Alpha Dog

***

Сынмин заходит в тот самый дом летящей походкой и швыряет в Чанбина сумкой со спортинвентарем. - Как ты себе представляешь, чтобы я следил за безопасностью, если сам позвонил прямо посреди моей тренировки, не получил ответа, взбеленился и прислал каких-то качков прямо на поле? Что обо мне подумают, а? В глазах Чанбина мелькает неудовольствие. Сегодня он в костюме, и ему идет. А еще он покрасил волосы. - Черные были лучше, - роняет Сынмин и не собирается отступать, - сегодня меня тоже позорное шествие ждет за то, что моя задница не чиста и не растянута? Неудовольствие вспыхивает злостью, а потом угасает. Чанбин ослабляет галстук, тяжело вздыхает и говорит: - Ты всегда можешь делать это здесь, если тебе удобно. - Так, а какого хрена в прошлый раз… - Ты знаешь, какого хрена, - резко отвечает Чанбин и наконец делает шаг навстречу, - и не смей врать, что тогда сделал это не специально. Ты хотел меня позлить, вызвать во мне отвращение, верно? Еще один такой фокус, и клизму я тебе лично ставить буду, понял? Сынмин распахивает глаза, хватает ртом воздух и делает шаг назад. Он же не серьезно сейчас? Ведь нет же? Чанбин хватает его за вихрастую макушку и тянет к себе, чтобы поцеловать. Сынмин падает на колени до того, как их губы встречаются, и опускает взгляд. Чанбин сказал, что без маски и без его согласия он ничего не посмеет сделать. Сынмин в это верит слабо, но проверить все же хочется. Вздох, который отпускает Чанбин, полон разочарования. Сынмин поднимает голову и видит в нем растерянность, будто он и не думал, что Сынмин может воспротивиться. Сынмин знает, что у него очень мало способов играть в эту игру, слишком мало. Он нравится Чанбину, и тот испытывает удовольствие от всяких извращенных и стыдных вещей. У такого сложно вызвать отвращение, но вот скуку можно попытаться. А еще его можно ранить. Сынмину страшно играть с огнем, но если цена этого - его свобода, то он готов попробовать. - Я все еще могу отказаться от чего-то, если на мне нет маски? – безэмоционально спрашивает он. - Да, - Чанбин кивает и отворачивается, - как я и говорил. Да. - Отлично, можно я все-таки схожу в душ? Чанбин больше не говорит, лишь машет ему рукой. Рядом с его комнатой есть ванная, и он, быстро просмотрев шкафчики, находит все необходимое. В этот раз он дурака не валяет и растягивает себя как надо. Чанбин сказал, что после его члена он будет получать узел каждый раз, и хоть у него есть надежда, что он выберет игрушку поменьше, но надежда эта весьма скудная, поэтому Сынмин старается усерднее. Он выходит из душа голый и видит Чанбина с разложенными на кровати разными штуками. Он замечает жадный взгляд, оглаживающий тело, и скалится. А потом понимает, что сам Чанбин одет. Он вспоминает его красивое крепкое тело, вспоминает, как удалось лизнуть голый живот. Что ж, не один Чанбин здесь жаден до чужой наготы. - Ты не будешь раздеваться? - пытается ровным голосом спросить Сынмин, а Чанбин наконец довольно улыбается и склоняет голову набок: - Мой щеночек хочет увидеть своего альфу? Вероятно, потому что скучал. Сынмин злится и отводит взгляд. - Захлопни пасть альфа, я еще не твой щеночек, зови меня по имени, и не неси чушь. Он думает, что Чанбин впадет в ярость, но тот лишь смеется и подходит ближе. - Если ты думаешь, что самый умный, и что я не поцелую тебя в маске, то у меня для тебе плохие новости. - Если ты думаешь, что ты самый умный, и что я позволю поцеловать себя, когда у меня появится выбор и я сниму маску, то у меня для тебя плохие новости. Даже несмотря на то, сколько раз твой язык побывает во моем рту без согласия. Чанбин шипит и подходит еще ближе. Сынмин смеется ему в лицо. Они близко, и их раздражение клубится и сплетается, заставляя делать глупости. Они целуются, валятся на пол и катаются там, пытаясь выиграть эту борьбу. Сынмин чудом оказывается сверху, и придавливает шею Чанбина предплечьем, заставляя того хрипеть. Они смотрят друг другу в глаза, и Чанбин прикрывает их и хрипит: - Просто попроси. - Рот открой, - резко отвечает Сынмин и давит пальцем на нижнюю губу. Он пускает струйку слюны вниз, и Чанбин покорно ее глотает. Его член дергается под Сынмином, и Сынмин трется об него достаточно, чтобы тот застонал, а потом слезает и встает на колени: - Надевай чертову маску, у меня сегодня еще куча дел. Он не может отсюда уйти, не может отказаться сюда приходить, но это не значит, что он не может сделать жизнь Чанбина невыносимой. Чанбин лежит целую минуту, а потом встает, молча нацепляет маску сначала на себя, повернувшись спиной, чтобы Сынмин не видел его лица, а потом подходит и к Сынмину. Маска черно-желтая, и красивая. Сынмин ухмыляется, когда на него надевают портупею на спину в цвета маски. Следом идет широкий ошейник и цепь. Сынмин послушно сидит на заднице, словно собака в стойке, и поджимает губы. Чанбину, конечно, не видно, но ему нравится думать, что его морда кирпичом Чанбином угадывается. - Ты ведь знаешь, что у хороших щенков должны быть хвосты? Сынмин качает головой. - Как думаешь, может заставить тебя прийти с хвостиком на один из светских приемов, куда твою семью приглашают как специальных гостей? Сынмин фыркает и весело тявкает. Можно сразу сажать его в клетку. Чанбин мягко смеется и гладит его по голове. - Ты же знаешь, что я этого никогда не сделаю, потому что так они заметят тебя, узнают, какой ты хороший и послушный, и попытаются отобрать. Я не допущу этого. А вот в замке может и пойдешь. Сынмин рычит и пытается укусить Чанбина за бедро. Тот снова смеется и присаживается на корточки, ловя подбородок Сынмина рукой. Он целует его снова, и Сынмин совершенно не сопротивляется. Этот поцелуй ласковый, медленный и тягучий. Сынмин искренне стонет в него и отдается со страстью и желанием. Может это еще один способ вырваться на свободу? Показать Чанбину, каким он может быть, если его не заставляют. - Ты такой… - хрипит Чанбин сглатывает и целует снова. Сынмин снова валит его на лопатки, но теперь делает вид, что обнюхивает и поскуливает. Ему не нравится одежда на Чанбине. Хоть что-то хорошее же он заслужил? Можно, он просто будет наслаждаться красивым телом? Он опускается вниз и пытается подцепить носом рубашку. Он фыркает и издает смешные звуки, и трется еще и еще, а потом скулит. - Хорошо, хорошо, ладно. Чанбин отталкивает его и расстегивает рубашку, обнажая свое тело, но не снимает ее полностью. На нем кожаные глянцевые штаны, и Сынмин видит его возбужденный член сквозь них. Он хочет коснуться, но Чанбин упирается ладонью в его лоб и отталкивает назад. - У хороших щенков должен быть хвост. Он берет с кровати штуку, при взгляде на которую, внутри Сынмина холодеет. По сути, это пробка, только с одной стороны у нее тонкий изогнутый кверху собачий хвост, который наверняка будет стоять и вилять в стороны как у настоящей собаки, а вот погружная часть выглядит, как большое, продолговатое, похожее на страусиное, яйцо, а между ним и хвостом большой клинообразный ограничитель. Сынмин скулит и отползает, а Чанбин вздыхает. - Хватит, оно меньше, чем узел. Иди сюда. Сынмин скулит снова и все же ползет к Чанбину и утыкается ему в живот. - Ты получишь угощение, если постараешься и тебя ждет наказание, если откажешься. Я не буду уговаривать. Сынмин кивает и поворачивается к нему задницей. - Умница. Пальцы растягивают его быстро и сильно, и Сынмин только лишь вздыхает, его ждет что-то явно большее. - Ты так старался для меня? Для моего члена? Жаль, что сегодня ты его, конечно же, не получишь. Сынмин хмурится и в который раз не понимает – а для чего тогда это все? Чанбин приставляет игрушку ко входу и давит. Игрушка входит во внутрь, и Сынмин коротко стонет – растяжение большое, ощутимое, но как будто бы не невозможно переносимое. Чанбин двигает наполовину введенным яйцом туда-сюда, заставляя мышцы растягиваться сильнее и привыкать. Он не торопится, позволяет Сынмину свыкнуться со своей участью, но через несколько минут начинает давить всерьез. Оно входит почти полностью, но Сынмин скулит и дергается. Он знает это чувство, когда что-то большое преодолело сопротивление мышц самом широким своим диаметром и теперь давление идет на спад снаружи и увеличивается внутри. Чанбин вздыхает, вытаскивает яйцо снова и трахает им Сынмина еще минуту, прежде чем надавить и втолкнуть его окончательно. Сынмин ахает и дрожит, а Чанбин берется за хвост и дергает его, стимулируя все внутри. Сынмин привычно скулит и мотает головой, а Чанбин шлепает его по заднице. - Теперь ты настоящий щенок. Покажи, как ты рад видеть своего альфу, подергай хвостиком. Чанбин садится перед Сынмином и гладит его между ушей, а тот трясет задницей, чувствуя, как закрученный кверху хвост тоже трясется, как будто он и правда щенок, который рад видеть своего хозяина. Между ног горит огнем от желания коснуться себя, но Сынмин сжимает зубы и снова вертит хвостом, а потом пытается боднуть Чанбина. Тот хватает его голову ладонями и ерошит, словно он большой лохматый пес. Сынмин трется носом о нос маски Чанбина, лишь слегка задевая ее и заглядывая в глаза. Он не верит, что Чанбин не трахнет его. Он что реально собирается просто оставить его так? Чанбин тем временем поднимается на ноги, и Сынмин с облегчением выдыхает. Он прижимает его голову к своей промежности, и Сынмин шумно вдыхает, обнюхивая своего альфу. Он все же решает обращаться мысленно к нему именно так, потому что так реально легче. Он повизгивает и трется носом о значительную выпуклость и вздрагивает на каждое движение хвоста – тот раскачивается из стороны в сторону при малейшем движении, стимулируя простату и заставляя Сынмина видеть перед собой цветные огоньки. Он правда благодарен альфе за то, что тот не нацепил на него замок сегодня. Он привстает на коленях снова заглядывая альфе в глаза, а потом снова трется носом о штаны. И его альфа стягивает плотную глянцевую кожу вниз, обнажая член, и Сынмин урчит от осознания, что на нем все это время не было белья. Он бодает член головой, наслаждается тихим смешком, а потом берет его в рот. Это ведь первый раз, да? Сынмин прикрывает от наслаждения глаза и медленно сосет, погружая член все глубже. Ему всегда это нравилось. И ему никогда не нравились люди, которым он сосал. Это было ниже его достоинства, они были ниже его достоинства. Но его альфа… Ебанутый на голову, но Сынмин готов делать для него это часами. Он думает о том, как его альфа заставит проглотить его член и греть его, пока сам будет трахать Сынмина этим чертовым хвостом или даже узлом. Сынмин стонет и берет еще глубже, вызывая глубокие низкие вздохи. Альфа гладит его по затылку и прижимает чуть ближе. Сынмин с готовностью пускает его дальше и вибрирующе мычит. Он так занят этим восхитительным членом, что совершенно не обращает внимания, как альфа наступает на цепь и медленно тянет ее. Сынмин отрывается лишь на секунду и радостно урчит, смотря вверх, и хочет снова поймать член ртом, как его голову тянут вниз. Он скулит от испуга и непонимания, когда цепь тянется через ботинок и его голова оказывается прижата к полу. Он все еще стоит на четвереньках, так что альфа лишь слегка наклоняется и тянет его за хвост, а Сынмин хнычет и лижет его ботинки. Ему не нравится такое положение, он ведь хорошо себя вел, и он и дальше бы делал приятно своему альфе, зачем его наказывать? Альфа двигает хвостом внутри и Сынмин протяжно стонет, а потом пытается дотянуться до щиколотки чтобы укусить. Это странно, ему не нравится, он не хочет, он… Кладет голову на пол, и воет, когда Чанбин тянет хвост на себя, заставляя яйцо растягивать отверстие, а потом резко толкает его обратно. Сынмин все еще стоит задницей вверх, и даже не пытается опуститься и лечь полностью. Он знает, что будет только хуже. Альфа берет за основание хвоста и просто трахает Сынмина, и тот хнычет, скребет ногтями пол, и позволяет. Он ложится грудью на пол, когда сил стоять так совсем не остается. Он скулит на одной ноте и извивается, потому что ему слишком много, а его мучитель ни на секунду не ослабляет чертов поводок. Сынмин не думает, что сможет кончить так, но он кончает, от перегруза ощущений и бессильной злости и дрожащим комком падает на пол и сворачивается в калачик. - Ты хороший щенок, будешь теперь всегда носить хвостик? Сынмин ноет и машет головой, а потом тянет к нему руку. Он уже готов заговорить, готов умолять, но его альфа грустно фыркает и садится рядом с ним. Сынмин подползает ближе и берет его член глубоко и отчаянно сосет, будто это исправит его положение, будто от этого ему станет легче. Альфа кончает ему в рот, глубоко в горле, и Сынмин замирает, и гладит его по бедру, надеясь, что тот поймет и не уйдет сразу. Ему просто нужно немного времени. Хвост уже давит довольно неприятно, но он все равно лежит, наполненный с двух сторон и медленно дышит. Он не знает почему ему становится легче от этого. Чанбин расстегивает на нем маску и снимает ее, а Сынмин так и не вытаскивает его член из рта. Чанбин снимает и свою маску, откидывает челку со лба и смотрит почти болезненно. - Отпусти меня, Сынмин-а, давай же. Надо вытащить хвост, тебе наверно уже больно. Сынмин чувствует слезы, которые катятся по щекам. Он наверно всегда обречен плакать рядом с этим человеком, да? - Сынмин, прекрати истерику или я засуну тебя в холодный душ. Давай признаем, что сегодня с тобой не случилось ничего из ряда вон выходящего, чтобы так реагировать. Сынмин наконец отстраняется, облизывает губы и отворачивается, вытирая глаза. - Поговори со мной. - Вытащи чертову пробку и вызови мне такси. Сейчас. - Тебе надо в душ и отдохнуть, и мой водитель… - К черту тебя и твоего водителя. Вытаскивай и я сваливаю. Надеюсь, следующий раз случится через полгода, не раньше.