Felix never bad

Феликс не умел врать. Поэтому ответил абсолютную правду: – Ничего. Прежде чем Минхо успел расспросить поподробнее, какое такое «ничего» сделал Хан, в ванную зашёл сонный Хёнджин. Он потянулся. – Мм, Феликс, – он посмотрел на мужа и перевёл взгляд на Минхо, – вы сегодня рано. – И ты прекрасно выглядишь, дорогой, – Феликс улыбнулся, подлетел к Хёнджину и легонько шлёпнул его по плечу. Комплименты, милый, не забывай говорить мне приятности, – Минхо принёс альбом и краски, порисуешь, пока я тут с Сынмином посплетничаю? Феликс легонько приобнял Хёнджина за шею, поцеловал того в щёку и убежал, напоследок крикнув: «Нарисуйте сынбинов, им приятно будет!». Хёнджин дошёл до раковины и умылся. – Красится, командует, негодует, что я не восхитился его внешним видом. Да он приходит в себя, – он улыбнулся. Искренне. И Минхо не хотелось портить этот настрой, поэтому он кивнул. С этим загадочным «ничего» можно разобраться и позже. Например, когда он узнает как прошёл чекап, потому что Хани дома спрятался в своё аниме и к себе не подпускал. – Не хочешь порисовать на природе? У них на сайте не только фонтан, но и беседка красивая, – Минхо протянул Хёнджину яблоко. Пусть поест, а то вчера как-то Минхо не заметил, чтобы Хёнджин обедал. Или ужинал. Хотя Феликс наверняка следит, он так-то Хёнджина довольно долго от рпп лечил. Но с другой стороны у него сейчас столько проблем. Минхо нахмурился. Хёнджин мгновенно сложил два и два и поспешил успокоить хёна: – Я ем, не переживай, – Хёнджин откусил яблоко, взял у Минхо сумку и пошёл, – Феликсу нравится контролировать, ты что забыл? Хёнджин засмеялся, а Минхо подумал, что Феликса всё-таки надо распросить о том, как он себя чувствует. Перед Хёнджином он никогда в жизни слабость не покажет, а вот перед ним - вполне. И что изнасилование – момент, когда Феликс потерял контроль, должно было жёстко на нём сказаться. А значит либо надо возвращать их к бдсм, либо здесь есть что-то ещё. В любом случае, Феликсу сейчас нужен хён, и, честно говоря, Минхо любил им быть.

***

Феликс пошёл искать Сынмина, а встретил Чанбина. Снова. Чёрт. Он даже вышел, чтобы перепроверить табличку на двери. Да нет, вроде «Ким Сынмин» написано. А Чанбин смотрел на накрашенного Феликса и чуть было не пускал слюни. – Не смотри на меня так, – Феликс решил-таки зайти, – Я буду защищаться, – он уселся в любимом кресле. Голова на одном подлокотнике, ноги на другом. Слегка выгибается в пояснице. Футболка облегала живот, и Чанбин видел, насколько Феликс тонкий. Очень, кхм, поза. Чанбин попытался отвести взгляд и с удивлением понял, что не может. Впервые с пубертатного возраста не может. Потому что красивый, зараза. – Кхм. А зачем ты? – Чанбин развёл руками. Обидеть не хотелось. – Хотел спросить у тебя, – Феликс повернул к нему голову, – были другие омеги, которые оставались в зоне досягаемости Чана после случившегося? – Да, – Сынмин например. Чанбин сглотнул. Он зачем-то представил свой член во рту у Феликса и не смог избавиться от этой картинки. Чёрт. Знаешь ведь, что делаешь. – И как? Он к ним не лез? Трахает один раз, разрушает и теряет интерес? У него же такой алгоритм? – Феликс подарил свой взгляд потолку, и Чанбин выдохнул. Это было мощно. А ещё ему срочно нужен секс. – Да, такой, – и ведь снова не соврал. – Хорошо. А то я вчера довёл себя до мысли, что надо быстрее беременить от Хёнджина, и что-то накрутил себя, – Феликс снова повернул в голову, но на этот раз его взгляд блуждал по столу. Чанбин молча встал, дошёл до шкафа, открыл, взял печеньки, которые ему так полюбились и кинул их Феликсу. Тот буквально просиял. – На что накрутил? – тут главное аккуратно. Одно дело, если он всё ещё боится секса, второе, если переживает насчёт совмещения беременности и работы, и третье, если он просто не видит Хёнджина отцом. Феликс пожал плечами. Пытался справиться с упаковкой. Чанбин вздохнул и помог её открыть. Блин, он ещё и красивый. Накрашенный прям. Красивый. Это, в принципе всё, что Чанбин мог из себя выдавить. Подумалось, что у Хёнджина получилось бы получше. – Я просто не готов пока к детям. Ну, может во мне травма говорит. Не знаю, – Феликс игрался с печеньками. – Как ты, кстати? – Чанбин понял, что чувства условно трезвого Феликса он не знает. Сел в кресло. – Да что вы мне все этот вопрос задаёте-то, а-а-а? – Феликс немного покричал в потолок. Отложил печеньки. Встал. – Мы за тебя переживаем, – ага. Значит чувства условно трезвого Феликса – закрытая территория. Следовало ожидать. – Где Сынмиииин? – Феликс так мило протянул его имя. – Приедет попозже. Хочешь пока упражнения поделаем? – Фу-у-у, не хочу, – Феликс аж покраснел, а Чанбин засмеялся. – Пойдём на воздух, я тебе покажу нормальные. Для поддержания здоровья, – он встал. Когда Феликс накрасился, стало понятно, что он очень бледный. Слишком. Надо выгуливать. – Без всяких штук во всяких местах? – такая милая гримаса. И такой красивый. Чанбин подумал, что ему вообще-то редко встречались омеги, которые так искренне не хотели всякие штуки во всякие места. И по ходу это у него было ещё до Чана. – Без, пойдём, – он протянул ему руку, и Феликс за неё спокойно ухватился. Не боится. Это хорошо. Он увёл Феликса на солнышко. Долго выбирал, на какое именно и решил, что самое дальнее, где поменьше людей – за беседкой и за фонтаном, вполне подходящий вариант. Когда они добрались, вообще никого не было. Феликс не показывал признаки беспокойства, хотя Чанбин бы на его месте волновался. Вокруг ни души. Что хочешь можно сделать. Феликс боялся. Очень сильно. Но виду не показывал: беззаботная улыбка, расслабленная поза и бурчание о том, что трава мокрая, небо яркое, солнце слепит. Даже если Чанбин насильник, то не педофил же. Максимально детское поведение должно сработать. А если и насильник, и педофил, то… он уничтожит себя вместе с флотом. И с этими боевыми мыслями, Феликс приступил к гимнастике. Сначала было просто: банальная разминка. А потом стало сложно, Чанбин явно любил силовые тренировки, а Феликс, как и положено омегам, предпочитал растяжки. Максимум – танцы. Он запыхался, раскраснелся и вспотел. Чанбин был явно доволен. Феликс подумал, что Чанбин не насильник и не педофил. Он хуже. Он чёртов садист. Хотя больно ему не было. Наоборот, хорошая тренировка, хорошо прочистила мозги. Феликс за всё время вообще ни разу не вспомнил о каких-то своих внутренних сложностях. И плакать не хотелось. И скачков настроения не было. Такой стабильный боевой страх. К концу он так даже вполне искренне смеялся с шуток Чанбина и уже жаждал объяснить ему, почему в проекте надо поступить так, как предлагает он, а не так, как видят люди без математического образования. Но Чанбин сказал, что поговорит с ним о работе, если Феликс выдержит все пути тренировки: разминка и силовая уже есть, осталась растяжка. Он подмигнул. Мол, пройди испытание, герой. И Феликсу это понравилось. Ему вообще всегда нравилось, когда люди принимали его метафоры, и были с ним на одной волне. Он улыбнулся Чанбину вполне искренне и согласился. Сначала всё просто: лягушка. Сидишь на попе, колени в стороны, пятки к себе. Тянешься вниз. Даёшь Чанбину наклонить тебя и пытаешься не кричать, чувствуя его дыхание. Потом посложнее: мостик, где Феликс отчётливо почувствовал, что футболка задралась. Чанбин придерживал его со стороны спины и не касался, просто страховал, но Феликс буквально ощущал его взгляд на себе. Или ему просто показалось, и он просто изголодался по альфачьему вниманию. Или, скорее, просто видит домогательство и желание там, где его нет. Но страх в этот момент слегка превысил боевое настроение, Феликс чуть было не завалился на бок. Вовремя успокоился, закусив губу. – Всё в порядке? – Чанбин нахмурился. Запах Феликса слегка изменился. – Ага, – он, после мостика, наклонялся вперёд. Стопы сведены, колени выпрямлены, ладони к траве, живот прижат к бёдрам. Феликс не доставал. Чанбин встал сзади и слегка надавил ему на спину, заставляя выпрямиться. – Кхм, не мешаем? – голос Минхо прозвучал просто ледяным. Как будто ты в драке выстоишь. Но Феликс мог испугаться, поэтому Чанбин надавил сильнее, хотя отчётливо почувствовал сопротивление. Будешь резко разгибаться – можешь что-нибудь потянуть. Он подождал, пока Феликс догадается расслабиться – меньше секунды, и помог ему распрямиться. От такого тона у омег в повышенном возбуждённом состоянии всегда в глазах стояли слёзы, но Феликс вроде держался, даже засмеялся. – Побеждать пришельцев и спасать планету? Мешаете! – обвинительный тон. Феликс пошёл к Хёнджину, который очень потерянно жался к Минхо и сжимал в руках альбомы. Ну прямо самый разнесчастный тут. Чанбин нахмурился. Это Феликса следовало жалеть. А тут его альфа играет в преданного. Феликс положил руки на шею Хёнджина и поцеловал его. Чанбин смотрел на это с интересом: впервые видит, как омега целует альфу. И притом целует так, что становится предельно ясно кто тут кому на самом деле принадлежит. Мда. А каких высот Феликс бы добился с равным партнёром, если в одиночку дослужился до целого проекта, ещё и Хёнджина за собой тащил. Чанбин твёрдо решил забрать пацанёнка себе и ничего Хёнджину не оставлять: определённо не достоин. Феликс успокоился пока целовал. После спорта он так вообще себя очень счастливым чувствовал. Ещё и Хёнджин здесь. Вот прямо совсем здесь. Очень близко. Он положил руки ему на ягодицы и крепко прижал к себе. Хёнджин подчинялся, рвано выдохнул ему в губы. Феликсу откровенно нравилось, и Хёнджин плыл просто от ощущения того, что Феликс в порядке. Что он снова доминирует, унижает в пределах его границ, лапает. Внутренний мазохистик Хёнджина ликовал, а альфа огрызался на то, что Чанбин прикасался к его омеге. Минхо же смотрел на то, как Чанбин смотрит на поцелуй хёнликсов. Он понял, что они просто тренировались здесь и возможно Чанбин проверял может ли Феликс работать наедине с другими альфами прежде чем отправлять его в большой мир, но. Если бы у Чанбина не было романтического интереса к их ангелочку, разве стал бы он так долго смотреть так долго на чужой поцелуй? Это же, вроде как, интимный процесс. Минхо, по крайней мере, не мог смотреть на то как целуются другие парочки. И Хана на улице целовал редко. А тут уже минуты полторы смотрит. Минхо знал циклы поцелуев хёнликсов. Особенно тех, где Феликс пытался вызвать у Хёнджина ревность, а в итоге наслаждался болью. Пройденный этап. Хёнджин эту свою часть давно принял, проблемы оставались только на уровне «не уберёг», «ребёнок» и это загадочное «боюсь сломать». Ну в общем пусть себе спасаются откатом в детство, если им так от этого легче. Что всё время что ли взрослые разговоры разговаривать. В Хёнджине Минхо был уверен, они неплохо так провели время, рисуя, а вот Феликс. И Чанбин. Напрягали. – Тебя там Сынмин ищет, – всё тем же холодным тоном. В отличие от Феликса, Минхо врать умел. Чанбин пожал плечами. Ищет так ищет. Он подошёл к парням. – Феликс, ты вроде как искал Сынмина? Найдём вместе? – тоже холодно. – Мальчики, вы чего? Пойдёмте вместе! – Феликс взял Хёнджина за руку и уверенно зашагал. Вряд ли конечно Сынмин был у их местной часовеньки, но чем бы дитё не тешилось. Феликс шёл почти что в припрыжку. Держал Хёнджина за руку и рассказывал ему про упражнения и про то, что давно не чувствовал себя так хорошо. Громко, радостно. Обещал, после того как выпишется, вернуться на танцы. В общем, был полон оптимизма, и это не могло не заряжать всех присутствующих. Солнечный ветер есть солнечный ветер. Чанбин даже поймал себя на улыбке и с трудом её сдержал. Минхо успел поймать. И понял, что Чанбина надо уводить от Феликса. Вот максимально. Ещё пара джентельменских поступков, и Феликс потечёт. В школе он очень страдал по их отсутствию. Щас как вспомнит свои незакрытые гештальты, а ему потом Хвана утешай. Феликс кружил их по территории, но часа через два начал конкретно так уставать. Заваливался к Хёнджину на плечо. Тот заволновался и чуть ли не силой проводил до палаты, хотя «но мы так давно не гуляли», «давай ещё раз сходим на озеро, я хочу уточек покормить», «я тоже хочу побрызгаться в фонтане» были настолько жалобными, что у Чанбина сердце сжималось. А Хван был непреклонен - довёл до палаты, уложил в кроватку. И вовремя сделал, потому что Феликс вырубился мгновенно. Минхо прикрепил к нему какой-то датчик: – Тридцать семь и три, – он неодобрительно на него посмотрел, – вот обязательно было, а? – Я не знал, – Чанбин проанализировал тренировку: Феликс вообще никак не показывал дискомфорт. Может, Чан? – А где, кстати, Сынмин? – Хёнджин улёгся рядом с Ликсом и крепко обнял его. Переживал. – Мы пойдём поищем его, – Минхо схватил Чанбина за рукав и вышел из палаты. Нагло. – Если ты думаешь, что ты первый пытаешься отбить его у Хёнджина, то это не так, – Минхо рычал. Чанбину было сложно не улыбаться, потому что это действительно было не так. Технически первым был Чан. – Если я захочу его отбить, я отобью, – жёстко. Он стряхнул с себя руку Минхо. Минхо смотрел на него довольно долго, но в конце концов отступил: – Пойдём найдём Сынмина. Мне надо спросить насчёт анализов Хана. Он в последнее время ведёт себя странно, – он отвернулся и пошёл к лифтам. – Ну ещё бы, – Чанбин тихо проворчал, направляясь следом. – Ты что-то знаешь? – Минхо резко остановился. – Трудно, наверное, друзей предавать, – Чанбин зашёл в лифт. – Что ты имеешь ввиду? – Минхо зарычал, смотря Чанбину в глаза. И нажал на кнопку «stop». Лифт остановился, а котик выпустил ноготки. – Его заявление об увольнении лежит на моём рабочем столе, – Чанбин поднял руки, мол успокойся. Минхо кивнул. Это он предполагал. – И там же лежит отчёт наших маркетологов о том, что кто-то пытался продать информацию об изнасиловании Феликса прессе, – главное не переборщить с тоном. И без улыбки. Ты должен поверить. – Что? – Минхо даже злиться перестал. Поверил. Есть. – Получил за это несколько миллионов вон. Номер счёта заканчивается на девятнадцать-восемьдесят четыре. Ничего не напоминает? Это был счёт Хана. Личный, потому что у Феликса был личный счёт, и Хан тоже себе хотел. Хан вообще всегда хотел всё как у Феликса. Чёрт. Его до такого довела зависть? Они поэтому с Феликсом поссорились? – Вам удалось… умять дело? – Минхо было сложно. Если бы об этом узнал Хёнджин, он бы отвернулся от них обоих. Феликс видимо знает и решил защитить его от этого выбора. Ну ладно, сам хотел правды, Минхо. Теперь живи с ней. – Не совсем. Статья выйдет в свет, как только Феликс чуть-чуть поправится, – Чанбин нахмурился, – я выбил всего неделю. – Плохо, – неделя - это мало. Феликс лежит третий день, значит суммарно десять из положенных четырнадцати. Не то, чтобы очень плохо, но мало. – Знаю. Его надо подготовить, – Чанбин держал напряжение в голосе. Руки согнуты в кулаки, поза такая, будто на него сейчас нападут. Давай. – Я возьму на себя Хёнджина, – Минхо вздохнул, – ему лучше об этом не знать, – если бы Феликс хотел, чтобы Хёнджин знал, он бы уже знал. А так. – Он об этом узнает, потому что я не пущу Феликса к журналистам без подготовки, – строго и жёстко. – Хорошо. Но не про Хана, – Минхо было больно. Даже думать про Хана. Ну где, где он совершил ошибку? Он же просто всё ему доставал. Всё, что он попросит. Да, на это должно было уйти время, но дакимакура любимого персонажа с автографом автора этого самого персонажа в итоге была у него в руках. Почему? Чего ему не доставало? Он же был хорошим, внимательным партнёром. Где он ошибся? Что сделал не так? Уделял мало внимания? Как.. как он смог не заметить, что Хани, его Хани, довёл себя до такого? До такого предательства? – Твой парень - твои проблемы, – Чанбин пожал плечами и нажал на кнопку остановки лифта ещё раз. Они поехали. Первый шаг плана прошёл как по маслу. За-ме-ча-тель-но. – Мой муж… – Минхо вздохнул. Он не знал, что думать. Что делать. Решил сфокусироваться на делах насущных: свести Сынмина и Чанбина. А то мало ли, что этот альфа-рыцарь с Феликсом сделает пока будет готовить. А с Ханом.. поговорит вечером. Нельзя решать в одиночку. В конце концов, это же всё равно могло всплыть? Не Хан так кто-то ещё, да? Феликс говорил, вроде весь офис знал. Хан конечно поступил очень плохо, но не ужасно? Не губительно? Не разрушил ничью жизнь? Это просто пресса, и если Чанбин хочет его готовить, то, наверное, у него есть план? Если бы он хотел уничтожить Феликса, он бы не стал выбивать неделю, а сразу пустил бы журналистов? Хан же не сделал ничего непоправимого. Его же можно простить? Минхо вспомнил утреннее "ничего" Феликса. Может быть, он просто случайно перекинул данные? Или не закрыл ноутбук и какой-то журналюга сфоткал? На Хана похоже..Тогда почему Феликс не простил? В таком случае Хан конечно виноват, но не настолько, чтобы не прощать, тем более Феликс явно был настроен на примирение... А тут... что-то не сходилось. Ладно. Поговорит с Ханом вечером. А пока - Сынмин.