Felix never bad

Минхо зашёл в палату к Хану. Он выглядел таким маленьким. Милым. Чудесным. Альфа аккуратно сел на кровать. На сердце было тяжело, хотя в палате было тепло и солнечно. — Как ты? — Уже остыл, — ласковая улыбка, — прости, пожалуйста. Хан взял руку Минхо и положил её к себе на живот. — Смотри, у нас растёт малыш. Его ещё не видно, но он есть! Сынмин говорит, что всё идет по плану, — Хани очаровательно улыбнулся, — а Чонин говорит, что я могу поправиться, если захочу. И я хочу, — он заглянул мужу в глаза, — ради тебя. Ради ребёнка, — он ласково провёл по щеке мужа, — Минхо. Я люблю тебя. — А Феликс? — так сложно противиться ему. Когда он так говорит, на душе становится спокойно и легко. Как будто камень растворяется. — Он меня простил. Он же добрый. И ты прости. Пожалуйста, — у Хана слезятся глаза. Они как будто стали больше. И животик у него такой мягкий. Тёплый. И весь он — уютный. Ласковый. Безопасный. Минхо кивает, и в этот момент что-то меняется. У непереставшего тепло улыбаться Хана отрастает туловище паука и ещё четыре конечности, а сам Минхо оказывается завёрнут в кокон, кислота внутри которого уже растворяет кости. Больно. Минхо кричит и просыпается. Жутко. Он пытается успокоить колотящееся сердце. Дурацкий кошмар. Не всё так плохо было, подсознание, эй. Хан вовсе не паук, а Минхо вовсе не жертва. И он точно не стирал его границы. Перед глазами пронеслись эпизоды: вот Хан мягко оттесняет его от готовки, повторяя, что всё может сам, вот морщится, когда он говорит, что хочет погулять с хёнликсами, вот обижается, когда Минхо пытается выбрать Феликсу на день рождение подарок дороже кофеварки… К горлу подкатил комок, но Минхо его проглотил. Не время. На часах — пять утра. Это сколько он проспал? Четыре часа всего… ладно, приготовит завтрак пока. Ему нравилось готовить. И он спокойно отводит душу на кухне, когда к нему подбирается Феликс. Обнимает со спины. — Тебе приснился плохой сон, да? — трётся щекой о его лопатку. — Сновидение в обмен на сновидение, — ты сам проспал часов пять. Наверняка тоже увидел что-то ужасное. — Волк, охотящийся на цыплёнка, — Феликс зевнул, — ничего интересного. Минхо подумал о том, что где-то видел что-то связанное с волком. Но не смог вспомнить где именно. — Милый Хан превращается в страшного паука, а я его мушка. Тоже ничего особенного, — Минхо копирует тон Феликса, переворачивая яблоко. — Ух, какого цвета было туловище? А где его лицо было? Восемь было глаз? А конечности как? — Феликс задаёт миллион вопросов, и Минхо в конце концов смеётся. Расслабляется. В интерпретации Феликса это чудище и вправду выглядело очень смешно. Феликс погладил Минхо по волосам. А когда он повернулся к нему, спросил в лоб: — Минхо-хён, ты как себя чувствуешь? — Свободнее, — Минхо прислушался к себе. Да, именно это он и ощущал. Отсутствие давления. Феликс не смог сдержать истеричного смешка. — Хан мне сказал, что я душу Хёнджина, а для альф главное — свобода. А я забираю её у мужа. Прости, боже, — Феликс кинулся обнимать Минхо, — я начал обсуждать его, даже не спросив хочешь ли ты о нём вообще говорить. Прости. — Всё хорошо. Если тебе нужно, я готов выслушать, — Минхо удивился такой заботе о его чувствах со стороны Феликса. Хану обычно было плевать. Минхо иногда казалось, что Хан считает его бесчувственным бревном. Он не стеснялся в выражениях, иногда намеренно пытался задеть и уж точно не извинялся за такое. Но и о Феликсе никогда не рассказывал. С другой стороны, были в жизни Минхо люди, о которых он говорить не хотел, но Хан искренне считал, что ему это нужно. И давил. — Хён, — Феликс изо всех сил обнимал, — ты хочешь? Он так это сказал. Тихо, аккуратно. Как будто стучится в дверь. Как будто ему правда не плевать. Как будто чувства Минхо правда важнее. Как будто они в принципе есть. Минхо погладил его по спине. Промолчал. Усадил к себе на колени, продолжая гладить. Касаться было проще, привычнее и надёжнее. Минхо не был уверен, что он не сорвётся в истерику, если начнёт сейчас говорить. — Если тебе нужно, я готов тебя выслушать, — мягкий поцелуй в висок, когда Минхо наконец смог собраться. — Я поэтому прекратил сессии с Хённи…-тихое признание, — Хани сказал, что омега, который доминирует над альфой — это чудовище. Минхо удивился. Хан вполне себе спокойно доминировал над ним. Без тематики, но иногда к Минхо лезли, когда сам Минхо не особо хотел. — А почему ко мне не пришёл? — ласково, поглаживая по спинке. Феликс не знал. Точнее знал, но это сводилось к тому, что Хан не хотел, а Феликс не понял этого. — Прости, — он уткнулся лбом в ключицу хёна, — я должен был чаще узнавать как у тебя дела. Прости. — Всё в порядке, — Минхо погладил того по волосам. Он не знал как сильно скучает по нему. И когда это всё началось? Так сложно отследить момент. Да и не хотелось. Феликс обнял Минхо покрепче, а тот почувствовал как летнее солнышко уничтожает осенние дожди. Минхо понравилось это чувство. В нём было легко раствориться. Феликс оторвался первым — надо было умываться и собираться на работу. Хёнджин бессовестно дрых. Минхо аккуратно подёргал его за плечо. — Вставай, родной, — мягко. — Мм? — Хёнджин попытался залезть под одеяло. Мимо пронёсся Феликс, та-самая-футболочка-была-в-шкафу-за-кроватью-на-полке-слева. — Я тебе жареные овощи приготовил. Тебе понравятся, — мягко и ласково. Минхо легко щекотал Хёнджина, пока тот пытался найти безопасное место. — Минхо, надо не так, — Феликс обнаружил футболку за шкафом. Пожал плечами. Вроде чистая. Он надел её и прилез к мужу. Сел ему на бёдра, опустил руку ему на шею, слегка надавил, понизил голос, наклонился и прошептал в губы: — Отшлёпаю. Хёнджин заинтересованно открыл глаз. — Если встану или если не встану? — он потянулся. — А какой правильный ответ? — Феликс встал и убежал искать штаны. Сегодня хотелось выглядеть крышесносно. Чтобы Чан понял. Что с ним надо ласково. И его надо слушаться. А значит надо найти те-самые-джинсы-идеально-подчёркивающие-его-бёдра-и-зад. — А-ах, — Хёнджин понаблюдал за полуголым мужем и спрятался под одеяло. Нереализованный вчера секс напомнил о себе сладким возбуждением в паху. — Просто уточнить: ты разрешаешь мне его отшлёпать? — Минхо прозвучал так звонко, что Хёнджин понял. Омега разрешит. А альфа отшлёпает. И мгновенно встал с кровати. Убежал чистить зубки. Минхо рассмеялся. Феликс не ограничивал свободу Хёнджина, как вообще Хан мог так подумать. Он же буквально разрешение спрашивает перед тем как подоминировать. А ещё Хёнджину это нравится: Минхо успел заметить. Он тихо засмеялся, а Феликс ему подмигнул. — Для мальчика наряжаешься? — Феликс обычно так не одевался. Открытый пупок так вообще Минхо впервые у него видит. И джинсы с низкой посадкой: тазобедренные кости видны. — Агась, — Феликс смотрел в зеркало и пытался завить волосы. Минхо встал. — Это не опасно? — он помог Ликси с локонами сзади. — Нет, не думаю, — он покачал головой, — я его выиграю, хён. — Я не сомневаюсь, родной, — лёгкий поцелуй в висок. Конечно выиграешь, — но если почувствуешь опасность, сразу зови. Никто не будет тебя винить. — Хорошо, — Феликс кивнул. — Не забудь накормить Хёнджина и передай, что я люблю его, — Феликс убежал. Минхо бы тоже убежал. Хана он бы в таком виде на улицу не выпустил бы. Он не совсем понял как и зачем он выпустил наружу Феликса, но тот буквально излучал уверенность. Минхо просто не смог его удержать. Хёнджин его убьёт. А Феликс планировал произвести фурор. Он вчера понял, что им нужно. Метке и Чану. Его тело. Для секса. А значит надо этим воспользоваться. Бить на опережение. Контролировать ситуацию. И сделать вид, что сдался. А потом ударить так, чтобы Чан наконец понял. Почему надо держать себя в руках. Он пошёл сразу в его кабинет. Его попытались задержать, но Феликс буквально нёсся. Что делать в кабинете он представлял слабо. Ну в крайнем случае он закричит. И напомнит, что не в течку, это считается изнасилованием. Было страшно. Он облизнул пересохшие губы, собрался с силами и толкнул дверь. У Чана встал от одного вида. Вау. И для кого ты так нарядился, блондиночка? Оголённый тощий живот манил. Сквозь такой точно будет прощупываться. Кристофер облизнулся. Интересно, каково это — дрочить себе через его кожу? Захотелось разложить блондиночку на столе. Но надо держать себя в руках, а то с суки станется засадить его за решётку за харассмент. В прошлый-то раз он предусмотрительно не дал сказать «нет» поцелуем, а сейчас так не получится. Внутренний альфа Чана завизжал. Омежка. Красивый. Вот тут. Его омежка. А котёнок рядом? Или его опять отвергнут? — Здравствуйте, — прозвучало на выдохе. Он аккуратно подошёл. Видно, что боялся. Чан не ответил. Ещё бы доброго утра пожелал. Он смотрел только на его живот и гипнотизировал: иди сюда, хоти меня, разреши меня. Феликс подошёл. Вид Чана буквально кричал: «Я тебя трахну. Жестко. Убегай». Было страшно. Феликс прекрасно понимал, почему Чан замер — он выглядел слишком. Тут надо аккуратно. Блондиночка взял Чана за руку. Сам. У Криса перехватило дыхание. А когда он положил его руку себе на живот, Кристофер просто взорвался. Ощущения были, как будто он летает в космосе. Притом в каком-то тёплом, блаженном космосе. Где нет невзгод, боли, отца. Есть только он и его маленький цыплёнок. И всё хорошо. Подумать только, вся рука Чана умещается на весь его живот. Такой маленький. Вау. Чан вдохнул его запах: пахло теплым солнечным днём, когда в пучине страданий осени, вдруг выскользнул луч надежды. Было хо-ро-шо. Феликс смотрел на реакцию Кристофера: он заметно расслабился. Выдохнул. Даже улыбка на лице появилась. Абсолютно тупая, если честно, улыбка. Он попробовал с этим работать. Голос повыше. — Видите, — он погладил свой живот рукой Чана, — я разрешаю вам себя касаться. Можно без насилия. Я иду на контакт. Чан поперхнулся. Он как будто не идёт. Он ещё как идёт. Он осторожно огладил его живот сам. — Ага, — Чан всё ещё был в прострации. Феликс расслабился. Вроде сработало. Он выдохнул, и Чан почувствовал, как живот под его ладонью увеличился. Его увело. Он прохрипел: — На колени. — Простите? — Феликс чуть было не отступил. — Хочешь доказать, что идёшь на контакт? Подчинись. На колени. Блондиночка промолчал. Чан понизил голос. Руку с живота не убирал. — Омеги подчиняются. Альфы доминируют. Ты омега, — Крис погладил его по животу, — проси защиты. На коленях. Феликс с трудом удержался от того, чтобы не матернуться. Мне. Просить. Защиты. У тебя. От. Тебя?! Но Чан держал руку на его животе. Гладил. Не давил. Метка пульсировала тёплым огнём, а боль растворилась и превратилась в комок наслаждения. Феликс почувствовал, что трусы опять намокли. И то, что Чан искренне думает, что победил. Просто хотел поставить его на место. А значит всё идёт по плану. Он опустился на колени. — Прошу, — глаза в пол, голос хриплый. На большее его бы не хватило. Чан погладил его по щеке. Член стоял колом, но он понимал, что блонди пока не готов. Буквально же пришёл с тем, что не хочет лишних прикосновений. И что сам к нему придёт. Это устраивало. К течке так вообще доползёт. Бороться с собой всегда сложно. Чан подумал, что победил. — Молодец. Он перевёл руку на загривок и слегка сжал волосы. Хотелось посмотреть ему в глаза. Он потянул, заставив приподнять голову, но Феликс зажмурился. Из глаз катились слёзы. А у Чана было чувство, будто он победил главного врага. — Переоденься. Костюм в шкафу. По твоему размеру, — Чан заботливый. Он купил. Блондиночка благодарно кивнул. Господи, как же хорошо. Говорил же Чанбину, что они все одинаковые. Дорогой ресторан, забота, и вот он мой. Ух. Как же хорошо. Феликс чуть ли не выбежал из кабинета с этим костюмом. Но до туалета уже добежал. А там его снова вырвало. Феликс рассмеялся. Это была не борьба с собственным организмом, а реакция на то, что Чан мерзкий. Альфа-самец блин. По организму разлилась слабость. Такое чувство, что метка подумала, что он сам себя обманывает. Ему ж понравилось: потекло так, что в него можно два члена засунуть. Ну да, конечно. Именно так это и работает. Феликс усмехнулся. Он немного запутался. Но раз Чан ни к чему его не принудил, это же было хорошо? Хотелось позвонить Минхо. Ту секунду, пока Минхо не брал трубку, Феликса буквально скручивало Ханом: — Солнышко? — Приготовишь сегодня кролика на ужин? — внезапно захотелось. — Конечно, — мягкий, уверенный голос, — как всё прошло? — Думаю, успешно, — Феликс смог собраться с мыслями. — Тебя не обижали? Феликс не хотел говорить, но оно само как-то вырвалось. — Заставили встать на колени. — О. Ого. Я уверен, ты поставишь его в ответ, — Феликс буквально услышал, как Минхо на другом конце хочет всадить Чану член в гланды. А можно даже не член. Стало тепло и захотелось хихикать. — Конечно, хён, — Феликс улыбнулся. Ещё как поставит. — Умничка, милый. Сделаю тебе кролика. До вечера. Феликс отключился. Ладно, с несколькими поправками, план можно считать успешным. Пора было заняться книжицей.