Рождение ненависти: ледяные оковы

Перо летало по пергаменту, и слова изящным каллиграфом вырисовывались на нем. Принцесса сидела за столом в полном одиночестве, изливая свои душевные волнения в письме брату. Рикон уехал за Стену. Сначала Висенья обрадовалась этому. После их ссоры ей нужно было время, чтобы успокоить свои разбушевавшуюся ярость. Спустя пару дней в ней проснулось странное желание сесть на дракона и полететь вслед за мужем. Правда, тянуло ее не к нему, а к месту, куда он поехал. Стена. В дверь постучали. — Принцесса, это я, Алисанна, — раздалось за ней. — Заходите, моя леди, — крикнула она ей, пряча письмо в полку стола. Алисанна сегодня выбрала синее платье. Висенья быстро оценивающе окинула ее взглядом и поднялась с места, приветствуя свекровь. — Я собираюсь в город съездить. Подумала, может, вы захотите составить компанию. Городок под замком был не таким большим и шумным, как Королевская Гавань или Спайстаун. Честно говоря, Висенья понятия не имела, какой там лежал город, она ни разу не выбиралась туда, хотя Рикон предлагал ей прогуляться до него. В голове вдруг раздался его голос. — Может, она просто приветливая. Висенья раздраженно заткнула его, но отголоски его продолжали терзать ее. И, лишь чтобы он отстал от нее, она согласилась на предложение свекрови. Мераксес, мирно дремавшая за стенами замка, радостно вильнула хвостом и подняла мордочку, едва Висенья успела выехать за ворота. — Не сегодня, — покачала ей головой принцесса, и драконица осталась лежать на своем месте, пристальным взглядом глядя, как ее наездница проезжает мимо нее на коне. Зимний городок на то и назывался зимним, что функционировал только зимой. С наступлением лета, начавшееся два месяца назад, он потихоньку начинал редеть. Люди собирали свои вещи, покидали согревавшие их постройки и уходили кто куда. Всё это поведала Висенье Алисанна. Блэквуд оказалась рассказчицей хорошей, и принцесса с интересом слушала истории о новом своем народе. — Откуда вы всё это знаете? — Мой лорд-муж поведал мне всё. Рикон разве вам ничего не рассказывает? — удивилась Алисанна. Висенья покачала головой. — Странно, обычно его за уши не оттащишь от истории. Светлые брови принцессы взлетели вверх и тут же нахмурились. Она знала, почему рядом с ней Старк был молчалив. Она сама его затыкала. Завернувшись в кокон своей ненависти к Северу и раздражению к мужу, она далеко и сильно оттолкнула его от себя. Помнится, в начале он еще предпринимал какие-то попытки завязать с ней разговор. Без колкостей, без оскорблений и не перетекающий в неизбежную ссору. Разговор мягкий и спокойный, какой обычно делили родители Висеньи. Ей вспомнились долгие вечера на Драконьем Камне в окружении отца, матери и братьев. Сердце защемило тоской по ним, а глаза застелили кристальной пеленой слез. Висенья быстро смахнула их вместе с воспоминаниями. Зимний городок встретил принцессу и свою леди радостным оживлением. Торговцы норовили продать им все свои лучшие товары, хозяева таверн зазывали девушек отведать их особенного вина, а дети окружили их своим озорством и лепетанием. Они во все глаза глядели на Висенью. — Почему у вас такие глаза странные? — спросила бестактно одна из девочек, лет пяти, не больше. — Во мне течет кровь Валирии, милая, — нежно ответила ей принцесса. — Все валирийцы имеют подобный оттенок глаз. — Вау, — пораженно протянула девочка. Висенья оглядела ее с головы до ног. Оборванка, поняла она. Девочка была не из самой лучшей семьи. Одежда ее была старой и помятой, ботинки держались на последнем издыхании, а волосы, явно не чесаные долгие дни, лежали нестройным рядом на худых детских плечах. Принцессе стало даже жалко девочку. Если бы не плачевное состояние семьи, она бы вышла достойной красавицей, о чем говорили глубокие карие глаза, пухлые губки и высокий рост. Послед Зимнего городка и его суматохи, две девушки отправились немного покататься недалеко от замка. Оставив позади охранявших их солдат, они, что есть мочи, гнали своих коней, рассекая расцветающие поля и наслаждаясь встречным ветром. Это было не совсем то, как летать на драконе, но тоже неплохо. Висенья ощущала себя обычной, что было для нее необычно. Родившись в семье наследной принцессы и сына самого богатого дома государства, она выросла, скромно говоря, чуть-чуть избалованной роскошью, вниманием и возвышенным чувством собственного превосходства. Потому что, наверное, ей было тяжело свыкнуться с мыслью, что ее выдали, хоть и за наследника одного из верховных домов, но все же отослали чуть ли не на край света. Алисанна остановила своего коня и замедлила ход, и Висенья в ответ сделала то же самое. — Приятно иногда выбираться из замка, не так ли? — сказала леди Старк, пытаясь отдышаться. С ее лица не сходила счастливая улыбка. Висенья знала, что она значит. Это улыбка свободы. После полетов на Мераксес в особенно хорошие дни она радовалась также, как радовалась сейчас Алисанна. — Очень приятно, — согласилась принцесса. Легкие жгли, но это было приятное жжение. — Спасибо, что вытащили меня оттуда, — она кинула взгляд на серые стены Винтерфелла вдали. — Всегда рада, — шутливо поклонилась в седле девушка, и обе весело рассмеялись. Висенья слезла с коня и огляделась вокруг. Они находились на опушке леса. Она видела его из окон своих покоев, и он всегда казался ей мрачным и полным тайн. Сегодня он выглядел безобидно. Со стороны, откуда они прибыли, раздался шум, стремительно приближавшийся к ним. Алисанна тихо хохотнула, кидая себе за спину озорные взгляды. — Нас потеряли, — сказала она, тоже спрыгивая с седла. Висенья задорно улыбнулась. Она давно так не веселилась. Со смерти матери прошло чуть больше пяти месяцев, и чувство тоски и боли по ней не оставляли ее в это время. Тяжело приняв ранний уход отца, она с трудом смирилась с уходом матери. Казалось, в миг, когда она увидела тело матери, обернутое в саван, принцесса вновь возвратилась в злосчастный сто тридцать первый год и вновь стала той маленькой девочкой, только узнавшей, что ее любимого отца больше нет в живых. А нелюбимый не мог помочь ей пережить это. Она не винила его за это. Умом Висенья понимала, что Рикон ничем не заслуживает подобного к нему отношения. Но ее сердце не желало принимать его ни под какими уговорами. — Уже соскучились по мужу? — спросила вдруг Алисанна на обратном пути. Висенья ответила быстро, не дав даже времени себе подумать. — Нет, — сказала она и тут же прикусила язык. — Я хотела сказать, что пока не успела по нему соскучиться. Прошло всего два дня. Неловкая улыбка должна была немного сгладить ее внезапный ответ, но Алисанна была невероятно пронзительна и догадлива. — Возможно, его отъезд станет для вас подарком, принцесса. — Что вы имеете в виду? — Время его отсутствия поможет вам адаптироваться к новому укладу жизни, к новой роли. Мне кажется так будет лучше, пройти через это в одиночку, иначе от Рикона и мокрого места не останется, — усмехнулась ей Алисанна. Щеки принцессы внезапно обдало огнем. — Не понимаю, о чем вы. — Рикон терпеливый мальчик, — кивнула своим словам леди Старк, заезжая в ворота. — Но и его терпению когда-нибудь придет конец. Боги, неужели этот северянин успел разболтать о ней своей мачехе? Ярость загорелась в ее груди, и ей захотелось тут же сесть на Мераксес и отправиться за Стену, чтобы самолично поджечь нерадивого мужа. — Мужчин надо воспитывать под себя, принцесса, я согласна с этим, но вам придется выбрать другой метод, пока вы не сожгли друг друга. Висенья нахмурилась и ничего не ответила. Что этим хотела она сказать? Принцесса ранее не замечала особой темпераментности в своем муже. Он мог что-то прикрикнуть ей, ответить колкостью на ее колкость, но она еще ни разу не видела, чтобы Рикон выходил из себя, и даже не могла представить себе такой картины. А может довести его? Висенья быстро отмахнулась от этой мысли. Это вряд ли улучшит их отношения, а с ним ей придется жить еще долгие и долгие годы. Ей следовало действовать с умом, чтобы улучшить свое положение. Начать стоило с Рикона.

***

Она шла в библиотеку, чтобы почитать еще что-нибудь про Стену, когда столкнулась в коридоре с Мандерли. Ее зеленые волосы были собраны в сложную прическу на затылку. На девушке изящно сидело серое платье. Простенькое, но подчеркивающее все ее достоинства, коих у нее было не мало. На губах играла улыбка, а в глазах плясали черти. — Принцесса, — поклонилась ей девушка. — Наконец, мы с вами увиделись. — Мы виделись. На пиру в честь вашего приезда. — Верно, но я хотела поговорить с вами наедине. — Зачем же? — Я надеялась, мы с вами подружимся, — льстиво улыбнулась ей Мандерли, и улыбка эта не понравилась Висенье. — У меня достаточно друзей, — отрезала она и попыталась продолжить свой путь. — Но не на Севере. Все ваши друзья на юге. Для вашей же безопасности вам стоит завести союзников и здесь, миледи. — Моя безопасность — это безопасность дома Старк, и я вам не миледи. Обращайтесь ко мне, как полагается. Или вас не учили манерам? Не взглянув более на девушку, Висенья гордо прошествовала мимо нее и скрылась за следующим поворотом. Жабоподобная девчонка, сколько бы раз она ни была сестрой милой Арригель, совершенно не нравилась принцессе. От нее веяло коварством и насмешкой. Висенья чувствовала себя рядом с ней неуверенно, отчего и злилась. Авила, боги бы ее прокляли, являлась истой красавицей, несмотря на свой тошнотворный цвет волос. Они, наоборот, придавали ей загадочности, особенности, а принцесса терпеть не могла соперниц. Сидя в тихой библиотеке, она раздумывала, как бы уничтожить эту стерву, когда дверь отворилась, и в помещение вошел легкой, на удивление, походкой мейстер Гаред. — Принцесса, — улыбнулся он ей, и Висенья улыбнулась ему в ответ. Этот мужчина понравился ей еще в детстве, и он был одним из немногих, кого она уважала. — Как же радостно всякий раз видеть здесь! — Мейстер, миленький, как вы себя чувствуете? — поднявшись со своего места, подошла к нему принцесса. — Колени ноют, да к этому я уже привык, — по-отечески улыбаясь ей, ответил мужчина. Висенья взяла его под руку и проводила до его излюбленного места. Стол перед окном, откуда он мог наблюдать встающее за горизонтом солнце. На столе этом всегда стояло несколько стопок фолиантов, перышки да краска для письма. — Неужели от этого недуга нет никакого спасения? — От старости, увы, не убежишь, дитя. Хватит обо мне, ты лучше расскажи мне, что случилось в замке за время моего отсутствия. Мейстер Гаред уезжал на месяц в Дредфорт, чтобы изучить интересный вариант недуга, будоражившего его старое сердце. Висенья за это время успела соскучиться по старому другу. — Ничего нового. Винтерфелл стоит, как стоял и в день твоего отъезда. — Как это ничего нового? — удивился мужчина, разбирая небольшой беспорядок на своем столе. — Я слышал, маленький лорд убежал от тебя за Стену. Висенья вспыхнула недовольством. Она резко отставила книгу, которую ей дал мужчина, чтобы она поставила ее на полку рядом. — Что за вздор! — воскликнула принцесса. — Он уехал, чтобы разобраться с дикарями. Моей вины в его отъезде нет. Мейстер Гаред, словно ей назло, глядел на нее с его всезнающей улыбкой. Так на нее смотрел в свое время отец, когда она прятала от него факт крупного озорства, приведшего к неприятным последствиям. — Я его не обижала, — стушевавшись под взглядом мейстера, произнесла Висенья. — И словом не обидела. — Принцесса, которую я знаю, способна обидеть одним только взглядом. Висенья закатила глаза и раздраженно убрала пару книг, которые ей дал мейстер, на их места на полках. — Что у вас случилось? — раскрыв тяжелейший фолиант на той странице, на которой остановился до отъезда, небрежно спросил мужчина. Принцесса села на софу рядом со столом, которую поставила еще в далеком прошлом, чтобы было удобнее сидеть и слушать истории мейстера о Стене, великанах и ледяных драконах. — Эта девчонка, — начала, извергая желчь, Висенья. Едва она вспомнила об Авиле, как раздражение разлилось по ее сердцу, словно море по миру. — Приехала и всё испортила. До нее у нас всё было относительно хорошо. — Что значит относительно? — также не глядя на нее и опустив взгляд на выведенные давным давно буквы, спросил мейстер. — Мы завтракали вместе, как настоящие муж и жена. — Вы и есть муж и жена. — Вы меня поняли, мейстер, — раздраженно кинула ему Висенья и продолжила. — Потом он уходил по своим каким-то делам, я оставалась в покоях. Шила, читала, купалась. В обед я уходила к Алисанне, мы разговаривали, я игралась с малышкой Саррой. А по вечерам всей дружной толпой ужинали в чертоге. Тихая и безмятежная жизнь. — Ты описала мне свои ежедневные действия, милая принцесса, не сказав ни слова о душевных разногласиях. А я знаю, они у тебя есть. Висенья тяжело вздохнула. Оправила ткань платья и окинула взглядом безмолвные полки со свитками, фолиантами. Однажды и от нее останется только упоминание в книге по истории, только недолгая память о жившей некогда принцессе с характером скверным, как сказал Люк, и огромным нежеланием подчиняться своей судьбе. Интересно, что о ней напишут? Будет ли это пара строчек или, быть может, она удостоится целым абзацем? — Он хочет ребенка, — выдавила она из себя. — А ты нет? — Все женщины однажды хотят стать матерями. Мама говорит, точнее, говорила, что мы, ее дети, самое главное ее и драгоценное ее благословение. — Отчего же ты тогда так грустна, моя принцесса? Она опустила взгляд на свои руки, покрутила парой колец на пальцах и, наконец, призналась. И мейстеру, который, быть может, однажды примет у нее роды, и самой себе. — Я боюсь рожать. Мейстер молчал, позволив ей высказаться и дальше, выложить все муки, терзавшие ее душу. — Принцесса Дейлла, моя прабабушка, умерла, произведя на свет мою бабушку, королеву Эймму. А она, в свое время, пережила столько выкидышей и, в конце концов, скончалась, родив дедушке сына. Моя мама чуть не отдала богам жизнь, рожая своего последнего ребенка. Она помнила те мучительные три дня, словно они это было вчера. Крики матери раздавались на весь замок, несмотря как далеко их с Визерисом уводили няньки. Отец тогда был с матерью и не мог заверить, утешить дочь, что всё будет хорошо, а братья были заняты чем-то, что она тогда не понимала, но понимала сейчас: готовились к войне. Мать Висеньи промучалась три дня и три ночи, рожая свое последнее дитя, и оставила на памяти малолетней дочери страшные крики и страх, что когда-нибудь подобное случится и с самой Висеньей. — Родословная твоя действительно тяжела в отношении родов, принцесса, — сочувственно произнес мейстер, наконец, посмотрев на нее. — Но ведь не только они, но и королева Алисса умерла в родах, принцесса Алисса скончалась, произведя на свет третьего сына. Королева Алисанна родила дюжину детей, и многие из них не дожили не до старости. Вдруг и меня ждет такая же судьба? Принцесса встрепенулась, подняла голову, и тут мейстер увидел блестевшие в ее фиолетовых очах слезы и плескавшийся в них страх. Животный страх, страх смерти. — Вдруг я умру, так и не дожив до двадцати пяти? Вдруг я рожу, но ребенок мой умрет на моих руках? Или, наверное, я умру в родах, а дитя мое последует вслед за мной. — Не говори так, — мейстер взял принцессу за руку, присаживаясь рядом с ней на софу. — Не зови беду на свою голову. — Я не хочу такой судьбы, — всхлипнула Висенья. Мейстер аккуратно обнял ее за плечи, и она спряталась в его объятиях. Этот ужас, кошмаривший ее последние пару месяцев, наконец, вырвался наружу и теперь казался ей еще страшнее, чем было ранее. — Ты молода и здорова, принцесса, — утешал ее мужчина. — В отличие от своих предшественниц, в постель ты легла в хорошем возрасте и забеременеешь, пока тело твое крепко и сильно. Многие из них умерли, потому что или рано разделили с мужем постель, или продолжали делать это и по старости лет. Тебя же подобное не ждет. Всхлипы всё продолжались, несмотря на его слова, а плечи принцессы дрожали. Мейстер вырвал ее из своих объятий и приподнял за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Слышишь меня, дитя? Ты здорова и молода, тело твое не позволит тебе так рано умереть. И я всегда буду на страже твоей жизни, даю слово. — Правда? — шмыгнула носом Висенья. Сейчас она более всего походила на ту маленькую девочку, которую мужчина встретил в библиотеке многие лета назад. — Даю слово, принцесса.

***

Твердые и уверенные заверения мейстера немного успокоили израненное сердце Висеньи, и в тот вечер она уснула со спокойной душой. На утро же она уже принялась мечтать о первенце. Ее легко можно было убедить, если она действительно хотела этого, так случилось и сейчас. Материнство всегда привлекало ее, но страх за свою судьбу и жизнь ребенка всё портили. После заверений мейстера Гареда страх отступил, и на первый план вышли грезы. Она всегда хотела дочь. Являясь единственной девочкой в большой семье мальчиков, Висенья мечтала о сестре. Конечно, у нее были кузины, которых она любила всем сердцем, но те были кузины и старше были ее на много лет. Ей же хотелось сестрицу возрастом гораздо ближе к ней. Может быть, они могли бы быть, как принцессы Мейгель и Дейла, или королевы Висенья и Рейнис. Она так просила о сестричке, мечтая назвать ее Рейнис. Родители только посмеивались и шутили, что, если у них будет и Висенья, и Рейнис, то придется заиметь и Эйгона. Маленькая Висенья твердо отказывалась от очередного брата, заявляя, что у нее их уже четыре, а сестрички ни одной. Отец ее тогда сказал, что, кого бы ее мать не родила, это радость, и она должна будет любить этого ребенка. Разумеется, Висенья любила бы его, даже родись он Эйгоном, а не Рейнис, но в душе все же молилась богам, чтобы они послали ей Рейнис. Боги оказались жестоко милосердны. Послав ей Рейнис, они тут же отняли ее, словно назло, словно желая наказать ее. Может быть, в этот раз они будут к ней более снисходительны. Висенья до самого возвращения мужа ходила в облаках, представляя, сколько детей родит и какими именами их одарит. Ее не волновало даже, что дети будут не от Визериса, как она по глупости давно мечтала, а от Рикона. И не волновало, что Рикон, наверняка, захочет назвать ребенка своим, северным именем. Она позволит ему это сделать, решила Висенья. Позволит назвать одного сына каким-нибудь старковским, совершенно не звучным именем, вроде Криган или Брандон. Но дочери ее должны будут зваться валирийскими именами, твердо решила принцесса и в этом желании была непреклонна.

***

Рикон возвратился спустя три месяца. Висенья успела подумать, что, быть может, его разорвали великаны за Стеной, но, нет, вот, он въезжает в ворота со своей маленькой ордой. Она стояла рядом с Алисанной и подросшей малышкой Саррой на ее руках. Самого лорда Старка в замке не было, он был на охоте. Рикон спешился и ловко спрыгнул с седла, тут же подлетая к крохотной сестричке и тиская ее в своих объятиях. Люди, наконец, увидевшие снова своего будущего лорда, улыбались, глядя на такую умилительную картину. Народ любил ее мужа, знала Висенья и приложила все усилия за эти три месяца, чтобы этот же народ хотя бы принял ее, как его жену и будущую леди Винтерфелла. — Женушка, — глубоко поклонился Рикон с сиявшей, словно луна, улыбкой на лице, подойдя к ней. — Соскучилась по мне? — Неимоверно, муж мой, — кинула ему с самой очаровательной своей улыбкой Висенья. Рикон усмехнулся и взял ее под локоть. — Много одичалых убил? — голосом елейным и ласковым спросила принцесса, идя под руку с мужем в сторону их покоев. — Много, — также беспечно ответил ей Рикон. Ему нравилась их маленькая игра на публику. Она доставляла ему некое удовольствие, единственное, впрочем, которое он получал в их браке. — А как жила без меня ты? — Тосковала, — наигранно протянула она, улыбаясь ему так нежно и так любовно, что любой, кто видел их сейчас, принял бы их за влюбленных. — Сердце ныло вдали от тебя. — Ох, постараюсь больше тебя не покидать, — сказал он и, внезапно наклонившись, сорвал с ее губ поцелуй. Если бы Висенью попросили описать своего мужа одним словом, то она бы уверенно заявила, что наглость и Рикон — одно целое. В этом мимолетном поцелуе она уловила нотки вина и холода, словно Стена, стоявшая всегда ледяной, оставила на нем свой отпечаток. — Я приказала приготовить ванну, когда узнала, что ты приезжаешь, — произнесла Висенья серьезно. Рикон удивленно воззрился на нее, остановившись, чтобы взглянуть ей в лицо. — Очередная шутка? — спросил он. — Нет. — Аа, я понял, ты решила утопить меня в ней. — Боги, нет, как тебе такое в голову пришло? — она еле сдержала себя от желания ударить его в плечо. — Я не способна на убийство. — Сильно в этом сомневаюсь, — пробубнил он еле слышно себе под нос, так что она его не услышала. — Что ты сказал? — Спасибо, — нашелся, что ответить. Он неловко улыбнулся, всё еще глядя на удивительно спокойную и нежную жену. — Я сказал, спасибо. Висенья слегка нахмурилась, окинув его взглядом оценивающим и закапывающим. Она пытается вести себя с ним нормально, а он тут шутки шутит. Так у нее ничего с ним не получится. — То то же, — кинула она ему и устремилась в их покои, оставив Рикона следовать за ней.

***

И ведь она не шутила. Зайдя в спальню, он, и правда, увидел ванную. Самую настоящую с горячей водой в ней и благоухающими оттуда маслами. Последнее было ни к чему, но он благоразумно промолчал, не желая портить такое чудесное, но весьма настораживающее, настроение жены. Она оставила его намываться, ускользнув в соседнюю комнату. Принцесса напевала себе под нос незамысловатую, но незнакомую Рикону мелодию. Улыбалась ему, ни единого горького слова ему не сказал за эти несколько мгновений. Это настораживало его. Как там говорят моряки? Затишье перед бурей? Как бы потом эта буря не убила его. Уехав за Стену, он надеялся, что жена его остынет, но и не представлял, что настолько. Может, ему время от времени стоит покидать ее, чтобы по возвращении заставать Висенью такой? Ему было любопытно, что заставило принцессу так утихнуть. Он быстро покончил с умыванием и стоял, одевался, когда, словно по наитию, в спальню вплыла Висенья. Ее скромное, по ее меркам, лиловое платье тихо шелестело юбкой. Белоснежные волосы, ничуть не похожие на серебристо-золотые волосы ее покойной матери, были собраны на затылке в легком пучке, какое он ранее не видел на ней. Одинокое кольцо с крохотным жемчугом украшало ее средний палец на левой руке, а на шее лежала тонкая и простенькая золотая цепочка с подвеской в виде капельки. Она всегда одевалась с шиком, носила платья дорогие и явно не подходящие для Севера. Ее шею украшали бриллиантовые ожерелья, на пальцах сияли драгоценные камни, а с ушей свисали золотые сережки с самоцветами. И Рикон испугался, прекрасно замечая настолько кардинальные изменения в поведении и одежде своей жены. — Что-то случилось? — спросил он настороженно. — Мы успели погрязть в долгах, пока меня не было? Висенья недоуменно посмотрела на него, отвлекаясь от своего дела. Она, взяв с кровати его верхнюю рубашку, шла к нему, но, услышав его слова, замерла на полпути. Рикон замер тоже, закончив со шнуровкой брюк. — Не поняла. — Ты посмотри на себя, — неопределенно махнул на нее рукой он. — Случилось что-то страшное, и тебе пришлось продать всю свою одежду и драгоценности? Принцесса закатила глаза и снова пришла в движение. Она подошла к нему и раскрыла верхнюю рубашку, помогая надеть ее. — Не смеши меня. Что может случиться такого, что мне придется продавать свои вещи? Или золото Старков вдруг испарилось? — Нет, оно все еще есть, — глупо ответил он ей. Висенья настойчиво напомнила ему взглядом о рубашке в своих руках. Рикон, удивляясь с каждой секундой все больше, покорно позволил жене накинуть на его плечи одеяние и начать ее застегивать. Он перехватил ее ловкие ручки и серьезно произнес, глядя ей в глаза: — Принцесса, что случилось? Тебя будто подменили. — Я твоя жена, это мои обязанности заботиться о тебе, — аккуратно выдернув из его рук свои, она продолжила свое дело с легкой улыбкой на лице. — Я не… не об этом, — покачал головой Рикон. Висенья подняла на него взгляд. — То есть, и это тоже странно, но ты одета не как Висенья Веларион, которую я знал. И ведешь себя не как она. Она не торопясь закончила с пуговицами, расправила ткань на его плечах и, удовлетворенно кивнув своей проделанной работе, спокойно ответила: — Нам с тобой придется разделить жизнь на двоих, как бы я этому не противилась. Нам растить в будущем детей, и я подумала, что наладить отношения будет весьма неплохо. — Правда? Когда я уезжал, ты сказала, что мечтаешь о моей смерти, ты прокляла меня и мое потомство. Висенья смущенно улыбнулась и, приподнявшись на носочки, несметно удивляя и без того ошарашенного мужа, коснулась его теплых губ своими. — Чего только не скажет в порыве ярости. Прошу, прости меня за эти неподобающие слова. Наверное, кто-то все же умер, решил Рикон. Или история с подменой сестер-Таргариен произошла вновь, только у Висеньи не было сестры-близняшки. Тогда, может, она ударилась головой и поэтому так чудит сегодня? Что бы там ни было, всё это настораживало Рикона. Он уходил совершенно от другой жены, а вернулся не к той, что ожидал. Может, это не она ударилась головой, а он? И лежит сейчас где-то в снегах за Стеной, представляя, какой могла бы быть его супружеская жизнь. На улице затрубили в рога, но Рикон и малейшего внимания на них не обратил. Он во все глаза глядел на жену и перебирал в голове варианты чуда, снизошедшего до него. Висенья вновь взяла его под руку и потянула к выходу, не обращая никакого внимания на некую неторопливость и настороженность мужа. — Пойдем, как хороший сын, ты должен встретить своего отца спустя столько месяцев разлуки. — Ага, — только и произнес он, позволяя увлекать его во двор.