Неудобные

      Люди неторопливо бродили по лондонским улицам, озираясь на утончённые здания и замирая перед витриной пекарни, засматриваясь на выпечку. Многие заходили внутрь, соблазняясь на послеобеденный перекус, а остальные отворачивались, высоко вздёрнув носы, и шли дальше. Недавние новости о крысах в этом районе не очень-то отпугивали постоянных посетителей. Вероятно, они старались не думать о процессах приготовления кулинарии.       Гермиона усмехнулась воспоминаниям о последнем митинге анимагов в Министерстве магии, после которого и поползли слухи о живности, бродящей на кухнях близлежащих заведений. Знали бы люди, сколько их гипотез и «внезапных» новостей объяснились бы волшебным сообществом за пару минут.       Очередной поток ветра и молния, блеснувшая за одним из зданий, заставили Гермиону поёжиться и нырнуть рукой в карман пальто. Выудив пачку сигарет и зажигалку, она закурила, жадно вдыхая никотин. Дым, бродящий по горлу, неприятно горчил, отчего она слегка кривилась. Но мимолётное, едва ощутимое чувство удовлетворённости расслабляло.       Она начала курить совсем недавно, если полгода можно назвать маленьким сроком. Вкус никотина ей не нравился, количество потраченных на него денег тоже, но Гермиона гналась за призрачным чувством насыщения. Словно на мир опускалось всепоглощающее Остолбеней, звуки приглушались, картины перед глазами блекли, а мысли утихали. Несколько минут умиротворения вдали от суматохи, проблем, недостигнутых целей и нереализованных задач.       Иронично, что в детстве Гермиона уверяла родителей, что никогда не будет курить и в руки не возьмёт сигарету. Но вот прошли годы, отец и мать её не помнят, а она сама затягивается никотином так, будто это вода в пустыне.       Гермиона старалась не злоупотреблять, обещая, что как только добьётся желаемого, то изменит образ жизни. Но время шло, а поставленная цель не была видна даже в самый продвинутый бинокль. Должность невыразимца, пустующая уже несколько месяцев, всегда ускользала от неё, как только Гермиона к ней прикасалась.       Поэтому она работала на износ.       Всё с пометкой «сложно», «опасно», «требуется завещание» попадало в её руки, и она успешно с этим справлялась. Да, приходилось мириться с, как ей казалось, несправедливостью, постоянно меняющимися напарниками, огромным потоком информации, трёхчасовым сном и изнуряющими тренировками. Но Гермиона верила, что цель стоит потраченных ресурсов.       Однако всё было без толку. Кингсли либо не видел, либо вовсе не планировал замечать её старания, апеллируя фразой «я подумаю над твоей кандидатурой». Осыпать сотней лестных слов? Пожалуйста. Дать награду? Премию? Нет проблем. Но не позволить ей занять место, которым она грезила.       Это злило, раздражало и вводило её в состояние пассивной агрессии, которой отличался Малфой. Разница в том, что Малфой при этом оставался хладнокровным и непоколебимым аврором со стальной выдержкой. А она выходила из себя при каждом удобном и неудобном случае, особенно когда ей приходилось сотрудничать с не самыми приятными личностями.       Малфой любил напоминать, что с её темпераментом работать нужно подальше от Аврората и Министерства магии в целом. А она никогда не упускала возможности отметить, что с его любовью к оценке чужих способностей долго он не проживёт.       Гермиону и Малфоя часто ставили вместе на задания, будто бы гадали, в какой раз они друг друга всё-таки убьют.       — Ты уже здесь, — воодушевлённо сказал подошедший Гарри и сразу удивился. — Это какая сигарета?       Гермиона нахмурилась, не понимая вопроса, а после её взгляд опустился на урну позади, сверху которой лежало три окурка той же марки, что и у неё между пальцев.       Когда она успела?       Затушив сигарету, Гермиона бросила её позади и глубоко вдохнула свежий майский воздух, пытаясь совладать с волнением. Сегодняшний вызов Кингсли должен был её радовать, как и все предыдущие, потому что в любой момент он мог ответить ей «да». Но наработанное месяцами предчувствие подсказывало, что она ошибается.       — Нервничаешь из-за Малфоя? — спросил Гарри, делая глоток из картонного стаканчика с чаем.       Взгляд Гермионы коснулся небольшой кофейни дальше по улице и криво написанного «Гарри» на сером цвете.       — Не понимаю Кингсли, — покачал головой он и упёрся плечом в стену. — Первая строка в каждом моём отчёте о том, что вы не можете сработаться.       — Замечу, что раскрываемости это не мешает, — улыбнулась Гермиона.       Гарри тихо засмеялся и кивнул.       — Только вчера я сдал ему последний, а сегодня утром он вызывает вас двоих для нового дела, — возмутился Гарри.       Иногда было чувство, будто каждой такой тирадой он пытался напомнить Гермионе, что делает всё возможное для решения хотя бы части её недугов.       — Малфой уже приехал? — с переигранным равнодушием спросила Гермиона.       — Нет, — выдохнул Гарри и выбросил пустой стаканчик в урну.       Гермиона поджала губы и многозначительно кивнула, обходя Гарри, чтобы напрямую отправиться к кабинету министра. Оказавшись совсем рядом, она положила руку на плечо Гарри, смотря в зелёные глаза и улыбаясь.       — Спасибо за всё, что делаешь.       Получив одобрительную улыбку, Гермиона поспешила к главному входу.

***

      — Доброе утро, Гермиона, — улыбнулся Рон, встретив её у лифта.       Он быстро подошёл к ней, на секунду притягивая в объятия. Лицо его едва не сияло, а рыжие волосы, казалось, слегка подпрыгивали от пестрящего удовольствия. Если она однажды соберётся отпуск, то будет уходить в него с не меньшим энтузиазмом.       — И я рада тебя видеть, — сказала Гермиона. — Портключ уже забронировали?       — Первым делом сегодня утром, — развёл он руками. — А после распечатал для Кингсли несколько важных документов.       Произнеся это, Рон загадочно улыбнулся и подмигнул ей. Он часто так делал, чтобы в случае вопросов сделать вид, будто понятия не имеет, откуда просочилась информация, но вместе с этим взбодрить близких. Будучи помощником министра, выполняющим зачастую спокойную и бумажную работу, Рон пользовался положением в девяноста процентов случаев. Не всегда умело и искусно, но за это Кингсли его и ценил.       Рон слишком рассеян, чтобы задавать лишние вопросы. Совершенно не амбициозен для попыток подсидеть. И крайне исполнителен, если раз в месяц устраивать ему показательную порку. Словно наручные часы, которые нужно время от времени заводить.       Поначалу Гермионе это казалось ужасным, она не привыкла слышать замечания в адрес своей работы, и, как правило, их не было. Но она понимала, что Рон не был идеальным сотрудником. Рабочий день начинался ровно в восемь утра и не минутой раньше, между несрочными, как ему казалось, делами он листал квиддичные журналы, на обед собирался за двадцать минут до, обратно никогда не возвращался вовремя, а уже в семнадцать часов дверь за ним закрывалась.       Отношение Кингсли к Рону стоило качества исполнения обязанностей.       — Документы начинаются со слов «Приказ о назначении»? — хитро улыбнулась Гермиона, смотря на Рона.       — Скорее да, чем нет.       Подмигнув ей, Рон попрощался и поспешил прочь. Усмехнувшись ему вслед, Гермиона нажала на кнопку вызова лифта и остановила взгляд на меняющейся цифре.       — Доброе, Грейнджер.       Малфой замер рядом с ней, так же внимательно наблюдая за меняющимися этажами на табло. Гермиона повернула голову, осматривая его. Иногда у неё складывалось ощущение, будто она единственная, кто в этом месте работает на износ, пока остальные успевают жить.       Ботинки Малфоя, как всегда, поблёскивали даже в тусклом свете коридора. На идеально выглаженных брюках не виднелось ни одной складки. Белая, словно снег, рубашка была расстёгнута на две верхние пуговицы, аврорская мантия внушительно обтягивала плечи. А идеально уложенная причёска напоминала ей об утренних мучениях перед зеркалом.       У него есть специальный раб, следящий за имиджем?       — Оно было добрым, пока ты не пришёл, — хмыкнула Гермиона, скрестив руки на груди.       Малфой прыснул от смеха.       — Девятнадцатый раз за месяц слышу от тебя эту фразу, — разыгрывая разочарование, отметил Малфой. — Почитай словарь синонимов на досуге.       — Я так серьёзно к нашим разговорам не отношусь, — фыркнула Гермиона.       Раздался звук приехавшего лифта. Сотрудники быстро покинули кабину, и Гермиона спешно оглянулась, к своему сожалению понимая, что никого больше нет. Быстро зайдя внутрь, она нажала на нужный этаж, наблюдая за тем, как Малфой вальяжно вошёл следом.       — А зря, — пожал плечами Малфой, следя за табло. — В твоей жизни не так много событий, чтобы не ценить минуты со мной.       Очаровательно улыбнувшись, Малфой кивнул ей на выход, как только двери открылись. Закатив глаза, Гермиона спешно последовала к кабинету министра. Она могла ответить, причём так, что их следующие реплики будут звучать всё громче. Но нет, не сегодня, у неё не хватит оставшихся сигарет для ещё одной стычки.       Тем более в мыслях Гермионы ещё трепетала надежда, что их не ждёт совместное дело, но Кингсли разобьёт её. Снова. Он всегда так делал, будто испытывал извращённое удовольствие от их с Малфоем работы. Причём оно особенно обострилось в последние месяцы.       — Уизли снова нет на рабочем месте, — хмыкнул Малфой, осматривая бардак на столе секретаря. — Это трёхлетний выпуск «Квиддич сегодня»?       Но не успел Малфой оскорбить Рона ещё пару раз, как дверь открылась и голос Кингсли послышался из глубины кабинета. Проследовав внутрь, Гермиона увидела довольного министра, сидевшего за столом и разбирающего бумаги. Порой складывалось ощущение, что в них не было ничего важного, будто он не рисковал доставать поистине важные документы при других.       Гермиона опустилась на небольшой мягкий диван в углу, а Малфой рядом с ней. Они часто располагались здесь именно так. Гермиона всегда перекидывала ногу на ногу, специально усаживаясь ближе к середине, чтобы не дать Малфою слишком много места. А Малфой, будто назло ей, раскидывал руки по спинке, пальцами едва касаясь её волос, и расставлял широко ноги, отчего тепло его тела изредка доходило и до неё.       Кингсли сидел напротив в кожаном кресле, походившем скорее на трон из-за высокой спинки. И сегодня не стало исключением, разве что сейчас Кингсли положил перед собой два пергамента, с улыбкой смотря на авроров.       — В мою молодость получить задание напрямую от министра магии было честью, — пояснил Кингсли, бегая взглядом от Малфоя до Гермионы. — Уверен, что сейчас это не изменилось.       Он всегда выдерживал длинные паузы между предложениями, словно таким образом пытался подогреть интерес. Как напряжённая музыка в фильмах или детальное описание грозы в книгах — нужно почувствовать важность момента до того, как тот произойдёт.       — Вам предстоит отправиться в Румынию, а именно побывать в лесу Хоя-Бачу, — произнёс Кингсли.       На лице Малфоя это не вызвало явных эмоций, когда Гермиона заметно вздрогнула, хмуря брови от упоминания места. Лес в Трансильвании, носящий настолько сомнительную славу, что большинство людей боялись к нему приближаться. А те, кому довелось там побывать, либо не вернулись, либо совершенно не помнили, что с ними произошло.       — Вижу, мисс Грейнджер понимает, о чём я, — улыбнулся Кингсли, переводя взгляд на Малфоя, — и расскажет, что вам стоит там ждать.       Гермиона коротко кивнула, сглотнув ком, подступивший к горлу.       — В этом лесу расположен важный артефакт — медальон.       Сказав это, Кингсли опустил перед ними пергамент, где изображалось ожерелье. Оно напоминало каплю воды, находящуюся в двух других, более крупных. На краях виднелись руны, но затёртая бумага не позволила даже примерно расшифровать гравировки.       — Отправляйтесь в лес, добудьте артефакт и принесите его мне, — чётко сказал Кингсли и, заметив немой вопрос в глазах Гермионы, продолжил: — Он был украден из нашего Министерства пару веков назад, и мы наконец смогли обнаружить его местонахождение.       Услышав это, Гермиона облегчённо выдохнула. Иногда задания, идущие напрямую от Кингсли, озадачивали её, заставляя сомневаться в праведности министра и его целей. Но он всегда развевал её сомнения относительно причин поступков и дел, что ей доверялись. Несмотря на веру в Кингсли и уверенность в светлости его намерений, у неё всё равно возникали вопросы.        Кто-то называл подобное чутьём, но Гермионе казалось, что это годами выработанная потребность всё знать.       — И по результату этого задания приказы будут подписаны, — Кингсли кивнул на свёртки пергамента, словно разрешая их развернуть.       Гермиона аккуратно взяла свой и убедилась, что это назначение о переводе в Отдел тайн на должность невыразимца. Той, о которой она грезила, из-за чего работала на износ и требовала от себя намного больше, чем могла сделать.       В эту секунду Гермиона чётко решила, что задание будет выполнено. Причём настолько идеально, что подпись Кингсли поставит в ту же секунду, когда артефакт коснётся его ладони.       Переведя взгляд на Малфоя, Гермиона не заметила улыбки. Как правило, он был скуп на подобные проявления чувств. Малфой скрывался за равнодушием, усмешками и язвительными замечаниями.       Но сейчас, несмотря на каменное выражение лица, она видела в его глазах блеск. Гермиона не знала, что сказано в его свитке, но была уверена, что отдача Малфоя будет не меньше, чем её.

***

      — Люциус там в гробу перевернулся, — хохотнул Блейз, перечитывая приказ. — Драко Малфой — заместитель главного аврора магической Британии.       Забрав у Блейза пергамент, Драко бросил на него косой взгляд и опустился обратно в кресло. Стоявший рядом домовик продолжал лениво перекладывать вещи в чемодан, задавая Драко уточняющие вопросы. Наблюдая за этой картиной, Блейз усмехнулся и стащил со стола небольшую записку с датой и местом встречи.       — Давай зарезюмируем, — сказал Блейз, опуская лист обратно.       Подняв взгляд на него, Драко тяжело выдохнул, предвкушая вывод, который ему явно не понравится.       — Ты с Грейнджер отправляешься в отпуск, где вы едва не в обнимку проведёте несколько дней, а по возвращении тебя ещё и повысят? Почему я отказался от Аврората, когда ты предлагал?       Драко хмуро посмотрел на Блейза, который, кажется, не помнил, что из себя представляет Грейнджер, и не понимал уровень опасности в злополучном лесу. Впрочем, насколько там небезопасно, Драко осознавал отдалённо. О той местности он знал, но мало, а проверить артефакт даже в одной из книг времени не хватало. Отправление было уже завтра, и последнее, что он сейчас хотел, это закопаться в фолиантах. Перед продолжительным общением с Грейнджер ему нужно было отдохнуть.       Едва ли она станет пускать под откос их общую задачу, ценность которой для неё не меньше, чем для него. Драко видел, как горели её глаза, когда она читала пергамент. Узнать, что там, возможности не представилось, но это было важно для Грейнджер и определяло ситуацию. Но вместе с этим Драко понимал, что просчитать ходы ведьмы сложно так же, как удержаться от комментариев, взглянув на Уизли.       Грейнджер не поддавалась прогнозам, не принимала примитивных решений и, как правило, действовала только ей понятными путями. Это раздражало, потому что Драко предпочитал контролировать всё, что его касалось. И восхищало, ведь эти качества для аврора были особо важны, и с учётом его скорого повышения Драко пора научиться ценить Грейнджер.       Вероятно, несколько дней бок о бок должны этому поспособствовать? Сотрудничать с ней придётся, и если раньше его слабо волновало, останется она там работать, как справляется с делами и насколько важна для Аврората, то теперь эти вопросы интересовали его.       — О чём ты думаешь с таким лицом? — хитро улыбнулся Блейз, склонив голову набок.       — Как не убить Грейнджер в первый день, — ухмыльнулся Драко, поднимаясь с кресла и глядя на собранный чемодан.       Блейз встал рядом, смотря так, будто бы Драко сообщил ересь похуже, чем вещал в своё время Грозный Глаз.       — Даже с Поттером ты смог договориться, — развёл руками Блейз. — У вас с ней общая цель, прекратите вести себя как второкурсники и обсудите всё.       — Конечно, это же так просто — наладить контакт с Грейнджер, — недовольно произнёс Драко и выгнул бровь. — Займусь сразу, как выпью с Поттером и затащу Уизлетту в койку.       Глаза Блейза тут же расширились, и он едва не потянулся за палочкой, собираясь наслать проклятие, когда Драко рассмеялся и похлопал его по плечу.       — Меня начинает пугать твоя одержимость рыжей, — отметил Драко, призывая пиджак из спальни. — А теперь пойдём выпьем. Мне нужно расслабиться.       Блейз несколько секунд смотрел на Драко, словно подбирая решение, а после схватился за палочку. Но произнёс не проклятие, а вызвал патронус, отправляя предложение о встрече Уизлетте. С небольшой пометкой: взять Грейнджер.       — Ничто не располагает к налаживанию контактов лучше, чем громкая музыка, огневиски и целый бар незнакомых людей, — сказал довольный собой Блейз и подошёл к зеркалу, поправляя одежду.       Драко знал, что между ним с Уизлеттой есть связь, причём далеко не дружеская. Но не предполагал, что однажды это может сыграть ему на руку. Никто, кроме как рыжая, не заставит Грейнджер пойти вечером в бар, это он уяснил по их многочисленным разговорам. Причём настолько громким, что услышать их можно было не только из соседнего кабинета, но даже из близлежащей страны.       И Уизлетта побеждала в девяноста из ста случаев. Поэтому ухмылка сама по себе расплылась на лице Драко, пока он наблюдал за собиравшимся Блейзом.       В воздухе показалось голубое свечение, и послышался цокот копыт. Лошадь промчалась от потолка вниз, снижаясь с каждым кругом, пока не показалась рядом с Блейзом.       Голос Уизлетты эхом отскочил от стен:       — Через час в нашем месте. Наденешь мою любимую рубашку?       Последнее было сказано тихо и вкрадчиво, будто шёпот в ночи. Хорошо, что Уизлетта не знала, кто ещё здесь находился и куда в итоге отправился патронус. Иначе вместо хорошего вечера Блейза бы ждало полуторачасовое объяснение ситуации.       А Уизлетту было сложно переубедить, и раз это не получалось даже у Грейнджер, всегда стоящей на своём до конца, то о судьбе Блейза и думать больно.       — У неё есть любимая рубашка? — ухмыльнулся Драко.       Блейз повернулся, и на душе потеплело. Глаза горели, улыбка украшала лицо, а желание жить будто заиграло в троекратном размере. Даже если у них с Грейнджер не выйдет поговорить, то хотя бы Блейз сегодня проведёт хорошо время.       — Гриффиндорки падки на символизм, — подмигнув Драко, отметил Блейз. — Камин открыт?

***

      «Нашим местом» Уизлетта называла один из малочисленных магических баров, куда можно было пойти и не умереть от местного алкоголя. Драко не так часто посещал подобные заведения, считая их второсортным развлечением, где можно подхватить если не болезнь, то отравление. Но, став аврором, причём достаточно уважаемым, с чьим мнением считались, приходилось время от времени собираться.       И «Платинум» был одним из мест, которые он посещал спокойно. Здесь можно было выпить качественный алкоголь, послушать хорошую, а иногда и живую музыку и хотя бы ненадолго расслабиться. Обычно здесь собирались авроры, их друзья или знакомые, так как заведение находилось рядом с Министерством. Поэтому потасовок не было, а провести вечер за шутками над Ноттом и его попытками понравиться Гринграссам становилось делом чести.       Но сегодняшний вечер не предвещал спокойствия. Драко давно для себя решил, что, когда звучала фамилия «Грейнджер», умиротворение его покидало.       — Малфой, — бармен поднял руку перед собой, будто здороваясь, и отлевитировал Драко стакан с огневиски.       Увидев это, Блейз усмехнулся.       — Я чего-то о тебе не знаю? — спросил он, принимая свой бокал. — В прошлый раз вы только познакомились.       — Рабочие моменты, — усмехнулся Драко и прошёл в глубь заведения.       Ненавязчивая музыка ласкала слух, знакомые, хоть и не все желанные, лица то и дело попадались на глаза, а вкус огневиски обжигал горло. Драко прошёлся взглядом по бару в поисках свободного стола, когда увидел копну рыжих волос. Заметить Уизлетту было легко, поэтому уже в следующую секунду Блейз, слегка задев Драко плечом, поспешил к ней.       — Ты всегда так легка на подъём или дело во мне? — он откинулся на стену позади себя, с упоением рассматривая Уизлетту.       — Не зазнавайся, Забини, — она толкнула его в плечо, громко рассмеявшись.       Ни кротких взглядов, ни блеска в глазах, которые были, когда они покидали Мэнор. Блейз со скоростью снитча надел маску самоуверенного волшебника с явной потребностью во флирте. Это была не лёгкая влюблённость с глупой улыбкой и получасовым ритуалом у зеркала. Ухмылка, двусмысленные шутки, неслучайные прикосновения и внимательные взгляды.       Грейнджер скованно стояла рядом со столом, делая вид, будто изучает интерьер. Впрочем, возможно, это было взаправду. Последние полгода она едва не жила в своём кабинете, вряд ли у неё получалось посещать это место.       Когда он приходил в Аврорат, она уже там была, когда Драко покидал его — она ещё сидела в кресле. Грейнджер долго и безвылазно работала и не исключено, что над содержимым своего пергамента. Если это так, то тем лучше для него, она гораздо быстрее согласится на его предложение.       — Грейнджер, — сказал он, осматривая её с ног до головы.       Короткое платье, явно выбранное Уизлеттой, выглядело странно, не по-грейнджеровски. И дело было не в длине или чрезмерной открытости, скорее оно не подходило её внутреннему содержанию. Грейнджер красива, это факт, который он давно принял, хоть поначалу и со скрипом. Но вместе с этим она оставалась умна, язвительна и невыносимо эффектна, особенно когда открывала рот.       Поэтому платье цвета земли, стягивающее грудь и постоянно поднимающееся вверх, ей не шло. Подбирай одежду Драко, он бы выбрал бордовый оттенок, в цвете Гриффиндора, с открытыми плечами, декольте и свободной юбкой от талии и вниз. Она бы развевалась, подобно её волосам, не сковывая плавных, но уверенных движений.       О чём он думает и как долго вообще на неё смотрит?       — Я бы спросила, что не так, — протянула Грейнджер, поймав его заинтересованный взгляд на своём теле, — но меня твоё мнение не волнует.       — Поэтому решила мне это сказать? — ухмыльнулся он, убирая руки в карманы брюк.       Она вздёрнула подбородок, рассматривая его лицо, будто пытаясь прочитать мысли. Драко стоило бы испугаться, но она не владела легилименцией.       — Меня прельщает твой обескураженный вид, — пояснила она, и край её губ дёрнулся в улыбке.       — Когда заметишь его, скажи обязательно, — ответил Драко.       Грейнджер уже набирала воздух, чтобы ему ответить, когда в разговор вклинилась Уизлетта, приглашающая Грейнджер танцевать. Но Блейз, сразу ухвативший Уизли за талию, что-то беззвучно шепнул ей на ухо. Уизлетта тут же посмотрела на него через плечо, бросила мимолётный взгляд на Драко и без промедлений последовала за Блейзом.       Да, это ни капли не подозрительно.       Грейнджер прищурилась, повернувшись к Драко, скрестив руки на груди и выгнув бровь.       — Ты что-то хотел? — вкрадчиво спросила она       — А я уже стал сомневаться в твоих умственных способностях, — ответил он и подошёл ближе, убеждаясь, что рядом никого не было.       Грейнджер выставила ладони перед собой, поднимая на него взгляд из-под ресниц. Карие глаза заметно округлились, а поджатые губы выдавали настороженность. Драко вытянул руку и указал ей на диван сбоку от стола, предлагая присесть. Грейнджер отошла от него и опустилась на кожу, скрипнувшую от прикосновения её бёдер.       Подвинувшись к стене, Грейнджер развернулась корпусом к Драко, сложив ногу на ногу и спиной откинувшись назад.       — Я тебя слушаю.       Его слегка раздражало явное пренебрежение в её поведении и хотелось высказать ей нечто колкое, но он сдерживался. Дело превыше всего.       — Нам нужно взять перемирие на это дело, — произнёс он, видя, как взгляд Грейнджер оттаял.       — Я тоже собиралась это предложить, но завтра, — спокойно ответила она, расслабляясь и усаживаясь удобнее.       — Хоть в чём-то мы солидарны, — выдохнул Драко, откидываясь на спинку дивана. — Огневиски?       — Не откажусь, — улыбнулась Грейнджер.       Через пару минут бокалы оказались перед ними. Грейнджер взяла свой, собираясь выпить, когда Драко положил руку на её запястье, останавливая. Приподняв напиток, он сказал:       — За перемирие?       Грейнджер тихо засмеялась и кивнула, ударясь с ним бокалами и делая небольшой глоток, от которого сразу поморщилась. Улыбка на лице Драко проступила невольно от её вида, ему это даже показалось милым.       От собственных мыслей он свёл брови к переносице.       — Раз на то пошло, — вдруг начала она, отодвигая бокал, — я навожу справки об артефакте, и нужен фолиант, у меня его нет, но…       — Наше перемирие длится две минуты, а ты уже раскручиваешь меня на книгу? — усмехнулся Драко. — А ты коварная, Грейнджер.       Она улыбнулась и подсела ближе к нему, почти вплотную, обдавая его лицо тёплым дыханием.       — Ты не представляешь, какой я могу быть, — прошептала она.       На мгновение Драко решил, будто спит или это изысканная галлюцинация, но уже в следующую секунду Грейнджер громко рассмеялась.       — Обожаю твоё замешательство, — покачала головой она. — И теперь могу насладиться им без ответного оскорбления.       — Сама напросилась, — выдохнул Драко.       Достав палочку, он направил её на платье Грейнджер, которое сразу изменилось. Бордовая ткань мгновенно покрыла тело, лямки легли на плечи, создавая глубокое декольте, а юбка свободно опустилась чуть выше колен.       — Спасибо? — произнесла Грейнджер, переводя взгляд на Драко.       — Оно меня жутко раздражало, — ответил он и сделал глоток из стакана.       — Меня тоже, — шепнула она, благодарно кивнув.       Отодвинув от себя напиток, Грейнджер попросила тыквенный сок и сделала несколько жадных глотков, когда его принесли. Согласилась она на огневиски только из-за Драко или считала, что договариваться лучше под крепкий алкоголь, он не знал, да и не хотел, его вполне устраивала небольшая неизвестность в этот раз.       — Я напишу тебе название книги…       — Мы можем отправиться в Мэнор, и ты сама найдёшь в библиотеке всё, что нужно, — пожал плечами Драко.       — Перемирие длится несколько минут, а ты уже зовёшь меня к себе? — передразнивая Драко, спросила Грейнджер.       Она старалась шутить, улыбаться и без обид воспринимала взаимное подначивание. Словно уже не воспринимая его сугубо на свой счёт, а принимала как нечто товарищеское, даже дружеское. Из-за этого тепло медленно лилось по сознанию Драко, всё дальше уводя его от цели перемирия и их завтрашних планов. Словно привычный и понятный мир рассеивался перед глазами, уводя их всё дальше, в наслаждение друг другом.       И Драко это нравилось, но что более важно — его чувство было взаимным.