      

It doesn't matter to you if you get heads or tails You just don't like to flip all the timе But if you spin it, then you get to see both sides Oh, thе thrill of the double life Такемичи поёжился от холода. Он ощущал себя маленьким брошенным ребёнком, не понимающим что ему делать. Такемичи помнил, как засыпал в кровати, но теперь вместо мягкого матраса, он ощущает под собой липкий кафель. Одеяло заменили тонким пледом. Такемичи нахмурился, помассировав виски. Его по-прежнему мутило, единственное, о чём он мог думать, так это о том, что его переодели. Во рту остался неприятный привкус, от которого хотелось избавиться. Холодная вода привела его в чувства. Он смотрел на себя в зеркало, не веря картине, что предстала перед ним. Такемичи больше походил на зомби: исхудавший, тяжело дышащий, бледный, но на щеках был нездоровый румянец, искусанные и потресканные губы, на ряду с покрасневшими глазами. Ко всему этому добавлялись грязные волосы, что некрасиво обрамляли лицо. Такемичи отвернулся, стараясь забыть обо всем этом. Шатаясь из стороны в сторону, мелкими шагами он направился к двери. Каждое движение вызывало ломоту в теле и тупую боль. Такемичи дёрнул за ручку. Дверь не открылась. Он ещё несколько раз попытался подёргать за ручку, но всё попытки закончились провалом. Он один раз пнул дверь, моментально пожалев о своём решении, больно было уже ему. Такемичи скатился вниз, прикрывая глаза. – Такаши, если вы думаете, что так лечат людей, то ваш способ определенно неверен, – прохрипел Такемичи. Он думал, что умрёт здесь. – Такемичи, это вынужденная мера, – раздался голос Такаши за дверью. – Понимаю, что тебе плохо, но сейчас ты бомба замедленного действия. Тебя выпустят, когда приедет Майки. – Смешно. Я сейчас пошевелиться не могу, – Такемичи сжал свои волосы, мотая головой, чтобы быть в сознании. Перед глазами начало мутнеть. Такемичи подбежал к унитазу. В какой раз из него выходила желчь. Было больно и неприятно. Такаши находился за дверью, но его запах уже проник в комнату. Такемичи было тяжело. Запахи пестрили, давили и душили его. Они были повсюду. Такемичи теперь мог понять Ацуши, который шарахался из-за запахов. Как можно находиться во всём этом на постоянной основе. Он вытер кончик рта, снова умываясь. Сейчас его бросало из жары в холод, да так, что он метался между желанием раздеться полностью и закутаться в тоненький пледик, спрятавшись в углу комнаты. Он одновременно хотел, чтобы Манджиро поскорее приехал и его страдания закончились и не хотел, ведь так в его жизни произойдут кардинальные изменения. Такемичи было страшно. Эта неизвестность и то, что для стаи он может оказаться открытой книгой. Он боялся, что ненароком начнет испытывать какую-никакую симпатию, боялся перенять неприязнь к Хинате и Ацуши. Такемичи свернулся калачиком, обнимая свои ноги. Из глаз текли предательские слёзы безысходности, боли и всех отрицательных эмоций. Он был слишком незащищённым. Такемичи понимал, что никаким бетой он не представится. У бет не должно быть запаха, а в его голове намертво отпечаталось "цитрус". Такемичи не любил цитрусовые. Разве что мандарины, которые они иногда ели перед Новым годом. Такемичи надеялся, что он пах именно ими. Хорошо, что он не мог почувствовать собственный запах.

25 ноября 2024 год.      

Такемичи не знал, сколько он тут провёл времени. С каждым днём ощущения становились только острее. Он пытался разговаривать сам с собой, чтобы окончательно не сойти с ума в этой адской комнате. Такемичи был рад, что начал воспринимать еду. В первые два дня, если он что-то ел, то с новым приходом Такаши всё просилось наружу. Такемичи начал привыкать. Запахи стали притупляться, теряя свою насыщенность и становясь чем-то обычным, да так, словно он чувствовал их всю жизнь. Но это не отменяло то, что Такемичи злился. С болью в теле, он набрасывался на Такаши, который приносил ему еды. Такаши смеялся, пытался успокоить феромоном, но вместо этого получал только гневный взгляд и скорчившегося Такемичи. – Такаши, чем я пахну? – Такемичи снова сидел у двери. Ему надоело перебирать воспоминания и смеяться с собственных шуток. – Ты пахнешь свежестью, – Такемичи слышал, как глубоко вздохнул Такаши за дверью. – Приятный аромат. Тебе подходит. – А мандарин там есть? – Такемичи глупо посмеялся. Кажется, у него снова начала подниматься температура. – Есть, – в голосе Такаши слышалась улыбка. – Мне жаль, что тебе приходится испытывать всё это. Скоро ты представишься, и всё наладится. Ты сильный, потерпи ещё чуть-чуть. Была бы моя воля, то я бы укутал тебя в одеяло и дал все лекарства мира, но это нужно только перетерпеть. – Засунь свои утешения куда подальше, – Такемичи ударился головой об дверь. – Я вас ненавижу. – Я знаю, – Такаши скатился вниз, повторяя позу Такемичи. – Но ты даже шанса не давал. Вспомни, как тебе было хорошо, когда мы жили в гармонии. – Если думаешь, что я не соображаю, и у тебя получится меня переубедить, то ты ошибаешься. – И не думал. В любом случае привыкнешь. – Не привыкну. – Посмотрим. – Ты чувствуешь какие-нибудь изменения в себе? – Такаши быстро перевёл тему разговора, больше не желая говорить об этом. Он считал, что рано или поздно Такемичи поймет, у него просто не было другого выбора. – Разве что хочу придушить вас всех. Я так устал от этого всего, Такаши. – Так протяни нам руку в ответ и живи в своё удовольствие. – Это вы мне и сломали жизнь, – Такемичи всхлипнул. – Я бы жил свою лучшую жизнь, если бы не оказался в этом богом забытом пансионе, не повстречал вас. Вы душите меня. Мне кажется, что ещё совсем немного, и я развалюсь, – Такемичи утёр слезы руками, пытаясь собраться. Получалось плохо. – Зачем я вам. Я лишний. Я не тот, кто вам нужен. Мы никогда не будем на равных, так зачем всё это? В мире множество людей, которые захотят оказаться на моём месте. Мне не нужны ни ваши деньги, ни влияние. – Такемичи, успокойся. Я понимаю, что ты не можешь сейчас нормально соображать, иди ополосни лицо. Я пойду. Думаю, что тебе лучше побыть одному. – Как всегда, – Такемичи истерично засмеялся. Этот смех стал последним, прежде чем он опять провалился в полное беспамятсво.

29 ноября 2024 год.      

Такемичи дышал. Боль ударила в голову с новой силой. Не ожидав от себя такого, Такемичи зарычал. Он стянул с себя футболку, которая на нём была последние дня три. Ему хотелось выйти, поэтому он с новой силой заколотил по двери, чуть ли не умоляя, чтобы его наконец-то выпустили. Понимая, что его слова не будут услышаны, он бил сильнее. Дверь тряслась от его ударов и была готова сломаться – Такемичи, прекрати, – сонно сказал Такаши. – Тебе что-то нужно? – Я хочу, чтобы меня отсюда выпустили! – громко закричал Такемичи. Такемичи чувствовал, как Такаши приближается к двери. Кровь в нём кипела. Такемичи ощущал себя животным. Все инстинкты выкручивались на сто процентов. Он видел в Такаши опасность. Он был врагом. Нельзя было допустить, чтобы он приблизился. Такемичи поднялся, вставая в боевую стойку. – Не открывай! – Такемичи снова запутался в собственных ощущениях. – Определись сначала чего ты хо... – Такаши не договорил, зажимая нос рукой. – Завтра приедет Майки. Жди. Такемичи ничего не понимал. Ему не хотелось видеть Майки. Он ощущался ещё большей опасностью, нежели Такаши. Манджиро самая главная опасность. Нельзя допустить, чтобы он приблизился. Такемичи ушёл в угол, не отрывая взгляд от двери. Сейчас его мозг думал, что если он отведет взгляд, то проиграет. Так он и уснул.

30 ноября 2024 год.      

Такемичи проснулся от того, что дверь открылась. Он ощетинился, смотря на вошедших Кена и Шуджи. Они ни капли не изменились, в отличие от Такемичи, который смотрел на них диким взглядом. Шуджи это забавило, в то время как Кен качал головой. С каждым шагом к нему, Такемичи всё больше вжимался в стену, готовясь напрыгнуть. Он зарычал, когда Шуджи подошел слишком близко. Когда Шуджи попытался протянуть к нему руку, Такемичи ударил её. Он хотел сказать хотя бы слово, но вместо этого выходило непонятное шипение. – Не дорос, чтобы рычать на нас, – Шуджи выпустил феромон, от которого Такемичи взбесился только сильнее. Шуджи уже хотел было поднять его, но Такемичи укусил Шуджи за руку, от чего тот одернул руку. – Ну и одичал ты. Побуйнее Кейске будет, да? – Кейске хотя бы хотел быть частью стаи, – Кен пожал плечами. – Давай, Такемичи. Нам нужно помыться и тебя отведут к Майки. Если понимаешь, то кивни. – Он в ноль. Точно звереныш. Маленький, непослушный доминантный альфа. Тебе не идёт, Ханагаки. Такемичи брыкался в руках Кена и уворачивался от струй воды, которые летели на него из душевой шланги. Такемичи постепенно начинал приходить в себя. Вот только смесь сильного феромона Кена и Шуджи заставляла съёжиться. Такемичи качал головой, пока с него снимали одежду. Это было унизительно, но быстро. Возможно, это из-за того, что Такемичи в очередной раз отключился. Очнулся он уже под конец, когда был в новенькой одежде. За последние дни он впервые ощущал себя таким чистым. Когда он понял, что они идут в комнату к Манджиро, Такемичи упёрся ногами в пол. – Ты опять? – Шуджи уже подустал от этого. Феромоны Такемичи давали о себе знать и давили на них также, как и они на Такемичи. – Ты один, нас двое. Преимущество явно на нашей стороне. Это случится либо добровольно, либо мы потащим тебя туда силой. – Не в этой жизни, – Такемичи оскалился, пытаясь вырвать свою руку. В ответ на это, его просто закинули на плечо, сжимая ноги, чтобы он ими не болтал. В комнате Такемичи поставили на ноги. Шуджи и Кен преградили пути к отсуплению, встав на проходе. Остальные стояли по углам. Только Манджиро сидел в центре на кровати. Его глаза стали казаться темней, в примесь с тяжелым запахом. Он казался Такемичи дьяволом. Его улыбка заставляла съёжиться и бежать куда подальше. Манджиро сразу начинал давить феромонами, что очень не нравилось Такемичи. В ответ Такемичи начал с новой силой выпускать свои. В его голове не укладывалось, что он может подчиниться. – А ты зубастый оказывается, – Манджиро усмехнулся, поднимаясь. – Аккуратнее, клыки всегда подпилить можно. – Не подходи! – Такемичи напрягся, думая, что взять в руки, чтобы защититься. – Я не боюсь! – Прям вот так? – Манджиро сделал ещё один шаг вперёд. – На колени, Ханагаки. – Нет! – Такемичи сдерживался. Он видел, как уже побледнели Чифую и Казутора, а Такаши отвернулся. Но Такемичи сильнее. Он справится. – Такемичи, пусть ты и альфа, но я главнее. Твой доминантный ген и рядом не стоял с моим. Ты можешь только подчиниться, – Манджиро говорил слишком уверенно, пока Такемичи задыхался от переизбытка запахов. Когда Манджиро оказался слишком близко, Такемичи напал. Всё человеческое отключилось, возвращая неконтролируемого зверя. Он царапался, кусался и пытался бить. Манджиро это всё скорее веселило, нежели нервировало. Он улыбался, получая незначительные травмы от Такемичи. Он давал ему возможность подумать, что у него есть преимущество. Такемичи не волновало, что если бы дело действительно вышло за пределы позволяемого, то его давно бы прижал к полу какой-нибудь Шуджи, который внимательно следил за каждым его движением. Они вертелись по полу, пока Такемичи не оказался сверху Манджиро. Такемичи тяжело дышал, вызывающе смотря Манджиро в глаза. – Доволен собой? – одна рука Манжиро легла на поясницу Такемичи, крепко сжав, а другую он протянул ко рту Такемичи. – Хочешь укусить? Знаю же, что хочешь. И Такемичи укусил, вцепившись со всей силой. Манджиро поглаживал его, с радостью смотря на Такемичи. Они сидели так несколько минут, пока феромон Такемичи не перестал ослабевать, переставая чувствовать угрозу. Воспользовавшись этим, Манджиро поменял их местами, давя феромонами с новой силой. Такемичи не успел осознать момент, когда оказался прижатым лицом к полу. Было больно и неприятно. Такемичи весь задергался. – Хватит. Ты уже поиграл, знай меру, – Манджиро сжал его шею, ожидая пока Такемичи успокоится. Для Такемичи всё замерло. Из мира исчезли все звуки, запахи, а перед глазами был только пол, который царапал щеку. Он краем глаза видел только Тетту, который снисходительно смотрел на Такемичи. Он скрестил на груди руки, анализируя каждое движение. В один момент Такемичи почувствовал ужасную боль. Манджиро вонзился клыками в его пахучую железу. Он попытался скинуть Манджиро с себя, но попытки были безуспешными. Он лишь причинял себя боль. Всё это действо длилось от силы минуты две, но для Такемичи всё измерялось часами. Из его глаз текли слёзы, а он сам умолял Манджиро остановиться. Такемичи ощущал себя униженным, неправильным и неполноценным. Такемичи чувствовал себя позором среди всех альф. Он не должен подчиняться. – Больше противился, – Манджиро поднял Такемичи на колени, хлопая его по голове. – Хороший мальчик. Такемичи зажмурился, потянувшись рукой к шее. Там была кровь. Он обтёр её об футболку, стараясь позабыть об увиденном. Он почувствовал приближающегося Тетту, который нёс в руке салфетки. Тетта брезгливо обтёр кровь, прежде чем вонзиться рядом с укусом Манджиро. По ощущениям это ничуть не уступало метке Манджиро. Жгло только сильнее. – Раз ты представился альфой, то метки на тебе будут только от меня и Тетты, – Манджиро присел рядом с Такемичи, сжав его волосы. – Одно неповиновение с твоей стороны и там окажутся метки всех остальных. Чувствую, что это точно ударит по твоему хрупкому сердечку альфы.

Дневник Такемичи Ханагаки.      

Запись от 7 декабря 2024 года.      

      Здравствуй, дорогой дневник. Я опять плачу, неприятно как-то. Я начинаю думать, что эмоции внутри меня — не мои. Я начинаю понимать о какой связи они говорят. Я ощущаю. За что мне всё это. Во мне просыпается желание сделать для них всё, чтобы они были счастливы. Пока что это на каком-то...не знаю, внутреннем уровне. Я могу с этим бороться. Ругаться с ними больше не получается. Ругаясь с ними я чувствую, что наношу удары самому себе. Особенно, если это касается Казуторы. Я не могу. Я чувствую себя отвратительно. Единственное, что меня радует, так это мои сохранившиеся чувства к Хинате. Я так люблю её. Никакие насильные связи не смогут забрать это у меня. Мы прорвёмся, справимся и всех переживём. Я боюсь смотреть Хинате в глаза, ведь когда-нибудь в них может появиться разочарование. В остальном в моей жизни ничего не изменилось. В какой-то степени ко мне стали относиться спокойнее, пусть мне все ещё не нравится, когда меня пытаются подавить даже крупицей феромонов. Я сказал, что мне становится плохо от этого, поэтому мне пообещали, что будут использовать это только в крайних случаях. Лучше бы вообще не использовали.       Хочу увидеться с Хинатой и Ацуши. Скоро будет год, как Люси начала странно себя вести. Мы так и не поняли значения той записки, но Хината этим усердно занимается. Через несколько дней я должен выйти на занятия, поэтому поговорю с ней на эту тему. Надеюсь, что они с Ацуши до чего-нибудь додумались. Мне жаль, что я так пропал. Они, наверное, волнуются. Чувствую себя настоящим мерзавцем. Даже не знаю, что мне ещё сказать. Думаю, что на этом стоит закончить.

Дневник Такемичи Ханагаки.      

Запись от 27 декабря 2024 года.      

      Опять подготовка к праздникам. Мне не нравится. В этот раз я не буду участвовать во всём этом. Получилось уговорить Такаши. Никто не будет против, если я проведу всё это время с Хинатой и Ацуши. Они считают, что раз я уже часть стаи, то Хината и Ацуши автоматически считаются только друзьями. Значит запрета на них нет. Какие же они до сих пор самоуверенные. Хината восприняла моё вступление с ревностью, но я рассказал как всё это произошло, и они со слезами на глазах кинулись ко мне в объятия. Если бы я представился более внезапно, то может быть мы бы и смогли втроем образовать стаю. У Хинаты, кажется, почти получилось разгадать, что написано в записке, я знал, что она умная. В прочем мне больше нечего писать.

29 декабря 2024 год.      

Они сидели в классе. Каждый занимался своим делом. Хината смотрела по сторонам, прежде, чем достать записку. Она уже была вся помятая и с пометками, но Такемичи заметил выделенные буквы. " Надеюсь эту записку нашёл нужный человек. Если нет, то мне всё равно уже ничего не грозит. Мне открылись глаза на всю эту беду. Никогда бы не подумала, что такое случится, но таково мое предназначение как аднаго из. Зимние праздники отстой, я устала к ним готовиться. Мне очень понравились печенье ребят 3 класса, я взяла их и получилось шесть сверху, но съела я только две. " Внизу было объяснение от Хинаты. " Библиотека. Стеллаж с кулинарными книгами, третий шкаф, шестая полка и вторая книга на ней. " Такемичи кивнул, после чего Хината смяла бумажку, засовывая её в карман. Всё казалось понятным. Такемичи подозревал, что они пытались увидеть в этом всём слишком много смысла. Нужно было всего лишь повнимательнее присмотреться к буквам. Такемичи самую малость ощущал себя глупцом. – Ты большая молодец, – Такемичи прикусил губу, думая как добраться до библиотеки. – Думаю, что она специально выбрала книгу с рецептами. – Очевидно, – Хината кивнула. – Можем сегодня зайти, если тебя отпустят. – Думаю, что всё будет в порядке, – Такемичи больше пугал поход в библиотеку. Он боялся встретиться с той женщиной.

хххххх

Такемичи неуверенно спускался по этажам. Его отпустили, но возникли небольшие трудности. Негативные эмоции слишком легко считывались в запахе Такемичи. Ему устроили допрос, при котором Такемичи чуть не раскололся. Он не хотел, чтобы кто-то вообще знал, что с ним произошло. Он наврал про то, что как-то случайно забыл вернуть книгу и из-за этого на него наседала библиотекарь. Такемичи понимал, что ему не поверили, но был рад, что отпустили без дальнейший расспросов. Внизу его уже ждали Хината, которая сразу же помахала ему рукой, и Ацуши, пытавшийся поправить свою рубашку. Вот это Такемичи считал настоящим домом. До библиотеки они дошли неспеша. Времени у них было полно. Они болтали на самые разные темы, стараясь не затрагивать негативные. Такемичи ощутил себя обычным школьником. Ему слишком нравилось это чувство. Заходя в библиотеку, Такемичи тяжело вздохнул, набираясь смелости. Там их встретила женщина, совсем молодая, по виду ей было лет двадцать максимум. Такемичи удивился, спрашивая у Ацуши, куда делась прошлая. – Её давно уволили, – прошептал Ацуши. – Говорят что за воровство, но ещё вскрылось, что она лапала молодых парней. – Ацуши поёжился. – А...– только и мог сказать Такемичи. Его переполняла радость. Таких люди не должны находиться рядом с детьми, да и вообще с людьми. Хоть где-то в этом месте восторжествовала справедливость. Библиотекарь подлетела к ним, смотря на них с восхищением. Видимо, посетители тут были редкостью. Сама девушка была приятной, она производила впечатление хорошего, но довольно стеснительного человека. – Что-то хотели, ребята? – Да, можете показать стеллажи с кулинарными книгами? – Конечно, вам повезло. Я собиралась в скором времени перебирать книги оттуда и часть отдать. Здесь они явно не пользуются популярностью. Можете забрать себе пару штук. Пойдёмте покажу. Библиотекарь сразу ушла заниматься своими делами, оставляя их с огромным количеством книг. Они высчитали нужную. Миссия была выполнена. Такемичи прихватил с собой ещё книг пятнадцать. Он считал, что если их отдадут, то тогда пропадет слишком много добра. Раз они здесь, то можно и совместить приятное с полезным. Сидя в читальном зале, Такемичи начал просматривать книгу, в которой Люси оставила послание. На предпоследней странице оказалась записка. Она была похожа на ту, которая была в комнате Константина. " Пастор сказал, что Бэль должна осуществить свой долг. Мы знаем, что это за долг. Я не понимаю, почему Бэль считает это нормальным. Пастор страшный человек. Я жалею, что пошла за ней и теперь состою в этом кружке. Хочу уйти, но отсюда не уходят добровольно. Мне страшно. Надеюсь, это не последняя запись в моём блокнотике." Очевидно это было обрывком чего-то большего. Они перевернули листочек, на котором уже более неразборчивым почерком было написано: " Бегите. Спасайтесь. Я рада, что Ацуши не попал в наше число. Пастор знает, что я что-то замышляю. Бэль всё больше готовят к празднику. Я не знаю, что сделают со мной. Страшно....Я опять пишу на этом клочке. Читающие её, бегите отсюда. Мне осталось совсем немного, надеюсь, что тот мужчина хорошо относится к Бэль...Хотя я видела как она кричала под ним. Бойтесь гостей. БЕГИТЕ."