Перекрёсток судеб

      Батон-Руж, провинция Луизиана 1739 год       Солнце, нещадно палящее на потрескавшуюся землю, отбрасывало длинные тени от покосившихся домов. Воздух, насыщенный запахом навоза и прелых листьев, щекотал ноздри, смешиваясь с ароматом свежеиспеченного хлеба, доносившегося из пекарни напротив. Деревянные мостики, перекинутые через канавы, скрипели под ногами прохожих.Грязная дорога, изрытая колеями, словно старыми шрамами, рассказывала о тяготах повседневной жизни. Подковами лошадей, стучавших по булыжнику, отзывалась земля, добавляя к и без того какофонической симфонии города лай бродячих собак.       Трое молодых людей, одетых в грубую холщовую одежду, зашли в таверну. Дверь с грохотом захлопнулась за ними, отрезая их от уличного шума, и погружая их в ещё больший хаос. Внутри царил полумрак, лишь огонь в очаге отбрасывал мерцающие блики на стены, увешанные охотничьими трофеями. Запах жареного мяса и пряностей смешивался с табачным дымом.       Таверна была заполнена гомоном голосов, грохотом опрокидываемых кружек и запахом ферментированного яблочного сидра. За длинной деревянной стойкой, уставленной разнокалиберными бокалами и бутылками, стоял крупный мужчина с огненно-рыжей бородой. Его лицо, исполосованное глубокими морщинами, словно повествовало о множестве прожитых лет и не меньшим множестве выпитых кружек эля. Его глаза, прищуренные от долгого сидения в дымном помещении, с любопытством оглядели новичков. Путники, стряхнув с себя пыль дороги, направились к свободному столу.       — Эй, хозяин! — окликнул бармена один из путников, высокий и худощавый юноша с пронзительными медово-карими глазами. — Принеси нам воды, пожалуйста.       — Воды, говоришь? — проворчал бармен, отходя от стойки. — Ну-ну, сейчас принесу.       Он налил три кружки из большого глиняного кувшина и поставил их на стол перед гостями.       Путешественники жадно отхлебнули прохладной воды. Никто из присутствующих в таверне не обратил на них особого внимания. Они были просто ещё одними странниками, затерявшимися в этом шумном и грязном городке.       — Ну что, вы его нашли? — шепотом спросила девушка с глазами цвета морской бездны у своей подруги.       — Да, — ответила другая, её голос едва слышно дрожал. — Он у Джаспера.       Юноша, третий член группы, кивнул. Он достал из-за пазухи небольшой кожаный мешочек и положил его на стол.       — Сегодня ночью мы всё изменим, — прошептал он, его голос звучал как зловещее предсказание.       Девушка с глазами цвета индиго встала и подошла к заляпаному окну. Она посмотрела на грязные улицы Батон-Ружа и улыбнулась. Её улыбка была холодной и безжизненной, как у призрака.

***

      Вечерний сумрак окутывал Батон-Руж, бросая длинные тени от старых, покосившихся домов. В таверне, где они провели весь день, царила угрюмая атмосфера. Бармен, мужчина с суровым взглядом и морщинистым лицом, следил за тем, как трое молодых людей покидают его заведение. Аврора, невольно поёжилась, ощущая на себе его тяжёлый взгляд. Её брат и подруга, напротив, казались совершенно спокойными, словно шли на обычную прогулку.       Они углубились в узкие улочки, где царила не приятная тишина. Дома здесь стояли пустые, окна их были темными глазницами, устремлёнными в бездонную тьму. Местные жители обходили стороной это место, считая его проклятым. Поговаривали, что здесь жила ведьма, которая насылала на людей болезни и несчастья.       Трое друзей шли вперёд, не обращая внимания на мрачные предчувствия. Их цель была ясна и неизменна. Они направлялись к старому особняку на краю города, где, по слухам, обитала та самая ведьма, виновная в их страданиях.       Они приблизились к цели своего путешествия, старому особняку с готическими окнами, Аврора почувствовала прилив решимости. Гнев и жажда мести заглушили в ней все остальные чувства.       Ветер, пронизывающий кости, гонял по улицам опавшие листья, создавая гулкую мелодию. Перед старинным особняком, словно призраки, стояли трое молодых людей: Джаспер, Аврора и Флоренс. Их лица озарялись бледным светом луны, подчёркивая решимость, написанную в их глазах.       Монтгомери, сжав в руке древний артефакт, обратилась к своим спутникам:       — Вы готовы?       Джаспер и Аврора кивнули, их взгляды были сосредоточены на таинственном предмете, который должен был стать ключом к их победе. Артефакт, имевший форму продолговатого треугольника, был испещрен древними рунами, словно зашифрованным посланием из далёкого прошлого.       Флоренс, не колеблясь, провела острием кинжала по кончику пальца, позволяя капле крови упасть на поверхность артефакта. В тот же миг артефакт вспыхнул мягким синим светом, словно оживая. Руны, прежде казавшиеся мертвыми, засветились, пульсируя невидимой энергией.       Ведьма, сжав в руках светящийся артефакт, громко произнесла первое слово заклинания. Её голос, громкий и мелодичный, эхом разнёсся по ночному воздуху.       За ней последовали Джаспер и Аврора, которые взяли её за запястья. Их голоса слились в единый хор, наполненный древней силой:       — Tolle potestatem eorum et da nobis. Auditu et voluntate libera, sed ne laede. Servite nobis.       Руны, некогда записанные на артефакте, теперь обрели жизнь, вибрируя в воздухе. С каждым произнесённым слогом, артефакт начинал светиться ярче, а символы пульсировали, словно живые.       Внезапно, из артефакта вырвался пронзительный крик, подобный воплю банши. Звук этот был настолько оглушительным и пронзительным, что у Авроры заложило уши. Но в то же время, она чувствовала, как по её телу разливается невероятная энергия, наполняя её силой и жаром. Джаспер и Флоренс, казалось, совсем не замечали этого крика. Их лица были напряжены, но в глазах читалось блаженство.       Вибрация артефакта постепенно стихла, словно уставший зверь, затаившийся перед прыжком. Трое молодых людей, охваченные трепетом ожидания, направились к входу в особняк. Дверь, словно предчувствуя их приближение, с грохотом распахнулась, обнажив тёмную пасть прихожей.       Шагнув внутрь, они оказались в ином мире — мире старинных гобеленов, пыльных книг и тяжёлых дубовых шкафов. Дом, несмотря на свой почтенный возраст, сохранил следы былого великолепия. Роскошные люстры, хотя и покрытые паутиной, всё ещё излучали тусклый свет. Аврора невольно провела рукой по гладкой поверхности резного комода. Дерево было теплым и живым, словно хранило в себе тайны многих поколений.       «Жаль, что мы вынуждены осквернить это место», — подумала она, но тут же отбросила эту мысль. Их цель была слишком важна, чтобы отвлекаться на такие мелочи.       Они углубились в дом, каждый шаг отдавал гулким эхом в тишине. Тяжёлые портьеры скрывали от глаз пыльные картины и потемневшие зеркала. В гостиной их взору предстала жуткая картина: пять женщин, распростёртых на полу, корчились в беззвучных муках. Из их ушей сочилась кровь, а глаза были широко раскрыты от ужаса.       Флоренс и Джаспер обменялись холодными взглядами. Их губы растянулись в безжалостных улыбках. Монтгомери, подойдя к одной из женщин, присела на корточки. Её глаза встретились с полными ужаса глазами жертвы.       — Здравствуй, Лилит, — произнесла она низким, хриплым голосом. Её голос звучал как шёпот змеи.       Из ножен на бедре Флоренс извлекла новый кинжал. Лезвие его, отливавшее чёрным, словно поглощало весь свет. Это было не просто оружие, а инструмент мести, пропитанный тёмной магией. Любая другая ведьма, прикоснувшись к нему, ощутила бы невыносимую боль.       Монтгомери, не колеблясь, вонзила кинжал в живот женщины.       — Это за моего сына, — прошипела она, её голос прозвучал как приговор.       Женщина издала беззвучный крик, её глаза широко раскрылись в ужасе. Флоренс лишь усмехнулась, уголки губ дрогнули, обнажив зубы. Её взгляд, пустой и холодный, скользил по умирающей женщине, словно по неодушевлённому предмету. Выдернув кинжал, она с наслаждением наблюдала, как из раны хлынула густая, чёрная жижа. Словно чернила, она растекалась по белоснежному ковролину, создавая жуткую картину.       За спиной раздался такой же глухой стон. Флоренс обернулась. Джаспер, с такой же холодной жестокостью проделал тоже самое, только с другой ведьмой. У него был такой же клинок. Их кинжалы, древние артефакты, перешедшие по наследству от отцов, теперь были орудиями их мести. Они были едины, два клинка, вонзённые в сердце тьмы. Аврора же предпочла простоту, и просто вырвала магией сердце одной из ведьм, а второй выжгла глаза.       Перед глазами Флоренс предстала картина, достойная кисти безумного художника. Лужи черной крови, словно тёмные озёра, отражали искажённое лицо луны. Брызги крови, подобные летящим воронам, покрывали стены, превращая их в полотно ужаса. Её сердце билось в бешеном ритме, но в душе царила ледяная пустота. Воздух был пропитан запахом железа и смерти. Она улыбнулась, её губы растянулись в жуткой гримасе. Это было прекрасно. Они были художниками, а этот дом — их холстом.       Монтгомери стояла в полумраке, вперив взгляд в темную поверхность стены. В воздухе витал едва уловимый запах зловонной жидкости, которая медленно стекала с её пальцев. Словно по инстинкту, она взяла эту мерзкую смесь и, осторожно макнув два пальца, начала рисовать. Лёгкие и быстрые движения, словно штрихи кисти художника, оставляли на стене следы, чёрные и грубые. Но каждый штрих был тщателен, каждое слово вырисовывалось в его непреложности, несмотря на то, что процесс и вовсе не обещал быть приятным.       Каждые несколько секунд она снова макала пальцы в густую жижу, ощущая, как тепло её тела исчезает в этом липком веществе. Но она не обращала на это внимания — в её мыслях была лишь одна цель. Вскоре, спустя несколько напряжённых минут, она завершила работу. На стене, как бы вопреки всему происходящему вокруг, появилась надпись: killed by Soul eaters       Монтгомери шагнула назад и прищурила глаза, рассматривая своё произведение. Чёрный, яркий и странный след, оставшийся на камне, казался не просто текстом, а чем-то глубже, чем обычные слова. Он был знаком, который она оставила себе. Она усмехнулась, чувствуя, как в груди закипает внутреннее удовольствие. Вдруг взгляд её остановился на Лилит. Женщина всё ещё лежала в той же позе, живая, несмотря на все, что происходило вокруг. Её волосы, когда-то огненно - рыжие, сейчас же совсем тусклые, были раскиданы по полу. Разочарование коснулось сердца Монтгомери, а затем оно было мгновенно вытеснено холодным, опасным спокойствием.       Не отводя взгляд от Лилит, она сделала шаг вперёд, и с её губ слетел ледяной, почти неуловимый шепот:       —Insendio.       В этот момент воздух вокруг изменился. Он затрепетал, и огонь, без предупреждения, вырвался из пустоты. Яркие, алые языки пламени моментально охватили тело женщины. Потрескивание огня, его обжигающее тепло разнеслось по комнате. Лилит беззвучно кричала, но уже было поздно. Огонь поглотил её, словно неведомая сила, что проглотила всех остальных в это мгновение, оставив лишь дымящийся след и туман из пепла.       В глазах Монтгомери не было ни жалости, ни радости — лишь нечто глубокое, сродни внутреннему удовлетворению.       Барнс бросил на неё нетерпеливый взгляд.       — Ну что, ты закончила? — его голос был хрипловатым.       Монтгомери кивнула, сердцебиение отдавалось в висках.       Они покинули дом, шаги отдавались громким эхо в тишине ночи. Улица встретила их привычной темнотой, и если бы не кровавые разводы на их одежде, напоминавшие о сделанном, можно было бы подумать, что всё это был лишь сон.       Но нет, это было реальностью. Ощущение свободы, смешанное с легкой тошнотой, наполняло их. Они сделали это. Они были свободны. И пусть их руки были запачканы кровью, их сердца пели победную песнь. Но это ещё был не конец.

***

      Мистик-Фоллс, Вирджиния       Наше время       Монтгомери шагнула через порог старинного поместья Сальваторе, словно ступив в эпицентр бури. Взгляд её сразу же приковался к фигуре Стефана, который метался по залу, словно разъяренный зверь. Лицо его было искажено гримасой ярости, глаза сверкали нездоровым блеском.       — Что случилось? — спросила вампирша, голос её звучал тихо, но твердо.       Сальваторе обернулся, и в его взгляде мелькнула тень растерянности.       — Деймон... он пытался сжечь себя, — произнес он хрипло.       Флоренс не дрогнула ни одним мускулом. Она знала своего друга достаточно хорошо, чтобы предвидеть подобные выходки старшего брата Сальваторе.       — Неудивительно, — пробормотала она, больше для себя, чем для Стефана.       Но тот, словно не замечая ее реакции, продолжил:        — А ты где была всё это время?       — У Елены, — ответила Флоренс. — Она сказала, что пойдет с девочками смотреть фильм на площади.       Сальваторе кивнул, словно принимая к сведению её слова. Затем, быстро собравшись, он повернулся к ней.        — Мне нужно встретиться с Бонни. Присмотри за Деймоном, ладно? Он в подвале.       Монтгомери кивнула, наблюдая за тем, как Стефан удаляется, и чувствовала, как густой туман тревоги окутывает её. Атмосфера в поместье Сальваторе всегда была наэлектризована, но сегодня напряжение достигло своего предела. Она знала, что этот день будет длинным.       Флоренс, с тяжелым вздохом, направилась к подвалу. Приглушённый свет тускло освещал решетку, сквозь которую она увидела Деймона. Лицо его было бледным, покрытым испариной, глаза потухшие. Он выглядел так, словно весь мир обрушился на его плечи.       — Как ты себя чувствуешь, самоубийца? – спросила она, голос её звучал жестко, но в то же время с ноткой беспокойства.       Деймон молчал, уставившись в одну точку.        Флоренс вздохнула.        — Ладно, если не хочешь говорить, я просто побуду здесь с тобой.        Она облокотилась плечом о кирпичную стену.       Монтгомери продолжала смотреть на Деймона, но взгляд её был рассеянным, словно она видела не его, а какие-то призрачные образы. Она отводила глаза, а потом снова возвращала их к нему. И вдруг, её осенило. Схватив телефон, она набрала номер Джаспера.       В тишине подвала раздались гудки, заставляя Флоренс сжать телефон в руке. Наконец, после нескольких долгих гудков, Джаспер ответил.       Монтгомери не успела и слова вымолвить, как в трубке раздался глубокий, хриплый голос Джаспера:       — Что на этот раз?       Ее сердце дрогнуло.       — Деймона укусил оборотень. Вы еще в городе? — выпалила она, чувствуя, как по спине пробегает холодок.       — Я в городе, а Аврора уехала подальше от сюда. И чем я могу помочь старшему Сальваторе? Его, как ты сказала, укусил оборотень. Он не жилец, — ответил Барнс, его голос звучал устало.       Флоренс покачала головой.       —Его укусило магическое существо, – парировала она.       — И что дальше? — спросил Джаспер, явно не понимая, к чему она клонит.       —Ты сможешь вытянуть магию из укуса? — спросила она, затаив дыхание.       Еретик хмуро ответил:       — В теории это может сработать. Ладно, сейчас приеду.        Повисло напряженное ожидание. Флоренс сжала телефон в руке. Наконец-то, появилась надежда.       В тишине подвала, прерываемой лишь слабым дыханием двух вампиров, раздался хриплый голос Деймона. Его слова, произнесённые с трудом, прозвучали как отголосок далёкого эха:        — Это... это что, и вправду может сработать?        Взгляд Флоренс скользнул по бледному лицу Сальваторе, отражающему отчаяние и надежду одновременно.       — Может быть, — ответила она тихим голосом, стараясь звучать увереннее, чем чувствовала себя на самом деле.       Двадцать минут казались вечностью. Флоренс, прислушиваясь к каждому шороху, стояла настороже. И вот, долгожданный звук: скрип входной двери, словно предвестие чего-то неизбежного. Сердце её забилось чаще. Мгновенно, словно кошка, она оказалась у порога. В дверном проёме стоял Джаспер, его лицо было напряжено, взгляд цепким.       — Где больной? — спросил он, не теряя ни секунды.       Флоренс кивнула и повела его по темному коридору. Подвал был сырым и холодным, наполненным гулким эхо их шагов. Здесь, в углу камеры, сидел Деймон, его лицо было сероватого оттенка, а в глазах читался немой укор. Монтгомери знала, на что способен Деймон в этом состоянии , но выбора не было. Она открыла дверь камеры, пропуская Джаспера вперёд.       Тот присел на корточки перед раненым вампиром. Деймон закатил рукав своей рубашки, обнажив предплечье. Укус, глубокий и кровоточащий, уже начал гнить, источая неприятный запах.       Инфекция стремительно распространялась по его венам, отравляя кровь. Барнс всмотрелся в рану, его брови сдвинулись в глубокую складку. В подвале повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием раненого.       Каждый вздох, каждый шорох казался слишком громким. Флоренс ощущала, как напряжение нарастает с каждой секундой.       Джаспер склонился над раной Деймона, его лицо озарилось решимостью. Медленно, словно боясь причинить ещё большую боль, он положил ладонь на гниющий укус. В тот же миг из-под его руки вспыхнуло яркое, кроваво-красное свечение. Сальваторе вскрикнул, его лицо исказилось от боли. Казалось, каждое мгновение этого прикосновения отзывалось в его теле мучительной агонией.       Наконец, Джаспер отнял руку. Флоренс с замиранием сердца наблюдала за происходящим. И вот, чудо свершилось: предплечье Деймона выглядело совершенно здоровым, словно никогда не было укушенным. Однако радость была преждевременной. Буквально через несколько секунд укус вновь появился, на этот раз чуть менее выраженный.       Барнс не растерялся. Он снова положил руку на рану, и вновь вспыхнуло яркое свечение. Но и на этот раз эффект оказался временным. Укус возвращался снова и снова, словно насмехаясь над их попытками его излечить.       Монтгомери отвернулась, не в силах больше смотреть на эту мучительную картину. Она глубоко вздохнула, пытаясь совладать с нахлынувшим отчаянием.       В тишине подвала раздался хриплый голос Деймона. Его слова прозвучали с горькой иронией:       — Всё же придётся тебе, Флори, простить меня посмертно.       Флоренс вздрогнула, но не стала оборачиваться. Её сердце сжималось от отчаяния. Сейчас было не до шуток.       Барнс и Монтгомери молча покинули подвал, плотно закрыв за собой тяжёлую дверь. В коридоре царила гнетущая тишина, прерываемая лишь ударами их собственных сердец.       — Я бы мог полностью убрать укус, если бы он был свежим, - произнёс Джаспер, словно в оправдание собственной беспомощности. Его голос звучал устало.       Флоренс закрыла глаза, пытаясь отгородиться от этой мрачной реальности. Она чувствовала себя бессильной, словно тонула в бездонном океане отчаяния. Все их усилия оказались тщетными.       Монтгомери, сдерживая отчаяние, прошептала:       — Спасибо, что вообще приехал. Ты не обязан был этого делать.       Джаспер отмахнулся от её слов.        — А кто ещё, как не семья, должен прийти на помощь? — его голос звучал твёрдо, уверенно. Он не собирался обсуждать очевидное.       Флоренс посмотрела на него, её взгляд был полон благодарности и какой-то новой надежды.       —Ты... ты простил меня? — спросила она, голос едва слышен.       Барнс кивнул.       — Давно простил. Злился, конечно, но злость прошла.       Он обнял её, крепко прижимая к себе.       — А Аврора куда уехала? — спросила Флоренс, пытаясь отвлечься от нахлынувших чувств. — И почему ты не уехал с ней?       — Аврора уехала в Чикаго. А я остался здесь, присматривать за тобой, — ответил Джаспер.       Монтгомери ещё крепче сжала его в объятиях, чувствуя, как тепло его тела согревает её.       Внезапно раздался пронзительный звон телефона. Флоренс отстранилась от Джаспера и, достав телефон из кармана, увидела на экране имя Стефана.       В её глазах отражалось беспокойство, смешанное с отчаянием. Наконец, она услышала знакомый голос Стефана, и напряжение несколько спало.       — Да, Стефан, что ты узнал? — спросила она, стараясь звучать спокойно.       — Мы с Бонни расспрашивали ведьм, — ответил он, его голос был полон решимости. — Спрашивали, как можно излечить укус.       Флоренс сжала губы. Она знала, что надеяться на простой ответ не стоит.       — И что они сказали? — спросила она, голос её дрогнул.       — Они назвали имя Клауса, — ответил Стефан. Его слова прозвучали как удар молота.       Монтгомери рассмеялась, но смех её был скорее истеричным, чем радостным. В нём сквозило отчаяние и безысходность.       — Клаус... — прошептала она, качая головой. — Конечно же, Клаус.       Стефан продолжил:        — Поэтому я сейчас направляюсь в квартиру Аларика. Он может быть там.       — Я тоже пойду, — прервала его Флоренс. Не дав ему возможности возразить, она резко оборвала связь.       Телефон выпал из её ослабевших пальцев и упал на ковёр с глухим стуком. Флоренс закрыла лицо руками. Клаус – имя, которое отразилось набатом в её голове. Этого просто не могло быть реальностью.       Джаспер сцепил пальцы в замок и наблюдал, как Флоренс собирается. Её движения были резкими, отрывистыми, словно каждая секунда на счету. Когда она обернулась, их взгляды встретились. В его глазах читалось беспокойство, в её – решимость, граничащая с отчаянием.       — Ты никуда не пойдешь, — произнес он низким, предупреждающим тоном.       Монтгомери не ответила, лишь качнула головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. Она направилась к двери, но Джаспер оказался быстрее. Его рука сжала её запястье, и Флоренс резко обернулась.       — Я должна, — выдохнула она, вырывая руку из его хватки.       На мгновение повисла тишина. Они смотрели друг на друга, словно пытаясь разглядеть в глубине чужих глаз ответ на не высказанные вопросы. Джаспер знал Флоренс лучше, чем кто-либо другой. Он видел её страх, её боль, её отчаяние. И понимал, что сейчас её невозможно остановить.       Кивнув, он отступил в сторону.       — Присмотри за ним, — бросила она через плечо, указав на подвал.       Джаспер кивнул, не произнося ни слова. Он знал, что она имеет в виду. И он сделает все, чтобы выполнить её просьбу.       Когда дверь за Монтгомери закрылась, в доме воцарилась тишина. Джаспер подошёл к окну и посмотрел на улицу. День был солнечный, будто насмешка на всё происходящее. Он повернулся и направился в подвал, где его ждало то, что требовало его присмотра.

***

      Флоренс и Стефан молча шли по знакомой улице, направляясь к зданию, где располагалась квартира Зальцмана. День окутал город ярким светом, лучи солнца пробивались сквозь листву деревьев, создавая причудливые тени на асфальте. В воздухе витала напряжённая тишина, прерываемая лишь звуком их собственных шагов.       Добравшись до нужного подъезда, они без лишних слов поднялись по лестнице на нужный этаж и, найдя нужную дверь, вошли внутрь. Квартира Зальцмана встретила их тишиной.       В гостиной сидела Кэтрин. Её лицо, обычно спокойное и немного дерзкое, сейчас было искажено гневом и беспокойством. Увидев их, она мгновенно поднялась с дивана.       — Почему я ещё здесь? — спросила она, её голос звучал хрипло от сдерживаемого гнева. — Вы что, не убили Клауса?       Вопрос прозвучал как обвинение, будто они были ей должны.       Монтгомери раздражённо закатила глаза. То, что происходило вокруг, казалось ей абсурдным фарсом.       — Лучше скажи нам, не приходил ли Клаус, или, может, ты знаешь, где он может быть, — произнесла она, стараясь звучать как можно более бесстрастно.       Кэтрин ухмыльнулась, её глаза сверкнули каким-то странным предвкушением. В этот момент Стефан, не выдержав больше, с молниеносной скоростью бросился к Пирс и с силой ударил её о стену.       — Говори, где! — рявкнул он, но его слова утонули в оглушительном грохоте.       Однако, прежде чем Пирс успела что-либо ответить, раздался скрип открывающейся двери. В комнату, окутанную напряжённой атмосферой, вошёл Клаус. Его фигура, подсвеченная тусклым светом из коридора, казалась неестественно высокой и зловещей. На лице играла самодовольная ухмылка.       — Надо же, у нас гости, — произнёс он, его голос, с характерным британским акцентом, звучал слишком уж заговорщически, словно он давно ждал этого момента.       Флоренс не шелохнулась. Она стояла, как вкопанная, не сводя глаз с новоприбывшего.       Вслед за Клаусом в квартиру шагнул Элайджа. Его появление вызвало у всех присутствующих легкое замешательство. Он явно не ожидал застать здесь такую компанию. Стефан, не теряя времени, направился прямо к Клаусу.       — Нам нужна твоя помощь, — произнёс он, его голос звучал почти решительно.       Клаус окинул присутствующих проницательным взглядом. Уголки его губ слегка приподнялись в едва уловимой усмешке, показывая его ямочки на щеках.       — Подожди, дорогой друг, — протянул он, словно раздумывая. — Сначала я должен выполнить то, что пообещал своему брату.       Монтгомери, внимательно наблюдая за Клаусом, сразу поняла, к чему он клонит. Она знала его достаточно хорошо, чтобы распознать тот холодный блеск в его глазах. Это был блеск охотника, который уже выбрал свою жертву.       Клаус сделал несколько шагов назад, отворачиваясь от остальных. Его фигура казалась очёрченной неясным ореолом. Элайджа остался стоять на месте, словно статуя. Взгляд его был прикован к Стефану и Кэтрин, он не мог посмотреть на Флоренс. В его душе бушевала буря противоречивых чувств.       Но стоило ему услышать знакомые шаги, как он обернулся к брату. В следующее мгновение сверкнуло лезвие, и клинок вонзился в его грудь. Элайджа даже не успел вскрикнуть. Лицо его исказилось от невыносимой боли, а кожа начала сереть, словно на глазах превращаясь в камень. Тело его безвольно обмякло и рухнуло на холодный пол. Тяжелая тишина окутала комнату. Все присутствующие замерли.       Клаус отступил на шаг назад, его губы растянулись в самодовольной улыбке. В его глазах плясали холодные и насмешливые огоньки.       — Ну а вот теперь, — произнёс он, его голос звучал легко, будто сейчас ничего не произошло — мы можем обсудить то, зачем вы, собственно, пожаловали.       Его взгляд скользнул по лицам присутствующих, задерживаясь на каждом чуть дольше необходимого. Казалось, он наслаждался их растерянностью.

***

      Джаспер пристально смотрел на неподвижную фигуру Деймона, лежащего на холодном каменном полу камеры. Взгляд его был пустым, словно стеклянным. Но в глубине души его терзал совсем другой вопрос – что сейчас с Флоренс? Где она? Что с ней происходит? Мысли о ней отвлекали его от мрачной ситуации, в которой он оказался.       Отбросив навязчивые мысли, Джаспер снова перевел взгляд на Сальваторе.       — Почему она кидается во всякое дерьмо из-за тебя? — прошептал он скорее для себя, чем для Деймона.       Сальваторе, казалось, не обращал на его слова никакого внимания. Но вдруг, словно очнувшись от забытья, ответил ослабшим голосом:       — Знаешь, друг, сам не знаю. Особенно после всего, что я натворил.       Деймон явно не ожидал ответа, но всё же продолжил:       — Я виноват перед ней, и даже не сделал ничего, чтобы вернуть её доверие после убийства Лекси.       — Так это ты её убил? — уточнил Барнс, стараясь не выдать своих эмоций.       Деймон рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья.       — Убьёшь меня за это? — усмехнулся он.       — Нет, Лекси не была мне близка, мы с ней почти не были знакомы, — парировал Джаспер равнодушно.       Сальваторе на мгновение задумался, а затем произнёс:       — Послушай, друг, может ты всё-таки это сделаешь? Эта боль невыносима.       — Если не перестанешь называть меня другом, то я это обязательно сделаю, — процедил сквозь зубы Барнс.       Деймон, словно не расслышав его угрозы, резко подскочил и бросился к двери камеры, отчаянно пытаясь дотянуться до Джаспера. Но все его попытки оказались тщетными. Джаспер, не моргнув глазом, выпустил в его направлении поток магической энергии. Деймон с криком отлетел назад и рухнул на пол.       — Я присматриваю за тобой лишь потому, что ты ей дорог, — произнёс Джаспер, хотя сам не понимал, почему его сестра так сильно привязалась к этому эгоистичному вампиру.       Барнс вздохнул. Ему совершенно не нравилась компания Сальваторе. Что один, что второй, ему не нравится. Но пока что он был вынужден оставаться рядом с ним, хотя бы ради Лори.

***

      Клаус окинул присутствующих сканирующим взглядом. Его губы растянулись в леденящей улыбке.       — Что ж, дорогие мои, — начал он, голос его напоминал змеиное шипение, — зачем же вы ко мне пожаловали?       Первой нарушила тишину Флоренс.       — Ведьмы нашептали, что у тебя есть лекарство от укуса оборотня.       Клаус самодовольно ухмыльнулся.       — Возможно, есть, — протянул он загадочно.       Стефан, не в силах больше сдерживаться, прикрикнул:       — Будь конкретнее!       Ухмылка медленно сошла с лица Клауса. Он повернулся к Кэтрин, которая старательно изображала безразличие, но её глаза выдавали её страх. Клаус подошёл к ней и, не говоря ни слова, укусил за запястье. На нежной коже тут же появился багровый след, который быстро темнел, превращаясь в чёрно-фиолетовое пятно.       Кэтрин вскрикнула и отшатнулась.       — Нет, нет, — повторяла она, её голос дрожал.       Клаус же, словно не замечая её страданий, надкусил свое запястье и приставил его к роту Кэтрин. Она инстинктивно припала к его крови, жадно глотая её. Постепенно почерневший укус начал бледнеть и исчезать.       На лицах Сальваторе и Монтгомери отразился шок. Они смотрели на происходящее, не в силах поверить своим глазам.       Флоренс, сжав кулаки, выпрямилась. В её глазах читался отчаянный вопрос.       — Что же ты захочешь взамен на своё лекарство? — вырвалось у неё.       Гибрид ухмыльнулся, его глаза цвета морской волны сверкнули в темноте.       — Ты мыслишь в правильном направлении, моя дорогая, — промурлыкал он, наслаждаясь её испугом. — Знаешь, я ведь думал использовать тебя в своём ритуале.       Для Монтгомери это не стало новостью. Она и так догадывалась о его возможных планах.       — Но подумал, что ты и твой друг, — Клаус кивнул в сторону Стефана, — сможете пригодиться мне в нечто другом.       Его слова прозвучали как выстрел. Флоренс почувствовала, как по её спине пробежали мурашки.       Клаус скрылся в глубине квартиры и вернулся, неся в руках изящную шкатулку из красного дерева. Он подошёл к Монтгомери и, открыв её, продемонстрировал содержимое. Глаза девушки расширились от изумления. На бархатной подушечке покоился знакомый до боли отцовский кинжал, который она считала безвозвратно утерянным.       Гибрид захлопнул шкатулку и отложил её в сторону, но Флоренс не могла оторвать от неё взгляд. Её сердце бешено колотилось.       — Загвоздка заключается в том, дорогие мои, — произнёс Клаус, его голос звучал таинственно зловеще, — что в таком состоянии, в котором вы есть сейчас, вы мне не нужны.       Флоренс и Стефан переглянулись, не совсем понимая, к чему клонит их светловолосый собеседник. Кэтрин, стоящая в углу, наблюдала за происходящим с нескрываемым интересом.       Гибрид достал небольшой пакет с густой тёмной кровью и бросил его Стефану. Тот поймал пакет, с недоумением рассматривая его содержимое.       — Мне нужен потрошитель, — произнёс Клаус, ухмыльнувшись. Затем он повернулся к Флоренс и, кивнув в сторону шкатулки, добавил:       — И Пожиратель душ. Выбор за вами.       В комнате повисла тяжелая, густая дымка тишины.       Сальваторе, не в силах сдержать жажду, вскрыл пакет и жадно припал к густой алой жидкости. Выпив до последней капли, он отшвырнул пустую упаковку в сторону. Клаус с удовлетворением наблюдал за его трансформацией, бросая ему новый пакет, словно подбрасывая кость голодному зверю.       Монтгомери с ужасом смотрела, как её друг постепенно теряет себя, превращаясь в то, кем так боялся стать. Если он сейчас полностью отключится, кто же тогда вернет его обратно? Кто будет её совестью? В отчаянии она бросила взгляд на шкатулку. Открыв её, она извлекла отцовский кинжал. Оружие легло в её руку идеально, словно было создано специально для неё.       Клаус перевел свой взгляд на Монтгомери, усмехнувшись.       — Не переживай, для тебя у меня тоже кое-что есть, — прошептал он, его голос звучал почти нежно.       В этот момент раздался стук в дверь. Гибрид, не отрывая взгляда от Флоренс и Стефана, направился к двери и распахнул её. На пороге стояла молодая блондинка лет двадцати пяти.       — Не забудь оставить своё фирменное клеймо на её лбу, — бросил Клаус Флоренс, в ожидании когда она приступит.       Монтгомери сжала рукоять кинжала до побелевших костяшек. Её взгляд скользнул по искажённому от ужаса лицу девушки. Решение было принято. Взмахнув рукой, она вонзила кинжал в сердце жертвы. Острие легко вошло в плоть, словно разрезая масло.       Девушка громко вскрикнула и рухнула на пол. Флоренс вытащила кинжал. Из раны хлынула густая, чёрная жидкость, словно не кровь, а какая-то мерзкая слизь. Она растеклась по полу, оставляя после себя тёмные пятна.       Сердце Монтгомери бешено колотилось. Она чувствовала, как по её венам разливается холодная дрожь.       Флоренс снова и снова повторяла это действие, словно заведённая машина. Её глаза оставались пустыми, лишёнными всяких эмоций. Когда она наконец остановилась, то оглядела свое творение без малейшего содрогания. Казалось, она смотрела не на безжизненное тело, а на пустую оболочку. Внутри неё царила пустота, холодная и бездонная.       Она наклонилась, вглядываясь в остекленевшие глаза жертвы. Острием кинжала, словно черным пером, она вывела на бледном лбу два слова:"Soul eater". Каждая царапина оставляла за собой кроваво-чёрный след.       Флоренс медленно поднялась, позволив взгляду скользнуть по телу Клауса. В его глазах плясали безумные огоньки, отражая кровавое месиво на полу. Он подошёл ближе, его дыхание опалило её щеку. Четыре пальца, словно холодные щупальца, обвились вокруг её шеи, большой же палец нежно провел по линии скулы.        — Молодец, — сказал он, улыбка растянула его губы в хищную гримасу.       Её взгляд скользнул к практически неподвижному телу Стефана. Кровавые подтеки на подбородке, расширенные, полные ужаса глаза - всё это было знакомым отражением её собственного состояния.       Майклсон отстранился, достал из кармана небольшой хрустальный флакон. Острым ножом он провел по ладони, наполняя флакон густой, алой жидкостью. Закупорив его, он бросил его в руки Кэтрин.        — Отнеси это старшему Сальваторе, — приказал он.       Кэтрин, стоящая в тени, переспросила:        — Я свободна?        — Да, поторопись, — бросил Клаус, и в его голосе сквозила нетерпеливость.       Кэтрин, словно тень, растворилась в темноте.       Монтгомери покачала головой, её губы растянулись в горькой усмешке.        — Она не принесёт, — прошептала она.       Клаус пожал плечами.        — Это уже не мои проблемы, — отмахнулся он.

***

      Флоренс и Стефан наблюдали, как грузчики методично укладывали вещи Клауса в огромный, тёмный фургон. Среди прочего, Монтгомери заметила несколько гробов. Она замерла, вглядываясь в полированные деревянные поверхности, словно пытаясь разглядеть в них что-то.        — Ну что, готовы? — голос Клауса прервал её размышления.       Они вяло кивнули, не в силах подобрать слова.        — Как-то не видно энтузиазма в ваших глазах, — усмехнулся Клаус. Его взгляд скользнул по их лицам, словно он разглядывал добычу.       В этот момент их телефоны завибрировали. Сообщения о том, что Деймон жив, заставили сердца обоих забиться быстрее. В сообщении Флоренс была приписка от Джаспера с просьбой перезвонить.        — Похоже, старший Сальваторе все-таки выжил, — усмехнулся Клаус, словно читая их мысли.       Монтгомери и Сальваторе кивнули, не в силах скрыть своего облегчения.        — У меня для вас сюрприз, — заявил Клаус, и в его голосе послышались нотки предвкушения.       В ангар вошли две девушки, их лица были бледны от страха.        — Я мог бы просто подчинить их своей воле, но где же тогда удовольствие охоты? — усмехнулся Клаус.       Он приблизился к одной из девушек и укусил её за шею. Алая капля скатилась по его подбородку, оставляя за собой влажный след. — Идеальная закуска для потрошителя и пожирателя, не правда ли?       Девушки бросились бежать, но их попытки были бесполезны. Флоренс и Стефан, словно дикие звери, бросились за ними. Раздались пронзительные крики, от которых волосы вставали дыбом. Клаус наблюдал за происходящим с холодным упоением.