Felix never bad

Минхо намеревался выяснить у Сынмина всё. И потому написал ему смс, мол где тебя можно поймать. Тот ответил, что сейчас занят центром помощи омег, и Минхо мысленно поблагодарил всех богов, судьбу и прочее сверхъестественное за то, что сегодня ему не придётся встречаться с Ханом. Заодно и узнает как дела у его бельчонка. Квокки. Мужа. Бывшего. Неприятно резануло где-то в груди. Минхо вздохнул, сказал себе, что он должен, что это всё ради Феликса, и уехал выбивать информацию. Надеялся, что словами. Сынмин обнаружился в саду — он работал с растениями. Минхо даже было совестно его тревожить — он явно следил за тем, что делал и был увлечён. — Привет, — сначала надо поздороваться. Это вежливо. — Привет, неюный разбиватель сердец, — а вот это было невежливо. — Кхм, — Минхо прокашлялся, — я пришёл поговорить о Феликсе. — А что с ним? — Сынмин оторвался от ухаживания за анемонами и перевел взгляд на Минхо. — Он ничего не ест. Похудел. Ему постоянно больно. Синяк на его плече не проходит уже больше месяца, — Минхо смотрел на Сынмина, но тот не отводил взгляд от цветов. — Это нормально. Столько стресса, — голос тише, глаза ниже. — Точно? — Минхо подошёл ближе, а Сынмин, кусая щёку изнутри, кивнул. Минхо взял Сынмина за плечо. Слегка сжал. Он не хотел пугать, но отчётливо увидел как задрожали руки у омеги. — Феликс говорил, что вы поссорились. Не хочешь рассказать почему? — голос Минхо мягкий и вкрадчивый. Успокаивающий. — Сам у него спроси! — Сынмин кричит, скидывает руку альфы с плеча и убегает. Минхо не понял. Это что за детский сад. Он пожал плечами, опустился к цветам и продолжил работу Сынмина. Всё равно он никуда не денется, а цветочкам будет лучше, если за ними ухаживать. А не бросать на полпути. Минхо вздохнул: вспомнил, как Феликс ненавидел эти уроки в школе, а Хан пытался мягко объяснить ему, что возиться с землёй может быть приятно и интересно. В итоге Феликс истерично убегал с уроков, Хан шёл его успокаивать, а Хёнджин и Минхо доделывали работу за обоих. И когда всё изменилось? Минхо не хотел об этом думать, но знал, что когда-нибудь придётся. Решил, что сейчас пока не время и спокойно медитировал. Подрезать, погладить, спеть песенку, снова подрезать. Доброе отношение к растениям должно быть, доброе. Минхо закончил и ушёл искать Сынмина. Здание было небольшим, три этажа всего. Кабинет нашёлся буквально за пятнадцать минут. Внутри — Чанбин. Сидит на диване и что-то делает в ноутбуке. Сынмин за рабочим столом как-то отстранённо смотрит в монитор. — Может, всё-таки договорим? — Минхо уселся на стул для пациентов. — Я считаю, ты должен спросить у Феликса сам, — Сынмин на него не смотрел. — Ага, значит есть о чём спрашивать, — Минхо кивнул. Чанбин поднялся. Встал, облокотившись на стол Сынмина — спиной к нему, лицом к Минхо. — Не нападай на него, — прозвучало жёстко. — Я просто хочу узнать, что случилось, — Минхо поднял руки вверх. Драка не входила в его сегодняшние планы, — чтобы помочь Феликсу. — Помоги сначала своему мужу, — Чанбин прозвучал ещё жестче, а Сынмин как-то весь сжался. — То есть что-то случилось, но вы мне не расскажете? — Минхо уже был уверен в том, что Хан в списках причин состояния Феликса не на первом месте. Возможно даже далеко не на первом. — Хочешь помочь Феликсу — не лезь, — Чанбин нахмурился, и Минхо почувствовал, как лёгкие заполняет дым. Ситуация становилась опасной. — Ладно, — он поднялся и кивнул, — я доделал работу в саду. Не благодари. Минхо поклонился обоим и ушёл. Сынмин сполз со стула под стол. — Он же полезет. Может, надо было ему что-нибудь рассказать? Повести по ложному следу? — жалобное бурчание. — Надо его разозлить. Напомнить ему, что он альфа. А потом стукнуть Ханом по голове. Это отведёт его от Феликса на какое-то время, — Чанбин вздохнул. Ему это всё не нравилось, — и если Феликс не влюбится в Криса до следующей течки, я сам всё расскажу Хёнджину и Минхо, чтобы они его увезли. Чанбин обошёл стол и поцеловал Сынмина в лоб: — Обещаю.

***

Минхо вздохнул. Ладно, раз поговорить с Сынмином не получилось, надо заняться Ханом. Как там оформляются бумаги на развод? Оказалось — надо подать совместное заявление в суд. Или пойти разводиться в одностороннем порядке. Минхо почитал причины: измена, насилие, длительное раздельное проживание, жестокое обращение или пренебрежение обязанностями супруга, что бы это не значило. Что ж, это всё не про него. А значит надо договориться мирно. Квартира и так записана на Хана, поэтому просто надо перевести совместные накопления на его счёт. Минхо потыкался в приложение и понял, что проще снять наличку. Остаток дня прошёл в банке: снимать большие суммы со счетов всегда сложно. Решил поехать к нему завтра, заодно узнает расписание Сынмина и попробует отловить его где-нибудь без Чанбина. Так будет слегка попроще. А пока — кролик. Феликс пришёл совсем усталым. Сказал, что через месяц им надо защищать план проекта, а там ничего не готово. И что он планирует поработать ночь. Минхо просто кивнул и погладил его по волосам. Хёнджин пришёл попозже и тоже выглядел очень уставшим. Он всё успевал, просто необходимость общаться с людьми его выматывала. Минхо готовил на кухне. А в спальне Хёнджин попытался обнять мужа. — Солнышко, как дела на работе? — Феликс зашипел, он был занят. Код никак не хотел делать то, что ему нужно, и омега напряжённо всматривался в монитор. — Ничего не успеваем, — он пожаловался. Понизив голос и включив агрессию. — Может потому что проблемы надо решать через рот словами, а не буквально? — Хёнджина обидело то, что Феликс не ответил на обнимашки. — Что? — омега даже взгляд от монитора не оторвал. — Вчера утром тебя рвало, а сегодня на тебе рубашка, которую я раньше не видел. Просто так купил? — Хёнджин разозлился. — Хёнджин… — Феликс оторвался от монитора и перевёл взгляд на мужа. Погладил его по щеке. Не знал, что ещё сказать. Хёнджин вздохнул. Понял, что зря вспылил. Закрыл глаза, а когда открыл, спросил уже совсем другим, виноватым тоном: — Ты в порядке, Ликс? Что мне сделать? — он притянулся к ласке. Опустился на колени. Феликс такое любил. — Дай мне справиться самому. Пожалуйста, — Феликс легко поцеловал мужа в уголок губ. — Ладно, а приятно тебе можно сделать? — Хёнджин шаловливо облизнулся, а затем толкнулся языком в щёку, которую гладил Ликс. Это же его отвлечёт, да? — Ну там же за стенкой Минхо, — Феликс засмеялся, но ладонь не убрал. — Хочешь его позвать? — Феликса всегда вставляло, когда его альфа начинал так говорить. Очень. Очень. Просто очень. Омега наклонился и поцеловал, не убирая ладони. Прикрыл глаза. — Я тоже соскучился, малыш, — томно, низко, в самые губы. Хёнджин довольно мурлыкнул и поднялся. Потащил мужа за собой — кушать. А то сил никаких не хватит. Минхо тихо усмехнулся. Ну дети же. Проследил, чтобы поели. — Я пойду в магазин. На часик-полтора, — он подмигнул Хёнджину. Тот покраснел и спрятал взгляд куда-то в область паха Феликса. Покраснел ещё сильнее и перевёл взгляд на колени. — К десяти чтобы был дома, — Феликс сказал это грозно, подняв палец вверх, но сразу же рассмеялся. Обнял Минхо перед его уходом и уже нежно добавил, — а то я буду волноваться. Минхо погладил его по волосам перед тем как уйти. Он улыбался: свобода лилась рекой. И тепло Феликса светило ярким летним днём. Было спокойно.

***

Феликс полез к мужу сам. Властный взгляд, резкое притягивание за талию, и Хёнджин опускается на колени. Трётся щекой о его пах. — Можно? Феликс слегка оттянул волосы мужа. А затем прижал щекой к себе. Ощущения были странные. Его вело. Уносило куда-то не туда. В какой-то бесконечный, пугающе-реальный лес. Хёнджин воспринял руку мужа на своём затылке как разрешение и полез дальше. Секунда на то, чтобы расправиться с пуговицей штанов, две — на то, чтобы высвободить член наружу. Хёнджин мяукнул. Знал, что мужу нравится, когда он стесняется. И старался быть максимально податливым, чтобы Феликс видел, что он свой, что он не причинит вреда, что он здесь для того, чтобы доставлять удовольствие. Руки за спиной, взгляд максимально влюблённый. Всё ради тебя. Хёнджин осторожно поцеловал член у основания. Потёрся о него щекой, и, когда Феликс сжал его волосы, вобрал в себя. Пока ещё мягкий, но как только губы Хёнджина смыкаются, а язык начинает усиленно ласкать головку, твердеет. Хёнджину хорошо, ему нравится розовое облачко в животе, которое появляется, когда Феликс получает удовольствие. Оно всегда очень быстро опускается в пах, и Хёнджин чувствует, как его член поднимается. Это приятно. Это обезоруживает. Он посмотрел на мужа снизу вверх, но тот откинул голову назад. Левая рука во рту: он прикусывает большой палец, приглушая рвущиеся стоны, а правая — на затылке Хёнджина, жёстко сжимает волосы. Ему нравится. Хёнджин понял, что ему дали зелёный свет, и начал всасывать активнее. Массирует головку языком, и, когда член становится твёрдым, заглатывает его. Феликсу такое нравится. Когда глубоко, долго и до конца. И остановиться. Он любит, когда медленно, и Хёнджин старается. Даёт себе вдохнуть, и снова насаживается на член мужа горлом. Хлюпающие звуки заставляют его дрожать: слишком хорошо. И он слишком давно не чувствовал то, что мужу действительно нравится быть с ним. Стон вырывается из губ Хёнджина каждый раз, когда он заглатывает, их сдерживать невозможно. Это затрудняет дыхание, и альфа в какой-то момент отстраняется: надо продышаться. Он не забывает о Феликсе, вылизывает его и трётся щекой. А тот, кажется, выныривает. — Хёнджини, — его тянут к себе. Хёнджин не хочет уходить, тут вкусно и приятно, но его требовательно призывают к губам. — Мм? — большой, длительный поцелуй в губы. Альфа всегда таял от таких. Феликс как бы под ним, но Хёнджин понимает, что готов, как в детстве, перевернуть для него мир. — Я выбираю тебя, — слова, которые стоили куда больше, чем «я люблю тебя», — я всегда буду выбирать тебя. У Хёнджина сбилось дыхание. Снова. Стало слишком хорошо. Он осторожно провёл членом по ноге Феликса, жалобно заскулив. А Феликс вдруг оттолкнул его, схватился ладонью за рот и убежал. В ванну. Хёнджин сначала не понял, а потом услышал характерные звуки, и почувствовал, как на него напала чёрная, гнетущая пустота. Захотелось плакать. Он встал, дополз до ванны, постучался и спросил, нужна ли помощь. Не дождался ответа, прижался спиной к двери, опустился на пол и просто заплакал. Громко, надрывно и совсем по-детски. Мужа теперь рвёт от его поцелуев, где он свернул не туда? Минхо вернулся в разгар истерики Хёнджина. Феликс из ванны не выходил. Он осторожно подошёл. Опустился на корточки перед плачущим альфой и осторожно обнял его. Тот мгновенно прижался и заревел уже в грудь хёну. — Что случилось? — мягкое, аккуратное поглаживание по волосам. — Феликс, — громкие всхлипы. Хёнджин вжался в Минхо и никак не мог остановиться реветь. — В ванной? — Минхо нахмурился. На час их оставить нельзя. Хёнджин закивал, а Минхо аккуратно приподнял его. Довёл до пуфика на кухне — ближайшего места, где можно его усадить. Поцеловал в лоб и включил чайник. Постучался в ванну. Тихо открыл, потому что Феликс и не запирал. Он сидит на полу, оперевшись спиной о душевую кабинку. Рот и волосы в следах рвоты, а самого его заметно трясёт. Одна рука на животе, вторая сжимает ляжку. Взгляд замер где-то в районе напольной плитки. На Минхо он даже внимание не обратил. — Феликс? — осторожное прикосновение к плечу, отчего омега болезненно простонал. Минхо нахмурился. — Я сейчас принесу таблетку, — он встал и вышел из ванны. На кухне Хёнджин переместился на своё любимое место и обнял руками колени. Вжался в уголок. Минхо заметил это краем глаза, пока бежал за таблеткой и стаканом воды. Шикнул на него, мол Ликсу плохо, давай заваривай ему чай, потом пострадаешь, и убежал к младшему. Феликс с трудом её проглотил. И не дал себя обнять. Минхо сидел рядом. Опустился на колени и неотрывно смотрел на Феликса. Уже был готов звонить в скорую, но того постепенно отпускало. Тремор сошёл на нет, взгляд переместился с кафеля на него, а поза стала более расслабленной. Он попытался встать, и Минхо тут же его подхватил. Упадёт ещё. Помог умыться, промыть волосы. Ничего не говорил, потому что Феликс всё равно был не в состоянии. Спросил только, не хочет ли он чая, но получил такой убийственный взгляд, что альфа поперхнулся. Он помог ему добраться до кровати. Переодел. Когда снимал рубашку, снова зацепился взглядом за синяк. Он как будто стал ярче. А когда Минхо попробовал погладить его, Феликс дёрнулся и вскрикнул. Хёнджин прибежал мгновенно. — Ликси, солнышко? — он присел на колени, опустив руку на голову мужа. Погладил. — Больно, — тихо, еле-слышно и очень жалобно. Из глаз Феликса катились слёзы. — Где болит, котёнок? — муж обеспокоенно смотрел ему в глаза, гладил по волосам. Мягкий, ласковый шёпот, как будто он не угрожал превратить квартиру в океан буквально пятнадцать минут назад. Феликс не признавался. Тихо плакал. Минхо гладил его по спине и примерно видел, где болит: живот, в районе матки и плечо аккурат в ярко-фиолетовом пятне, которое омега так упорно закрывает ладонью. — Сейчас таблетка подействует, родной, — старший альфа говорил мягким, добрым голосом, на распев. Колыбельная, как с ребёнком. На Хана всегда работало, когда тот болел. Феликсу тоже понравилось — он уснул минут через десять. Хёнджин выдохнул, а Минхо нахмурился. Поправил младшему одеяло и увёл за собой альфу. — И что это было? — когда чай уже остыл, а Хёнджин устал томиться в ожидании допроса. — Я сделал ему минет, полез целоваться, а его потом вырвало, — говорить об этом было больно. — Кхм, — Минхо нахмурился. Что-то не давало Феликсу есть, — я уверен, что причина не в тебе. — Ему плохо, хён, — столько боли было в голосе. — Мы с этим разберёмся, — уверенно и по-взрослому. — Поскорей бы… я так плохо себя очень давно не чувствовал, — Хёнджин полез обниматься, и Минхо ласково прижал его к себе. — Конечно, родной. Я делаю всё возможное, — мягкий поцелуй в лоб. Минхо думал о том, что ему надо быть быстрее. Что за день он не приблизился к разгадке, а Ликсу становится хуже. Что надо проследить за тем, чтобы он поел, и его не рвало хотя бы два часа. Что надо сходить с ним на работу, и хотя бы выяснить, кто там фанат эспрессо. Что это всё уже перешло границы, и Феликс просто себя убивает. Он волновался, но для Хёнджина делал вид, что всё под контролем. Крепко обнимал его, гладил по волосам и говорил на ушко, что всё будет хорошо, и они со всем справятся, а Хёнджину надо просто чуть-чуть подождать. — Если у него случится голодный обморок, я психую, покупаю нам билеты в Тай, и мы улетаем, — сонный Хённи так ласково прижимался к нему. Ну прелесть же. Мысль о том, что это мило даже затмила красную надпись: «Опасность! Феликс в беде!». Минхо даже позволил себе чуть-чуть улыбнуться и поближе прижать к себе. — Хорошо, — Минхо кивнул, укачивая его. Не был уверен, что Феликс уже не падал. Но Хёнджину всегда было проще жить с границами. — Ты ведь его уговоришь? — на Минхо уставились глаза полные слёз. — Конечно, — старший альфа не удержался и поцеловал младшего в мокрый нос, — а теперь баиньки. Пора спать.