Пожиратель Людей

      Венди Дарлинг думает, что я бросил ее здесь?       До недавнего времени я даже не знал, что она на Семи Островах. Пэн изящно не упомянул о том, что вместо того, чтобы отвести ее домой, в мир смертных, он бросил ее в Эверленде.       Если бы он не был Пэном, я убил бы его хотя бы лишь за причиненные неудобства.       Венди выбегает из зала, подол ее платья развевается, сердце громко стучит, перекрывая своим звуком шум зала.       Она злится на меня, да, и теперь завидует, что у меня есть наш очаровательный капитан, а у нее нет. Если бы она дала мне такую возможность, я бы сказал ей, что в моей постели более чем достаточно места и для нее, и для капитана. Я легко могу удовлетворить их обоих.       — Рок.       Я слышу, как капитан зовет меня по имени.       Я все еще не отрываю взгляда от исчезающей фигуры Венди.       Придворные танцуют под следующую мелодию, которая уже несколько лет как вышла из моды. Я хватаю бокал с подноса проходящего мимо официанта и делаю большой глоток. Это шампанское, настоянное на ягодах. Пузырьки лопаются у меня на языке.       — Зверь, — шипит Капитан, и я, наконец, поворачиваюсь к нему. — Что ты ей сказал? Почему она убежала?       — Она ревнует.       — Кого?       — Нас с тобой.       Он фыркает.       — Нет никаких «нас с тобой».       Я хватаюсь за сердце.       — Вы раните меня, капитан.       — Ой, перестань нести чушь.       Я делаю еще один глоток, осушая бокал с шампанским. Я подхожу к ближайшему официанту и меняю свой бокал на полный.       — Я иду за ней, — говорит капитан, направляясь к двери.       — Зачем?       — Хочу узнать, все ли с ней в порядке.       Я выхожу за ним из зала.       — С ней не все в порядке. Она зла, сбита с толку и кого-то боится. Я бы хотел, чтобы она сказала мне, кого именно, чтобы я мог убить его, и мы бы покончили со всем этим.       Капитан понижает голос, наклоняясь ко мне, но все равно кажется, что он кричит на меня.       — Ты не можешь разгуливать при королевском дворе с угрозами убить кого-либо!       — Ну и кто тут несет чушь? Конечно, могу.       — То, что ты никогда не беспокоишься о последствиях…       — Впечатляет? — вставляю я.       — Нет. — Он хмурится еще сильнее. — Вызывает беспокойство.       — Ахх. А ведь это был мой седьмой по счету вариант.       Он бросает на меня еще один явно недовольный взгляд, и от этого мне еще сильнее хочется его подначить.       Раздраженный капитан вызывает у меня аппетит.       Мы останавливаемся посреди сводчатого коридора. Мимо неторопливо проходят несколько придворных, но все стараются держаться от меня подальше.       — Как насчет такого предложения? Ты идешь за нашей дражайшей Дарлинг, — говорю я ему. — А я отправлюсь на поиски информации.       — Какого рода информации и как ты собираешься ее искать? Никаких поножовщин или убийств.       — Ты что, отдаешь мне приказы?       — А если б отдавал, ты бы их исполнил?       Я пожимаю плечами и осматриваю зал.       — Если бы ты приказал мне доставить тебе удовольствие, я бы это сделал.       Он поджимает губы.       — Никогда в жизни.       Его пульс ускоряется, подсказывая мне, что он лжет.       — Конечно, конечно, — соглашаюсь я. — А теперь бегите, капитан. У меня есть работенка, которую нужно сделать.       Раздраженно фыркнув, он исчезает в коридоре, оставляя меня наедине с самим собой.

***

      Я считаю, когда тебе нужна информация, лучше всего обращаться к прислуге.       Слуги могут проникнуть туда, куда нет хода обычным людям, и часто на них не обращают внимания, поэтому они слышат то, чего не слышит никто другой.       Я начинаю с кухонного персонала.       Паж настолько отвлечен, что едва удостаивает меня второго взгляда, так что я не трачу на него времени. На кухне дежурная кухарка сливает кипяток в сток. Ее лицо красное и в пятнах, как будто этот вечер ее доконал. Не совсем то, что мне нужно.       В судомойне я вижу молодую женщину, которая смывает остатки лукового супа с сервировочных тарелок. Она склонилась над каменной раковиной, ее руки по локоть в мыльной пене и грязной посуде.       Прислонившись к дверному косяку, я отмечаю:       — Полагаю, работа пойдет быстрее, если просто выбрасывать посуду в мусорное ведро.       Она вздрагивает при звуке моего голоса и спешит поклониться.       Думаю, моя репутация известна и в этом темном уголке кухни.       — Чем я могу вам помочь, сэр? — спрашивает она, опустив голову и пряча глаза.       — Меня кое-что беспокоит.       — Если я смогу помочь, сэр, я постараюсь.       У нее нежная оливковая кожа жительницы Саммерленда и густые вьющиеся волосы. Если бы это и не выдавало ее, то выдал бы акцент. Это мелодичный акцент с мягкой трелью на звуке «р».       — Я только что был на ужине, — начинаю я, — и кто-то сказал, что мне следует проявлять осторожность при дворе. Прошу прощения, я довольно давно не был в Эверленде. Вы, случайно, не знаете, о чем речь?       Я делаю шаг в помещение судомойни.       — Мне бы не хотелось попасть в беду, знаете ли.       — Конечно, нет, сэр. — Ее мокрые руки теребят фартук цвета слоновой кости, повязанный вокруг талии. — Но говорить об этом — совсем не мое дело.       Я цокаю языком, и ее взгляд прикован моему рту, к тому, как двигаются губы, пропуская звук.       Оливковая кожа ее лица розовеет.       Я знаю, как действую на женщин. Это и дар, и проклятие. Большей частью, дар, если честно. Не помню случая, чтобы моя потрясающая внешность и непобедимое обаяние доводили меня до беды.       А вот выручали они меня из беды неоднократно.       Я делаю еще один шаг. Девушка пытается вдохнуть воздух в легкие, но я слышу, как поверхностно она дышит и как быстро бьется ее сердце. Она, конечно, знает меня, они все меня знают. А оказаться загнанной в угол судомойни таким монстром, как я — это прелюдия либо к очень хорошему времяпрепровождению, либо к очень плохому.       Но у меня нет на нее никаких планов. Мне просто нужна информация.       — Если я пообещаю, что это останется между нами, — говорю я, понижая голос до хриплого рокота, — это поможет развязать тебе язык?       На слове «язык» она судорожно вдыхает еще раз.       — Мне не следует…       Я не думал, что потребуется так много маневров, но что уж поделаешь.       Я достаю из кармана слиток золота фейри и бросаю ей. Она ловит его, но ее скользкие руки упускают его, и слиток громко звенит, ударившись о каменный пол.       Когда она понимает, что это такое, глаза у нее становятся большими и круглыми, как полные луны, а и она выговаривает, запинаясь на словах:       — Я не хотела… или, может быть… вы должны знать...... аххх…       Она снова бросает взгляд на слиток, но не делает никакого движения, чтобы поднять его.       — Сэр, — пытается она снова.       — Подними его.       Мой голос ровный, совсем не угрожающий. Но у нее перехватывает дыхание, и она наклоняется за золотом. Оно быстро исчезает в кармане ее фартука.       — Так что ты там говорила? — настаиваю я.       Она заламывает руки.       — Обещайте, что не донесете на меня за сплетни!       Я поднимаю мизинец.       — Клянусь.       Она нервно улыбается, затем обхватывает мой мизинец своим. Жар, разливающийся по ее шее, окрашивает кожу в ярко-красный цвет.       — Продолжай. Теперь мы связаны клятвой.       От этих слов у нее загораются глаза.       — Ну… — она устремляет взгляд за мое плечо, как будто, смотрит, не подслушивает ли нас кто. Но у меня слух лучше, чем у нее зрение, и я никого не слышу в радиусе двадцати футов, а те, кто находится на кухне, слишком заняты уборкой после ужина из пяти блюд.       — Ходят слухи о том, что при дворе появилась ведьма.       — Не может быть! — ужасаюсь я.       — Да! Видите ли, король и принц не стареют. И все это началось с прибытия новой королевы, королевы Венделлин.       Венди сменила имя?       — И что произошло?       Девушка наклоняется ко мне. Теперь мы сообщники и чертовски хорошо проводим время.       — Сначала перестал стареть король.       — Да быть не может! — ахаю я.       — Точно говорю! И это началось сразу после того, как он женился на своей новой королеве. Потом его сын, принц, через несколько лет тоже перестал стареть, и ходили слухи, что у королевы с принцем незаконная связь.       — Какой скандал!       — Вот-вот! — Девушка прикрывает рот рукой, подавляя вырвавшийся смешок.       Мне не нравится, что она упивается предполагаемыми порочными похождениями Венди, но, когда собираешь информацию, приходится играть свою роль.       — Что еще? — спрашиваю я.       — Ну, в начале этого года король перестал появляться на публике, и говорят, что сейчас он умирает, что он состарился за одну ночь и теперь он без сознания.       — Значит, все думают, что королева предала его?       Девушка кивает.       — Почему? Что она этим выиграет? Она лишится трона, когда он умрет.       Глаза девушки блестят.       — А, ты еще что-то знаешь? Расскажи же.       — Ну. — Она снова проверяет взглядом дверной проем и продолжает. — Много лет назад король внес поправки в Королевский кодекс, и вместо принца, который должен был унаследовать трон после смерти отца, наследницей стала королева Венделлин.       Что ж, этого я не ожидал.       — Зачем бы ему это делать?       Девушка пожимает плечами.       — Может быть, она помутила его разум, заставив сделать это с помощью своей темной магии.       Я вырос, погруженный во тьму. Я узнаю темную силу везде, где вижу ее, и когда Венди Дарлинг привезли в Неверленд много лет назад, у нее не было практически никакой магической силы.       Но когда сегодня утром она притащила нас в замок, я почувствовал в ней что-то необычное.       Нечасто смертный становится магом, но Семь Островов полны всяких неожиданностей.       Девушка продолжает говорить, но сейчас она просто перечисляет свои собственные фантазии. Может быть, Венди втайне является темной фейри (это не так). Может быть, у нее есть планы убить короля и выйти замуж за принца (она выйдет за этого мудака только через мой труп). Может быть, она крестная-фея, пришедшая наказать погрязший в пороке двор (было бы уморительно).       Я перестаю слушать на версии про фею-крестную (в наших местах фей-крестных не бывает), и улавливаю ровное биение сердца прямо за дверью судомойни.       Кто-то подслушивает.       Дыхание такое же ровное, как и биение сердца. Этому кому-то подслушивать не привыкать. Они не боятся, что их поймают. Интересное отношение, когда подслушиваешь разговор зверя.       По частоте пульса я предполагаю, что это женщина.       Я оставляю судомойку бубнить себе под нос, а сам делаю несколько бесшумных шагов к двери.       И —       Выскакиваю в коридор.       Там никого нет.       — Что-то случилось? — спрашивает девушка.       Я поворачиваюсь к ней и улыбаюсь.       — Ты мне очень помогла. Мне не следует больше отрывать тебя от работы.       Она бросает взгляд на полную раковину и хмурится.       — Да, я полагаю, вы правы.       — Не могла бы ты оказать мне услугу и сохранить мой визит в тайне?       Девушка краснеет еще сильнее.       — Конечно, мистер Крокодил.       Видите? Конечно, она меня знает.       Я беру ее за руку и целую влажные пальцы. Она хватается за край раковины, ее колени дрожат от, полагаю, восторга и страха одновременно.       — Спокойной ночи, petit pois*, — шепчу я.       Она слегка выдыхает.       — Спокойной ночи, сэр.