Ash

Любовь пытаясь оттолкнуть Как шпагу дарим мы её: Один — эфесом другу в грудь,

Другой — под сердце остриё.

— Опустошение, — тихо шепчет Тацуя, бросая мяч в кольцо. — Наеб из уст мошенника, — фыркает сидящий на трибуне Куроко. — Я слышал, что они…- аккуратно начинает Химуро. — Не интересно, — отрезает Куроко, — тебе пора уже перестать заниматься этим говном, Тацу. Хватит следить за теми, кому на тебя плевать. — Куроко, когда у вас тур? — спрашивает Тацуя, переводя тему. — Через месяц отправимся по Японии, затем Бангкок, потом Чикаго, LA и Йорк. Куроко снова проверяет телефон, Лино прочитал его сообщение несколько часов назад, но все еще ничего не ответил. Внутри мерзкой липкой волной поднимается тревожность. Тецуя крутит на пальце мяч, кусая губы. Они разругались утром. Снова. Четвертый раз за неделю. Двадцать второй раз за месяц. — Тецу, ты меня слушаешь? — Тацуя оказывается на против, отбирает мяч, щелкая пальцами, надеясь привлечь внимание. — Нет, прости, я задумался, — Куроко проверяет карманы в поисках пачки сигарет. — Опять поругались? — от грустного понимающего тона становится гадко. — Да. Я устал, Тацу. Я снова… — Куроко не договаривает, обрывая себя, обхватывает руками плечи, опуская голову. Ему нужно с кем-то поговорить. С кем-то, кто понимает его, кто не осудит. Не станет снова говорить про психотерапевта и лечение. Тацуя смотрит на длинные перчатки без пальцев, скрывающие от чужих глаз предплечья. — Тецу, — он не может подобрать слова, потому что знает, что это десятый срыв за последние несколько месяцев. Куроко упорно молчит о причинах, пугая друзей, менеджера и своего парня. — Тецу, я могу тебе чем-нибудь помочь? — аккуратно спрашивает Тацуя, боясь сделать хуже Куроко усмехается болезненно. Экран телефона загорается, оповещая о входящем сообщении. Тацуя присаживается рядом, наблюдая за тем, как спешно друг печатает ответ. — Когда был последний раз? — спрашивает Тацуя, когда Куроко откладывает телефон. — Сегодня. Утром мы разругались с Лино. Он сильно разозлился на меня из-за этого всего и, — Куроко сглатывает, чувствуя как горлу подкатывается непрошенная истерика, — он ударил меня, Тацу. Еще он сказал, что устал от этого. — Прекрати, он не бросит тебя. Ты и сам это знаешь. Он просто беспокоится за тебя, боится, что ты можешь навредить себе по настоящему. — Всем салют, кого не видел, — кричит появившийся на площадке Казунари, — что за депресняк? Черный тонкий ошейник на светлой шее привлекает внимание обоих парней, отвлекая их от тяжелого разговора. — Казунари, ты опять? — Куроко шипит, словно рассерженный кот, Тацуя хватает его за запястье, осаживая. — Во-первых, кто бы говорил, мне что-то про «опять», а во-вторых, в этот раз у меня все под контролем, никаких взрослых извращенцев с сомнительного сайта знакомств. Лучше скажи: ты как? — Вскрываться не собираюсь, — фыркает Куроко, уводя взгляд вниз. Такао с Химуро переглядываются. — Так что там с контрактом с Найк? — спешит перевести тему Тацуя. — Ничего. Мы подписали, часть отснимем в ближайшие недели здесь, что-то снимем во время тура по Америке, — Куроко замолкает, вдыхает глубоко и говорит признается в причинах своих срывов, — он написал мне четыре месяца назад. Потом по сообщению раз в две недели. Я знаю, знаю, что должен заблокировать его контакты к херам, но не могу. Не могу, ясно?! Последние выходит сорванным хриплым голосом. Истерика вырывается наружу хриплыми всхлипами и дрожащими плечами. Такао обнимает, прижимая к себе с одной стороны, Химуро — с другой. Теперь всё встает на свои места. Они ничего не спрашивают, не ковыряются в кровоточащих ранах. Тецуя затихает в чужих руках спустя долгие двадцать минут и две скуренные сигареты. — Я не буду учить тебя жизни, но, возможно, тебе стоит больше доверять Лино, — говорит, наконец, Такао, — я, мне пришло сообщение с незнакомого номера пару месяцев назад, но я заблокировал его. И я снова сошелся с Макото, не знаю, насколько это правильно, но пока мне комфортно. Казунари смотрит смотрит на Тацую, ожидая от него видимо тоже откровенности. — Мне никто не писал, — спешит отмахнуться, — такое не в его характере. Они молчат еще какое-то время, а потом спускаются с трибун на площадку, собираясь, как и планировали с самого начала, поиграть в стритбол.