Перекрёсток судеб

      Новый Орлеан, Луизиана 1928 год       Ровно четырнадцать лет заточения. Пять тысяч сто десять дней. Все они слились воедино в серый цвет, словно краски на палитре художника, которому не хватило вдохновения. Каждый день был почти одинаковым, как рутинный ритм сердца, за исключением новых гостей, появлявшихся в этой милой обители, которая когда-то была домом, но теперь превратилась в тюрьму.       С приближением Рождества кто-то из обитателей решил украсить второй этаж дождиком для ёлки. Это явно добавило немного праздничного настроения, но Флоренс лишь усмехнулась про себя, ведь вся эта мишура не могла скрыть серость их существования. Спустившись на первый этаж, она заметила девушек, которые, с безумным огоньком в глазах, перешёптывались, словно чем-то одержимые. По другую сторону от них дрались два паренька лет шестнадцати — она так и не поняла, за что именно, да и если честно разбираться не хотела.       Флоренс решила, что пора пойти на кухню и заварить себе кофе. Она всегда находила в этой рутине небольшое утешение. На кухне её ждала неизменная подруга.       Кларисса с рыжими кудрявыми волосами, похожими на облако, сидела у стола, её присутствие ощущалось как знакомый свет в этом опустошеном месте.       — Доброе утро, Кларисса, — произнесла вампирша, стараясь вложить в слова немного тепла.       — Привет, Флоренс, — ответила Кларисса писклявым голосом, который, несмотря на свою резкость, стал для неё привычным. В этом месте, где нормальность стала редкостью, она была единственной, кто не вызывал у Монтгомери отторжения.       Монтгомери, наливая кофе, обратилась к Клариссе, её голос стал чуть серьёзнее:       — Тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает? — спросила она, ощущая, как колющие чувство охватывает её, словно невидимый взгляд сверлит макушку.       Девушка, не задумываясь, указала на дальний угол кухни:       — С момента, как ты пришла, на нас смотрели вон те парень и девушка.       Флоренс, следуя её указанию, взглянула в ту сторону, но увидела лишь одну девушку, которая, казалось, разговаривала сама с собой. Её слова были тихими, но Флоренс почувствовала, что в этом есть что-то странное, почти тревожное.       — Там только девчушка, и то она с собой разговаривает, — произнесла Флоренс, прищурившись и обращая взгляд обратно на Клариссу.       Девушка угловато посмотрела на неё своими карими глазами, как будто пытаясь прочитать её мысли.       — Да вот они, там, приглядись, — настаивала она.       Монтгомери, сколько бы ни всматривалась, никого не видела. Ощущение, что её подруга просто фантазирует, росло. Это было не ново.       — Ну что, видишь? — спросила Кларисса, её голос всё ещё полон ожидания.       Флоренс лишь кивнула, не желая расстраивать её, зная, что любое волнение может вызвать у Клариссы нервный припадок. Она развернулась к столешнице, налила кофе в кружку и села за стол, чувствуя, как тишина кухни становится ещё более гнетущей.       Кларисса всё ещё смотрела в тот угол, и Монтгомери покачала головой, решив игнорировать это странное поведение.       Внезапно Кларисса встала, её голос звучал отрешённо: — Я пойду погулять.       Флоренс, приподняв брови в недоумении, произнесла:       — Хорошо.       Подруга вышла, и вампирша вернулась к своей чашке кофе. Она прикрыла глаза, стараясь отстраниться от серости окружающего мира. Вдохнула аромат напитка, который, казалось, мог хоть на мгновение заглушить её тревоги.       Монтгомери ещё посидела на кухне, допивая свой кофе, который стал для неё единственным источником утешения в этой невыносимой темнице. Она отпила последний глоток и, чувствуя, как тепло напитка разливается по телу, решила вернуться в свою комнату. Она всполоснула кружку, стараясь не думать о том, что ждёт её за дверью, и направилась к выходу.       Но внезапно она наткнулась на невидимую преграду, словно врезалась в стену. С недоумением стукнула по ней рукой, пытаясь понять, что происходит. Внутри неё нарастало чувство паники. Она уже хотела позвать Клариссу, чтобы та сняла защитный барьер, но не смогла вымолвить ни слова — голос пропал, как будто его унесло в небытие.       Не успела она осознать, что происходит, как её, казалось, швырнула какая-то невидимая сила в стену. Удар был резким, и она почувствовала, как всё вокруг закружилось. Ещё один толчок, ещё один — её тело, словно марионетка, не слушалось её. Флоренс попыталась встать, но невидимые руки удерживали её сверху, как будто она была закована в невидимые цепи.       В поле её зрения появились ботинки и женские туфли, их силуэты резко выделялись на фоне тусклого света кухни. Внезапно некая сила отпустила её, и она смогла поднять взгляд. Это были они — те, кого она думала больше никогда не встретит.       Сначала Монтгомери не поверила своим глазам. Она моргнула несколько раз, словно надеясь, что это всего лишь мираж. Но они не исчезли. Она протянула к ним руку, отчаянно и нежно, как будто искала подтверждение реальности.       — Джаспер? Аврора? — спросила она, её голос звучал с легким дрожью. — Как вы сюда попали?       Они вернули ей голос, и Джаспер, с лёгкой ухмылкой, произнёс:       — Это дело рук клана Близнецов.       Флоренс нахмурилась, её мысли закружились. Что-то знакомое пробудилось в её памяти. Она вспомнила, что это именно тот клан, который когда-то давно объявил на неё охоту за серию убийств некоторых членов их семьи. Воспоминания нахлынули, и в груди снова затеплилось что-то непонятное.       — Почему же вы сразу не выбрались? Этот защитный барьер для вас — пыль на ветру, — спросила она, не сдерживая удивления.       Аврора, с лёгкой улыбкой, ответила:       — Мы специально угодили в их руки, чтобы вытащить тебя.       Флоренс, чувствуя, как волнение нарастает, осведомилась:       — И зачем я вам вдруг понадобилась?       Джаспер только пожимал плечами, его взгляд был полон загадки и игривости, но он ничего не ответил.       — Мы уходим, — произнесла Аврора, её голос звучал уверенно, но в нём проскальзывала и тревога.       Монтгомери заторможенно кивнула, но в этот момент, остановившись, сказала:       — Подождите одну минуту. Мне нужно кое-что сделать.       Прежде чем покинуть эту тёмную обитель, ей нужно завершить одно важное дело.       Флоренс направилась в гостиную, и её взгляд сразу же зацепился за рыжую копну волос Клариссы. Подойдя ближе, она не успела даже ничего сказать, как подруга вопросительно произнесла:       — Ты уходишь?       Флоренс кивнула, и в этот момент Кларисса, посмотрев в дверной проём, увидела близнецов. Грустный взгляд вернулся к ней, и в её глазах читалась печаль.       — Ты можешь уйти со мной, — предложила Флоренс, надеясь, что её подруга согласится.       Но Кларисса покачала головой, и в её голосе звучала глубина отчаяния:       — Я не уйду отсюда. Мне некуда податься. Все от меня отвернулись, там меня никто не ждёт.       Флоренс почувствовала, как в груди что-то сжалось. Она хотела протестовать, но Кларисса её осекла:       — Ты должна выбраться. Обо мне не беспокойся.       Сомнения всё ещё терзали Монтгомери, но она знала, что Кларисса права. Она обняла подругу на прощание, чувствуя, как слёзы накапливаются в глазах.       — Я буду за тобой скучать, — произнесла она с нежностью.       Кларисса заторможено обняла её в ответ, а потом отстранилась. Вдруг из её глаз покатилась одна слеза, и Флоренс ощутила, как её сердце сжалось от горечи.       Повернувшись к Авроре и Джасперу, которые уже шагали к входной двери дома, Флоренс почувствовала, как в ней загорается предвкушение. Брат и сестра приложили ладони к дверям, и под их руками образовалось яркое свечение. Оно разлилось по поверхности двери, словно свет, пробивающийся сквозь облака, и начало вытягивать защитный барьер, словно ткань, распускаемая на свету.       Когда они вышли на улицу, морозный ветер обдал кожу Флоренс, и она ощутила, как свежесть проникает в каждую клеточку её тела. Это было приятное чувство, как будто сама природа приветствовала её возвращение. Она запрокинула голову, и снежные хлопья, кружась в воздухе, падали на её волосы, обволакивая её нежной белизной. В этот момент она чувствовала, что, несмотря на всё, её душа освобождается от оков.       Брат и сестра снова наложили защитный барьер на дом, и Флоренс, обернувшись к ним, ощутила, как в ней зарождается тревога. Она решила снова задать вопрос, который мучил её:       — Зачем я вам понадобилась?       Джаспер, не теряя времени, достал из внутреннего кармана своего пальто кол из белого дуба. Эта вещь, казалось, светилась в его руках, и Монтгомери не могла поверить своим глазам.       — Нам нужно закончить начатое, — произнесла Аврора, её голос звучал холодно, в нём ощущалась сталь. — Погибла не только твоя семья тогда. Мы решили, что твоя компания нам не помешает. Было бы несправедливо убить его без тебя.       Эти слова повисли в воздухе, как гром среди ясного неба.

***

      Мистик Фоллс, Вирджиния       Наше время       Монтгомери допивала пятый пакет с кровью, ощущая, как силы постепенно возвращаются к ней. Её глаза цвета индиго вновь обрели яркий и насыщенный оттенок, волосы больше не выглядели тусклыми, а кожа перестала иметь сероватый оттенок. В гостиной собрались все: Елена, Бонни, Деймон, Стефан и она сама. Она не особо вслушивалась в происходящее, её мысли были заняты чем-то другим, когда вдруг раздался звук открывающейся двери.       Это был Аларик. Его присутствие сразу же привлекло внимание всех, и он, осмотрев комнату, остановил взгляд на Флоренс.       — Не переживай, никого я убивать здесь не собираюсь, — произнесла она, стараясь звучать снисходительно.       Аларик просто кивнул в задумчивости, как будто обдумывая её слова.       — Я смогу убить Клауса, — произнесла Бонни, её голос был полон решимости. — Ведь он даже не знает, какой силой я обладаю.       Деймон, не дождавшись объяснений, решил проверить её слова и с вампирской скоростью направился к Беннет. Но она легко отбросила его магией, словно он был лишь лёгким перышком. Флоренс наблюдала за этим, чувствуя, как напряжение нарастает в воздухе.       Возле неё присел Стефан и спросил тихо:       — Ты пойдёшь на танцы?       Вампирша покачала головой, и он поджал губы, понимая её настрой. Её мысли занимало кое-что другое. Раз Бонни поглотила магию ста мёртвых ведьм, это, безусловно, должно было привести к последствиям. Она прекрасно знала, чем такое заканчивается — её бабушка практиковала подобное, и в конце концов её не стало.       Монтгомери решила, что когда всё утихнет, она поговорит с Беннет. Аларик смерил её каким-то непонятным взглядом, затем вышел, и все остальные последовали его примеру. Но Флоренс остановила Бонни, хотя та явно не была этому рада. В её глазах читалось недовольство.       Отойдя в сторону, Флоренс немедленно начала:       — Я знаю, что это тебя убьёт.       — Об этом никто не должен знать, — резко ответила Беннет, в голосе её проскользнула злость.       — Об этом никто и не узнает, но я хочу помочь. На прошлой неделе должны были приехать мои знакомые, и если они не подумали, что я их обманула, они могли бы помочь — они сильные маги.       — Не нужна мне никакая помощь, тем более от тебя, — отрезала Бонни, прежде чем развернуться и уйти вместе с Еленой.       Монтгомери снова уселась на диван, упёршись взглядом в камин, где угли медленно тлели, отражая её собственные внутренние переживания. В этот момент к ней подсел Деймон. Она повернула к нему голову, но не произнесла ни слова.       — Я слышал ваш разговор, — начал он, его голос был почти тихим. — Это правда? — спросил он, и в его интонации звучало искреннее беспокойство.       Флоренс просто кивнула, не имея ни малейшего желания углубляться в разговор с ним. Её внутренние состояние было слишком хрупким, чтобы позволить себе ещё и разговор с ним.       Сальваторе уже собирался уйти, но на мгновение остановился и повернулся к Флоренс. Она не смотрела на него, её взгляд был устремлён в пустоту.       — Я верну твоё доверие любой ценой, бельчонок,— произнёс он с твердостью, и в его голосе звучала искренность.       Деймон развернулся и ушёл, оставляя Монтгомери одну в комнате, наполненной тишиной и непониманием. Она осталась в этом мрачном пространстве, и, казалось, время остановилось.Стало густым.       Словно в ответ на внутренние терзания, из её глаза покатилась одна слеза. Она тут же смахнула её, чувствуя, как что-то внутри неё обрывается.       Её меланхоличное настроение внезапно прервала прилетевшая ей в лоб книга. Флоренс вздрогнула и, моргнув, подняла взгляд. Перед ней развернулась странная картина: предметы в комнате, казалось, словно сошли с ума, кружась в воздухе, как осенние листья, уносимые ветром. Внутри неё закралась подозрительная мысль: как её ещё не швырнули куда-то, например, в камин?       Собравшись с силами, она направилась к входным дверям и, открыв их, увидела пустую улицу. В тишине её голос прозвучал с лёгкой иронией:       — Ваши трюки больше на меня не действуют.       Если бы кто-то сейчас увидел её, они могли бы подумать, что она больная на голову, разговаривающая с воздухом. Но долго ждать не пришлось. В проёме двери появилась Аврора, как всегда при параде. Её каштановые волосы, уложенные в локоны, сверкали на свету, а чёрная рубашка и кожаная куртка подчеркивали её уверенную статуру. Карие глаза светились искоркой веселья, но Флоренс заметила, что в них промелькнула тень беспокойства.       — Где Джаспер? — спросила вампирша, стараясь скрыть настороженность.       — Он не особо хочет тебя видеть, — ответила Аврора, её голос стал немного серьезнее. — Но я всё же лояльнее отношусь к тому, что ты нас предала.       Флоренс поджала губы, понимая, почему Джаспер избегал встречи. Слишком много времени прошло с тех пор, как она приняла решение, которое подставило их всех.       — Думаю, нам стоит пойти в бар, — предложила Монтгомери, её голос звучал настороженно. — Сюда ты и так не сможешь войти.       Барнс кивнула, и они вместе направились в сторону бара. На улице было немного прохладно, но яркое солнце весело светило, но тепла оно не добавляло.       Пока они шли в Мистик Гриль, ни одна из них не произнесла ни слова. Тишина, наполненная не выраженными мыслями и чувствами, окутывала их, как непроглядный туман. Флоренс ощущала, как слегка морозный ветер проникает под одежду, принося с собой свежесть и бодрость.       Они вошли в Мистик Гриль, и её сразу окутал знакомый аромат свежезаваренного кофе, смешивавшийся с легким запахом выпечки. Она и Аврора направились к барной стойке, где бармен, с улыбкой на лице, быстро принял их заказы. Едва ли кто-то из посетителей обратил на них внимание: в баре было немного людей, и каждый был погружён в свои мысли.       Они заняли столик у окна, откуда открывался вид на мир за пределами этого заведения. Солнечные лучи пробивались сквозь облака, и Флоренс, наблюдая за прохожими, ощутила на мгновение лёгкость, как будто сама жизнь пыталась напомнить ей о радости. Но эта лёгкость быстро испарилась, когда она вспомнила о своих беспокойствах.       — Что вообще произошло за последние дни? — спросила Барнс, её голос звучал с искренним интересом. Она наклонилась ближе, словно хотела, чтобы их никто не подслушал.       Монтгомери сделала глубокий вздох, собираясь с мыслями. Вспомнив всё, что произошло, она произнесла:       — У нас нет лунного камня. Его украла Кэтрин Пирс, и она пропала. Команда по спасению двойника нашла место сожжения ведьм, и их ручная ведьма поглотила магию ста мёртвых.       Аврора, услышав это, не смогла скрыть удивления. В её глазах проскользнуло нечто большее, чем просто шок.       — Стоп, стоп, — произнесла она, её голос становился всё более напряжённым. — Их ведьма поглотила магию ста ведьм? Это же её разорвет!       Флоренс кивнула, и в её сердце вновь зашевелились нечто тревожное:       — Беннет знает, и ей плевать. Она отказалась от моей помощи.       Барнс, с нахмуренными бровями, посмотрела на Флоренс:       — Твоей или нашей с Джаспером?       Монтгомери, чувствуя, как её терпение начинает иссякать, закатила глаза:       — Неважно.       Аврора лишь покачала головой, но в её взгляде можно было прочитать понимание и лёгкую грусть. Флоренс продолжила, её голос стал более серьёзным:       — И Элайджа всё ещё у Сальваторе.       — Итак, у нас лунного камня нет, первородный в отключке, а ведьма самоубийца, которая хочет поиграть в великомученика. Всё как я люблю, — подытожила Барнс с лёгким налетом сарказма.       Монтгомери усмехнулась, но в её душе царила тёмная завеса какой-то тревоги, как будто над ней нависло что-то тяжёлое.       — Я передам всё Джасперу, и мы что-нибудь придумаем, — произнесла Аврора, и в её голосе звучало еле уловимая, но поддержка.       Она расплатилась за кофе, и, обернувшись к Монтгомери, произнесла:       — Береги себя.       Флоренс кивнула, и, когда Аврора удалилась, она осталась одна. В этот момент в баре повисла тишина, и вампирша почувствовала, как в груди разрастается невыносимая пустота. Она снова взглянула на окружающее пространство: посетители, погружённые в свои собственные заботы, казались ей такими далёкими и безработными.       Сделав глоток крепкого кофе, она ощутила его горечь и тепло, но это не могло заглушить её внутренние переживания. Мысли о том, что будет дальше, будто ломали её. Каждый глоток, каждый звук вокруг был словно напоминанием о том, что жизнь продолжается, даже когда внутри неё бушует буря.

***

      Клаус, стоя у комода, перебирал одежду, готовясь к танцам шестидесятых. Яркие ткани и эксцентричные узоры вызывали в нём ностальгию , хоть он и не любил шестидесятые. Он нахмурился, глядя на одну из рубашек, и произнёс риторический вопрос, обращённый, скорее, к самому себе:       — У этого парня вообще есть нормальная одежда? Что-то винтажное, может быть,?       В этот момент к нему подошёл Мэддокс, парень с проницательным взглядом и лёгким налётом дерзости.       — Не знаю насчёт одежды, но я нашёл у него бурбон, — сказал он, передавая бокал Клаусу. Нектар тёмного цвета мерцал в свете ламп, и первородный, принимая его, почувствовал, как удовлетворение наполняет его.       — Я знал, что этот парень не совсем пропащий, — произнёс он, поднося бокал к губам, наслаждаясь ароматом и крепостью напитка.       Клаус, сделав глоток, обернулся к колдуну с серьёзным выражением лица:       — Ты можешь пойти на танцы и защитить это вместилище?       — Нет, не могу, — ответил Мэддокс, его голос звучал с лёгкой ноткой отчуждения. — Их ведьма напичкана магией, она учует меня за милю. Но я смогу обеспечить долгожительность этого тела. Твоя главная задача — заставить её напасть на тебя. Твоё тело продержится дольше, чем её.       Первородный хмыкнул, обдумывая слова друга. Он понимал, что риски были высоки, но азарт от предстоящего плана лишь подогревал его интерес.       Наконец, найдя подходящую одежду, он обернул взгляд на Кэтрин, стоявшую немного в стороне. С лёгкой ухмылкой он протянул ей нож.       — Катерина, — произнёс он, в его голосе звучала некая хитрость, — до моего возвращения ты должна втыкать себе этот нож в ногу раз за разом.       Кэтрин, с испуганным выражением лица, смотрела на него, словно не веря своим ушам. В её глазах метались страх и непонимание, но Майклсон, глядя ей в глаза, внушал , словно это было не просто задание, а необходимость, которую она должна выполнить.       Выйдя из квартиры, Клаус размышлял о недавней встрече со своей хорошей знакомой. Пусть она не знала, что это был он, в её глазах он видел лишь лёгкую враждебность, но направлена она была не на него, и это было забавно. Он усмехнулся, представляя, как она, не подозревая об истинных его намерениях, уже стала частью его плана. Идеальная картина сложилась у него в голове.       Мысль о том, что она могла бы стать завершающей деталью в его ритуале, наполнила его удовлетворением. Циничное веселье заиграло в его душе, когда он обдумывал, что зря он тогда оставил её в живых.Теперь он это исправит.       С этими размышлениями он направился на танцы.

***

      Команда по спасению Елены уже была на танцах, погружённая в атмосферу веселья и смеха, но лже-Аларик наблюдал за всем с тенью ухмылки на лице. В его мыслях витало одно: вывести ведьму из себя. Он знал, что для этого нужно разделить эту команду.       Троих парней он отправил отвлекать Джереми и братьев Сальваторе, а сам решил заняться Бонни и Еленой. Под предлогом, что Джереми давно не видно, он уверенно направился к ним. Это сработало: девушки бросились за ним в один из коридоров школы, где тени и свет создавали странную игру.       Внезапно лже-Аларик остановился и, обернувшись с лёгкой улыбкой, взглянул на них.       — Что такое? — спросила Елена, её голос был полон недоумения.— Где Джереми?       Улыбка лже-Аларика только шире расползлась по лицу, и это вызвало у Беннет тревогу.       — Елена, это внушение — сказала Бонни.— Нам лучше уйти.       — Ведьмочка права, — произнёс он, его тон был игривым. — Тебе лучше её послушать. Это не внушение. Я не Аларик.       — Клаус, — прошептала Гилберт, осознавая, что произошло что-то ужасное.       Беннет тут же отшвырнула его тело подальше, её магия, как защитный щит, развернулась вокруг них. Клаус, не испытывая страха, лишь рассмеялся.       — Вы не сможете меня убить. Я просто переберусь в другое тело.       Понимая, что время уходит, Елена и Бонни бросились прочь. В спортзале, где был устроен танцевальный зал, они разошлись. Беннет встретила старшего Сальваторе, который, нахмурившись, спросил:       — Что произошло?       — Клаус в теле Аларика, — ответила ведьма, её голос дрожал от перенапряжения.       Деймон, уставившись на неё с недоумением, произнёс:       — Что?       — Я не могу его убить в этом теле, иначе он просто переберётся в другое, — сказала Бонни, её глаза сверкали волнением.       — На что ты готова, чтобы спасти Елену? — спросил Сальваторе, его голос был полон серьёзности.       — На всё, — ответила Бонни, и они обменялись решительными взглядами, кивнув друг другу.       Ведьма ушла, понимая, что нужно было добить Клауса. Он не мог уйти далеко от того места, где они его оставили.       Когда она наконец подошла к нему, он посмотрел на неё с ухмылкой.       — Всё же пришла, — произнес он, и в его голосе звучало удовлетворение.       — Да, пришла посмотреть, как ты умрёшь, — ответила Беннет, она уже готовилась к атаке. Бонни швырнула его тело потоками магии, искры летели отовсюду, и Клаус сгибался от боли, словно его разрывали на части.       Она почувствовала, как в груди у неё разгорается гнев, и это придавало ей сил. Но в этот момент она услышала крик Елены сзади. Оглянувшись, она увидела, как Елена и Стефан пытаются прорваться к ним.       Беннет, не раздумывая, закрыла дверь магией прямо перед носом Елены и младшего Сальваторе, и та в замешательстве уткнулась в преграду. Елена боролась с барьером, она пыталась пробиться сквозь защиту, но у Гилберт ничего не вышло.       Внезапно тело Бонни замерло, её начало трясти, и с её лица потекла кровь из носа. Беннет почувствовала, как её собственное сердце сжимается.       И вдруг всё остановилось. Тишина повисла в воздухе, как надвигающаяся буря. Её тело упало на пол, и в этот момент Елена и Стефан ворвались в кафетерий.       Гилберт, увидев беспомощное тело подруги, ощутила, как страх охватывает её. У Бонни не было пульса, и Клаус исчез. Елена, трясущая тело Беннет, рыдала, её слёзы были горькими, как осадок утраты.       — Стефан, её больше нет! — вскрикнула она, её голос был полон отчаяния и боли. — Её больше нет!       Сальваторе, стоя рядом, лишь сочувственно смотрел на это ужасное зрелище. Его сердце сжималось от горя и вины, но он знал, что нужно что-то сделать.       В этот момент появился Деймон, его лицо было полно отрешения. Он, глядя на Стефана, произнёс твердо:       — Уводи Елену.       Старший Сальваторе присел рядом с телом ведьмы, его глаза были полны гнева. Он знал, что это не конец, но и не начало чего-то нового. Это была лишь ещё одна страница в их мрачной истории, и он был готов её переписать.

***

      Вампирша сидела на диване возле камина, потягивая бурбон из тяжёлого стеклянного бокала. Тёплый напиток приятно согревал её, но в этот момент в дверь ввалились Стефан и Елена, её лицо было залито слезами. Флоренс в недоумении уставилась на них, не понимая, что произошло. Елена, не оборачиваясь, быстро ушла на верх, оставив Стефана стоять в дверном проёме.       Сальваторе присел рядом с Флоренс, его лицо было серьёзным, а красные глаза полны тревоги.       — Бонни мертва, — произнёс он, и эти слова обрушились на Монтгомери, как холодная волна. Она ощутила, как дрожь пробежала по её телу.       — И ещё, — добавил Стефан, — Клаус поселился в тело Аларика.       В этот момент Монтгомери вспомнила, как лже-Аларик смотрел на неё, и внутри неё разошелся холодок. Она поняла, что она и все они оказались в полной заднице. Это было слишком много для восприятия за один вечер.       Гилберт вернулась вниз, её глаза метались от страха к отчаянию. Она посмотрела на Флоренс с каким-то непониманием и спросила:       — О чём ты разговаривала с Бонни, когда мы утром уходили?       Монтгомери допила бурбон, поставила бокал на стол и снова налила новую порцию. Внутри её бушевали эмоции, но она старалась сохранить спокойствие, чтобы не дать волю эмоциям отразится на лице.       — Я предлагала ей помощь, чтобы она смогла стабилизировать силу стольких ведьм, — произнесла Флоренс, её голос звучал твёрдо, хотя внутри неё всё тряслось. — Но она отказалась, причём не очень вежливо.       Стефан, смотря на неё с интересом, спросил:       — И как бы ты ей помогла?       Монтгомери, собравшись, ответила:       — Не я, а колдуны, которых я позвала в город. Они необычные — не только маги, но и вампиры. Они смогли бы стабилизировать такую мощь, какую поглотила Бонни.       Сальваторе нахмурился:       — То есть они и ведьмы, и вампиры?       — Да, — подтвердила Флоренс, её голос звучал почти уверенно. — В твоём мирке такого ещё не было, но они существуют.       Гилберт, услышав это, заплакала ещё сильнее, её слёзы были пропитаны болью и полными отчаяния. В этот момент в дом вошёл Деймон, его присутствие сразу наполнило пространство напряжением.       — Ты всё знал, — обрушила на него Елена, её голос был полон обвинения. — Ты знал и позволил ей умереть. Ты знал!       Сальваторе, не отводя взгляда, ответил с холодной решимостью:       — Да, я знал.       Елена, не сдержавшись, ударила его по щеке. Монтгомери лишь хмыкнула, наблюдая за этой сценой.       Деймон продолжил, его голос звучал твёрдо:       — Если для того чтобы спасти тебе жизнь нужно кем-то пожертвовать, я это сделаю. Но Бонни знала, что ничего не выйдет, и она применила заклинание. — он немного помедлил, —Лучше пусть Клаус думает, что она мертва.       Гилберт, поражённая, посмотрела на него с недоумением.       — Бонни жива? — переспросила она, в её голосе зазвучала надежда.       — Да, — подтвердил Деймон. — С ней сейчас Джереми.       Облегчение, словно луч солнца, пробило облака её боли. Елена выдохнула, и в её глазах вновь зажглась искра надежды.       Стефан и Елена ушли, оставив Деймона и Флоренс одних в полутёмной комнате, где лишь тени нежно танцевали на стенах от мерцания камина. В воздухе витала напряжённая тишина, и Монтгомери,сидя на диване, решила прервать её.       — Знаешь, я даже не удивлена, — произнесла она со льдом, её голос звучал как тёмная нота в симфонии неразберихи, которая царила вокруг.       Сальваторе, облокотившись на стену, взглянул на неё с легким презрением.       — Да, я подонок, — сказал он, но в его голосе звучала едкость. — Но в конце концов я стану тем, кто спасёт ей жизнь.       Монтгомери лишь покачала головой, её губы сжались в тонкую линию. Она налила себе новую порцию бурбона, наслаждаясь терпким вкусом, когда тёплая жидкость скользнула по горлу, придавая ей хоть каплю утешения.       — А ты бы лучше не налягала на алкоголь, — заметил Деймон с лёгким упрёком, его тон был полон иронии.       Флоренс подняла взгляд, в её глазах вспыхнула искра дерзости:       — И это говорит мне алкоголик со стажем? — произнесла она, её голос звучал с нотками сарказма, которые всплыли на поверхность её эмоций.       Сальваторе лишь махнул рукой, его терпимость иссякала. Он знал, что разговор не приведёт ни к чему хорошему, и, развернувшись, оставил её одну с её мыслями.       Вампирша осталась наедине с бурбоном и тишиной. Она почувствовала, как пустота вокруг начинает поглощать её, как тени, притаившиеся в углах комнаты, становятся всё более навязчивыми. Каждый глоток алкоголя был как попытка забыться, но она понимала, что это лишь временное облегчение.