Дарт Лонгботтом

В Гринготтсе Палпатина с оркестром и цветами никто не встретил. Как и другие посетители, он дождался своей очереди к стойке, после чего попросил позвать поверенного рода Лонгботтом. Однако, несмотря на отсутствие особого пиетета, поведение банкиров всё же изменилось. Едва услышав его фамилию, гоблин-операционист уважительно поклонился, попросил немного подождать и поспешно умчался вглубь коридоров. Уже через минуту появился давно знакомый Палпатину старый гоблин. Одежда, богато украшенная драгоценными камнями и золотым шитьём, отражала изменившийся статус поверенного. — Лорд Лонгботтом! — уважительно кивнул гоблин. — Рад видеть вас снова. Чем Гринготтс в моём лице может помочь вам? — Добрый день, мастер Радикс, — так же серьёзно поздоровался Палпатин, помня про отношение гоблинов к улыбкам. — У меня есть важный разговор к директору Гринготту. Но он не касается моих швейцарских капиталов, — тут же произнёс Шив, заметив в глазах собеседника алчный блеск. — Но вы всё же подумайте, лорд, — оскалился поверенный. — Гринготтс гораздо ближе коренному англичанину, чем все эти… недогоблины! — Где бы сейчас был наш мир, если бы не здоровая конкуренция между волшебными финансистами, — с ухмылкой ответил Палпатин. — Но стоит гномам хоть раз поступить неправильно, я, несомненно, рассмотрю идею о переводе капиталов в другой банк. К вам… — сказал Палпатин, уважительно кивнув, но заметив опять нездорово заблестевшие глаза гоблина, продолжил: — Или… к пакваджи! — Пыррр-фыррр! — Подавился поверенный разрушенными мечтами. — Только не к этим недоразумениям, лорд! Даже гномы лучше, чем они! Пакваджи и так слишком много нахапали золота, украденного из славянской Аляски. Впрочем… Гоблин-операционист подбежал к своему старшему коллеге и тихо зашептал тому на ухо. — …директору Гринготту уже доложили о вашем желании встретиться с ним, — повернулся к Палпатину мастер Радикс. — Позвольте, я провожу вас. Шив с гоблином спустился по коридорам банка и, достигнув прохода в пещерный лабиринт, сел в одну из вагонеток. Гоблин Радикс дёрнул за длинный рычаг, и магический транспорт незамедлительно пришёл в движение. Путешествие в подземельях коротышек не заняло много времени, но Шив ощущал, как на протяжении всего пути его ауру постоянно сканировали разнообразные артефакты. Волшебное средство передвижения остановилось на широком скальном уступе. Он легко выбрался из вагонетки и через минуту вместе с сопровождающим подошёл к массивной каменной двери кабинета директора банка. Двое охранников в начищенных до блеска кирасах убрали перекрещённые алебарды, тем самым молчаливо давая им возможность пройти. В просторном кабинете все стены и даже потолок были отделаны блестящими полудрагоценными камнями. Только большой стол, сверкающий отполированной поверхностью, был сделан из дерева. На фоне гигантского портрета, изображавшего неизвестного Палпатину гоблина в короне, коротышка, сидевший во главе стола, выглядел ещё меньше, чем был на самом деле. Однако Шив давно не обращал внимания на внешность, предпочитая оценивать разумного по его поступкам. — Добрый день, лорд Гринготт, — учтиво поздоровался Палпатин. Гоблин ответил на приветствие и поднялся из-за стола. Подойдя к бывшему ситху, Гринготт протянул ему свою когтистую лапу для пожатия, что было высшим проявлением уважения гоблина по отношению к посетителю-человеку. Шив оценил этот жест, но виду не подал. После того как волшебные финансисты признали его эксклюзивное право на сокровища Гриндевальда, в глазах гоблинов, гномов и пакваджи Палпатин стал считаться гораздо более влиятельным английским магом, чем Дамблдор или даже Малфой. Гоблины оценивали волшебников по количеству золота и драгоценных камней в их хранилищах, а уже потом по их магической силе и влиянию на общество. С комфортом расположившись в кресле, Палпатин неспешно обсудил с Гринготтом и Радиксом цены на рынке драгоценных металлов, подарил директору банка великолепный алмаз, привезённый из Африки, и только потом, чётко следуя традициям общения с гоблинским народом, перешёл к интересующему его делу. — Сегодня я узнал печальную для волшебного мира новость, — тяжело вздохнул Шив. — Умер глава древнейшего и благороднейшего рода Блэк. — С людьми это постоянно происходит, — ответил Гринготт, безразлично пожимая плечами. — У меня появилось подозрение, что глава Блэков успел оставить завещание, — вкрадчиво сказал Палпатин. — Вот только у Сириуса не было прямых наследников. Я знаю, что в таких случаях банк отправляет запрос в Министерство Магии, чтобы там отыскали одного из носителей крови рода. Желательно, зрелого волшебника, способного взять на себя ответственность за возрождение исчезнувшей фамилии. Однако в Министерство или Визенгамот никакого запроса из вашего банка не поступало, что очень странно…

***

Главный гоблин встревожился. Только сейчас до Гринготта дошло, что некогда могущественный род Блэков прекратил своё существование, не оставив после себя ни одного наследника. И пока не отыщется волшебник, в чьих жилах течёт хотя бы капля крови магов этого древнего рода, хранилище Блэков будет заморожено, и вся энергия, текущая из него в пещеры, начнёт бесполезно рассеиваться в пространстве. «Такие огромные хранилища терять никак нельзя, — с ожесточением подумал Гринготт. — Без золота нет магии. С каждым днём энергии, поддерживающей нас, будет становиться всё меньше, и этот мир вытеснит нас за кромку. Планета забытых богов вернёт гоблинов обратно на Лелеакухонуа, но ведь наш родной мир уже давно необитаем, и мы все погибнем! Не станет золота — навсегда растворится в бездонной пустоте великий народ гоблинов, включая недомерков гномов и гордецов пакваджи. Каждый галлеон — это наша жизнь. Что же теперь делать?!» Он мрачно нахмурился, пытаясь быстро решить, как спасти крупное хранилище от заморозки, и вдруг мастер Радикс разрушил вязкую тишину кабинета: — Если человек успел составить завещание, копия зачарованного пергамента появится в банке согласно древнему договору между магами и народом гоблинов. Предлагаю выяснить у поверенного Блэков, где та сейчас находится. Гринготт, раздосадованный, что сам не догадался о таком простом способе получить необходимую информацию, взял переговорный артефакт в когтистые лапы и приказал срочно найти нужного гоблина. Через несколько минут, проведённых в молчании, дверь бесшумно отворилась, и внутрь зашёл ещё один гоблин-поверенный, такой же важный, как и мастер Радикс. — Меня зовут Скай Шаарат, — представился тот, обращаясь к единственному человеку в кабинете. — Но если вам тяжело произносить наши имена, лорд, называйте меня «Казначей». Старый гоблин положил на стол большую кожаную папку с выдавленной надписью: «Род Блэк» и грузно сел в свободное кресло. Директор Гринготт нетерпеливо раскрыл папку и стал перебирать документы. — Будем надеяться, уважаемый Скай Шаарат, что ваш клиент всё же успел способствовать зачатию хоть одного ребёнка, — негромко бормотал главный гоблин, но после прочтения завещания холодная маска спокойствия на его лице треснула, мгновенно превратившись в гримасу ярости. — Что там?! — не выдержал мастер Радикс, сжимая и разжимая когтистые пальцы. Скай Шаарат скрипнул зубами, а Гринготт молча двинул пергамент через стол, давая прочитать завещание мастеру Радиксу и Лонгботтому.

***

Шив сразу понял, что последняя воля Блэка, а, вероятно, и гибель этого волшебника, — результат чьей-то примитивной интриги. И пока директор банка на гоббледуке эмоционально обсуждал с поверенными глупость и неосторожность отдельных волшебников, Палпатин напряжённо размышлял, как побольнее уязвить Дамблдора. Он не был уверен, стоит ли ему вообще ввязываться в это дело лично. С одной стороны, Шиву было плевать, кому отойдёт наследство погибшего Сириуса, а с другой — он очень не хотел, чтобы такая куча золота досталась Дамблдору. Поэтому, немного поразмыслив, Палпатин решил, что ответственность за конфликт с Великим Светлым волшебником необходимо переложить на весь Визенгамот. Благодаря окклюменции и легилименции Шив прекрасно понимал языки гоблинов, гномов и даже пакваджи. Владение ментальной магией позволяло ему быстро и легко запоминать любую информацию. Впрочем, своё знание языка подземных жителей Палпатин демонстрировать не стал, слушая разговоры гоблинов с каменным лицом. Между тем директор банка справился с эмоциями и, побарабанив когтистыми пальцами по столу, веско произнёс: — Итак, родовой мэнор завещается мистеру Гарри Поттеру. Молчаливо сидевший Скай Шаарат отрицательно покачал головой и проскрипел: — Сириус Блэк не успел ввести юношу в свой род. Не было проведено никаких таинств. Иначе в завещании наследник имущества был бы указан как Блэк-Поттер или регент рода. Без соответствующего ритуала невозможно передать мэнор от одного мага другому. В противном случае алтарь разрушится вместе со всеми скрытыми пространствами, и новому владельцу достанется лишь старый пыльный особняк, из которого магия со временем вытечет, как вода из дырявого ведра! — Значит, если Гарри Поттер не согласится войти в новый род, то не сможет владеть мэнором по-настоящему? — спросил Палпатин. — Мэнором Блэков нет, лорд Лонгботтом, — заявил мастер Радикс. — Только домом, который останется после разрушения алтаря! Однако вы как носитель крови Блэков, можете при желании стать вре́менным хранителем этого мэнора и всех сокровищ до появления настоящего наследника. — Спасибо за предложение, но у меня есть другая кандидатура, — обозначил улыбку Шив. — Только я назову вам её немного позже. Давайте вначале разберёмся с документами. Всё действительно ценное Палпатин из мэнора Блэков давно забрал и не собирался вешать на себя лишнюю обузу. — Вторая часть завещания звучит не менее странно, — похмыкал над текстом Гринготт, и оба других гоблина согласно кивнули. — На самом деле, — вдруг произнёс Скай Шаарат, оскалив кривые клыки, — эту часть оспорить будет ещё проще. Подобные хитрости давно известны нашему народу. Во все времена находились маги, которые пытались обманным путём завладеть наследием других семей. Уж такова природа человечества, — ехидно оскалился поверенный Блэков и длинно выругался на гоббледуке, неистово понося людскую жадность и лживость. Затем Скай Шаарат вытащил из кармана помятый мухомор, сунул его в пасть и начал жевать, видимо, пытаясь успокоиться. Аккуратно промокнув мясистые губы и заодно обтерев крючковатый длинный нос, поверенный Блэков внимательно посмотрел на Палпатина и сказал: — Воры пытались использовать любовную магию, зелья подчинения и одурманивания, ментальные заклинания, непростительные чары и даже более необычные способы. Однако издавна существовал несложный ритуал, известный любому главе чистокровного рода. Волшебник произносил магическую клятву. В разных семьях она звучала по-своему, но смысл везде был один и тот же, — продолжил рассказывать Скай Шаарат. — Звучит она примерно так: «Клянусь магией и жизнью, что делаю это без принуждения, а смена владельца хранилища пойдёт на благо мне и моему роду». — Выходит так, что завещание Блэка было написано под чьим-то контролем, и магией Сириус не клялся? — спросил Палпатин, мысленно потирая руки. — Именно так, лорд Лонгботтом, — сказал директор Гринготт, а оба поверенных тут же согласно кивнули. — Тогда, господа банкиры, на ближайшем заседании Визенгамота мы обязательно обсудим это вопиющее нарушение, а от вас мне нужны копия завещания и заключение банка насчёт легитимности последней воли Сириуса, — сказал Шив. Гринготт посмотрел на поверенного Блэка. Скай Шаарат согласно кивнул и проскрипел: — Я всё подготовлю, лорд Лонгботтом, и пришлю вам все документы совой. А теперь скажите, прошу вас, кто сможет стать вре́менным хранителем мэнора? — У Люциуса Малфоя сын — наполовину Блэк, — просто сказал Палпатин. — У Драко гораздо больше прав на имущество, чем у кого бы то ни было. Однако же вы все знаете, что у Малфоев в роду давно не появлялось больше одного ребёнка. А значит, нельзя рассчитывать, что представитель Малфоев сможет стать главой рода. Видя гаснущую надежду во взгляде поверенного Блэков, Палпатин успокаивающе произнёс: — Существует гейс, который висит на одном весьма могущественном маге. Этот человек поклялся магией, что его ребёнок, рождённый от прямого потомка Блэков, станет наследником и, в дальнейшем, главой этого рода. — Так… значит, ближайшие носители крови, способные иметь детей, — что-то вспоминая, зашевелил мясистыми губами Скай Шаарат, а потом удивлённо уставился на Палпатина и проскрипел: — А ведь такие действительно существуют! Если отбросить кандидатуру юного мистера Малфоя, то прямых потомков остаётся двое: Беллатрикс Лестрейндж и некая Нимфадора Тонкс. — Лестрейндж сразу отпадает, — злобно оскалился мастер Радикс. — Эта тварь провела в Азкабане почти пятнадцать лет. У неё больше не может быть детей. — Да, в этой ситуации лучше всего подойдёт дочь средней сестры, даже несмотря на то, что её мать изгнали из рода, — проскрипел Скай Шаарат. Палпатин, представив себе Андромеду Тонкс в роли тёщи Волдеморта, с трудом сдержал ухмылку. Вряд ли исполнительный директор фонда могла вообразить, что её желание понянчить внуков осуществится таким извращённым способом. Однако судьба порой играет с людьми и более жестокие шутки. Получив от гоблинов все необходимые документы и свидетельства, Шив учтиво попрощался и отправился домой. Ему предстояло разослать приглашения всем будущим героям завтрашнего заседания Визенгамота.

***

На следующий день Палпатин, восседая в кресле Верховного волшебника, торжественно объявил о начале работы Визенгамота. Вопрос о наследстве Блэка он поставил на обсуждение одним из первых. Сегодня планировалось рассмотреть гораздо более значимые вопросы, чем споры о праве на имущество. Зал полный волшебников шумел, как вокзал Кингс-Кросс первого сентября. Альбус Дамблдор и Гарри Поттер, заранее приглашённые, уже заняли свои места, находившиеся в самом низу гигантского амфитеатра. Недалеко от них сидела Долорес Амбридж. Выражение лица бывшей директрисы было безрадостным, а её любимый розовый костюм выглядел выцветшим и мешковатым. В ложе для важных министерских сотрудников выделялась напряжённая фигура Корбана Яксли. Тот поглядывал по сторонам и сердито хмурил рыжеватые брови. — Иго-го-иго-го! Цок-цок-цок, кобылка! — издевательски пробормотал Поттер, но Амбридж услышала его даже сквозь шум и непроизвольно сжалась. Затем лицо Долорес исказилось от страха и ненависти. Она посмотрела на очкастого гриффиндорца, прищурив глаза, будто брала Гарри в прицел волшебной палочки. Если бы взглядом можно было убивать, Поттер — несомненно! — был бы уже мёртв, — столько жгучей ненависти было в глазах Амбридж. — В Визенгамоте шутить не стоит, мой мальчик! — произнёс осуждающе Дамблдор, но весёлый взгляд старика за очками-половинками выдавал его настроение. Палпатин перестал наблюдать за будущими жертвами его интриги, усилил голос заклинанием и громогласно произнёс: — Прошу внимания, леди и джентльмены! Сегодня полным составом Визенгамота рассматривается дело о применении мисс Амбридж модифицированного тёмного артефакта «Чёрное перо» к ученикам школы волшебства и чародейства Хогвартс. Прошу обвинителя и защитника подойти ко мне поближе. Со своих мест немедленно поднялись Альбус Дамблдор и Корбан Яксли. Волшебники подошли к трибуне Палпатина, он быстро уточнил, кто есть кто, и дал слово Дамблдору. — Я принёс сюда свидетельские показания и результаты обследования более полутора десятков учеников, которые были наказаны с помощью «Чёрного пера», — громко заявил Дамблдор. — То, что дети писали тёмным артефактом, кровоточащими рубцами вырезалось у них на коже. Голос директора Хогвартса загремел, а глаза засверкали от негодования: — Более того, смысловое значение написанных слов навсегда запечатлевалось в аурах детей. По счастливой случайности, мисс Амбридж успела использовать только одну установку: «Я не должен лгать». Если бы я заранее знал, что она так издевается над детьми, я бы немедленно отстранил мисс Амбридж от преподавания и передал её в руки Аврората! На трибунах тут же зааплодировали сторонники Дамблдора. Подождав, пока шум утихнет, Палпатин дал слово Корбану Яксли. Тот не выглядел настолько представительно, как директор Хогвартса, но голос Корбана звучал не менее уверенно: — Уважаемый Визенгамот, господин Верховный волшебник. Если высокий суд сочтёт необходимым ознакомиться со списком учеников, получавших наказание, то вам сразу станет понятно, что Долорес Амбридж была в своём праве! Раздались возмущённые крики сторонников Дамблдора. Многие судьи потребовали огласить фамилии учеников, и Палпатин незамедлительно отлевитировал нужный свиток в сторону секретаря суда. Персиваль Уизли надулся от важности и чётко зачитал весь перечень пострадавших. В зале воцарилась недоумённая тишина. Яксли с ухмылкой победителя посмотрел на Дамблдора и сказал, обращаясь к судьям: — Как вы могли заметить, уважаемые лорды и леди, в этом списке нет ни одного чистокровного волшебника. В нём указаны тринадцать магглорождённых и двое полукровок. А как вы все знаете, согласно магическим законам, опекуном таких детей на время обучения становится директор Хогвартса. И на тот момент директором была моя подзащитная — Долорес Амбридж. Говоря проще, она была вправе решать, как воспитывать в выходцах из обычного мира уважение к магическим традициям. Зал молча слушал. Одни судьи задумчиво хмурились, другие согласно кивали на слова защитника. Было заметно, что никто не остался равнодушным. И Яксли экспрессивно продолжил: — Уважаемый Визенгамот. Вы не понаслышке знакомы с тем, что многие магглорождённые далеко не всегда следуют нашим законам. Выходцы из мира магглов склонны лгать, непочтительно относиться к магии и бездумно использовать слова, не осознавая, что в нашем мире за такое легко можно понести серьёзное наказание. Поэтому, отчаявшись помочь студентам понять, насколько важно правильно воспринимать магию, мисс Амбридж прибегла к столь радикальным мерам. Просто потому, что магглорождённые подсознательно считают наш мир неправильным, а нас — странными и нелепыми ретроградами, погрязшими в невежестве! На это провокационное высказывание из сектора радикалов раздалось несколько возмущённых выкриков, но Палпатин мгновенно призвал самых буйных к порядку, и Яксли подытожил свою речь: — Мисс Амбридж искренне стремилась привить детям ответственность за свои слова и поступки. Она делала это исключительно ради блага новых жителей нашего мира! Только представьте, как тяжело ей было принимать такие решения и как она страдала, применяя подобный артефакт. Но что только не сделаешь ради благополучия детей! В наступившей тишине прозвучал немного истеричный вопрос Гарри Поттера: — Амбридж была моим опекуном? Да ну, бред! Что это за нелепые шутки?! — Не волнуйтесь вы так, молодой человек, — снисходительно улыбнулся Яксли. — С момента возвращения к работе мистера Дамблдора, уже он несёт за вас ответственность. Но только до достижения вами магического совершеннолетия или окончания учёбы. — А в Отделе тайн за меня тоже отвечала Амбридж? — с надеждой спросил Гарри. — Нет, мистер Поттер, — похолодевшим тоном произнёс Яксли. — Директор школы пусть и несёт ответственность за своих подопечных, но обязан обеспечивать вашу безопасность исключительно на территории школы. Если вы сядете на метлу, залетите поглубже в Запретный лес и там убьётесь об особенно прочное дерево, то магический откат ваш временный опекун не получит. — Теперь вы всё слышали, господа судьи! — прервал Палпатин Поттера, который хотел задать новый вопрос. Совещание Визенгамота было недолгим, и в результате Долорес Амбридж была оправдана. Даже наказание второго полукровки, мистера Ли Джордана, судьи сочли справедливым. Не стоило старшекурснику прилюдно оспаривать методы преподавания Долорес Амбридж. Если каждый студент начнёт вслух сомневаться в компетентности своих профессоров, ничем хорошим это не закончится. Воспрявшая духом Амбридж посмотрела на Яксли непередаваемым взглядом, а затем поклонилась судьям и вышла из зала, задорно цокая каблучками. От её торжествующей улыбочки лицо Поттера натурально перекосило. Гарри возмущённо посмотрел на Дамблдора, но тот лишь мрачно покачал головой. Следующим вопросом было обсуждение последней воли Сириуса Блэка. Прочитав вслух текст завещания, Шив посмотрел на очкастого гриффиндорца и громко спросил: — Вы согласны сменить род и стать Блэком, мистер Поттер? Этот простой вопрос заставил очкастого гриффиндорца надолго задуматься. Несмотря на то, что Гарри воспитывался в семье тётки-магглы, тот понимал — решение отказаться от фамилии «Поттер» вряд ли вызовет одобрение хотя бы у одного волшебника в мире магии. Даже те, чьи рода были известны всего лишь двумя-тремя поколениями, гордились своими корнями и превозносили их. — Я?.. Не согласен! — буркнул Гарри и с вызовом спросил: — А какая разница, если Сириус завещал дом мне? — Мэнор, мистер Поттер. К вашему сведению, это не просто дом или поместье, — серьёзно сказал Палпатин, покачав головой, словно осуждая необразованность юноши. — Мэнор — это средоточие магии рода. Место, в котором находятся алтарь, библиотека, дуэльный зал, лаборатории и многое, многое другое. Без принятия в род мэноры нельзя передавать посторонним. — Сириус мой крёстный, а я — не посторонний! — выкрикнул Поттер так громко, что судьи посмотрели на того с неодобрением, а Персиваль Уизли сделал «страшные глаза» и погрозил Гарри кулаком. — Моя жена также является вашей крёстной, мистер Поттер, — хмыкнул Палпатин. — Однако это не даёт вам никаких прав на имущество Лонгботтомов. В магическом мире институт крестничества существует лишь для того, чтобы помочь сиротам получить нормальное воспитание в семье, и не оказаться в приюте. Однако ни один волшебник не оставит наследство ребёнку, не приняв того в свой род, пусть даже в качестве младшей ветви. — Сириус был в тюрьме, — сердито сверкнул очками Поттер, — и поэтому не мог меня забрать у тётки. А где тогда была ваша жена? Почему род Лонгботтом не взял меня к себе, сэр? — На это были серьёзные причины, мистер Поттер, — ответил без улыбки Палпатин. — В те времена вашу судьбу решал лично профессор Дамблдор, можете поинтересоваться у него. И кстати, насколько я знаю, вам до сих пор не назначили нового опекуна. Я полагаю, на следующем заседании нам сто́ит исправить это упущение. — Мне больше не нужен никакой опекун! — рявкнул Поттер, представляя себе Долорес Амбридж. — Я не собираюсь послушно выполнять чьи-то приказы! А вдруг это будет Люциус Малфой или ещё какой-нибудь «Пожиратель Смерти»? После слов Поттера судьи недовольно зашумели. Ругались и консерваторы, и сторонники Палпатина, и даже приверженцы Дамблдора. Один только Малфой, словно король, сидел в кресле, опершись подбородком на скрещённые руки, лежавшие на трости, и делал вид, что слова Поттера его совершенно не касаются. — Если вы так хотите этого избежать, вам следует в трёхдневный срок подать заявление об эмансипации, — предложил Шив. — Иначе Министерство магии оставляет за собой право назначить опекуна для вас самостоятельно. Поттер сердито сверкнул очками, кивком подтвердил, что всё понял, после чего направился к своему месту. Палпатин заметил, что, с того самого момента, как он заговорил о законности притязаний на имущество Блэков, лицо директора Хогвартса стало постепенно мрачнеть. Похоже, раньше Дамблдор был уверен, что получит золото из хранилища Сириуса, но после начала обсуждений понял — этого не произойдёт. Кроме того, Шив намеренно стремился к тому, чтобы Поттер получил самостоятельность как можно раньше. Ведь эмансипированный волшебник отвечал за себя, и защита Хогвартса больше на такого мага не распространялась. Палпатин незаметно следил за мыслями окружающих с помощью поверхностной легилименции и, уловив растущее раздражение Дамблдора, добродушно улыбнулся. Подождав, пока Поттер не вернётся на место, Палпатин предъявил судьям заключение комиссии Гринготтса и, глядя с насмешкой в сторону директора Хогвартса, сказал: — Леди и джентльмены! По мнению банковских экспертов, завещание Сириуса Блэка — поддельное. А может быть, оно составлено под влиянием зелий ментального контроля, непростительных заклинаний или других запрещённых законом воздействий. Конечно, никто не знает, где скрывался беглый преступник Блэк до момента своей гибели, но, судя по тексту завещания, вы об этом были неплохо осведомлены. Верно, профессор Дамблдор? — посмотрел Палпатин в сторону Великого Светлого волшебника, чем вызвал понимающие смешки некоторых судей. — Сириус не был преступником! — тут же взвился Поттер. — Мы вместе сражались с «Пожирателями Смерти»! Как вы вообще можете так его называть? — Вначале успокойтесь, мистер Поттер, — холодно посмотрел Палпатин на покрытое красными пятнами лицо очкастого гриффиндорца. — Если вы забыли, о чём я говорил на прошлом заседании с вашим участием, я вам напомню. Сириус Блэк нарушил Статут Секретности. Он на глазах у обычных людей использовал мощное взрывное проклятье. В результате чего погибло более двадцати мирных лондонцев, и неизвестно, какое количество людей ещё было ранено. — Он хотел задержать Питера Петтигрю! «Пожирателя Смерти», который привёл Волдеморта в наш дом! — крикнул напряжённый, как струна Поттер. — Я считаю, Сириус всё сделал правильно, сэр! — А вы поделитесь вашей точкой зрения с родственниками тех, кто погиб в тот день, — сказал Палпатин с насмешкой. — Уверены, что с вами согласятся? — Они всего лишь магглы! — прорычал Поттер, сверкнув очками, чем вызвал у Палпатина добродушную улыбку. Многие волшебники в зале даже засмеялись. — Обучение в Хогвартсе пошло вам на пользу, молодой человек, — насмешливо выкрикнул лорд Паркинсон со своего места. — Начинаете думать как волшебник! Поттер побледнел от бешенства, но промолчал, а Дамблдор поднялся со своего места и посмотрел на всех печальным взглядом уставшего человека: — Я впервые слышу о завещании несчастного Сириуса, но я рад, что он передал всё своё состояние «Ордену Феникса». Палпатин с наигранным сожалением развёл руками: — Представители банка Гринготтс сообщили, что лорд Блэк не имел права свободно распоряжаться состоянием своего рода из-за ранее заключённого магического соглашения. Я отчасти разделяю ваше разочарование, профессор Дамблдор, но, согласно экспертному мнению гоблинов, при составлении этого завещания, — потряс перед собой пергаментом Шив, — не было соблюдено главное правило подобных документов. Клятвы не было, если вы понимаете, о какой клятве идёт речь. — Я понимаю, — процедил Дамблдор, всего лишь на одно мгновение сбрасывая маску и взглядом обещая Палпатину будущие неприятности. Между тем в зале нарастало недовольство. Сторонники Паркинсона кричали, что, если бы Блэк был жив, того стоило бы проверить на подчиняющие зелья и чары. Ведь ни один волшебник в здравом уме не способен так ужасно распорядиться наследием собственных предков. А отсутствие необходимой клятвы уж точно делало последнее распоряжение Сириуса обычной бумажкой. Некоторые горячие головы даже предлагали директору Хогвартса использовать фальшивое завещание Блэка «по прямому назначению». — Тихо! — прогремел Палпатин, заглушив нарастающий вал недовольства. — Давайте голосовать. Кто придерживается мнения, что последнее волеизъявление Сириуса Блэка было настоящим? Руки подняли около четверти судей, сплошь сторонники Дамблдора. Зал снова взорвался проклятьями и обвинениями в некомпетентности. — Теперь кто за то, чтобы признать завещание ничтожным и ждать исполнения гейса, заключённого родом Блэк? — перекрикивая шум, вновь произнёс Палпатин. В этот раз поднявших руки было большинство. Чары на табло зафиксировали общее количество судей в зале и распределение их голосов. — Завещание Блэка признаётся ничтожным! — окончательно подвёл итоги бывший ситх под довольные аплодисменты большинства судей Визенгамота.

***

Если сторонники Палпатина и Малфоя просто радовались тому, что неизвестные мошенники остались ни с чем, то консерваторы выражали бурный восторг, ведь настолько значимые капиталы не достались «Ордену Феникса». — Вот видишь, мой мальчик, насколько грязная политика здесь творится, — негромко произнёс Дамблдор, подпустив в голос благородного негодования. — Ничего, сейчас мы немного отыграемся. Он встал во весь рост и, приставив палочку к горлу, громогласно сказал: — Требую объявить вотум недоверия министру Фаджу! Его недальновидная политика привела к сражению в Министерстве магии. «Пожиратели Смерти» собирались разрушить Отдел тайн. Только своевременное вмешательство настоящих патриотов из «Ордена Феникса» и отдельных сотрудников Аврората помогло остановить катастрофу. Как вы знаете, я сам сразился с Волдемортом и заставил его удрать, трусливо поджав хвост! Надеюсь, никто из присутствующих уже не сомневается, что он вернулся? Нам нужен новый министр, способный вывести страну из кризиса и окончательно разобраться с «Пожирателями Смерти»! Если до этого разговоры в зале напоминали тихий ветерок, то сейчас интенсивность шума взлетела почти до уровня урагана. Однако через какое-то время волшебникам всё же удалось договориться, в основном стараниями людей Палпатина и Малфоя. Фаджа было решено снять, и через месяц назначались выборы нового министра магии. Довольный свершившейся местью Дамблдор не стал задерживаться и, велев Поттеру следовать за ним, направился к выходу. Уже сегодня ему предстояло определиться, за какого кандидата в министры будет голосовать его фракция.