Свобода полëта

На удивление при выходе на работу Огай не отчитал Цветаеву за неподчинение приказу во время предыдущей миссии, зато гном ещё как. От чего закралась мысль, что Накахара умолчал о еë «инициативе по спасению еле живых людей». Девушке оставалось лишь неловко отводить взгляд в сторону, когда тот разворачивал свою гневную тираду по поводу необдуманности совершëнного поступка, с чем Мария хотела бы поспорить, ведь думала об этом, ещё когда увидела их. Спорить она в итоге не решилась, всë же понимая, что обговаривать такие вещи нужно заранее. С другой стороны, когда, но это уже было вовсе неважно. Парень лишь недовольно потëр переносицу рукой в перчатке после и попросил больше так не делать. Цветаева поставила в голове пометку следовать приказам в пылу сражения, ибо в следующий раз либо не обойдëтся, либо Накахара не будет столь снисходителен, а встречаться с последствиями в виде босса не хотелось. Звучало как минимум небезопасно, если вспоминать его лицо и голос при первой встрече. — Мне кажется, я заблудилась, — задумчиво проговорила Мария в трубку телефона, постоянно озираясь по сторонам. — Каким образом можно потеряться на открытом пространстве? — На другом конце линии висел гном, отвечая ей по громкой связи. Его голос несколько перебивал шум дороги и включëнных поворотников. Она задумчиво оглядела доки, в поисках ранее описанного ангара, продолжая идти. — У меня топологический кретинизм. Просто отвратительная идея отправить еë саму искать место для тренировок способности. Цветаева осталась в офисе заполнять какие-то очередные бумажки, а Чуя направился «по делам», предварительно объяснив, как добраться. То ли Мария совсем глупая, то ли он ей неправильно что-то сказал, но итог один — девушка теперь бродит по докам и молится, чтобы не наткнуться на каких-нибудь неприятных личностей. Парень что-то пробурчал. — Что ты видишь? — Эм, океан, жëлтый кран, — она задрала голову выше, — и кучу контейнеров, — констатировала Цветаева, сделав оборот на сто восемьдесят, — а, я, вроде его нашла. Счастью не было предела, она приложила всё усилия, чтобы не выкрикнуть громкое «есть!». — Поздравляю, ты смогла найти огромный ангар, — саркастично проговорил он, — заходи внутрь, я скоро подъеду. Накахара скинул сразу после этой фразы, даже не дав Марии возможности огрызнуться. «Засранец.» Возле океана значительно холоднее, чем в самом городе, но оно и к лучшему. Кондиционеры всë же на улице никто не ставил и будь еë воля — помещения девушка сегодня бы не покидала. Цветаева до этого несла чëрный пиджак в руках, но от очередного порыва ветра решила накинуть его поверх белой достаточно тонкой водолазки. Ноги мëрзли больше всего, ведь утром и до приезда в доки, классические шорты казались удачным выбором. Ни одни брюки не тянулись достаточно хорошо, а вот они всë же прошли испытания многочисленной растяжкой в примерочной. Что не удивительно, ведь в их составе было много эластана. Очень. Солнце перестало светить прямо в уложенную макушку, как только Мария подошла ближе к месту назначения. Тень встретила ещё большей прохладой. Железная дверь легко поддалась, когда та толкнула еë и замерла на входе. Странно вообще, что она открыта, хотя Чуя попросил заходить, значит знал. Цветаева перешагнула железный порожек. В нос ударил характерный запах сигарет, отнюдь не дешëвых, но воняют они все одинаково. — Фу, блять, кто здесь накурил, — выругалась она, отмахиваясь от невидимого дыма, голос отразился от стен и разнесся эхом. Помещение внутри большое, скорее даже огромное и, в отличии от того, где они нашли наркотики, оно было практически ничем не заставлено. Под потолком красовались балки с висящими на них цепями и крюками, для поднятия грузов. Так тихо, она могла поклясться, что отчëтливо слышала и чувствовала каждое волнообразное сокращение сердца. Лишь тихое шуршание исходило от подошвы еë ботинок, когда она проходила чуть дальше. Мышцы на ногах непроизвольно дëрнулись, что-то внутренне заставило еë резко развернуться и в два длинных шага преодолеть расстояние до открытой двери, откуда лился белый свет. Еë резко потянули за воротник пиджака назад и приставили лезвие ножа к горлу, холодный металл ощущался на коже, чуть прорезая еë. Тело начинает светиться характерным зелëным цветом, кинжал плавится в руках неизвестного, серебристые капли падают на пол и моментально застывают. Воспользовавшись секундным замешательством, Мария выворачивается из ослабшей хватки и с разворота бьëт куда-то сзади. Напавший пропадает из поля зрения и в который раз возникает за спиной Цветаевой, перекрывая путь к отступлению. Зрачки сужены, холодные капли пота выступили на лице, а тело пробивает тремор. Чëрный силуэт сокращает дистанцию между ними, держа в руке ещё один нож. Он замахивается, но девушка уклоняется, уходя ниже и в право. Голые колени и ладони встречаются с холодным бетоном. Чëртова способность не хочет работать, злость накрывает девушку с головой. Мария не успевает подняться, когда еë вновь пытаются ударить, поэтому сильно бьëт чуть ниже тонких лодыжек напавшего и тот падает прямо на Цветаеву. Неизвестный по инерции врезается лбом в лоб Марии, нож отлетает в сторону с характерным звяканьем. Напавший негромко шипит. Она выставляет ногу вперëд, чтобы пнуть его в живот и скинуть с себя. Задуманное совершить девушка несколько не успела. — Что здесь происходит? — В дверях стоит Чуя, скрестив руки на груди. — Гин. Цветаева никогда бы не подумала, что испытает облегчение, глядя на гнома, который смотрит настолько прожигающе. Хотя и непонятно на кого из них. По всей видимости, Гин медленно подымается первой, потирая ушибленный лоб, на котором теперь красовалась ссадина. «Жаль, что не расшибленный.» Девушка встаëт следом, руками очищая пиджак и шорты от пыли, не может полностью распрямиться. Она громко вздыхает, опершись ладонями о собственные колени. Марию всë ещё крупно потряхивает от адреналина, ударившего в мозг. Глаза смотрят куда-то в пустоту, волосы прилипли к затылку. — Ебала я всë это в рот, — она наконец разлепляет засохшие губы и, пошатываясь, встаëт ровно. — Гин, нехорошо так приветствовать новичков, — голос хриплый, не столько обращенный к Гин, сколько к Цветаевой. — Ты еë до смерти напугала, — этот гораздо моложе и не скрывает явной усмешки с издëвкой. «Да сколько вас вообще здесь?!» Мария встаëт в пол оборота, чтобы видеть каждого здесь присутвовавшего. Какой-то старик с сигаретой в руках (попался мразь) и пацан, похожий на уличную плешивую псину. Гин стоит левее всех, уже не обращая на неë внимания. Прекрасная компания. — Начнëм с того, — Цветаева прочищает горло, — что я не напугалась, а охренела от таких приколов, закончим тем, что меня чуть не убили. — Хироцу-сан, я думал, вы уже закончили свои дела, — немного удивлëнно произносит Чуя. Мужчина зажимает тлеющую сигарету между зубов, снимает монокль с глаза и протирает его белоснежным платочком. — Мы почти ушли, — чуть сдавленно произносит он, но всë же после маленького ритуала вытаскивает сигарету изо рта, — когда увидели, как какая-то подозрительная личность что-то вынюхивает на территории Портовой Мафии. Вот Гин и решила устранить проблему. Мы с Тачихарой даже ничего сделать не успели. Хироцу смотрел в сторону Марии с некой усмешкой. Появлялось некое желание послать старика ко всем чертям, но виду девушка не подала. — Вас разве не предупреждали, что в Мафии новый одарëнный? — Предупреждали, — подал голос Тачихара, — но было сказано, что у неë длинное кудрявое каре. В голове с мерзким скрипом закрутились шестерëнки. — То есть, — из горла Цветаевой вырывается нервный смех, — мне только что чуть не перерезали горло, только потому что я подстриглась и выпрямила волосы? Троица дружно и достаточно буднично кивает, будто это было нормой. Гин, так и не проронив ни слова, в частичной темноте без проблем находит свой ранее упавший нож, а после, протерев от пыли, отправляет в ножны. Взгляд устремляется куда-то на пол, где поблëскивали капли обмякшего и потерявшего форму металла. Они прощаются и покидают ангар, оставляя их с Накахарой наедине. — Я же ещё утром говорила, что это хреновая идея отправлять меня одну в неизвестное место, но нет, — сарказм фонтанировал, словно горячие источники, — кто бы послушал. Мария закипает, как чайник на газовой плите. Она сдержала порыв до того момента, пока эта компания уйдëт, но всë это было уже слишком. — Да откуда я вообще мог знать?! — Чуя срывается, не сдерживая голоса. — Подумать, например. Удобная штука, десять из десяти, рекомендую. По твоей вине я уже единожды пострадала и сейчас могла кони двинуть. В тот день ей слишком сильно перекрутили руки, плечевые суставы болели, как проклятые. Лишь согревающая мазь мало-мальски помогла устранить последствия. — Вроде как ещё живая и здоровая, раз можешь так громко возмущаться. Учись защищаться, теперь тебе придëтся заниматься этим постоянно, — он проходит ото входа вглубь, повернувшись к ней спиной, — а не только, когда идëшь с незнакомым парнем вечером. Он выделяет голосом последнюю часть особенно ярко, понимая, на что конкретно указывает Цветаева. — Засранец, — злобно шипит она, выплëвывая каждую букву с ядом, — ты хоть знаешь, о каких вещах говоришь? Последняя капля разрывает поверхностное натяжение и кубок переполняется. С громким всплеском всë выливается наружу. — Не смей оскорблять меня, — парень резко разворачивается в сторону Цветаевой, — я твой непосредственный начальник, ты не имеешь права даже разговаривать со мной в таком тоне. Каждый мускул на лице был напряжен до такой степени, что казалось, будто они вот-вот лопнут. Коричневые глаза потемнели, а брови опасно сдвинулись к переносице. Пальцы в ботинках Марии сильно сжались. — Ты должна понимать границы, но судя по всему не видишь их вообще. — Накахара резко сокращает дистанцию между ними. — Я ни разу не упрекнул тебя за повышение голоса, а кажется стоило. Девушка от такого вздрагивает и отводит взгляд от глаз напротив. Ком застревает в горле, дыхание вовсе прекращается. Она уверена — он сейчас ударит, сильнее, чем на тренировках и прямо в лицо. Мать часто давала ей оглушающие пощëчины во время ссор, но тут лучший боец Мафии, наверняка его рука тяжелее, чем у щуплой женщины. Цветаева открывает рот, чтобы хоть что-то ответить, вот только каждый звук предательски врезается в этот самый ком, так и не выходя наружу. Зубы мелко постукивают друг об друга, губы бессвязно дëргаются. — Я...— единственное, что выходит из девушки прежде, чем отвратительная солëная вода хлынет из глаз непрерывным потоком. Чуя опешил. Она пытается остановить слëзы. «Будет хуже, будет только хуже. Люди уничтожают тех, кто плачет.» — П-прости, — они лишь усиливаются, голос предательски срывается, — я не могу это контролировать. Когда н-на м-мен-ня повыша... — Цветаева всхлипывает, — повышают голос. Девушка спешно вытирает всю влагу с глаз, но на месте прежней появляется новая. Краешки рукавов пиджака намокли и стали на тон темнее. Область под глазами сильно покраснела и совсем немного распухла. — Я-я не п-пытаюсь привлечь вним...внимание, п-пр-росто я правда н-не м-могу п-перестать. Мария только сильнее растирает слëзы — ткань уже не впитывает их. Всë тело мелко и часто дрожит, будто на холоде, кожа покрывается частыми мурашками. Ладони в кожаных перчатках совсем легко берутся за запястья девушки и медленно отстраняют их от красного лица. Цветаева напуганно смотрит вперëд и не видит осуждения или презрения. Удивление сменилось чем-то иным, но из-за замыленного взгляда было совсем непонятно чем. Он явно не имел понятия, что делает, отпускает одно запястье и достаëт хлопковый платочек. Чуя осторожно протягивает его Марии, словно дикому животному, стараясь не спугнуть. — Это нормально. Не нужно извиняться за свои эмоции.

***

Они сидели рядом в полной тишине около десяти минут. Девушка уже не плакала, но периодически нервно и рвано вздыхала, поэтому Накахара ждал, пока та придет в себя окончательно. Это было странно, по крайней мере потому что перед ним ещё вот так никто не плакал. Кроме некоторых врагов Мафии и его жертв соответственно, но это точно не считалось. В Овцах было просто не принято, уличные дети не плакали, по крайней мере не при нëм. Дазай никогда ничего подобного не проявлял, а когда Накахара стал членом Исполнительного комитета, так люди и подавно закрылись от него на всё замки. Не очень то и хотелось, собственно. Такое поведение в обществе считалось слабым, ведь сильные никогда не плачут, а если и плачут, то не перед другими. Звучало вполне логично, и парень просто ставил галочку напротив данного пункта. Только вот прожив двадцать с лишним лет, Чуя сейчас всë-таки задаëтся вопросом, которым до этого никогда не интересовался. Почему же тогда не сильные те, кто не боится показаться слабым? Он смотрит, как Цветаева, склонив голову, до сих пор сжимает в руках носовой платок до белых костяшек. — Спасибо. Шепот почти неразличим, но Чуя улавливает, не отвечает. Через несколько минут она распрямляет согнутый корпус и смотрит так, будто ничего не случилось. Ей вроде лучше. Накахара задвигает тот конфликт ранее куда подальше и спрыгивает с контейнера. — Ладно, время тренировки. Нужно придумать, как ещё можно использовать твою способность.

***

Мария дико вымоталась, тренировка не была ужасной, но знаете, пытаться использовать конечность, на которую давно наплевал, а тут она понадобилась, достаточно проблематично. Они пробыли в доках около часов четырëх, а теперь направляются в штаб, потому что позвонил Мори и потребовал, чтобы те вернулись. Возможности предугадать, что им хочет сказать босс не было вовсе, точнее у неë была парочка догадок, но обе они звучали, как паранойя на пустом месте. Привычный путь на лифте, затем пешком и они уже стоят, как казалось Цветаевой, на эшафоте. — Чуя-кун, Мари-кун, — босс сидит в кресле возле окна и пьëт чай вместе с, господи прости, Коë. Чуя кланяется, Мария подражает, поглядывая на того боковым зрением. Ей вроде как надо даже больше, чем одному из самых полезных сотрудников. После короткого обмениваниями приветствиями Огай заговорил по делу, отставляя чашку в сторону: — Мне совсем недавно сообщили, что умер Босс Сицилийской Мафии, мой старый знакомый, — поясняет он, — на подготовку к похоронам и установление нового Босса уйдëт неделя. Я не смогу лично присутствовать там, но вы, как мои представители, вполне себе. «Какого хуя?» Мысли тараканами забегали в голове, забирая всю концентрацию. Накахара, кажется, спокоен. — Местные мафиози очень уж консервативны, — это звучит почти расстроенно, — поэтому придëтся появиться там в кимоно, соблюдая всё правила этикета. Девушка уже мало что понимает после всего, что с ней произошло, но с каждым разом кажется, куда уж дальше. Оказывается дальше можно и ещё очень долго. Цветаева не удерживается. — Могу я задать вопрос? Чуя недоверчиво на неë косится, а Мори кивает в знак согласия. — Почему вы отправляете меня, а не японку — «отправьте Коë, она со всём справиться, а я пожалуй останусь здесь», — на, в своëм роде, дипломатическую миссию, с учëтом того, что я имею смутное представление о традициях и правилах? Такая чистая правда, что аж не верится, девушка, по обыкновению, и локти на стол поставить могла. Тут от неë требуют соблюдения традиций страны, в которой она пребывает чуть меньше двух недель. К тому же Мария до сих пор задавалась вопросом, почему ей так доверяют. Может, потому что уверены, что не рискнëт сбежать в мир, где ей не рады. — А это уже вторая часть. — Огай усмехается. — Наиболее вероятный новый Босс не захочет работать с Портовой Мафией и с радостью отправит некоторые документы в полицию или Комитет по делам одарëнных. — Он опирается двумя руками о круглый стол, поддерживая подбородок. — Ваша главная задача не вызвать подозрений и выкрасть все бумаги. — Каким образом? — Ты умеешь гнуть даже толстые куски металла и возвращать их в исходное состояние, я уверен, что с сейфом ты справишься. Ах, точно, теперь умеет и то с натяжкой. У неë есть всего грëбаная неделя, чтобы заставить работать «Скучные игры» без перебоя и научиться возвращать структуру в начальную. Босс продолжает: — А Коë — он кивает в сторону женщины рядом, — займëтся твоей подготовкой по части этикета и остальных важных мелочей. «Я точно умру.»