Dream in red

— Ты не против остановиться на отдых? — спросила Арракис, озираясь по сторонам. — Не уверена, что хочу идти к этой тетушке Этель в таком состоянии. Мало ли чего она может выкинуть? — Что, прямо посреди болот разобьем лагерь? — удивился Астарион. — Мы проходили какое-то поселение. Можем немного вернуться.       Болотная жижа довольно быстро сменилась на раскисшую землю, что не особо добавляло оптимизма. Впереди, около моста, стояли смутно знакомые люди. Арадин? Кажется так звали того борзого мальчишку, которого приложила дроу в роще. Похоже, что он тоже их увидел: — А я-то думал, что у вас дел по горло с этими грязнокровками и друидами. Что, за поведение выгнали? А нечего было руки распускать. — Все еще ноешь по этому поводу? — отозвалась Арракис. — Ты сам напросился в тот раз. — Это вообще не ваше дело было, но нет, нужно было вмешаться. Только я начал думать, что хуже этого контракта быть не может, как нарисовалась тут одна подземная эльфятина… — Твой отряд умудрилась перебить горстка гоблинов, что ты бежал, сверкая пятками, разве нет? — вклинился в разговор вампир. — Ты жалок. — О, там была отнюдь не горстка, приятель, — ядовито выплюнул Арадин. — То место гоблинами просто кишит. В контракте эту деталь, правда, указать забыли. — Просто кто-то, судя по всему, плохо подготовился, — Астарион сложил руки на груди, окинув мерзкого человечишку презрительным взглядом. — Не знаю чего я ожидал. Столько золота за какую-то паршивую реликвию, которая уже, наверное, мхом поросла. Слишком глупо, чтобы рисковать ради этого жизнью… — А сколько золота? — тут же приободрился вампир. — Вдруг, я захочу его поиметь? Так что за реликвия? — Она называется Песнь Ночи. Должна быть как раз в том месте, где засели чертовы гоблины. И я бы пожелал вам удачно сдохнуть, но один из моих ребят застрял там. — Кажется, мы что-то слышали о том, что и глава друидов отправился с тобой? — припомнила дроу. — Стоило ему пронюхать о контракте на поиск Песни Ночи, как у него глаза загорелись. Когда гоблины нагнали нас, большинство ребят из моего отряда не дались в плен, как я их и учил. А вот старый чудак не особо стал сопротивляться. — Давай сюда этот твой контракт, — Астарион протянул руку. — Возможно, мы будем в настроении найти реликвию, а на сдачу освободить друида. — С превеликой радостью избавлюсь от этой проклятой штуки. Хорошей охоты, — язвительно бросил Арадин прежде чем исчезнуть вместе с остатками своих людей.       Золото в качестве награды всегда звучит привлекательно, но было кое-что не так во всей этой истории. Хальсин знал какую-то информацию об этой реликвии? Неужели это перевесило его долг перед рощей, как главного ее защитника, или же этот друид просто был настолько безответственным, что позарился на легкую наживу? Да и вампира не так уж и сильно волновали мотивы Хальсина, как и его дальнейшая судьба, за исключением того, что потенциально он мог бы помочь в вопросе личинок. Если он, конечно, все еще был жив. — Впереди засада, — негромко предостерегла Арракис. — Полагаю, что это те же, кто ответственен за все эти трупы на мосту — гоблины. Если они засели в этой деревне, то скорее всего там не осталось никого, кроме них. Есть ли смысл соваться? — Если то, что говорила Нетти было правдой, — задумчиво начал Астарион, — про то, что гоблинов вел тот дроу, который лежал мертвым на столе, то у нас довольно забавная перспектива. — Попробовать сыграть одного из них? А что? Мне нравится эта идея.       Едва они ступили за ворота, как откуда-то сверху послышался противный голос: — А ну стоять! Кто это у нас тут шныряет по окрестностям? — Выходите. Я знаю, что вы здесь, — спокойно ответила дроу. — Будто спасет вас это знание, ха! — ехидно продолжала показавшаяся на одной из крыш гоблинша, но стоило ей разглядеть Арракис, как она сразу же сменила тон: — Что это? Дроу? Под солнцем? Мои извинения, Вашество! Не разглядела с такого расстояния. — Так может стоит выколоть твои глазенки? — дроу, похоже, наслаждалась происходящим. — Все равно ими не пользуешься. — Пожалуйста, Вашество, не надо! Это была ошибка, клянусь! — гоблинша выглядела жалко и если бы не находилась на крыше, то, наверное, кинулась бы лобызать ноги Арракис. — Мы не доставим никаких проблем, обещаю!       Повеселевшая дроу зашла в первый попавшийся дом и рухнула на частично развалившуюся кровать: — Может, стоило воплотить угрозу? — Ну и кому из нас тут хочется пустить кровь? — через небольшую паузу спросил Астарион, но ответа не услышал — Арракис уже погрузилась в свою медитацию.       Вокруг был зеленый лес, окутанный ночной мглой. Туман между деревьями клубился, собираясь в причудливые и пугающие образы. Место было жутким, но еще более жутким оказалось услышать голос. Его голос: — Первое: тебе не дозволяется пить кровь мыслящих созданий.       Вампир беспомощно оглядывался, не понимая, где притаился Хозяин. — Второе: ты должен подчиняться мне во всем. — Где ты? — не выдержал Астарион. — Покажись! — Третье: тебе не дозволяется покидать меня, покуда не приказано.       Внутри вампира разом вскипели долго подавляемые чувства, разносясь по венам, словно кровь, гонимая небьющимся сердцем. Страх. Ненависть. Ярость. Эта гремучая смесь выжигала нутро. Заставляла хотеть того, чтобы Хозяин пожалел о том, что явился мучить его разум. — Четвертое: ты должен помнить, что ты мое творенье.       Как только образ Касадора проявился, Астарион готов был разорвать ему глотку своими клыками, но тот вдруг широко развел руки, словно в ожидании объятий: — Ты мой. Навечно.       Взгляд холодных красных глаза Хозяина стал последним, что вампир увидел в этом мороке, прежде чем сбросил с себя его дурманящие оковы. Стоило только дать слабину, как Касадор тут же проник в его мысли. Астарион вновь корил себя за то, что слишком расслабился. Он точно знал на что был способен его Хозяин, и все же… Неужели на него так действовало присутствие дроу? Будто отвлекало. Вампир кинул взгляд на Арракис. Но так уж ли было плохо это «отвлекало»? Астарион ждал, что Касадор явится к нему сразу же, как только узнает об его пропаже. Но все, что он сделал — так это подослал гурского лакея в качестве напоминания. И получалось, что или хозяйский поводок был не таким уж коротким, либо же Касадор просто не мог его достать самолично. Вампира немного пугала смелость его предположений, но иных вариантов он не видел.       Но что, если бы он осмелел еще чуть сильнее? «Тебе не дозволяется пить кровь мыслящих созданий». Если мозгоедские червячки даровали ему избавление от ряда вампирских ограничений и могли использоваться для влияния на чужой разум, то на что еще они были способны?       Запах несуществующей крови усилился в несколько раз. Астарион зачарованно смотрел на отдыхающую Арракис. Вампир видел, как дроу размеренно дышит. Понимал, насколько она сейчас была беззащитна. За долгие годы рабства Астарион в совершенстве овладел только одним ремеслом — соблазнением. Ложь, очарование, флирт, игра на чужих чувствах… все это было доведено им почти до идеала, отчего иногда клыки начинали зудеть из-за раздражения от такой близости, но такой недоступности крови. Иной раз он чувствовал языком пульс, бьющийся под кожей очередной доверчиво подставленной шеи, и сходил с ума из-за того, что эту шею он мог только лишь целовать. Но сейчас… Мог ли он зайти чуть дальше сейчас? Мог ли он вкусить эту манящую горячую кровь?       Вампир сам не заметил, как оказался около кровати дроу. Он неотрывно смотрел на ее горло. Астарион не мог припомнить, чувствовал ли он когда-нибудь такой азарт. Это было крайне странно, ведь жертву не нужно было ни соблазнять, ни выслеживать. Вот она — тихая и беспомощная. Нужно было всего лишь укусить. Стоило только вампиру потянуться к так им желаемой шейке, как Арракис ни с того, ни с сего открыла глаза и уставилась на него. — Дерьмо, — пробормотал Астарион, отходя на безопасное расстояние. — Нет, нет. Все не так, каким выглядит. Клянусь! Я и не думал вредить тебе. Мне просто нужна была… кровь. — Так вот почему ты так быстро убил гурского охотника, — Арракис не выглядела испуганной — скорей уж источала какую-то неявную угрозу, — чтобы он не разглядел в тебе вампира. И тем кабанчиком тоже ты закусил. Ну как же я сразу не догадалась? — Это не то, что ты думаешь, — вампир медленно выпрямился, стараясь не провоцировать дроу. Отчего-то ему вспомнилось их знакомство и то, что Арракис и тогда повела себя схожим образом — словно бы не отреагировав на опасность. — Я не чудовище. Я питаюсь животными: кабаны, олени, кобольды — все, что смогу добыть. Просто сейчас я стал слишком медлителен. Ослаб. Если бы я вкусил немного живой крови, то стал бы яснее мыслить. Лучше сражаться. Пожалуйста.       Астарион сейчас мог думать только о том, что он готов был на что угодно, лишь бы добраться до манящей крови. Угрожать, умолять, совращать, лгать, подкупать… Но неожиданно его разум переплелся с разумом дроу. Вампир вновь видел калейдоскоп разрозненных фрагментов чужих воспоминаний, но паразит мозгоедов работал в обе стороны. Астарион не знал, что она могла увидеть в его мыслях, но неожиданно Арракис расслабилась и устало поинтересовалась: — Почему ты просто не сказал мне?       Почему не сказал? Вампиру захотелось расхохотаться, но он быстро подавил в себе этот порыв. — В лучшем случае ты бы наверняка сказала «нет». А в худшем я бы получил кол прямо в сердце. Нет, мне нужно было, чтобы ты могла мне доверять. И ты можешь мне доверять.       Астарион едва не поморщился от топорности этой лжи. О каком, дьявол его побери, доверии он вообще говорил? И кому он это говорил? Дроу? Он едва не фыркнул от этого абсурда. — Хорошо, — внезапно отозвалась Арракис. — Я доверяю тебе. — Что? То есть — спасибо тебе, — вампир даже немного растерялся от такого неожиданного ответа, однако, голод медленно, но верно, брал свое. — Как думаешь, можешь ли ты мне довериться еще чуть больше? Мне нужно только ощутить вкус на языке, клянусь. — Ладно, — с удивительной легкостью согласилась дроу. — Но только ни капли больше, чем тебе необходимо. — Правда? Я… Ну разумеется, ни капли больше, чем необходимо, — растерянность Астариона сменилась разгорающимся азартом. — Может нам стоит устроиться поудобнее?       Арракис вновь улеглась на кровать, а вампир вновь оказался подле нее. Внезапно все стало каким-то чересчур интимным. Астариона довольно тяжело было смутить, но эта ситуация оказалась довольно смущающей. Взгляд серых глаз дроу будто испытывал его на прочность, препарировал мысли. Этот взгляд был горячим, почти обжигающим. Красные глаза Касадора тоже обжигали, но холодом. Это было так странно — несоответствие цвета с ощущением от него.       Все мысли разом вылетели у вампира из головы, стоило ему услышать биение сердца. Ему вторил пульс, видимый под кожей. Под нежной кожей цвета глаз, которую так легко оказалось прокусить. Арракис почти не дернулась, но Астариона это мало заботило. Тот запах, который он слышал все это время… Это был запах ее крови. Как? Почему? Почему это было настолько восхитительно? Как ему раньше не пришло в голову вкусить столь изысканное лакомство? Вампир сам не заметил, как притянул к себе дроу поближе. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Лучше послевкусия дурманящих разум смесей. Лучше спонтанной близости со случайным любовником. Лучше упоения от убийства. — Хватит, — голос Арракис прозвучал будто бы прямиком в его голове. — М? — сознание Астариона медленно возвращало контроль обратно, напоминая о том, что он, вроде бы, давал какое-то обещание. — Ох, да. Конечно.       Вампир нехотя отошел от кровати, пребывая в каком-то полу-экстатическом состоянии. Астарион не обратил никакого внимания на то, что дроу на него хмуро уставилась. — Это было просто потрясающе! — вампир с неподдельной радостью поделился ощущениями. — Мой разум, наконец, прояснился. Я чувствую силу. Я чувствую, что… счастлив! — Не терпится увидеть все это в бою, — процедила дроу сквозь зубы. — О, это не заставит себя долго ждать. Стольких врагов нужно перебить. — При тебе теперь вообще безопасно отдыхать? — поинтересовалась Арракис, медленно опустившись обратно на кровать. — Рана кровит и из-за этого от тебя очень вкусно пахнет. Так что, если ты меня извинишь, пойду, пожалуй, поищу кого-нибудь, кого можно будет выпить досуха, — Астарион уже готов был уйти, как развернулся в каком-то сиюминутном порыве откровения, — чтобы ты знала — это бесценный дар. Я его не забуду.       Пока вампир рыскал по ближайшему лесу, его голова окончательно прояснилась, словно опьянение сошло на нет. Определенное чувство восторга продолжало согревать его мертвое тело, но мысли вернулись обратно к безрадостным перспективам. Пусть и на время, но мозгоедские личинки освободили его от гнетущего чувства голода, которым он мучился все двести лет своего существования в качестве нежити. Перешагнуть приказ Хозяина с этими червячками оказалось так легко. Как бы Астариону хотелось, чтобы он был в состоянии сделать это без какой-либо помощи извне много-много лет назад.       Касадор вложил в его становление вампиром больше усилий, чем в остальных, ведь изначально и не было никаких «остальных». Тогда Астарион тешил себя надеждой на то, что сможет очаровать Хозяина достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности в своей новой ипостаси. Каким же наивным глупцом он был! Как будто такого монстра, как Касадор, можно было обмануть подобным образом. Через годы из этого Хозяин сотворил целый спектакль, который назвал «уроками послушания». Лучше бы он лишал воли, как во время пыток. Беспомощность тогда не ощущалась бы так остро. Но чувствовать, как твое тело насилуют всем, что попадется под руку, но при этом ты ничего не можешь с этим сделать, хотя и находишься в сознании… Это было чудовищно. Хотя даже у этой мерзости были более затейливые варианты. Например, когда Касадору хотелось провести «урок послушания» публично, он лишал воли всех отродий, кроме выбранной жертвы. Чтобы они смотрели, как Хозяин преподавал урок провинившемуся, насилуя того самолично. Больше всех на подобные извращенные «забавы» везло Астариону и Далирии. Быть может, у Касадора был какой-то своеобразный фетиш на унижения эльфов со светлыми волосами. А быть может, в поиске какой-то логики в поступках этого ублюдка не было совершенно никакого смысла.       Через какое-то время ты приспосабливаешься даже к такому существованию, ведь тебе надо «выжить» любой ценой. Ты учишься носить маску покорности, что остальные принимают за слабость. Ты срастаешься с этой маской, начиная думать, что они не так уж и ошибаются. В твои мысли проникает гнилостный запах сомнения — а вдруг ты всего этого действительно заслуживаешь? Может, у тебя и не отбирали свободу, просто ты ею никогда и не обладал? Может, все, на что ты на самом деле был способен, так это подкладываться под очередную жертву, которая пойдет на корм? Причем не тебе. Но когда тебя мучит выжигающая изнутри жажда на протяжении десятков лет, ты стараешься удовлетворить ее любым способом, наплевав на свою гордость. Если к этому времени от гордости осталось еще хоть что-нибудь.       Касадор провел колоссальную работу, чтобы перемолоть в жерновах пыток и унижений личность Астариона. Ему, наверное, будет неприятно узнать, что за почти двести лет он в этом не сильно преуспел, ведь у него так и не вышло слепить безвольную пустую марионетку. Казалось, в вампира вместе с горячей кровью проник такой же горячий дух бунтарства. Единственное, что волновало Астариона — а хватит ли ему этого запала? — Доброе утро, — вампир застал уже бодрствующую дроу по возвращении. — Как себя чувствуешь? — Голова немного кружится.       Астарион принюхался. Он уже не слышал яркого запаха ее крови. — Как рана так быстро зажила? — удивился он.       Арракис описала рукой широкую дугу: — Магия, — торжественно выдала она, но, услышав, как фыркнул вампир, решила пояснить: — В роще друидов я нашла исцеляющий амулет. — Стащила? — Нашла! — настояла дроу. — Я же сама не превращусь теперь в вампира? — Нет. Я не истинный вампир. Если бы тебя выпил истинный вампир, то на утро ты бы проснулась таким же отродьем, как и я. Жажда крови одна и та же, но колоссальная разница в силах. — Так ты из-за этого можешь ходить под солнцем? Потому что всего лишь отродье? — О нет, я должен был рассыпаться пеплом под его лучами, — Астарион вздохнул. — Я не видел солнца почти двести лет. Помнишь ту речушку, через которую мы перебирались? Я и бегущую воду не должен был переступать. Кое-что оберегает меня. — Паразит свежевателей разума? — Такова моя теория, — вампир немного помолчал, глядя в серые глаза, взгляд которых все еще, почему-то, обжигал. — Я признателен тебе за то, что ты отнеслась к этому… с пониманием. — Не думаешь, что задолжал мне немного объяснений? — Арракис неожиданно подошла вплотную и положила ладонь на его грудь. — Хм, сердце не бьется. Но ты при этом дышишь. Зачем? Тебе же не нужно. — Не нужно, — согласился Астарион, ощущая себя немного странно из-за чужого жара. — Но если я не буду дышать, то не буду слышать запахи. — Ну и кем ты был, пока еще был живым? — дроу убрала руку и отошла. — Каким-нибудь наемным убийцей? Преступником, доставляющим проблемы городу? — Вообще-то я был мировым судьей, который сажает этих самых преступников и наемных убийц за решетку. Стоял на страже мира и покоя Врат Балдура, — вампир притворился оскорбленным, но Арракис, по выражению ее лица, ничуть ему не поверила. — Но, по правде говоря, я не очень хорошо помню ту свою жизнь. Десятилетия пыток и не такое могут сотворить. — Пыток? И кто же тебя пытал? — Мой прежний Хозяин. Касадор. — Что, заставлял называть его «хозяином» в постели, и этого не могла вынести твоя тонкая душевная организация?       От странного теплого чувства, которое посетило Астариона некоторое время назад, не осталось и следа. Как он мог забыть, что перед ним была дроу? Наверное, стоило спустить эту ее паршивую шутку на тормозах, ведь в ней не было заложено ничего личного, но она довольно ощутимо резанула по больному. — Знаешь, что отличает нас от животных? — поинтересовался вампир, немного подавшись вперед, будто искал позицию поудобнее для того, чтобы вцепиться в глотку. — Выбор. Я выбрал путешествовать вместе с тобой. Собака, например, сделала бы это инстинктивно, из нужды. Проявишь ко мне подобное неуважение еще раз и твое убийство не станет моим выбором… Я сделаю это инстинктивно, из нужды услышать твои крики. — О, — Арракис вновь не выглядела испуганной, а на ее лице даже застыло какое-то немного жутковатое выражение наслаждения, — я просто обожаю угрозы. Кто вообще такой этот Касадор, и почему ты так остро на это все отреагировал?       «Остро отреагировал». Дроу совсем не переживала, что Астарион мог ее убить? Не считала нужным держать свой поганый язык за зубами? Хотя с другой стороны Арракис же действительно ничего не знала и, скорее всего, даже не понимала, что являвшееся нормой для ее народа, не было нормой для других. Вампир был наслышан о том, какая незавидная учесть обычно ждала мужчин-дроу, если они не имели магических способностей. В общем-то, по слухам это не сильно отличалось от того, через что прошел он сам. — Касадор Зарр — вампирский лорд Врат Балдура. Патриарх своего ковена и монстр, одержимый властью. Он обратил меня в вампира почти двести лет назад. Я стал его отродьем, а он стал моим мучителем. Именно он послал охотника. — Что? — удивилась Арракис. — Как это? Зачем вампирскому лорду посылать охотника на чудовищ на свое собственное отродье? — Потому что только он в курсе всей моей подноготной с этим ушлым народом, — вспышка ярости Астариона сошла на нет, оставив после себя чувство пустоты. — Одной распрекрасной ночью на меня напала группа гурцев — им не сильно понравился какой-то из моих вердиктов. Они избили меня почти до смерти, но тут появился Касадор, разогнал их и сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. — То есть он спас тебя, сделав по сути своим рабом?       Вампира покоробило от этого слова: — Ну, об этой ма-аленькой детальке он тогда как-то не упомянул. Если перед тобой стоит выбор — истечь кровью в грязной канаве или стать вампирским отродьем — то, считай, что выбора и нет. А теперь он послал одного из этих выродков, чтобы напомнить мне о том, насколько простирается его власть. Даже посреди ничего он может достать меня. И ему очень хочется вернуть меня назад. — Но зачем возвращать? Почему просто не убить? — Может, он хочет на моем примере показать, что бывает с беглецами, — Астарион и сам ломал голову над этим вопросом. — Или, может, он считает, что окончательная смерть слишком хороша для меня. — Ну, по крайней мере, со мной ты в безопасности, — заявила дроу. — В безопасности?! — вампир чуть не расхохотался от такой незамутненной наивности. — Ты думаешь, что я в безопасности? Ты вообще представляешь себе границы возможностей вампирского лорда? Он может менять форму, распыляться туманом, взывать к помощи волков, отмахиваться от ударов, словно от мух. Может явиться в наш лагерь на очередном привале и убить тебя голыми руками. И хорошо, если решит подарить смерть, а не чего похуже. — Вампиры не неуязвимы, — упрямо гнула свою линию Арракис. — Мы сможем его одолеть. — Ты просто не понимаешь, — Астарион несколько удивился этому «мы» и своей весьма неоднозначной реакции на это слово. — Ты совсем не знаешь его. Просто поверь мне, когда я говорю, что нам нужно быть осторожными. Бдительными. И убивать всех, кого еще пошлет этот ублюдок. У Касадора множество лакеев, появление очередного не заставит себя ждать. — Кстати, насчет того, что ты меня укусил… — перевела тему дроу. — Я же уже извинился! — Когда это? — Сейчас, — быстро нашелся вампир. — Прошу прощения. Что-то еще? Неужели хочется еще раз подставиться под клыки? — Мне нужно знать, чем тебя кормить. — Никаких невинных жертв, если ты об этом. Даю слово. Буду питаться только теми, кого нам все равно предстоит убивать. Ничего же особо не изменилось — я все тот же милый, очаровательный плут. Разве что улыбка стала чуть острее. — Знаешь, — начала Арракис немного задумчиво, — я не против сама тебя кормить. Только было бы неплохо, если бы ты спрашивал разрешения. Не хочется опять очнуться из-за того, что ты голодным взглядом уставился на мою глотку.       Это предложение, хоть и выглядело разумным, было немного похоже на дрессировку, которую так упорно пытался применять на своих «подопечных» Касадор. — Ну конечно, — Астарион отогнал куда подальше подобные ассоциации. — Звучит неплохо. С нетерпением буду ожидать, когда ты предложишь… отобедать вместе. А до тех пор — больше никаких подобных вопиющих случаев. Обещаю. — А как вообще становятся вампирами? — внезапно поинтересовалась дроу. — Довольно просто. Достаточно найти истинного вампира, который выпьет тебя досуха, а затем, когда ты откопаешься из собственной могилы, ты станешь его вампирским отродьем. Послушной марионеткой. В теории, следующим шагом является питье крови создателя. Тогда ты становишься свободным истинным вампиром. — То есть тебе просто нужно выпить крови Касадора, чтобы стать свободным? — Чтобы стать истинным вампиром, способным создать свой собственный ковен, не только свободным. Чтобы освободиться от ублюдка мне достаточно его убить. Я не стану истинным вампиром, но вот свободу получу. С питьем крови создателя есть одна загвоздка. Создатель должен разрешить вкусить своей крови. А зачем бы ему это делать и лишаться контроля? Никто не любит плодить конкурентов. — Ты именно поэтому так зациклен на контроле над личинками? — предположила Арракис. — Потому что они снимают твои ограничения? Уж не рассматриваешь ли ты сделку, предложенную Рафаилом? — Я не буду лгать — это звучит заманчиво. Если я оставлю личинку, то рискую превратиться в иллитида, если я потеряю личинку, то Касадор вернет контроль над моими телом и духом, и я вернусь в тени. Отвратная перспектива, как ни крути. Так почему бы не продать остатки моей души кому-то, кто не Касадор? — То есть ты, по сути, смиряешься с участью раба, просто меняя одного хозяина на другого? — Помнишь фразу Рафаила про «лучше знакомый дьявол»? Так вот, Касадор мне знаком. И я соглашусь на что угодно, лишь бы не возвращаться к нему.       Больше дроу не задавала вопросов, но Астарион чувствовал, что ее интерес, касательно этих тем, не только не угас, но и разгорелся с новой силой. Вампира вновь посетило ощущение, что для Арракис все это было какой-то забавной игрой. Хотелось бы и ему ощущать себя так же непосредственно.