Перекрестки судеб

***

      Солнечный свет заливал богато обставленную опочивальню. За окном пели птицы, по ярко-синему небу плыли причудливые облака. Царила тишь да благодать, казалось бы, живи да радуйся, но в сердце несчастной Райхан Ханум царила печаль и тоска. Перед глазами то и дело мелькали картины прошлого, которые причиняли ей неимоверные муки, заставляли страдать. От горьких воспоминаний болела душа, казалось, что никогда свет не проникнет ей в сердце. А мрачные стены комнаты, в которую её заключил султан, как какое-то животное, давили, и в голове Райхан всё сильнее крепла иллюзия безысходности. Девушка без сил лежала в постели, глядя затуманенным взором в потолок. Её длинные чёрные волосы разметались по шёлковым подушкам, а руки бессильно лежали поверх одеяла. Никогда в жизни Райхан Ханум не чувствовала себя так отвратительно.       Да, она не была близка с погибшим от руки султана Мехмеда отцом, который винил ее в смерти возлюбленной. Мать Райхан, Лале, умерла, давая жизнь ей, оставив маленьких сына и дочь совершенно одних в этом мире. И если Яхья, старший брат Райхан, был любим отцом, то принцесса не пользовалась его распоряжением. В ней он видел причину смерти жены и оттого держался отчуждённо, что безмерно ранило ранимую и нежную принцессу. Со временем Райхан привыкла к холодности отца и начала учиться, стараясь доказать отцу и, в первую очередь, самой себе, что достойна любви. Однако чёрствое сердце шаха не замечало достоинств дочери.       Шах Исмаил будучи принцем попал в немилость отца и оказался заключён на год в крепость. Его детей держали в четырёх стенах, опасаясь, что шаху Тахмаспу могут навредить те, кто желает увидеть на троне Исмаила. Спустя год шах Тахмасп умер, а Исмаил вышел на престол. Народ радовался, увидев достойного наследника на троне, но это было недолго. Вскоре стало ясно, что пребывание в заключении не обошлось без последствий. Шах Исмаил в каждом шорохе видел опасность, был уверен, что поданные за его спиной плетут интриги, чтобы свергнуть его. Тем более у него остались братья… Первым же указом он велел казнить всех своих братьев, переняв кровавый закон Османской Империи. Этим он разрушил все надежды народа на мир и процветание. В эпоху шаха Тахмаспа Персия была вовлечена во многие заведомо проигрышные войны, вынуждена была платить большие налоги Османской Империи, что сильно истощало народ. Люди, желающие мира и спокойствия, возлагали надежды на Исмаила, однако, казнив родственников мужского пола, он показал, что мира в Персии не будет никогда.       Руководимый благими намерениями, Исмаил хотел избавить народ от налогов, которые тот должен был платить османской династии за амбиции покойного шаха Тахмаспа, Исмаил решил раз и навсегда покончить с Османской Династии и получить престол великой империи. По крайней мере, в народе неуёмная жажда власти шаха Исмаила представлялась в таком свете. Чтобы покончить с враждебной династией, Исмаил годами сеял хаос на владениях султана Баязида, спонсировал разбойничьи группировки, отправил шпионов во все дворцы вражеского государства. В конце концов он ввязался в чужую войну, нарушив тем самым мирный договор с Османской империей. По приказу шаха Исмаила убили троих сыновей султана Баязида на глазах у поверженного падишаха. О, это был главный триумф в жизни Сефевидского правителя, он часто вспоминал то, как плакал убитый горем султан Баязид над телами сыновей. Однако победа его ослепила, и он не увидел опасности в зелёном мальчишке. Исмаил сделал роковую ошибку, он не смог убить регента престола. Именно он взошёл на престол и, что хуже всего, жаждал возмездия. День восшествия на Османский Престол султана Мехмеда стал для Исмаила и его семьи началом конца.       Райхан Ханум в то время была ребёнком, но в её памяти остался встревоженный отец, который раз за разом подсылал в Топкапы шпионов и убийц, но они не могли приблизиться к Повелителю. Словно сам Аллах оберегал Мехмеда от смерти, готовя для него великую судьбу. Хотя, Исмаил был уверен, что султана оберегает шайтан, как ещё объяснить такое везение?       Шах Исмаил до такой степени боялся за жизнь, что в каждом видел угрозу, даже в собственных детях. Яхья, старший и полнокровный брат Райхан, её поддержка и опора, первым стал объектом его гнева. Исмаил заподозрил сына в государственной измене, словно он сговорился с султаном Мехмедом, и отдал приказ о казни отпрыска. Яхья умер, вкусив смертельный яд. Он уснул и больше не проснулся. Райхан Ханум думала, что это случайность, что брат скончался от болезни, но подслушанный разговор слуг развеял все сомнения. Правда была хуже яда, и девушка готова была возненавидеть отца, но не прошло и года, как в их столицу вторглись войска султана Мехмеда, а династия Сефевидов была практически уничтожена. Райхан ненавидела Мехмеда за смерть близких. По его жестокому приказу убивали женщин, стариков и детей только за то, что в них текла кровь правящей династии. Конечно, у неё были натянутые отношения с шахом, но, чтобы не случилось, Исмаил — её отец. Она не может простить его убийство врагу. Именно поэтому девушка не признавала правоту султана и всячески его провоцировала.       В султане всё её раздражало: красивое, но холодное лицо, насмешливая улыбка, холодные тёмно-серые глаза, взгляд которых заставлял кровь вскипать от гнева и бессильной злобы. Больше всего злила забота, хотя проявлялась она редко, но всё же проявлялась. Райхан Ханум посещала хамам, где могла хоть немного расслабиться и успокоиться, вдыхая запах масел. Девушке прислуживали рабыни из гарема, которые были крайне молчаливы и тихи. Понимая, что её платье грязное, Райхан всё же выбрала из сундука с подарками пару платьев из тёмных тканей, к сожалению, чёрных нарядов не нашлось. Однако есть девушка по-прежнему отказывалась.       «Если я умру, значит это моя судьба», — убеждала она себя, по глупости думая, что сможет подобным образом досадить султану, но едва ли его волновала принцесса поверженной династии.       Этим утром Райхан проснулась с привычной болью в животе, от которой хотелось выть. Её тошнило от голода, но девушка упрямо игнорировала аромат еды, витающий в воздухе. Служанка принесла завтрак. Райхан приподнялась в постели, но тут же легла обратно, чувствуя, как перед глазами всё плывёт, а к горлу подкатывает мучительная тошнота. Девушка вновь без сил откинулась на подушки и прикрыла глаза, пытаясь совладать с дурнотой. — Дорогу! Султан Мехмед Хан Хазретлери, — объявил громко стражник. Райхан, услышав столь ненавистное имя, открыла глаза и приподнялась в постели, усилием воли подавляя дурноту. Он не увидит её слабой.       Султан, облачённый в дорогие одежды, вошёл в покои и, взглянув на столик, на котором стояли подносы с вчерашним ужином и сегодняшним завтраком, нахмурился. Он перевёл взор на девушку, сверлящую его злым взглядом и усмехнулся. Нет, она точно в порядке, раз у неё остаются силы противостоять. — Мне сообщили, что тебе нездоровится, — промолвил падишах, приблизившись к кровати. Райхан Ханум в панике прижала к себе одеяло, думая, что на ней только лёгкая сорочка. Султан словно в насмешку скользнул взглядом по лицу девушки и остановил взор на выпирающих ключицах. — Какая забота, — фыркнула Райхан. — Много ли чести для пленницы? — она словно не понимала с кем разговаривает. На самом деле девушка прекрасно знала о нраве султана, просто ей хотелось узнать пределы его терпения. — Ты не пленница, — возразил, как ни в чем не бывало, Мехмед. Девушка вскинула в удивлении брови и нервно хихикнула. — В самом деле? — спросила она. — Вы держите меня в четырёх стенах, окружили молчаливыми слугами. Хотите, чтобы я рассудка лишилась только из-за того, что мне не повезло быть дочерью вашего врага?! — сначала Райхан говорила спокойно, но ближе к концу монолога голос задрожал и сорвался. Всё-таки она устала от происходящего и жаждала свободы. — Нет, — так же равнодушно ответил султан Мехмед.       «Бесчувственный камень»! — гневно подумала Рахан, наблюдая за падишахом. Как человек может быть таким красивым, но таким холодным и жестоким? Почему Аллах наградил его такой внешностью, но поскупился на доброту? — Если тебя это утешит, ты можешь гулять в саду раз в день, — произнёс он. — И на будущее: твоё положение не так плачевно, не создавай проблему там, где её нет.       Сказав это, султан Мехмед покинул опочивальню, оставив несчастную пленницу одну. Он никак не мог сообщить ей о предстоящем никяхе. Мужчина видел в принцессе стальной стержень и понимал, что она долго будет сопротивляеться. Нужно сломить её волю, и тогда она воспримет его решение, как дар, лишь бы снова почувствовать свободу. Подходя к своим покоям, султан увидел Валиде Султан, стоящую у дверей. Женщина, заметив сына, ласково улыбнулась ему, отчего на душе у Мехмеда мгновенно воцарился покой. Наверное, султан Баязид когда-то любил Дефне Султан за это. Она дарила ощущение защищённости и мира, её мудрость освещала путь ярким светом. Глядя в глаза матери, Мехмед понимал, что с такой опорой сможет сокрушить мир. — Валиде, — улыбнулся султан, поцеловав руку матери. — Прошу, проходите, — проговорил он, входя в опочивальню. Дефне Султан последовала за ним, наблюдая, как сын подходит к письменному столу, заваленному бумагами. — Вы что-то хотели обсудить? — Да, Мехмед, видишь ли, дочь покойного Махмуда, Назлы Султан, нужно выдать замуж, ей уже минуло девятнадцать лет, а Дениз-хатун всё ещё держит девушку подле себя, — проговорила Дефне Султан осторожно. — Султанша молода и красива, ей пора создать свою семью. — Вы правы, Валиде, у меня даже есть кандидат в мужья, — промолвил задумчиво Мехмед, мгновенно вспомнив про Ильяса-пашу, который овдовел пять лет назад. Он третий визирь в совете, и его позиции могут в любой момент пошатнуться, ему нужна опора. — И кто же? — спросила Дефне Султан, не сумев скрыть любопытство. — Ильяс-паша, брат Амрийе, — проговорил султан и тут же помрачнел, вспомнив о погибшей жене. Дефне Султан нахмурилась, пытаясь припомнить этого человека, но вспомнила только яркие зелёные глаза, как у нелюбимой невестки. — Он хороший, достойный человек, весьма умён и амбициозен, возможно, однажды займет пост Великого Визиря, — заметил негромко султан Мехмед. Ильяс-паша уже восемь лет служил падишаху, и ни разу не заставил Мехмеда усомниться в своей преданности. На подсознательном уровне султан пытался окружить себя верными людьми, поскольку помнил об участи, постигшей его близких. Его братьев и племянников погубили люди, которых они считали друзьями, теперь Мехмед в каждом видел угрозу и учился распознать ложь. Однако Ильяс был верен ему, в этом падишах не сомневался. Паша просто не сможет предать его в память о покойной Амрийе Султан, которую он очень любил. — Хорошо, тогда я напишу Дениз-хатун, чтобы они выдвигались в столицу, — промолвила Валиде Султан. — Я хотела поговорить о судьбе младшей сестры Айлин Султан. Как ты знаешь, Михрумах Султан без твоего ведома выдала Рану за одного бея, но он умер на войне, и теперь султанша вдова, а она так молода… — Вы хотите и её судьбу устроить? — поинтересовался Мехмед и усмехнулся. Да, если его мать чего-то желала, она обязательно достигала поставленной цели, пусть на это уходили годы, но итог был один — победа Дефне Султан. Мехмед удивлялся, почему многие считали его мать слабой и глупой, когда она кому угодно могла дать фору в уме и хитрости. — Да, есть ли на примете достойные кандидаты? — поинтересовалась она, когда сын подошёл к дивану и сел на него. Султанша приблизилась к отпрыску и опустилась рядом, сложив руки на коленях. — Я подыщу для Раны Султан достойного мужа, — промолвил Мехмед. — К слову, как вы думаете, как отреагирует Назлы Султан на падчерицу? — поинтересовался мужчина. — У Ильяса-паши есть дочь, султанша династии, Нурбану.       Дефне Султан некоторое время помолчала, собираясь с мыслями. Она знала о дочери Фатьмы Султан, которую забрала на воспитание Гевхерхан Султан. Больше всего Валиде Султан тревожило имя девочки, как напоминание из прошлого. Но султанша ещё совсем мала, разве она виновата в преступлениях тезки? — Не знаю, но всё будет хорошо, — улыбнулась Дефне Султан. — У Назлы есть младшая сестра, Альмас, и они неплохо ладят, конечно, насколько это возможно с такой разницей в возрасте, — пожала плечами женщина. — К слову, поиски Альфии Султан и её шехзаде, я так понимаю, зашли в тупик? — спросил мрачно султан Мехмед, недовольный, что никак не может найти пропавшего ребёнка, который без должного присмотра представлял угрозу.       К счастью, султанзаде Сулейман, сын Абдуллы, был под контролем. Семья покойного Абдуллы жила в поместье на окраине столицы, и их окружали слуги султана, докладывающие ему о каждом шаге подопечных. Пока угрозы не было, поскольку маленькому Сулейману было всего восемь лет, но что будет дальше? — Поиски не прекращались ни на минуту, но султанша вместе с сыном бесследно исчезла, — промолвила Дефне Султан, замечая встревоженное состояние сына. — Их обязательно найдут, — попыталась подбодрить отпрыска, султанша.       С одной стороны, султан Мехмед хотел найти пропавшего шехзаде, а с другой надеялся, что никогда его не отыщет, желал, чтобы ребёнок умер где-нибудь, тогда он сможет спать спокойно, поскольку крови шехзаде Мурада у него на руках не будет, и в случае его смерти, вся вина целиком и полностью ляжет на мать мальчика, Альфию Султан. — Хорошо, -покивал своим мыслям султан Мехмед. — Простите, Валиде, но мне нужно готовиться к совету… — он виновато взглянул на мать, которая ответила ему мягкой улыбкой. — Конечно, Мехмед, — промолвила Дефне Султан и, встав, кивнула сыну. Она покинула опочивальню, радуясь, что всё получилось. Оставалось дождаться возвращения Ильяса-паши, который уехал за дочерью в дальний санджак. Эдирне. Тот же день.       Солнечный свет заливал яркими лучами цветущий сад. Было тепло, пели птицы, а на синем небе не было видно ни облачка. Погода, как никогда, радовала теплом. По залитой светом дорожке шла высокая и когда-то статная женщина, облачённая в простое тёмно-коричневое, наглухо закрытое, платье. За прошедшие годы Эсманур Султан постарела, подурнела и теперь ничто не напоминало в ней ту всесильную госпожу, которой она была прежде. Красота её давно увяла, на лице появились глубокие морщины, неизменными оставались только тёмно-карие, почти чёрные, глаза, полные скрытой ото всех силы и мудрости. Взгляд её был по-прежнему острым и цепким, она, как и прежде, пугала слуг мрачным обликом, но не так как раньше. Впрочем, фраза пусть ненавидят, лишь бы боялись, больше не была девизом Эсманур Султан. Она потеряла в пламени битвы двоих сыновей. Любимого Ибрагима, так похожего на неё амбициозным и жестоким нравом, и Мустафу, напоминающего солнечный лучик. Ибрагим пал жертвой войны, а Мустафа был подло отравлен. Вместе с сыновьями погибли и маленькие внуки. Спустя месяц после гибели сыновей-близнецов, Фахрийе, наложница Ибрагима, была найдена в своих покоях повешенной. Она не смогла вынести обрушившегося на неё горя.       Эсманур не могла её винить в таком выборе, она сама едва держалась. Сердце её сперва жаждало мести, но потом боль немного притупилась, и султанша научилась с ней жить, не обращать внимания на это мучительное чувство. К тому же султан Мехмед, сын соперницы, которого Эсманур когда-то пыталась несколько раз убить, отомстил за все потери их династии. Таким образом, султанша лишилась единственной цели, которая держала её в этом мире. Впрочем, у неё всё ещё было то, ради чего стоило жить.       Внезапно на дорожку, по которой шла Эсманур-хатун, выбежала девочка восьми лет с кудрявыми черными волосами и выразительными темно-карими глазами. Она обернулась, видимо, глядя на мать, а после с хохотом побежала к бабушке. — Здравствуй, моя султанша, — ласково проговорила женщина, обняв девочку, которая прильнула к ней и улыбнулась. Увидев эту улыбку, Эсманур побледнела, но нашла в себе силы улыбнуться, чтобы не омрачать настроение внучки. Нуртен Султан была жизнерадостным и весёлым ребенком. Она постоянно проказничала, громко и заливисто смеялась, любила танцевать и наряжаться. Девочка оправдывала значение своего имени и, глядя на неё, Эсманур понимала, что покойный сын не ошибся, выбрав это имя. Вот и сегодня маленькая султанша улыбалась бабушке, видимо, успела что-то натворить. На дорожку из-за деревьев вышли Хандан-хатун и Рузиля-хатун, которая с течением времени и пережитых потрясений тоже изменилась. Некогда блестящие темно-русые волосы потускнели. Свет в светло-карих глазах девушки померк, она заметно похудела и теперь напоминала лишь тень прежней себя.       После смерти детей Эсманур Султан, они переехали в поместье в Эдирне, в котором надеялись обрести покой. Маленькая Нуртен наполнила их жизни смыслом, и в некотором роде удерживала мать и бабушку в этом мире. Впрочем, даже наличие дочери не могло притупить душевные терзания Рузили. Ночами она по-прежнему плакала, вспоминая любимого мужчину, а утром у неё чаще всего болела голова, а глаза были воспалёнными. Женщина любила дочь, но из-за головных болей и слабости не могла проводить с ней много времени и участвовать в её играх. Этим занималась Хандан-хатун, которая в маленькой племяннице души не чаяла. Она стала служанкой и подругой для сестры, кроме того, выполняла обязанности нянечки. Хандан имела такой же нрав, как и племянница, любила танцевать и наряжаться, правда с таким скромным жалованьем, которое получали Эсманур и Рузиля, покупать наряды не представлялось возможным.       Рузиля, глядя на юную и цветущую сестру, ещё не знающую любовных терзаний и не ведающую страданий, думала подыскать для нее достойного мужа. Хандан была молода и привлекательна: круглое личико с нежным румянцем на щеках, пухлые губы, родинка на щеке, предающая девушке детское очарование, густые, чёрные волосы и соблазнительная фигура. У девушки впереди была целая жизнь, и хорошо бы, чтобы Хандан не увяла в Эдирне в роли служанки сестры. — Нуртен, сколько раз просить тебя, не убегай далеко, — строго проговорила Рузиля-хатун, но тут же смягчилась, стоило девочке взглянуть на неё и улыбнуться также, как улыбался её отец. Всё-таки султанша была очень на него похожа. Топкапы. Покои управляющей гаремом.       Дефне Султан после визита к сыну вновь почувствовала недомогание и приказала принести ей отвар. Когда приказ был выполнен, султанша выпила лекарство и, сев на тахту, велела принести ей расходные книги гарема. Болезнь болезнью, а обязанности исполнять нужно, хотя слабость и дурнота никуда не уходили. Валиде Султан просматривала счета и думала, какую сумму из казны нужно выделить на свадьбы султанш. Если получится, можно организовать двойную свадьбу. Закончив работать, султанша отложила книги и после этого принялась писать два письма. Первое предназначалось Дениз-хатун, наложнице покойного шехзаде Махмуда и матери Назлы Султан. Второе — Михрумах Султан.       С Дениз-хатун Дефне Султан поддерживала неплохие отношения и регулярно отправляла ей золото, обеспечив тем самым безбедное существование. С Михрумах Султан отношения так и остались натянутые. Сколько помнила Дефне, падчерица всегда мечтала забраться повыше и ей приходилось сдерживать её неумные амбиции. После смерти султана Баязида и никяха Михрумах с санджак-беем Акшехира, Дефне Султан более-менее расслабилась, радуясь, что смогла обезопасить себя и внуков в отсутствии сына. Теперь нужно, чтобы Рана Султан прибыла в столицу, и Валиде Султан понимала, что следом приедет и падчерица.       В опочивальню вошла Нефизе-калфа, облачённая в глухое тёмно-коричневое платье без излишеств. Она, после смерти господина и детей, всегда носила одежды тёмных цветов, хотя была моложе сестры. — Султанша, вы звали меня, — промолвила калфа, поклонившись. В её голубых глазах не отразилось никаких эмоций, словно Нефизе давно разучилась чувствовать. — Да, велели отправить письма, — устало промолвила Дефне Султан, протягивая сестре два футляра: один серебряный, второй — золоченный. — Серебряный в Акшехир для Михрумах Султан, а золоченный — в Амасью для Дениз. — Вы всё-таки хотите выдать султанш замуж, — констатировала факт Нефизе. Султанша обсуждала с ней этот вопрос ещё до возвращения сына из похода. — Да, лучше это сделаю я, чем кто-то ещё, — промолвила Дефне султан уверенно. — В прошлый раз Михрумах Султан без моего ведома выдала Рану замуж за человека, который ранее поддерживал покойного Абдуллу. — Вы опасаетесь султанзаде Сулеймана? — спросила немного удивлённо Нефизе-калфа. Валиде Султан задумчиво промолчала, а потом кивнула. — Пока он мал и не представляет угрозы. А что будет, когда мальчик вырастит? Страшно представить, каким ядом может напитать Михрумах племянника. Она однажды настроила против меня младшего брата, бедный шехзаде Махмуд так и не принял меня в роли матери, — покачала головой султанша.       Нефизе-калфа благоразумно промолчала. Она знала о непростых отношениях Михрумах Султан с Валиде Султан. Обе султанши были умны и осторожны, но Михрумах девять лет назад обыграла Дефне и встала во главе фонда покойной Хюррем Султан. Уже тогда было ясно, что султанша желает власти и могущества, однако обстоятельства совершенно неожиданно стали работать против неё. Султан Баязид и шехзаде Абдулла, опора для власти Михрумах, погибли. На трон взошёл Мехмед и Дефне Султан стала самой могущественной женщиной в империи.       После отъезда Михрумах Султан в Акшехир вместе с младшей дочерью и новым мужем, во главе фонда покойной Хюррем Султан встала Айлин Султан, жена султанзаде Османа. Айлин Султан, несмотря на юный возраст, обладала вполне бойким характером, дела фонда она крепко держала в руках и быстро всему училась, что не могло не радовать. У Айлин Султан были амбиции матери, но действовала она иначе и смогла заручиться поддержкой нужных людей, а брак с султанзаде Османом, лучшим другом падишаха, только укрепил её позиции. Дефне Султан помогала Айлин Султан освоится, давала советы, но не хотела взять бразды правления в свои руки. Ей с головой хватало гарема.       Нефизе-калфа, получив письма, направилась их отправлять. Уже в дверях она столкнулась с Айнур Султан, которая вела за руки двоих детей. Калфа прищурилась в подозрении, но ничего не сказала. Она прекрасно знала, что Айнур не входит в число любимых невесток Дефне Султан. — День добрый, султанша, — поклонилась Айнур Султан с милейшей улыбкой на губах. — Здравствуй, Айнур, — кивнула Дефне Султан. Несмотря на все проступки невестки, султанша пыталась относится к ней непредвзято. Хотя бы ради внуков, которых очень любила. — Дети так соскучились по вам, — улыбалась девушка, которая казалась удивительно доброй и кроткой, но Валиде Султан уже не обращала внимание на неё, поскольку смотрела на внуков. — Селим, здравствуй, — промолвила Дефне Султан, жестом подозвав к себе светловолосого и сероглазого мальчика с бледной кожей. Шехзаде приблизился к бабушке, и она ласково погладила его по вьющимся волосам. Мальчик смущённо улыбнулся и в этот момент стал немного похож на отца. — Асхан, красавица наша, — женщина ласково улыбнулась внучке и раскрыла объятия для неё. Асхан Султан, которая не пользовалась большим вниманием матери, с радостью обняла бабушку. Пожалуй, только от неё она получала ласку и любовь, которых так ей не хватало от матери. — Присаживайся, Айнур, — сказала Дефне Султан, мельком взглянув на невестку, когда Нихтан-хатун, молчаливая служанка Валиде Султан, принесла подушку для гостьи, и она разместилась у ног госпожи. — На улице такая прекрасная погода, — продолжала любезничать Айнур Султан, всё так же сияя внутренним светом и теплом. Дефне Султан устало взглянула на неё, прекрасно зная истинную сущность невестки. Она не очень-то её любила за высокомерный и желчный характер. — Что-то случилось? — с подозрением прищурилась Дефне Султан. На что Айнур Султан лишь невозмутимо улыбнулась, хотя взгляд её выражал волнение и тревогу. — Асхан, Селим, можете выйти на террасу, оттуда открывается такой красивый вид, — промолвила султанша, кивнув Нихтан-хатун. Она понимала, что Айнур пришла поговорить не о погоде.       Служанка взяла султаншу и шехзаде за руки и вывела их на террасу. Дождавшись, когда дверь за ними закроется, Дефне Султан устало взглянула на невестку и улыбка померкла на её губах, а в глазах отразилось подозрение. — Ну, — нетерпеливо проговорила госпожа. — Валиде, я слышала, что вчера Повелителя наложница ублажала, — проговорила осторожно Айнур Султан, отведя взгляд, чтобы свекровь не увидела в её глазах гнев и неповиновение. У униженной изменой мужа султанши сердце разрывалось от боли и ревности, и душа начинала пылать яростью, которую она тщетно пыталась подавить. — Да, — кивнула Дефне Султан, уже понимая, что её ждёт сцена ревности. Конечно, никто из женщин Мехмеда не осмеливался устраивать подобные разговоры с ним, и фаворитки шли к его матери в надежде, что она сможет повлиять на сына. Какая глупость. Даже Дефне Султан не могла влиять на Повелителя, поскольку Мехмед обладал на редкость упрямым нравом. — Говорят, что вы отдали приказ, — вздохнула Айнур Султан, подняв расстроенный взгляд на султаншу. Она пыталась подобрать правильные слова, надеялась достучаться до свекрови, однако безрезультатно. — Что за допрос? — спросила строго Дефне Султан. Ей не понравился дерзкий тон рабыни. Айнур часто пыталась командовать в гареме, пытаясь подмять под себя девушек, в то время, как они подчинялись только одной госпоже — Валиде Султан. — Простите, султанша, просто я не могу унять боль в сердце, — прошептала Айнур Султан. — Я так долго ждала господина, а он после возвращения с войны ни разу не звал меня, — с немного потерянным видом промолвила султанша, и в её серых глазах промелькнула горечь. — Значит у него есть дела поважнее, — заключила Дефне Султан, которой не нравился этот разговор. Айнур Султан поджала губы и снова отвела взгляд, пытаясь унять бушующую в сердце ревность. Сначала Халиме, теперь Фериде-хатун. И как сохранять спокойствие, когда у тебя столько соперниц?       Валиде Султан невольно смягчилась, видя переживания невестки. Она её прекрасно понимала. Султан Баязид тоже не отличался верностью. После Дефне были и Эсманур, и Эфсун. К счастью, раз за разом падишах возвращался к ней, поскольку нашёл в Дефне то, что не смог отыскать в других. Покой и мудрость. Жаль, что Айнур не обладала её терпением. — Не переживай, — проговорила султанша, невесомо коснувшись хрупкого плеча невестки. Та вздрогнула и обратила на неё затравленный взгляд серых глаз. Только теперь Валиде Султан заметила, какой уставшей была Айнур. Видимо, она не спала несколько ночей, под глазами залегли серые тени, сами глаза ввалились и покраснели, лицо побледнело. — Занимайся детьми, они — источник силы для тебя, помни об этом.       Айнур Султан лишь кивнула, чувствуя только злость. Что она понимает? Айнур хотела, чтобы Валиде Султан помогла ей, поговорила с сыном, или же хотя бы не отправляла наложниц в султанские покои, но она только дала очередной бессмысленный совет. Топкапы. Покои Халиме Султан.       Халиме Султан в этот солнечный день проводила время с детьми на террасе. Конечно, можно было выйти в сад, но после дождя там были лужи, и дети обязательно испачкались бы. Если Дильруба Султан хоть немного слушала мать, то Махмуд игнорировал все запреты и лез туда, куда не следовало. В покоях Дефне Султан, когда ему было около четырёх, мальчик сломал музыкальную шкатулку бабушки, которую ей подарил покойный султан Баязид. Дефне Султан, конечно, расстроилась, но поняла, что Махмуд сделал это из любопытства.       Халиме Султан хорошо знала нрав сына и пыталась его воспитывать. Махмуд не был глупым ребёнком, он схватывал всё на лету, много читал, любил сражения и хотел быть похожим на отца, но пока ему кое-чего не хватало: усидчивости и умения ждать. Халиме сидела на диване и учила сына играть в шахматы. Игра ему очень не нравилась, поскольку нужно было просчитывать все ходы наперёд, а это так скучно. Он хотел всего и сразу, а когда у него не получалось что-то, начинал злиться и вытворять импульсивные поступки. — Махмуд, успокойся, — строго промолвила Халиме Султан, когда сын с силой сжал в кулаке одну из фигурок. Махмуд был вспыльчивым, и пока это скорее вызывало улыбку, чем беспокойство, но что будет дальше? — Я не хочу играть, — промолвил он нетерпеливо. — Это скучно. — Ты же хотел научиться, — возразила мягко Халиме Султан, глядя на мальчика. Он, фыркнув, взъерошил чёрные, чуть вьющиеся волосы и хмуро посмотрел на мать. — ты же хотел сыграть с отцом. — Да, но боюсь, я опозорюсь, — проговорил на полном серьезе шехзаде Махмуд. — Повелитель такой большой, сильный и умный, что мне страшно становится. — Что за глупости, мой шехзаде? — спросила Халиме Султан одновременно строго и снисходительно. — У тебя всё обязательно получится, никогда не сдавайся и обязательно сможешь добиться всего, чего пожелаешь.       Семейную идиллию прервала встревоженная служанка, вышедшая на террасу. Она неловко замялась у дверей, а когда на неё взглянула султанша, поклонилась и посмотрела ей в глаза. По красноречивому взгляду Халиме Султан мгновенно поняла, что что-то произошло. Менекше-хатун приблизилась к госпоже и покосилась на играющихся детей, мол это не для детских ушей. Тогда Халиме Султан встала, отошла в сторону и подозвала к себе служанку. — Что случилось, на тебе лица нет, с Повелителем что-то? — спросила султанша встревоженно. Вся её власть держалась на милости падишаха, без него она слаба. — Нет, с Государем всё в порядке, — торопливо заверила её Менекше, и вздох облегчения сорвался с губ Халиме. — В гареме ходят слухи, что в одном из домиков на территории дворца живёт девушка. Говорят, что она приехала из Персии вместе с Повелителем. — Что?.. — поражённо спросила султанша. Султан Мехмед и раньше не подпускал её близко к себе, раны его были тогда свежи, но по прошествии лет он хоть и звал её, но держался отчуждённо. К тому же новая фаворитка появилась. — Несколько наложниц для неё готовили хамам пару дней назад, а одна рабыня берёт еду на кухне и относит, — проговорила Менекше. По приказу госпожи служанка всегда проверяла полученную информацию, прежде, чем сообщить ей. Таким образом, до Халиме Султан доходили не просто слухи, а факты. — Нужно выяснить, кто она, — проговорила, вздохнув, султанша. — Вы думаете, она интересна Султану? — спросила осторожно Менекше, за что была награждена немигающим и мрачным взглядом. Комментировать столь глупый вопрос Халиме не хотела. Было ясно, что не просто так Повелитель привёз хатун из Персии и держит её отдельно от гарема. Либо он совсем потерял голову и опасается за её здоровье, чтобы поселить её в гареме (это мало вероятно), либо эта девушка свободная и ей в гареме не место. Оба варианта представляли угрозу. — Попробуй выяснить, кто эта хатун, — повторила Халиме Султан, и служанка послушно покинула террасу, оставив госпожу один на один со своими мыслями. Халиме Султан взглянула на сосредоточенного сына и закусила губу, чувствуя, как в душе появляется недоброе предчувствие. У султанши была неплохая интуиция, помогающая ей избегать неприятностей. Вот и теперь что-то тревожило Халиме, но она усилием воли задвинула это мрачное чувство в глубины души. Топкапы. Гарем.       Чёрноволосая Мехрибан Султан, облачённая в платье из тёмно-синей ткани, расшитое золотой нитью, шла по коридору, с улыбкой глядя на шехзаде Ферхата, скачущего впереди. Мальчик рос активным и жизнерадостным ребенком, любил развлечения и подвижные игры, и султанша иногда очень уставала с ним, но все равно выполняла все его прихоти. Он был её единственным ребёнком, последней надеждой на светлое будущее и на внимание Господина, и Мехрибан многое ему прощала, не понимая, что только портит его характер. — У Повелителя такой взгляд, вы не представляете, как он на меня смотрел, — раздался хвастливый девичий голосок, когда Мехрибан Султан вместе с сыном подошла к главной комнате гарема. Улыбка померкла на губах у султанши, она вздрогнула и остановилась, затравленно глядя прямо перед собой. У Повелителя появилась ещё одна фаворитка, готовая исполнить любую его прихоть, любое желание.       Шехзаде Ферхат тоже остановился и с удивлением посмотрел на побледневшую мать, которая дотронулась рукой до платка, скрывающего её лицо от посторонних глаз. В глазах султанши отразилась вселенская мука, которую маленький шехзаде без труда заметил. — Матушка, с вами всё в порядке? — спросил Ферхат, в миг став серьёзным. — Он не давал мне уснуть всю ночь, — вновь раздался хвастливый голос, ему вторил женский смех. — Султан очень красив и силён, ох, вы не представляете. — Как думаешь, ты понесла этой ночью? — спросил кто-то. — Надеюсь на это. Дай Аллах, рожу шехзаде и стану госпожой, — всё тем же весёлым голосом отозвалась фаворитка султана Мехмеда. — Мечтай, мечтай, Фериде, в гареме много красавиц, и султанш достаточно, это была твоя первая и последняя ночь в объятьях господина, — насмешливо и презрительно заметила другая девушка. — Станешь кем-то вроде Мехрибан Султан, девушкой на одну ночь. — Помолчала бы лучше, Ширин, — отозвалась раздражённо Фериде-хатун.       Это было выше её сил. Когда во дворце не было Повелителя, ещё можно было смириться с другими фаворитками и жёнами, но теперь ревность отравляла душу подобно яду, и противоядия не существовало от этого тёмного чувства.       Шехзаде Ферхат без слов понял мать и посмотрел на приоткрытую дверь, ведущую в гарем его отца. Мальчик в силу возраста не понимал страданий матери и причин её слёз, свидетелем которым был уже несколько ночей, но он понимал только то, что матери делают больно. Все эти хвастливые речи наложниц, причиняют ей страдания. Прежде чем Мехрибан Султан успела окрикнуть сына, шехзаде Ферхат решительно направился в гарем и скрылся за двустворчатыми дверьми. Натужно проглотив вставший в горле ком, Мехрибан Султан последовала за сыном.       Стоило войти в гарем, как её решимость мгновенно улетучилась. Увидев обращённые на неё взгляды, султанша дрогнула, но подавила страх. Девушки встали с мест и поклонились. Все, кроме двоих. Мехрибан Султан уязвлённо на них посмотрела, у неё никогда не хватало духу поставить на место рабынь, которые были ниже неё по статусу. Султанша всегда шла по пути наименьшего сопротивления и пыталась избегать неприятностей.       Мехрибан скользнула взглядом по чёрноволосой и чёрноглазой Ширин-хатун, которую не так давно выпустили из темницы. Наложница смотрела на неё со смешками в глазах. Именно она сказала, что Мехрибан — девушка на одну ночь. Была бы это ложь, можно было бы улыбнуться и проигнорировать её выпад. Но это правда, горькая и гадкая правда, причиняющая Мехрибан боль день за днём.       Вторая наложница, ставшая фавориткой султана, Фериде, была блондинкой с выразительными голубыми глазами и невинным личиком. Но султанша слышала, какие речи говорила эта хатун. Раньше в гареме не пользовались популярностью светловолосые наложницы, но после успеха Хюррем Султан и Дефне Султан, в гарем стали покупать блондинок. — Здравствуйте, девушки, — проговорила дрогнувшим голосом Мехрибан Султан, чувствуя, что попала в змеиное логово. — Ферхат, нам пора… — она красноречиво взглянула на сына, молясь, чтобы он ничего не сказал и не упрямился. — Но, валиде, они обидели вас, вы чуть не заплакали, — промолвил мальчик, невинно хлопая чёрными ресницами. Мехрибан Султан уязвлённо вздрогнула и едва не застонала от досады. Ферхат, сам того не ведая, поставил мать в неловкое положение. Несколько наложниц захихикали и начали переглядываться между собой и шептаться, косясь на султаншу. — Ой, простите, госпожа, что задели вашу тонкую душевную организацию, — промолвила Ширин-хатун, гадко улыбаясь в лицо султанши, которая с трудом сдерживала эмоции. И зачем она вошла в это логово змей? — Что здесь происходит? — раздался звонкий и резкий девичий голосок. В гарем летящей походкой вошла Ханзаде Султан, облачённая в лёгкое платье из фиолетовой ткани. В её волосах сияла изумрудами диадема и к ней был прикреплен длинный платок, который развивался при ходьбе. Султанша своим появлением избавила Мехрибан Султан от необходимости придумывать достойный ответ, и та с такой надеждой посмотрела на дочь султана, словно надеялась спрятаться за её спиной в случае необходимости.       Наложницы, увидев рыжеволосую госпожу, покорно поклонились. Многие знали, что у султанши тяжёлый характер, который буквально подавлял окружающих. Девушки не хотели вызвать её гнев, поскольку Ханзаде Султан была любимой дочерью падишаха. Одно её слово — и полетят головы. — Я жду ответа, — промолвила Ханзаде Султан, которая для своих лет держалась удивительно уверенно и стойко. Её огненные волосы были распущены и завиты крупными локонами, синие глаза обладали цепким взглядом, а красивые губы имели с десяток различных презрительных усмешек, что с головой выдавали её тяжёлый и неприятный нрав. Многие обманывались миленьким личиком султанши, видели в ней очаровательного ребёнка, похожего на лучезарную и добрую мать, однако внешность очень обманчива. — Они обидели мою Валиде, — промолвил шехзаде Ферхат, подойдя к сестре и взяв её за руку. Та сжала его тёплую ладошку. — В самом деле? — спросила Ханзаде Султан, посмотрев на Мехрибан, которая предпочла остаться в стороне. — И кто же провинился? — Она и она, — проговорил мальчик, указав на Ширин-хатун и Фериде-хатун. Ханзаде Султан смерила их холодным и немигающим взглядом, а после зловеще улыбнулась, что очень исказило её красивые черты, сделав их крайне неприятными. — Юсуф-ага, так ты следишь за порядком в гареме? — поинтересовалась обманчиво спокойным голосом рыжеволосая султанша. Евнух, зашедший в гарем вслед за госпожой, побледнел и его взгляд забегал по помещению в поисках спасения. — Сообщите Нефизе-калфе о произошедшем, — промолвила Ханзаде Султан, не дождавшись ответа, а после удалилась, наградив девушек холодным и презрительным взглядом.