Дарт Лонгботтом

Палпатин вышел из камина в холле Министерства магии, после чего неторопливо подошёл к аврорскому посту. — Разрешите осмотреть вашу палочку, лорд Лонгботтом, — заученно пробубнил дежурный маг, на что бывший ситх только согласно кивнул. Пройдя контроль и спрятав главный инструмент волшебника в кобуру, Шив сразу направился к кабинету министра. По пути Палпатин вспоминал, как вчера ему пришлось выдержать кучу упрёков от Оливандера. Стоило признаться старику, что он сломал свою палочку, как стенания мастера растянулись на целые полчаса. А вот подбор новой занял совсем немного времени, и вскоре Шив стал обладателем весьма неоднозначного сочетания: вишнёвое дерево и сердечная жила дракона. Проходя по коридорам, он не забывал отвечать на уважительные приветствия разных волшебников, пока наконец не добрался к нужной двери. В приёмной министра магии толпилось много людей, но едва секретарь узнал Палпатина, как тут же сказал всем остальным посетителям, что ближайший час министр будет занят неотложными делами с Верховным чародеем Визенгамота. После чего незамедлительно проводил Шива к дверям кабинета и доверительно шепнул: — Они там уже час орут друг на друга. Зайдя внутрь, Палпатин увидел Фаджа, сидящего за своим столом, и Долорес Амбридж, стоящую возле стены, злую и возмущённую. Даже без легилименции было заметно, что министр и его заместительница уже довольно давно скандалят. — Знаете, что она сотворила, Фрэнк? — задал Фадж риторический вопрос, сам же на него ответил, повышая голос: — Дорогая мисс Амбридж растоптала мою репутацию! Это непростительно! Министр едва не подскакивал в кресле, комкая в руке насквозь промокший от пота платочек. — Я всего лишь выполняла ваш приказ! — взвизгнула та не менее раздражённо. — Вы сами сказали мне натравить дементоров на мистера Поттера! — Сколько раз вам нужно повторять, — взревел Фадж. — Я не мог отдать такого приказа! Не мог! Ну скажите ей, Фрэнк, — попробовал он апеллировать ко мнению Палпатина. — Я что, похож на идиота? — То есть вы считаете, я захотела прикончить мальчишку сама? — задохнулась от возмущения Амбридж. — А ничего, что у меня совершенно нет мотивов желать ему смерти? К тому же, — презрительно фыркнула она, — стала бы я действовать официально, если бы действительно хотела его убить?! Моя заявка на двух дементоров лежит в Отделе тайн. Старший смены авроров встретил меня в Азкабане. Он зафиксировал в журнале мой визит, и к тому же я везде ссылалась на ваш приказ. Это были вы, министр! — яростно добавила она, со злорадством наблюдая, как Фадж неосознанно заталкивает в рот уголок платка. После чего наставила указательный палец на министра и обличительно выплюнула: — Вы… приказали мне убить… Гарри Поттера! — Корнелиус, пригласите сюда специалистов из Отдела тайн, — сказал Палпатин, внимательно вглядываясь в расширенные зрачки Амбридж. — У меня есть только одно предположение: вашу помощницу заколдовали. Возможно, мисс всё ещё находится под «Империусом». Если у невыразимцев есть магический отпечаток волшебника, наложившего непростительное заклинание, они быстро определят, кто тот злодей, что решил подставить вас и мисс Амбридж. Фадж тут же вызвал секретаря и послал того к невыразимцам с нужным приказом. Теперь уже Долорес побледнела и стала затравленно оглядываться по сторонам. Пускать в свой разум легилимента из Отдела тайн ей категорически не хотелось. «А вдруг "мозголаз" увидит мои встречи с Корбаном Яксли?» — билась в голове женщины паническая мысль. Однако, глядя на решительное выражение лица министра, Долорес осознала, что он не отступит. Фадж всегда очень серьёзно относился к любым попыткам навредить его репутации. «Мордредов Лонгботтом! — окончательно распсиховалась Долорес. — Ну какого фестрала ты влез не в своё дело? Фадж, конечно, возмущался бы и кричал, но в итоге сам бы постарался замять эту неприятную историю». Пальцы женщины побелели от напряжения, она будто готовилась броситься в драку. — Не волнуйтесь вы так, Долорес, — успокаивающе улыбнулся министр. — Каждый может попасть в неприятности. Сейчас вас вылечат. — Я не хочу, чтобы в моей голове копался какой-то мозгоклюй! — рявкнула волшебница и выхватила палочку. — Замри! — холодно произнёс Шив, выбросив пустую ладонь в сторону женщины. Амбридж застыла с направленной на Фаджа палочкой, мгновенно став пленницей в собственном теле. — Вас точно заколдовали, Долорес! — в неверии посмотрел на помощницу Фадж и брезгливо швырнул в мусорку измусоленный платок. — Вы не отдаёте себе отчёта в своих действиях. Попытка проклясть министра магии — это же десять лет заключения в Азкабане на верхнем уровне! Глаза Амбридж бешено вращались, она пыталась преодолеть неизвестные чары, но что-то сказать в своё оправдание так и не смогла. В дверь просунулся помощник и сообщил, что двое невыразимцев прибыли и ждут разрешения войти. — Пусть заходят, — приказал министр, с сочувствием глядя на свою обездвиженную помощницу. Два волшебника, одетые в глухие мантии, с масками на лицах, вошли в кабинет, поклонившись Палпатину и Фаджу. — На мою помощницу, вероятно, было наложено заклинание «Империус». Её поведение стало неадекватным и агрессивным, — без лишних слов сообщил министр. — Прошу вас расколдовать мисс Амбридж и определить, кто виноват, если, конечно, такая возможность есть. — Я штатный легилимент Отдела тайн, господа, — глухо проговорил сквозь маску первый невыразимец, который был гораздо выше ростом своего напарника. — Я прочитаю в разуме вашей помощницы, господин министр, что происходило с ней в последние месяцы. — А я мастер чар и профессор одного из самых опасных направлений магии, — поклонился второй невыразимец. — Постараюсь узнать, кто наложил «Империус» на вашу помощницу, министр. Но сразу прошу прощения, виновника будет определить затруднительно. — Работайте прямо здесь, мы вам не помешаем, — приказал Фадж и повернулся к Палпатину: — Хорошо, что вы пришли, Фрэнк. Признаться, я не ожидал, что Долли решится меня атаковать, и был не готов к такой агрессии. — Я обездвижил мисс Амбридж максимально мягко, — улыбнулся Палпатин. — Ваша помощница не виновата. Это всё «Империус». Вот увидите, Корнелиус, как только её избавят от чар, она сама будет в ужасе от того, что пыталась совершить. Вы же помните, сколько добропорядочных волшебников пострадало от этого заклинания в прошлой войне? — Конечно, — важно кивал Фадж, в то же время с беспокойством поглядывая на колдующих невыразимцев. Мастер чар размахивал палочкой, творя всевозможные диагностические заклинания, а легилимент сжал в ладонях виски женщины и работал с её сознанием. Палпатин и Фадж ещё двадцать минут обсуждали предстоящее заседание, когда работники Отдела тайн наконец-то закончили. Потерявшую сознание Амбридж уложили в кресло и вызвали дежурного целителя. — В голове вашей помощницы имеются затёртые участки, которые свидетельствуют, что на неё оказывалось ментальное воздействие. Поведение испытуемой не соответствует обычному состоянию этой волшебницы, господин министр, — сухим тоном доложил легилимент. — Подтверждаю, — так же безэмоционально сказал второй невыразимец. — Мисс Амбридж действительно находилась под заклятьем подчинения. Мне удалось снять и чары, и магический отпечаток преступника, но узнать, есть ли этот волшебник в нашей картотеке, я смогу только когда вернусь на своё рабочее место. — Тогда займитесь этим немедленно, — приказал Фадж, закипая от гнева. — Кто-то покушался на репутацию вашего министра! Более того, этот мерзавец стремился очернить не только моё честное имя, но и всё Министерство. Нас с вами, господа! Волшебники в масках поклонились и вышли, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Я сейчас же сообщу в Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, чтобы не вздумали назначать дисциплинарное слушание по делу Гарри Поттера, — пробормотал Фадж и повернулся к Палпатину, озабоченно потирая лоб. — Простите меня, Корнелиус! — внезапно слабым голосом простонала очнувшаяся Долорес. — Муфалда говорила, что Альбус заявился к ней в тот же день. Ругался и обвинял её в некомпетентности. А ещё он настоял, чтобы нарушение мистера Поттера рассматривалось полным составом Визенгамота. Просто сделать вид, что произошла ошибка, как вы предлагаете, — уже не получится. — Мордредов Дамблдор! — выругался Фадж. — С чего он вообще полез не в своё дело? — Альбус — опекун мистера Поттера, насколько я знаю, — сказал Палпатин, пожимая плечами. — Это вполне естественно, что он беспокоится о будущем своего подопечного. Лишиться палочки и быть исключённым из Хогвартса — что может быть ужаснее для юного волшебника? Только Азкабан, пожалуй. — Никто бы не сломал палочку Поттера, — проворчал Фадж. Министр магии сгорбился, предчувствуя грядущие проблемы, и с надеждой посмотрел на Палпатина. — В Визенгамоте есть волшебники, которые с удовольствием разрушат жизнь юному мистеру Поттеру. Знаете, Фрэнк, чтобы всё сделать как надо, без вашей поддержки мне не обойтись. — Я всё понимаю, Корнелиус. Думаю, мы сумеем достойно выйти из этой непростой ситуации, — согласно улыбнулся Шив. — Можете рассчитывать на мою поддержку. Тем более, у меня к Дамблдору тоже имеется пара неприятных вопросов. Министр благодарно кивнул Палпатину и с тревогой перевёл взгляд на Амбридж: — Долорес, вы сможете присутствовать на сегодняшнем заседании Визенгамота? Или лучше сразу отправить вас в Мунго? Неизвестно, какие последствия в вашей голове вызвало воздействие «Империуса». — Я приду, — слабо пробормотала женщина. — Если потребуется допросить меня под «Сывороткой правды», что ж, я готова. Пойду к себе дожидаться врача, не хочу мешать вашей работе, господин министр. Верховный маг… спасибо, что не ударили меня «Петрификус Тоталус». Фадж и Палпатин кивнули, и Амбридж, шатаясь, направилась к выходу из кабинета.

***

Цокая каблучками, словно хромая лошадь, Долорес не пошла к себе, а заспешила к Корбану Яксли. Едва заметив плачевное состояние любовницы, тот под благовидным предлогом разогнал всех своих коллег. Тайный агент «Пожирателей Смерти» запечатал за последним волшебником входную дверь и с тревогой посмотрел на Амбридж: — На тебе лица нет, Лолита! Что произошло? — Кто-то наслал на меня «Империус», чтобы я убила Гарри Поттера с помощью дементоров от имени Министерства магии! — разрыдалась женщина и с упрёком попеняла Яксли: — Наверное, Тот-Кого-Нельзя-Называть решил моими руками избавиться от мальчишки? Легилимент ковырялся у меня в мозгах целых полчаса, Корбан. Он теперь знает всё! Обо мне, о нас с тобой и о Тёмном Лорде! Что нам делать? Невыразимцы сейчас обработают полученную информацию, и за нами пришлют пятёрку мракоборцев! В этот момент сквозь стену влетел бумажный самолётик и приземлился в руки Яксли. Тот внимательно прочитал послание и довольно оскалился: — Легилимент невыразимцев сочувствует нашему ордену. Его отец сидит в Азкабане вместе с остальными «Пожирателями Смерти». Он сообщил своему начальству, что ты невиновна. Тебе нечего беспокоиться, Лоли, нам повезло. И я уверен, что Милорд этого не делал. На последнем собрании он едва не казнил одного из нас всего лишь за мысли об убийстве мальчишки. Согласно пророчеству, Тёмный Лорд должен сделать это собственноручно. Иначе неизвестно, как магия отреагирует на нарушение. А вдруг Тёмный Лорд тоже умрёт, если Поттера убьёт кто-то другой? Яксли сел рядом с Амбридж и стал поглаживать её по плечу. Затем достал из кармана фиал с тонизирующим зельем и протянул любовнице. Долорес благодарно кивнула, опрокидывая себе в рот светящуюся волшебную жидкость. Через несколько секунд она заметно порозовела и сказала: — Спасибо, Корбан. Я пойду к себе. Целитель из Мунго появится с минуты на минуту, чтобы меня осмотреть. Попрошу у него ещё чего-нибудь тонизирующего. Сегодня вечером будет дисциплинарное слушание по этому делу, и мне придётся присутствовать там. — Закройся в кабинете и поспи до вечера, — предложил Яксли. — Всё равно Фадж не будет тебя дёргать до заседания. Благодарно чмокнув любовника в щёку, Долорес поднялась с кресла и уже гораздо бодрее двинулась к себе в кабинет. Слова Яксли сняли с её души тяжкий груз, и по мере того, как Амбридж приближалась к своему рабочему месту, её каблучки стучали всё увереннее.

***

Бумажная волокита в Хогвартсе никогда не заканчивалась. Дамблдор мстительно отправил в камин пачку рекламных писем от хозяев торговых лавок и простонал, когда заметил, как в окно влетела сова из Министерства магии. Отвязав письмо от лапки крылатой почтальонши, Альбус развернул пергамент и, увидев имя отправителя, сразу же стал серьёзен. «Привет, Великий Светлый… Идиот! — гласило послание. — Благодари Мерлина, что разбираться с "Империусом" этой вертихвостки Амбридж отправили меня, а не того же Боуда. Ты бы знал, как я удивился, когда обнаружил на её тусклой ауре твои магические отпечатки. Не собираюсь спрашивать, зачем ты всё это затеял, но уж будь любезен прислать мне пару ящиков лучшего вина́ с виноградников этого юного выскочки Лонгботтома. Я сегодня спас чью-то сморщенную задницу от серьёзных неприятностей, и ты мне теперь должен, старый нюхлер! Твой Сол Крокер». Если бы в этот момент кто-нибудь услышал, какими нехорошими словами ругается Альбус Дамблдор, то сильно удивился бы. Приманив магией из шкафа графин с чистым спиртом, Великий Светлый волшебник сделал несколько жадных глотков, не замечая, как прозрачная жидкость пачкает мантию, стекая вниз по бороде. Только после этого сердце, стучавшее как сумасшедшее, стало замедлять свой бег. Наколдовав себе большой стакан воды со льдом, Альбус выпил. Откинувшись на спинку кресла, он вытер платочком со лба липкий пот и вполголоса прохрипел: — Слава Мерлину, не перевелись ещё в нашем Министерстве достойные маги. Да, Сол, ты заслужил своё вино, дружище. Даже если ради этого мне придётся задабривать Августу Лонгботтом. Дамблдор не хотел думать, что могло бы произойти, если бы суть его интриги стала известна общественности. Борода вставала дыбом при мысли, каких ужасных проблем ему удалось избежать. «А ведь ещё ничего не кончилось, — скрипнул он зубами. — Я же сам настоял, чтобы дело Поттера рассматривалось полным составом Визенгамота. И если раньше можно было всё решить при помощи коробочки "Берти Боттс", то теперь Муфалда Хмелкирк закусит удила. Обвинить во всём Фаджа уже не получится, и даже Амбридж выйдет сухой из воды. Надо срочно лететь в Министерство, — решил Дамблдор. — Попробую свалить вину на Волдеморта, раз по-другому не вышло. Гарри всё равно будет считать, что я его защищаю, а значит, своей основной цели я добьюсь». Повеселев, Дамблдор пружинисто поднялся с кресла и подошёл к шкафу, чтобы поставить остатки спирта на место. В стекле отразилась пьяная пародия на Санта-Клауса в очках-половинках и со всклокоченной бородой. Выругавшись в очередной раз, Альбус взмахом палочки вернул себе благообразный вид. «Гарри переехал в дом на Гриммо, и это хорошо, — прикинул мысленно Альбус, отходя от шкафа. — Жаль, что передать опекунство Сириусу по-прежнему нельзя. Этот блохастый кретин даже адвокатом никак не озаботится. С одной стороны, Блэк полностью под влиянием "Ордена Феникса", а с другой — с него и взять-то нечего. Книги и артефакты выгреб какой-то рыжий пройдоха, а в сейфы Блэков не пускают гоблины, говорят, что древнейший род заключил какой-то особый гейс, и миллионы золотых достанутся будущему наследнику. Какой, к Мордреду, наследник, если Блэк бездетен? Поганые коротышки…» «Хорошо, никто уже и не помнит, что я магический опекун Гарри Поттера, — скакнули на ещё одну неприятную тему мысли Дамблдора. — Иначе многие задались бы вопросом, почему мальчик всё это время жил не со мной. Деменция или интуиция? Вот какого фестрала я сейчас об этом подумал?» Альбус прекрасно понимал, что по закону юный волшебник должен воспитываться в семье волшебников. Ведь если ребёнок подавляет свои магические способности, это может привести к развитию страшной болезни — «обскуриомы». А обычные люди только в очень редких случаях не станут ругать маленького волшебника, если тот, к примеру, сожжёт шторы или запустит тарелки в воздух. Юный маг не захочет постоянно вызывать родительский гнев. В результате такой ребёнок отторгнет свою суть, и это приведёт к трагедии. «Не случилось — и ладно!» — задавил в себе голос совести Дамблдор и отправился камином на Гриммо, 12, чтобы предупредить членов «Ордена Феникса» о предстоящих заботах.

***

Заседание Визенгамота началось немного раньше назначенного времени, так как министр магии хотел поскорее разрешить возникшую проблему. Фадж сразу же поднялся с места и откровенно рассказал о нападении на Долорес Амбридж. Он объяснил, что, хотя преступников, наложивших «Империус», так и не удалось найти, те не достигли своих целей. По словам министра, мисс Амбридж смогли расколдовать невыразимцы, а Гарри Поттер, подвергшийся нападению дементоров, в очередной раз подтвердил свою репутацию неубиваемого мальчика. Находчивый юноша применил заклинание «Патронус», что помогло ему не только спастись самому, но даже вытащить из лап дементора родственника-маггла. Фадж буднично предложил закрыть дело о применении магии несовершеннолетним волшебником в маггловском мире и продолжить обсуждение повышения таможенных пошлин, прерванное в прошлый раз. Зал загудел… Волшебники переваривали свалившиеся на них новости. Использование дементоров неизвестными преступниками заставило многих магов испугаться. У большинства членов Визенгамота были дети и внуки. Далеко не каждый юный волшебник сумел бы использовать заклинание «Патронуса» в критической ситуации. После бурных дебатов сторонники Дамблдора предложили за применение «Империуса» приговаривать пойманных преступников сразу к «поцелую дементора». Однако в результате общего голосования идею не поддержали. После этого лорд Паркинсон тоже попросил слова и поднялся с места. — Наше общество основано на принципах равенства перед законом, — громко произнёс он. — А в статье, касающейся магии несовершеннолетних, в подпункте про полукровок и грязнокро… простите, магглорожденных, сказано однозначно!.. Паркинсон сделал внушительную паузу и продолжил: — Требуем сломать палочку Поттера и выгнать его из Хогвартса. И я бы ещё предложил отрезать от магии негодяя, угрожавшего Статуту Секретности! — закончил аристократ, злорадно улыбаясь. — Почему здесь нет мистера Поттера? Решается его судьба, а он легкомысленно считает, что выйдет сухим из воды? — раздались недовольные выкрики волшебников, сидевших в секторе консерваторов. — Это неуважение к Визенгамоту! — Мистеру Поттеру, как и директору Дамблдору, было отправлено приглашение, — пискнул молодой рыжий секретарь суда. — Только я, наверное, время спутал, — добавил он шёпотом и мучительно покраснел. Однако никому не было дела до какого-то Уизли. В этот момент двери зала заседаний приоткрылись, и в проём просунулась голова Гарри Поттера. — Эмм, простите, я, наверное, немного заплутал… — Хвала Мерлину! Ну наконец-то вы к нам явились, мистер Поттер! — воскликнул Паркинсон с хищной улыбкой. — Мы так рады видеть вас в нашем обществе! Не хотите ли занять вон то удобное кресло? Злорадствующий аристократ указал на центр зала. Там находилось место для подсудимых. Деревянный стул с высокой спинкой и широкими подлокотниками выглядел устрашающе. Антимагические кандалы покачивались по бокам от кресла, словно хищные цветы, растущие прямо из каменного пола. Под внимательными взглядами судей Визенгамота Поттер прошёл по залу и осторожно сел в кресло подсудимых. Подрагивающие пальцы подростка нервно забарабанили по подлокотникам. Наручники хищно нацелились в сторону молодого волшебника, но под взглядом Палпатина замерли неподвижно. — Допросом мистера Поттера будет руководить лично министр, — произнёс бывший ситх, бросив короткий взгляд на Амелию. Перед заседанием Визенгамота они с Фаджем предупредили Боунс, что, если консерваторы будут слишком сильно давить на юношу, та должна обеспечить объективность разбирательства. Фадж быстро выяснил у Поттера всё о нападении дементоров и по-отечески сказал, что для защиты жизни, а тем более души, юный волшебник имел право применить любые средства. Однако Фадж не успел предложить перейти к голосованию. Прервав его речь, двери вновь распахнулись. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор стремительно вошёл в зал суда и с ходу выразил недовольство тем, что не был приглашён на дисциплинарное слушание. Не обращая внимания на присутствующих, включая Гарри Поттера, и не здороваясь ни с кем, Великий Светлый волшебник подошёл к Фаджу и обвиняюще ткнул в того пальцем. — Я много раз говорил вам, министр. Волдеморт вернулся! Наверняка это сам Темный Лорд или его прихвостни натравили дементоров на Гарри! — прогремел Дамблдор. Глаза Фаджа вспыхнули от негодования, и он рухнул в кресло, схватившись за голову. «Что ты несёшь, старый идиот?! — простонал про себя Корнелиус. — Сейчас же традиционалисты взбесятся». Многие волшебники испуганно загомонили, услышав прозвище Тёмного Лорда. А в ложе консерваторов стал нарастать возмущённый гул, и в итоге взорвался криком: — На каком основании вы вообще сюда явились, Дамблдор? — заорал, брызгая слюной, лорд Паркинсон. — Вы больше не имеете права присутствовать в зале Визенгамота! Эти бредни насчёт возрождения Того-Кого-Нельзя-Называть оставьте для пьянчуг в кабаке вашего братца! — Я прибыл сюда, чтобы защитить мистера Поттера от вас! — вновь прогрохотал Дамблдор, сердито оглядывая волшебников, сидевших в секторе консерваторов. — Вы и ваш воскресший господин натравили на Гарри дементоров! У меня есть свидетель! — Но мы уже подробно рассмотрели ситуацию с нападением, — прошипел Фадж. — Да, мистер Поттер применял магию в обычном мире. Но тем самым он спасал свою душу. Министерство не имеет к нему претензий. Нам оставалось только проголосовать! Хватит устраивать здесь цирк, Дамблдор. Какой ещё, к Мордреду, свидетель? Сейчас лорд Лонгботтом объявит голосование, и с мистера Поттера снимут все обвинения! Однако взбудораженные Великим Светлым волшебником судьи стали требовать досконального разбирательства. Консерваторы ругались со сторонниками Дамблдора, нейтралы посматривали на Палпатина и Гринграсса. Шум нарастал, словно снежный ком. Шив поднял палочку, и под потолком раздался оглушительный хлопо́к, оборвавший все разговоры. — Пожалуйста, объясните суду Визенгамота, на каком основании вы взяли на себя защиту мистера Поттера? — дружелюбно спросил Шив в полной тишине. Дамблдор с трудом сохранил невозмутимое выражение лица и пробормотал: — Я директор Хогвартса и являюсь вре́менным опекуном для… — Магглорожденных? — с едва заметной ухмылкой перебил того Палпатин. — Вот только ваш подопечный — полукровка. А значит, в случае, если у мистера Поттера есть родственники или крёстные в нашем мире, на него распространяются все привилегии, которые положены юным чистокровным волшебникам. Поэтому только опекун или крёстные могут представлять его интересы в Визенгамоте. — Дамблдор и есть магический опекун Гарри Поттера! — закричал подскакивая Эльфиас Дож. — Альбус имеет полное право защищать мальчика. В тишине, обрушившейся на зал, спокойный голос Палпатина прозвучал неожиданно громко. — Тогда что вы делали в том маггловском пригороде? — спросил Шив у Гарри, глядя на Поттера, ошеломлённого признанием Дамблдора, и сказал с притворной заботой: — Несовершеннолетним волшебникам нежелательно посещать мир простецов без сопровождения взрослых или хотя бы домового эльфа. — Но я живу в Литтл-Уингинге у своей тётки почти с самого рождения, сэр, — растерянно сказал Гарри. — Меня подбросили ей на крыльцо ещё совсем маленьким. Правда, сейчас я переехал к Сир… Только невербальное «Силенцио», брошенное Дамблдором, не позволило Поттеру выдать местонахождение штаба «Ордена Феникса». Впрочем, разоткровенничавшийся гриффиндорец и сам в ужасе хлопнул себя по губам. К счастью для Поттера и Дамблдора, Визенгамот не обратил на это внимания. В течение следующего часа судьи не столько пытались договориться, виновен Гарри Поттер или нет, сколько обсуждали ещё более важный вопрос. Ведь фактически Верховный чародей Визенгамота обвинил Дамблдора в небрежении обязанностями опекуна. А можно ли доверять такому волшебнику обучение своих детей? Может, пора поменять в Хогвартсе директора? Дамблдор оправдывался тем, что раньше были очень опасные времена, а недобитые «Пожиратели Смерти» могли в любой момент украсть невинного ребёнка. В ложе консерваторов снова поднялось возмущение. Те криками доказывали, что все «Пожиратели Смерти» давно отбывают срок в Азкабане. А остальным волшебникам нет и не было никакого дела до судьбы чужого ребёнка. — У юного Гарри в магическом мире хватает родственников, вот моя жена, например. Почему опеку и управление капиталами наследника не отдали мне? — крикнул Люциус Малфой, и его голос слился с возмущёнными воплями других магов, которые тоже с удовольствием прибрали бы к рукам наследие Поттеров. Решение Визенгамота было единогласным: Дамблдора лишили звания магического опекуна, но тот сдаваться так просто не захотел. — У Гарри Поттера есть крёстный! — решительно произнёс Альбус, сверкая очками. — Давайте же наконец-то восстановим справедливость и оправдаем Сириуса Блэка, а затем назначим его магическим опекуном Гарри. Министерство магии без суда и следствия бросило Блэка в Азкабан! Но у него не было чёрной метки на руке, никто и никогда не видел его среди слуг Волдеморта. Я требую восстановить справедливость! — Почему вы считаете, Альбус, что он находился в Азкабане из-за участия в деятельности запрещённой группировки? Лицо министра исказилось от возмущения. Фадж даже стукнул кулаком по подлокотнику кресла и продолжил говорить: — Мистер Блэк нарушил Статут Секретности тем, что на глазах у магглов использовал заклинание «Бомбарда Максима». В результате погибло более двадцати простецов и один волшебник, от которого остался только палец. Дамблдор уже раскрыл рот, но его прервал Палпатин: — Вы же помните, директор, что за такое же преступление был осуждён на пожизненное заключение ваш отец, Персиваль Дамблдор? Шив только что выудил эту интереснейшую информацию из головы Эльфиаса Дожа и поспешил озвучить ту в самый подходящий момент. Альбус захлопнул рот со звуком сработавшего капкана. Взгляд Дамблдора, брошенный на нового Верховного мага, не отличался добротой. Скорее это было пожелание мучительной смерти. Годами создаваемый образ Великого Светлого волшебника трещал по швам. Сначала опекунство над Поттером, теперь старая история отца, которую никто не вспоминал девяносто лет. В другой раз, и если бы дело не касалось напрямую его, Дамблдор только поаплодировал бы кинжально острым ударам своего политического оппонента. На фоне таких новостей Гарри Поттера оправдали походя. Большинству судей было плевать на мальчишку и хотелось обсудить совершенно другое. Паркинсон попробовал предложить пересмотр дел остальных Пожирателей, но его призыв не поддержали.

***

Дамблдор молча вышел из зала Визенгамота, даже не обратив внимания на оклики счастливого Поттера. В его голове бились мысли — одна чернее другой. Хотелось удавить Фрэнка Лонгботтома за то, что бывший аврор вывалил грязное бельё его семьи на всеобщее обозрение. При этом Великий Светлый волшебник не вспоминал, что сам он неоднократно поступал так же по отношению к своим оппонентам. Ведь он — это совсем другое дело.