молодая красивая дрянь

Скарлетт знает, что Савада Тсунаеши звонит лично только в тех случаях, когда случается что-то непредвиденное. Она заранее готовится к проблемам, едва слышит знакомый голос по ту сторону трубки. — Синьора Карузо, могу я попросить вас помочь с организацией свадьбы? Она обжигается кофе, чашку которого держит в руках, шикает и соглашается. Хотя до сих пор не может прийти в себя. — Босс, все в порядке? — Сара стоит перед ней, в руке у неё — пистолет и нож. Она заметила, как напряглась Скарлетт перед тем, как ответить на звонок, заранее приготовилась к худшему. Ещё и одеться успела. Скарлетт вдруг смеётся. День, впрочем, начинается хорошо. — Все потрясающе, Сара. — говорит она. — Убирай пистолет и доставай каталог свадебных платьев. Нас с тобой ждёт веселый день. *** Она понимала, как мафия добывала деньги. Под контролем Родриго был весь наркотрафик Катании и несколько борделей в Риме. Скарлетт свое отношение не скрывала, хотя ее мёртвому мужу было все равно. Ей, девочке, выросшей на улицах, не знать ли, кто становится главным клиентов наркодиллеров — дети из детдомов, беспризорники. Поэтому, как только она встала на место босса, быстро упразднила весь нелегальный заработок. Многие были недовольны, но открыто выступать боялись: Скарлетт заручилась поддержкой близкого круга Родриго. К тому же, прежде чем перехватить власть, она основала ивент-агенство. Ее мужу только в радость — когда надо, она не путалась под ногами. Скарлетт же в это время накопила средства и познакомилась с нужными людьми — круг знакомых Родриго позволял ей организовывать свадьбы, дни рождения и открытия ресторанов для офицеров полиции, судей и министров. Карузо перешли на более легальный способ заработка, а Скарлетт в перерывах между делами семьи продолжала заниматься агенством. Но организовать свадьбу для Дечимо Вонголы — событие века! — Сара, Сара, Сара! — она крутит свою хранительницу по залу, как в вальсе. — Это же чудесная возможность. — Раз уж ты так говоришь, босс. — отвечает она без должного энтузиазма и косится на Эверетта. Тот стучит по голове кулаком — он уже не раз говорил, чем чаще Скарлетт пересекается с Вонголой, тем страннее становится. *** Работать с Сасагавой Киоко и Савадой Тсунаеши оказывается легко — они знают, чего хотят, доверяют ей, не спорят о мелочах и спокойно идут друг другу на уступки. Дата свадьбы, помещение, цвет салфеток, оформление приглашений — все решается за пару часов. Скарлетт довольно потягивает цитрусовый коктейль. Горечь оседает в груди, как вкус грейпфрута на языке. — Итак, думаю, с этим мы все решили. — говорит она, закрывая блокнот. — Остаётся выбор платья. Я могу прислать список магазинов, у них большой ассортимент, но, в целом, полагаю, вы разберётесь сами? Сасагава Киоко кивает. — Да. Спасибо вам огромное. Вы очень помогли, Скарлетт-сан. За годы жизни в Италии ее привычка обращаться с японскими суффиксами так и не исчезла. — Пожалуйста. Если будут вопросы, звоните мне. — Спасибо вам, синьора Карузо. — говорит Савада Тсунаеши. Когда собрание заканчивается, Скарлетт чувствует облегчение, а не радость. *** С Савадой Тсунаеши и его невестой работать легко, а вот с его хранителями — не очень. — У Джудайме должно быть все самое лучшее, женщина, поняла? — Я не буду идти к этому сборищу травоядных. — Я ЭКСТРИМАЛЬНО не понимаю, что от меня требуется. — А можно там будет побольше сладостей, синьора? Нет, я хочу ещё больше. Скарлетт напряжённо вздыхает и смотрит на Эверетта и Сару. А потом внезапно говорит: — Господи, спасибо, что вы у меня адекватные. Насколько, правда, можно назвать адекватными женщину, на которую повесили убийство сестры, и заключённого, сбежавшего из самой охраняемой тюрьмы США. *** В день торжества собираются много людей — от близких родственников и друзей до союзных семей с дальних уголков Италии. Кто-то говорит, что они застали событие века, и Скарлетт с огромным удовольствием ходит по залу и делает фотографии на телефон — в работе все пригодится. Ей нравится организация — и даже мелкие проблемы не портят настроение. Она отправляет подчинённых за припасенным запасом сладостей, потому что Хранители Тумана и Грозы умудряются смести все за первый час, меняет скатерть и приборы, когда Дино Каваллоне спотыкается и сносит стол для родственников, и даже предотвращает драки между гостями. — Синьор Хибари, мне нужна ваша срочная помощь. — Травоядное, — он удивительно лаконичен. Скарлетт думает, чем-то Хранитель Облака напоминает Занзаса. Тот, правда, предпочитает двумя фразами отправлять нахуй, чтобы больше к нему не лезли. — Там несколько офицеров собираются устроить драку, — она невинно улыбается. Это, впрочем, ни черта не помогает. Скарлетт знает, она легко сходится с людьми, но Хибари Кея — один из тех, на кого ее обаяние не действует. — Мне какое дело? — Это подорвёт авторитет Вонголы и ваш в частности. В конце концов, глава CEDEF присутствует на церемонии и позволяет такое неуважение по отношению к своему боссу… Он, разумеется, замечает все ее игры, но все же идёт и останавливает перепалку — с его силой на этой уходит меньше минуты. Скарлетт с облегчением выдыхает. И направляется к следующему гостю. — Синьор Скуало, ваши чудесные коллеги сейчас портят праздничный стол… *** На балкон ей удаётся вырваться только полтора часа спустя. Свежий воздух после помещения, в котором смещались запах еды, алкоголя, парфюма и цветов, кажется самой прекрасной вещью на свете. — Добрый вечер, синьор. — она улыбается. Занзас сегодня одет иначе — чёрный официальный костюм вместо формы Варии, о принадлежности к ней напоминает только кольцо на пальце. Верхние пуговицы рубашки не застегнуты, закатаны рукава до локтя, но даже эта ленивая небрежность не портит его. — Рада, что вы пришли. Он не отвечает. Скарлетт только радуется, что его дурное настроение не вылилось в очередную перепалку в зале. — Надоело смотреть на счастливую пару, мусор? — спрашивает он, и Скарлетт осознаёт — да, надоело. Она все еще воодушевлена возможностью провести эту свадьбу и все же… смотреть на чужую любовь смахивает на особый вид мазохизма. С неё достаточно. — Все-то вы замечаете, — она хмыкает. — Не знаю, почему так паршиво. На любовь в браке я никогда не рассчитывала. Занзас не показывает своей заинтересованности, но она все равно продолжает. — Я знала, на что иду, нас обоих все устраивало. Родриго был пятидесятилетним ворчливым стариком, а я сиротой в маленьком городке, которая перебивалась от одной подработки до другой. Она с ужасом вспоминает — когда-то у неё еле хватало денег, чтобы оплатить квартиру. О еде и говорить не стоило. — В итоге он получил молодую красивую жену, а я стала хозяйкой огромной резиденции на Сицилии. — продолжает она. — Я никогда не просила его любви, хотя бы уважения. И этого не получила. Извращённая сказка о Золушке обернулась ещё более извращённой сказкой о Красавице и Чудовище. Жизнь многому ее научила. — И что, жалеешь? — Нет, — и в этом она точно уверена. — Я бы прошла это снова, если бы пришлось. Потому что все это привело ее сюда, к месту босса во главе семьи, к ее хранителям, к Альянсу, к Занзасу. — А вы, синьор? Только не говорите, что не мечтали о любви, когда были подростком. — Скарлетт кладёт руку на подбородок, смотрит на него, словно надоедливая старшая сестра, которая хочет узнать все секреты. Взгляд Занзаса режет похлеще, чем убийственная аура Хибари Кеи или импульсивность Гокудеры Хаято. — Ну ладно, не хотите — не говорите. — отвечает нарочито кариозным тоном. Идиотизм и игра на публику. Занзас удивлён, но, похоже, привык к этому настолько, что уже не бесится лишний раз. Вопрос такой же тупой, как и ее поведение. Занзас помнит, с детства он видел перед собой только перспективу стать Десятым Доном, кресло босса, тысячи подчинённых и огромную силу, с которой будут считаться. Фредерико, самый младший из братьев, обожал мусолить эту тему. Забирал его со школы, чтобы Занзас потом ещё полгода слушал восторженные вздохи одноклассниц (и одноклассников) про своего чудесного брата. — Ну что, бегаешь за первой красавицей класса? — спрашивал он. — Совсем идиот? Занзас не бегал. Девочки ему были неинтересны, только битвы, сила, власть, он учился и тренировался. — Он такой же зануда, как ты, Энрико. — смеялся Массимо. — Оставьте его в покое, — отвечал Энрико. Он был самым старшим, самым ответственным, самым-самым. Он же и тренировал Занзаса, находил лучших учителей, возил по собраниям, чтобы Занзас мог увидеть, как работает Альянс. — Хоть одна девочка подарила валентинку? — улыбался Массимо. Им с Фредерико только дай повод залезть в личную жизнь. Девочки дарили, девочки обращали внимание. Занзас считал это как само собой разумеющееся — он был одним из претендентов на титул Десятого Босса, сыном самого влиятельного человека в Италии. Подростком он превзошёл по силе Фредерико и Энрико — те считались лучшими бойцами в семье. Даже несмотря на темную ауру и образ плохого парня, женщины обращали на него внимание. Занзас считал, так и должно быть, просто не задумывался. Потом случилась Колыбель. И он понял, как легко все может разрушиться. За расположение среди женщин он уж точно не боролся — ему хватало Конфликта Колец с неудачником Савадой и задачей восстановить Варию после восьми лет спячки. Только потом начал замечать, смотрят на него уже не с восхищением, а с отвращением. Это, наверное, должно было расстроить, но скорее разозлило. Он все еще сын самого влиятельного человека в Италии, он глава Варии, один из сильнейших бойцов в Вонголе. И на него смеют смотреть с отвращением. — Многое вы пережили, синьор. — говорит Скарлетт. — Был бы шанс, исправили бы? И в этом — их отличие. Занзас знает, исправил бы. Нашёл бы способ встать на место Десятого, заполучить кольцо, избежать Колыбели. (Спасти братьев, возможно. Хорошие отношения со стариком его мало волновали.) И поэтому, наверное, ей тяжело его понять. Скарлетт думает, Занзасу уже достаточно. Он один из самых опасных людей Италии, с его мнением считаются, его боятся. Лучшие убийцы страны под его контролем. И поэтому, наверное, ему тяжело ее понять. Скарлетт Карузо смотрит с восхищением, которое отдаёт двадцатилетним прошлым, атласными ленточками в косичках, школьными коридорами, ухмылкой Фредерико в конце учебного дня. Воспоминаний на сегодня, пожалуй, слишком много. Особенно для них.