Без мата

Отель Хазбин мерцал огнями — светился и переливался тысячами фонарей и гирлянд в преддверии праздника. Но праздник был не человеческий, а искусственный: принимали гостей.

Гостей с Небес.

В ожидании хозяев ангелы сидели у барной стойки, посматривая на снующих туда-сюда демонов — с рогами, с крыльями, с хвостами. В их мире тоже встречались подобного вида ангелы, обладающие частями тела животных или же с ядовитым цветом кожи, однако большинство спустившихся ангелов никогда и не покидали Небеса, а если и покидали, то спускались они в мир смертных, на Землю, а вовсе не пробовали дно, устремляясь в Ад. Ангелы с любопытством глазели, как одни демоны протирали столы, другие поправляли украшения на окнах, а Аластор крутился на сцене, подготавливая микрофон и регулируя его высоту — чтобы она была комфортной для Люцифера. — Какая интрига: кто же из нас сегодня здесь останется, — протянул Иофил, прокручивая в руках стакан с водой. Ангел этот был самым обычным и ничего выдающегося в нём не было: классический костюм-тройка, белые крылья да нимб, начищенный до блеска, который, однако, Иофил время от времени протирал белым носовым платком, спрятанным у него в нагрудном кармане. — А тебе, я вижу, прямо-таки не терпится остаться, — ехидная улыбка появилась на губах Сихаила. Предводитель армии Небес вальяжно устроился на своём белом облаке и потягивал апельсиновый сок, с презрением поглядывая на фруктовую тарелку, так любезно предложенную им Хаском — предложенную с крайне кислой миной и полную ананасов, которые Сихаил на дух не переносил. Вот и приходилось ему вступать в непримиримую борьбу с нарезанным ананасом, одаривать его презрительным взглядом да прокручивать свои белоснежные локоны, напоминая всем вокруг, какой он красивый и замечательный — настолько, что облако, на котором он сидел, слепило всех демонов вокруг. — Вовсе нет, — возразил Иофил. — Совершенно не горю желанием задерживаться в этом злачном месте. — Не горишь! — Мастема в голос захохотал, расплескивая по барной стойке прозрачную золотистую жидкость из своего стакана, в котором зазвенел кубики льда. Все женихи Чарли были приглашены на этот вечер: торжественная официальная встреча, на которой должно было быть объявлено, кто станет её суженым. Помимо всех женихов, естественно, Люцифер не обделил приглашением и тех трёх ангелов, которые стояли за этой затей: приглашение пришло и Анаэль, покровительнице любви, и деловому и щепетильному Метатрону, и даже Мастеме, хотя он был и в числе женихов. Метатрон, одетый в этот торжественный день в костюм молочного цвета, недовольно смерил взглядом Мастему: его праведное сердце видело в этом ангеле с шахматными крыльями и рогом злостного отступника, которому уже давно было не место на Небесах. — А что это ты пьешь? — уточнил Метатрон, смотря на стакан Мастемы. Золотистая жидкость с кубиками льда невероятно сильно напоминала виски. — Виски с колой и льдом? — Ты что! Метатрон! Дружище! — весело воскликнул Мастема. — Конечно же, нет! Конечно же, никакой колы! Только виски — в чистом виде! Верно, Хаск? Хаск смерил мрачным взглядом ангела и промолчал, лишь глаза закатил, оставаясь сердитой тучей. — Грех! Грех! Это грех! Да как ты смеешь заниматься распитием спиртных напитков! Ты же слуга Господа нашего! — завозмущался на весь зал Метатрон, а Мастема лишь хохотнул, обнажая свои острые клыки. — Эй, Аваддон, ну хоть ты-то меня понимаешь? — Мастема подмигнул Ангелу Теней, чьи обязанности столетиями оставались неизменными: сидеть на краю Небес да смотреть, чтобы никакие черти из Ада не сбежали и не пробрались в мир смертных. Аваддон выглядел молодо: подобный шестнадцатилетнему юноше, находящемуся на пике своего пубертата, он, высокий, худощавый с покатыми плечами, обладал длинными прямыми волосами, падающими ему на лицо и скрывающего его. На рабочем месте он, конечно, собирал хвост, чтобы лучше видеть, но когда наступала минутка отдыха, Аваддон тут же скрывал весь окружающий мир от своих глаз и предпочитал тенью сидеть или лежать неподвижно, смотря в одну точку. Вот и сейчас он словно кукла сидел, молчал и совершенно ни на что не реагировал: блуждал в собственных мыслях, наслаждаясь тем, что его глаза отдыхают — никуда смотреть не надо было, следить не надо было, выискивать не надо было, и это для него было высшим наслаждением. Метатрон продолжал ворчать, покрывая Мастему далеко не самыми лестными описаниями, пока Анаэль, уже привыкшая к постоянным ссорам этих двоих и изрядно уставшая от них, беззаботно сидела и подкрашивали ресницы. — Леди, не желаете сока? — спросил Хаск. Подняв на него взгляд, Анаэль мило улыбнулась, но ничего ответить не успела, ведь слишком шумным был разговор ангелов рядом с ней: он привлек её внимание. — А мне всё-таки интересно, кто из нас действительно желает стать жалким царьком этого убого места? — спросил Сихаил, продолжая любовно покручивать свои белоснежные кудри. Не обращая внимания на возмущения Метатрона, Мастема бросил задумчивый взгляд на Сихаила, потом неторопливо окинул всех ангелов взглядом и усмехнулся, обнажая свои не по-ангельски острые клыки. — Это легко определить. Каждый, кто нарядился, явно желает стать царьком этого места, — в глазах Мастемы вспыхнул по-адски озорной огонёк. — А учитывая, Сихаил, как ты распетушился, то ты желаешь этого больше всех. Сихаил от такого аж воздухом подавился, а Метатрон подскочил со стула и воскликнул: — И ты, Сихаил, позволишь своему подчинённому с тобой так обращаться? Позволишь ему говорить такое и распивать спиртные напитки?! Мастема лишь разулыбался шире, склоняя голову набок: на миг показалось, что его нимб, подпертый рогом, вот-вот сорвётся и рухнет, но нет. Он оставался на месте и сиял ярче прежнего. — Хватить кудахтать, пернатый ты мой друг, — хмыкнул Мастема. — Я пошутил. Это не виски, просто… сок. Сок со льдом, чтобы было похож на виски. На виски без колы. Чтобы выглядеть круче. Ну, верно я говорю, Котёнок? — Сам ты котёнок, — огрызнулся Хаск. — Не играй со мной близко, я тигрёнок, а не киска, — протянул Мастема и икнул. Хаск фыркнул, весьма по-кошачьи, про себя отметив, что ангелы невероятно раздражающие и сами по себе, а уж когда они пьяны, они становятся ещё более невыносимыми. В общем, Мастеме больше не наливать. — Я не наряжался, — наконец, оскорбленно сказал Сихаил. Свой стиль он всегда считал безупречным, но сегодня он всё же немного украсил себя: надел розовую рубашку с золотыми нитями и золотистые туфли. И даже кудри закрепил лаком, а лицо выделил пудрой. — Не звезди гвоздика, что ты розую была, — хмыкнул Мастема. — Я вас, пернатые задницы, насковзь вижу. Что ты разукрасился, что другие. Вон, глянь на Иофила. Свой накрахмаленный воротник настолько отутюжил, что его концами можно отрезать крылышки от курицы. — Но-но! — важно возмутился Иофил, касаясь своего воротника, своей гордости. — Я же не мог явиться в ненадлежащем виде! — А на Малика глянь? Это что вообще за вид? Мастема окинул Малика пронизывающим взглядом, сверху вниз. Этот ангел, что охранял ворота в Ад, которые всегда были закрыты и едва ли открывались, влез в костюм, который был на пару размеров ему мал, да зачесал волосы свои назад так, что, казалось, некое огромное монстрическое животное лизнуло его, пытаясь откусить голову, но не откусило, да только волосы да и лицо так и застыли на веки: словно на них без конца дул такой сильный ветер, что глаза из орбит ещё немного и выпали бы. — А я должен был подрожать тебе и прийти в тряпье? — приподняв бровь, спросил Малик. Мастема на миг замер, а потом разулыбался шире. Ему нравилось дразнить ангелов, нравилось дразнить в особенности Метатрона, который всякий раз начинал бухтеть и возмущаться до икоты и заикания, но ещё больше ему нравилось, когда ему давали отпор: когда сопротивлялись. И Малик, каким бы занудным «швейцаром» он ни был, сопротивлялся. — Я слишком крут, чтобы менять образ, — Мастема пожал плечами. И действительно: одет он был как и обычно. Потёртые джинсы с цепочкой на боку, свободная футболка, с одной стороны которой красовался смайлик и с рогами и хвостом черта, и с нимбом и крыльями ангела, на другой была надпись:

«Атеист?

А если начну убивать?»

Совершенно ничего не поменялось в одежде Мастемы. Но он был таким не единственным. — Меня больше интересует, почему ты так агрессивен с нами, Мастема, и чем тебе не нравится, что мы решили произвести хорошее впечатление на потенциальных союзников своим внешним видом, — заметил Сихаил. — Ха-ха, как сказанул, Сихаил! — Мастема от души засмеялся. — Потенциальные союзники! Что же ты прямо не скажешь: какие к чёрту нам черти союзники? Мы просто решаем свои проблемы за их счёт. И пытаемся поддержать шаткий мир, чтобы не случился масштабный коллапс. Они ненавидят нас, мы ненавидим их, но смотрим друг на друга и мило улыбаемся, и, в общем, в этом у нас полная взаимность и понимание. Всё как у людей, к слову. А что может быть лучше взаимности? Последние слова Мастема протянул любовно, даже склонился, бросил взгляд на Анаэль, но она оставалась молчалива, лишь чуть хмурила свои тонкие брови и сжимала свои розовые губки, от которых Хаск никак не мог оторвать взгляд. Никто из ангелов не ответил, и тогда Мастема хлопнул себя по коленке и со смешок заявил: — А лучше взаимности могут быть только куриные крылышки из KFC. Так-то! Мастема от души развеселился от собственной же шутки, хотя никто из ангелов её не оценил. — Полагаю, раз уж говорим об одежде, то стоит задаться вопросом, почему часть из нас пришла в своей рабочей безвкусной форме, — сказал Сихаил. — Знатно переводишь стрелки, — хмыкнул Мастема. — Из воды сухим выйти хочешь? Учти, для этого придется обернуться гусём, а гуси — обязательные гости на Рожественском столе! Правда, с яблоками во всех дырах! Ха-ха! Мастему вновь все проигнорировали — все, кроме Метатрона, который не прекращал ворчать и пытаться настаивать непутёвого рогатого ангела с чередой белой и чёрных крыльев на путь истинный. — Неужели хотите опозорить Небеса в глазах Ада? — строго спросил Малик, обратив свой взор на молчавших до этого ангелов. Хрустнул стакан. Посыпалось стекло. Потекли слёзы. Азраил, ангел Смерти, сходящий с ума от постоянных криков смертных, в ужасе уставился на своих собратьев. — Но я… — он широко распахнул свои белые глаза, где зрачок был всего лишь маленькой крошкой, словно случайно уроненной в эту бесконечную белизну. — Но я надел свою лучшую мантию. У меня нет другой одежды… Азраил задрожал. Слышать крики умирающих множество столетий — дело не самое приятное: след оно оставляло на некогда радостном ангеле с каждым годом всё больше. Ангел, который не улыбается, потянулся дрожащими руками к карману чёрной бархатной мантии с высоким воротником — своей праздничной парадной мантии — чтобы достать таблетки успокоительного. Пока его двойники по всему миру смертных летали и забирали их души, дабы проводить в один из двух миров — Нижний или Верхний — Азраил сидел в отеле Хазбин и пытался не впасть в панику: боролся с желанием зарыдать и забиться под стол, зажимая уши в тщетной попытки получить долгожданную тишину. Руки его дрожали — благословенная таблетка выпала и полетела вниз, но её поймала чужая белая руки. — Спасибо, Исрафил, — пробормотал Азраил. Исрафил лишь грустно улыбнулся и, бросив взгляд на Хаска, сказал: — Можно, пожалуйста, стакан воды? Моему коллеге необходимо выпить таблетку. Исрафил был тихим и спокойным ангелом. Он любил музыку и любил одиночество. Днями и ночами он сидел в Междумирье, следя за тем, как посланные Азраилом души, то падают Вниз, то возносятся Наверх. Спокойная работа: он следил за порядком, чтобы не случилось никакой ошибки, чтобы все души оказались там, где им суждено было оказаться, чтобы все входы были открыты, а выходы — закрыты, чтобы не было толкучки. Где-то чуть выше над ним на своём посту скучал Иофил, охранявший лифт, а чуть ниже Малик следил за воротами в Ад. Не была работа Исрафила особенно пыльной, но своим взглядом он окидывал все миры и видел, как смерть уносит жизни тех, кому только предстояла насладиться жизнью. Чувство несправедливости с каждым годом росло в его груди, но не находило выхода — Исрафил никогда не был таким же смелым, как его лучший друг, что посмел пойти к Отцу с просьбой, а потому Исрафил не действовал. Не действовал открыто, но действовал тайно. Используя музыкальную трубу, он ловил души и отправлял их обратно в мир смертных. По началу, бывало, он путался телами или же слишком поздно пытался вернуть к жизни человека — получались зомби. Но уже как несколько столетий он так наловчился в своём ремесле, что даже смог повысить продолжительность жизни людей и эффективность медицины. Естественно, Небесам не нравились эти сбежавшие души. Естественно, Малик вынюхивал у ворот, но поток был верным. Естественно, Азраил провожал души до Междумирья и даже заводил их туда; естественно, Иофил следил за лифтом, чтобы никакие души не сбегали с Небес в мир смертных. Но все потуги ангелов — коллег и начальства — были пусты, ведь именно на том отрезке пути, который никто не видел, Исрафил вылавливал души и перенаправлял. Удильщик стал преступником номер один на Небесах, местной легендой на Верхний и Нижний миры: легендой, но не более. Никто не был уверен в его существовании. А он существовал. И сейчас был в числе женихов дочери лучшего друга. Молча Хаск подал стакан воды, и Исрафил помог Азраилу удержать стакан и запить таблетку водой. — Братья, совсем не хорошо так мучить Азраила, — сообщил Исрафил. — Вы же прекрасно знаете, какой он у нас чувствительный. — Ну-ну, — фыркнул Иофил. Он, очевидно, недолюбливал коллегу из Междумирья, может быть, даже что-то подозревал, но доказательсв не было никаких. — А что насчёт тебя, Исрафил? Ты ведь тоже не выглядишь при параде, — заметил Сихаил. Исрафил окинул себя взглядом. Как и в старые времена, на нём была лишь серая накидка через плечо, закреплённая серебряной брошью. — Я, братья, солидарен с Мастемой и Азраилом, — размерено сказал Исрафил. — Если я надену костюм, подобно вам, я перестану быть собой: по-современному, как выразился Мастема, это значит, что я на стиле. Но никакого неуважения, братья: я надел лучшие свои одежды — в этой щепетильности мы с Азраилом одинаковы. Бросив высокомерный взгляд на Исрафила с Азраилом, который, словно младший брат жался к старшему в поиске защите, Сихаил фыркнул. Эти двое, да ещё Мастема, выбивались из их компании идеальных ангелов в костюмах и при параде. Даже Метатрон, который никогда не был женихом, для случая объявления суженого, принарядился, а Анаэль… Для неё всегда новый день значил новый наряд, и сегодня она была в облегающем розовом платье, украшенным чёрными пайетками. — В любом случае, братья, как вы думаете, — продолжить болтать Сихаил. — Везунчик тот, кого выбрали, или тот, кого не выбрали? Лишь в этот момент Анаэль вновь обернулась и посмотрела на Хаска. — Да, не откажусь. — Сок? — Апельсиновый. А где-то на фоне Вегги и Эндежл, привлекая внимание Анаэль, меняли скатерти на столах да разносили посуду, двигали горшки с цветами и поправляли украшения зала. — Почему я должен этим заниматься? — возмущённо вопрошал Даст. — Потому что, — буркнула Вегги, грохая тяжёлую коробку с украшениями на стол. — Залезай! Я буду подавать, а ты развешивать. — Почему я? — Потому что у тебя рук больше! Театрально кряхтя и вздыхая, Энджел взобрался на стол и стал подвешивать к потолку фонарики своими четырьмя руками. — Я слишком стар для этого! — воскликнул он. — Что? — Вегги нахмурился. — Я стар! — повторил он, а Вегги закатила глаза и сообщила: — О, да: ты супер-стар! — Ой, что, правда? — Даст даже забыл подвесить фонарики. Двумя руками он прижал фонарики к груди, а ещё две приложил к щекам, смотря вниз, на Вегги. На его лице расцвела улыбка. — Ой, спасибки! — Какая из них милая парочка, — сказала Анаэль. Хаск, налив в стакан апельсиновый сок, осторожно подвинул его ангелу. — Неужели? — он приподнял длинную алую бровь да дёрнул крыльями, насупившись. — А как по мне, они только и делают, что ссорятся. — В шутку, в шутку конечно же! — воодушевлённо воскликнула Анаэль и взяла стакан с соком. — А в глазах у них — сплошная любовь! — Значит, по глазам можно определить любовь? — с сомнением спросил Хаск. — Конечно, — невозмутимо ответила Анаэль. — И не только. Многое можно понять. Не сдержавшись, Хаск хмыкнул. — И что, например? — Например, что ты милый котик, а не кровожадный демон, — Анаэль улыбнулся. — И очень ответственный и заботливый. И вежливый. И сердце у тебя не такое чёрствое, как у всех остальных демонов. За какие такие грехи ты попал в Ад? Такому очаровательному пушистику стоило бы оказаться Наверху. Несколько секунд Хаск растерянно смотрел на Анаэль, а потом отвёл взгляд: возможно, покраснел, но за шерстью то было невозможно увидеть. — Покер. И пьянство, — вздохнув, сказал он. Чуть нахмурившись, Анаэль поджала губы, явно перебирая в голове, что такое сказать, чтобы поддержать диалог и не обидеть бармена, но только и её, и Хаска привлёк разговор ангелов. — Что ты имеешь в виду? — переспросил Исрафил. — «Везунчик тот, кого выбрали, или тот, кого не выбрали». Что ты хочешь сказать, Сихаил? — О, был бы ты таким же светилом Небес, как я, то понял бы, — самодовольно отозвался Сихаил, упиваясь своим статусом предводителя армии и откидываясь на облаке. — Но ты всего лишь смотритель Междумирья. Так что придётся мне тебя просветить. Иофил злорадно хмыкнул, а Азраил с вопросом уставился на Исрафила, всё ещё держась за него и находя спасение от криков в его лёгких объятиях. — Да, будь любезен, — равнодушно отозвался Исрафил. Не увидев раздражения или возмущения, на что Сихаил рассчитывал, он нахмурился, но сказал: — Кто-то из нас сегодня станет женихом Чарли. Собственно, стать номинально правителем Ада или остаться на своей не такой значимой должности, как правитель мира, на Небесах — таких два пути. Став мужем Чарли, кто-то из нас обретёт власть, но потеряет привилегии ангела, не сможет наслаждаться светом, счастьем и прогулками в мир смертных. Стоит ли оно того? И потому, возникает вопрос: тот, кто станет мужем Чарли, везунчик или неудачник? Долго ангелы молчали, смотря друг на друга, и первым заговорил Малик: — Неудачник. — Неудачник, — последовал за ним голос Иофила. — Я предводитель армии, моя должность более чем важна. И властью я не обделен, — сообщил Сихаил и подмигнул ангелам. — Так что если её выбор падает на меня, то для меня это будет тотальная неудача. — Неудача, — согласился Аваддон. Азраил и Исрафил молчали. В Чарли, конечно, они не были влюблены, но девушкой она им казалась милой и хорошей: у них остались о встрече с ней приятные воспоминания. — А мне плевать, — Мастема пожал плечами. — Внизу ли жить, Наверху ли… я всё равно буду жить среди смертных. — Значит, ты не против жениться на Чарли? — спросил Аваддон. — Она скучная. Слишком узко мыслит. Отель, защита, добро, справедливость. Сказки это всё, вот что! Не выросла девочка. Да и, — Мастема хищно улыбнулся, — зачем мне обременять себя узами брака да ещё с той, кто сохнет по другому? — Я слишком хорош, чтобы пасть и достаться этой девчонке, — вздохнув, сказал Сихаил и вновь принялся поправлять свои кудри. Иофил, Аваддон и Малик согласно завивали. — Она не стоит того, чтобы Падать с Небес! — Я бы не хотел менять свою жизнь на эту глупую зануду! — Да, да, именно так! — Хватит! — Хаск прервал болтовню ангелов, злобно ударив руками по барной стойке. Все ангелы в тот же миг замолчали и уставились на него. — Не смейте так говорить о Чарли! Она — прекрасна! Лучшее создание в Аду. И получше всех вас вместе взятых будет! — А ты хвост свой прикуси и заткнись, не мешай ангелам разговаривать, демон, — шикнул на него Сихаил, но на Хаска это не произвело впечатление. — Вы гости, и ведите себя подобающе, не смейте так дурно отзываться о хозяевах этого места, — зашипел он. — Чарли — она добрая и целеустремлённая, она верит в лучшее и даже в самом последнем негодяя ищет лучик света, чтобы растормошить его. Она следует за своей мечтой, какой бы невообразимой её мечта ни была, и добивается успеха. А вы все — всего лишь лицемерные, самолюбивые, эгоистичные жопокрылые ангелы, чьи перья только для подписания и сгодится! — О, славно сказал, славно! — Мастема весело покрутится на стуле. — Мне нравится! Сихаил, твой ход! Но Сихаил молчал, заговорила Анаэль: — Котёнок, не надо так злиться… — Я не злюсь, — Хаск окатил ангела любви холодным взглядом, от чего она съёжилась. — Я негодую и делаю то, что сделал бы каждый демон на моём месте. — Да как ты смеешь, греховное отродье!.. — начал было вопить Метатрон, но в этот самый момент Анаэль взмахнула крыльями и всех — и ангелов, и демона, окатила волна розовых блёсток. Мгновенно все вздохнули с облегчением и расслабились, впав в блаженство. — Любите ближнего своего, и не ссоритесь больше, мальчики. Хорошо? — сложив ладони на груди, нежно сказала Анаэль. Она хотела было потянуться и почесать по шее Хаска, который застыл в трансе, словно наелся кошачьей мяты, но в этот момент по залу раздался скрипучий голос Аластора, привлекший всеобщее внимание: — Раз-два, раз-два, проверка! Всё в порядке, работает отлично. Друзья, мы начинаем наш торжественный вечер! Прошу любить и жаловать: собственной персоной, его величество Правитель Ада — Люцифер! Аплодисменты! Аластор взмахнул тростью с микрофоном, и по всему залу разлетелись шумные хлопки: присутствующие поспешили занять свои места. Жильцы отеля расселись за круглыми столиками, расставленными у окон, а ангелы остались сидеть у барной стойки и пить сок. Среди толпы взгляд Аластора выцепил Вегги и Энджела, которые встречали только что вошедшую Рози, улыбающуюся такой широкой улыбкой, что та не скрывала её острых клыков. Торжество не было закрытым, а потому всякий желающий мог прийти: по настоянию Чарли Аластор отправил приглашение своей давней подруге Рози, ведь, как уверяла Магне, Рози, такая же любительница музыки, как и Аластор, как и сама Чарли, наверняка понравится эта небольшая вечеринка. Правда, вечеринка оказалась очень даже большой, ведь все постояльцы всех девяти отелей Хазбин собрались сегодня здесь. Аластор бросил взгляд за кулисы, где стоял Люцифер в сопровождении своей супруги. Стоял он весьма расслаблено, но по тому, как хмурился, что-то обсуждая с Лилит, Аластор понял, что всё же Правитель Ада напряжен. — Получится? — тихо, торопливо спросила Лилит, ведь зал заполнили уже не только искусственные аплодисменты, звучащие из микрофона Аластора, но и хлопки всех собравшихся. И с каждой секундой они становились всё громче, всё требовательнее, а Аластор продолжал стоять на сцене, вещая, что Люцифера причитаются аплодисменты погромче: и после каждой такой фразы зал погружался в ещё больший шум. — Должно получится, — ответил Люцифер. Лилит нервно поджала губы, массируя плечи мужа. — Вряд ли ангелы позволят себе разозлиться на отказ настолько, что поубивают всех гостей. Лилит побледнела. — Любимый, а почему тогда не в кабинете? — в конце концов, спросила она. — Это было бы, наверное, безопаснее? Придерживая одной рукой высокий цилиндр, а другой рукой кипу бумаг, коей являлось десять экземпляров отчёта Чарли о женихах с обоснованием отказа выбрать одного из них себе в мужья, Люцифер поднял голову, смотря на супругу. — Дорогая, в кабинете могло случиться всё, что угодно. Любая реакция могла последовать за отказом. А сейчас… Гласность — оковы, не сильно надёжные, но лучше, чем ничего. Нервно хмурясь, Лилит кивнула. — О, вот это совершенно другое дело! — вещал Аластор на сцене, разогревая толпу. — Что ж, возможно, после такого оглушительного шума Люцифер согласиться показаться нам? Люцифер и Лилит переглянулись, и, стуча каблуками, Люцифер вышел на сцену: с высоко поднятой головой, лёгкой походкой и широкой нечитаемой улыбкой на лице. Ничего не осталось от того переживательного комка, которым он был секунду назад за кулисами. — Прошу. Аластор чуть поправил микрофон на сцене и поспешил скрыться за кулисами: встал он не подле Лилит, а с противоположной стороны сцены, прячась за кулисами рядом с Чарли. — Думаешь, всё будет в порядке? — нервно спросила она, пока её отец бросал приветствие и травил парочку шуточек. — Я в этом уверен, — Аластор пожал плечами. Он опустил взгляд на Чарли и уловил её улыбку, полную волнения. Поймав Магне за ладонь, Аластор аккуратно сжал её, пытаясь таким образом поддержать девушку, и с удовольствием ощутил, как Чарли сжала его руку в ответ, чуть прислонясь к нему боком. Они, как и все присутствующие, принялись внимательно слушать речь Люцифера, который уже подобрался к самой сути: — Что ж, теперь перейдем к главной теме нашей встречи. Наши соседи Сверху, — Люцифер бросил взгляд на ангелов, — желают снять у нас небольшой участок для личного пользования. Мы — народ не жадный, тем более у нас полной пустошей. Нам не жалко. Однако соседи Сверху находят единственным возможным надёжным подтверждением сделки династический брак. Начало уже так себе, но, уверяю вас, дальше будет лучше. Люцифер очаровательно улыбнулся, обнажая клыки, и поправил цилиндр. — Естественно, если для Верха в пределах нормы скреплять договоры жизнями, то для нас это, в большинстве своём, как сейчас выражается молодежь, полнейшая дичь. Поэтому, гости, — Люцифер вновь посмотрел на ангелов, — было решено, что совершенно бесчеловечно заставлять против воли кого бы то ни было крайне играть свадьбу, поэтому, на сколько вы помните, было решено попробовать. Люцифер старался говорить легко, непринужденно и с долей веселья, но в то же время пытался описать ситуацию, чтобы ангелы подтвердили правильность слов Люцифера, а все остальные стали свидетелями, что условия не были нарушены. Ведь если бы ангелы начали возмущаться и настаивать, что Чарли обязана выбрать жениха среди них, то на них бы обрушилось общественное осуждение, их бы объявили врунами и лицемерами. Конечно, Люцифер прекрасно понимал, что демоны могут кричать о чём угодно, ангелы едва ли их услышат, ведь для ни грешные души всего лишь мусор, но шанс того, что подобное осуждение всё же возымеет действие был, а потому Люцифер решил перестраховаться и воспользоваться каждой возможностью для защиты и разрешения ситуации мирным путём с дальнейшей возможности ведения переговоров. — Верно? — Люцифер обратил внимание на ангелов, но те, хмурясь, молчали. Только Мастема совсем не слушал речь Магне, ковырялся косточкой от куриного крыла в зубах, а Азраил жался к Исрафилу и сжимал волосы на голове, пока Исрафил поглаживал его и шептал что-то. Наверняка — слова успокоения. Люцифер помнил своего друга, который до последнего отговаривал его идти к Отцу, который, разделяя мнение Люцифера, не шагнул в ведомый им строй и которого не постиг коллапс Падения: который, как сказала Чарли, вершил свою справедливость тихим и незаметным путём, став Удильщиком. Видеть старого друга было приятно — ещё приятнее было осознавать, что он не изменился. На миг взгляд Падшего и Удильщика встретились: на лице Исрафила скользнула печальная улыбка. А Люцифер, встрепенувшись, продолжил: — Ангелы, что же вы молчите? Неужели я говорю что-то неверно? — Всё верно, — в конце концов, сказала Анаэль под неодобрительный взгляд Метатрона. — Он что-то замышляет! Замышляет недоброе! А ты ему подыгрываешь! — шептал он ей на ухо, но Анаэль не слушала, отмахиваясь от него как от назойливой мухи. В конце концов, она была ангелом любви, и действительно желала, чтобы брак был заключен не без крупицы симпатии, которая бы потом расцвела прекрасным бутоном взаимного обожания. — Династический брак может быть заключен только таким образом, и только таким, при согласии и симпатии с обеих сторон, — сказала она. — Люцифер, мы об этом договорились. — Вот и славно! Славно! — Люцифер чуть ли не подпрыгнул: он бы довольно хлопнул в ладоши, но руки были заняты бумагами. Он бросил листы в воздух: девять экземпляров отчёта Чарли прилетели каждому ангелу в руки. — Это отчёт Чарли, — сказал Люцифер. — Он довольно объемный, поэтому полностью я его зачитывать не буду. Но скажу своими словами и суммирую смысл. Вы же можете ознакомиться самостоятельно с оригинальной полной версией отчёта. Ангелы зашуршали белыми листами: качество было высоким, корешок был прошит, а на второй странице имелось оглавление. Люцифер превратил отчёт Чарли в мини-книгу: всё для удобства гостей! — Что ж… — Люцифер на миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Буду краток. Пройдусь по порядку. Итак, первый на очереди Мастема. Господа, обратите внимание на ангела с рогом и наличием чёрных перьев среди белых. Аплодисменты! Вяло, казалось, не столько испуганно, сколько напряженно, демоны захлопали. Каждый в зале уже ощущал, что Люцифер начал свою собственную игру — принялся разыгрывать карту за картой, будучи уверенным в своей неминуемой победе. — Итак, Мастема. Специальность: соблазнение и проверка людей, а также истребление ангелов и демонов, в общем, кого угодно. В браке отказано: Чарли слишком милосердна, чтобы выходить замуж за убийцу. По залу раздался гортанный весёлый смех: это Мастема веселился, крутясь на стуле. — Я даже немного расстроен! — крикнул он. — Пусть здесь не так весело, как в мире смертных, но в Аду в разы веселее, чем на пресном Небе! — Ну-ка, цыц! — буркнул Метатрон и дал лёгкий подзатыльник Мастеме, на что тот мгновенно зашипел, словно дикий зверь, и обнажил клыки. Лишь очередной всплеск любви, вызванный Анаэль и окативший ангелов, предотвратил драку. — Второй на очереди: Иофил. Обратим же внимание на ангела с костюме. Да, их несколько, но это один из них. Приверженец патриархата и жуткий бюрократ: такое Чарли тоже не привлекает. Отказано. Иофил не засмеялся, но сощурился и отпил из стакана сок, словно бы чокаясь с невидимым другом и поздравляя себя. — Далее, — продолжил Люцифер. — Азраил. По словам Чарли, милейший ангел, полный добра и наивности. Специализация: сопровождения душ до Междумирья. На миг Люцифер замолчал и поднял взгляд, ища Ангела Смерти. Тот во все глаза смотрел на него, хватаясь за одежду Исрафила, что стоял рядом и, кажется, даже не пытался дышать. Исрафил своими большими серыми глазами тоже смотрел на Люцифера: смотрел печально и задумчиво. «Ты же не допустишь этого?» — немо спрашивал он. «Конечно, не допущу, — также немо отвечал Люцифер на этот взгляд. — Прямо сейчас не допускаю». — Однако Азраил весьма эмоциональный, и Чарли тоже не отличается сдержанностью эмоций. Тяжелый из них вышел бы дуэт, поэтому: отказано. Азраил опустил взгляд: не то с облегчением, не то с обреченностью. Он прекрасно знал о своих эмоциональных особенностях — и осознание этого его угнетало. — Тебе просто надо взять отпуск, — шепнул ему Исрафил. — На пару десятков лет. Пусть кто-нибудь другой немного повыполняет твою работу. Я могу помочь написать тебе прошение Отцу об этом по возвращении. Хорошо? Азраил молчаливо кивнул, а Иофил язвительно заметил: — А ты прямо-таки уверен, что ты здесь не останешься навек? Исрафил поднял совершенно спокойный, словно небо в пасмурный сонный день, взгляд на ангела и сказал лишь одного слово: — Уверен. Он был уверен, что раскрыть свой секрет Чарли было правильным решением — он был уверен, что Чарли не позволит перекрыть деятельность Удильщика. — Следующий, — продолжил Люцифер. — Сихаил: обратите внимание на ангела на облаке. Специализация: предводитель армии Небес. Характер оставляет желать лучшего, и, собственно, отказано в браке по той же причине, что и Мастеме: Чарли не подходит никто, кто творит насилие осознано и упивается им. Чуть хмурясь, Сихаил продолжил накручивать на палец белоснежный локон волос. Оставаться Внизу ему не придётся, но его самолюбивое сердце негодовали от того, что его не признали лучшим, что о нём так нелестно отозвались. — Далее. Малик, — один, десятый, экземпляр отчёта Чарли Люцифер держал в руках, и сейчас он прервался, чтобы перелистнуть страницы и найти то, что он выделил для себя: то, о чём он собирался говорить. Конечно, Люцифер помнил всё наизусть, но сейчас ощутил необходимость в небольшой паузе для себя. — Малик, — повторил Люцифер, всё ещё роясь в бумагах, сказал Люцифер. — Специализация: охрана врат в Ад, то есть лифта, фактически швейцар. Сочетание яркого весёлого характера Чарли и такого занудного характера Малика может привести лишь к постоянным ссорам, поэтому: в браке отказано. Иофил бросил взгляд на Исрафила. Из всех женихов остался лишь он и Аваддон. И видит Небо, Иофил с удовольствием станцевал бы на почерневших крыльях Исрафила, если бы Чарли выбрала его и он бы Пал. — Теперь же давайте обратим внимание на Исрафила, — продолжил Люцифер. — Специальность: смотритель Междумирья. Невероятно добрый и вежливый любитель музыки, чем он и понравился Чарли. Иофил не сдержал ехидный смешок, а Исрафил невольно вытянул лицо от удивления. Неужели Люцифер и Чарли действительно решили забрать его?.. — Однако искорки не хватает, чтобы зацепить Чарли, — добавил Люцифер, — поэтому: в браке отказано. Иофил недовольно шикнул, ведь ему очень сильно хотелось насладиться Падением этого невозмутимого Исрафилам с вечно грустными глазами, но увы и ах. Однако, вариант оставался лишь один. Все ангелы устремили взгляды на Аваддона. — Нет, — прошептал он в ужасе. — Нет-нет, не-ет… — И последний канадидат, — воодушивбенно сообщил Люцифер, — Аваддон. Обратим же внимание на иного ангела в костюме. Не буду томить, всё только по делу. Специальность: Ангел Теней, сидит на Небесах да поглядывает, чтобы никакие демоны в мир смертных не просочились, но, как всем известно, нас это никогда не останавливало, — Люцифер весело хохотнул и захлопнул отчёт Чарли. — Таким образом, недостаток ответственности и леность работы, а также далеко не радушный характер являются неумолимым препятствием для его брака с Чарли. На этом — всё. Люцифер отпустил отчёт Чарли, и тот сам собой улетел за кулисы прямо в руки Лилит, которая, поймав кипу бумаг, прижала её к груди, не сводя восхищённого взгляда с супруга, который радостно ей улыбнулся. — Ну что ж, есть вопросы? — воскликнул он, постукивая из ниоткуда взявшейся тростью. Несколько долгих секунд зал молчали, и Люцифер мог бы уйти со сцены, оставив все вопросы ангелов при них, но он стоял, ждал, зная, что вопросы обязательно будут, и будет лучше, если они будут обсуждаться гласно: Люцифер всё же надеялся, что общественное мнение сыграет свою роль. — Стой! — в конце концов, со стула подпрыгнула Анаэль. Она нервно перелистала отчёт Чарли в руках и убедилась, что действительно каждому кандидату в мужья было отказано. — Всем отказано! Но как же так? Люцифер беззаботно пожал плечами: — Характерами не сошлись. Бывает. Не переживай. Мы обязательно найдём иной способ заключить договор об аренде. — Но… — растерянно пролепетала Анаэль. — Я ведь так старалась подобрать достойных женихов… — Она обязана выбрать! — возмутился Метатрон, вставая рядом с Анаэль. — У нас был договор! — Договор был о том, что Чарли попробует, — мягко заметил Люцифер. — А в случае неудачи, мы будет искать другой выход. И вы этого сегодня сами сказали. Разве уже позабыли? От негодования Метатрон сжал руки в кулаки и весь покраснел: казалось, ещё немного и он либо взорвётся, либо улетит наверх, словно ракета. — Всё верно, — Анаэль положила ладонь на плечо Метатрона, и он сразу же раскис: обмяк и на его лице появилось глупое выражение. Любовь его пронзила. — Вот и славно! — Люцифер весело прокрутил трость в руке. — Тогда в следующий раз я вас жду в своём кабинете для обсуждение этого вопроса. А сейчас — да начнётся веселье! Люцифер радостно схватился за цилиндр и перевернул его, и тут же из него вылетела тьма: тьма синяя, фиолетовая, чёрная, усыпанная сверкающими бриллиантами. Тьма окутала потолок и окна, и стены, и пол. Тьма улеглась на каждой поверхности, погружая зал во мрак, горящий россыпью мерцающих звёзд во тьме и развешанными повсюду Вегги и Дастом украшениями: гирляндами, фонарями и свечами. Люцифер хищно разулыбался и бросил взгляд на Аластора, по которому демон понял, что его черед. Радио Демон мгновенно вылетел на сцену, а Люцифер же наоборот скрылся с неё. — Как и сказал наш Владыка, да начнётся веселье! — голос Аластора пестрел шумными помехами. — Программа на сегодня: бесконечное море музыки, танцев и песней, а также невообразимые конкурсы, поражающие своей жестокостью, и в добавок к этому: реки напитков и горы закусок. И, конечно же, я, ваш покорный слуга, вещающий на единственной частоте в Аду: Радио-Демон! Аластор пустил в эфир аплодисменты, и лишь после них зал ожил: до этого все сидели притихшие, боясь изрядно проявить себя во время речи Люцифера, но сейчас уже важные дела решились и наступила пора отдыхать. Тому вестником стал Аластор, и демоны с удовольствием последовали за ним: они подскочили и захлопали, и засвистели, и закричали. Каждый желал оторваться от души на этой вечеринке. Окинув довольным взглядом толпу, которую Аластор так быстро раскачал, он довольно возвёл руки к небу и заскртпел белым шумом: — И во имя комфорта наших Небесных гостей: воздержитесь от нецензурной лексики! Радостные возгласы постепенно стихли, и Аластор поймал на себе взгляды демонов, полные непонимания. — Ох, какие глупые у вас лица! — бросил он. Не так уж и громко, чтобы каждый его услышал, но соверщенно точно не скрывая своего смешка. Вздохнув, Аластор стукнул тростью по полу и сообщил: — Без мата, дамы и господа, без мата! На миг толпа замерла, а потом вновь бросилась в веселье: лишь Вегги скрестила руки на груди да, закатив глаз, фыркнула, когда поймала лукавый взгляд Энджела. — Я помню, помню, — бросила Вегги. — Но когда-нибудь я заставлю его ругаться матом. — Обязательно заставишь, — кивнул Энджел, обнимая Вегги четырьмя руками. Раньше он бы на такое не решился, а Вегги бы обязательно за подобное зарядила бы ему по голове со всего размаха, но сейчас всё изменилось. Время и работа над отношениями принесли плоды, и Даст решился обнять, а Вегги вместо агрессии лишь вздохнула и прислонилась к Энджелу. — Да, мы этого обязательно добьемся. Любой ценой.