Гримм и его Некромант

«Чайной ложечкой я ем себя»

Найк Борзов — «Равновесие»

      Проточная вода была холодной. Сириус оперся спиной на стену, выложенную белой, гладкой плиткой. Курение в школьном туалете навевало воспоминания о юности, но в этот раз обстоятельства были совсем иными. Он посмотрел на себя в зеркало и ухмыльнулся: помятый, взмыленный, с опухшими глазами.       События прошедших суток вытравили из него весь оптимизм, который Блэк так старательно накапливал. Кто бы мог подумать? Сириус, наверное, мог. И о Белле, и о дементорах, и вообще… Хотя нет, не мог. Даром предвидения он не обладал, так что предсказать все на свете не представлялось возможным. Хотя очень уж хотелось.       Сириус испепелил окурок, огладил шею ладонью, стирая налившиеся багровым засосы. Повезло, что Гарри не заметил их в темноте больничного крыла. Да, это его не касалось, но и Сириус не хотел афишировать свои связи. Нечего будоражить юный ум всяким бредом. Не дай Мерлин Гарри еще чего-нибудь себе напридумывает.       Блэк придирчиво посмотрел на отражение. Волосы выглядели ужасно; на голове было воронье гнездо. — Давно пора это сделать, — он вытащил из кармана брюк тонкий стилет в кожаном чехле. Сириус аппарировал из ритуального зала прямо с ним, когда понял, что не чувствует привычных колебаний связи уже несколько часов; паранойя неприятно скреблась где-то в висках.       Сама по себе связь была вещью достаточно странной, если уж говорить начистоту. Сириус не сразу смог принять ее, смириться, осознать. Обычно магическое партнерство не подразумевало под собой четкого распределения ролей. Конкретно у существ, к которым Сириус теперь относился условно частично, это было что-то вроде идеальной магической совместимости. Однако гриммы были созданы для некромантов, под некромантов. Любовь, привязанность, связь — все это было только для того, чтобы некромант мог выжить. Госпожа любила своих детей. Шутки про Хозяина и его верного пса — правда галимая.              Блэк прекрасно помнил лекции матери о наследии, но не верил ни на грош в увещевания о любви. До того момента, как не почувствовал Гарри в утробе Лили. В ту минуту мир стал другим: огромным, смазанным, настоящим.       Сириус распустил хвост — кудри легли тяжелым, спутанным полотном на плечи; они все так же доходили до середины бедра. Блэк собрал их в кулак, оттянул вверх и вбок, резанул стилетом, отсекая основную длину. Воздух заискрился. Рвано обкромсанные пряди упали на лопатки.       Больничное крыло заливал солнечный свет. Огромные окна, доходящие до потолка, были пыльными, как будто их не мыли несколько месяцев. Сириус точно знал, что мадам Поппи каждую неделю по воскресеньям затевает генеральную уборку, созывая ораву домовых эльфов и вооружаясь охапкой бытовых заклинаний. Хотя иногда к ней отправляли на отработку, и тогда уже ни о какой магии не шло и речи. Сириус столько раз на пару с Джеймсом орудовал метелочками для пыли… Очень часто это перерастало в дурашливые дуэли. Мадам Поппи, конечно, была недовольна. Мягко говоря.       Гарри скрутился в клубок на кровати, зажал одеяло между ног и безмятежно пускал слюни на подушку. Золотой защитный купол ничуть не рассеялся за ночь. Сириус улыбнулся. — Темпус, — на уровне глаз повис циферблат, стрелка замерла на восьмерке.       Вернувшись в уборную, он плотно прикрыл дверь. Нужно было предупредить Мара о том, что на работе его сегодня ждать не стоит. — Экспекто Патронум, — Сириус повел кистью. — Мерлин всеблагой!       Удивление было настолько сильным, что Блэк позабыл так любимую им маггловскую нецензурщину.       Вместо привычной дворняги, форму которой патронус Сириуса исправно принимал всю его жизнь, серебристый туман превратился в козодоя. Мелкая птица, не больше тридцати сантиметров в длину, смотрела на Сириуса бесноватыми, выпученными глазищами. Она разевала огромный рот. Хорошо, что это нечто не могло орать: Сириусу как-то посчастливилось во время ночной вылазки услышать эту хтонь. Лавкрафт был бесконечно прав в своих описаниях этой бестии. — Еб… Кхм, передай Айзеку Мару, что я беру отгул по семейным обстоятельствам, пришлось оперативно выехать в Хогвартс.       Козодой закрыл адскую пасть, моргнул и упорхнул сквозь стену.       Думать о причинах таких резких изменений не хотелось совершенно. Сириус устало потер лицо руками; щетина колола ладони.       Блэк снова аккуратно прикрыл дверь, быстро взглянул на Гарри. Он перевернулся на живот, подмял подушку под себя, свесил ногу с койки. Сириус улыбнулся. Возможно, Гарри и правда был похож на козодоя — некоторые из них выглядели весьма… мило?       Первый урок как раз должен был начаться, так что Сириус не опасался того, что ему придется пробираться через толпу студентов в попытках дойти до кабинета директора.       Около больничного крыла его уже поджидали. — Сириус, — на окне сидел долговязый парень с огненно-рыжей шевелюрой и болтал ногами. Мантия, короткая в рукавах, была распахнута, демонстрируя мятую серую жилетку. — Рон, — Сириус быстро огляделся, кивнул сам себе, подошел. — Как Гарри? Нас не пустили к нему вчера, — Рон одернул гриффиндорский галстук, нервно облизал губы. — С ним все нормально, твои братья спасли ему жизнь. — Отлично… — глаза Рона как-то лихорадочно блеснули. — Я хотел спросить, есть ли у вас с Гарри планы на рождественские каникулы?       Сириус оценивающе прищурился. Планов, конечно, как таковых у него не было, но учитывая обстоятельства… Планы появиться должны. Не то чтобы Рон ему не нравился — подросток как подросток. В меру взбалмошный, в меру активный. Однако он был Уизли. Нет, Сириус прекрасно понимал, что судить по одной фамилии не стоит, на своем примере осознал. Только вот закрадывались сомнения: подозрительных взглядов и натянутых улыбок Молли ему хватило с лихвой. Дети склонны либо не верить своим родителям совершенно, либо перенимать их сторону, если не полностью, то частично. Учитывая рассказы Гарри, а также собственные наблюдения, вывод напрашивался интересный: Рон был умен, сведущ в магических традициях, а также не так прост, как могло показаться на первый взгляд.       «Ты сейчас реально опасаешься тринадцатилетнего мальчишку? Лорд Блэк, да с твоей паранойей пора что-то делать. Может к колдопсихиатру запишешься?» — внутренний голос, который продолжал с упорством вещать исключительно интонациями матушки, явно насмехался. — План находится на стадии разработки, — Сириус лучезарно, насколько мог, улыбнулся. — Есть предложения? — Да, мы бы хотели провести каникулы вместе и… — Мистер Уизли, вы больны? — Минерва Макгонагалл бесшумно материализовалась рядом. Она аккуратно, еле заметно коснулась локтя Сириуса пальцами, чуть-чуть сжала.       Блэк еле подавил непроизвольную дрожь. За столько лет он уже и забыл, насколько ловко могла подкрадываться старая кошка. — Нет, я просто… — Рон мгновенно спрыгнул с подоконника, растерянно распахнул рот, в попытках придумать достойное оправдание. — В таком случае, мистер Уизли, проследуйте на уроки. У вашего курса сейчас прорицания.       Рон покрылся красными пятнами — уши пылали особенно сильно — и, пробормотав что-то несвязное, ретировался в направлении астрономической башни.       Сириус проводил удаляющуюся фигуру взглядом, повернулся к Макгонагалл. Она постарела: волосы тронула благородная, серебристая седина, толщина линз очков увеличилась на пару миллиметров. Однако гордая, породистая осанка никуда не пропала. — Сириус, здравствуй, — с женщины сразу слетела маска строгости; носогубные морщины разгладились, взгляд потеплел. — Минерва, — Блэк слегка склонил голову.       Декан Гриффиндора была тем человеком, к которому проникаешься спустя годы — на последних курсах. Строгость, жесткость, но несомненная любовь к факультету делали ее прекрасным преподавателем. Сириус знал ее не только по школьным временам, нет, еще и по Ордену. Как бы он ни отрекался от разведки, а наличие анимагической формы не позволяло полностью уйти от данной обязанности.       Во время Первой магической, когда страну раздирали террористы, которых, по правде, стоило называть второй стороной гражданской войны, положение Ордена было не лучшим: на одного участника сопротивления приходилось по двадцать пожирателей. Они вылавливали поодиночке, давили числом, раскидывали антиаппарационные барьеры и крайне редко брали в плен. О том, что Минерва — анимаг, знали все. Только вот сокрыть дезиллюминационными чарами трехкилограммовую кошку так, чтобы ее не заметили, было проще, чем мага. Минерва взяла в оборот Сириуса с Питером, когда вскрылось (весьма условно, Макгонагалл знала всегда), что они незарегистрированные анимаги. Сириус провел несколько недель, учась имитировать поведение «настоящей собаки, мистер Блэк, а не подозрительно умного пса. Вы бездомный бродячий пес! Изваляйтесь в грязи для начала». — Рада, что тебя оправдали. Не смогла отправить тебе письмо, но так понимаю Блэк-мэнор закрыт во избежание? — Минерва продолжала придерживать его за локоть; ее пальцы мелко дрожали. — Да, так и есть. Как вы тут? — Как всегда, Сириус. Последние годы в Хогвартсе… Неспокойно. Альбус пытается что-то предпринять, но пока, — ее веко дернулось, — безуспешно, к сожалению. Тебе нужно поспешить к нему, не смею задерживать, но у меня есть просьба.       Сириус всмотрелся в ее лицо: белки глаз были испещрены красными капиллярами, сетки морщинок покрывали нежную, слегка обветренную кожу. — Готов выслушать. — У нас возникла проблема с финансированием. Эхо войны снова дало о себе знать — все больше сирот поступают в Хогвартс. Твоя семья веками занимала место в попечительском совете, место сохранно, — уголок ее губ чуть приподнялся. — Я понял, Минерва, спасибо. Открою дом для твоей совы, — Блэк хрипло рассмеялся и быстро зашагал прочь — хотелось скорее встретиться с Альбусом. — Начни выписывать «Ежедневный пророк»…       Но Сириус уже не слышал последних слов Минервы. Он вышагивал по каменному полу, щурился от солнца, заливавшего галереи. Ностальгия, традиционно просыпающаяся при посещении альма-матер, душила, обволакивала мерзотным, приторно-медовым запахом. Сириус устал: от сомнений, от работы, от тоски, от пугающего гнета страшных событий, которые закручивались вокруг него и Гарри. Он хотел увезти крестника, спрятать в Испании, скрыть от всех бед, но… Но Гарри этого не хотел.       Возможно, нужно было взять на себя ответственность, стать ненавистным взрослым, который знает, как будет лучше. Только вот, а был ли Блэк взрослым? Знал ли лучше?       Сириусу казалось, что нет. Не был он ни взрослым, ни умным, никем он не был. Прошел Первую магическую с горем пополам. Провел двенадцать лет в тюрьме в забытьи. Заключил договор с Госпожой, не зная, как его исполнить. Весь его опыт заканчивался на двадцати с хвостиком, когда он воевал, получал образование в Академии Авроров и мог себе позволить шляться по маггловским концертам. Он ненавидел себя. Его знаний было недостаточно, чтобы стать Лордом, Главой рода или членом попечительского совета. Или хорошим партнером. Он до сих пор с трудом вникал в современную политическую ситуацию, тяжело адаптировался к нормальной, гражданской жизни. Хотя, конечно, адаптация уже потеряла свою актуальность.       Раз Темному Лорду был оказан равноценный дар, что и Гарри, можно было сказать с уверенностью: Вторая магическая не за горами. Может, еще года три и их ждет Армагеддон. Волан-де-Морт точно воскреснет. Как? Это уже другой вопрос. Сириус знать не мог. Да, он имел какие-то соображения на этот счет, но информации было слишком мало, а полагаться на предположения — глупо.       Сириус чувствовал себя Дамоклом. Только вот на троне, под мечом, сидел он вместе с Гарри. В греческом предании все сложилось хорошо — конский волос не порвался. В случае же Блэка, можно было сказать точно: меч сорвется, разрубит Гарри пополам, размозжит его голову, а Сириус не сможет помочь. Смерть некроманта — вопрос времени.       Падение в Харибду. Вот что происходило сейчас. Где гарантия того, что даже если он увезет Гарри, то Волан-де-Морт не последует за ними? Сможет ли испанская ветвь защитить, спасти? Сириусу было плевать на Арку, плевать на всю Великобританию, что в общем, что в частности. Вся эта гребаная страна могла катиться в пропасть с ее чертовой политикой, вся без исключения. Сириус не хотел участвовать в войне, не хотел разбираться с маньяком-психопатом, потерявшим всякий рассудок. Но был должен, хотя все долги раздал еще тогда. Проклятие-наследие Блэков со всей этой любовью, с болезненной, изломанной зависимостью от некроманта не давало и шанса на то, чтобы сбежать. Он самолично прыгнет в эту ебаную Харибду, чтобы вытащить оттуда некроманта.       «Уж себе-то можешь не врать, Лорд Блэк. Ты бы самолично прыгнул хоть в Харибду, хоть в Сциллу, чтобы вытащить оттуда Гарри» — Сириус остановился напротив горгульи, охраняющей вход в покои директора.       Статуя отъехала сразу же, а значит, его ожидали.       Альбус сидел за рабочим столом, в очередной вырвиглазной пурпурной мантии и, отодвинув от себя книгу на расстояние вытянутой руки, читал.       Гнев, который сошел к утру на нет, снова проснулся, плавно проник в мысли, застилая взор. Безумие, накатывающее волнами, в очередной раз начало выходить из-под контроля. — Альбус, какого… — Сириус приложил все оставшееся самообладание, чтобы сдержаться. — Какого Мордреда, Альбус? — А, Сириус, мой мальчик… — старик оторвался от книги, снял очки, устало потер блеклые глаза. — Присаживайся.       Дамблдор звучал необычно: вместо привычного неизменно добродушного тона, он звучал устало, отстраненно. Да и выглядел он странно: мантия, на первый взгляд красочная, оказалась блеклой, цвет уходил в серый подтон.       Злость испарилась, оставив после себя только глухую досаду. Сириус опустился в кресло, закинул ногу на ногу. Он выглядел нелепо, как цапля, пытаясь уместиться со своим ростом в этом чересчур мягком кресле. — Он мог умереть.       Сириус отражался в очередном вредноскопе, выпуклом и круглом. Своей позой он напоминал изломанного и вечно скрюченного Мара. — Я знаю, — Альбус избегал зрительного контакта. — И толку от этого? Дементоры вообще не должны находиться на территории школы. — Я уже отдал приказ, теперь они будут патрулировать только периметр. — Альбус, они вообще не должны находиться тут! Поставьте авроров, в конце-то концов. — Министерство… — Только не говори мне, что ты не можешь надавить на Министерство. — В этом случае не могу.       Сириус подпер щеку ладонью. Разговор выходил односложный. Он шел сюда готовый орать, угрожать иском в Визенгамот, но, похоже, этого не требовалось. Старик как будто находился в другом мире, отрешенно смотрел куда угодно, кроме Блэка. Смысла тратить тут время не было. — Где была мадам Хуч? Тренировки команд, насколько я помню, должны проходить под присмотром профессора. — Школа соблюдает регламент, Сириус, — Альбус призвал чашку с чаем. Одну. — Не верю, что она не заметила приближение такого количества дементоров, — Блэк встал. — Я намерен занять место в попечительском совете, Альбус. В Хогвартсе происходит какая-то чертовщина.

***

      Дверь оглушительно хлопнула. Альбус невидяще посмотрел в окно. Почему дементорам так нужен Гарри Поттер? Настолько, что они ослушались приказа?       Старик снова открыл «Трактат о тварях темных, из тьмы вышедших и тьме служащих», близоруко прищурился.       В тишине кабинета было отчетливо слышно тревожное жужжание вредноскопов.

***

— Ты предлагаешь что?       Они стояли около входа в башню Гриффиндора. Гарри мялся у портрета Полной дамы. — Прогулять уроки, — Сириус заговорщически ухмыльнулся. — Прогулять уроки? — Гарри непонимающе хлопал своими зелеными глазищами. — Гарри, ну что ты тут за спектакль разыгрываешь, а? — Блэк хихикнул. — Я как ответственный опекун хочу забрать своего подопечного на несколько часов после вопиющего происшествия. Ничто так не лечит нервы, как котлокексы из «Сладкого королевства», — Сириус подмигнул.       Гарри фыркнул. План казался замечательным.

***

      Невыносимая тяжесть бытия, казалось, отступила на эти несколько часов, пока Сириус с Гарри шатались по Хогсмиду.       Блэку нравилось смотреть, как Гарри чихает от яркого солнечного света, как смешно морщит нос из-за того, что ему попалось драже с противным вкусом, как начинает сбивчиво, волнительно рассказывать о прошедшем учебном месяце.       Время шло к вечеру, нужно было возвращаться в Блэк-мэнор. Они сидели на берегу Черного озера. Сириус курил, вальяжно растянувшись на скинутой и увеличенной мантии. Не важно, что на самом деле она была ритуальной — трансфигурация решала многие проблемы.       Гарри, уставший, объевшийся и слегка сонный, развалился рядом, разомлел: — Зачем ты обрезал волосы? — С ними тяжело. — А я их у колдомедиков отвоевывал… — Гарри тоскливо, совсем по-детски протянул. — В смысле? — Сириус разлепил веки, повернул голову на бок, вгляделся, пытаясь понять, о чем говорит Гарри.       Ветер трепал непослушные вихры парня, пока тот, блаженно сощурившись, подставлял лицо закатному солнцу. — Когда ты в коме лежал, они хотели волосы тебе обрезать, потому что слишком спутанные были, колтуны там и прочее, — Гарри мотнул головой. — А я не дал.       Сириус изогнул бровь и насмешливо, подначивающе проговорил: — Так тебе мои волосы нравятся, а, малыш? — Ага… Сириус, прекрати издеваться! — Гарри покраснел, легонько стукнул Блэка кулаком в плечо.       Сириус расхохотался. Надо же, некромант отстаивал его волосы! Отвоевывал! — Прости за ту статью. — М? — Сириус еще не отошедший от приступа смеха, не сразу понял, что ему говорят. — Ну, ту, из «Пророка». — Я не читаю прессу, наверняка Скиттер опять бредней напридумывала, не волнуйся. — А-а, окей, — протянул Гарри.       Связь дернулась, напряглась. Разочарование некроманта резко ударило под дых.       «Закрытый для почты Блэк-мэнор, да, Минерва?» — Сириус затушил окурок о землю.