Из сновидений и грёз

Со временем подстраивать расписание сна так, чтобы другие не замечали неладное, стало получаться гораздо лучше, хотя домашние нет-нет да и обращали внимание на его перемены. Рейнольд вставал засветло, чтобы успеть разобраться с делами пораньше, стабильно досыпал днем в оранжерее, а вечерами пропадал то на тренировках, то на приемах, а то и вовсе пёс знает где. Однажды Дерек, будучи и без того на взводе, даже порывался спустить гвардейцев на поиски непутевого брата и чуть ли не собственноручно вытащить его из постели очередной подруги на вечер, так что он старался лишний раз с братом не пересекаться. Отец, хотелось верить, в вопросе его разыгравшейся любвеобильности сохранял, как и положено герцогу, нейтралитет, однако напрямую никто с ним об этом не говорил. Рейнольд сам в себе разобраться не мог, что уж говорить о других, пускай и семье. Зато дамы из высшего света — ну и так, пониже тоже — были в полном восторге и строили воздушные замки потенциально будущего замужества так быстро, что сплетни не успевали разлетаться. Это даже немного льстило, но мужчина не позволял себе обманываться: в конце концов, не от хорошей жизни его мотыляло от партнера к партнеру, а в голове обманчиво-холодным голосом Дерека грохотало «пользуйся защитой и не позорься» всякий раз, как должно было переходить от слов к делу. С первым у Рейнольда проблем не было, а про второе он старался не думать. Впрочем, близость и так не спасала от фантомных воспоминаний о проведенных в чьих-то объятьях ночах, но хоть немного помогала забыться и забыть. — Расслабься, — говорил Рейнольд однажды брату, когда тот, полный непогрешимой уверенности в собственной правоте, поймал его у выхода из особняка, — не я отвечаю здесь за позор. Лицо у Дерека тогда знатно перекосило, он смешно проглотил ругательства и с тех пор сопровождал его на всех приемах. — Как девицу на выданье, право слово. — Одну уже выдали, — безапелляционно припечатал старший брат, и Рейнольд наконец понял, что адекватным в их семье был, кажется, только дворецкий. Ничего удивительного, что по итогу Пенелопа из всех них выбрала кронпринца. Рейнольду он, конечно, тоже не особо нравился, но в отличие от других он хотя бы не осквернил ее жестоким недоверием и был, ну, объективно красавчиком. — Порадовался бы для приличия. — Я очень за нее рад. — Если бы голосом можно было убивать, в городе не осталось бы ни одной живой души. — Оно и видно. В любом случае отец бы тебе не позволил. Против этого аргумента Дерек мог только злобно скрипеть зубами. Рейнольд, правда, догадывался, что тот если и метил всерьез, то явно намеревался действовать после отставки герцога, так что теперь, не зная, куда направить энергию, избрал жертвой младшего брата. Удивительно как вовремя. Таким образом, на светских мероприятиях оставалось только договариваться о будущих свиданьях. Иногда, правда, удавалось свалить брата на товарищей и незаметно улизнуть на поиски приключений, и пускай потом приходилось несколько дней терпеть невыразимое напряжение и со всей искренностью заверять, что такого больше не повторится, адреналин и совсем еще ребяческий восторг того стоили. В увеселительные дома Дерек за ним пока не ходил, и на том спасибо. Более прочего в таких вылазках Рейнольда привлекала их неожиданность — никогда он не мог сказать наверняка, окажется ли очередное чаепитие завуалированным сватовством, тайным обменом приглашениями или побегом. Каждый раз он проживал как последний, всаживал, бывало, целые состояния и возвращался домой глубоко за полночь, чем уже даже перестал пугать ночную стражу. Дерек жутко бесился, только неизвестно, больше от того, что его младшие родичи вновь повадились влипать в истории, или от того, что его выставили дураком. Отец неизменно хранил молчание и нейтралитет. Один только дворецкий стремительно седел, пытаясь переждать, когда всех троих отпустит от ухода дочери из семьи. Они, право, стоили друг друга. Сегодня Рейнольд не сразу понял, что брат упустил его из виду, пока предавался праздным беседам с молодыми господами, и ценное время было бесталанно потеряно, а потом на его пути и вовсе выросло неожиданное препятствие. Мужчина уже миновал весь первый этаж поместья, в котором нынешним вечером давали танцы и игры, и намеревался воспользоваться черных входом, когда кто-то неожиданно схватил его под руку и утянул в нишу для цветов. Цветы там нашлись, а вместе с ними — маркиз. От досады Рейнольд не сдержался и разочарованно цыкнул, закатив глаза. — Вы, должен признать, умеете появляться эффектно. «И крайне невовремя», но бесить ненужных свидетелей было по меньшей мере неразумно. Оставалось только попробовать отодвинуть его с пути. — Маркиз, при всем уважении, но я спешу. Маркиз, разумеется, с места не сдвинулся. Рейнольд, готовясь разразиться бранью, поднял на него пылающий недовольством взгляд, но чуть не подавился на вдохе, встретив в ответ растерянность и непонимание. — Кажется, вас ищет первый господин Дерек, — быстро заговорил Винтер, и мужчина заметил, что тот совершенно не стремится отпустить его руку. — В самом деле? — так наигранно вздохнул Рейнольд, что его собеседник невольно нахмурился. — Вы ему тогда скажите, что меня не видели и вообще мы с вами не знакомы. И тут, как в дурном спектакле, с лестницы послышались голоса, один из которых молниеносно привел Рейнольда в ужас. Он кинул взгляд на так удачно открытую дверь в сад. Уже стемнело, так что, если не медлить, он вполне еще мог бы затеряться в густых сумерках. Маркиз только этот… Он уже собирался что-то сказать, когда в голове Рейнольда созрел до безумия простой, но такой идиотский план. Должно быть, по-звериному лукавое выражение триумфа исказило его черты, раз Винтер так и не решился ничего сказать, и мужчина воспользовался его промедлением. Медлить самому было смерти подобно, поэтому он боле не заботился о фигурах вежливости. — Вы или решайте уже что-нибудь, или идите со мной. — С вами? — Винтер казался настолько удивленным, что Рейнольд невольно заулыбался своей победе. Талантливейший волшебник, ага. — Но куда?.. — По девочкам. И, бога ради, не шумите. Следовало, наверное, дать хорошему мальчику время свыкнуться со сказанным, но голоса стремительно приближались, кто-то — проклятье! — вспомнил, что сад не закрывали для гостей, и Рейнольд, больше не сомневаясь ни секунды, сам перехватил Винтера за запястье и бросился к двери. Теперь, если их поймают, он хотя бы с чистой совестью сможет свалить всё на маркиза. Дерек, конечно, не поверит, но да и не важно, он и так ему не сильно-то верит. По-хорошему, Рейнольд уже был готов к худшему, но Винтер оказался неожиданно послушным спутником и поспевал за ним, ни разу не споткнувшись и не высказав ни слова против. Может, до сих пор не особо понял, кто их, колдунов, разберет. Так они, даже не взглянув друг на друга, миновали калитку черного входа и несколько улиц, оставляя позади разгневанных родственников, безликий прием и остатки всяческих формальностей. Только когда они остановились, чтобы немного привести в порядок дыхание, Винтер устало привалился к ближайшей стене дома и очень выразительно посмотрел на своего внезапного похитителя: — Я мог бы просто перенести нас, куда нужно. Ах, да, за ворохом витиеватых недовольств в адрес маркиза Рейнольд напрочь позабыл о том, что волшебникам должно колдовать. — Будто, назови я место, вы бы поняли. — Вы какого-то очень плохого обо мне мнения, — заметил Винтер, и Рейнольду стало не по себе. Чтоб этот пижон — и в публичные дома?.. Мужчина попытался представить его в окружении девиц, но, похоже, даже в такой компании наибольшее, что маркиз Берданди смог бы сделать — это убедить их одеться скромнее. — А давайте проверим! — сдался он и решительно посмотрел на своего спутника. Винтер выдержал взгляд и ответил точно таким же. — Говорите. Рейнольд криво усмехнулся, а спустя мгновение они оба уже стояли в нужном переулке. Маркиз деланно поправлял несуществующие складки на идеально скроенном фраке и выглядел так, будто не пал жертвой манипуляций наглого барчука. Рейнольд почувствовал, как зашевелилось в груди раздражение: его самого немного мутило после перемещения и выпитого еще в гостях вина. — Только потом не жалуйтесь, что вам такое не нравится. — Не стану, Рейнольд. Мужчина фыркнул на такое слишком фривольное обращение и не заметил за равнодушным тоном маркиза мягкой улыбки. Винтер, кажется, впервые произнес его имя, отчего сердце кольнуло, а в голове всего на короткое, незаметное мгновение слова отдались волнующим шепотом. Мужчина мотнул головой, отгоняя непрошенное — это просто кураж от побега, не больше. Думать он перестал в тот момент, как дубовые двери отрезали его от ночной прохлады, а в легкие ворвалась тяжелая смесь табачных и цветочных запахов. От Винтера явственно веяло напряжением и холодом. Волшебник мог бы оставить его сразу же, но не стал, так что пусть терпит. Сам Рейнольд надеялся лишь, что через несколько часов доберется до своей постели и окунется в редкое забвение. Что ж, в этот раз небеса были к нему милосердны.