Felix never bad

Феликсу было очень стыдно перед мужем. Что он подумал вообще? А ещё у него очень сильно болела голова. Так сильно, что было тяжело двигаться. Поворачиваться. Лежать. Жить. Но надо было брать себя в руки и вставать. Наверняка это закончится, как только Чан окажется рядом. Чёрт бы его побрал. Феликсу резко захотелось плакать. От бессилия. Да сколько можно. Он закусил губу и заставил себя перекатиться к мужу. Осторожно поцеловал в шею — тот ещё спал, но всё равно повернулся так, чтобы Ликси было удобнее. — Прости, котенок, — Феликс потёрся носом о шею мужа, — я не хотел. Это тело дурацкое. Хёнджин разлепил глаза. Осторожно погладил мужа по спине, притягивая к себе. — Твоё тело вовсе не дурацкое, родной, — сонно и мягко. Хёнджин был готов боготворить его даже после вчерашнего. Феликс почувствовал себя лучше. Буквально на капельку. Зато счастливее — на океан. — Оно… если хочешь, вечером попробуем ещё раз, — ещё один тычок носом в шею альфы. Туда, где метка. Феликсу нравилось, Хёнджин был его. Вот прям совсем его. — Давай лучше посмотрим фильм, — Джинни почти полностью перетянул мужа на себя. Совершенно ничего не весит. Нехорошо, — я за тебя переживаю. — Не переживай, — Феликс кивнул, окончательно проснувшись, — это просто нервы. И гормоны. К следующей течке всё пройдёт. — А… — Хёнджин хотел сказать, мол ну её нафиг, давай обратно на блокаторы, если тебе так сильно больно, но что-то в тоне Феликса остановило его. В нём были уверенность и желание. Течки? — Я думаю, что ребёнок, твой ребёнок, это всё закончит, — Феликс произнёс это тихо. Не убивает же оно детей, да? Дети — это же святое? И отвяжет его от Чана? Докажет, что Феликс действительно не хочет этого кофейного узурпатора? — Ты хочешь ребёнка? — Хёнджин едва смог сдержать визг. Феликс засмеялся и поцеловал его в лоб. Уполз умываться, а Хёнджин крикнул ему вслед: — Родной, правда, если так больно, давай откажемся! Ты правда для меня важнее! Феликс про себя улыбнулся. Это было мило. А Хёнджин закрыл глаза — досыпать. Растворяться в тихом счастье желания Феликса. В ванной Феликса отбросило во вчерашний вечер: вот Хёнджин делает ему приятно, а его уносит в какой-то лес. И он как бы одновременно и в квартире, и там. Но там холодно, темно и страшно. Феликс не хотел там оставаться, и потому выныривал. А когда сказал Хёнджину, что всегда будет выбирать его, почувствовал, как сквозь его живот пролетает стрела. И ещё одна. А потом, гарпуном, они тащат его матку наверх. Ощущения не из приятных. Было больно даже вспоминать. Феликс заметил, как сжимает пальцами раковину и выдохнул. Голова всё ещё болела, и эта боль помогала не опускаться в фантомный плавящий лес. Минхо проснулся позже, когда Хёнджин закричал вслед уходящему в душ Феликсу. Высыпаться на полу было сложно, но Минхо не жаловался. Решил быстренько пожарить яйца, пока Ликси не улетел. Поймал его на выходе из ванны. — Омлет будешь? — Ага, — взгляд немного расфокусированный. Минхо нахмурился. — Голова болит? — Минхо коснулся ладонью лба мальчика. Горячий. Такая побочка была у тех таблеток, которые выписал Сынмин. — Ага, — кивать было больно, и хён это видел. — Сейчас, малыш, потерпи, — он взял Феликса за руку и усадил. Налил ему воды и высыпал туда аспирина. По идее должно сработать. Феликс смотрел на то, как таблетка весело булькает в стакане. Красиво. Вспоминал ладонь хёна на своём лбу. Как будто бы боль была меньше. Когда таблетка закончила растворяться, он выпил и стало полегче. Не настолько, чтобы запихнуть в себя еду, но пару ложек он отковырял. Для приличия положил в рот и, не жуя, проглотил. — Сегодня вечером будем смотреть кино. И можешь побыть дома? Тебе подарок должен приехать, — Феликс попробовал выдавить из себя улыбку. Не получилось, и поэтому он просто поскрёбся ноготками о плечо старшего. Жалобно посмотрел. А у Минхо были планы. — Мм, надо к Ха… — Феликс его перебил. — К Хану не надо. Посиди дома. Доставка обещала приехать до двух, — Феликс встал. Его слегка пошатывало. — Вызови такси, — Минхо скопировал тон Феликса, которым тот запирал его в четырёх стенах. — Хорошо, — он даже не сопротивлялся, — я приду пораньше. И мы посмотрим кино. В планетарий же хорошо сходили. Минхо кивнул. Спустился вместе с Феликсом и удостоверился, что тот сел в машину. Подумал, что надо было поехать с ним. И вернулся к Хёнджину.

***

Феликс был напряжен. Настроение было ужасное. Такое чувство, что он предаёт мужа, но Феликс не мог разобраться где и как. А потому тихо рычал почти на всё, что к нему как-либо прикасалось. Еще и няшку-милашку с узурпато-тиранодеспотом играть. Боже, надо придумать ему кличку. Феликс зашёл в офис злым, уселся на своё место и начал агрессивно работать. К нему не лезли. Омега этим воспользовался и, пока его все обходили стороной, отксерокопировал красную книжицу. Потыкался в программы расшифровки и запустил парочку. Интернет подсказывал, что на это нужно месяц. Феликс разозлился. Нет, чтобы всё мгновенно сделать, в такой век живём. Чан зашёл к двенадцати. Даже какой-то смирной, хотя Феликс очень хотел с ним поругаться. — Привет, — он подкатил к нему на стуле. Уселся ещё, раздвинув ноги. Важный такой альфа. Брр. — Я занят, — жёстко. Феликс хотел помягче, надо же играть роль слабого омежки. — Воу-воу. Я просто хотел узнать какую пиццу ты любишь. Хочу отпраздновать наше примирение и заказать всем в офис, — Чан примиряюще поднял руки вверх, а Феликс перевёл на него злой, негодующий взгляд. — Вам разве не нравятся худые мальчики? — омега выгнулся в спине. Знал, что рубашка достаточно облегающая и прозрачная, чтобы показать впалый живот, а если ещё глубоко вдохнуть, то станут видны рёбра. — Нравятся, но что-то мне подсказывает, тебе надо поесть. И лучше при мне. Не помню, чтобы ты вчера уходил на обед, — Чан вздохнул. Издевается же. Безумно красивый конечно, но какая ж сука. Знает же, как сильно Чан его хочет. — Работы было много, — Феликс процедил, глубоко вдохнув. Чисто чтобы не злиться. У Чана перехватило дыхание: у блондиночки стали видны рёбра, а живот как будто прижали к пояснице. Вау. Так сильно хотелось. Хотя бы коснуться. — А ужин? Муж не умеет готовить? — Чан пошутил. Хотелось разрядить обстановку, но эта сука была другого мнения. — А Вам какое дело? — Феликс прикусил губу. Вышло чересчур грубо. — Феликс, послушай, — Чан включил мягкий ласковый тон, — я чувствую твою боль. Не то, что тебе больно, а прямо-таки чувствую, где у тебя болит и как сильно. На своём теле. Мне неприятно. Боюсь представить, что будет, если ты пострадаешь от недостатка жиров, белков и углеводов в организме. — Ой да идите нахуй, — Феликс на него посмотрел. Как будто это всё не из-за него. Он злился. — Нормальные омеги посылают в жопу, — Чан пошутил ещё раз, тон оставался мягким и максимально добрым, но Феликса это взорвало. — Засуньте этого нормального омегу себе в жопу, — он пробурчал сквозь зубы. Чан тихо засмеялся. Встал с кресла, подошёл и, не касаясь, встал сзади. Положил руки на подлокотники кресла блондиночки. Шепнул в ушко: — Пойдём ко мне в кабинет. Проорёшься. Феликс оценил то, что Чан не прикоснулся. И в груди как-то резко потеплело. Он внезапно успокоился. Даже режущая боль в животе прошла. Феликс почувствовал, как сильно голоден. Хотелось расслабиться. Откинуться на спинку стула, позволить Чану себя обнять. Он помотал головой. Дурацкие мысли. — Ветчина и грибы, — пробурчал. — Хорошо, — всё тот же ласковый шёпот в ушко. Было уютно и неуютно одновременно. Странное чувство. Но его не касались. Феликс держался за это. Позволил этому странному, спокойному комку выместить голодную ярость. Выдохнул. — Извините, — прозвучало уже обычным тоном, — правда не помню, когда в последний раз нормально ел. — Всё в порядке, — тот же тон, — я знаю, что омеги злятся и плачут, когда голодные. — Серьёзно? Вы тиранизировали ваших пассий диетой? Это же ужасно, — Феликс опустил руку себе на живот. Он слышал о таком, но не думал, что это возможно в приличном обществе. — Сынмин хотел стать моделью в восьмом классе и мучил себя для кастингов, — Чан засмеялся. Было забавно. Блондиночка искренне считает его плохим по отношению к себе, но к другим генеральный директор видимо плохим быть не должен. Избирательная избранность конечно. — А. Вы тоже со школы знакомы… — Феликсу стало спокойнее. Может он и не мудак. Ну насильник конечно, но может и не плохой. Так стоп, что за мысли. Как это не плохой насильник? Чану хотелось продолжить диалог. Он почувствовал, что отношение блондиночки к нему немного изменилось. Да и омежка внутри него хотел ласки. Но его позвали и пришлось оторваться. Работа есть работа. — Доживи до двух, пожалуйста, — Чан протянул руку, чтобы коснуться. Феликс смотрел ему в глаза и не давал разрешение. Кристофер руку убрал. С огромным сожалением в глазах. Феликс подумал, что маленькая месть удалась. А Чан подумал, что блондиночка всё-таки влюбляется. Потому что ненависти во взгляде он не увидел. Просто тихое желание того, чтобы от него отстали. Да и сам Чан чувствовал себя гораздо более комфортно. Злиться не хотелось. Хотелось поухаживать. Надо начать с пиццы. К двум она приехала, но Феликс не вышел на кухню. Тогда Чан взял коробку, удостоверился, что это «ветчина и грибы», и пошёл к нему. Сидит, работает. Блондиночка. — Феликс, — проникновенно и мягко. Тот даже не обернулся. Кристофер вздохнул, положил коробку на стол и открыл её. — Поешь, ладно? — А не то что? Насильно накормите? — на Феликса снова накатила агрессия. Хотя он понимал, что с ним обращаются нормально. Не лапают, не давят. Коробка была закрытая. Вряд ли он что-то туда подсыпал. Хотя с конфетами… вспомнилось то, как Чан «извинялся» перед ним, когда он только в офис пришёл. Феликс усмехнулся: ну что за очередная спираль пошла. Но на коробку всё-таки посмотрел. — Ага, заставлю питаться спермой, — Чан пробурчал. Агрессия омеги отразилась от него. И вообще он всё утро пытался по-хорошему, а ему даже прикоснуться не дали. — Мм, белковая диета, — Феликс всё-таки взял кусок пиццы, — в день человеку надо девяносто грамм белка, вас хоть хватит? — А ты проверь, — это что был флирт? От блондиночки? Чего? Но игривый тон включил и уголок губ приподнял. Феликс окатил его оценивающим взглядом. Засунул в рот кусок пиццы. Вкусно. Даже глаза прикрыл от удовольствия. Очень надеялся, что не побежит в туалет, и еда наконец-то дойдёт до его измученных клеток питательными элементами. Чан просто стоял рядом. Смотрел, как блондиночка ест. Тот не обращал на него внимания, но Кристофер надеялся, что тот или наберётся сил и продолжит диалог. Или хотя бы разрешит себя погладить. Но тот был занят едой и совершенно не обращал на него никакого внимания. Внутренний альфа Чана снова завыл: «Мы же принесли тебе еды, мы добытчики, а как же награда». Кристофер вздохнул, ушёл и вернулся со стаканом воды. Нехорошо всухомятку. Феликс встал. Потянулся. Его рубашка тоже натянулась. Чан сглотнул и зажмурился. Очень хотелось опустить ладонь на его талию. Притянуть к себе. Дальше фантазия сбоила и показывала какие-то уж совсем неприличные вещи. Феликс посмотрел на Чана. На пиццу. Что-то внутри требовало его поблагодарить. Хотя бы потому, что не лез. И покормил. И постоял рядом. И успокоил эту грёбанную метку. И вообще без боли жизнь становилась легче. Кидаться на него не хотелось. Утром он повёл себя непрофессионально. Феликс вздохнул. Прикоснулся пальцами к тыльной стороне ладони Кристофера. Указательный, средний, безымянный. Подушечками. Совсем чуть-чуть. Задержал дыхание и отсчитал три секунды. Сделал всё, чтобы не упасть в дофаминовое болото, и оторвался. Чан всё ещё не дышал, пока Феликс уходил заваривать себе чай. Когда вернулся — Чана уже не было. Феликс пожал плечами. Впервые за долгое время на работе было спокойно. Даже безопасно. Из головы совершенно вылетело, что он обещал Минхо вернуться пораньше. Заработался настолько, что снова заболела голова. Не так сильно, как утром, но всё же ощутимо. Накатывало по нарастающей. Чан как будто это почувствовал. Не наврал, получается. — Феликс? Почему ты ещё тут? — рабочий день закончился полтора часа назад. — Мгм, — невразумительное «работаю, не мешай». Чан нахмурился. Подошёл. — Иди домой, — Феликс снова выглядел плохо. Бледным. Хмурым. — Голова болит, — Феликс хотел добавить «от тебя» и пошутить, но получилось жалобно и болезненно. Чан нахмурился ещё сильнее. Поднёс руку ко лбу омеги. Уточнил: — Можно? Феликс автоматически кивнул. Был занят кодом и не осознал. А Чан положил ему ладонь на лоб. Чувство — будто он увидел оазис и в жаркой пустыне на него подуло ветерочком. Приятное. Он даже глаза прикрыл. — Пойдём-ка, — Чан просто выключил компьютер. Всё равно программа автоматически сохраняет все изменения. — Да у меня так даже муж не делает! — Феликс в сердцах отшвырнул руку Кристофера от себя и болезненно приложил свою ко лбу. Кричать было больно. — Говорю ж: совершенно о тебе не заботится, — Кристоферу не нравилось его состояние. Он хмурился. Потянул его за край рубашки. Никаких прикосновений, блондиночка, только к твоей рубашке. — А вот и заботится! — Феликса вело. Голова болела так, будто сейчас взорвётся. Чан ждал хотя бы разрешения, не то, что просьбы, но Феликс его упорно не давал. В лифте отошёл в уголок и прижался лбом к стене. — Давай я прикоснусь, если это метка, станет легче, а если нет, то я просто отведу тебя к врачу, — Чану было некомфортно на это смотреть. Но у него ничего не болело. — Мгм, — Феликс не знал, чего упрямится. Раньше метка целилась в живот, чего вдруг голова. — Ты у меня мазохист что ли? — это многое бы объясняло. Это вообще всё бы объясняло в поведении Феликса в глазах Чана, — латентный? — Вас снова послать? — если бы взглядом можно было убивать, от Чана бы не осталось даже пепла. — В свою же жопу? Да можно и без посыла, сам дойду, — агрессивный флирт вырвался сам собой. Чан нервничал. Двери лифта открылись до того, как Феликс успел придумать достойный ответ, поэтому он проигнорировал. Просто вышел. А Чан просто отобрал у него рюкзак, который тот неосмотрительно снял на время поездки, и пошёл в кафешку. Феликс вздохнул и пошёл за ним. Отвоёвывать рюкзак не было сил. А там телефон. И такси вообще надо вызвать. Кристофер заказал омежке шоколадный бум: молочный коктейль, сливки, шоколадное драже, печеньки. Обычно на омегах это работало. Феликс пытался забрать рюкзак, но победить его ослаблённого было проще, чем котёнка. Чану даже касаться не нужно было, всё свелось к какому-то странному вальсу. Кристофер даже попадал в такт дешёвой музыки, играющей в помещении. Шаг вперёд, шаг назад, из правой руки в левую, поворот, снова назад, лёгкий толчок его же рюкзаком, и вот Феликс сидит на диване за столиком. С другой стороны окно — не выйдешь, а эту запирает Чан. — Смирись, — максимально очаровательная улыбка. — Мне домой надо. Я пораньше обещал быть, — Феликс хмурился. — Ну, надо было вспомнить об этом часа полтора назад, — Чан пожал плечами. — Обо мне будут переживать! Дайте я хотя бы смс напишу! — Феликс потянулся к рюкзаку. — Хёнджин твой будет переживать? — Чан понизил голос и усмехнулся, — в объятиях Минхо? — Что? — Феликс запнулся. Убрал руку, — в смысле? — Он вчера приходил к Сынмину. От него пахло красками. Не моё конечно дело, но Хёнджин похож на альфу, который не против, кхм... — Чан говорил бархатно, низко. — Что Вы несёте? — голос у Феликса задрожал. Он доверяет Хёнджину. Доверяет Хёнджину он. Хёнджину доверяет он. Доверяет. И Минхо, кстати, тоже, доверяет. — Да так, ничего. Хёнджини просто выглядит хорошим мальчиком, — очаровательная улыбка. Как раз принесли коктейль. Чан протянул его Феликсу. Практически коснулся сливками его губ. С трудом удержал внутреннего альфу. Феликс взял напиток чисто для того, чтобы не быть атакованным сливками. — От него так пахло, потому что у нас в квартире художественный бардак, который он же и прибирал. Он живёт у нас, пока они с Ханом, — Феликс замялся, — в общем лучше с нами, чем одному. Я им доверяю, и они переживают обо мне. Дайте позвонить. — Выпьешь и дам, — Чан усмехнулся. Тебе же явно нравится сладкое. Пей. Феликс вздохнул. Посмотрел на Чана. Посмотрел на коктейль. Последний выглядел вкусно. И трубочка в виде вафельки. Феликс всё детство мечтал такой попробовать, но Минхо постоянно говорил, что это сахарная бомба, и если ему такое дать, то он уничтожит мир. Что ж, сейчас это как раз то, что нужно. Феликс начал пить и надеялся, что делает это максимально не эротично. Чан любовался. Сливки на губах, пушистые реснички. Втягивающиеся щёки, когда Феликс всасывает напиток. Было приятно на это смотреть. Даже представлять необязательно. Уже хорошо. Феликс заметил как Чан смотрит и решил его отвлечь. — А зачем Минхо ходил к Сынмину? — Спрашивал как у тебя дела, — Чан пожал плечами. — Что? — Феликс подавился. Закашлялся. Чан уже протянул руку, чтобы похлопать его по спине, но Феликс остановил его жестом, — и что Сынмин ему рассказал? — Посоветовал ему сначала разобраться со своим мужем, — Чан пожал плечами, — о, хочешь сплетню про Хана? — Э? — Феликс удивился. Выглядело так, как будто они две омежки-старшеклассницы. Коктейль был каким-то бесконечным. Чан понизил голос. Заговорщически улыбнулся. И сказал это так, как детям рассказывают о том, что зубная фея принесла им подарок: — Ребёнок Хана не от Минхо! Феликс подавился ещё раз, и на этот раз не стал останавливать Чана от помощи. — Это шутка такая? — Феликс не мог представить, чтобы Хан изменил Минхо. Он его любил. Очень сильно любил. Он буквально был готов отдать Минхо всего себя. — Неа, — Чан погладил его по спине, когда тот перестал кашлять. Не стал убирать руку, — твой дружок ещё и Чонина трахнул. До Минхо. — Зачем вы мне это рассказали? — Феликс хмурился. Минхо убьёт эта новость. — Ну, твоему дружку так проще развестись будет, — Чан пожал плечами, — Хан документы не подпишет. Слишком сильно боится остаться один. — То есть вы мне помогаете? — Феликс вернулся к коктейлю. Рука Чана навязчиво гладила его по спине, она скреблась и мешала, но у Феликса было чувство, что если он сейчас отсядет, Кристофер наплюёт на всё и просто отымеет его. Прямо здесь. — Пытаюсь завоевать твоё доверие, — Чану нравилось гладить блондиночку. Такой милый. Тонкий. Маленький. Хотелось сжать его волосы и трахнуть. Можно даже не жёстко. Прикосновения омежки действовали опьяняюще. — Понятно, — Феликс предъявил ему пустой стакан, — всё? Я могу идти. Чан расстроился. Не заметил, как коктейль так быстро закончился. Но руку убрал и даже вернул рюкзак. — Конечно. Посплетничаем в другой раз, — он подмигнул. А Феликс достал телефон: три пропущенных от Минхо, шесть от Хёнджина и от обоих пугающие смски. Отписался им, что едет и заказал такси.