Dream in red

      Астарион старался не дышать, пока дроу находилась настолько близко, но привычка отыгрывать роль живого эльфа брала свое, и манящий аромат крови продолжал отравлять разум. Целебное зелье помогло рассечениям на спине Арракис затянуться, и она выглядела заметно бодрее, но кровь от этого все равно никуда не исчезла. — Я бы, может, и предложила тебе полакомиться, — негромко произнесла дроу после некоторой паузы, сумев совладать со своими эмоциями и посмотреть в глаза весьма придирчивым взглядом, — но обстановка не совсем располагает. Хотелось повеселиться, а вышло все как-то очень глупо.       Вампир кивнул, соглашаясь сразу со всем сказанным. Он мог… он должен был воспользоваться ее уязвимостью. Арракис бы не умерла, если бы он утолил свою жажду. Что его остановило? Тупое благородство? Боль от заноз, что оставило после себя влияние Касадора, когда Астарион не мог действовать без дозволения? Или может… сопереживание? Но разве вампир не утратил его давным-давно? Вместе с верой в справедливость и надеждой на светлое, во всех смыслах, будущее. — Все в порядке? — настороженно спросила дроу, по всей видимости заметив, что Астарион ушел в себя. — Нет, — ответил вампир и, натянув насквозь фальшивую ухмылку, продолжил, — но обстановка не совсем располагает, как ты успела заметить, душа моя. Нам нужно отыскать друида.       Закрыв этим тему, Астарион двинулся было дальше по коридору, как его внимание привлек тот самый бард, которого пинками согнала с помоста гоблинша. Он со скорбным видом сидел в клетке, где, по мнению вампира, ему было самое место. Жаль только, что Арракис была с его мнением не согласна. — Какой забавный питомец, — дроу пролезла в комнату, оказавшись рядом с гоблинской надсмотрщицей. — У него есть имя? — Хм, — Гриббо на несколько мгновений задумалась. — Птенчик. — Я тоже себе хочу такого. — Ну так иди да поймай! А этот, — гоблинша ткнула когтистым пальцем в барда, — мой! — Он выглядит хилым, — Арракис скрестила руки на груди. — Долго не протянет. Нужны тебе эти проблемы? — Хилым? — Гриббо в замешательство еще раз осмотрела мужчину. — Не-ет, тогда не нужен. Забирай этого слабака.       Гоблинша вручила дроу ключ от клетки и вышла из помещения, ворча себе что-то под нос. Арракис принялась открывать замок, и бард тут же оживился: — О, моя прекрасная спасительница… — Заткнись, — дроу окинула его уничижительным взглядом. — А хотя нет, говори. Кто ты такой и что ты здесь забыл? — Кто я такой? — чуть не задохнулся от возмущения мужчина. — Мы же виделись в роще друидов! Я — Волотамп Геддарм, знаменитый… — Словоплет, — вклинился Астарион, каким-то чудом вспомнив имя, которое красовалось на парочке книг, которые когда-то попадали ему в руки. — Я не видела его в роще друидов, — сказала Арракис, обращаясь к вампиру, — а ты? — И я не видел, — отозвался он. — Зато я видел вас, — Воло огляделся по сторонам. — Продолжим этот разговор в более приватной обстановке? — У нас есть лагерь… — начала было дроу, но мужчина, казалось, ее уже не слушал, откручивая зубами пробку зелья. — Замечательно, — немного невнятно проговорил Воло. — Там и увидимся.       Ни Астарион, ни дроу не успели ничего ответить, как он опрокинул в себя содержимое бутылька и исчез. Первым из прострации вышел вампир: — Тебе обязательно всем вокруг причинять добро? — А что в этом такого? — удивилась Арракис. — Ну, подумаешь, немного шумный… — Прошлую «немного шумную» ты убила, а до этого тебе есть дело? — Мне есть дело до награды за его спасение. — То есть один лишь только меркантильный интерес? — Это что, — дроу с подозрением уставилась на Астариона, — допрос? — Нездоровое любопытство, — тут же отступил вампир.       Арракис хмыкнула, смерив его тяжелым взглядом, и, больше ничего не говоря, направилась вправо. Астарион, чертыхнувшись про себя, двинулся следом. А что это и в самом деле было? Почему ему так важно было докопаться до истоков мотивации дроу? Уж не изменилось ли его отношение к Арракис после… небольшой демонстрации того, что она тоже, как и все мыслящие создания, имеет какие-то там чувства? Дроу она от этого быть не перестала. Потенциальной угрозой, как впрочем и потенциальным союзником, она от этого быть не перестала. Так и что, ко всем Девяти Преисподним, это было?       Самый правый коридор, по которому они шли, как оказалось, вел к нескольким камерам. Двое мерзких гоблинят кидали камни в крупного медведя, находящегося за одной из решеток. — Медведь, — тихо сказал вампир, припомнив слова парнишки из пыточной. — Я вижу, что медведь, — так же тихо отозвалась Арракис. — Еще, еще! — взвизгнула одна из гоблинских ребятишек. — Пусть кричит еще! — Возьми камушек поострее, — посоветовала ей дроу.       Медведь яростно зарычал, когда от его шкуры отлетел очередной камень. — А теперь вы мне объясните, что здесь происходит, — потребовала Арракис.       К мерзким детишкам подошла гоблинша, которая до этого с упоением наблюдала за их жестокими забавами: — Эта тварь подрала одного из наших! — Да? — будто бы задумчиво протянула дроу. — А ну-ка, открой клетку. — Но… Вашество, — замялась гоблинша. — Там ему самое место! — Я сказала открой клетку, — Арракис не применяла способности паразита, иначе Астарион бы это почувствовал.       Стоило только гоблинше приблизиться к медведю, как тот встал на дыбы и навалился всем своим весом на прутья, вырывая решетку из пазов в камне. Гоблинша даже не успела ничего сообразить, как ее раздавило. Несколько мгновений затишья, за которые все пытались осознать, что только что произошло. Первой очнулась дроу. Одним ловким движением она «позаимствовала» кинжал у вампира, а парочкой других перерезала глотки гоблинятам. — Что? — Арракис, как ни в чем не бывало, вернула кинжал обратно. — Они могли побежать за подмогой. Нам нужен этот медведь.       Астарион и без напоминания от дроу знал, что нужен. Странным было только то, что друид не предпринимал никаких попыток выбраться самостоятельно до их появления, хотя с такой легкостью вышиб решетку, что его бездействие вызывало вопросы. И либо он был мягкотелым тюфяком, не любящим насилие, либо ему было что-то здесь нужно и он не особо-то и хотел выбираться. По тому, насколько походя он зашиб гоблиншу, становилось понятно, что вариант с пацифизмом не стоило брать в расчет.       Разобраться с несколькими гоблинами и парочкой воргов не составило никакого труда. Друид по окончании боя сбросил свой дикий облик, превратившись в эльфа. Какого-то чересчур здорового эльфа. На фоне миниатюрной Арракис это выглядело еще забавнее. — Прошу прощения за все эти внутренности, — друид слегка скривил лицо. — Полагается ценить все, без исключения, дары природы… но не уверен, что гоблинские кишки входят в это понятие. Вы помогли медведю, не зная, накинется ли он на вас — настоящие друзья природы. Или безумцы. В любом случае, примите мою благодарность. Меня зовут Хальсин.       Вампир отошел немного в сторону, чтобы ненароком не расхохотаться от незамутненности сознания друида. — В роще сказали, что ты непревзойденный лекарь. Нам нужна твоя помощь. — В самом деле? Не самое удачное место и время, но, учитывая какой путь вы прошли ради этой просьбы, дело срочное. Давай-ка посмотрим в чем дело.       Хальсин прикрыл глаза, настраиваясь на нужные потоки энергии. Легкий магический ветерок, несущий с собой запах леса и солнца, окутал дроу, подобно кокону. Неожиданно друид отдернул руку, открыв глаза: — Да убережет тебя Отец Дубов, дитя… Ты заражена, не так ли? Личинкой свежевателей разума. Но что-то… что-то отличается. Ты знаешь о чудовище внутри, но не склоняешь голову пред Абсолют, как это делают Истинные Души. Как это возможно? — Мы бежали с корабля иллитидов после заражения. Быть может, процесс превращения как-то прервался. — Быть может, — согласился друид, — но я бы не стал полагаться на одну только удачу. Воистину ваша просьба о помощи — дело безотлагательное. Позвольте мне рассказать, что я успел узнать. Я изучал этих паразитов с тех пор, как прознал про Истинные Души. Кто-то использовал весьма могущественную магию, чтобы воздействовать на эти личинки. Для контроля.       Астарион сразу же навострил уши. Быть может, Хальсин мог бы оказаться вовсе не таким бесполезным, как вампир опасался. Друид продолжил: — Мне прискорбно это говорить, но я не в силах рассеять эту магию, не в силах вас излечить. Но это не значит, что я не способен помочь. Я не нашел то, зачем я прибыл сюда — способ избавиться от личинок, зато я обнаружил кое-что другое. Место, откуда берутся зараженные. Именно там на паразитов воздействуют этой странной магией, а значит, там же можно и излечиться. — Эта магия, о которой ты говоришь, — влез в разговор Астарион. — Разве это не обычное дело для иллитидских паразитов? — Нет, она сильно отличается. Эта магия ощущается настолько чужеродной, что я бы сказал, что она не принадлежит этому миру. Или этому времени. Я не могу отыскать ее следы в памяти природы. — Так и что прикажешь делать с этой информацией? — Арракис скрестила руки на груди, всем своим видом выражая недовольство. — Я слышал разговоры про то, как всех захваченных направляют в Лунные Башни. Невинные входят, а выходят уже Истинные Души. Если желаете отыскать способ исцеления, то сначала необходимо найти источник магии. — Опять эти Лунные Башни, — пробормотала дроу. — Ну, что ж, спасибо за наводку. — Подождите! Я могу сопроводить вас туда. Но прежде мне нужно разобраться с этими кровожадными созданиями, которые угрожают моей роще. Привычный порядок вещей должен быть защищен. — Привычный порядок? — усмехнулся вампир. — Оглянись вокруг — повсюду царит хаос. — Хаос в меру — есть часть баланса. Этот хаос… избыточен, ненормален. Помогите мне лишить орду главарей. Всего три смерти смогут вернуть баланс на эти земли: дроу Минтара, хобгоблин Дрор Рагзлин и, отвратительное подобие жрицы, гоблинша Кишка. — Ты просишь меня, — Арракис подошла к Хальсину почти вплотную, что выглядело бы довольно комично, если бы не ощутимая аура угрозы, — убить дроу?! — Вы с превеликим удовольствием режете друг другу глотки, только дай повод, — друид почти не отреагировал, всего лишь нахмурив брови. — Не нужно притворяться, что ты не такая. — Твоя правда, — легко согласилась дроу, отодвинувшись и лукаво улыбнувшись. — Но не хочется, чтобы на поверхности об этом были пересуды. Мы сделаем все тихо. А тебе бы не мешало найти какое-нибудь безопасное место. — Да направит вас Сильванус, — отозвался Хальсин, прикладывая руку к груди. — Я побуду здесь, пока все не уляжется. — Что, прямо здесь? — поинтересовался Астарион со скепсисом, бросив взгляд на гоблинские трупы и кровь повсюду, но друид его проигнорировал.       Вампир всегда погружался в сбор трофеев с головой, но памятуя об Арракис с ее проклятой привычкой исчезать, он обшаривал поверженных врагов и всякие интересные местечки, стараясь не спускать с нее глаз. Но дроу, похоже, была погружена глубоко в себя. Астарион не знал, что терзало ее разум. Новая информация об Абсолют? Тяжелые думы насчет потери памяти? Дальнейшие планы относительно их путешествия? Или… что-то более личное? То, что вампир заметил там, после ритуала покаяния со жрецом Ловиатар.       Один из скелетов, что лежали в камере, где содержались ворги, костлявой рукой сжимал замечательный кинжал. Астарион подошел к Арракис, выводя ее из размышлений, и, перехватив найденное оружие за лезвие, протянул ей: — Я вовсе не против видеть, как твои проворные пальчики обращаются с клинком, — начал вампир полушепотом, — но если тебе хочется поиграть с моим клинком, то стоит это делать в более интимной обстановке.       Дроу смерила его хмурым взглядом, но кинжал все же забрала. — И что ты думаешь ждет нас в Лунных Башнях? — поинтересовалась Арракис через какое-то время их молчаливых исследований гоблинского лагеря. — Кто знает, — задумчиво отозвался Астарион. — Дроу, свежеватели разума, смерть?.. Хорошо, если не наша. Но вообще я рассчитываю на ответы.       Они вернулись в зал с алтарем. Отвратительно воняло паленой гоблинской плотью — удивительно, что из-за этого количество смельчаков, желающих получить клеймо, не уменьшалось. Дроу уверенно направилась прямиком к жрице. — Что, тоже решила получить отметку Абсолют? — спросила Кишка старушечьим голосом, размахивая тавром. — Только посмей, — прошипела Арракис. — Ну, может, она тебе и не нужна, — жрица замолкла на несколько мгновений, и даже вампир почувствовал на себе, как она прощупывала дроу. — Ты ведь тоже особенная. Истинная Душа. Только с твоей головой не все в порядке. — Ты знаешь в чем дело? — в тоне Арракис послышалось… облегчение? — Сможешь помочь? — Таким, как мы с тобой, нужно помогать друг другу. Пойдем, не будем привлекать посторонних.       Кишка привела их в небольшую комнату. Дроу чуть задержалась, чтобы плотно запереть за собой дверь. Пока жрица копошилась около стола, Арракис мотнула в ее сторону головой, одарив вампира выразительным взглядом. Ну да, лучшего место для бесшумного устранения одного из трех гоблинских лидеров и не придумать. Кишка даже не успела сообразить что к чему, как все уже было кончено. — Избавься от трупа, — скомандовала дроу, но, заметив с какой свирепостью на нее посмотрел Астарион, добавила: — пожалуйста.       Вампир не упустил шанса помародерствовать в очередной раз и не зря — еще один червячок мозгоедов извивался на его ладони. — Как-то у меня совсем нет настроения разбираться сейчас с хобгоблином и другой илитиири. — Это «дроу» на вашем языке? — спросил Астарион, и Арракис устало кивнула. — Я бы… Знаешь, я бы поохотился. — Что, больше не влечет кровь мыслящих созданий? — усмехнулась дроу. — К сожалению, все как раз наоборот.

***

      Возвращаясь в лагерь нетвердой походкой, вампир думал только о том, что ему надо бы что-то делать со своей жадностью. И пытаться обуздать жажду какими-то менее варварскими способами. Да еще и чертов медведь успел испортить рубашку… Сплошные расстройства.       Место для стоянки решено было искать подальше от гоблинов. Тогда в голове Астариона не возникло никаких претензий, но сейчас, в неверном лунном свете, дорога туда казалась одним большим испытанием. По возвращении, вампир думал, что застанет Арракис в медитации, но ее лежак был пуст. Даже ее запах, обычно отлично слышимый Астарионом даже среди других ароматов, сейчас был едва уловим.       Пропажа нашлась у небольшого водопада. Его поток, разбиваясь о камни, становился быстротечным ручьем, и зрелище это было воистину завораживающее. Но оно даже близко не могло сравниться с обнаженной дроу. Арракис стояла под бегущей водой спиной к вампиру. Темные волосы, обычно собранные в высокий хвост, теперь были распущены и из-за влаги казались черными. Астарион с запоздалым удивлением обнаружил, что на самом деле они были куда длиннее, чем ему казались, и доходили до лопаток. Не придумав ничего лучше, вампир примостился на какой-то замшелый валун, недалеко от водопада. — Насмотрелся? — неожиданно спросила дроу, не оборачиваясь. — Нет, — честно ответил Астарион. — Как ты узнала, что я здесь? — Почувствовала на себе голодный взгляд, — хмыкнула Арракис. — А если серьезно, то для плута ты слишком тяжело ходишь. Тебя слышно. — Даже за шумом воды? — удивился вампир. — Сейчас — да, — дроу повернулась. — Но сейчас тебя бы не услышал разве что глухой. Ты что, пьян? — Есть немного, — хихикнул Астарион. — Но не из-за выпивки. Из-за медведя. Он пустил немного моей крови, а я забрал всю его. — Ты ранен? — в голосе Арракис проскользнул намек на беспокойство, что несколько польстило вампиру. — Царапина, — Астарион немного приподнял рубашку. — Видишь? Все в порядке.       Дроу подошла ближе и придирчиво осмотрела его с ног до головы. — Забрал всю кровь, говоришь? — Арракис сузила свои серые глаза. — А сколько обычно в медведях литров крови? — Двадцать? Двадцать пять? Я не знаю, — пожал плечами вампир. — К чему вопрос? — К тому, что я вообще не представляю, как в тебя столько влезло.       Астарион описал рукой широкую дугу, как когда-то делала дроу: — Магия, — он разразился пьяным смехом. — Я точно так же не представляю, как иллитиды запускают свою личинку через глаз, а она оказывается в мозгу. Или почему дракониды размножаются через откладывание яиц. Ловила когда-нибудь змей или ящериц? У их самцов вообще по два члена, причем они такие… шипастые. Но у драконидов-то нет. У них вполне гуманоидные половые органы. — У драконорожденных, — поправила его Арракис. — У драконидов, — настоял вампир. — Ты сама в каком-то смысле драконорожденная, ведь в тебе течет кровь дракона. И что-то на рептилию ты не похожа. — Раз уж ты сам про половые органы заговорил, — дроу принялась отжимать волосы. — Как при небьющемся сердце у вампира мужского пола может быть эрекция? — Ты бы еще спросила куда потом поглощенная кровь девается… — А куда, кстати?       Астарион только фыркнул, не удостоив ее ответом. — Что ты там так усиленно пыталась смыть? — перевел тему вампир.       Арракис замерла и некоторое время стояла совершенно неподвижно. Капли воды, стекающие по ее пепельно-серой коже, были единственными подвижными элементами этой картины. — Я все еще слышу на себе запах ее крови, — наконец отозвалась дроу. — Думала, что уже начало мерещиться всякое, а оказалось, что оно взаправду.       Ее ответ мало что прояснил для Астариона, кроме разве что того, что убийство Альфиры не прошло для нее бесследно. Уточнять что-то вампир не стал, молча уставившись на все еще нагое тело Арракис. — Ты бы оделась, — попытался он отвлечь дроу. — Я тебя смущаю? — Нет. Вовсе нет. Я бы даже предпочел, чтобы ты всегда ходила в таком виде, душа моя.       Провокация была слишком топорной, но Арракис, почему-то, на нее среагировала, подходя вплотную. Горячая и влажная ладонь пробралась под рубашку, огладив затянувшуюся рану от медведя. Опьянение сразу же сошло на нет. Вампир схватил дроу за запястье, но не попытался отстранить: — Что ты делаешь? — Провожу эксперимент, — ответила Арракис, чуть наклонив голову. — Мне остановиться? — Да… — быстро ответил Астарион, но ощутив аромат крови дроу, оттененный свежестью воды, передумал и отпустил ее руку. — Нет. — Тогда ты больше не трогаешь меня. Можешь попросить, если чего-то хочется, а я подумаю. — Знаешь, как это называется? — вампир прикрыл глаза, чувствуя, как горячие пальцы медленно скользнули по животу вниз, как ловко пробрались под пояс. — Дрессировка. — Разве? — дыхание Арракис опалило губы вампира, но не превратилось в поцелуй. — Ты не мой питомец, дартиир. — А кто я? Игрушка? — В данный момент ты подопытный. А это, — ее пальцы почти деликатно обхватили член, не торопясь помочь избавиться от тесноты одежды, — всего лишь стимул. Итак… ты сожрал целого медведя. Почему? — Спрашиваешь, почему не попросил тебя?       Астарион открыл глаза. Лицо дроу было слишком близко — стоит повернуть немного голову и губы встретятся. И это, отчего-то, только сильнее удерживало на месте. — Так ты ответишь?       Жар Арракис почти причинял боль. Почти, но его было недостаточно для того, чтобы разум вампира оставили фантазии о возможном, или неизбежном, продолжении. — Медведя мне хватит на какое-то время, — отозвался Астарион через некоторую паузу. — По сравнению с тухлыми дохлыми крысами, которыми меня потчевал Касадор, это уже большой прогресс. — Кровь есть кровь, разве нет? — Совсем нет! — с чувством выдохнул вампир. — Кровь — это квинтэссенция жизни. А в некоторых созданиях ее так много… Все, что я получал за эти годы — жалкие крохи, чтобы я оставался, ну, в некотором роде «живым». Теперь это уже в прошлом. Я никогда больше не стану подчиняться этому ублюдку. — Какие перспективы. Можно стать кем угодно, а не быть тем, кого из тебя пытались сотворить. — Верно! Стать сильнее, могущественнее… — А это тебя и впрямь заводит, — заметила дроу, усмехнувшись украдкой. — Говорят, что сила и власть развращают. — Если так, то я вовсе не против подобной испорченности. Звучит, как что-то веселое, — Астарион аккуратно перетянул край рубашки назад. — Хочу тебя попросить, душа моя, показать, что эти уста искусны не только в сладких речах, вытягивающих информацию. — Видишь? Просить совсем не трудно, — Арракис слегка помогла вампиру разобраться с мешающей им обоим одеждой, прежде чем опустилась перед ним на колени.       Горячо. Как же, дьявол его побери, это оказалось горячо! Астарион начал думать, что даже кипяток был более холодным, чем рот дроу. Но вместе с этим жаром по телу разносились удушливые волны похоти. Впервые кто-то в трезвом уме и твердой памяти, да еще и по его просьбе, стоял перед вампиром на коленях. Не он, а перед ним. Рука сама потянулась к Арракис, не направить, а просто… прикоснуться, но остановилась на полпути.       Дроу иногда бросала взгляды снизу вверх, а Астариону мерещилось, что в ее серых глазах он видит лунный отблеск. Вампиру до нелепого показалось смешным то, что он много лет тешил себя иллюзиями относительно того, что у него имелся солидный багаж опытных любовников. Ничего у него не было. Арракис, сама того не подозревая, наглядно продемонстрировала разницу между количеством и качеством. Это откровение горькой взвесью осело где-то на самой границе сознания.       Распаленный Астарион далеко не сразу понял, что дроу над ним измывалась. Много раз могла позволить ему получить свое удовольствие, но не делала этого. Вампиру до сведенных пальцев захотелось скользнуть рукой по острому уху, увешанному серьгами, к волосам, чтобы не смела отвернуть голову, и все сделать самому, но… что-то ему будто бы мешало. Возможно, это было осознание того, что сейчас он был в ее полной власти.       Когда Арракис, наконец, милостиво позволила ему забыться в удовольствии, жажда внутри Астариона достигла своего апогея. Вот только это была вовсе не жажда крови. Дроу игриво приоткрыла рот, немного высунув язык, продемонстрировав то, что кропотливо собрала все до последней капли, а затем показательно сглотнула. Если бы вампир мог и ему было бы чем, тут же кончил бы еще раз. Хотя казалось бы… — Ты считаешь меня униженной? — поинтересовалась Арракис, поднявшись и направившись обратно к воде, смыть прилипшую к коленям землю. — Что?.. — до Астариона даже не сразу дошла суть вопроса. — Нет. — В том, что делали с тобой, — дроу не стала конкретизировать, что она имела в виду, — не было никакой силы. — К чему ты ведешь? — К тому, что если я еще раз увижу, — начала Арракис, обернувшись и опалив вампира яростным взглядом своих серых глаз, — или мне покажется, что увижу, как ты жалеешь меня, как считаешь слабачкой и хочешь уберечь, то я сломлю тебя по-настоящему.