Пожиратель Людей

      Вокруг только холод и темнота.       И куда бы я ни посмотрела, вокруг только холод и темнота.       Они медленно надвигаются, угрожая поглотить меня целиком.       Я рыдаю и дрожу, когда меня ведут к виселице, где мне обвязывают шею веревкой.       Они нажимают на рычаг. Люк открывается. На секунду я оказываюсь в невесомости, потом веревка обрывается.       Я просыпаюсь, вся в холодном поту.       Я не понимаю, где я нахожусь, но, по крайней мере, я не в тюремной камере.       — Что за сон тебе снился?       Голос Рока доносится до меня из тени. Шторы задернуты, свет приглушен. На туалетном столике мерцает масляная лампа, отбрасывая глубокие тени на его силуэт.       Я подтягиваюсь к изголовью кровати и сбрасываю простыню. Я в ночной рубашке, но она запуталась у меня на ногах и влажная на груди.       Дискомфорт от того, что я вся липкая, измученная и не понимаю, где нахожусь — мое привычное состояние, но я его ненавижу.       — Что это был за сон? — снова спрашивает Рок.       Я тру лицо.       — Все как обычно.       Он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и падающий на него свет окрашивает его силуэт в ярко-золотой цвет.       Когда как он выходит из тени, во всей своей бледной и темной красоте, у меня перехватывает дыхание.       Когда я была в Неверленде, я бы сделала все, что угодно, чтобы привлечь его внимание. Я была одержима им. Я никогда не встречала никого похожего на него. Временами он такой непринужденный, такой покладистый, что легко потерять бдительность, забыв, что под обаянием и приятной внешностью скрывается бессмертный монстр, убивший больше людей, чем можно сосчитать.       Однако что-то в нем изменилось. Дело не в том, что его резкость как-то смягчилась. Или что его сила уменьшилась. Напротив, кажется, она возросла.       Я думаю, что эта перемена в нем связана только с Джеймсом Крюком.       — Что такое «как обычно»? — спрашивает он, и мне требуется минута, чтобы вспомнить, что мы говорили о моих ночных кошмарах.       Я вздыхаю.       — Ну, знаешь ли. Похищение. Тюрьма. Петля на шее и ощущение бесконечного одиночества, которое приходит, когда даже Смерть покидает тебя.       Я смотрю на него, надеясь, что шокировала его, но, разумеется, мне это не удалось. Да и может ли что-нибудь шокировать Пожирателя Людей? Он слышал и видел все на свете.       Он встает и пересекает комнату. Останавливается в изножье кровати и прислоняется плечом к дальнему столбику, скрестив руки на груди. Слава богу, он одет. Я не думаю, что смогла бы сейчас вести с ним осмысленный разговор, если бы он был без рубашки или, что еще хуже, голый.       — Когда ты впервые заметила, что тебя нельзя убить?       Я пожимаю плечами.       — Ну, не то, чтобы тебе каждый день грозила неминуемая смерть.       — Говори за себя, — отзывается он.       — Ладно, может для тебя, это реальность. Я же впервые осознала, что во мне что-то изменилось, когда меня приговорили к смертной казни и повесили за измену. Это было почти через год после того, как Пэн оставил меня здесь.       — А до этого? Были случаи, когда ты по загадочной причине избегала болезней? Быстро поправлялась?       Я вспоминаю свое детство.       — Нет, ничего подобного. Я чуть не умерла от гриппа, когда мне было девять. Я сломала запястье, когда мне было двенадцать, прыгая по камням в ручье рядом с домом. Рука потом была в гипсе много недель.       — В Неверленде с тобой не случалось ничего странного? Или пока ты сидела в тюрьме? Тебя кто-нибудь резал? Дарил тебе что-нибудь? Ты когда-нибудь просыпалась, не помня, как ты здесь оказалась?       Я смотрю на него нахмурившись.       — Нет, а что? К чему эти расспросы?       Его взгляд устремлен вдаль.       — Ну, у меня есть одна гипотеза.       Я выпрямляюсь.       — Обо мне?       — Да. И твоих способностях.       Я обхватываю колени руками.       — Что за гипотеза?       Он улыбается мне, явно радуясь, что его спросили, потому что больше всего на свете Рок любит раскрывать всякие тайны.       — Ну, я подозреваю, что…       Его слова прерывает звон колоколов, разносящийся по замку и окрестностям. Громкий, резкий звук, от которого у меня по спине пробегает холодок.       — О, нет. — Я поднимаюсь на колени и соскальзываю с кровати. — Нет. Нет. Нет.       Рок мгновенно оказывается у окна, рывком раздвигая шторы.       — Никто не собирается штурмовать замок. Что значит… — Он бросает на меня взгляд через плечо.       Я, застыв, стою посреди комнаты. Внутри меня все холодеет.       — Король мертв, — выдыхаю я.