Дарт Лонгботтом

Гаррик Олливандер смотрел на дверь и размышлял о только что состоявшемся разговоре. Посетителем, который вызвал у старого артефактора столь глубокую задумчивость, был его давний знакомый Элфиас Дож. Разговор шёл, естественно, о волшебных палочках, и Дож доказывал, что палочка, идеально подходившая любому магу, всё-таки существует. Гаррик и раньше слышал такие теории, но всегда считал их не более чем забавными сказками, подобными тем, что были написаны много лет назад знаменитым бардом Биддлем. Он никогда не предполагал, что так называемая Старшая палочка — этот невероятный артефакт, позволяющий своему владельцу творить удивительные вещи, — была создана в древности. — Такой палочки просто не может быть, Элфиас, поверь, я в этом разбираюсь лучше, чем ты, — снисходительно улыбнулся тогда Олливандер, услышав рассказ приятеля. Однако ничуть не смутившийся Дож легко и непринуждённо разбил все его доводы. Тот просто перечислил ему всех известных владельцев палочки, начиная с Антиоха Певерелла и заканчивая Альбусом Дамблдором. Олливандер, глядя на любого мага, в первую очередь обращал внимание на волшебную палочку. И после слов Элфиаса он тут же вспомнил, у кого неоднократно видел этот невозможный артефакт. Судьба могущественной палочки взволновала Олливандера, и он живо спросил, не похоронили ли Дамблдора вместе с Ней. Впрочем, Дож его успокоил, сказав, что последним владельцем самой сильной в мире палочки стал волшебник по имени Питер Керриган. Дож даже не поленился показать ему иллюзию этого мага. Гаррик, знавший в лицо всех своих покупателей, готов был поклясться, что никогда не встречал этого человека. Конечно, Керриган наверняка мог быть владельцем поделок Джимми Киддела или болгарина Григоровича, но был во всём этом один немаловажный нюанс. Все волшебники в мире знали, что самые сильные палочки делают Олливандеры. Любой маг считал, что достоин лучшего, поэтому, как только у таких волшебников появлялись деньги, те сразу же бежали в лавку к Олливандерам, чтобы найти свою и только свою волшебную палочку. Гаррик взял замшевую тряпочку и стал задумчиво полировать и так блестевшую поверхность торгового прилавка. У него из головы никак не шёл недавний разговор, а монотонная работа позволяла успокоить нервы. Повторить такую могущественную палочку, а быть может и сделать лучше — эта идея ослепляла его своей грандиозностью. «Мерлин Великий! Невообразимая по сложности задача, которую я, несомненно, смог бы решить. Новая, идеальная палочка стала бы моим величайшим творением. Она бы прославила род Олливандеров на века вперёд!» — зудело у него внутри боязливое желание попробовать. Внезапно звякнул дверной колокольчик, но вместо очередного ребёнка с восхищёнными глазами, в магазин вошла Беллатрикс Лестрейндж и тут же, увидев его за стойкой, довольно оскалилась. Следом за преступницей, безуспешно разыскиваемой Министерством магии, в магазин ввалились ещё несколько человек в серебряных масках. — Грецкий орех и сердечная жила дракона, прочная и жёсткая, — пролепетал он, глядя как самая опасная ведьма магической Англии вертит в руке волшебную палочку. — Всё верно, мастер Олливандер, — хмыкнула та. — Двенадцать дюймов и три четверти, быстрая и смертоносная! — Что вы хотели, миссис Лестрейндж? Гаррик постарался говорить, не выказывая волнения, но даже сам ощутил, насколько жалко прозвучал его голос. — Лорд Волдеморт требует, чтобы вы немедленно отправились к нему, мастер, — блеснула глазами «Пожирательница». — А мы будем сопровождать вас. — Но… как же будущие ученики? Я не могу надолго оставить лавку. Первая палочка для юного волшебника значит слишком многое, — забормотал он, чувствуя, что ничего хорошего от этой встречи ждать не стоит. — Если вы не пойдёте добровольно, мастер, — предвкушающе блеснули глаза Лестрейндж, — мы доставим вас силой. Приказы Лорда не обсуждаются, а выполняются! Олливандер тяжело вздохнул и покорно вышел из-за прилавка. Если он попробует сопротивляться, то с этой сумасшедшей станется поджечь лавку. А здесь в коробочках, разложенных по многочисленным полкам, находятся плоды труда его многочисленных славных предков. Беллатрикс с явным разочарованием цыкнула зубом и, протянув руку, грубо схватила Гаррика за плечо. — Не советую выкидывать фокусы, мастер. Портус! Через секунду Олливандер осознал себя стоящим в незнакомом полутёмном фойе, из которого наверх вели две мраморные лестницы. Они с Лестрейндж и остальными «Пожирателями» быстро поднялись на второй этаж и вскоре остановились перед двустворчатой дверью. Беллатрикс приоткрыла одну из створок и прошмыгнула внутрь, оставив его стоять под охраной четырёх безликих волшебников. — Не надо держать меня под прицелом ваших палочек, господа. Я никуда не сбегу, — выдавил он, но обладатели серебряных масок ничего не ответили. Олливандер содрогнулся, ощущая себя в перекрестье совсем небезобидных заклинаний. Через минуту Лестрейндж вернулась и властно приказала ему зайти. Гаррик сразу почувствовал флёр тёмной магии, едва вошёл в полутёмный зал. Волдеморт сидел в кресле, больше похожем на трон, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику. Беллатрикс грубо подтащила Олливандера прямо к ногам своего господина, а сама отошла в сторону, явно готовясь выполнить любой приказ, даже убийство. Гаррик сглотнул, не находя в себе сил взглянуть Волдеморту в лицо. — Так случилось, мастер, что моя палочка сгорела у меня в руках, — разнёсся по залу вкрадчивый и немного шипящий голос самого страшного в Англии мага. — Такое иногда бывает с очень могущественными волшебниками, — осторожно ответил Олливандер, хотя сразу же понял, что его не спрашивают о причинах гибели концентратора. — Я хочу, чтобы вы создали для меня новую палочку, — в по-прежнему спокойном голосе Волдеморта прорезалась невысказанная угроза. Гаррик сразу понял, что случится, если новая палочка не будет соответствовать ожиданиям Тёмного Лорда. — С вашей силой, может быть, вам имеет смысл подобрать себе волшебный посох? — робко проблеял Олливандер. — Я помню палочку, которую сделал для вас много лет назад, Том. Тис и перо феникса. Очень сильная палочка, очень. Мне искренне жаль, что она погибла. Уродливое лицо Волдеморта мгновенно исказилось от гнева. «По всей видимости, у него явно какие-то неприятные воспоминания насчёт посохов», — испугался Гаррик. — Чтобы я таскал огромный неповоротливый дрын вместо изящной волшебной палочки? — злобно прошипел Волдеморт, прожигая его взглядом нечеловеческих глаз. — Я не приму отказа, мастер Олливандер! И тут Гаррика осенило. Он даже расправил плечи от пришедшей ему в голову идеи и уже гораздо увереннее начал пересказывать то, что совсем недавно услышал от Элфиаса Дожа. Добавил туда и свои наблюдения: признал, что раньше видел похожую палочку у Дамблдора, а до этого не раз замечал в газетах военного времени, как такую же точно держит в руках Геллерт Гриндевальд.

***

Рассказ Олливандера очень заинтересовал Тёмного Лорда. Идея заполучить Старшую палочку наполнила душу Волдеморта небывалым восторгом. Теперь он понял, откуда черпали свою мощь Дамблдор и Гриндевальд. Оба мага просто использовали к своей выгоде достижения волшебников древности. — Говорите, мастер, самая сильная в мире, величайшая и могущественнейшая? — задумчиво уронил он, глядя в воодушевлённое лицо Олливандера, а затем резко задал главный вопрос: — У кого палочка находится сейчас? Ведь Дамблдор недавно умер. Олливандер не стал ничего скрывать и честно рассказал ему всё, что знал. Пассивная легилименция подтверждала правдивость каждого слова старого артефактора. На фамилии Керриган глаза Волдеморта вспыхнули бешенством, он вскочил с кресла, сжимая кулаки. Неожиданным магическим всплеском Беллатрикс и Олливандера даже отбросило на пару метров. Тёмному Лорду с трудом удалось сохранить хотя бы внешнее спокойствие, и он, надвигаясь на Олливандера, прошипел ледяным тоном: — Вы утверждаете, мастер, что новым хозяином Старшей палочки становится тот, кто убивает её предыдущего владельца? — Д-да, — промямлил старый артефактор и попятился. — И я почему-то был уверен, что мистер Керриган — ваш человек, Томас. — Круцио! — рявкнул вконец рассвирепевший Тёмный Лорд. — Запомни, гнусный червяк! Меня зовут — Лорд Волдеморт, и никак иначе. Ты понял меня? Круцио! Понял?! А? Не слышу! Олливандер с криками извивался на полу, не в силах подняться. Бросив взгляд в сторону Беллатрикс, Волдеморт заметил, как высоко вздымается грудь женщины, как та то и дело покусывает нижнюю губу и тяжело дышит. Желание пытать старика-артефактора тут же пропало. Тёмный Лорд уже знал из газет, что труп Дамблдора нашли в Хогсмиде. Ему внезапно пришла в голову картинка, как белобородый старик падает, размахивая руками, а внизу того уже ждёт Регулус Блэк, который откуда-то узнал о Старшей палочке. Мерзкий ублюдок Регулус издевательски скалится, после чего с лёгкостью убивает оглушённого падением Альбуса, становясь следующим хозяином древнего могущественного артефакта. И после Блэк-Керриган быстро левитирует тело Дамблдора в Хогсмид, оставляя мертвеца там, посреди улицы, словно в насмешку над их глупостью. Вот он, истинно слизеринский поступок. Регулус сумел подловить убийцу старшего брата, а смерть Альбуса свалил на «Пожирателей». Волдеморт давно выяснил, что Сириус Блэк был на самом деле убит Дамблдором. После сражения в Министерстве магии он внимательным образом изучил воспоминания Беллатрикс, а немного позже проверил память и всем остальным слугам. Впрочем, Тёмный Лорд и прежде никогда не считал бывшего директора добряком. Просто Дамблдор, надо отдать тому должное, в отличие от самого Волдеморта, гораздо лучше умел маскировать свои преступления. — Беллатрикс! — резко повернувшись к Лестрейндж, он хриплым от сдерживаемого бешенства голосом произнёс: — Олливандера запри пока в пыточной, я позже решу его судьбу. Не пытаясь больше сдерживаться, Волдеморт с силой ударил ногой потерявшего сознание артефактора и, потрясая кулаками, заорал в потолок, срываясь на парселтанг: — Я найду тебя, Керриган! Найду, тварь! Тёмная магия взревела, закручиваясь вокруг него чёрной воронкой. Волдеморт уже не видел, как Беллатрикс в панике мчится к дверям, левитируя оглушённого Олливандера перед собой. Сейчас ему больше всего на свете хотелось разрушить всё вокруг, утопить в крови весь мир, а главное — найти и уничтожить прокля́того Регулуса Блэка. — У вас всё в порядке, Милорд? — возникла в проёме голова одного из «Пожирателей», удивлённых его криками и тем, что Беллатрикс стремительно убегает к лестницам, волоча за собой пленника. — Авада Кедавра! — рявкнул Волдеморт, и тело неудачника вылетело в коридор вместе с дверьми и куском стены, раздавив всех, кто имел несчастье там находиться. Грохот камней и крики умирающих стали достойным аккомпанементом его невесёлых мыслей. — Убью, твари, всех убью! Мордредовы Блэки со своими проклятыми интригами, — раз за разом повторял он, расхаживая туда-сюда по залу, словно тигр в клетке. Магический шнурок на предплечье то и дело предупреждающе раскалялся, едва только в его голову в очередной раз приходили мысли убить и собственную дочь, и Беллатрикс. «Новая наследница Блэков сейчас живёт у сестры Торфина Роули. О, как бы я хотел раздавить это мелкое насекомое, разрушить интригу Блэков и предать забвению их ненавистный род». — Ай, Мордред и Моргана, будь ты проклят, Регулус! — выругался он вслух, вцепившись в собственную руку. Предплечье предупреждающе дёргало, словно зубной нерв, заставляя морщиться от боли. Его ярость и ненависть чёрными волнами гуляли по мэнору Лестрейнджей до самого вечера. И пока Тёмный Лорд был в таком раздёрганном состоянии, никто из слуг, даже Беллатрикс, не решались потревожить его одиночество.

***

Нимфадора сидела на кровати и просто смотрела в стену. Она не могла поверить, что Аластор умер. Боль от прокушенной губы, боль в сердце от потери любимого человека и боль в магическом источнике, неизвестно отчего, жгли её душу. Она пыталась разобраться, кто виноват, что погиб самый сильный и подготовленный волшебник из всех, когда даже поганый Флетчер сумел спастись. — На-зем-ни-кусь! — прошептали её губы, растягиваясь в зверином оскале. Повинуясь инстинктивному желанию метаморфомага, лицо женщины само собой преобразилось в настолько чудовищную морду, что будь здесь какой-нибудь свирепый оборотень, тот бы обгадился от страха перед воплощённым ужасом, в который незаметно превратилось лицо Тонкс. — Наземникус! — окончательно определила для себя Нимфадора причину смерти мужа. Она резко встала с кровати и, мельком бросив взгляд в зеркало, потратила некоторое время, чтобы вернуть себе человеческий облик. Аккуратно закрыв за собой дверь, Нимфадора решила пойти поискать Флетчера в Лютном переулке. Что она станет делать, когда найдёт трусливого мерзавца, Нимфадора не знала. Однако не успела она спуститься на первый этаж, как прямо перед ней из стены выскочил светящийся волк и голосом Люпина произнёс: — Тонкс, я буду у тебя дома через десять минут. Мне нужно с тобой поговорить, это важно. Нимфадора разрывалась между просьбой Римуса и желанием найти Флетчера, но всё же решила вернуться в квартиру. Открывая ключом замок, она внезапно замерла, вспомнив, что заклинание «Империус» спадает с жертвы после смерти волшебника, который его накладывал. — Мордред! — выругалась она вполголоса и забормотала: — Похоже, Римус пришёл в себя. Надо подумать, как лучше построить разговор. Ну как же не вовремя! Через десять минут в дверь осторожно постучали, и она крикнула: — Открыто, Римус, заходи. Люпин вошёл, всё такой же невзрачный и серый, но сверкающие жёлтым глаза оборотня выдавали его возмущение и гнев. — Зачем Аластор заколдовал меня? — начал тот с порога. — Разве так поступают с друзьями? — Прости, это я попросила его наложить на тебя чары, — ответила осторожно Тонкс. — Ты никогда не обращал на меня внимания и делал вид, что не замечаешь. А ведь я влюбилась в тебя ещё совсем юной ведьмой! — Что? Я ничего не помню о нас с тобой! — схватился за виски Люпин. — После гибели Аластора всё исчезло из памяти. Чему ты радуешься, Тонкс?! — Я просто вспомнила поговорку, которую иногда повторяла моя мать, — довольно улыбнулась Нимфадора. — ? — Женщины рода Блэк всегда получают то, чего захотят. И мужчину, который им интересен, тоже. — Что ты такое говоришь? — Да, Римус, я всегда мечтала завести от тебя ребёнка, — победно улыбнулась Тонкс, мысленно попросив прощения у погибшего Грюма за свою ложь. — Ты беременна?! — прижался Люпин спиной к стене. — Но, но, как? Когда? Я не помню! Она отвернулась к окну, словно скрывала душевные переживания, но через минуту посмотрела в побелевшее лицо Люпина и жёстко сказала: — Мне больше от тебя ничего не нужно. Раз ты так трусишь принять на себя ответственность за нас двоих. Я сама воспитаю нашего сына. — Что ты натворила, Дора! — глухо застонал Люпин, закрывая лицо руками. — Я же оборотень, чудовище, тёмная тварь! И ребёнок от такого как я, тоже всегда монстр! — Я метаморфомаг, если ты не забыл, пусть и слабый. Наш сын научится контролировать свои превращения! — выкрикнула истерично Тонкс, мысленно потирая ручки от нежданно свалившейся удачи. — Это невозможно. Ты не понимаешь, — хрипло выдавил Люпин. Лицо мужчины было бледным от застарелой боли и отчаянья. — Когда я превращаюсь в зверя, это уже не я, меня как бы нет. После обращения рождается монстр, который с лёгкостью может загрызть собственных родителей, жену и детей, соседскую собаку, да кого угодно! Чудовище, которое живёт во мне, Дора, — это не человек, а вечно голодная тварь! Ты обрекла нашего ребёнка на ужасную судьбу. Как ты не понимаешь? Это постоянный страх за жизнь невинных и… вечный голод, который сводит тебя с ума! — не выдержав, надрывно проорал Люпин. — Успокойся, Римус! Вместе мы справимся, — хладнокровно ответила Нимфадора, стараясь скрыть улыбку, и тут же добавила с осуждением в голосе: — Если ты, конечно, признаешь своего ребёнка, а не попытаешься снова сбежать от проблем. Из оборотня словно выпустили воздух. Люпин подошёл шаркающей походкой, сел рядом с ней на кровать и ссутулился. Она задавила брезгливость, легко потрепала оборотня по немытым волосам и, добавив тепла в голос, сказала: — Всё будет хорошо, Римус, не переживай. Сейчас надо думать о другом. Дамблдор погиб, Аластор тоже убит… — На имени настоящего мужа её голос непроизвольно дрогнул. Впрочем, Тонкс быстро справилась с собой. Она осторожно положила голову на плечо Люпину и прошептала, постаравшись добавить в голос тревоги: — «Орден Феникса» остался без руководства, а Гарри Поттер — без защиты. И я не знаю, что нам теперь делать! — Я говорил с Кингсли и Артуром, — отстранился от неё Люпин. — Они готовы сражаться дальше! — Мне надо будет пообщаться с Андромедой, — прикусила губу Нимфадора. — У матери в фонде есть контакты всех бывших мракоборцев. Я постараюсь найти тех, кто захочет присоединиться к «Ордену Феникса». — Бесплатно? — скептически поднял брови Люпин. — Это все мы были чем-то обязаны Дамблдору или Поттерам. А отставные мракоборцы согласятся воевать только за звонкую монету. Ты никого не найдёшь. — Всё равно надо что-то делать. Я просто чувствую, что «Пожиратели Смерти» скоро попробуют захватить власть, — сказала Нимфадора. — У нас в Аврорате все ходят будто пришибленные, а начальство не собирается ничего предпринимать. Даже Тикнесс и Яксли пытаются делать вид, что всё идёт как надо. Одна надежда на Гарри Поттера, хотя, знаешь, я совершенно не понимаю, как шестикурсник может победить самого сильного тёмного мага. — Пророчество Трелони не врёт, — пожал плечами Люпин. — Ты же веришь в пророчества? — Конечно, я… Внезапно перед внутренним взором Нимфадоры промелькнули картинки со свадьбы: старая карга, которая говорит что-то непонятное, но почему-то вызывающее дрожь. Искусственные улыбки Аластора, за которыми скрываются радость пополам с обречённостью. И вот уже муж торопится отвлечь её внимание от древней ведьмы. «Ага, как же, счастья она нам, стерва, желала, — откуда-то появилась в душе Тонкс твёрдая уверенность. — Похоже, на самом деле та бабка пророчила нам смерть. Аластор уже погиб, а я, значит, следующая? Вот тебе, Тонкс, и шотландские традиции». Нимфадора непроизвольно провела рукой по животу и пообещала себе, что не станет больше рисковать жизнью, пока ребёнок Грюма не родится. Вслух же она сказала Люпину, что, несомненно, верит в победу Поттера и светлых сил. «Мать-магия! Как же нам повезло, мой маленький, что Римус всё забыл», — вновь подумала она облегчённо, а вслух произнесла с тщательно дозированной горечью: — Если ты так боишься семейных отношений, Римус, давай попробуем хотя бы остаться добрыми друзьями? Я обещаю, что не буду навязываться, живи, как знаешь, а мы с малышом всегда будем рады видеть тебя у нас в доме. Люпин промолчал, впрочем, в этом наполненном болью молчании больше не было сопротивления, только фатум. Обсудив дальнейшие планы, что касались «Ордена Феникса», Нимфадора договорилась снова встретиться с Люпином в доме Уизли, после чего оборотень ушёл, раздавленный свалившимися на того проблемами, напоследок грустно пообещав, что через Шеклболта оформит в Министерстве магии все необходимые документы о браке и признании будущего ребёнка своим сыном.

***

Эклеры в кондитерской месье Гастона Ленотра были совершенно восхитительными. В сочетании с кофе по-турецки они создавали гармоничную симфонию вкуса. Даже на Корусанте Шив ни разу не встречался с таким высоким уровнем кулинарного мастерства. — Вы сейчас выглядите настолько счастливым, месье Лонгботтом, — негромко рассмеялся собеседник Палпатина, — будто как минимум амброзию вкушаете, а не эклеры. Генрих де Гиз, архимаг и чуть более удачливый соперник бесславно погибшего Кастора Прута, занял освободившееся место в Международной Конфедерации Магов. Шив познакомился с Генрихом на собрании акционеров одного из четырёх французских фармацевтических гигантов и быстро завоевал симпатии француза. Де Гиз, как оказалось, втайне мечтал объединить волшебный и маггловский миры, но в одиночку бороться с устоявшимся миропорядком опасался. Даже став архимагом, тот понимал, что встретится с жёстким сопротивлением основной массы волшебников, давно привыкших скрывать своё существование. Палпатин аккуратно промокнул рот салфеткой, сделал очередной глоток чёрного кофе и мечтательно произнёс: — Вы даже не представляете, дорогой Генрих, насколько вкусно готовит месье Ленотр. Вам, французам, давно привыкшим ко всему этому великолепию, не понять нас, англичан. Конечно, у нас тоже есть много чего вкусного, но французская кухня — это, я вам скажу, нечто невообразимое для настоящего гурмана. — Вы разжигаете в моей душе огонь гордости за свою страну, — рассмеялся довольный де Гиз. — Я бы хотел услышать, чем вы меня порадуете, друг мой? — спросил Палпатин и отставил в сторону чашечку. Тем самым он дал собеседнику понять, что начинается серьёзный разговор. — Месье Жоспен курирует контакты с волшебным миром Франции со стороны магглов. Он готов сегодня встретиться с вами, Фрэнк, — ответил де Гиз, понизив голос. — Чу-удно, — довольно улыбнулся Шив. — Мне есть, что предложить месье Жоспену для развития космической программы Франции. А то после несчастной кошки Фелисетт особых успехов ваши астронавты так и не добились, насколько я знаю. И это весьма странно, друг мой, поскольку у Франции есть прекрасный космодром в Африке, почти на экваторе. — Я хоть и сам не чураюсь фундаментальных наук, изучаемых обычными людьми, но ваши познания, дорогой Фрэнк, неизменно ставят меня в тупик, — уважительно покачал головой де Гиз. — Волшебники, друг мой, — сказал, улыбаясь, Палпатин, — живут в несколько раз дольше, чем магглы. У нас, как правило, есть идеальная память и масса возможностей развиваться, недоступных обычным людям. А ещё нам подчиняется магия. Так почему мы должны топтаться на месте? Знаете, у меня после выхода из комы было достаточно времени, чтобы понять одну неприятную истину: развитие магического мира искусственно тормозят! Среди нас есть предатели, и совсем скоро я собираюсь вывести их на чистую воду. Француз замер, над чем-то напряжённо размышляя, на скулах мага забегали желваки. — Нам ведь с самого детства внушают, что простые люди слабы, неграмотны и практически животные, — прервал тяжёлое молчание Палпатин. — А ведь если всего лишь оглянуться по сторонам, сразу становится заметно, что это неприкрытая ложь. Я вам так скажу, дорогой Генрих, вместе с обычными людьми волшебники смогут не то что Солнечную систему освоить, но даже межзвёздные перелёты сумеют наладить ещё при нашей с вами жизни. Магические поля решат вопрос защиты астронавтов от космической радиации. Двигатели, способные обгонять скорость света, тоже вполне реальны, особенно с нашими-то возможностями. Я уверен, что человечеству следует объединиться вокруг общей цели, одного сильного лидера. Просто представьте себе, насколько будет интереснее жить. — Я вас, конечно, поддерживаю, Фрэнк, — задумчиво произнёс де Гиз. — Вот только что мы, волшебники, забыли там, в этой холодной пустоте? — В космосе находятся нескончаемые ресурсы и возможности для каждого разумного, в том числе и для нас, волшебников, — уверенно произнёс Палпатин. — Вы вот слышали, например, что толщина слоя природных алмазов на Меркурии может варьироваться в пределах пятнадцати и более километров? Если с помощью магии огранить эту мелкую планетку в один гигантский алмаз и сфокусировать через неё энергию Солнца, мы сможем уничтожить любой инопланетный флот вторжения на расстоянии нескольких световых лет! — Какой, к Мордреду, флот вторжения? Кому мы нужны? Французский архимаг едва не поперхнулся своим кофе, но тут же заинтересованно спросил: — А информация про алмазы верная? Это не шутка? Я слышал, некоторые наши энтузиасты Луну посещали порталами. Может, тогда имеет смысл и на Меркурий слетать? Хотя нет, страшно, — быстро погас энтузиазм де Гиза, — а вдруг магии не хватит на обратное перемещение. — Я и не предлагаю вам немедленно готовить порталы. Это просто пример, сколько всего полезного можно найти на других планетах, — ответил Палпатин, щелчком пальцев подзывая официанта. — Полагаю, нам уже пора, Генрих? — вопросительно посмотрел он на француза. — А ведь точно! Ваша встреча с Жоспеном должна состояться через десять минут, — подскочил на стуле де Гиз. — Ох, умеете вы красиво говорить, Фрэнк. Теперь у меня из головы не идут эти алмазы на Меркурии. — Если вы не свернёте с выбранного пути, дорогой Генрих, — приобнял француза за плечи Палпатин, одновременно передавая официанту щедрые чаевые, — всё у вас будет, друг мой, и даже больше, чем вы можете себе вообразить. Поверьте, я знаю, о чём говорю, в роду Лонгботтомов были пророки, способные видеть будущее. Едва довольный щедрыми чаевыми официант ушёл, как Шив вновь щёлкнул пальцами. В следующую секунду внимание посетителей кафе привлёк звон бьющегося стекла. С барной стойки случайно упало несколько пивных бокалов, а когда все вновь вернулись к своим разговорам, обоих волшебников за столиком больше не было.