Felix never bad

Минхо на следующий день пришёл попозже - к десяти. Дезориентированный, взъерошенный и с меткой. Феликс убежал от него к Сынмину, потому что сдерживаться стало невыносимо. Ладно, он им пахнет, ладно, он ходит весь такой влюблённый, но он ещё и на Феликса смотрит как на истеричку и всё уговаривает помириться. Мол Хани не сделал ничего плохого. Даже Хёнджин на него шикнул, мол не торопи его. Но Минхо, одурманенный феромонами Хана, был очень настойчив. – О, хорошо, что ты зашёл. Пойдём посмотрим, как ты заживаешь, – Сынмин ему улыбнулся. Чанбин обещал быть к одиннадцати, как раз успеют закончить. – Ага, – э? Мы же вроде вчера подружились, чего ты? – Минхо пришёл с меткой Хана, – Феликс снял футболку, и Сынмин зацепился взглядом за его собственную метку истинного. Интересно сам Феликс её ещё не заметил? А Хёнджин? Феликс воспринял его молчание как непонимание проблемы. – И теперь говорит, что нам надо помириться. Придумал себе, что мы поссорились из-за пустяка, Хан наверняка не стал его разубеждать и теперь ходит рядом, ноет, чтобы я его квоккочку успокоил, а то он не кушает, – Феликс откровенно злился. И передразнивал. Это было бы забавно, если бы в глазах не стояли слёзы. Сынмин начал осмотр. Хмурился. Феликс продолжал жаловаться, но Сынмин почти не слушал. – Ликс, у тебя воспаление, – он, кажется, его перебил, – надо полежать сегодня на капельнице. Всё довольно серьёзно. – А? Но я нормально себя чувствую, – Феликс не понимал, – так, знобит слегка и голова болит. Ничего такого. – Ничего такого в омегологии довольно часто оборачивается критическими ситуациями, – Сынмин вызвал каталку, – до палаты прокатимся. Не вставай. Феликс послушался. Кататься до палаты на кушетке ему даже понравилось. Протрезвевшее лицо Минхо, когда его привезли - тоже. Подзытальник Хёнджина, которым тот наградил кота – так вообще шикарно. Мир стал вращаться вокруг Феликса. А ещё Сынмин вколол ему что-то странное, и боль внизу живота, к которой Феликс уже привык, ушла. Феликса конкретно так повело, хотелось радостно смеяться и обнимать весь мир. – Феликс, блин. Если что-то болит, надо говорить сразу, а не терпеть, – Сынмин хмурился. – Ага, – Феликс послушно согласился, а потом, с солнечной улыбкой, просиял, – а ещё не плакать, если ты альфа, плакать, если ты омега и никому никогда не показывать свои слабости, потому что их обязательно используют против тебя. Их обдуло солнечным штормом. Все трое это почувствовали. – Родной, – Хёнджин присел рядом и взял Феликса за руку, – солнышко моё, ты же знаешь, я никогда тебя не предам. – Ага, – Феликс послушно взял руку Хёнджина в свою, – просто заберёшь меня отовсюду и запрёшь в замке, если что-то пойдёт не так, да? Истинный альфа? Ауч. Укололо. Хёнджин его просто обнял, пока Феликс не наговорил того, о чём пожалеет. – Тише, солнышко, – осторожные поглаживания по спине. Феликс тише не хотел. Он хотел добраться до Минхо. Но Хёнджин его не пускал, потому что обнимал и пел колыбельную. Как в детстве. На третьем куплете Феликс сдался, расслабился и уснул. – Мощная у него конечно истерика, – Сынмин протянул. Догадайся он включить феромоны, и оба альфы снесли бы тут всё. Минхо поёжился. Флёр влюблённости в Хана прошёл. Он посмотрел на Джинни. – Ты в порядке? – Да, – Хёнджин кивнул. Он переживал и куда более страшного Феликса. – Хан, кажется, использовал на мне феромоны, – Минхо обнял себя руками и посмотрел на Сынмина. – У вас же так не принято? – Сынмин передразнил и приподнял бровь. Минхо поёжился. Он не любил, когда Хан так делал. Сто раз повторял ему, что сделает для него всё, зачем это дополнительное влияние. Объяснял, что ему неуютно, что он так чувствует себя куклой, что ему плохо после, что он обижает своих друзей. Минхо до сих пор не мог простить себе то, как обидел Феликса под феромонами Хана. Назвал неправильным омегой. Сказал, что с ним что-то не так и ни один нормальный альфа в здравом уме не выбрал бы его. Он до сих пор помнил тот взгляд: «хён? ты правда говоришь мне это? ты?». И вот сейчас именно этот Феликс стоял перед глазами. Маленький, беззащитный. Обиженный. И он снова делал больно. Сегодня. Чётко помнил подзатыльник Хёнджина на восклицание о том, что раз Феликс такой сильный, мог бы и пойти мириться первым, а не ждать извинений. Минхо сжал ладонь в кулак. Сильно, чтобы почувствовать боль. Зажмурился. – Я настойчиво просил его так не делать, – он попытался прозвучать ровно, но не получилось. Хёнджин обнял его. – Ну что ж, теперь ты знаешь, как он прислушивается к просьбам, – Сынмин пожал плечами. Не сделает Хан такого с людьми, которых считает своими. Ага. – Он, наверное… – Минхо всё ещё хотелось Хана оправдать, – я с ним дома поговорю. Сынмин прыснул. Минхо пытался звучать как заправский альфа, но обида и непонимание отчётливо проскальзывали. – Ну поговори-поговори, – он перевёл взгляд на Хёнджина, – Ты молодец. Успокоил его даже без феромонов. – Большой опыт, – Хёнджин обнимал Минхо, хотя хотелось Феликса. Но тот всё равно спит, а хён явно нуждается в поддержке, хотя никогда в жизни не покажет этого. – Самое мощное при мне было в пятнадцать, когда к нам на улице пристали альфы, – Минхо хотелось извиниться. Перед Сынмином в том числе, Хёнджин дёрнул его за рукав, но что такого, если он просто расскажет историю? – они пошутили про тройничок и громко представляли Феликса между нами двумя. Он разозлился и ударил по ним. – Ага, бедные парни перед ним на коленях ползали, – Хёнджин улыбнулся. Это было смешно, – но нас потом в полицию забрали. Неконтролируемое воздействие и всё такое. – Феликс вообще хотел, чтобы они свои сексуальные потребности друг с другом удовлетворили, но Хёнджини не дал, – Минхо погладил альфу по волосам. – Тогда бы нас точно из полиции не выпустили… – Джинни мурлыкнул и потёрся носом о бок Минхо. Понятно. Значит заварушку затевает Феликс, Хёнджин не даёт ей перерасти в катастрофу, а последствия убирает Минхо. Интересно, что делал Хан. – А его никто не учил? У меня сложилось впечатление, что он каких-то базовых вещей не знает, – Сынмин перевёл взгляд на Феликса. Ангелочек ангелочком. – Да кто б его мог научить? – Хёнджин пожал плечами, – он вообще не любит это всё. С детства. И сам не хочет использовать. Поэтому и срывы у него были мощные. Сынмин задумался. Проверил показатели: температура начала спадать, кислород в норме. Даже румянец на щеках появился. Интересно, будет ли откат. – Приду часа через два с Чанбином. Ругать вас всех тут, – Сынмин поправил Феликсу одеяло. Захотелось поцеловать его в лоб. Мощно конечно вштырило. Хорошо, что Бинни не было, он бы просто его забрал. В тот самый замок на который не осмеливается Хван. К обеду Сынмин притащил Чанбина за ухо. Хёнджин обнимал Ликса, минхо сидел с другой стороны кровати и держал омегу за руку. Оба о чём-то тихо переговаривались. – Ещё не проснулся? – по расчётам Сынмина уже должен был. Хёнджин отрицательно покачал головой и обнял мужа покрепче. – Ну буди его, а то когда мне вас ругать-то, – Сынмин ворчал, но на самом деле, лучше отслеживать влияние этих препаратов в сознательном состоянии. А то можно переборщить и не заметить. Хёнджин аккуратно пересел на кровати, поцеловал мужа в уголок губ и осторожно сжал плечо. Боже, такие милые. Прям как из рекламы кроватей для парочек вышли. – Мм? – Феликс проснулся. Настроение было плавающим, странным, но хорошим. Его ещё вело, но кричать не хотелось. Он взял мужа за руку, – Мм. Утверждающе. Хёнджин прочитал в этом: «Что случилось? Мы в безопасности? Какой сейчас год? А. Понятно. Извини, я случайно. Ого, консилиум. Сейчас ругаться будут, да? Ну ты меня это, защищай, альфа», и обнял мужа, закрывая его от Сынмина. Минхо подёргал Хёнджина за рукав, мол, не мешай врачу делать его работы. Джинни нехотя выпустил Феликса, устроился рядышком. – Итак. Вы конечно все у меня умные альфы и всё такое, но. Вот ты, – он тыкнул в Чанбина, – делал вчера с ним мостик? – Ага, – Чанбину уже было стыдно. Он позволил себя тыкнуть. – А вот не надо было, у него же ещё ничего не зажило, сместилось и началось воспаление, – строго, но с оптимизмом в голосе мол, всё под контролем, работаем. – Я прошу прощения, – Чанбин опустил голову. – А ты, – Сынмин перевёл взгляд на Минхо, – не дави на него с вещами, которых он не может контролировать. – Извините, – Минхо тоже было стыдно. – А ты, – грозный взгляд на Хёнджина, – следи, чтобы его никто не бил по животу ближайший год. Ни подушкой, ни в метро, никак. Секс только по заветам Господа в миссионерской позе с миллионом прелюдий. И желательно на следующую течку, но вы не дотерпите, – Сынмин задумался как бы лучше объяснить Хёнджину, но при этом не напугать до состояния «запереть в замке», которого Феликс, по ходу боится, – представь, что он уже беременный. Упражнения для укрепления он знает. Их делать. Хотя бы раз в три дня, а лучше утром и вечером. Феликс взвыл и буквально спрятался за Хёнджина. Тот успокаивающе погладил мужа по спине. – Я буду рядом, солнышко, – Хёнджин конкретно так испугался. – Вы мне должны! – Феликс решил воспользоваться ситуацией, – Значит так. Чанбин, ты будешь читать за омегу, Хёнджин, ты за альфу, Минхо ты за лучшего друга, Сынмин за автора, а я на вас посмотрю. – Ась? Что читать? – Чанбин не понял. Сынмин пожал плечами, полчасика у него есть, чтобы Феликс там не задумал. Минхо застонал, а Хёнджин протянул. – О не–е-ет, только не твои фанфики, – и при этом положил Ликси на живот подушку. Так выглядело безопаснее. – Мои не будем, потому что я их ещё не написал. Будем чужие, – безапелляционно. Выпросил у Чанбина телефон, каким-то чудом подключился к принтеру больницы (серьёзно, Сынмину это удавалось через раз и то с компьютера, который к этому принтеру проводом подключён, а тут. Настоящая магия в общем.), распечатал какой-то пятистраничный ужас и заставил читать. Вслух. Было весело. Сынмин давно так не расслаблялся. А безалкогольная вечеринка так вообще последний раз в школе была. Даже Чанбину понравилось: он сначала смущался, но потом разогнался и отыгрывал омегу высоким слащавым голоском, что приводило Феликса в дикий восторг. Хёнджин тоже хорошо читал, но было видно, что он тренированный. Минхо расслабился позже всех, но в конце концов тоже вовсю играл голосом. Феликс много смеялся. Даже Сынмин чувствовал этот пресловутый запах солнца: когда мир становится лучше, краски ярче, и хочется двигаться вперёд. Улыбаться, радоваться новому дню, расслабиться. А уж как оно действовало на альф. На самом деле хорошо: Чанбин выглядел.. расслабленно. Сынмин давно такого не наблюдал и к концу фанфика даже забрался в его объятия. Мысли о том, что Феликс был бы для его мишки идеальным омегой всё ещё летали в его голове, но уже где-то на границе. Потому что сидеть в его объятиях было приятно и немного даже.. безопасно? Минхо тоже успокоился, перестал думать о Хане и спокойно наслаждался весёлым днём. Хёнджин так вообще счастлив: его солнышко снова светит. Приятный был вечер.