Пожиратель Людей

      Рок ведет меня на танцпол, и все взгляды устремлены на нас. Я ожидала, что мы растворимся в толпе танцующих эверлендский рил, но как только я выхожу на площадку, оркестр начинает играть другую мелодию, и в центр сцены выходит скрипач.       Первые вступительные ноты — это ноты быстрого вальса.       Я, похоже, меняюсь в лице, потому что Рок спрашивает:       — Что случилось, ваше величество?       Блеск в его глазах говорит о том, что он уже знает.       — Возможно, вы помните, что я не очень хорошо танцевала вальс, и, боюсь, сейчас ситуация не улучшилась.       Он обнимает меня за талию, притягивая к себе, держа в теплых крепких объятиях. Он пахнет осенней ночью, пьянящей темнотой и пряным теплом.       У меня сводит живот.       — Я буду вести, ваше величество. А вы следовать за мной.       Теперь его очередь отдавать приказы.       Или, возможно, раньше я просто обманывала себя.       Рок никогда не будет подчиняться приказам. Он их отдает.       Собравшиеся танцоры выстраиваются вокруг нас, образуя свободный круг в центре зала.       Рок поднимает руку, и я вкладываю в нее свою, а потом нас наполняет музыка, и Рок кружит меня, пока у меня у самой не начинает кружиться голова, не только от танца, но и от его близости, его запаха, тяжести его руки на моей пояснице и уверенной хватки его другой руки, направляющей мои движения.       Он искусный танцор. Не имеет значения, рил это, вальс или ландерволл. Он знает их все и очень, очень хорошо умеет их танцевать.       Все, что делает Рок, он делает с уверенностью.       Я не думаю, что он знает, что значит сомневаться в себе.       Боги, какое же это, наверное, пьянящее чувство свободы.       Темп музыки меняется, и нам приходится двигаться так же, чтобы соответствовать ритму, поскольку мы все вместе должны составлять плавно двигающийся круг.       Рок кружит меня, затем подтягивает к себе, и юбка моего платья распускается, как лепестки лютика.       — Чего ты боишься? — Его хриплый голос у моего уха перекрывает музыку.       — Ты о чем?       Он снова кружит меня, как того требует фигура танца, потом притягивает обратно.       — Ты чего-то боишься. Скажи мне, в чем дело.       — Ты не заслужил знать мои секреты.       Он улыбается, и его рука перемещается выше по моей спине, чтобы он мог опустить меня на пол в унисон с остальными парами.       Когда он поднимает меня, у меня от восторга кружится голова, но в то же время я настороже.       У него такое выражение лица, как будто он нашел что-то, что хочет сделать своим, и он не остановится, пока не получит это.       — Расскажите мне, как заслужить знание ваших секретов, ваше величество.       — Нет.       — Почему?       — Ты бросил меня.       — Ты в это веришь?       Крепко держа его за руку, я перемещаюсь в центр круга вместе с другими женщинами. И Рок тут же закручивает меня обратно.       — Я просил тебя остаться, — говорит он. — Ты отказала мне.       — Ты забрал руку Джеймса.       — Если чья-то рука касается того, что принадлежит мне, значит, эта рука тоже моя. И ты была моей раньше.       На его красивых губах все еще играет улыбка, но взгляд потемнел.       — Я не принадлежала тебе.       Он прищелкивает языком.       — Ты была моей.       От его слов у меня все внутри сжимается. Я не хочу чувствовать себя глупой, жеманной девчонкой от пристального внимания Рока и его заверений в том, что я принадлежала ему, но не уверена, что смогу этому противостоять, даже спустя столько лет.       Но пока я не собираюсь сдаваться.       — А как насчет сейчас? — возражаю я. — Вы с Джеймсом?       Во тьме его глаз разгорается пламя.       — О, Венди Дарлинг, ты не заслужила знать мои секреты.       Я хмурюсь.       Он поворачивает меня раз, потом второй, и музыка достигает своей кульминации.       Когда он снова притягивает меня к себе, я прижимаюсь к его твердой груди и тяжело вздыхаю, все тело горит огнем. Теперь между нами нет расстояния. Ни дюйма открытого пространства.       Прядь темных волос Рока падает ему на лоб, когда музыка переходит в крещендо. Темп танца сейчас быстрый, шаги сложные, повороты и наклоны сменяют друг друга так быстро, что комната расплывается у меня перед глазами.       Скрипач внезапно останавливается, как раз вовремя, чтобы мы, женщины, отстранились от своих партнеров, стоя с поднятыми руками.       Толпа ревет от восторга, хлопает в ладоши и свистит.       Я тяжело дышу и немного вспотела. Рок же выглядит так, будто мог бы станцевать еще дюжину вальсов.       — Для человека, который считает, что не умеет танцевать, ты держалась молодцом.       Я сглатываю, и слова невольно срываются с моих губ.       — Ты теперь с ним?       Зеленые глаза Рока сверкают как изумруды в лучах солнца.       — О, ваше величество. Ревность вам не к лицу.       — Я не ревную.       — Разве?       — Ты отнял его руку!       — Да, все постоянно напоминают мне об этом.       — Ты играешь с ним в какие-то игры?       Он подходит ко мне вплотную и спрашивает:       — А ты?       Меня поражает скрытое в его словах предупреждение, как будто это от меня исходит опасность.       Я стискиваю зубы, выдергиваю свою руку из его и, поспешно извинившись, покидаю танцпол и выбегаю из обеденного зала.