Пустынная роза

      Юноша находился в очень странном и пугающем месте. В ушах стоял нескончаемый вой, что издавали умирающие люди. Те, кто уже погиб, лежали с застывшей на лице болью и ужасом. Из кучи мертвых тел тянулись полусгнившие руки, пытаясь утянуть принца к себе в смертельные объятия. Вот одна из рук вцепилась в сапог Се Ляня, пока вторая уже тянулась куда-то выше колена. В следующую секунду клинок полоснул по протянутым рукам, оглушая местность новым протяжным визгом. — Ваше Высочество.       Рука принца тут же сжалась на рукояти меча, этот голос был ему очень хорошо знаком. Однако встреча с этим человеком дала юноше понять: сейчас он находится, пускай, в очень реалистичном, но всё же сне. — Что-то случилось, Гоудань?       Собственный голос звучал как скрежет ржавого клинка, но подошедший мужчина никак на это не отреагировал. — Мой принц. Господин велел, чтобы после выполнения приказа, вы сразу же пришли к нему. — Я тебя услышал, можешь идти.       Слова из уст принца повторяли то, что было сказано пару лет назад. Однако сейчас юноша мог совершать всё, что только взбредёт ему в голову, ведь он находился в собственном сновидении.              Не успев ступить и двух шагов, мужчина застыл. Клинок юноши вонзился в его плоть. Гоудань на это никак не отреагировал, но по его силуэту прошлась заметная рябь. Стражник был довольно внушительным и коренастым мужчиной, но в этот момент его тело испарялось в лёгкой дымке, оставляя Се Ляня совершенно одного. — Хах. Я думал, что так смогу покинуть это место, но похоже, всё будет не просто.       Пейзаж сменялся, и теперь принц не был уверен, какое воспоминание он сейчас увидит. Не найдя ничего лучшего как присесть на поваленное дерево, он принялся ждать. Тогда-то и началось главное действие. — Вы можете убить меня?       Тихий юношеский голос заставил тело принца застыть в оцепенении. Се Лянь хотел тут же обернуться, чтобы увидеть того, кто стоял за спиной, однако обнаружил, что не может двинуть ни единым мускулом. Его губы против воли стали шевелиться, будто принадлежали сейчас другому человеку: — К чему тебе так спешить умереть, мальчишка? Вся жизнь ведь ещё впереди. — Какая разница, если она не имеет смысла, — голос звучал надломлено и устало. — Тогда почему бы тебе не найти этот смысл в другом человеке? — взгляд принца переместился на свои руки — те были сплошь покрыты мозолями от долгого держания меча. — А я сегодня и так отобрал слишком много жизней, больше не хочу.              Мальчишка замолчал, переваривая у себя в голове сказанные слова. Следующая фраза звучала тихо и с едва заметной робостью. — …а у вас есть тот, благодаря которому вы живёте? — Не слишком ли много ты расспрашиваешь? — голос Се Ляня засквозил лёгким раздражением, но он быстро вернулся к прежнему спокойствию и легкой усталости. — В отличие от тебя, мальчишка, я не настолько свободен, чтобы думать о всяких глупостях. — А если бы были свободны?              Се Лянь по-прежнему не мог как-то воздействовать на своё тело, поэтому он решил остаться сторонним слушателем. Небрежно сказанные им же слова медленно, но верно разжигали в юном сердце искру, что должна будет в будущем перерасти в бушующее пламя, способное выжечь всё на своём пути. — Для этого нужно в первую очередь получить эту свободу, тогда можно будет и помечтать.       Се Лянь выставил руки позади себя, облокотившись на них. «Если такое действительно будет возможно, интересно, что бы я сделал в первую очередь?». Солнце ласкало своими лучами уставшее лицо, и юноша, казалось, впервые почувствовал себя настолько безмятежно. — Тогда я освобожу вас. — Что? — от удивления принц даже повернул голову, чтобы удостовериться, что у него точно нет проблем со слухом. — Я обещаю, что помогу вам сбежать, тогда вы сможете, ух…       Пламенную речь перебило громкое урчание пустого желудка, что рассмешило принца и заставило паренька заалеть от смущения. Отсмеявшись, Лянь извлёк небольшой свёрток из боковой сумки и бросил его в сторону мальчишки. Тот немного замешкался, но всё же успел поймать подарок. — Держи. Прежде чем спасать меня, нужно самому стать чуток сильнее, — принц поднялся, отряхивая одежду от пыли, и стал не спеша удалятся. — Ещё свидимся.       Лянь помнил каждую их последующую встречу, будь она случайной или нет. Сердце забилось в страхе, вспоминая, чем кончились эти радостные дни, и его ночные кошмары тут же довольно разинули пасть, найдя слабое место в броне юноши. Следующий фрагмент был не четким и наполнен множеством голосов. Уже подросший мальчишка смотрел на Се Ляня своим единственным чёрным глазом, принимая любой исход их сражения. Тонкая струйка крови прочертила себе путь от края губы, через щеку, и исчезла в чёрных волосах. Из юношеской груди торчало лезвие меча, рукоятку которого держал сам Се Лянь.       Сознание принца беспокойно заметалось внутри его оболочки из прошлого, изо всех сил пытаясь прекратить этот кошмар и вернуться в реальный мир. И, наконец, с жадным вдохом он открыл глаза.       Проснувшись в холодном поту, Се Лянь сразу же поморщился от ноющей боли в голове. Веревка, которая раньше держала принца связанным, сейчас куда-то пропала, но он не сильно обратил на это внимание — перед глазами всё ещё стоял образ истекающего кровью юноши. От такого воспоминания живот скрутило в мучительном спазме. Лянь прижал колени к груди, пытаясь таким образом облегчить боль и прийти немного в себя.       Через несколько минут парень поднялся с земли и неуверенно побрел в противоположную от лагеря сторону. Принц надеялся, что свежий воздух поможет успокоиться и решить, что ему делать дальше. — Всё хорошо, он выжил.       Словно в забытье, раз за разом бормотал юноша, облокотившись на одну из встречных на пути скал. Если бы он решил всмотреться в тень, что создавала каменная твердь, то наверняка заметил бы прячущегося в ней человека. Но Се Лянь прошел мимо, пока полностью не скрылся в ночной мгле. *** Где-то час назад. ***       Хуа Чэн очень хорошо чувствовал, когда ему угрожает опасность. Даже ночью к нему было невозможно подобраться — парень тут же просыпался от самого крепкого сна. Благодаря такому острому чутью Хуа и смог выжить на улице.       Но пускай сейчас не было никакой опасности, он всё равно проснулся посреди ночи. Ему казалось, что в этот раз ему виделся прекрасный сон, но после пробуждения все воспоминания о сказочном сновидении испарились будто по щелчку пальцев.       Пребывая в дурном расположении духа, Хуа Чэн принял, по его мнению, лучшее решение - испортить настроение кому-то ещё. Однако, к его сожалению, Черновода не оказалось на том месте, где он ложился вечером спать, то же самое и с Ветерком. — Отлично, этих двоих мне ещё не хватало искать.       Несмотря на внешнее недовольство, парень всё же пошёл искать своих спутников. И каким было его удивление, когда, отойдя на пару десятков шагов от их общего лагеря, Хуа таки нашёл своих друзей. Те стояли в слабом свете луны, разделяя одно дыхание на двоих, наверно, будучи уверенными, что они сейчас только вдвоем. — «Интересно выходит. Похоже, что теперь у меня появился ещё один повод поиздеваться над моим дражайшим другом», — довольно щурился Хуа, прячась, чтобы его не увидели раньше времени. — «Не ожидал, правда, что эти двое в конце концов будут вместе».       Удостоверившись, что его спутникам ничего не угрожает, Хуа Чэн решил вернуться к лагерю. К прочему, у него не было желания наблюдать за всем этим дольше, чем он уже успел увидеть. Однако вместо того, чтобы лечь и вновь попытаться уснуть, ноги повели его к пленённому юноше. Следующие свои действия он бы не мог объяснить, даже если бы захотел - мозг отключился, стоило только увидеть две солёные дорожки, бегущие по щекам из-под опущенных ресниц.       Хуа Чэн не понимал, зачем освободил пленника, а затем спрятался от него, когда Се Лянь открыл глаза. Голова начинала раскалываться, стоило только вспомнить имя, что слетело из уст юноши перед его пробуждением. — «Саньлан… Неужто он и есть тот человек, которому дал обещание Лянь?»       Стоило только головной боли отступить, как Хуа решил проследить, куда же всё-таки ушёл пленник. Слабые следы на песке словно змеи изгибались между острыми скалами. Пытаясь не потерять их из виду, парень даже не заметил, как в один момент темень сменилась лёгким лунным светом. Он вышел к краю каменных лесов — дальше виднелась только холодная пустошь.       Впереди, оперевшись на одну из небольших скал, сидел Се Лянь. Он был повернут спиной к тому месту, откуда пришёл, поэтому было сложно сказать, заметил ли он, что теперь не один. Хуа Чэн на всякий случай спрятался в тени, мало ли. — И долго ты собираешься так стоять? — Лянь заговорил первым, показывая тем самым, что он был более чем в курсе этой слежки. — Неужели я был столь заметен? — Хуа неловко почесал затылок, слыша слабый смешок в свою сторону. — Думаю, будь здесь кто-то другой, он бы даже не заметил.       С минуту Хуа ещё стоял, взвешивая все за и против, но в этом деле победило обыкновенное любопытство, так что парень подошёл к принцу и даже сел рядом. — Тебе совсем не боязно, что я в любой момент могу попытаться напасть? — голос был спокойным, хотя Се Ляню больших трудов стоило сделать так, чтобы он не дрогнул. — Если бы ты хотел напасть, то сделал бы это ещё в начале. — Хм, звучит логично.       И вновь тишина. Хуа повернул голову, чтобы что-то сказать, но вместо этого немного подвис, рассматривая лицо перед собой. Се Лянь был довольно миловидным юношей с мягкими чертами, но какой бы нежной и утонченной не казалась внешность, он, в первую очередь, был мужчиной, и к тому же способным воином. Хуа Чэн соврал бы себе, если б сказал, что тот их бой не вызвал у него трепет от столкновения с сильным противником. — «Если наши пути не разойдутся, обязательно попрошу ещё раз скрестить клинки», — это было обещание самому себе, которое он очень хотел исполнить. — «Но тогда не понятна одна вещь». — На самом деле, меня кое-что интересует. — И что же это? — Лянь даже подпёр подбородок, смотря слегка любопытным взглядом на человека возле себя. — Ты не собираешься отбирать у меня свою побрякушку? — Гораздо приятнее, когда отдают добровольно, а не забираешь силой. — И что ты собираешься для этого сделать? — Хуа прищурил один глаз, а уголки губ немного поднялись вверх. Он напоминал пакостливого лиса. — Могу открыть тебе один секрет. Ты ведь заметил, что камень в кольце не отбивает солнечные лучи? — Допустим. — Достань его сейчас на свет, — просьба была тут же исполнена.       Стоило только Хуа Чену достать украшение, как лунный свет заиграл на гранях камня слабым красным светом. Не ожидая такого, парень в удивлении поднял бровь. — Что это за камень? Никогда о таком раньше не слышал. — В месте, где его сейчас добывают, этот камень называется Дьявольским глазом. — Какое точное название.       Их дальнейший разговор протекал в такой же спокойной атмосфере. Ребята рассказывали обо всем на свете: драгоценных камнях, местах, где они бывали, своих приключениях. Таким образом разговор плавно перешёл к прошлому Ляня. — По мне, возможно, и не скажешь, но раньше я был наследным принцем одного небольшого государства. — Стоит ли мне в таком случае обращаться к Вашему Высочеству по титулу? — Хуа задорно сверкнул своим черным глазом, в котором плясали смешинки. — Это будет излишне. Моё государство было уничтожено, едва ли мне исполнилось десять лет. — Ох, прости, что напомнил. — Всё хорошо, не волнуйся. На самом деле, мне, возможно, хотелось с кем-то этим поделиться. Если тебя что-то интересует, можешь спрашивать, постараюсь ответить. — В таком случае, куда ты держал путь до того, как столкнулся с нами, или же откуда ты? — Если говорить о месте, где родился, то родом я из государства Сяньлэ. Однако сейчас мой дом — это Призрачный город.       Стоило только принцу упомянуть название города, как Хуа скривился от неожиданно резкой боли в голове, будто кто-то вонзил в него иглу. — С тобой всё хорошо, где-то болит? — Лянь обернулся к парню, желая удостоверится, что тот не ранен. — Всё в порядке, а-Лянь. — Хуа немного сконфуженно отвернулся, почесывая затылок. — Кстати, уже довольно поздно, нам нужно возвращаться.       Парень неловко поднялся, уходя обратно к лагерю и оставляя принца со своими мыслями: «Как он меня сейчас назвал?..». Скользнув взглядом по месту, где сидел Хуа Чэн, Лянь заметил одну вещицу. — Постой! — Хуа сделал, как ему велели, дожидаясь, когда Се Лянь поравняется с ним. — Ты уронил, вот, — в вытянутой руке юноша держал шнур со своим украшением. — Это ведь дорогая для тебя вещь. В таком случае, возвращаю, — он развернулся, махая на прощание ладонью. — Бывай, принц.       Хуа Чэн вернулся к лагерю, будучи уверенным, что их пути после этого разойдутся. А принц ещё долго стоял на одном месте, сжимая вновь обретенное сокровище. С губ его сорвалась только одна фраза: — Спасибо, Саньлан.