Падение "Белого Кардинала"

      Пройдя в казино боевое крещение во всех смыслах этого слова, Джонс всё же решил пока не торопиться и не уходить с новообретённой должности. Именно получив неимоверную дозу адреналина, Альфред понял, что ему как раз этого и не хватало в жизни. Статичность и умиротворённость его прошлой жизни, которую он уже с уверенностью считал прошлой, казалась ему скучной и унылой. В течение последующих пары недель подобных событий со стрельбой и серьёзной угрозой жизни, правда, больше не происходило, но жизнь Ивана всё равно была интересной и увлекательной, сопровождающейся встречами, интригами, обменами услуг, угрозами и спорами. И Джонсу очень быстро стало нравиться за этим наблюдать, несмотря на некоторую противозаконность происходящего.       Хотя прошлые события его ещё какое-то время преследовали. В частности, каким-то образом все подчинённые Брагинского, хотя Альфред догадывался, как, а точнее, благодаря кому, узнали о том, что его приняли за эскорт, поэтому ещё несколько дней его преследовали шутки уровня ниже пояса, которые начали откровенно выбешивать. И когда Джонс уже начал не на шутку злиться, он предложил особо неугомонным и озабоченным желающим уладить проблему на заднем дворе. Как итог: несколько человек, к удивлению Ивана, стали ходить с фингалом под глазом, явно разочаровавшись полученным результатом.       Кстати говоря. Вечером того же дня, после посещения казино, Брагинский показал Альфреду свой дом, который оказался на порядок скромнее рабочего особняка и меньше в размерах. Намного меньше. Ему показали выделенную комнату, провели маленькую экскурсию, показали, куда можно ходить, а куда нельзя, и предупредили, что в доме охраны нет, но он весь просматривается камерами, поэтому не стоит устраивать диверсий. Но Джонс даже и не думал делать что-то во вред. Для него это стал лучший дом за всю жизнь, в котором он когда-либо жил. Да даже его съёмная квартира была меньше, чем его нынешняя комната, а лишаться комфорта Альфред не горел желанием.       В ответ на качественно выполняемую работу и преданное отношение Иван стал его немного баловать, но делал он это, как сам говорил, ради поддержания имиджа и статуса. Например, он купил ему новый телефон и всевозможные к нему комплектующие в виде наушников и прочего. Прикупил ему выходную одежду, в число которой вошли новые джинсы, найковские кроссовки, куртка из натуральной кожи и брендовая футболка. Как выяснилось, Брагинский не только работает, а иногда просто хочет прогуляться по городу и отдохнуть, а там ему не нужен был наряженный в деловой костюм сопровождающий. Да и сам Джонс впервые увидел его в выходной одежде, в обычных брюках и свитере, похожего на нормального человека, которого было любопытно изучать.       Вот только впечатление Альфреда каждый раз портилось, стоило ему увидеть, как Иван общается с окружающими во время работы, особенно с партнёрами по бизнесу, как водится с непонятными компаниями, выпивает, причём достаточно много, курит и находится в обществе эскортниц. При этом каждый день была новая, лучше и краше предыдущей. Джонс даже думать не хотел, просто для вида он берёт их с собой или же чем-то с ними занимается непотребным. Хотя с другой стороны, Брагинский уже взрослый мужчина, и если у него нет устоявшихся отношений, а он может себе позволить элитную девушку, в обязанности которой входит угождение всем пожеланиям клиента, почему Альфред должен его осуждать за это? Возможно потому, что ему это просто не нравилось. Поэтому к уже ранее озвученному мнению о том, что Иван извращенец, Джонс стал его называть ещё и бабником. Хотя тот даже не обижался, а только снисходительно улыбался.       Многие, включая Ториса, удивлялись тому, что Альфред так долго держится на должности и не уходит, несмотря на риск для собственной жизни и здоровья, а Брагинский ему стал доверять, что было большой редкостью. Он был настолько обособившимся и скрытным человеком, что не доверял никому. Но для Джонса он стал делать исключения. Например, когда Иван вёл какие-то переговоры с особо важными партнёрами или клиентами, он никому не разрешал присутствовать в кабинете. С недавних пор Альфред вошёл в список исключений, и Брагинский стал просить его остаться, даже если сам Джонс не имел никакого желания присутствовать. И некоторым это начинало не нравиться. А вот некоторые другие начинали видеть в этом хорошую возможность.              Сегодняшний день был достаточно унылым. Иван работал с новой партией документов, касающихся поставок товаров для бизнеса, а Альфред от делать нечего сидел на небольшом диванчике в его кабинете и игрался с телефоном, кидая периодические взгляды на хозяина кабинета. Довольно интересно получалось то, что стоило Джонсу перестать смотреть на Брагинского, тот сам переводил на него взгляд, словно проверяя, изменилось ли в нём что-то за те десять минут, которые он не смотрел на него. И наоборот. Но словом перемолвиться они не решались. Ивану просто было некогда, а Альфред не хотел мешать и навязываться. Время для беседы обычно было вечером. Хотя обычно к вечеру они оба, либо один из них оказывались настолько вымотавшимися, что на разговоры не хватало сил.       Атмосфера, подобная сегодняшней, бывала редко в этом кабинете. Обычно люди ходили через него, как через проходной двор, поэтому в какой-то степени обитатели наслаждались тишиной. Однако долго наслаждаться им не дали. Совершенно неожиданно без стука в кабинет влетела какая-то женщина, настежь распахнув двери. Джонс аж невольно выронил из рук телефон, уставившись поражённым взглядом на невысокую блондинку с выдающимся размером груди, одетую в яркое бардовое пальто с меховой отделкой на воротнике, кожаные сапоги на высоком каблуке, а в руках у неё была маленькая сумочка. Из-за того, что женщина уверенно и напористо направилась к рабочему столу, Альфред моментально подскочил с дивана, с вызовом уставившись на незваную гостью. А то, что она незваная, было понятно по усталому выражению лица Брагинского.       — Как это понимать?! – без слов приветствия сразу набросилась на Ивана женщина.       — И я тебя рад видеть, Оля, – язвительно сказал Брагинский. – А теперь, будь любезна, объясни, какого чёрта ты вламываешься в мой кабинет без приглашения и наезжаешь с обвинениями.       Ольга поджала окрашенные ярко-красной помадой губы и сощурила глаза, скосив взгляд на Джонса.       — Пусть посторонние выйдут, – потребовала женщина, ткнув пальцем в сторону Альфреда.       — Он не посторонний. И он останется в кабинете, – встав с кресла, упёршись в стол руками, с вызовом возразил Иван. – Если у тебя есть возражения, дверь в той стороне.       — С каких пор ты позволяешь посторонним находиться при важных разговорах в кабинете? – раздражённо спросила Ольга.       — Мой телохранитель останется рядом со мной, особенно если здесь ты, – непринуждённо ответил Брагинский, предупреждающе прищурившись.       — Телохранитель? – изумлённо уточнила женщина, после чего усмехнулась. – Ты чувствуешь во мне угрозу?       — Нет. Но я могу попросить его выпроводить тебя, если ты мне надоешь, – с кривой усмешкой возразил Иван. – А теперь говори, зачем пришла, пока у меня есть терпение.       — Ты аннулировал активы моего мужа, входящие в твой бизнес, – решив не спорить, начала Ольга. – Потрудись объяснить, почему.       — Потому что он нарушил условия договора, – скривив брезгливое выражение лица, ответил Брагинский. – Твой турок и так разжился за счёт проституток. И я разрешил ему проводить эскорт-встречи в «Белом Кардинале», но не более. А теперь он пытается пропихнуть своих шлюх через мои рестораны, подсовывая их каждому встречному? Совсем страх потерял? Хотя, судя по тому, что ему не хватило смелости прийти ко мне лично, и он послал тебя, он та ещё трусливая мразь. Пусть ты и моя сестра, но я не позволю тебе и твоему муженьку позорить меня и портить имидж моего бизнеса.       Вслушиваясь в разговор, переросший в перепалку, Джонс откровенно поразился. Значит, у Ивана есть сестра? Почему он ничего о ней не рассказывал? На момент Альфред осознал, что Брагинский вообще не особо рассказывает о себе, особенно о своей семье. Но то, что у него своей семьи нет, Джонс уже понял. Ни жены, ни детей, ни даже любовницы.       Размышляя о своём, Альфред даже умудрился пропустить момент, когда Иван и Ольга стали откровенно орать друг на друга, а когда до Джонса дошла эта прописная истина, он даже испугался. Таким злым Брагинского ему не приходилось видеть. Возникало ощущение, что ещё немного, и защищать придётся его сестру от него.       — Пошла вон! – указав на дверь, выкрикнул сестре в лицо Иван. – Видеть тебя не могу больше! Ещё раз заявишься сюда по наводке мужа, взашей выставлю!       — Сволочь ты! – огрызнулась в ответ Ольга, хлопнув ладонью по столу. – Всё только о себе думаешь! Если бы для тебя хоть кто-то имел значение, ты бы так не говорил со мной! Из-за тебя и Наташи не стало!       В данный момент именно Альфред понял, что женщина перешла опасную черту. Брагинский ошарашенно уставился на сестру, а потом на его лице отразилась такая гримаса ненависти, что Джонс сам подскочил к Ольге и, схватив за плечи, потащил к выходу.       — Руки убери, мальчишка! – завопила женщина, принявшись вырываться.       — Вам что, жить надоело? – тихо и опасливо спросил Альфред, не поддавшись. – Он же Вас убьёт просто!       Ольга ещё что-то возмущённо прокричала на непонятном Джонсу языке, а тот вовремя успел выставить её за дверь, прежде чем в неё со всей дури влетел нож. Альфред ошарашенно уставился на поблёскивающее лезвие ножа, а потом перевёл перепуганный взгляд на Ивана. Того буквально потряхивало от злости, он тяжело дышал, впёршись ненавистным взглядом в закрытую дверь. Это был первый случай, чтобы Джонс увидел, как Брагинский действительно вышел из себя. Осторожно вытащив нож из двери, правда, не без усилий, Альфред подошёл ближе к рабочему столу, однако, возвращать оружие не спешил.       — Иван? – осторожно обратился к нему Джонс.       Однако Брагинский находился в таком состоянии, что не обратил внимания на обращение к себе. Тогда Альфред рискнул подойти чуть ближе, и Иван это уже заметил, подняв на него просто испепеляющий взгляд.       — Уйди, – потребовал Брагинский, сжав пальцы в кулаки до хруста.       Джонс спорить не стал и, оставив на столе нож, поспешил уйти, не желая попасть под горячую руку. Выскочив в коридор, Альфред напоролся на ещё не ушедшую Ольгу, глядящую на него таким же прожигающим взглядом.       — Тебя не учили не вмешиваться, куда не просят? – скрестив руки на груди, возмущённо спросила женщина.       — Можно было бы сказать спасибо, – оскорблённо фыркнул Джонс. – Он Вас чуть не убил.       — Не убил бы. Для нас с ним это обыденная беседа, – хмыкнула Ольга. – Я его сестра в конце концов.       — Ага, ну да, – скептически отозвался Альфред, глянув на дверь, обнаружив, что нож в этот раз вонзился в неё настолько глубоко, что практически прошёл насквозь, оставив после себя дырку с обратной стороны.       — Зря ты вообще связался с ним, – предостерегающе сказала женщина, ухмыльнувшись. – Он опасный человек, а ты не похож на людей из его окружения. Или тебя он тоже подобрал на улице?       — Выбирайте выражения, дамочка, – предупреждающе сказал Джонс.       — Посмотрим, как ты заговоришь, когда он попользуется тобой, а потом выкинет, – язвительно усмехнулась Ольга, после чего развернулась, направившись вдоль коридора к выходу. – До свидания, юная подстилка.       Теперь Альфред был не удивлён тому, что эта женщина вывела Ивана из себя. Джонс обычно был терпеливым и оскорбления спускал на тормозах, но в этот раз он действительно разозлился, попутно задумавшись над смыслом. К чему она назвала его так? Он, конечно, заметил, что все подчинённые Брагинского стелются перед ним как ковровая дорожка, стараясь угодить, возможно, из уважения, а возможно, из страха. Вот только сам Альфред не боялся его, но и не настолько уважал, поэтому совершенно порой не следил за речью, общаясь с ним обычно и непринуждённо, имея нейтральное отношение. Поэтому данное оскорбление Джонсу было не ясно. Зато ему точно было ясно, что сейчас Ивана лучше не беспокоить и даже в кабинет не стоит заходить.       Думая, чем заняться, пока его не вызвали, Альфред встретился с переполошённым Торисом, который, как и почти все обитатели особняка, слышал крики и ругань между родственниками. Джонс рассказал ему, так сказать, из первых уст о том, что произошло. Лоринайтис слушал с округлившимися от ужаса глазами и сообщил, что Альфреду очень повезло, что с ним ничего не сделали. А также сказал, что находящегося в неадеквате Брагинского стоит обходить десятой дорогой, и посоветовал сегодня игнорировать от него вызовы, если таковые будут. Пусть лучше он потом поругает его, но зато сам Джонс останется целым. Не поняв странных намёков, Альфред только пожал плечами и сказал, что поступит так, как посчитает нужным. А Торис только посочувствовал ему, сказав, что он его предупреждал, и возможные последствия будут на совести самого Джонса, чтобы в случае чего он потом никого не винил, кроме себя.       В итоге Лоринайтис уехал по каким-то делам, а Альфред оказался предоставлен самому себе на достаточно долгое время, не зная, чем себя занять. Именно такие моменты он и ненавидел в своей работе. Поэтому спустя какое-то время, чтобы размяться, Джонс обошёл все три этажа особняка, потратив на это, как оказалось, совсем немного времени. Потом понаблюдал за находящимися в доме людьми, а потом и вовсе свалил в столовую, чтобы попить кофе. В конечном счёте, чтобы хоть чем-то позаниматься, Альфред решил немного попереписываться с друзьями, сделав для себя удивительный вывод, что за эти пару недель никто о нём даже не вспомнил. Никого не озаботило его внезапное исчезновение из обычной жизни, из-за чего Джонс ощутил какую-то щемящую тоску. Вот так и проверяются настоящие друзья. Выходит, как оказалось, нет у него настоящих друзей.       Спустя пятую кружку кофе и неизвестный по счёту сэндвич, Альфред забросил все чаты, перестал листать новости в твиттере и отложил телефон в сторону, положив голову на стол, устало выдохнув. Глянув на часы на левом запястье, Джонс с недоумением обнаружил, что время перевалило за десять вечера. Обычно в это время он уже вёз Ивана домой, если только он не был на какой-то важной встрече или очередном выезде в свет. Только вот на сегодня таких планов не было, а никаких распоряжений относительно его рабочего времени не поступало. Альфред даже начал волноваться. Чем всё это время занимался Брагинский? Вряд ли рабочими вопросами. А стало интересно узнать о нём больше, расспросить его о семье и близких людях, пусть и вероятность того, что что-то будет рассказано, была невысока.       К собственному удивлению Джонс увидел, что звонит телефон. Вызов поступал как раз от Ивана, о котором думал Альфред всё это время. Подняв голову со стола и взяв телефон, Джонс решил ответить.       — Слушаю.       — Тебя где, блядь, носит? – послышался возмущённый и при этом странно звучащий голос Брагинского. – Зайди ко мне в кабинет.       — Хорошо, – непонимающе приподняв одну бровь, с готовностью отозвался Альфред.       Вызов тут же сбросили, а Джонс с подозрением нахмурился. Опять Иван матерится, что бывало редко, да и голос был каким-то странным. Это не к добру. Может быть стоит прислушаться к совету Ториса и не идти? Да и внутренний голос пытался убедить его в том, что так будет лучше. Вот только совесть не позволила отсиживаться в стороне. Поэтому, сунув телефон в карман брюк, Альфред поспешил к кабинету Брагинского.       Добравшись до дверей кабинета, Джонс не стал стучаться, ведь его ждут, поэтому уверенно открыл дверь и зашёл в помещение. Иван обнаружился сидящим за столом в довольно неожиданном состоянии. Если точнее, в откровенно пьяном. Его обычно аккуратно уложенные волосы были растрёпаны, лицо покрасневшим, жилетка снята, а верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, привычный шарф просто болтался на шее ненужным куском ткани. Отставив в сторону бокал с каким-то тёмным напитком и подняв взгляд мутных фиалковых глаз, Брагинский прищурился, словно пытался рассмотреть, кто пришёл.       — Звал? – осторожно уточнил Альфред, осмотрительно держась у дверей, опасаясь сократить дистанцию.       — Подойди ближе, – приказал Иван, сопроводив требование соответствующим жестом, подманив к себе указательным пальцем.       Теперь Джонсу было откровенно страшно. Он ни разу не сталкивался с Брагинским в пьяном состоянии, вернее, настолько пьяном, и как правильно поступить в данном случае, просто не знал. Знал он только то, что пьяные люди делятся на две категории: нытики и буйные. И похоже, что Иван относился ко второй категории. Но пока что прямо перечить Альфред не решился, поэтому, приложив усилие и переборов себя, отошёл от двери и вышел в центр кабинета.       — Ближе, – недовольно отозвался Брагинский.       Голос его прозвучал даже угрожающе, заставив крупные мурашки пробежать по спине Джонса. Он снова сделал несколько шагов, встав уже прямо напротив стола и вопросительно посмотрев на Ивана, а тот скривил раздражённое выражение лица.       — Ещё ближе, – последовало очередное требование.       Нервно сглотнув, Альфред думал уже о том, чтобы развернуться и убежать. Но, очевидно, инстинкты самосохранения в данной ситуации решили оставить его и деактивироваться, поэтому он просто послушно обошёл стол, встав рядом с креслом, где сидел Брагинский.       — Так? – опасливо уточнил Джонс.       Иван развернул кресло так, чтобы быть напротив Альфреда, после чего слегка распрямился и довольно резко вскинул руку, хватая Джонса за галстук, потянув на себя. Ошарашенный проделанным действием Альфред упёрся руками в подлокотники кресла, чтобы сохранить равновесие, и уставился напуганным взглядом в помутневшие глаза Брагинского. А тот схватил его свободной ладонью за подбородок и повертел в разные стороны, внимательно рассматривая лицо. Появившаяся на губах Ивана улыбка откровенно напугала Джонса.       — А ты ничего, – высказался Брагинский, а Альфред только поморщился, почувствовав от его дыхания запах алкоголя. – Сойдёшь.       — Чего? – непонимающе спросил Джонс, предприняв слабую попытку освободиться.       — Я тут думал шлюху вызвать, чтобы расслабиться, но подумал, что и ты подойдёшь, – со странной улыбкой признался Иван. – Парней у меня ещё не было. Но зато ждать не придётся.       — А?! – ошарашенно воскликнул Альфред, не скрывая испытанного ужаса от услышанного. – Ты совсем что ли?! Ничего не попутал?!       — Не вякай, – пригрозил Брагинский, достав свой любимый метательный нож, приставив его к шее Джонса. – Расслабься и ни о чём не думай. Это просто не обязующий ни к чему секс. Мне нужно расслабиться.       Сказать, что Альфред был ошарашен – не сказать ничего. Он был в дичайшем шоке, уже пожалев о том, что он не то, что нож оставил после той семейной стычки, а вообще решился прийти сюда. Ситуация была крайне опасная, грозящая ему либо перерезанным горлом, либо посягательством не его мужское достоинство. Но оставлять ситуацию как есть Джонс не собирался и уж тем более подчиняться откровенным бредням. Кем бы не возомнил себя Иван, а никто не даёт ему права распоряжаться им как вещью. Да и к тому же он был пьян, поэтому Альфред чувствовал, что находится в более выгодном положении. Поэтому, воспользовавшись замешательством Брагинского, Джонс резко отстранил от своего горла нож, выбил его из явно расслабленной ладони, а потом оттолкнул чужие руки от себя. Растерявшийся из-за такой своевольности Иван, явно не ожидающий сопротивления, пропустил хороший такой отрезвляющий удар прямиком в скулу. Затем Альфред схватил его за грудки и хорошенько встряхнул.       — Знаете, что Вам сейчас нужно, сэр? – притянув его ближе к себе, гневно спросил прямо в лицо Джонс. – Принять ванну и отоспаться, чёртов придурок!       Сначала Брагинский ошарашенно смотрел в источающие неподдельный гнев потемневшие глаза Альфреда, а потом как-то странно улыбнулся какой-то грустной и при этом мягкой улыбкой.       — А ведь ты стал первым человеком, отказавшимся мне подчиняться, не побоявшись меня. С самого начала, – неожиданно спокойным тоном проговорил Иван без прежнего раздражения и злости. – И мне это нравится в тебе.       Не понимая происходящего, Джонс скривил странное выражение лица, в котором угадывалось непонимание, а Брагинский в этот момент просто закрыл глаза и уронил голову на грудь Альфреда, обмякнув в его руках. Джонсу пришлось приложить усилия, чтобы удержать его тело и не дать упасть на пол, ведь, похоже, что Иван попросту отключился или заснул.       — Ты серьёзно?.. – жалостливым тоном проканючил Альфред. – И что мне теперь с тобой делать?       Обернувшись и обратив внимание на диван, Джонс принял решение дотащить его до него и уложить отсыпаться. Эта альтернатива была куда лучше, чем сейчас волочь его в машину через всё здание, потом вытаскивать из машины и затаскивать в дом. Спину сорвать всё же не хотелось, ведь Брагинский не был пушинкой.       Кое-как справившись с задачей, Альфред облегчённо выдохнул и с толикой злорадства обнаружил, что из-за своего роста Иван не помещается на диван целиком, из-за чего ноги пришлось закинуть на подлокотник. После этого Джонс быстренько сгонял в уборную, смочил холодной водой найденный во внутреннем кармане пиджака Брагинского платок, а потом вернулся и водрузил тот самый мокрый платок ему на лоб.       Наблюдая за каким-то болезненным выражением лица Ивана, сейчас Альфред даже не злился на него за его поступок и слова. Почему-то сейчас он испытывал к нему жалость. Вот только уже откровенно хотелось спать из-за позднего времени. Жаль только, что для него самого нет места, куда можно прилечь, да и за Брагинским надо поглядывать, а то вдруг ему станет плохо. Поэтому Джонс просто присел на пол возле дивана, предварительно выключив люстру в кабинете и включив настольную лампу, чтобы было небольшое освещение в помещении.              Проснулся Иван уже утром от того, что ему было откровенно хреново. Голова болела, хотя и не так сильно, как ожидалось, во рту образовалась пустыня, на глаза давило, а ещё болела левая скула. Подведя ладонь к лицу и коснувшись скулы пальцами, Брагинский поморщился, попутно вспомнив обрывки прошлого вечера, где отчётливо запечатлелся прилетевший в лицо кулак со стороны Альфреда.       — Бляха… Джонс, только попадись мне, и я тебя… – хриплым голосом пригрозил Иван, попытавшись встать с дивана.       Вот только завершить задуманное он не смог, изумлённо замерев, когда понял, что Альфред находится здесь же. Если точнее, он сидел на полу, сложив руки на крае дивана крест-накрест и положив на них голову. Судя по синякам под глазами и тому, что он не проснулся от чужого голоса, заснул он относительно недавно. Всматриваясь в его лицо, на котором отпечаталась тень тревоги, Брагинский приобрёл какой-то расстроенный вид. Выходит, Джонс провёл всю ночь рядом с ним, следя за тем, чтобы ему не стало плохо, а заснул только под утро, не справившись с усталостью. И это несмотря на те события, что случились вечером, которые пусть и обрывочно были в памяти Ивана, но вызывали у него стыд и отвращение к самому себе. Но при этом его умилил вид Альфреда, из-за чего Брагинский невольно протянул руку в его сторону и погладил ладонью по светло-русым волосам, а сам улёгся обратно на диван. Будет несправедливо сейчас его будить. Пусть планы немного нарушатся, но даже сам Иван был не против небольших изменений в распорядке дня на сегодня. Ведь ему было так спокойно находиться в обществе Джонса, продолжая поглаживать его по удивительно мягким волосам, из-за чего и самому снова захотелось спать.